— Нужна независимая оценка. Можете завтра подъехать на Фрунзенскую?
— Конечно, только согласуйте с моим начальством,— на улице Фрунзенской располагался другой морг, куда свозили все криминальные трупы.
— Разумеется,— Виктор Геннадьевич холодно улыбнулся. У него словно бы прямоугольное, гладко выбритое лицо, ястребиный нос и тонкие губы. Почти красив.
— Это…— Таня замялась,— по поводу убийств?
— Да,— согласился следователь.— Но распространяться об этом, конечно же, не следует. Знаете, да? Статья триста десятая УК РФ…
— Признаться, нет…— растерялась Таня.— А что за статья?
— О неразглашении данных предварительного следствия без согласия следователя.
— Хм…— женщина прочистила горло.— Понятно…
— Да вы не волнуйтесь,— Виктор Геннадьевич попытался сгладить произведённое впечатление ещё одной невыразительной улыбкой.— Меня вызвали сюда в помощь местному следствию.
— Им нужна помощь? — механически спросила Таня.
— Они с таким ещё не сталкивались…
— А вы?
— Лет пять тому назад была серия… точно такие же обстоятельства…
— Да?..— в горле пересохло.
— Ещё пара тел, и всё… заляжет на дно…
— Откуда такая уверенность?
— Опыт, Татьяна Юрьевна… опыт…
— А от меня что требуется? — вырвалось грубое и хриплое.
— Подтвердить или опровергнуть выводы… нельзя полагаться на одного человека, верно? — и снова вымученная улыбка.
— А много? — Таня откашлялась,— много жертв?
— Пятеро в Селюковке пять оет назад… думаю, десять лет назад были в Акунове, но там не доказано, нашли только два тела…
— И до сих пор не нашли? — Отчего-то этот аккуратный следователь в его форменной одежде, с вымученной улыбкой на гладком лице стал вызывать раздражение.
— Подозреваемые были…— кивнул Виктор Геннадьевич и замолчал.
Посидели в тишине. Таня прочистила горло.
— Завтра к девяти?
— К восьми можно?
— Разумеется…
— Вы домой? Я провожу вас до стоянки?
Таня растерянно пожала плечами.
— Нет, благодарю, я поработаю ещё…
— Трудитесь на благо общества? — улыбнулся Виктор Геннадьевич.
— Много работы…— выдавила Таня из себя. Отчего он так неприятен? Словно… слизняк.
— Тогда до встречи завтра…
— Да,— встала, пожала уверенную сухую ладонь.
— Всего доброго,— и следователь по-хозяйски распахнул дверь и вышел.
Какой неприятный тип. Но, может, такой и распутает это дело? Найдёт убийцу, и все снова вздохнут спокойно.
Грохотали двери, санитар заглянул попрощаться до завтра. Таня вежливо кивнула и снова погрузилась в отчёт. В здании стало тихо. Хорошо, можно поработать. Таня набрала номер Андрея.
«Слушаю».
— Буду поздно, не теряй, ладно?
«Что-то случилось?».
— Нет, надо закончить кое-что, я же прогуляла половину дня,— рассмеялась Таня.
«Давай приеду за тобой».
— Не надо…
«Надо! Скажи, в какое время…». Таня чуть улыбнулась.
— Давай к девяти…
«Хорошо».
Таня сбросила вызов. Так мило!.. Прошла в лабораторию. За окном — уже почти ночь. Единственный фонарь горит у входа, освещая кусты сирени, заставляя тени в углах сгущаться. Обстановочка как раз для фильма ужасов. Можно напугать антуражем впечатлительных барышень.
Целый час она работала в тишине, под аккомпанемент редкого стука дверей где-то в отдалении. Это дежурный персонал или охрана в другом крыле здания.
Зажужжал в кармане телефон. Риелтор! Совсем забыла! Они сегодня должны были прийти с потенциальными покупателями.
— Алло?
Тишина, только слабые потрескивания в трубке и чье-то дыхание.
— Алло?
«Слышишь?» — раздался искаженный свистящий голос.
— Кто это?
«Цветочек…» — Таня с омерзением нажала кнопку сброса вызова. Это ещё что? Гадость. Захотелось вымыть руки и заодно прополоскать рот. Такие звонки иногда поступали. Сколько ни просила Таня убрать телефон с сайта министерства здравоохранения, просьбы услышаны не были. Не положено.
Взглянула на часы. Половина девятого. Андрей скоро приедет. Скорее бы уже!..
Авросимов, областной выскочка, вызвал независимого эксперта, чтобы выслушать ещё одно мнение. По мнению Николая Семёновича, это выглядело как затягивание процесса следствия. Старший эксперт Михалыч выпивает, конечно, но дело своё знает хорошо. Ещё ни разу не ошибся. Ну да ладно. Хочет тратить своё время — пусть его.
Авросимов привёз пухлую папку с материалами предыдущих дел. Николай Семёнович постарался изучить, пока не перекрыли доступ к информации. Оказывается, это не первая такая серия. Цикл повторяется каждые пять лет. Пять тел. Знаковая цифра? Возможно, будут ещё как минимум два убийства. Надо поспешить. Неделя на исходе, скоро появится ещё один труп.
Как и здесь, улик при прошлых убийствах было минимум. Сперма первой группы. Незначительные волокна шерсти. Следы стёртого протектора неподалёку. Автомобиль не нашли в основном потому, что не искали. Глухая деревня, погоревали, да и оставили как есть.
Нашли следы крови четвёртой группы. А вот и фотографии. Красивая девушка лежит на траве, волосы распущены, расчёсаны, в них вставлены увядшие цветы: одуванчики и ромашки. Но труп без порезов. В заключении…— Николай Семёнович полистал дело —…смерть от асфиксии. Задушена. А как будто спит. Почему раньше просто душил, а теперь начал резать? Что произошло? Осмелел от безнаказанности? Или же убийц двое… Такое тоже возможно…
Снова полистал дело. Про срезанную прядь — ни слова. Или плохо смотрели, или её не было.
Подозреваемыми были какие-то алкаши из местных. Подержали в заключении, допросили и отпустили за недоказанностью. Хитрая сволочь.
Почитал ещё. Душил предположительно полипропиленовым шнуром. На них ещё бельё вешают. Можно купить в любом хозмаге. Следов нет. Мистика, да и только…
— Николай Семёныч,— в кабинет заглянул Малышев с папкой в руках.
— Заходи, Миша,— Николай Семёнович поправил очки на носу.
— Проверил всех досрочно освобождённых,— Малышев потряс папкой в воздухе,— из них у одного нет алиби на момент последнего убийства, но группа крови у него первая…
— А на предыдущие? — Николай Семёнович строго взглянул на Малышева сквозь стекла очков.
— На предыдущие есть,— бодро согласился тот.
— Что нам говорят эксперты? — вздохнул Николай Семёнович. Такой жизнерадостный, аж противно.
— Всё то же. Столовый нож, кровь слита где-то в другом месте. На шее порез, на ногах и руках следы шнура.
— Связывал…
— И подвешивал, а разделал уже на месте,— Малышев ещё раз энергично кивнул.
— Значит, у него где-то логово есть…
— Логовище…
— Миш…— Николай Семёнович готов был ещё раз плюнуть тому на китель.
— Чего?
— Вот откуда ты такой… радостный?
— Так я это… живу… радуюсь…— Миша улыбнулся широко. Николай Семёнович с досадой отвернулся. Радуется он.
— Прогуляйся-ка ты по гаражам.
— Гаражей-то много, Николай Семёнович…
— Ничего, в городе мало мест, где такое можно провернуть незаметно. Поспрашивай мужиков. Может, где боксы сдают…
— Искать-то что?
— Место искать,— Николай Семёнович задумался,— укромное, чтоб приехать можно было ночью, чтоб пропуск не спросили на КПП, и где боксы сдаются внаём.
— Смело предполагаете…— усмехнулся Малышев.
— Надо с чего-то начать. Только ты это… Тихо ходи, в штатском…
— Само собой…
— И к собакам присмотрись…
— А к собакам-то зачем? — удивился Малышев.
— Они в каждом кооперативе есть, а нюх у них получше нашего. Кровь издалека чуют.
— Овчар не учуял…
— Овчар до дороги довел. Не его вина, что там след потерялся.
— Понял! Разрешите выполнять? — Малышев поднялся и вытянулся в струну.
— Иди уже…
День прошёл снова скомканно и суматошно. Первую половину дня Таня провела в морге на Фрунзенской. Такого она ещё не видела. Убийца жестоко, планомерно надругался над телом. Какой извращённый мозг должен быть у человека, чтобы додуматься до этого!..
К её приезду вскрытие уже было произведено. Она подтвердила выводы предыдущего эксперта. Добавить нечего. Девушка задушена, обескровлена и выпотрошена на поляне в лесу. Таня словно чувствовала, как нож входит в тело. Стоящий рядом эксперт, глядя на побледневшее лицо, даже предложил ей воды. Женщина, сославшись на жару, согласилась.
В кармане в платке лежала втулка от скотча. Долго размышляла, отдать ли её. Как объяснить то, как втулка эта оказалась у Тани? Потопталась у входа в Следственный комитет. Мимо пробегали люди, каждый по своим делам. Пойти к следователю? Когда этот кошмар уже закончится?
Кто-то толкнул её плечом, пробегая мимо, извинился, даже не глядя.
Таня взглянула на часы. Обед. На работе ждали дела. Решилась. Узнала, кто ведет дело. Дейчук Николай Семёнович. Надо зайти. Не это ли она твердила Андрею постоянно?..
Таню пропустили только потому, что она представилась независимым экспертом и попросила отвести её к следователю. Дейчук оказался немолодым мужчиной с поседевшей головой. Он поднял взгляд на гостью и вежливо предложил присесть.
— Я…— Таня растерянно оглянулась на шпалеры ещё советского времени,— вы извините, я случайно была на месте… преступления…
— Случайно? — Николай Семёнович пристально взглянул на женщину перед собой.
— Ну нет…— деланно рассмеялась Таня, чувствуя, как страх всё сильнее сжимает сердце и крадет дыхание,— я туда пошла потому что… В общем, вот,— и Таня выложила перед собой на стол втулку в платке.
— Что это? — Дейчук через очки без интереса взглянул на улику.
— Это лежало на месте преступления…
— Вы уверены?
— Абсолютно,— тихий выдох. Всё, пути назад нет.
— Вы касались этого? — Николай Семёнович осторожно развернул платок тупым кончиком карандаша.
— Я? …Да, мне стало нехорошо, я её в листве нашла…
— Что ж…— Дейчук осторожно пододвинул втулку к себе и с вопросом в глазах посмотрел на сидящую напротив женщину.
— Вопрос первый: что вы там забыли, милая моя? — ласково спросил он.
— Я? — Таня вздохнула.— Я вам не милая, уж простите… Я немного… чувствую…
— Что чувствуете? — с сомнением переспросил Дейчук.
— Понимаете,— дыхание снова сбилось,— чувствую его. Возможно, вам поможет? Он немолодой, у него одышка…
— Простите…— и вопрос в глазах заставил Таню замолчать,— как вас?..
— Татьяна Юрьевна… Еговская…
— Татьяна Юрьевна, здесь не сериал,— терпеливо втолковывал следователь,— чувства к делу не пришьёшь. За это,— он едва взглянул на втулку,— спасибо. Вам необходимо пройти к нашему специалисту, чтобы мы смогли отделить ваши отпечатки от остальных, во избежание, так сказать…
— Понимаю,— кивнула Таня, чувствуя, как жгучий стыд заливает краской лицо.— Извините…
Следователь с ожиданием взглянул на неё. Чего он ждёт? Дура…
— Извините,— ещё раз проговорила Таня,— я зря заняла ваше время…
— Ничего, у меня к вам просьба,— женщина с непонятным облегчением взглянула на говорившего,— не нужно ходить на места преступлений. Убийцы иногда возвращаются…
— Не буду, простите…— Таня кивнула и поспешила подняться.
Вспоминать об этом теперь было очень стыдно. Не надо было ходить туда. Отчего она такая бестолковая? Андрей говорил же, что не стоит.
Но сделала, что хотела. Помогла, так сказать… Дура…
Благо после обеда работы прибыло, и можно было не думать об утреннем инциденте. Не стоит ей лезть. Андрей и тут прав: на то есть следователи.
Вечером перед окончанием смены снова раздался звонок. Таня долго смотрела на незнакомый номер. Брать трубку или нет. Несмело нажала зеленую иконку.
«Татьяна Юрьевна?» — Таня даже была рада услышать знакомый голос.
— Да…
«Сегодня в восемь часов можно прийти на показ?».
— Да, конечно…
«Тогда всего доброго».
— До свидания,— и в трубке раздались гудки. Таня прижала телефон к груди. Сама себя накрутила. Смартфон снова задрожал. Риелтор что-то забыла, наверное. Приняла вызов.
— Алло? — тишину в трубке прервал невнятный шорох и чьё-то дыхание. Внутри всё опустилось.
«Ждёшь?» — скрипучий металлический голос. Таня быстро сбросила вызов. Какого чёрта? Надо Андрею сказать. А лучше позвонить. Дрожащими пальцами нашла его номер. Телефон отозвался длинными гудками. «Возьми трубку». Но нет, снова гудки. «Пожалуйста…». Нет. Вот теперь страшно. На самом деле страшно. Таня осторожно выглянула в окно. Сумерки. Фонарь у входа всё так же рисовал тенями мрачные картины. Попросить ребят довести хотя бы до стоянки?
Что за глупости? Таня тряхнула головой и решительно взяла рюкзак. Взрослая женщина. Очнись!
Вышла к крыльцу. Где-то далеко залаяла собака. Ничего страшного. Только проклятые кусты сирени рисуют готическую картину на стенах. Таня несколько раз глубоко вздохнула успокаиваясь. Всё нормально. Достала сигарету, закурила.
— Милая Таня…— тьфу ты, пропасть, Марат. Как они с Андреем незаметно подходят? Но увидеть его было даже приятно. Сердце сразу успокоилось, пальцы перестали дрожать.— Что я вам говорил?
— Что? — Таня искренне улыбнулась.
— Бросай ты эту вредную привычку,— Марат расплылся в улыбке,— и Андрюху заставь…
— Я разве смогу? — рассмеялась Таня.
— Только ты и сможешь, меня он точно не послушает.
— Что ты здесь делаешь? — Таня с облегчением улыбнулась.
— Соскучился… решил проводить…— хитро улыбнулся Марат.
— Мило…— Таня сделала последнюю затяжку и выкинула окурок,— пойдём…
— Пойдём,— согласился её спутник, подставляя руку, чтобы опереться.
— Не представляешь, как я рада тебя видеть,— выдохнула Таня.
— Не поверишь,— рассмеялся Марат,— представляю…
Зов застал почти в конце смены. Тяжёлый, лишающий воли. С каждым разом сопротивляться всё сложнее. Быть может поговорить по душам с недотёпами, тогда придёт понимание, что это нихрена не игрушки. Дел-то на пять минут. Приняв решение, Андрей расслабился, и его затянуло в воронку эфира, а выплюнуло в каком-то душном, заброшенном подвале. Седые от плесени углы, а на чисто выметенном полу, под ногами,— начерченная бурой кровью пентаграмма в круге. На полу и потолке такие же бурые знаки. Ух ты, всё серьёзно! Подготовились так подготовились!
Стены, выкрашенные чёрной краской, подчёркивали мрачный антураж. Темноту рассеивают пять толстых чёрных свечей по числу лучей звезды. Интересно, как отреагируют? Андрей огляделся. Недалеко, в полумраке, смутно угадывалась женская фигура. И всё. Никого рядом.
Вот так номер! Женщина? Чего же попросит: смерти сопернице или вечную молодость? Курить охота. Похлопал себя по карманам джинсов, выудил сигаретную пачку. Привычным движением выбил сигарету, сунул в зубы. А зажигалки нет, вот беда. Осталась на работе. Много чего там осталось. Телефон, например. Досада.
Женщина, волнующе покачивая бёдрами, подошла. Красивая. Смутно знакомая.
Щёлкнула пальцами, и большой палец её ладони охватило синее пламя. Поднесла к лицу, предлагая прикурить. Сюрприз! Андрей потянулся к огню, избегая касаться вертикали, отрезавшей круг на полу от остального пространства подвала.
— Ну наконец-то,— протянула женщина, улыбаясь. Андрей растянул губы в подобии улыбки.
— Авейра? — прохрипел затягиваясь.— Ты ли это?
— Конечно, только согласуйте с моим начальством,— на улице Фрунзенской располагался другой морг, куда свозили все криминальные трупы.
— Разумеется,— Виктор Геннадьевич холодно улыбнулся. У него словно бы прямоугольное, гладко выбритое лицо, ястребиный нос и тонкие губы. Почти красив.
— Это…— Таня замялась,— по поводу убийств?
— Да,— согласился следователь.— Но распространяться об этом, конечно же, не следует. Знаете, да? Статья триста десятая УК РФ…
— Признаться, нет…— растерялась Таня.— А что за статья?
— О неразглашении данных предварительного следствия без согласия следователя.
— Хм…— женщина прочистила горло.— Понятно…
— Да вы не волнуйтесь,— Виктор Геннадьевич попытался сгладить произведённое впечатление ещё одной невыразительной улыбкой.— Меня вызвали сюда в помощь местному следствию.
— Им нужна помощь? — механически спросила Таня.
— Они с таким ещё не сталкивались…
— А вы?
— Лет пять тому назад была серия… точно такие же обстоятельства…
— Да?..— в горле пересохло.
— Ещё пара тел, и всё… заляжет на дно…
— Откуда такая уверенность?
— Опыт, Татьяна Юрьевна… опыт…
— А от меня что требуется? — вырвалось грубое и хриплое.
— Подтвердить или опровергнуть выводы… нельзя полагаться на одного человека, верно? — и снова вымученная улыбка.
— А много? — Таня откашлялась,— много жертв?
— Пятеро в Селюковке пять оет назад… думаю, десять лет назад были в Акунове, но там не доказано, нашли только два тела…
— И до сих пор не нашли? — Отчего-то этот аккуратный следователь в его форменной одежде, с вымученной улыбкой на гладком лице стал вызывать раздражение.
— Подозреваемые были…— кивнул Виктор Геннадьевич и замолчал.
Посидели в тишине. Таня прочистила горло.
— Завтра к девяти?
— К восьми можно?
— Разумеется…
— Вы домой? Я провожу вас до стоянки?
Таня растерянно пожала плечами.
— Нет, благодарю, я поработаю ещё…
— Трудитесь на благо общества? — улыбнулся Виктор Геннадьевич.
— Много работы…— выдавила Таня из себя. Отчего он так неприятен? Словно… слизняк.
— Тогда до встречи завтра…
— Да,— встала, пожала уверенную сухую ладонь.
— Всего доброго,— и следователь по-хозяйски распахнул дверь и вышел.
Какой неприятный тип. Но, может, такой и распутает это дело? Найдёт убийцу, и все снова вздохнут спокойно.
Грохотали двери, санитар заглянул попрощаться до завтра. Таня вежливо кивнула и снова погрузилась в отчёт. В здании стало тихо. Хорошо, можно поработать. Таня набрала номер Андрея.
«Слушаю».
— Буду поздно, не теряй, ладно?
«Что-то случилось?».
— Нет, надо закончить кое-что, я же прогуляла половину дня,— рассмеялась Таня.
«Давай приеду за тобой».
— Не надо…
«Надо! Скажи, в какое время…». Таня чуть улыбнулась.
— Давай к девяти…
«Хорошо».
Таня сбросила вызов. Так мило!.. Прошла в лабораторию. За окном — уже почти ночь. Единственный фонарь горит у входа, освещая кусты сирени, заставляя тени в углах сгущаться. Обстановочка как раз для фильма ужасов. Можно напугать антуражем впечатлительных барышень.
Целый час она работала в тишине, под аккомпанемент редкого стука дверей где-то в отдалении. Это дежурный персонал или охрана в другом крыле здания.
Зажужжал в кармане телефон. Риелтор! Совсем забыла! Они сегодня должны были прийти с потенциальными покупателями.
— Алло?
Тишина, только слабые потрескивания в трубке и чье-то дыхание.
— Алло?
«Слышишь?» — раздался искаженный свистящий голос.
— Кто это?
«Цветочек…» — Таня с омерзением нажала кнопку сброса вызова. Это ещё что? Гадость. Захотелось вымыть руки и заодно прополоскать рот. Такие звонки иногда поступали. Сколько ни просила Таня убрать телефон с сайта министерства здравоохранения, просьбы услышаны не были. Не положено.
Взглянула на часы. Половина девятого. Андрей скоро приедет. Скорее бы уже!..
Глава 10
Авросимов, областной выскочка, вызвал независимого эксперта, чтобы выслушать ещё одно мнение. По мнению Николая Семёновича, это выглядело как затягивание процесса следствия. Старший эксперт Михалыч выпивает, конечно, но дело своё знает хорошо. Ещё ни разу не ошибся. Ну да ладно. Хочет тратить своё время — пусть его.
Авросимов привёз пухлую папку с материалами предыдущих дел. Николай Семёнович постарался изучить, пока не перекрыли доступ к информации. Оказывается, это не первая такая серия. Цикл повторяется каждые пять лет. Пять тел. Знаковая цифра? Возможно, будут ещё как минимум два убийства. Надо поспешить. Неделя на исходе, скоро появится ещё один труп.
Как и здесь, улик при прошлых убийствах было минимум. Сперма первой группы. Незначительные волокна шерсти. Следы стёртого протектора неподалёку. Автомобиль не нашли в основном потому, что не искали. Глухая деревня, погоревали, да и оставили как есть.
Нашли следы крови четвёртой группы. А вот и фотографии. Красивая девушка лежит на траве, волосы распущены, расчёсаны, в них вставлены увядшие цветы: одуванчики и ромашки. Но труп без порезов. В заключении…— Николай Семёнович полистал дело —…смерть от асфиксии. Задушена. А как будто спит. Почему раньше просто душил, а теперь начал резать? Что произошло? Осмелел от безнаказанности? Или же убийц двое… Такое тоже возможно…
Снова полистал дело. Про срезанную прядь — ни слова. Или плохо смотрели, или её не было.
Подозреваемыми были какие-то алкаши из местных. Подержали в заключении, допросили и отпустили за недоказанностью. Хитрая сволочь.
Почитал ещё. Душил предположительно полипропиленовым шнуром. На них ещё бельё вешают. Можно купить в любом хозмаге. Следов нет. Мистика, да и только…
— Николай Семёныч,— в кабинет заглянул Малышев с папкой в руках.
— Заходи, Миша,— Николай Семёнович поправил очки на носу.
— Проверил всех досрочно освобождённых,— Малышев потряс папкой в воздухе,— из них у одного нет алиби на момент последнего убийства, но группа крови у него первая…
— А на предыдущие? — Николай Семёнович строго взглянул на Малышева сквозь стекла очков.
— На предыдущие есть,— бодро согласился тот.
— Что нам говорят эксперты? — вздохнул Николай Семёнович. Такой жизнерадостный, аж противно.
— Всё то же. Столовый нож, кровь слита где-то в другом месте. На шее порез, на ногах и руках следы шнура.
— Связывал…
— И подвешивал, а разделал уже на месте,— Малышев ещё раз энергично кивнул.
— Значит, у него где-то логово есть…
— Логовище…
— Миш…— Николай Семёнович готов был ещё раз плюнуть тому на китель.
— Чего?
— Вот откуда ты такой… радостный?
— Так я это… живу… радуюсь…— Миша улыбнулся широко. Николай Семёнович с досадой отвернулся. Радуется он.
— Прогуляйся-ка ты по гаражам.
— Гаражей-то много, Николай Семёнович…
— Ничего, в городе мало мест, где такое можно провернуть незаметно. Поспрашивай мужиков. Может, где боксы сдают…
— Искать-то что?
— Место искать,— Николай Семёнович задумался,— укромное, чтоб приехать можно было ночью, чтоб пропуск не спросили на КПП, и где боксы сдаются внаём.
— Смело предполагаете…— усмехнулся Малышев.
— Надо с чего-то начать. Только ты это… Тихо ходи, в штатском…
— Само собой…
— И к собакам присмотрись…
— А к собакам-то зачем? — удивился Малышев.
— Они в каждом кооперативе есть, а нюх у них получше нашего. Кровь издалека чуют.
— Овчар не учуял…
— Овчар до дороги довел. Не его вина, что там след потерялся.
— Понял! Разрешите выполнять? — Малышев поднялся и вытянулся в струну.
— Иди уже…
День прошёл снова скомканно и суматошно. Первую половину дня Таня провела в морге на Фрунзенской. Такого она ещё не видела. Убийца жестоко, планомерно надругался над телом. Какой извращённый мозг должен быть у человека, чтобы додуматься до этого!..
К её приезду вскрытие уже было произведено. Она подтвердила выводы предыдущего эксперта. Добавить нечего. Девушка задушена, обескровлена и выпотрошена на поляне в лесу. Таня словно чувствовала, как нож входит в тело. Стоящий рядом эксперт, глядя на побледневшее лицо, даже предложил ей воды. Женщина, сославшись на жару, согласилась.
В кармане в платке лежала втулка от скотча. Долго размышляла, отдать ли её. Как объяснить то, как втулка эта оказалась у Тани? Потопталась у входа в Следственный комитет. Мимо пробегали люди, каждый по своим делам. Пойти к следователю? Когда этот кошмар уже закончится?
Кто-то толкнул её плечом, пробегая мимо, извинился, даже не глядя.
Таня взглянула на часы. Обед. На работе ждали дела. Решилась. Узнала, кто ведет дело. Дейчук Николай Семёнович. Надо зайти. Не это ли она твердила Андрею постоянно?..
Таню пропустили только потому, что она представилась независимым экспертом и попросила отвести её к следователю. Дейчук оказался немолодым мужчиной с поседевшей головой. Он поднял взгляд на гостью и вежливо предложил присесть.
— Я…— Таня растерянно оглянулась на шпалеры ещё советского времени,— вы извините, я случайно была на месте… преступления…
— Случайно? — Николай Семёнович пристально взглянул на женщину перед собой.
— Ну нет…— деланно рассмеялась Таня, чувствуя, как страх всё сильнее сжимает сердце и крадет дыхание,— я туда пошла потому что… В общем, вот,— и Таня выложила перед собой на стол втулку в платке.
— Что это? — Дейчук через очки без интереса взглянул на улику.
— Это лежало на месте преступления…
— Вы уверены?
— Абсолютно,— тихий выдох. Всё, пути назад нет.
— Вы касались этого? — Николай Семёнович осторожно развернул платок тупым кончиком карандаша.
— Я? …Да, мне стало нехорошо, я её в листве нашла…
— Что ж…— Дейчук осторожно пододвинул втулку к себе и с вопросом в глазах посмотрел на сидящую напротив женщину.
— Вопрос первый: что вы там забыли, милая моя? — ласково спросил он.
— Я? — Таня вздохнула.— Я вам не милая, уж простите… Я немного… чувствую…
— Что чувствуете? — с сомнением переспросил Дейчук.
— Понимаете,— дыхание снова сбилось,— чувствую его. Возможно, вам поможет? Он немолодой, у него одышка…
— Простите…— и вопрос в глазах заставил Таню замолчать,— как вас?..
— Татьяна Юрьевна… Еговская…
— Татьяна Юрьевна, здесь не сериал,— терпеливо втолковывал следователь,— чувства к делу не пришьёшь. За это,— он едва взглянул на втулку,— спасибо. Вам необходимо пройти к нашему специалисту, чтобы мы смогли отделить ваши отпечатки от остальных, во избежание, так сказать…
— Понимаю,— кивнула Таня, чувствуя, как жгучий стыд заливает краской лицо.— Извините…
Следователь с ожиданием взглянул на неё. Чего он ждёт? Дура…
— Извините,— ещё раз проговорила Таня,— я зря заняла ваше время…
— Ничего, у меня к вам просьба,— женщина с непонятным облегчением взглянула на говорившего,— не нужно ходить на места преступлений. Убийцы иногда возвращаются…
— Не буду, простите…— Таня кивнула и поспешила подняться.
Вспоминать об этом теперь было очень стыдно. Не надо было ходить туда. Отчего она такая бестолковая? Андрей говорил же, что не стоит.
Но сделала, что хотела. Помогла, так сказать… Дура…
Благо после обеда работы прибыло, и можно было не думать об утреннем инциденте. Не стоит ей лезть. Андрей и тут прав: на то есть следователи.
Вечером перед окончанием смены снова раздался звонок. Таня долго смотрела на незнакомый номер. Брать трубку или нет. Несмело нажала зеленую иконку.
«Татьяна Юрьевна?» — Таня даже была рада услышать знакомый голос.
— Да…
«Сегодня в восемь часов можно прийти на показ?».
— Да, конечно…
«Тогда всего доброго».
— До свидания,— и в трубке раздались гудки. Таня прижала телефон к груди. Сама себя накрутила. Смартфон снова задрожал. Риелтор что-то забыла, наверное. Приняла вызов.
— Алло? — тишину в трубке прервал невнятный шорох и чьё-то дыхание. Внутри всё опустилось.
«Ждёшь?» — скрипучий металлический голос. Таня быстро сбросила вызов. Какого чёрта? Надо Андрею сказать. А лучше позвонить. Дрожащими пальцами нашла его номер. Телефон отозвался длинными гудками. «Возьми трубку». Но нет, снова гудки. «Пожалуйста…». Нет. Вот теперь страшно. На самом деле страшно. Таня осторожно выглянула в окно. Сумерки. Фонарь у входа всё так же рисовал тенями мрачные картины. Попросить ребят довести хотя бы до стоянки?
Что за глупости? Таня тряхнула головой и решительно взяла рюкзак. Взрослая женщина. Очнись!
Вышла к крыльцу. Где-то далеко залаяла собака. Ничего страшного. Только проклятые кусты сирени рисуют готическую картину на стенах. Таня несколько раз глубоко вздохнула успокаиваясь. Всё нормально. Достала сигарету, закурила.
— Милая Таня…— тьфу ты, пропасть, Марат. Как они с Андреем незаметно подходят? Но увидеть его было даже приятно. Сердце сразу успокоилось, пальцы перестали дрожать.— Что я вам говорил?
— Что? — Таня искренне улыбнулась.
— Бросай ты эту вредную привычку,— Марат расплылся в улыбке,— и Андрюху заставь…
— Я разве смогу? — рассмеялась Таня.
— Только ты и сможешь, меня он точно не послушает.
— Что ты здесь делаешь? — Таня с облегчением улыбнулась.
— Соскучился… решил проводить…— хитро улыбнулся Марат.
— Мило…— Таня сделала последнюю затяжку и выкинула окурок,— пойдём…
— Пойдём,— согласился её спутник, подставляя руку, чтобы опереться.
— Не представляешь, как я рада тебя видеть,— выдохнула Таня.
— Не поверишь,— рассмеялся Марат,— представляю…
Зов застал почти в конце смены. Тяжёлый, лишающий воли. С каждым разом сопротивляться всё сложнее. Быть может поговорить по душам с недотёпами, тогда придёт понимание, что это нихрена не игрушки. Дел-то на пять минут. Приняв решение, Андрей расслабился, и его затянуло в воронку эфира, а выплюнуло в каком-то душном, заброшенном подвале. Седые от плесени углы, а на чисто выметенном полу, под ногами,— начерченная бурой кровью пентаграмма в круге. На полу и потолке такие же бурые знаки. Ух ты, всё серьёзно! Подготовились так подготовились!
Стены, выкрашенные чёрной краской, подчёркивали мрачный антураж. Темноту рассеивают пять толстых чёрных свечей по числу лучей звезды. Интересно, как отреагируют? Андрей огляделся. Недалеко, в полумраке, смутно угадывалась женская фигура. И всё. Никого рядом.
Вот так номер! Женщина? Чего же попросит: смерти сопернице или вечную молодость? Курить охота. Похлопал себя по карманам джинсов, выудил сигаретную пачку. Привычным движением выбил сигарету, сунул в зубы. А зажигалки нет, вот беда. Осталась на работе. Много чего там осталось. Телефон, например. Досада.
Женщина, волнующе покачивая бёдрами, подошла. Красивая. Смутно знакомая.
Щёлкнула пальцами, и большой палец её ладони охватило синее пламя. Поднесла к лицу, предлагая прикурить. Сюрприз! Андрей потянулся к огню, избегая касаться вертикали, отрезавшей круг на полу от остального пространства подвала.
— Ну наконец-то,— протянула женщина, улыбаясь. Андрей растянул губы в подобии улыбки.
— Авейра? — прохрипел затягиваясь.— Ты ли это?
