— После неё ему всё равно останется жить не больше года, который он наверняка не запомнит.
— Прошу…
— Только поэтому,— вздохнул Марат,— мы вмешаемся только поэтому.
— Да,— тихо вздохнула тишина,— пусть проживут счастливо…
Венька был почти счастлив. Наконец-то Госпожа позвала его. Он нашёл себе место для ритуалов. Более-менее чистое, куда никто не заглядывал до него. Подвал какого-то помещения, долгое время стоявшего без арендатора. В здании уже кое-где побили окна, но этажи загадить ещё не успели. А в подвале было сухо, почти чисто и, главное,— тихо.
Там Вениамин и чертал теперь свои пентаграммы, зажигал свечи. В порыве угодить Госпоже даже покрасил стены чёрной краской. Смёл мусор в один угол. В первый проведённый здесь обряд его снова прижало к остывающему, но ещё тёплому телу. Сладострастный экстаз сковал всё тело так, что ни руки, ни ноги не подчинялись ему. И этими руками он водил по телу, вскрывал кожу, как консервную банку, вынимал сочащиеся кровью органы. Сладкая кровь текла по локтям, а руки потом липли друг к другу. Сложить — разомкнуть, сложить — разомкнуть. Кровь тянется следом за пальцами, формирует тонкие багровые нити, которыми можно сшить прорехи в бытии.
От осознания своего могущества,— а иначе как назвать, что можешь вот так отнять жизнь? — сладко заныло внизу, напряглось. Влажными липкими руками дотянулся до естества. Да, да, ДА-А.
Очнулся в подвале лежащим на полу рядом с пентаграммой, а напротив — о чудо! — Госпожа. В чёрном строгом костюме, тёмные волосы забраны в хвост, а лицо… невыразимо прекрасно. Мимолетная улыбка коснулась её губ.
— Ну здравствуй, Вениамин…— прозвучал её голос, хотя прекрасные губы ни разу не разомкнулись. Он прекрасен: холодный, точно вода горного ручья, и такой же мелодичный.
— Здравствуй,— самозваный чёрный маг поднялся на колени.
— Ты хорошо поработал…
— Спасибо, спасибо…— юноша не заметил, как подполз на коленях ближе, сминая стоящие свечи.
— Тебе нравится? — в голос добавились чувственные ноты.
— Да, да, очень…
— Хочешь ещё? — И голова Госпожи приподнялась, давая оценить изящные линии шеи. Как бы хотелось впиться губами в её кожу!..
— Да,— выдохнул Венька, проводя языком по губам.
— А сможешь? — насмешливо спросила Госпожа.
— Да,— сейчас думалось: да, готов сделать всё что угодно, лишь бы Она была довольна. Улыбалась и позволила коснуться себя хотя бы кончиками пальцев.
— Докажешь?
— Всё, что пожелаешь…
— Пожелаю…— Госпожа отошла на полшага, а потом тронулась по кругу. Как Она движется! Каждый шаг, словно мазок кисти художника. Будто он стирает Её черты и рисует заново, и с каждым разом они всё прекрасней.
— Укажу, кто станет следующей жертвой… Сделаешь?
— Да, да, да…
Госпожа приблизилась, и Венька услышал её запах. Кровь и что-то нежное, цветочное. Пальцы с длинными крашеными ногтями коснулись щеки, и юноша почувствовал ток по телу.
— Смотри… не подведи…
— Нет, нет, нет,— жарко замотал он головой.
Венька только моргнул, а женщина перед ним уже стояла без одежды. Богиня… Сам не свой, он прижался лицом к её ногам, поднимаясь выше, к бритому лобку.
— Не подведи…— шелестела ветошь на входе, пока Вениамин отдавался своей страсти полностью, без остатка, чувствуя, что поднимается над собой, над всем миром, обретая власть и силу.
— Нет,— выдохнул он, впиваясь в податливую плоть пальцами.
Раздался сладострастный крик, от которого желание лишь возросло, заполнило его всего, волной цунами сметая остатки барьеров. Всё, что угодно ради Неё, лишь бы Она была довольна…
Домой приехали в молчании. Взгляд на знакомые стены словно выдернул батарейку где-то внутри. Надо сказать о важном.
— Андрюш…
Он повернулся в прихожей, приготовившись к худшему. Словно каждый день — новый бой.
— Мама с тёткой квартиру продают, надо готовиться к переезду.
Андрей облегченно рассмеялся. Даже стало немного обидно.
— Почему ты смеёшься?
Он подошёл и обнял её за плечи.
— Ерунда, Танюш, заедем в мою…
— Часть мебели придется выкинуть,— всхлипнула Таня.
— Что тебе особенно жаль? — прошептал он на ухо.— Какой из шкафов?
— Кровать,— вздохнула Таня.
— Возьмём с собой…
— Куда поставим?
— Вдоль стены…
— Вертикально? — хохотнула Таня.
— Можно и так…
— Что за чушь…— с облегчением рассмеялась Таня. В самом деле — это всего лишь мебель…— Можно к маме заехать.
— Ты сама-то к ней хочешь? — ехидно спросил Андрей.
— Не-е,— тревога вдруг ушла.— Надо упаковываться потихоньку.
— Хорошо…
Таня постояла, согреваясь чужим теплом. Так хорошо сейчас. Жаль, что всё быстро заканчивается.
— Как думаешь, Марат поможет?
— Раз сказал — значит, поможет.— И снова его губы щекочут шею. Медленно, лёгкими касаниями спускаются к плечу.
— Так, Андрей…
— Что?
— Отстань…— попробовала вырваться.
— Я только начал,— прошептал на ухо. Таня почувствовала, как его руки подхватили её под колени и плечи. Тело взлетело над полом.
— Поставь где взял! — попробовала протестовать. Бесполезно. На его губах — ехидная ухмылка.
Через несколько мгновений полёта почувствовала спиной матрац кровати.
— Потом поставлю,— сопротивление ничего не даст, да и зачем? Таня обвила руками шею своего мужчины. Пусть же все заботы подождут в стороне!
Венька пришёл домой и сразу заперся в комнате, чтобы родители не задали лишних вопросов. Кулака бесполезно просить, Анька — в больнице. Надо всё сделать самому. Тщательно спланировать. Она показала ему новую жертву. Женщина. Красивая, но не такая молодая. Да и ничего, какая разница, кого пустить под нож. Не страшно. Теперь нужен план. Да, план…Тщательно продуманный план, иначе его поймают. И тогда он не сможет видеть Госпожу. А это теперь стало наваждением. Она прекрасна, чувственна и желанна. Только такой должна быть настоящая женщина. Госпожа.
Нож — на кухне. Веревку можно купить. Всё сделать, как Она сказала. Вскрыть, как консерву… и выложить… цветок. Прекрасный цветок для Госпожи.
Завтрак на следующее утро оказался особенно приятным. Сомнения больше не терзали, и появилась уверенность, что кошмар прекратится. Таня отпила кофе и ради интереса открыла местные новости. Новая статья в ленте в подробностях расписывала последнее убийство, даже была приложена фотография с места преступления с затушёванными пятнами багрового цвета. Кто-то из репортёров презрел все запреты. Татьяна, сама не своя, прочла статью. Узнала леденящие душу подробности. Убийца становится смелее. Андрей прав: он перестал бояться. Надо что-то делать. Утро определённо испорчено…
Марат обещал помочь — значит, поможет… Только вот помощь его иногда запаздывает. Андрей всегда уходил на работу первым. Но он ещё дома. Обувается в прихожей.
— Андрей…
Он поднял на неё вопросительный взгляд.
— Послушай: ты уверен, что Марат успеет вовремя?
— Даже не думай,— Андрей погрозил пальцем,— игра в героев плохо заканчивается, Тань.
Женщина фыркнула.
— Это мне ты говоришь?
— Не надо! Не лезь туда, хорошо? — в его голосе зазвучала тревога.
— Ну что ты, есть же следователи…— вдруг и самой стало страшно. Холодно и страшно.
— Умница…— створка двери стукнула закрываясь.
Умница… Умница ли? Иметь дар видения, но не иметь возможности помочь. А ведь побывав на месте, она бы смогла понять больше. Увидеть, почувствовать. Разве нет? Если это так, то польза будет. И если она увидит что-то ст?ящее, то, возможно, станет полезной. Ровно пять минут ей потребовалось, чтобы решиться. Андрею знать необязательно. Набрала номер непосредственного начальника, отпросилась до обеда по личным обстоятельствам.
Схватила рюкзак и сунула ноги в кроссовки. Теперь на попутках до лесополосы.
День обещал быть солнечным. Попутный автобус высадил её у леса за городом, бабушки в салоне проводили любопытными взглядами. Воздух разогрелся до комфортной температуры, Таня даже сняла куртку, подставляя тело ласковым солнечным лучам.
Вдалеке у леса едва виднелась сигнальная лента. Свободный конец полощется на ветру. Все следственные действия здесь наверняка закончены. Можно подойти ближе.
И Таня пошла вперед через поле. Ноги проваливались в канавы, кое-где съезжая на размокшем от талых вод грунте. Земля здесь ещё не успела подсохнуть как следует. Следы непременно остаются.
Вот и огороженный участок. Чёрно-жёлтая лента налипла на кусты, раздуваясь от ветра. Патрульных не видно. Таня вздохнула глубоко один раз и зашла в периметр.
Что она здесь искала — сама себе не могла ответить. Ответы?.. Возможно. Кроссовки крепко набрали в протектор земли пополам с прошлогодней травой. Прямо как у Андрея тогда…
Женщина осторожно двинулась вперед, придерживаясь руками за деревья. В какой-то момент остро почувствовала желание. Что? Коснулась ствола ещё раз. Да, желание. «Сейчас будет хорошо, просто отлично. Девочка станет красивее. Лучше…». Таня отдёрнула руку. Здесь он проходил. Нёс в руках тело… О боже… Она спрятала лицо в ладонях.
«Не за этим ли пришла, мать?» — какой противный внутренний голос. Да, за этим. Таня опустила руки и тронулась дальше. Прошлогодний сухостой цеплялся за ноги. «Скоро». Он нёс тело на руках. Ему было очень жарко. Тяжело. Рюкзак на спине оттягивает плечи. Одышка? Да, пожалуй. У него какое-то заболевание…
Не помня себя, Татьяна подошла к поляне. Здесь. Тело убрали. Теперь на земле осталось лишь небольшое пятно. Боже… Он положил тело на землю. Расставил свечи. Свечи? Про них ни слова не говорили в статьях. Расчесал ей волосы. Достал нож. О, боже. Волна удушающего чужого желания накрыла её так, что на доли секунды Таня ослепла. А потом её бросило в пот. Пение птиц стало слишком громким, а ствол дерева, за который она держалась, качнулся навстречу. Надо прислониться к нему плечом, подождать, пока дурнота схлынет. Но плечо скользнуло по шершавой коре, и её потянуло вниз. Только вот упасть не удалось. Чьи-то руки подхватили у земли. Это он! Убийца! Таня подняла глаза, страшась увидеть чужое лицо.
— Я тебе что сказал? — прошипел Андрей, помогая ей подняться.
—…прости…— ноги совсем не держали. Ветер приятно обдувал покрытое холодным потом лицо.
— Дыши,— он, увидев, что стоять она не может, посадил спутницу возле дерева.— Дыши!
—…Дышу…— бил озноб, подкатывала тошнота. В ушах стучала кровь, а дыхание теснили отголоски чужого экстаза.
— Знал, что не послушаешь,— Андрей с тревогой пытался заглянуть в помутневшие глаза.— Полегче?
Таня молчала. Нет, не полегче. Дыхание давалось с трудом, а голова кружилась. Немного мутило и казалось — завтрак вот-вот окажется на земле. Вот бы не подумала, что будет падать в обморок даже не при виде трупа, а от отголосков его изображения… Пальцы сжались, и в руку набилась прошлогодняя листва.
— Таня? — она почувствовала, как его руки прижали к себе.— Разве можно так? Нужен щит, сгоришь ведь…
—…прости…— выдохнула она. После того как он обнял её, действительно стало полегче. Отодвинулась чужая воля, ушли странные ощущения, птичьи песни перестали раздражать слух. Сжала кулак. Вместе с листвой набилось что-то твёрдое. Ветка, наверное,—…прости…
Он не ответил. Они сидели вдвоём на земле, слушая ветер в ветвях. Таня чувствовала, как силы возвращаются, а видения отступают. Положила голову на родное плечо.
— Как ты меня нашёл? — спросила она только чтобы не молчать.
— Понял, что всё равно придёшь сюда,— Андрей прижал её крепче. Татьяна отстранилась и встала, опираясь спиной о дерево. Мужчина тоже поднялся.
— Нам нечего здесь делать,— сказал он,— Марат просил не вмешиваться.
— Знаю,— Таня разжала кулак. Ветер сдул листья, оставив на ладони небольшую втулку от скотча. Какое-то время смотрела на неё.
— Это его? — она протянула втулку Андрею.
— Возможно,— нехотя отозвался он.
— Ты же говорил, что видел; что всё видел. Скажи, это его? — не отступала Таня.
— Его,— Андрей кивнул,— только это не поможет, Тань…
— Ну почему же? — Таня завернула втулку в платок,— вдруг поможет?
— Ну зачем тебе это?
— Не знаю,— Таня потерла лицо ладонью,— не знаю… Не могу ждать, когда уверена, что могу помочь…
— Чем?
— Я почти почувствовала его… Я слышала, как он… Удовлетворялся…
— Ты можешь сказать, кто он? — взгляд Андрея вдруг стал жёстким, колючим.
— Нет, этого не вижу…
— Откуда он?
— Нет…
— Тогда ты не можешь помочь! — прошипел Андрей, вдруг став страшным, не родным.— Отступись!
Таня подняла взгляд на его лицо. Он, кажется, в ярости. Не видела его таким. А в глазах тревога. Он просто боится, потому что… И вдруг понимание пришло. Боится, потому что видел, как убийца расправлялся с жертвой; возможно, даже чувствовал. Скорее всего, он знает больше, чем говорит.
— Прости,— Таня сделал шаг ему навстречу, обняла, ощущая его руки на своей спине,— но не могу. Прости…
Его руки сжались сильнее, но потом он отступил.
— Что ты хочешь узнать здесь? — глухо спросил Андрей, хмуро оглядывая поляну.
— Поможешь? — Таня развернулась лицом к месту преступления.
— Попробую…
После обеда всё равно пришлось ехать на работу. Сразу закрутил водоворот текущих дел. Голова освободилась от бесконечных вопросов и погрузилась в привычную среду. Биопсии, отчёты… срезы, снова отчёты... К N-скому убийце мысли вернулись только к вечеру, к концу смены, когда появилась небольшая передышка.
Они погуляли с Андреем вокруг поляны, повинуясь негласному желанию не наступать на место, где лежала убитая. Таня снова ощутила жар чужого желания, но в этот раз Андрей был рядом, он каким-то образом отражал часть ощущений, и теперь Татьяна вполне могла бороться с наваждением.
Она сама не понимала, что именно ищет. Почувствовать его? Он мужчина; не молодой, но ещё не старый. У него была проблема с лишним весом, но теперь он похудел, а одышка осталась. У него есть автомобиль. Таня чувствовала запах бензина. Андрей сказал, что у него есть татуировка или шрам на правой руке. Уже что-то.
Самое страшное, что он точно осознаёт, что делает. Это не псих, не фанатик. Он чётко планирует свои действия. Поэтому его не могут поймать.
Дверь в кабинет открылась, заглянул незнакомый мужчина.
— Добрый вечер, Татьяна Юрьевна! — Он распахнул дверь и уверенно вошёл, синяя форма с золотыми погонами придавала ему солидности. Таня поднялась навстречу.
— Авросимов, Виктор Геннадьевич, следователь по особо важным делам,— мужчина широко улыбнулся.
— Какая честь!..— в голосе помимо воли прозвучали язвительные ноты.
— Владислав Анатольевич Гузман, главврач вашей больницы, рекомендовал вас как независимого эксперта.
— Вот как? — Таня удивленно подняла брови.— Для чего же понадобился независимый эксперт нашей доблестной полиции?
— Следственный комитет,— Виктор Геннадьевич вытянул из нагрудного кармана красные корочки и распахнул их перед Таней. Та мельком прочла. Фамилия, должность, синяя печать. Всё как положено.
— Так что? — Таня вернулась за рабочий стол, а следователь сел на стул напротив.
— Прошу…
— Только поэтому,— вздохнул Марат,— мы вмешаемся только поэтому.
— Да,— тихо вздохнула тишина,— пусть проживут счастливо…
Венька был почти счастлив. Наконец-то Госпожа позвала его. Он нашёл себе место для ритуалов. Более-менее чистое, куда никто не заглядывал до него. Подвал какого-то помещения, долгое время стоявшего без арендатора. В здании уже кое-где побили окна, но этажи загадить ещё не успели. А в подвале было сухо, почти чисто и, главное,— тихо.
Там Вениамин и чертал теперь свои пентаграммы, зажигал свечи. В порыве угодить Госпоже даже покрасил стены чёрной краской. Смёл мусор в один угол. В первый проведённый здесь обряд его снова прижало к остывающему, но ещё тёплому телу. Сладострастный экстаз сковал всё тело так, что ни руки, ни ноги не подчинялись ему. И этими руками он водил по телу, вскрывал кожу, как консервную банку, вынимал сочащиеся кровью органы. Сладкая кровь текла по локтям, а руки потом липли друг к другу. Сложить — разомкнуть, сложить — разомкнуть. Кровь тянется следом за пальцами, формирует тонкие багровые нити, которыми можно сшить прорехи в бытии.
От осознания своего могущества,— а иначе как назвать, что можешь вот так отнять жизнь? — сладко заныло внизу, напряглось. Влажными липкими руками дотянулся до естества. Да, да, ДА-А.
Очнулся в подвале лежащим на полу рядом с пентаграммой, а напротив — о чудо! — Госпожа. В чёрном строгом костюме, тёмные волосы забраны в хвост, а лицо… невыразимо прекрасно. Мимолетная улыбка коснулась её губ.
— Ну здравствуй, Вениамин…— прозвучал её голос, хотя прекрасные губы ни разу не разомкнулись. Он прекрасен: холодный, точно вода горного ручья, и такой же мелодичный.
— Здравствуй,— самозваный чёрный маг поднялся на колени.
— Ты хорошо поработал…
— Спасибо, спасибо…— юноша не заметил, как подполз на коленях ближе, сминая стоящие свечи.
— Тебе нравится? — в голос добавились чувственные ноты.
— Да, да, очень…
— Хочешь ещё? — И голова Госпожи приподнялась, давая оценить изящные линии шеи. Как бы хотелось впиться губами в её кожу!..
— Да,— выдохнул Венька, проводя языком по губам.
— А сможешь? — насмешливо спросила Госпожа.
— Да,— сейчас думалось: да, готов сделать всё что угодно, лишь бы Она была довольна. Улыбалась и позволила коснуться себя хотя бы кончиками пальцев.
— Докажешь?
— Всё, что пожелаешь…
— Пожелаю…— Госпожа отошла на полшага, а потом тронулась по кругу. Как Она движется! Каждый шаг, словно мазок кисти художника. Будто он стирает Её черты и рисует заново, и с каждым разом они всё прекрасней.
— Укажу, кто станет следующей жертвой… Сделаешь?
— Да, да, да…
Госпожа приблизилась, и Венька услышал её запах. Кровь и что-то нежное, цветочное. Пальцы с длинными крашеными ногтями коснулись щеки, и юноша почувствовал ток по телу.
— Смотри… не подведи…
— Нет, нет, нет,— жарко замотал он головой.
Венька только моргнул, а женщина перед ним уже стояла без одежды. Богиня… Сам не свой, он прижался лицом к её ногам, поднимаясь выше, к бритому лобку.
— Не подведи…— шелестела ветошь на входе, пока Вениамин отдавался своей страсти полностью, без остатка, чувствуя, что поднимается над собой, над всем миром, обретая власть и силу.
— Нет,— выдохнул он, впиваясь в податливую плоть пальцами.
Раздался сладострастный крик, от которого желание лишь возросло, заполнило его всего, волной цунами сметая остатки барьеров. Всё, что угодно ради Неё, лишь бы Она была довольна…
Домой приехали в молчании. Взгляд на знакомые стены словно выдернул батарейку где-то внутри. Надо сказать о важном.
— Андрюш…
Он повернулся в прихожей, приготовившись к худшему. Словно каждый день — новый бой.
— Мама с тёткой квартиру продают, надо готовиться к переезду.
Андрей облегченно рассмеялся. Даже стало немного обидно.
— Почему ты смеёшься?
Он подошёл и обнял её за плечи.
— Ерунда, Танюш, заедем в мою…
— Часть мебели придется выкинуть,— всхлипнула Таня.
— Что тебе особенно жаль? — прошептал он на ухо.— Какой из шкафов?
— Кровать,— вздохнула Таня.
— Возьмём с собой…
— Куда поставим?
— Вдоль стены…
— Вертикально? — хохотнула Таня.
— Можно и так…
— Что за чушь…— с облегчением рассмеялась Таня. В самом деле — это всего лишь мебель…— Можно к маме заехать.
— Ты сама-то к ней хочешь? — ехидно спросил Андрей.
— Не-е,— тревога вдруг ушла.— Надо упаковываться потихоньку.
— Хорошо…
Таня постояла, согреваясь чужим теплом. Так хорошо сейчас. Жаль, что всё быстро заканчивается.
— Как думаешь, Марат поможет?
— Раз сказал — значит, поможет.— И снова его губы щекочут шею. Медленно, лёгкими касаниями спускаются к плечу.
— Так, Андрей…
— Что?
— Отстань…— попробовала вырваться.
— Я только начал,— прошептал на ухо. Таня почувствовала, как его руки подхватили её под колени и плечи. Тело взлетело над полом.
— Поставь где взял! — попробовала протестовать. Бесполезно. На его губах — ехидная ухмылка.
Через несколько мгновений полёта почувствовала спиной матрац кровати.
— Потом поставлю,— сопротивление ничего не даст, да и зачем? Таня обвила руками шею своего мужчины. Пусть же все заботы подождут в стороне!
Венька пришёл домой и сразу заперся в комнате, чтобы родители не задали лишних вопросов. Кулака бесполезно просить, Анька — в больнице. Надо всё сделать самому. Тщательно спланировать. Она показала ему новую жертву. Женщина. Красивая, но не такая молодая. Да и ничего, какая разница, кого пустить под нож. Не страшно. Теперь нужен план. Да, план…Тщательно продуманный план, иначе его поймают. И тогда он не сможет видеть Госпожу. А это теперь стало наваждением. Она прекрасна, чувственна и желанна. Только такой должна быть настоящая женщина. Госпожа.
Нож — на кухне. Веревку можно купить. Всё сделать, как Она сказала. Вскрыть, как консерву… и выложить… цветок. Прекрасный цветок для Госпожи.
Глава 9
Завтрак на следующее утро оказался особенно приятным. Сомнения больше не терзали, и появилась уверенность, что кошмар прекратится. Таня отпила кофе и ради интереса открыла местные новости. Новая статья в ленте в подробностях расписывала последнее убийство, даже была приложена фотография с места преступления с затушёванными пятнами багрового цвета. Кто-то из репортёров презрел все запреты. Татьяна, сама не своя, прочла статью. Узнала леденящие душу подробности. Убийца становится смелее. Андрей прав: он перестал бояться. Надо что-то делать. Утро определённо испорчено…
Марат обещал помочь — значит, поможет… Только вот помощь его иногда запаздывает. Андрей всегда уходил на работу первым. Но он ещё дома. Обувается в прихожей.
— Андрей…
Он поднял на неё вопросительный взгляд.
— Послушай: ты уверен, что Марат успеет вовремя?
— Даже не думай,— Андрей погрозил пальцем,— игра в героев плохо заканчивается, Тань.
Женщина фыркнула.
— Это мне ты говоришь?
— Не надо! Не лезь туда, хорошо? — в его голосе зазвучала тревога.
— Ну что ты, есть же следователи…— вдруг и самой стало страшно. Холодно и страшно.
— Умница…— створка двери стукнула закрываясь.
Умница… Умница ли? Иметь дар видения, но не иметь возможности помочь. А ведь побывав на месте, она бы смогла понять больше. Увидеть, почувствовать. Разве нет? Если это так, то польза будет. И если она увидит что-то ст?ящее, то, возможно, станет полезной. Ровно пять минут ей потребовалось, чтобы решиться. Андрею знать необязательно. Набрала номер непосредственного начальника, отпросилась до обеда по личным обстоятельствам.
Схватила рюкзак и сунула ноги в кроссовки. Теперь на попутках до лесополосы.
День обещал быть солнечным. Попутный автобус высадил её у леса за городом, бабушки в салоне проводили любопытными взглядами. Воздух разогрелся до комфортной температуры, Таня даже сняла куртку, подставляя тело ласковым солнечным лучам.
Вдалеке у леса едва виднелась сигнальная лента. Свободный конец полощется на ветру. Все следственные действия здесь наверняка закончены. Можно подойти ближе.
И Таня пошла вперед через поле. Ноги проваливались в канавы, кое-где съезжая на размокшем от талых вод грунте. Земля здесь ещё не успела подсохнуть как следует. Следы непременно остаются.
Вот и огороженный участок. Чёрно-жёлтая лента налипла на кусты, раздуваясь от ветра. Патрульных не видно. Таня вздохнула глубоко один раз и зашла в периметр.
Что она здесь искала — сама себе не могла ответить. Ответы?.. Возможно. Кроссовки крепко набрали в протектор земли пополам с прошлогодней травой. Прямо как у Андрея тогда…
Женщина осторожно двинулась вперед, придерживаясь руками за деревья. В какой-то момент остро почувствовала желание. Что? Коснулась ствола ещё раз. Да, желание. «Сейчас будет хорошо, просто отлично. Девочка станет красивее. Лучше…». Таня отдёрнула руку. Здесь он проходил. Нёс в руках тело… О боже… Она спрятала лицо в ладонях.
«Не за этим ли пришла, мать?» — какой противный внутренний голос. Да, за этим. Таня опустила руки и тронулась дальше. Прошлогодний сухостой цеплялся за ноги. «Скоро». Он нёс тело на руках. Ему было очень жарко. Тяжело. Рюкзак на спине оттягивает плечи. Одышка? Да, пожалуй. У него какое-то заболевание…
Не помня себя, Татьяна подошла к поляне. Здесь. Тело убрали. Теперь на земле осталось лишь небольшое пятно. Боже… Он положил тело на землю. Расставил свечи. Свечи? Про них ни слова не говорили в статьях. Расчесал ей волосы. Достал нож. О, боже. Волна удушающего чужого желания накрыла её так, что на доли секунды Таня ослепла. А потом её бросило в пот. Пение птиц стало слишком громким, а ствол дерева, за который она держалась, качнулся навстречу. Надо прислониться к нему плечом, подождать, пока дурнота схлынет. Но плечо скользнуло по шершавой коре, и её потянуло вниз. Только вот упасть не удалось. Чьи-то руки подхватили у земли. Это он! Убийца! Таня подняла глаза, страшась увидеть чужое лицо.
— Я тебе что сказал? — прошипел Андрей, помогая ей подняться.
—…прости…— ноги совсем не держали. Ветер приятно обдувал покрытое холодным потом лицо.
— Дыши,— он, увидев, что стоять она не может, посадил спутницу возле дерева.— Дыши!
—…Дышу…— бил озноб, подкатывала тошнота. В ушах стучала кровь, а дыхание теснили отголоски чужого экстаза.
— Знал, что не послушаешь,— Андрей с тревогой пытался заглянуть в помутневшие глаза.— Полегче?
Таня молчала. Нет, не полегче. Дыхание давалось с трудом, а голова кружилась. Немного мутило и казалось — завтрак вот-вот окажется на земле. Вот бы не подумала, что будет падать в обморок даже не при виде трупа, а от отголосков его изображения… Пальцы сжались, и в руку набилась прошлогодняя листва.
— Таня? — она почувствовала, как его руки прижали к себе.— Разве можно так? Нужен щит, сгоришь ведь…
—…прости…— выдохнула она. После того как он обнял её, действительно стало полегче. Отодвинулась чужая воля, ушли странные ощущения, птичьи песни перестали раздражать слух. Сжала кулак. Вместе с листвой набилось что-то твёрдое. Ветка, наверное,—…прости…
Он не ответил. Они сидели вдвоём на земле, слушая ветер в ветвях. Таня чувствовала, как силы возвращаются, а видения отступают. Положила голову на родное плечо.
— Как ты меня нашёл? — спросила она только чтобы не молчать.
— Понял, что всё равно придёшь сюда,— Андрей прижал её крепче. Татьяна отстранилась и встала, опираясь спиной о дерево. Мужчина тоже поднялся.
— Нам нечего здесь делать,— сказал он,— Марат просил не вмешиваться.
— Знаю,— Таня разжала кулак. Ветер сдул листья, оставив на ладони небольшую втулку от скотча. Какое-то время смотрела на неё.
— Это его? — она протянула втулку Андрею.
— Возможно,— нехотя отозвался он.
— Ты же говорил, что видел; что всё видел. Скажи, это его? — не отступала Таня.
— Его,— Андрей кивнул,— только это не поможет, Тань…
— Ну почему же? — Таня завернула втулку в платок,— вдруг поможет?
— Ну зачем тебе это?
— Не знаю,— Таня потерла лицо ладонью,— не знаю… Не могу ждать, когда уверена, что могу помочь…
— Чем?
— Я почти почувствовала его… Я слышала, как он… Удовлетворялся…
— Ты можешь сказать, кто он? — взгляд Андрея вдруг стал жёстким, колючим.
— Нет, этого не вижу…
— Откуда он?
— Нет…
— Тогда ты не можешь помочь! — прошипел Андрей, вдруг став страшным, не родным.— Отступись!
Таня подняла взгляд на его лицо. Он, кажется, в ярости. Не видела его таким. А в глазах тревога. Он просто боится, потому что… И вдруг понимание пришло. Боится, потому что видел, как убийца расправлялся с жертвой; возможно, даже чувствовал. Скорее всего, он знает больше, чем говорит.
— Прости,— Таня сделал шаг ему навстречу, обняла, ощущая его руки на своей спине,— но не могу. Прости…
Его руки сжались сильнее, но потом он отступил.
— Что ты хочешь узнать здесь? — глухо спросил Андрей, хмуро оглядывая поляну.
— Поможешь? — Таня развернулась лицом к месту преступления.
— Попробую…
После обеда всё равно пришлось ехать на работу. Сразу закрутил водоворот текущих дел. Голова освободилась от бесконечных вопросов и погрузилась в привычную среду. Биопсии, отчёты… срезы, снова отчёты... К N-скому убийце мысли вернулись только к вечеру, к концу смены, когда появилась небольшая передышка.
Они погуляли с Андреем вокруг поляны, повинуясь негласному желанию не наступать на место, где лежала убитая. Таня снова ощутила жар чужого желания, но в этот раз Андрей был рядом, он каким-то образом отражал часть ощущений, и теперь Татьяна вполне могла бороться с наваждением.
Она сама не понимала, что именно ищет. Почувствовать его? Он мужчина; не молодой, но ещё не старый. У него была проблема с лишним весом, но теперь он похудел, а одышка осталась. У него есть автомобиль. Таня чувствовала запах бензина. Андрей сказал, что у него есть татуировка или шрам на правой руке. Уже что-то.
Самое страшное, что он точно осознаёт, что делает. Это не псих, не фанатик. Он чётко планирует свои действия. Поэтому его не могут поймать.
Дверь в кабинет открылась, заглянул незнакомый мужчина.
— Добрый вечер, Татьяна Юрьевна! — Он распахнул дверь и уверенно вошёл, синяя форма с золотыми погонами придавала ему солидности. Таня поднялась навстречу.
— Авросимов, Виктор Геннадьевич, следователь по особо важным делам,— мужчина широко улыбнулся.
— Какая честь!..— в голосе помимо воли прозвучали язвительные ноты.
— Владислав Анатольевич Гузман, главврач вашей больницы, рекомендовал вас как независимого эксперта.
— Вот как? — Таня удивленно подняла брови.— Для чего же понадобился независимый эксперт нашей доблестной полиции?
— Следственный комитет,— Виктор Геннадьевич вытянул из нагрудного кармана красные корочки и распахнул их перед Таней. Та мельком прочла. Фамилия, должность, синяя печать. Всё как положено.
— Так что? — Таня вернулась за рабочий стол, а следователь сел на стул напротив.
