- Дом джипси - небо, усыпанное лампадами звёзд - возразил он. – Куда бы мы ни направились, он всегда с нами.
- Красиво сказано, - оценила я.
Мы с Эйтаном уселись на траве не слишком далеко от костра, но в то же время немного обособленно. К чему без необходимости вторгаться в чужое пространство? Тем более, вечер был тёплый, и человеческие тела не требовали близости огня.
- А что с ней сталось, с той гадалкой? – спросил вдруг Эйтан.
- Которой?
- Той, что предсказала смерть молодому мужчине.
- А, с ней-то. Да, в общем, ничего хорошего. – Я призадумалась, стоит ли посвящать в подробности смертного, но в итоге решила не терзаться этическими вопросами. Я же не ангел, в конце концов. – Она умерла, попала во Тьму и провела там…скажем так, немало времени. Но потом всё-таки выкарабкалась.
- Раскаялась в содеянном? – приподнял бровь он.
- Выбраться из Тьмы не так просто, - рассмеялась я. – Нет, она выбралась по песням.
Если прежде Эйтан был удивлён, то теперь просто опешил.
- Песням?!
Я кивнула.
- Это как?
- Ну… Можно сказать, поднялась, как по верёвочке. Долго, медленно, раздирая ладони в кровь, но всё же. Ты даже не представляешь, на что способна музыка. Если любить её всей душой. Да что там, никто себе этого не представлял. Мы все невероятно удивились. Но потом поняли, что всё закономерно.
Мой спутник хотел что-то возразить, но к нам как раз приблизилась девушка-джипси.
- Хочешь, погадаю тебе, красавица? – весело спросила она, присев рядом с нами на корточки.
Вьющиеся каштановые волосы до плеч упали на лицо, и она откинула их, мотнув головой. Ветер, резвясь, заиграл с густыми локонами.
- Почему бы и нет? – воодушевлённо воскликнула я. – Это будет интересно!
- Тогда пойдём поближе к огню.
Поднявшись, она поманила нас за собой и шагнула в сторону танцующего пламени. Я направилась следом.
- Будешь рисковать? – тихо спросил Эйтан, тронув меня за плечо. – Сама ведь только что говорила: это небезопасно.
- Не для меня, - хмыкнула я в ответ. – Поверь: у меня надёжный иммунитет.
- И ты веришь, что она не солжёт?
- Вот и посмотрим!
Я предвкушающе потёрла руки.
- Все сомневаются, - улыбнулась гадалка, обладавшая, как видно, чутким слухом, раз негромкие слова Эйтана достигли её ушей в общем гомоне голосов. – Но, как говорится, не попробуешь – не узнаешь. Вот ты готова попытать судьбу?
- Всегда! – заверила я и, в подтверждение своих слов, протянула ей раскрытую левую ладонь.
Девушка пригляделась. Вскоре улыбка слетела с её лица. Она подняла на меня полные смятения глаза, потом снова уставилась на руку, щурясь и поднося её поближе к лицу, словно вчитывалась в древние строки, написанные мелким неразборчивым почерком.
Наконец, она медленно опустила мою руку и подняла взгляд.
- Пожалуй, твой спутник прав в своих сомнениях. – Не сказать, чтобы признание далось ей так уж тяжело: гордость гадалки задета не была, скорее, она пребывала в растерянности. – Должно быть, искусство предсказания изменило мне сегодня. Ешьте и пейте, а грядущее узнается, когда наступит.
Она собиралась уйти, но я вовремя ухватила её за руку.
- Э нет, так не пойдёт. Ты ведь что-то увидела. Почему не хочешь сказать?
- Увидела. Но это лишено смысла.
- Ну, это-то уже мне решать, - возразила я. – Выкладывай.
- Ладно, - пожала плечами та и взяла в руки вновь протянутую мною ладонь.
Поглядела на неё, подняла глаза на меня, затем на Эйтана, словно искала в нас поддержки, ждала, что мы разделим её чувства. Но мы-то даже не подозревали, о чём пойдёт речь, поэтому нам оставалось лишь вопросительно поднимать брови. И, вздохнув, она заговорила.
- Я вижу два рождения и две смерти. Дорогу в будущее, которая приведёт к истоку истоков. Клятву, которая будет исполнена, и всё же нарушена. Семь незажжённых свечей, которые ярко горят. Врага, который окажется другом, и противостояние, которое лишено сути.
В очередной раз подняв глаза от ладони, она посмотрела на меня со смесью прежней неуверенности и грусти. Но лошадиное ржание и громкие человеческие возгласы прервали гадание.
Из лесу на поляну выехал вооружённый отряд. В неверном свете костров, да отчасти за древесными стволами, точно не разглядеть, но их было уж точно не менее дюжины. Кольчуги из плотно подогнанных колец, остро наточенные мечи, у некоторых – наколенники из кожи и даже металла. В общем, всё то, что помогает уязвимым человеческим особям почувствовать себя неуязвимыми. Мне не нравилась исходившая от них энергия. Волны, человеческому восприятию едва доступные, но для меня столь же очевидные, как яркий свет или душащий запах гари.
Предводитель выехал вперёд, обвёл поляну тяжёлым взглядом, задержался ненадолго на нас с Эйтаном, но затем, казалось, утратил интерес, и заговорил с остальными.
- Джипси! Его сиятельство Энтони Вильям Блейк, граф Торнфолкский, объявляет ваше присутствие на территории вверенного ему графства незаконным!
- Мы – кочевой народ, господин капитан, - твёрдо, но вежливо ответил тот самый мужчина, что первым поприветствовал нас этим вечером. – Мы – не подданные графа и не претендуем на его землю. Он не может запретить нам просто пройти через Торнфолк.
- Ошибаешься. Он уже запретил.
Капитан требовательно вытянул руку. Один из его сопровождающих тронул коня и, приблизившись, вручил командиру свиток. Тот развернул документ, бегло мазнул по нему взглядом.
- Желаешь ознакомиться? – обратился он к джипси, брезгливо поморщившись.
- Нет, - чуть помешкав, ответил тот. – Я верю тебе. Что ж, передай графу: утром мы снимемся с места и двинемся к границе Торнфолка.
- Э нет, так не пойдёт, - злорадно возразил капитан. – Вы здесь, и уже нарушили запрет. Мы и без того терпели вас слишком долго. Джипси – пятно на чистой карте графства. Вы не знаете законов, не соблюдаете традиций, не платите налогов. Вы поклоняетесь князю Тьмы.
- Надо же, это как-то прошло мимо меня! – воскликнула я воодушевлённо. – Неужели правда?
- Мы возносим молитвы обоим братьям, - тихо, так, чтобы не услышал никто из солдат, ответила гадалка. – По нашим убеждениям, миру необходимо равновесие.
Воодушевление сошло на нет, и я ответила кислой кривой улыбкой: нравоучения о равновесии, как, впрочем, и любые другие, меня раздражали. Зато моим вниманием снова завладел военачальник, весьма закономерно заключивший:
- Чаша терпения переполнена, и теперь кара постигнет вас в полной мере.
- Я протестую!
На Эйтана все уставились с изрядной долей изумления. Мой спутник говорил уверенно, жёстко, но ни на дюйм не отошёл от рамок этикета. Принц Света разберёт, как ему это удавалось.
- Господин капитан, мне понятна природа обвинений, но я считаю, что дело такого рода следует рассмотреть досконально. Так вышло, что мы случайно встретили этих людей, когда солнце клонилось к закату. Это позволило нам получить определённое впечатление об их повадках. Они дружелюбны и гостеприимны. Она готовы были разделить с нами еду и ночлег. Не проявили ни единого признака враждебности, не попытались обокрасть или как бы то ни было нам навредить. И я не видел, чтобы они молились князю Тьмы, хотя, конечно, мне слишком мало известно об этой стороне их жизни.
Джипси слушали молча, даже затаив дыхание. В чьих-то сердцах появилась надежда, что солдаты прислушаются к словам незнакомца. Кто-то на поблажки не рассчитывал, но был благодарен случайному попутчику за слова поддержки. Мысли иных были заняты исключительно графским отрядом. Интерес солдат был несколько другого рода. Эти скорее любопытствовали, откуда этот парень взялся (учитывая, что он явно не принадлежал к народу джипси) и что ему здесь понадобилось.
- Кто это такой? – тихо спросил капитан у своего помощника.
Этот вопрос не должен был достичь лишних ушей, но слух у меня более тонкий, чем у людей.
- Похоже, что дворянин, - ещё тише ответил тот. – Личность мне неизвестна. Я никогда прежде не видел ни этого человека, ни его портретов. Но он, конечно, не джипси, скорее местный, и не из простого народа. Может, аристократ какой обедневший…
- Ясно, - довольно грубо прервал ход его умозаключений капитан. – Послушайте, господин! – обратился он к Эйтану. – Мы выслушали ваши рекомендации. Но у нас имеется недвусмысленный приказ, отданный лично графом Торнфолкским. Мы не можем пойти против него. Поэтому очень прошу вас – и вас, леди, - отойти отсюда подальше. Вы ещё сможете найти более приятное место для ночлега. А у нас здесь свои дела.
- Было бы интересно узнать, какие. – Мой спутник по-прежнему вёл себя спокойно, но уходить даже не думал, это я видела чётко. – Ведь не собираетесь же вы, право слово, забрать в тюрьму всех этих людей, с женщинами и детьми.
- О нет! – Я потянулась и расположилась рядом, пристально разглядывая лицо капитана. – Они никого не собираются бросать в темницу. Не так ли, господин военачальник?
Тот ничего не сказал, но в этом не было нужды. Его мимика, его молчание, его рука, красноречиво коснувшаяся рукояти меча – всё это не оставляло сомнений касательно цели посланного графом отряда.
- Вы ведь собираетесь перерезать всех этих людей, - констатировала я спокойным, размеренным, почти будничным тоном.
Ничего нового я сейчас не осознала, так что и шокировать эта информация меня не могла. Эйтан тоже, похоже, не слишком удивился. Думаю, он, как я и, ожидал чего-то подобного. И его рука уже непроизвольно потянулась к ножнам, в которых, правда, прятался всего лишь кинжал. Фамильный меч, увы, остался в Вилле.
- Не хотите уходить, дело ваше! - рявкнул капитан, явно не собиравшийся больше с нами возиться.
В его представлении всё было просто: дал людям шанс уйти без потерь, а если они этим шансом не воспользуются, то кто же виноват? Глупцы страдают всегда.
- По приказу графа Торнфолкского еретики должны быть уничтожены, - объявил он, чеканя слова, но в то же время стараясь говорить быстро, чтобы не оставить людям времени что-то предпринять. - Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. К бою!
И хором заскрежетали вынимаемые из ножен мечи.
Я не провидица и не гадалка, но там, откуда я родом, время воспринимается иначе. И при желании я могу увидеть воочию - нет, не скорое будущее (сроки не играют здесь никакой роли), а наиболее вероятное развитие событий. На короткое мгновение я позволила себе это сделать. В ушах зазвучали вопли раненых и предсмертные стоны, смешавшиеся с реальными воплями перепуганных людей в корёжащей сознание какофонии. Мощные кони, буквально затаптывающие мужчин и женщин. Клинки, которыми орудуют всадники, нагоняя пеших. Короткие кинжалы, которыми добивают раненых. Доживающий последние секунды мужчина, тянущий руки к раздробленной грудной клетке. Женщина, лежащая лицом в траве совершенно неподвижно, и только длинные каштановые волосы её всё гуще окрашиваются алым. С визгом мечущиеся по поляне дети, которых раньше или позже находят и заставляют замолчать двумя-тремя ударами кинжала. Быстро свёртывается кровь. Неестественно рыжеет ковёр сосновых иголок. Обрывки ярких шатров мечутся на ветру бессмысленными и бесформенными лоскутами. Зачинщики отправятся в трактир и быстро позабудут обо всём, что случилось на поляне. Это не первый их рейд, уж больно хорошо каждый из них знает своё дело. Но память останется: об этом позаботится лес. Сотни лет пройдут, но корни и кроны, мох и трава навсегда запомнят каждый стон и каждый взмах палаша. И лес никогда не станет прежним.
Я мотнула головой, возвращаясь в реальность, в которой все пока были живы. Первые доли секунд. Конники начинают выдвигаться на поляну. Пешие, не ожидавшие такого поворота, чуть замешкались, но теперь бросились врассыпную. Я глубоко вдохнула, втягивая носом запах хвои, ощущая тепло не успевшей застыть смолы. Несколько подходящих деревьев нашлось быстро. Слабое движение рукой - и первое из них, высокая сухая сосна повалилась на поляну, с треском ломая ветки, задевая кусты и деревья пониже, а под конец подняв кучу пыли, от которой закашлялись те, кто имел неосторожность оказаться слишком близко к месту падения. Конникам пришлось отступить, и ствол надёжно разгородил поляну, отделяя воинов от джипси.
Вторая сосна, тоже почти сухая, лишь на паре веток ещё зеленели редкие иголки. На этот раз кого-то задело: предостерегающие возгласы и испуганные крики смешались со стонами. Третье дерево упало поверх второго, соорудив тем самым более внушительный заслон. Четвёртое, пятое. Довольно.
Джипси, конечно, сообразили, что нужно пользоваться моментом, и разбежались кто куда. Спрятаться в лесу не составит им труда. Но и нам не стоило мешкать. Придраться конникам вроде бы и не к чему, но ведь захотят они отыграться на ком-то за свой провал. Я потянула Эйтана за рукав, и он, надо признать, отреагировал быстро. А там и раштанг подоспел. Странновато, конечно, когда колесница мчится без дороги через чащу, но кто же заметит, в темноте да неразберихе?
- Ты хоть понимаешь, что твоё горячее выступление перед стражей было заранее обречено на провал? - полюбопытствовала я час спустя, растянувшись на траве и заложив руки за голову.
Эйтан привычно сидел у костра, обхватив руками колени.
- Я похож на идиота? - удивился он.
Я приподнялась на локте, порассматривала его, лениво пожала плечами и снова улеглась поудобнее.
- Не знаю. Я давненько их не видала.
Эйтан раздражённо возвёл глаза к небесам. Но никто не смотрел оттуда сочувственным взглядом. Между набежавшими тучами пугливо моргали редкие, крошечные звёздочки.
- Я отлично понимал, что их мало интересует моё мнение, - снизошёл до ответа он.
- И почему же тогда не придержал его при себе?
- Считаю, что в некоторых случаях надо поступить правильно, даже если это ничего не изменит.
- Хм… - Я задумалась, побарабанила пальцами по сырой земле. - Зачем? Чтобы ночами кошмары не мучили? Чтобы чувствовать себя хорошим человеком? Чтобы окружающие уважали?
- Воспитали меня так, - огрызнулся он. Но всё-таки счёл нужным уточнить. - Если один, второй, третий, четвёртый знают, что не могут ничего изменить, но всё равно поступают правильно, рано или поздно что-нибудь да изменится. Даже гора может сдвинуться с места.
- Пожалуй.
Он покосился на меня крайне удивлённо: видимо, ожидал насмешек, а не такого лёгкого согласия. Не желая никого разочаровывать, я добавила свою ложку дёгтя:
- Вот только понятие «правильно» для первого, второго, третьего и четвёртого будет совершенно разным. Поэтому гора не сдвинется. Если, конечно, её не подтолкнёт кто-нибудь посильнее.
- Кто, например?
- Да мало ли, - туманно ответила я, глядя в тёмное небо.
- Кто ты такая, Арафель?
Признаюсь, этот вопрос застал меня врасплох. Я снова приподнялась на локте, чтобы встретить чересчур внимательный взгляд.
- Просто девушка.
Эйтан рассмеялся. Я, хмурясь, приняла сидячее положение, пригладила растрепавшиеся волосы и обхватила руками колени, выжидая, когда закончится этот неуместный приступ веселья.
- Ни одна «просто девушка» так бы не ответила, - высказался он наконец.
- А как? - навострила уши я.
- Ну, например, «Марта из деревни Гнилые Пеньки». Или «дочь кузнеца». Но никак не «девушка». Ты бы ещё сказала «человек»!
Я досадливо прикусила губу, поскольку изначально именно так и собиралась ответить.
- Красиво сказано, - оценила я.
Мы с Эйтаном уселись на траве не слишком далеко от костра, но в то же время немного обособленно. К чему без необходимости вторгаться в чужое пространство? Тем более, вечер был тёплый, и человеческие тела не требовали близости огня.
- А что с ней сталось, с той гадалкой? – спросил вдруг Эйтан.
- Которой?
- Той, что предсказала смерть молодому мужчине.
- А, с ней-то. Да, в общем, ничего хорошего. – Я призадумалась, стоит ли посвящать в подробности смертного, но в итоге решила не терзаться этическими вопросами. Я же не ангел, в конце концов. – Она умерла, попала во Тьму и провела там…скажем так, немало времени. Но потом всё-таки выкарабкалась.
- Раскаялась в содеянном? – приподнял бровь он.
- Выбраться из Тьмы не так просто, - рассмеялась я. – Нет, она выбралась по песням.
Если прежде Эйтан был удивлён, то теперь просто опешил.
- Песням?!
Я кивнула.
- Это как?
- Ну… Можно сказать, поднялась, как по верёвочке. Долго, медленно, раздирая ладони в кровь, но всё же. Ты даже не представляешь, на что способна музыка. Если любить её всей душой. Да что там, никто себе этого не представлял. Мы все невероятно удивились. Но потом поняли, что всё закономерно.
Мой спутник хотел что-то возразить, но к нам как раз приблизилась девушка-джипси.
- Хочешь, погадаю тебе, красавица? – весело спросила она, присев рядом с нами на корточки.
Вьющиеся каштановые волосы до плеч упали на лицо, и она откинула их, мотнув головой. Ветер, резвясь, заиграл с густыми локонами.
- Почему бы и нет? – воодушевлённо воскликнула я. – Это будет интересно!
- Тогда пойдём поближе к огню.
Поднявшись, она поманила нас за собой и шагнула в сторону танцующего пламени. Я направилась следом.
- Будешь рисковать? – тихо спросил Эйтан, тронув меня за плечо. – Сама ведь только что говорила: это небезопасно.
- Не для меня, - хмыкнула я в ответ. – Поверь: у меня надёжный иммунитет.
- И ты веришь, что она не солжёт?
- Вот и посмотрим!
Я предвкушающе потёрла руки.
- Все сомневаются, - улыбнулась гадалка, обладавшая, как видно, чутким слухом, раз негромкие слова Эйтана достигли её ушей в общем гомоне голосов. – Но, как говорится, не попробуешь – не узнаешь. Вот ты готова попытать судьбу?
- Всегда! – заверила я и, в подтверждение своих слов, протянула ей раскрытую левую ладонь.
Девушка пригляделась. Вскоре улыбка слетела с её лица. Она подняла на меня полные смятения глаза, потом снова уставилась на руку, щурясь и поднося её поближе к лицу, словно вчитывалась в древние строки, написанные мелким неразборчивым почерком.
Наконец, она медленно опустила мою руку и подняла взгляд.
- Пожалуй, твой спутник прав в своих сомнениях. – Не сказать, чтобы признание далось ей так уж тяжело: гордость гадалки задета не была, скорее, она пребывала в растерянности. – Должно быть, искусство предсказания изменило мне сегодня. Ешьте и пейте, а грядущее узнается, когда наступит.
Она собиралась уйти, но я вовремя ухватила её за руку.
- Э нет, так не пойдёт. Ты ведь что-то увидела. Почему не хочешь сказать?
- Увидела. Но это лишено смысла.
- Ну, это-то уже мне решать, - возразила я. – Выкладывай.
- Ладно, - пожала плечами та и взяла в руки вновь протянутую мною ладонь.
Поглядела на неё, подняла глаза на меня, затем на Эйтана, словно искала в нас поддержки, ждала, что мы разделим её чувства. Но мы-то даже не подозревали, о чём пойдёт речь, поэтому нам оставалось лишь вопросительно поднимать брови. И, вздохнув, она заговорила.
- Я вижу два рождения и две смерти. Дорогу в будущее, которая приведёт к истоку истоков. Клятву, которая будет исполнена, и всё же нарушена. Семь незажжённых свечей, которые ярко горят. Врага, который окажется другом, и противостояние, которое лишено сути.
В очередной раз подняв глаза от ладони, она посмотрела на меня со смесью прежней неуверенности и грусти. Но лошадиное ржание и громкие человеческие возгласы прервали гадание.
Из лесу на поляну выехал вооружённый отряд. В неверном свете костров, да отчасти за древесными стволами, точно не разглядеть, но их было уж точно не менее дюжины. Кольчуги из плотно подогнанных колец, остро наточенные мечи, у некоторых – наколенники из кожи и даже металла. В общем, всё то, что помогает уязвимым человеческим особям почувствовать себя неуязвимыми. Мне не нравилась исходившая от них энергия. Волны, человеческому восприятию едва доступные, но для меня столь же очевидные, как яркий свет или душащий запах гари.
Предводитель выехал вперёд, обвёл поляну тяжёлым взглядом, задержался ненадолго на нас с Эйтаном, но затем, казалось, утратил интерес, и заговорил с остальными.
- Джипси! Его сиятельство Энтони Вильям Блейк, граф Торнфолкский, объявляет ваше присутствие на территории вверенного ему графства незаконным!
- Мы – кочевой народ, господин капитан, - твёрдо, но вежливо ответил тот самый мужчина, что первым поприветствовал нас этим вечером. – Мы – не подданные графа и не претендуем на его землю. Он не может запретить нам просто пройти через Торнфолк.
- Ошибаешься. Он уже запретил.
Капитан требовательно вытянул руку. Один из его сопровождающих тронул коня и, приблизившись, вручил командиру свиток. Тот развернул документ, бегло мазнул по нему взглядом.
- Желаешь ознакомиться? – обратился он к джипси, брезгливо поморщившись.
- Нет, - чуть помешкав, ответил тот. – Я верю тебе. Что ж, передай графу: утром мы снимемся с места и двинемся к границе Торнфолка.
- Э нет, так не пойдёт, - злорадно возразил капитан. – Вы здесь, и уже нарушили запрет. Мы и без того терпели вас слишком долго. Джипси – пятно на чистой карте графства. Вы не знаете законов, не соблюдаете традиций, не платите налогов. Вы поклоняетесь князю Тьмы.
- Надо же, это как-то прошло мимо меня! – воскликнула я воодушевлённо. – Неужели правда?
- Мы возносим молитвы обоим братьям, - тихо, так, чтобы не услышал никто из солдат, ответила гадалка. – По нашим убеждениям, миру необходимо равновесие.
Воодушевление сошло на нет, и я ответила кислой кривой улыбкой: нравоучения о равновесии, как, впрочем, и любые другие, меня раздражали. Зато моим вниманием снова завладел военачальник, весьма закономерно заключивший:
- Чаша терпения переполнена, и теперь кара постигнет вас в полной мере.
- Я протестую!
На Эйтана все уставились с изрядной долей изумления. Мой спутник говорил уверенно, жёстко, но ни на дюйм не отошёл от рамок этикета. Принц Света разберёт, как ему это удавалось.
- Господин капитан, мне понятна природа обвинений, но я считаю, что дело такого рода следует рассмотреть досконально. Так вышло, что мы случайно встретили этих людей, когда солнце клонилось к закату. Это позволило нам получить определённое впечатление об их повадках. Они дружелюбны и гостеприимны. Она готовы были разделить с нами еду и ночлег. Не проявили ни единого признака враждебности, не попытались обокрасть или как бы то ни было нам навредить. И я не видел, чтобы они молились князю Тьмы, хотя, конечно, мне слишком мало известно об этой стороне их жизни.
Джипси слушали молча, даже затаив дыхание. В чьих-то сердцах появилась надежда, что солдаты прислушаются к словам незнакомца. Кто-то на поблажки не рассчитывал, но был благодарен случайному попутчику за слова поддержки. Мысли иных были заняты исключительно графским отрядом. Интерес солдат был несколько другого рода. Эти скорее любопытствовали, откуда этот парень взялся (учитывая, что он явно не принадлежал к народу джипси) и что ему здесь понадобилось.
- Кто это такой? – тихо спросил капитан у своего помощника.
Этот вопрос не должен был достичь лишних ушей, но слух у меня более тонкий, чем у людей.
- Похоже, что дворянин, - ещё тише ответил тот. – Личность мне неизвестна. Я никогда прежде не видел ни этого человека, ни его портретов. Но он, конечно, не джипси, скорее местный, и не из простого народа. Может, аристократ какой обедневший…
- Ясно, - довольно грубо прервал ход его умозаключений капитан. – Послушайте, господин! – обратился он к Эйтану. – Мы выслушали ваши рекомендации. Но у нас имеется недвусмысленный приказ, отданный лично графом Торнфолкским. Мы не можем пойти против него. Поэтому очень прошу вас – и вас, леди, - отойти отсюда подальше. Вы ещё сможете найти более приятное место для ночлега. А у нас здесь свои дела.
- Было бы интересно узнать, какие. – Мой спутник по-прежнему вёл себя спокойно, но уходить даже не думал, это я видела чётко. – Ведь не собираетесь же вы, право слово, забрать в тюрьму всех этих людей, с женщинами и детьми.
- О нет! – Я потянулась и расположилась рядом, пристально разглядывая лицо капитана. – Они никого не собираются бросать в темницу. Не так ли, господин военачальник?
Тот ничего не сказал, но в этом не было нужды. Его мимика, его молчание, его рука, красноречиво коснувшаяся рукояти меча – всё это не оставляло сомнений касательно цели посланного графом отряда.
- Вы ведь собираетесь перерезать всех этих людей, - констатировала я спокойным, размеренным, почти будничным тоном.
Ничего нового я сейчас не осознала, так что и шокировать эта информация меня не могла. Эйтан тоже, похоже, не слишком удивился. Думаю, он, как я и, ожидал чего-то подобного. И его рука уже непроизвольно потянулась к ножнам, в которых, правда, прятался всего лишь кинжал. Фамильный меч, увы, остался в Вилле.
- Не хотите уходить, дело ваше! - рявкнул капитан, явно не собиравшийся больше с нами возиться.
В его представлении всё было просто: дал людям шанс уйти без потерь, а если они этим шансом не воспользуются, то кто же виноват? Глупцы страдают всегда.
- По приказу графа Торнфолкского еретики должны быть уничтожены, - объявил он, чеканя слова, но в то же время стараясь говорить быстро, чтобы не оставить людям времени что-то предпринять. - Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. К бою!
И хором заскрежетали вынимаемые из ножен мечи.
Я не провидица и не гадалка, но там, откуда я родом, время воспринимается иначе. И при желании я могу увидеть воочию - нет, не скорое будущее (сроки не играют здесь никакой роли), а наиболее вероятное развитие событий. На короткое мгновение я позволила себе это сделать. В ушах зазвучали вопли раненых и предсмертные стоны, смешавшиеся с реальными воплями перепуганных людей в корёжащей сознание какофонии. Мощные кони, буквально затаптывающие мужчин и женщин. Клинки, которыми орудуют всадники, нагоняя пеших. Короткие кинжалы, которыми добивают раненых. Доживающий последние секунды мужчина, тянущий руки к раздробленной грудной клетке. Женщина, лежащая лицом в траве совершенно неподвижно, и только длинные каштановые волосы её всё гуще окрашиваются алым. С визгом мечущиеся по поляне дети, которых раньше или позже находят и заставляют замолчать двумя-тремя ударами кинжала. Быстро свёртывается кровь. Неестественно рыжеет ковёр сосновых иголок. Обрывки ярких шатров мечутся на ветру бессмысленными и бесформенными лоскутами. Зачинщики отправятся в трактир и быстро позабудут обо всём, что случилось на поляне. Это не первый их рейд, уж больно хорошо каждый из них знает своё дело. Но память останется: об этом позаботится лес. Сотни лет пройдут, но корни и кроны, мох и трава навсегда запомнят каждый стон и каждый взмах палаша. И лес никогда не станет прежним.
Я мотнула головой, возвращаясь в реальность, в которой все пока были живы. Первые доли секунд. Конники начинают выдвигаться на поляну. Пешие, не ожидавшие такого поворота, чуть замешкались, но теперь бросились врассыпную. Я глубоко вдохнула, втягивая носом запах хвои, ощущая тепло не успевшей застыть смолы. Несколько подходящих деревьев нашлось быстро. Слабое движение рукой - и первое из них, высокая сухая сосна повалилась на поляну, с треском ломая ветки, задевая кусты и деревья пониже, а под конец подняв кучу пыли, от которой закашлялись те, кто имел неосторожность оказаться слишком близко к месту падения. Конникам пришлось отступить, и ствол надёжно разгородил поляну, отделяя воинов от джипси.
Вторая сосна, тоже почти сухая, лишь на паре веток ещё зеленели редкие иголки. На этот раз кого-то задело: предостерегающие возгласы и испуганные крики смешались со стонами. Третье дерево упало поверх второго, соорудив тем самым более внушительный заслон. Четвёртое, пятое. Довольно.
Джипси, конечно, сообразили, что нужно пользоваться моментом, и разбежались кто куда. Спрятаться в лесу не составит им труда. Но и нам не стоило мешкать. Придраться конникам вроде бы и не к чему, но ведь захотят они отыграться на ком-то за свой провал. Я потянула Эйтана за рукав, и он, надо признать, отреагировал быстро. А там и раштанг подоспел. Странновато, конечно, когда колесница мчится без дороги через чащу, но кто же заметит, в темноте да неразберихе?
- Ты хоть понимаешь, что твоё горячее выступление перед стражей было заранее обречено на провал? - полюбопытствовала я час спустя, растянувшись на траве и заложив руки за голову.
Эйтан привычно сидел у костра, обхватив руками колени.
- Я похож на идиота? - удивился он.
Я приподнялась на локте, порассматривала его, лениво пожала плечами и снова улеглась поудобнее.
- Не знаю. Я давненько их не видала.
Эйтан раздражённо возвёл глаза к небесам. Но никто не смотрел оттуда сочувственным взглядом. Между набежавшими тучами пугливо моргали редкие, крошечные звёздочки.
- Я отлично понимал, что их мало интересует моё мнение, - снизошёл до ответа он.
- И почему же тогда не придержал его при себе?
- Считаю, что в некоторых случаях надо поступить правильно, даже если это ничего не изменит.
- Хм… - Я задумалась, побарабанила пальцами по сырой земле. - Зачем? Чтобы ночами кошмары не мучили? Чтобы чувствовать себя хорошим человеком? Чтобы окружающие уважали?
- Воспитали меня так, - огрызнулся он. Но всё-таки счёл нужным уточнить. - Если один, второй, третий, четвёртый знают, что не могут ничего изменить, но всё равно поступают правильно, рано или поздно что-нибудь да изменится. Даже гора может сдвинуться с места.
- Пожалуй.
Он покосился на меня крайне удивлённо: видимо, ожидал насмешек, а не такого лёгкого согласия. Не желая никого разочаровывать, я добавила свою ложку дёгтя:
- Вот только понятие «правильно» для первого, второго, третьего и четвёртого будет совершенно разным. Поэтому гора не сдвинется. Если, конечно, её не подтолкнёт кто-нибудь посильнее.
- Кто, например?
- Да мало ли, - туманно ответила я, глядя в тёмное небо.
- Кто ты такая, Арафель?
Признаюсь, этот вопрос застал меня врасплох. Я снова приподнялась на локте, чтобы встретить чересчур внимательный взгляд.
- Просто девушка.
Эйтан рассмеялся. Я, хмурясь, приняла сидячее положение, пригладила растрепавшиеся волосы и обхватила руками колени, выжидая, когда закончится этот неуместный приступ веселья.
- Ни одна «просто девушка» так бы не ответила, - высказался он наконец.
- А как? - навострила уши я.
- Ну, например, «Марта из деревни Гнилые Пеньки». Или «дочь кузнеца». Но никак не «девушка». Ты бы ещё сказала «человек»!
Я досадливо прикусила губу, поскольку изначально именно так и собиралась ответить.
