- А ты как сюда попала? – нетерпеливо обратилась я к четвёртой послушнице. – Тоже родители отправили?
- Нет, я сама пришла.
Девушка замолчала, глядя в окно, и Барбара вскоре добавила:
- Любовь у неё несчастливая случилась. Сначала жениться обещал, потом бросил.
Может показаться странным, что девушки столь охотно делились со мной, совершенно посторонним человеком (и даже не совсем человеком), своими и чужими секретами. С другой стороны, такое поведение естественно, учитывая, что им не с кем было пообщаться, кроме как друг с другом. В придачу я слегка дала волю своей сущности, дабы послушницы раскрепостились в моём присутствии быстрее, чем это произошло бы при обычном течении событий. Сочла, что им не помешает сбросить с себя на время налёт условностей. Не полностью сбросить, конечно, а так, слегка приспустить.
- Ну и что? – удивилась я. – Разве это повод уйти в монастырь? Пырнула жениха ножом, да и дальше пошла.
Послушницы сдержанно поулыбались (включая даже идеалистку с прядью), из чего я сделала печальный вывод: они уверены, что это шутка. Хотя сама я говорила совершенно серьёзно.
- Она права, - заметила старшая дочь. Правда, имела в виду, конечно, не нож. А жаль. - Такой мужчина любви не достоин.
- Это точно, - согласилась я, устраиваясь поудобнее и вытягивая ноги. Видимо, такая поза считалась неприличной, поскольку девушки переглянулись уж очень растерянно. - По мне, уж если влюбляться - то только в идеал. Ангела во плоти.
- Так в чём же дело? Влюбись в меня!
Этот голос никто, кроме меня, не услышал. Как и не увидел его обладателя. Наглую смазливую мужскую особь с белыми крыльями и невероятно самодовольной ухмылкой на лице.
Я зашипела. Бесшумно, если можно так выразиться, ментально.
- А что такого? - продолжал глумиться пернатый. - Я же ангел, самый что ни на есть настоящий. Правда, не во плоти, но, как говорится, у каждого свои недостатки. К тому же это можно исправить, если очень понадобится.
- Ты мне уж точно не понадобишься, Матариэль, - процедила я. - Зачем ты вообще сюда притащился?
Наше общение по-прежнему проходило телепатически, так что девушки не слышали ни слова. Правда, они могли заметить, что выражение моего лица изменилось, а внимание к общей беседе свелось к нулю. Впрочем, могли и не заметить, если были в должной мере увлечены беседой.
Матариэль запрокинул голову и от души расхохотался.
- Пришла, можно сказать, в обитель Светлого - и спрашиваешь, зачем сюда притащился я?
Он поудобнее устроился на подоконнике.
- Не в обитель Светлого, а в женский монастырь, - отрезала я. - Разве пристало ангелам подглядывать за послушницами?
- Почему бы и не поподглядывать? - беззаботно отозвался он, покачивая ногой.
- Молчи, Матариэль! Негоже вести беседы с прислужницей князя Тьмы!
Ого! Да их тут целая стая. Я сердито повернула голову к ещё одному белокрылому, правда, куда менее смазливому и ведшему себя не так фривольно. Этот не сидел у окна, а стоял в противоположном конце комнаты. Впрочем, учитывая её скромные размеры, это было не так уж далеко.
Я для острастки приподняла верхнюю губу, демонстрируя зубы.
- Брось, Пуриэль! - беззлобно отмахнулся Матариэль. - Отчего бы не поболтать о том-о сём с милой девушкой?
Второй ангел гневно воззрился на своего собрата, казалось, пытаясь испепелить того взглядом. Зря старается. Испепелять - моя прерогатива.
- Эта «милая девушка» - исчадие Тьмы, которое спустилось на землю, чтобы лгать, убивать и сбивать смертных с пути истинного.
- Ты преувеличиваешь, - беззаботно отозвался Матариэль и по-свойски мне подмигнул, от чего у меня задёргался глаз.
- Отнюдь. С момента своего прихода на землю она уже убила одного человека, совратила другого и разрушила зарождавшуюся семью.
То есть он следил за каждым моим шагом. Прекрасно. Нет, я не зарычала, я даже скупо улыбнулась, но это было куда худшим признаком.
- Ну, покойный был убийцей и насильником, так что, считай, что она освободила от него этот мир, - возразил Матариэль.
Прекрасно. Значит, этот тоже следил за каждым моим шагом.
- Одна из женщин, которых он ещё только должен был взять силой, родила бы ребёнка. Этот ребёнок должен был принести в мир много добра, - возразил Пуриэль. - Нам нельзя вмешиваться в течение жизни смертных. Малость, которая кажется нам правильной, может навредить великому. Запрет принца наложен не зря, и ты, несомненно, об этом осведомлен. Да и сейчас она совращает этих послушниц, вставших на верный путь и готовых посвятить себя Свету.
- Не переживай, - ответствовал Матариэль, нисколько не впечатлённый проникновенной речью своего собрата. - Даже если одна из них решит покинуть стены монастыря, не беда. Вдруг у неё однажды родится ребёнок, который принесёт в мир много добра?
Ему, похоже, доставляло удовольствие доводить Пуриэля до белого каления. Должно быть, давний конфликт, хотя поведение всё равно не слишком-то ангельское, впрочем…
- Предоставляю вам выяснять отношения самостоятельно, господа. Когда решите между собой, кто я на самом деле, исчадие ада или милая девушка, можете прислать мне записку.
Едва успев договорить, вернее, додумать эти слова, я выскочила за дверь вслед за послушницами. Потому что снаружи доносились уж очень громкие голоса.
Зрелище нам открылось весьма специфическое. Несколько монахинь буквально облепили Эйтана, который, надо отдать ему должное, упорно старался вырваться из их захвата. Получалось, однако же, не очень: во-первых, налицо было численное неравенство, а во-вторых, он явно опасался навредить женщинам, да и вообще стремился вести себя прилично. Чего никак нельзя сказать о его «противницах». Ряды каковых, кстати, грозили пополниться в любой момент, поскольку во дворе собралось немало сестёр, пожиравших моего спутника голодными глазами. Шум производила главным образом мать-настоятельница, пытавшаяся призвать своих подопечных к порядку.
Мне, в отличие от неё, сразу стала ясна подоплёка происходящего. Похоже, приоткрывая свою сущность, дабы раскрепостить собеседниц, я малость недорассчитала. И раскрепостила весь монастырь разом. А в нём, как нетрудно догадаться, собралось немало изголодавшихся по мужской ласке женщин.
Тем не менее, стоит отметить, что Эйтаном заинтересовались не все. Вон пара монахинь с повышенным интересом пожирают взглядами друг друга. Ещё одна молится, уткнувшись носом в требник и ничего кругом не замечая. Благочестивая Агна озирается с недоумением и испугом, но в её глазах нет и намёка на вожделение. Кто бы сомневался. Ну, и мать-настоятельница, надо отдать ей должное, буквально надрывается, пытаясь заставить всех вести себя прилично. Однако же у святоши вряд ли получится. А вот у демона шансов побольше.
Я принялась спускаться по лестнице (до сих пор мы наблюдали за происходящим с длинной террасы, на которую выходили дверцы келий). Мысленно произнесла слова призыва, и к моменту, когда моя нога коснулась земли, раштанг уже бил копытом во дворе. Запряжённый, кстати сказать. Полагаю, конюх, если таковой здесь имелся, немало удивился.
Выражение лица безнадёжно отбрыкивавшегося от дам Эйтана показалось мне столь потешным, что я не удержалась и захохотала. Матери-настоятельнице это явно не понравилось, более того, она, кажется, что-то заподозрила. Но меры принять не успела. С лёгкостью разогнав вышедших из-под контроля монахинь, я схватила спутника за плечо и подтолкнула к колеснице. Долго уговаривать его не пришлось. Я взяла в руки вожжи и, не переставая хохотать (аж слёзы на глазах выступили), дала раштангу команду выдвигаться.
- Второй раз я спасаю тебя от женщин. Это становится традицией! - заявила я, в очередной раз зайдясь смехом.
Мимо мчались тянущиеся к небу сосны с редкими вкраплениями елей и усыпанная опавшими иголками земля. Раштанг продвигался быстро, и трудно было как следует что-то рассмотреть, но мне определённо нравился запах хвои.
- Перестань! - взбрыкнул Эйтан, которому отчего-то было не до смеха. Его лицо оставалось багровым, брови сердито сдвинулись, и лесной воздух, похоже, совершенно не шёл ему на пользу.
- Почему? Это действительно было забавно.
- Ни князя не забавно. С ума все посходили.
Я не стала спорить с сердитым мужчиной, а вместо этого заметила:
- Темнеет уже. Пора подыскивать место для ночлега. – И, не удержавшись, добавила: - Разу уж в монастыре нам с тобой переночевать не удалось.
Эйтан злобно сверкнул на меня глазами, но огрызаться не стал, тем более, что раштанг ощутимо замедлил бег, и мы получили возможность присмотреть подходящее место для остановки.
- Гляди-как, там, похоже, кто-то уже расположился. – Я натянула поводья и указала в глубь леса, туда, где поблескивало пламя костра. – Присоединимся? Может, удастся поживиться чем-нибудь вкусненьким.
- У нас и своих запасов хватает, - проворчал спутник.
Впрочем, это был не отказ, скорее проявление дурного расположения духа. Против компании Эйтан ничего не имел и, прихватив сумку с упомянутыми припасами, соскочил на землю. Вдвоём мы направились к ближайшим деревьям. Раштанга я предоставила самому себе, а молодой человек то ли не обратил на это внимания, то ли уже успел понять, что подобное в порядке вещей, и удивляться не стоит.
Вскоре стало ясно, что впереди горит не один, а целых два костра. Весёлый ветер принёс запах дыма, а заодно и звонкие, жизнерадостные голоса. Мрак не успел окончательно сгуститься над лесом, и мы без труда углядели между стволами яркие платки и цветастые юбки.
- Кажется, это джипси, - моментально определил Эйтан.
Я стала вглядываться вперёд с удвоенным интересом. Джипси были кочевым народом, не изменившим своему образу жизни даже после того, как все прочие потихонечку осели кто в степях, кто в предгорьях, а кто и в горячей пустыне. Они были известны тем, что гадали по руке, пели весёлые песни и не признавали крыши над головой. Ну, и ещё кое-чем.
- Советую тебе припрятать кошель, - предупредил Эйтан.
- Глупости! – парировала я. – Вы, люди, любите придумывать страшные сказки про тех, кто хоть немного непохож на вас. И обвинять их во всех смертных грехах. Полагаю, это помогает справляться с вечной человеческой неуверенностью.
- Какой ещё неуверенностью?
Эйтан замедлил шаг, вроде как случайно, а сам смотрел на меня с подозрительным прищуром, будто пытался прочитать нечто особенное по моему лицу.
- Вдруг я не такой, как надо, - пояснила я, ничуть не заботясь о его подозрениях. - Вдруг со мной что-то не так. До тех пор, пока все ведут себя так же, как я, на такие сомнения можно закрыть глаза. Но едва на горизонте замаячит некто иной, беспокойство принимается терзать вас с новой силой. И решение приходит само собой. Доказать, что тот, другой, – хуже, чем вы, что уж его-то путь точно неправильный. А лучше и вовсе прогнать или уничтожить. Вам кажется, что это решит проблему. Но, вот беда: иные исчезают, а тревога остаётся.
- То есть ты убеждена, что беспокоиться за деньги не стоит? – прагматично полюбопытствовал Эйтан, сделав вид, что пропустил всю философию мимо ушей.
- Мне – точно не стоит, - просияла я. – У меня ведь нет денег.
Спутник ухмыльнулся: похоже, монастырские приключения стали подзабываться, и его настроение ощутимо улучшилось.
- Значит, считаешь слухи о джипси предрассудками? – хмыкнул он. – А как насчёт гаданий? По-твоему, гадают они правдиво?
- Некоторые – безусловно, - убеждённо ответила я. – У джипси самый высокий уровень предвидения среди живущих. Но доверять не торопись. – Я предостерегающе подняла вверх указательный палец. – Гадалка гадалке рознь. Встречала я одну предсказательницу, которая смотрела на линии руки и ровным счётом ничего в них не понимала. Не было способностей – и всё тут. Но деваться-то некуда, все шли к ней, чтобы спросить о будущем, и ждали ответов. Ну, вот она и говорила клиентам, что в голову взбредёт. А однажды – уж не знаю, с какой радости, - предсказала впечатлительному пареньку, что в ближайший год его ожидает мучительная смерть от повреждения внутренних органов.
- Ясно, - кивнул Эйтан, потихоньку продолжая маршрут. – За год с ним так ничего и не случилось, и, когда срок истёк, он призвал её к ответу?
- Если бы, - возразила я. – Как я уже сказала, парень оказался очень впечатлительным. Выйдя из палатки гадалки, он так и не смог вернуться к нормальной жизни. Только и думал о том, как мало ему осталось. И всё ждал ужасной болезни, которая сведёт его в могилу в считанные недели. И знаешь, что в итоге? Не выдержал постоянного нервного напряжения и покончил с собой. Но поскольку раны нанёс неумело, умер не сразу. Протянул ещё около недели.
- И скончался от повреждения внутренних органов?
Эйтан, помрачнев, снова замедлил шаг, настолько, что почти остановился.
- Именно, - подтвердила я. – Видишь ли, предсказания сбываются чаще, чем склонны считать недоверчивые. Но вопрос в том, отчего так происходит. От того, что джипси хорошо читала по руке? Бывает. Хотя будущее не вырезано в камне, и даже линии на наших ладонях способны в некоторых случаях меняться. Но бывает и так, что предсказание само себя подпитывает.
Я обошла сосну, приложив руку к неровной коре, чувствуя энергию, которой дышало дерево. Да, припоминаю, я люблю хвойные леса. Они охотно делятся с путниками своими силами. И, разумеется, ни капли на этом не теряют. Поделиться энергией – это как пустить кровь. Новая вырабатывается лучше прежней.
- Само себя? Это как?
- Да очень просто, - пожала плечами я. – Не было бы предсказания – не было бы и его осуществления. Это весьма распространённая штука. Ты ведь наверняка слышал эту знаменитую историю про бедолагу, которому предсказали, что он убьёт своего отца и переспит с родной матерью?
- Смутно припоминаю. Но без подробностей. Кажется, дело кончилось плохо.
- Хуже некуда. Услышав пророчество, он сбежал из дома, чтобы оказаться подальше от родителей, но, вот беда, ребёнком-то он был приёмным. В дороге он повстречал и убил человека, который был никем иным, как его настоящим папашей. Ну и дальше сам догадаешься. А не было бы предсказания – сидел бы себе спокойно дома и, может, настоящих своих родителей никогда бы не встретил. Так что хорошенько подумай, прежде чем обращаться к гадалке.
- Я вообще не склонен ходить к гадалкам, - отозвался Эйтан.
- Не склонен, но пришёл-то к ним, - усмехнулась я.
Невзирая на всю нашу медлительность, мы дошли наконец до поляны, на которой весело плясало хорошо подкормленное пламя двух костров. Поближе к деревьям были расставлены небольшие, зато яркие шатры, а по короткой траве прохаживались, по большей части босиком, мужчины и женщины в традиционных одеждах джипси. Колкая хвоя, неизбежная вблизи соснового леса, похоже, нисколько их не беспокоила.
- Можно присоединиться к вам, добрые люди? – весело спросила я. – У нас есть свежий сдобный хлеб, которым мы рады будем поделиться.
- У нас пища тоже найдётся. – Мужчина средних лет с короткой, но густой бородой приветственно махнул нам рукой. – Подходите. Джипси всегда рады гостям.
- Занятно, что наиболее гостеприимны те, у кого нет дома, - поддела я.
Эйтан предостерегающе ущипнул меня за руку, надо сказать, весьма болезненно. Но дружелюбие моего тона было очевидно, поэтому адресат лишь усмехнулся.
- Нет, я сама пришла.
Девушка замолчала, глядя в окно, и Барбара вскоре добавила:
- Любовь у неё несчастливая случилась. Сначала жениться обещал, потом бросил.
Может показаться странным, что девушки столь охотно делились со мной, совершенно посторонним человеком (и даже не совсем человеком), своими и чужими секретами. С другой стороны, такое поведение естественно, учитывая, что им не с кем было пообщаться, кроме как друг с другом. В придачу я слегка дала волю своей сущности, дабы послушницы раскрепостились в моём присутствии быстрее, чем это произошло бы при обычном течении событий. Сочла, что им не помешает сбросить с себя на время налёт условностей. Не полностью сбросить, конечно, а так, слегка приспустить.
- Ну и что? – удивилась я. – Разве это повод уйти в монастырь? Пырнула жениха ножом, да и дальше пошла.
Послушницы сдержанно поулыбались (включая даже идеалистку с прядью), из чего я сделала печальный вывод: они уверены, что это шутка. Хотя сама я говорила совершенно серьёзно.
- Она права, - заметила старшая дочь. Правда, имела в виду, конечно, не нож. А жаль. - Такой мужчина любви не достоин.
- Это точно, - согласилась я, устраиваясь поудобнее и вытягивая ноги. Видимо, такая поза считалась неприличной, поскольку девушки переглянулись уж очень растерянно. - По мне, уж если влюбляться - то только в идеал. Ангела во плоти.
- Так в чём же дело? Влюбись в меня!
Этот голос никто, кроме меня, не услышал. Как и не увидел его обладателя. Наглую смазливую мужскую особь с белыми крыльями и невероятно самодовольной ухмылкой на лице.
Я зашипела. Бесшумно, если можно так выразиться, ментально.
- А что такого? - продолжал глумиться пернатый. - Я же ангел, самый что ни на есть настоящий. Правда, не во плоти, но, как говорится, у каждого свои недостатки. К тому же это можно исправить, если очень понадобится.
- Ты мне уж точно не понадобишься, Матариэль, - процедила я. - Зачем ты вообще сюда притащился?
Наше общение по-прежнему проходило телепатически, так что девушки не слышали ни слова. Правда, они могли заметить, что выражение моего лица изменилось, а внимание к общей беседе свелось к нулю. Впрочем, могли и не заметить, если были в должной мере увлечены беседой.
Матариэль запрокинул голову и от души расхохотался.
- Пришла, можно сказать, в обитель Светлого - и спрашиваешь, зачем сюда притащился я?
Он поудобнее устроился на подоконнике.
- Не в обитель Светлого, а в женский монастырь, - отрезала я. - Разве пристало ангелам подглядывать за послушницами?
- Почему бы и не поподглядывать? - беззаботно отозвался он, покачивая ногой.
- Молчи, Матариэль! Негоже вести беседы с прислужницей князя Тьмы!
Ого! Да их тут целая стая. Я сердито повернула голову к ещё одному белокрылому, правда, куда менее смазливому и ведшему себя не так фривольно. Этот не сидел у окна, а стоял в противоположном конце комнаты. Впрочем, учитывая её скромные размеры, это было не так уж далеко.
Я для острастки приподняла верхнюю губу, демонстрируя зубы.
- Брось, Пуриэль! - беззлобно отмахнулся Матариэль. - Отчего бы не поболтать о том-о сём с милой девушкой?
Второй ангел гневно воззрился на своего собрата, казалось, пытаясь испепелить того взглядом. Зря старается. Испепелять - моя прерогатива.
- Эта «милая девушка» - исчадие Тьмы, которое спустилось на землю, чтобы лгать, убивать и сбивать смертных с пути истинного.
- Ты преувеличиваешь, - беззаботно отозвался Матариэль и по-свойски мне подмигнул, от чего у меня задёргался глаз.
- Отнюдь. С момента своего прихода на землю она уже убила одного человека, совратила другого и разрушила зарождавшуюся семью.
То есть он следил за каждым моим шагом. Прекрасно. Нет, я не зарычала, я даже скупо улыбнулась, но это было куда худшим признаком.
- Ну, покойный был убийцей и насильником, так что, считай, что она освободила от него этот мир, - возразил Матариэль.
Прекрасно. Значит, этот тоже следил за каждым моим шагом.
- Одна из женщин, которых он ещё только должен был взять силой, родила бы ребёнка. Этот ребёнок должен был принести в мир много добра, - возразил Пуриэль. - Нам нельзя вмешиваться в течение жизни смертных. Малость, которая кажется нам правильной, может навредить великому. Запрет принца наложен не зря, и ты, несомненно, об этом осведомлен. Да и сейчас она совращает этих послушниц, вставших на верный путь и готовых посвятить себя Свету.
- Не переживай, - ответствовал Матариэль, нисколько не впечатлённый проникновенной речью своего собрата. - Даже если одна из них решит покинуть стены монастыря, не беда. Вдруг у неё однажды родится ребёнок, который принесёт в мир много добра?
Ему, похоже, доставляло удовольствие доводить Пуриэля до белого каления. Должно быть, давний конфликт, хотя поведение всё равно не слишком-то ангельское, впрочем…
- Предоставляю вам выяснять отношения самостоятельно, господа. Когда решите между собой, кто я на самом деле, исчадие ада или милая девушка, можете прислать мне записку.
Едва успев договорить, вернее, додумать эти слова, я выскочила за дверь вслед за послушницами. Потому что снаружи доносились уж очень громкие голоса.
Зрелище нам открылось весьма специфическое. Несколько монахинь буквально облепили Эйтана, который, надо отдать ему должное, упорно старался вырваться из их захвата. Получалось, однако же, не очень: во-первых, налицо было численное неравенство, а во-вторых, он явно опасался навредить женщинам, да и вообще стремился вести себя прилично. Чего никак нельзя сказать о его «противницах». Ряды каковых, кстати, грозили пополниться в любой момент, поскольку во дворе собралось немало сестёр, пожиравших моего спутника голодными глазами. Шум производила главным образом мать-настоятельница, пытавшаяся призвать своих подопечных к порядку.
Мне, в отличие от неё, сразу стала ясна подоплёка происходящего. Похоже, приоткрывая свою сущность, дабы раскрепостить собеседниц, я малость недорассчитала. И раскрепостила весь монастырь разом. А в нём, как нетрудно догадаться, собралось немало изголодавшихся по мужской ласке женщин.
Тем не менее, стоит отметить, что Эйтаном заинтересовались не все. Вон пара монахинь с повышенным интересом пожирают взглядами друг друга. Ещё одна молится, уткнувшись носом в требник и ничего кругом не замечая. Благочестивая Агна озирается с недоумением и испугом, но в её глазах нет и намёка на вожделение. Кто бы сомневался. Ну, и мать-настоятельница, надо отдать ей должное, буквально надрывается, пытаясь заставить всех вести себя прилично. Однако же у святоши вряд ли получится. А вот у демона шансов побольше.
Я принялась спускаться по лестнице (до сих пор мы наблюдали за происходящим с длинной террасы, на которую выходили дверцы келий). Мысленно произнесла слова призыва, и к моменту, когда моя нога коснулась земли, раштанг уже бил копытом во дворе. Запряжённый, кстати сказать. Полагаю, конюх, если таковой здесь имелся, немало удивился.
Выражение лица безнадёжно отбрыкивавшегося от дам Эйтана показалось мне столь потешным, что я не удержалась и захохотала. Матери-настоятельнице это явно не понравилось, более того, она, кажется, что-то заподозрила. Но меры принять не успела. С лёгкостью разогнав вышедших из-под контроля монахинь, я схватила спутника за плечо и подтолкнула к колеснице. Долго уговаривать его не пришлось. Я взяла в руки вожжи и, не переставая хохотать (аж слёзы на глазах выступили), дала раштангу команду выдвигаться.
Глава 5
- Второй раз я спасаю тебя от женщин. Это становится традицией! - заявила я, в очередной раз зайдясь смехом.
Мимо мчались тянущиеся к небу сосны с редкими вкраплениями елей и усыпанная опавшими иголками земля. Раштанг продвигался быстро, и трудно было как следует что-то рассмотреть, но мне определённо нравился запах хвои.
- Перестань! - взбрыкнул Эйтан, которому отчего-то было не до смеха. Его лицо оставалось багровым, брови сердито сдвинулись, и лесной воздух, похоже, совершенно не шёл ему на пользу.
- Почему? Это действительно было забавно.
- Ни князя не забавно. С ума все посходили.
Я не стала спорить с сердитым мужчиной, а вместо этого заметила:
- Темнеет уже. Пора подыскивать место для ночлега. – И, не удержавшись, добавила: - Разу уж в монастыре нам с тобой переночевать не удалось.
Эйтан злобно сверкнул на меня глазами, но огрызаться не стал, тем более, что раштанг ощутимо замедлил бег, и мы получили возможность присмотреть подходящее место для остановки.
- Гляди-как, там, похоже, кто-то уже расположился. – Я натянула поводья и указала в глубь леса, туда, где поблескивало пламя костра. – Присоединимся? Может, удастся поживиться чем-нибудь вкусненьким.
- У нас и своих запасов хватает, - проворчал спутник.
Впрочем, это был не отказ, скорее проявление дурного расположения духа. Против компании Эйтан ничего не имел и, прихватив сумку с упомянутыми припасами, соскочил на землю. Вдвоём мы направились к ближайшим деревьям. Раштанга я предоставила самому себе, а молодой человек то ли не обратил на это внимания, то ли уже успел понять, что подобное в порядке вещей, и удивляться не стоит.
Вскоре стало ясно, что впереди горит не один, а целых два костра. Весёлый ветер принёс запах дыма, а заодно и звонкие, жизнерадостные голоса. Мрак не успел окончательно сгуститься над лесом, и мы без труда углядели между стволами яркие платки и цветастые юбки.
- Кажется, это джипси, - моментально определил Эйтан.
Я стала вглядываться вперёд с удвоенным интересом. Джипси были кочевым народом, не изменившим своему образу жизни даже после того, как все прочие потихонечку осели кто в степях, кто в предгорьях, а кто и в горячей пустыне. Они были известны тем, что гадали по руке, пели весёлые песни и не признавали крыши над головой. Ну, и ещё кое-чем.
- Советую тебе припрятать кошель, - предупредил Эйтан.
- Глупости! – парировала я. – Вы, люди, любите придумывать страшные сказки про тех, кто хоть немного непохож на вас. И обвинять их во всех смертных грехах. Полагаю, это помогает справляться с вечной человеческой неуверенностью.
- Какой ещё неуверенностью?
Эйтан замедлил шаг, вроде как случайно, а сам смотрел на меня с подозрительным прищуром, будто пытался прочитать нечто особенное по моему лицу.
- Вдруг я не такой, как надо, - пояснила я, ничуть не заботясь о его подозрениях. - Вдруг со мной что-то не так. До тех пор, пока все ведут себя так же, как я, на такие сомнения можно закрыть глаза. Но едва на горизонте замаячит некто иной, беспокойство принимается терзать вас с новой силой. И решение приходит само собой. Доказать, что тот, другой, – хуже, чем вы, что уж его-то путь точно неправильный. А лучше и вовсе прогнать или уничтожить. Вам кажется, что это решит проблему. Но, вот беда: иные исчезают, а тревога остаётся.
- То есть ты убеждена, что беспокоиться за деньги не стоит? – прагматично полюбопытствовал Эйтан, сделав вид, что пропустил всю философию мимо ушей.
- Мне – точно не стоит, - просияла я. – У меня ведь нет денег.
Спутник ухмыльнулся: похоже, монастырские приключения стали подзабываться, и его настроение ощутимо улучшилось.
- Значит, считаешь слухи о джипси предрассудками? – хмыкнул он. – А как насчёт гаданий? По-твоему, гадают они правдиво?
- Некоторые – безусловно, - убеждённо ответила я. – У джипси самый высокий уровень предвидения среди живущих. Но доверять не торопись. – Я предостерегающе подняла вверх указательный палец. – Гадалка гадалке рознь. Встречала я одну предсказательницу, которая смотрела на линии руки и ровным счётом ничего в них не понимала. Не было способностей – и всё тут. Но деваться-то некуда, все шли к ней, чтобы спросить о будущем, и ждали ответов. Ну, вот она и говорила клиентам, что в голову взбредёт. А однажды – уж не знаю, с какой радости, - предсказала впечатлительному пареньку, что в ближайший год его ожидает мучительная смерть от повреждения внутренних органов.
- Ясно, - кивнул Эйтан, потихоньку продолжая маршрут. – За год с ним так ничего и не случилось, и, когда срок истёк, он призвал её к ответу?
- Если бы, - возразила я. – Как я уже сказала, парень оказался очень впечатлительным. Выйдя из палатки гадалки, он так и не смог вернуться к нормальной жизни. Только и думал о том, как мало ему осталось. И всё ждал ужасной болезни, которая сведёт его в могилу в считанные недели. И знаешь, что в итоге? Не выдержал постоянного нервного напряжения и покончил с собой. Но поскольку раны нанёс неумело, умер не сразу. Протянул ещё около недели.
- И скончался от повреждения внутренних органов?
Эйтан, помрачнев, снова замедлил шаг, настолько, что почти остановился.
- Именно, - подтвердила я. – Видишь ли, предсказания сбываются чаще, чем склонны считать недоверчивые. Но вопрос в том, отчего так происходит. От того, что джипси хорошо читала по руке? Бывает. Хотя будущее не вырезано в камне, и даже линии на наших ладонях способны в некоторых случаях меняться. Но бывает и так, что предсказание само себя подпитывает.
Я обошла сосну, приложив руку к неровной коре, чувствуя энергию, которой дышало дерево. Да, припоминаю, я люблю хвойные леса. Они охотно делятся с путниками своими силами. И, разумеется, ни капли на этом не теряют. Поделиться энергией – это как пустить кровь. Новая вырабатывается лучше прежней.
- Само себя? Это как?
- Да очень просто, - пожала плечами я. – Не было бы предсказания – не было бы и его осуществления. Это весьма распространённая штука. Ты ведь наверняка слышал эту знаменитую историю про бедолагу, которому предсказали, что он убьёт своего отца и переспит с родной матерью?
- Смутно припоминаю. Но без подробностей. Кажется, дело кончилось плохо.
- Хуже некуда. Услышав пророчество, он сбежал из дома, чтобы оказаться подальше от родителей, но, вот беда, ребёнком-то он был приёмным. В дороге он повстречал и убил человека, который был никем иным, как его настоящим папашей. Ну и дальше сам догадаешься. А не было бы предсказания – сидел бы себе спокойно дома и, может, настоящих своих родителей никогда бы не встретил. Так что хорошенько подумай, прежде чем обращаться к гадалке.
- Я вообще не склонен ходить к гадалкам, - отозвался Эйтан.
- Не склонен, но пришёл-то к ним, - усмехнулась я.
Невзирая на всю нашу медлительность, мы дошли наконец до поляны, на которой весело плясало хорошо подкормленное пламя двух костров. Поближе к деревьям были расставлены небольшие, зато яркие шатры, а по короткой траве прохаживались, по большей части босиком, мужчины и женщины в традиционных одеждах джипси. Колкая хвоя, неизбежная вблизи соснового леса, похоже, нисколько их не беспокоила.
- Можно присоединиться к вам, добрые люди? – весело спросила я. – У нас есть свежий сдобный хлеб, которым мы рады будем поделиться.
- У нас пища тоже найдётся. – Мужчина средних лет с короткой, но густой бородой приветственно махнул нам рукой. – Подходите. Джипси всегда рады гостям.
- Занятно, что наиболее гостеприимны те, у кого нет дома, - поддела я.
Эйтан предостерегающе ущипнул меня за руку, надо сказать, весьма болезненно. Но дружелюбие моего тона было очевидно, поэтому адресат лишь усмехнулся.
