– Сначала на швейную фабрику. Думаю, там больше шансов.
– А куда больше хочешь?
Пожала плечами.
– Да по большому счёту всё равно. Вообще не думаю, что мне повезёт с двух раз. Это было бы странно.
Мы выехали со двора. Роман вёл машину очень уверенно, но без лихачества. Останавливался на на жёлтый, пропускал пешеходов, держал разрешённую скорость. Я любовалась им: спокойный, сосредоточенный. Уверенно сжимает руль. У него красивые руки: широкие ладони, длинные крупные пальцы с редкими волосками. Округлые ногти, загнутые вниз. Шероховатая кожа. Я помню.
Я погладила его руки, поводила пальчиком.
– Да-аш! – возмутился он.
– Ты же бессмертный! – улыбнулась я, проводя по его плечу.
– Но ты-то нет!
– Ты же рядом... – я легко царапнула его шею.
– Значит так. Либо ты сидишь смирно, либо мы разворачиваемся обратно. У тебя явно нерабочее настроение.
– Всё, больше не буду, – я торопливо убрала руки.
– И ремни безопасности пассажирского сиденья надо будет снабдить наручниками.
Я густо покраснела. В основном, от того, какие мысли вызвала у меня идея с наручниками. Он же ничего не заметил?
Ладно с ним, лишь бы кое-что другое не заметил. Он так тщательно подбирал мне деловую одежду.
Я вздохнула. Села смирно, сложив ручки на коленях и потупив взор.
– Пай-девочка – это ещё хуже, – сообщил он. Я хихикнула, не сдержавшись. Не-ет, сейчас я вряд ли пай-девочка.
– Ром, а что за машина?
Сменим немного тему. Я всё-таки с работодателем беседовать еду.
– Hyundai Solaris.
Hyundai он сказал как-то мяукающе, а Solaris – как «Солярис», с русским акцентом.
– Нравятся Hyundai?
– Мне нравятся легковушки Daimler AG, но не хочу пускать пыль в глаза и привлекать излишнее внимание. – ответил он равнодушно.
Daimler? Это не Mersedes ли? Что-то тут не то. Мужчина не может не хотеть пускать пыль в глаза.
– Зря... Ты бы неплохо смотрелся на Мэйбахе, – может, не стоит его подначивать, а? Что я буду чувствовать, если он припаркует Мэйбах под моим окном?
– Правильно говорить Майбах. Это немецкая машина. Откуда ты знаешь марки?
Я пожала плечами. Надо объяснить, пожалуй, что меня вполне устраивает Hyundai. И даже, в принципе, автобус. Есть машина – хорошо, нет машины – ладно.
– Сюда? – спросил Роман и припарковался.
Ой. Уже приехали. Ладно, Даша, потом скажешь.
62.
Испытательный срок полгода, в течение которого зарплата – четыре тысячи рублей, потом в два раза больше – самый популярный развод работодателя. Я вышла разочарованная. В отделе кадров сказали, что позвонят мне, но я туда не пойду. Даже если действительно позвонят. Всё понимаю, с моим неполным годом в качестве опыта работы рассчитывать на золотые горы сложно. Но ради чего я пять лет училась в политехе на коммерции?
Вышла я с нормальным лицом. Что расстраиваться? Расстраиваться надо после десятого отказа. Поиск есть поиск.
– Ну как? – Роман ждал меня возле машины.
Я хитро улыбнулась:
– Обещали взять, только если я буду спать с директором. Я согласилась – там очень симпатичный директор.
Тёмные глаза ещё больше помрачнели, он стиснул мои плечи и прижал к машине:
– Дашка, я чтобы таких шуток больше не слышал!
Я обняла его за пояс и прижалась:
– Извини. Больше не буду.
А мне казалось, невинная шутка. Как же он тогда отреагирует, если поймёт, во что я одета?
63.
Мы доехали до молокозавода очень быстро – минут на двадцать раньше назначенного срока. Предыдущее собеседование заняло куда меньше времени, чем я ожидала. Остановились в квартале от него – пару минут ходьбы.
– Придётся подождать, – предложила я. Просто посидеть с ним рядом – это же здорово. Интересно, Роман тоже так считает?
Я отстегнула ремень и взяла его за руку.
– Даша, – он легко коснулся губами моей ладони, – ты меня боишься?
– Почему?!
Вопрос очень удивил. С чего это он взял? Разве похоже?
Пожал плечами:
– Тебе лучше знать.
– Нисколько.
Ладно, это просто причуды. Их у него много. С чего бы я его боялась? Пусть мы знакомы пару недель, но, во-первых, его знают и Андрей, и Лана. А во-вторых, он не сделал мне ничего плохого, совсем наоборот.
Он усмехнулся и качнул головой:
– Ты необычная.
Ровный тон, лёгкая улыбка.
– Потому, что не боюсь тебя? Ты же не сделал мне ничего плохого.
– Но могу.
Я не сдержалась и фыркнула насмешливо:
– Кто угодно может.
– Но мне за это ничего не будет.
– Да что за вопросы? Ты меня что, решил прирезать и прикопать?
Он расхохотался и сгрёб меня в объятия:
– Дашка, я тебя обожаю!
– Пусти, мне неудобно.
Я его не понимаю. Совсем.
– Я – восставший из Ада мертвец. Тебя это не пугает?
– Вот сейчас ты меня пугаешь, – я надула губы. – Это вообще к чему расспросы? Вообще нормальная девушка в здравом уме и твёрдой памяти может пугаться, бояться и всё такое, если за ней так ухаживают?
– Вообще-то, они так и делают.
Он склонил голову и серьёзно, проникновенно посмотрел на меня. Я вернула взгляд и подождала продолжения.
– Меня даже мистики сторонятся.
– То есть много женщин знают про тебя всё, что я знаю?
Я постаралась сказать это равнодушно, не показать, что меня задело. Вряд ли имею право рассчитывать на уникальность. Понятно, что я – одна из многих. Такие мужчины долго свободными не остаются. Тем более не стоит рассчитывать его удержать. Он – вольный ветер, без границ и привязанностей. Сегодня он со мной, а завтра – уже наиграется. Что мне останется? Воспоминания. Он оставил даже Лану – блестящую, красивую, обаятельную... А я? Что особого из себя представляю? Ничем не примечательная, симпатичная, – но таких сотни вокруг. Помню, читала книги и статьи в стиле «Как удержать мужчину». Так на обычного и среднестатистического уходит столько сил и времени – причём постоянно. Что уж говорить о таком, как Роман? Я знаю, он уйдёт, рано или поздно, и сколько мне ещё осталось – невозможно сказать. Я не из тех, кого не бросают. Я, скорее, из тех, кто подпирает стенки во время танцев. Собственно, была бы такой, если бы не Ланка. Именно она научила нас с Алёной чувствовать себя королевами и вести себя соответственно. Научила одеваться и ухаживать за собой, держать себя и разговаривать с людьми. Ты можешь не беспокоиться, подруга – он всё равно будет твой. Вы невероятно подходящая пара. А я... никакие чулки под рабочей юбкой не сделают меня секс-бомбой. Глупо было это затевать. Надеюсь, он не заметит.
– Даша, – позвал он тихонько. – О чём задумалась?
– О тебе.
Я пододвинулась поближе к соседнему сиденью и устроила голову на его плече.
– Девочка, никто, кроме тебя и мистиков не знал, что я мёртвый. Они и так считали меня странным и пугающим.
И я бы не знала, если бы не проговорился Андрей.
– Я тебя не боюсь, – заверила его. – Пока ты не сбрасываешь меня с крыши. Понятно, что всемогущий мистик, но – всё равно жутковато.
Но вслух говорить не стала. Кажется, не очень уместно сейчас.
Он нежно поцеловал меня.
– Спасибо тебе, малышка. Иди на своё собеседование. Я припаркуюсь поближе.
64.
– Девушка, что было написано в объявлении насчёт вакансии?!
Худощавый, подтянутый, немолодой – лет пятьдесят, наверное. Волосы цвета «перец с солью». Очки в металлической оправе. Серый костюм отлично сидит, явно дорогой. Хотя я, конечно, не слишком хорошо разбираюсь в мужской одежде. Строгое выражение лица, глаза глядят высокомерно и презрительно.
Девушка из отдела кадров мне понравилась куда больше. Но когда она сказала, что со мной будет беседовать заместитель директора, я не предполагала, что увижу человека, который так запросто вызывает робость.
Я перебрала в уме требования к кандидатам. Ведь сразу не рассматривала те, которым я не подходила. Ничего такого в объявлении не было. Даже опыт работы не был указан.
– Дословно, – сухо потребовал он. Я неуверенно повторила объявление:
– Вакансия инженера по охране труда...
Он перебил:
– Ещё раз!
– Вакансия инженера по охране... – начала я снова. В груди забурлил тревожный страх. Что такое? Чем я не подхожу? Или это – какая-то проверка?
– Ещё раз! – потребовал резко мужчина.
Может, это и проверка. Но я не могу ему возразить. Я же не продавцом устраиваюсь и не специалистом по связям с общественностью! Для меня главное – профессиональные навыки.
– Вакансия инженера... – мой голос, кажется, сбился в полушёпот.
– Во-от! – протянул он презрительно. Инженера, а не инженерихи! Вы свободны.
Он встал. Я некоторое время сидела ошарашено. Как так? Ведь в объявлении не был указан пол кандидата!
– Но ведь... – попыталась я хотя бы уточнить.
– Девушка, идите, устройтесь поваром в ресторан. Займитесь своим делом.
Место женщины – дом и кухня. Он вышел, обозначив свою позицию, а я медленно встала и выползла за дверь. Спускаться три этажа. Может, хватит времени успокоиться? Слёзы лезли из глаз. Ни в коем случае нельзя! А если Роман увидит? Мало ли что он может сделать...
Я стояла на лестнице, когда меня нагнала девушка из отдела кадров.
– Вы расстроились? – Она пыталась говорить успокаивающе и примирительно. – Не стоит. Роман Петрович может быть грубоват. Не позволяйте ему расстроить вас.
Я вздрогнула. Очень неприятно, что этого хама зовут так же, как моего мужчину. Впрочем, моего Романа зовут на самом деле Рамон. Но всё равно неприятно.
Я постаралась успокоиться и сказать ровно:
– Всё хорошо. Я пойду, меня ждут.
Слёзы тут же рванулись обратно, но я не позволила им. Не дай бог, Роман заметит.
Спустилась вниз и деланно-лёгким шагом прошлась по тротуару. Вот он, фиолетовый «Solaris» во втором ряду.
65.
Он ждал меня рядом с машиной.
– Ну как? Что такое?
Открыл мне дверцу и помог сесть. Пристегнул меня, закрыл машину, обошёл и сел сам. И тогда я сказала:
– Им нужен был мужчина.
– Ты расстроилась? – он выехал на дорогу и смотрел вперёд. Это хорошо. Не заметит, в каком я состоянии.
– Не особенно. Всё в порядке. Такое бывает, особенно с моей профессией.
– Ты расстроилась, – констатировал Роман. Свернул в какой-то проулок, выехал на широкую дорогу. Он молчал, я тоже. Комок в горле ещё стоял.
Парк, переходящий в лес. Но на дорогу к дому мы не свернули. Проехали по почти тропинке в лес. Машину мелко затрясло.
Остановился он резко. Заглушил мотор, повернулся и поцеловал меня.
– Дашенька, ты очень расстроилась?
– Всё нормально, честно.
Я уже отошла, и получилось сказать непринуждённо. Он отстегнул ремни безопасности, подхватил меня и затянул к себе на колени.
– Тебя кто-то обидел?
– Нет, – спокойно, равнодушно.
– Точно?
– Точно.
Он вздохнул:
– Не хочешь говорить, твоё дело.
– Всё нормально, честно! – надеюсь, так более убедительно?
– Хорошо. Он нежно поцеловал меня и отстегнул мою заколку. Волосы рассыпались по спине.
– Вот так, милая. У тебя же кончились на сегодня собеседования?
– Да.
Я обняла его и поцеловала сама. Да, я женщина, и этот невоспитанный Петрович – я в мыслях не могла назвать его Романом – не докажет, что это плохо.
66.
Мне не хотелось отрываться от его губ, но, кажется, он хотел продолжения. Расстегнул несколько пуговок на блузке снизу и засунул туда руку.
– Эй! – я отпрянула. – Ты что, тут же люди ходят!
Роман рассмеялся.
– Ну что ты! Какие люди? Маленькая заросшая дорога в лесу. Тут люди даже не появляются.
Он задрал блузку и принялся за бюстгальтер. Я схватила его за руки, пытаясь остановить.
– Ром, ну правда, давай вернёмся домой! Пусти!
Он посадил меня верхом к себе на колени и снова поцеловал. Вот это меня устраивает, вечность бы так просидела. Но раздеваться в машине? Нет, ни за что!
Снова его руки под блузкой, внезапно в груди стало свободней. Бюстгальтер упал на соседнее сиденье. Я попыталась возмутиться, но он схватил меня за волосы и удержал поцелуй.
Он прав – здесь не ходят и не ездят, но сама мысль о том, что нас могут заметить, возбуждала всё больше. Возможно, именно этого Роман и хотел. Он положил меня на руль спиной и расстегнул джинсы. Нет, так нельзя. А если действительно кто-нибудь придёт? Ведь есть же закон подлости. Или на мистиков он не действует?
Снова захватил мои губы, смял подол юбки и потянул вверх. Господи! Он же сейчас...
– Даша?..
С силой задрал юбку и посмотрел мне в глаза. Всего мгновение тьмы, сияющей в его зрачках, и взгляд снова упал вниз.
– Ром, не говори ничего. Я и так знаю, что не должна была так делать.
Я попыталась вернуть подол на место, но он перехватил мои руки и завёл их назад.
– Не думай даже!
Задрал юбку повыше, перехватил запястья одной рукой. Плечи вывернулись назад, больно не было – скорее просто неудобно. Но я молчала. Мне было стыдно. Что он скажет теперь?..
– Мы же обговаривали твой внешний вид.
Голос чуть срывается. При его самоконтроле я ещё такого не наблюдала. Сердится? Он теперь обидится на меня? А если извиниться?
В голову вдруг стукнула мысль.
– Ты думаешь, меня поэтому не взяли? Да?
Он закусил губу, сдерживая смех.
– Ну Даша! Умеешь ты в самый неподходящий момент... Разве что ты задирала там юбку. Или у них в туалете камеры наблюдения.
– Нет, ничего такого!
– Даш, да я шучу. Значит, всё время, пока ты изображала деловую женщину, на самом деле было вот это?
Он провёл пальцем по краю чулка. Рывком подтянул юбку повыше и сжал моё бедро выше чулка. К счастью – может, бельё в этот раз уцелеет?
Я смотрела на него и не замечала привычной улыбки. Его лицо стало жёстким.
– Отпусти меня, пожалуйста.
Я так и не поняла, он сильно рассердился? Вот приду домой, сразу переоденусь. Секс-бомба из меня никакая...
– Ром, ты сердишься?
Почти шёпотом. Причём виноватым. Жалко получилось.
– Сержусь?! На что?
Голос низкий, грубый, срывающийся. Меня это пугает.
– Ну, что я так оделась.
Кажется, кровь прилила к лицу. Я, наверное, совсем красная. Может, теперь он меня отпустит? Я не могу серьёзно разговаривать в такой позе.
– Даша, ты глупая.
Я снова попыталась слезть с его колен. В его глазах сверкнула тьма.
– Ещё раз попробуешь, привяжу к рулю.
Он закинул мою ногу к себе на плечо и потёрся об неё щекой.
– Приятная ткань. Удачно выбрали.
– Рома, не надо!
Получился жалкий писк. Я не пыталась сопротивляться – всё равно сделает по-своему. Руль, обитый мягкой тканью, тем не менее уже давил на спину, и я ухватилась за приборную панель.
Кажется, ещё минус комплект белья. Он снова разорвал мои трусики и вошёл в меня. Я вздохнула и закрыла глаза.
– Тихо, не ударься.
Он подхватил мою голову, отдаляя от стекла, и привлёк меня к себе. Я уже не раз решала взять на себя инициативу, и не изображать больше бревно – но в такой позе мало что можно сделать. Только покориться его движениям. Когда он меня берёт – я просто не способна соображать и чего-то делать. Это и называется – сходить с ума от страсти?
67.
Только когда мы припарковались во дворе я поняла, что не могу выйти из машины в таком виде. Мятая юбка и блузка, растрёпанные волосы, бельё валяется на ковриках под сиденьями...
– Ну вот, всё-таки осталось... – вздохнул Роман, глядя на меня. – Извини.
– Что?
– У тебя губа чуть кровит. Раньше я следил за этим. Извини, я уберу.
Кровит? Ещё этого не хватало!
– И как я теперь отсюда выйду? – возмутилась. Надо мной же весь двор смеяться будет. Может, он всё-таки сердится и поэтому так сделал?
– Я уберу.
Он легко прижал пальцами мои губы.
– А куда больше хочешь?
Пожала плечами.
– Да по большому счёту всё равно. Вообще не думаю, что мне повезёт с двух раз. Это было бы странно.
Мы выехали со двора. Роман вёл машину очень уверенно, но без лихачества. Останавливался на на жёлтый, пропускал пешеходов, держал разрешённую скорость. Я любовалась им: спокойный, сосредоточенный. Уверенно сжимает руль. У него красивые руки: широкие ладони, длинные крупные пальцы с редкими волосками. Округлые ногти, загнутые вниз. Шероховатая кожа. Я помню.
Я погладила его руки, поводила пальчиком.
– Да-аш! – возмутился он.
– Ты же бессмертный! – улыбнулась я, проводя по его плечу.
– Но ты-то нет!
– Ты же рядом... – я легко царапнула его шею.
– Значит так. Либо ты сидишь смирно, либо мы разворачиваемся обратно. У тебя явно нерабочее настроение.
– Всё, больше не буду, – я торопливо убрала руки.
– И ремни безопасности пассажирского сиденья надо будет снабдить наручниками.
Я густо покраснела. В основном, от того, какие мысли вызвала у меня идея с наручниками. Он же ничего не заметил?
Ладно с ним, лишь бы кое-что другое не заметил. Он так тщательно подбирал мне деловую одежду.
Я вздохнула. Села смирно, сложив ручки на коленях и потупив взор.
– Пай-девочка – это ещё хуже, – сообщил он. Я хихикнула, не сдержавшись. Не-ет, сейчас я вряд ли пай-девочка.
– Ром, а что за машина?
Сменим немного тему. Я всё-таки с работодателем беседовать еду.
– Hyundai Solaris.
Hyundai он сказал как-то мяукающе, а Solaris – как «Солярис», с русским акцентом.
– Нравятся Hyundai?
– Мне нравятся легковушки Daimler AG, но не хочу пускать пыль в глаза и привлекать излишнее внимание. – ответил он равнодушно.
Daimler? Это не Mersedes ли? Что-то тут не то. Мужчина не может не хотеть пускать пыль в глаза.
– Зря... Ты бы неплохо смотрелся на Мэйбахе, – может, не стоит его подначивать, а? Что я буду чувствовать, если он припаркует Мэйбах под моим окном?
– Правильно говорить Майбах. Это немецкая машина. Откуда ты знаешь марки?
Я пожала плечами. Надо объяснить, пожалуй, что меня вполне устраивает Hyundai. И даже, в принципе, автобус. Есть машина – хорошо, нет машины – ладно.
– Сюда? – спросил Роман и припарковался.
Ой. Уже приехали. Ладно, Даша, потом скажешь.
62.
Испытательный срок полгода, в течение которого зарплата – четыре тысячи рублей, потом в два раза больше – самый популярный развод работодателя. Я вышла разочарованная. В отделе кадров сказали, что позвонят мне, но я туда не пойду. Даже если действительно позвонят. Всё понимаю, с моим неполным годом в качестве опыта работы рассчитывать на золотые горы сложно. Но ради чего я пять лет училась в политехе на коммерции?
Вышла я с нормальным лицом. Что расстраиваться? Расстраиваться надо после десятого отказа. Поиск есть поиск.
– Ну как? – Роман ждал меня возле машины.
Я хитро улыбнулась:
– Обещали взять, только если я буду спать с директором. Я согласилась – там очень симпатичный директор.
Тёмные глаза ещё больше помрачнели, он стиснул мои плечи и прижал к машине:
– Дашка, я чтобы таких шуток больше не слышал!
Я обняла его за пояс и прижалась:
– Извини. Больше не буду.
А мне казалось, невинная шутка. Как же он тогда отреагирует, если поймёт, во что я одета?
63.
Мы доехали до молокозавода очень быстро – минут на двадцать раньше назначенного срока. Предыдущее собеседование заняло куда меньше времени, чем я ожидала. Остановились в квартале от него – пару минут ходьбы.
– Придётся подождать, – предложила я. Просто посидеть с ним рядом – это же здорово. Интересно, Роман тоже так считает?
Я отстегнула ремень и взяла его за руку.
– Даша, – он легко коснулся губами моей ладони, – ты меня боишься?
– Почему?!
Вопрос очень удивил. С чего это он взял? Разве похоже?
Пожал плечами:
– Тебе лучше знать.
– Нисколько.
Ладно, это просто причуды. Их у него много. С чего бы я его боялась? Пусть мы знакомы пару недель, но, во-первых, его знают и Андрей, и Лана. А во-вторых, он не сделал мне ничего плохого, совсем наоборот.
Он усмехнулся и качнул головой:
– Ты необычная.
Ровный тон, лёгкая улыбка.
– Потому, что не боюсь тебя? Ты же не сделал мне ничего плохого.
– Но могу.
Я не сдержалась и фыркнула насмешливо:
– Кто угодно может.
– Но мне за это ничего не будет.
– Да что за вопросы? Ты меня что, решил прирезать и прикопать?
Он расхохотался и сгрёб меня в объятия:
– Дашка, я тебя обожаю!
– Пусти, мне неудобно.
Я его не понимаю. Совсем.
– Я – восставший из Ада мертвец. Тебя это не пугает?
– Вот сейчас ты меня пугаешь, – я надула губы. – Это вообще к чему расспросы? Вообще нормальная девушка в здравом уме и твёрдой памяти может пугаться, бояться и всё такое, если за ней так ухаживают?
– Вообще-то, они так и делают.
Он склонил голову и серьёзно, проникновенно посмотрел на меня. Я вернула взгляд и подождала продолжения.
– Меня даже мистики сторонятся.
– То есть много женщин знают про тебя всё, что я знаю?
Я постаралась сказать это равнодушно, не показать, что меня задело. Вряд ли имею право рассчитывать на уникальность. Понятно, что я – одна из многих. Такие мужчины долго свободными не остаются. Тем более не стоит рассчитывать его удержать. Он – вольный ветер, без границ и привязанностей. Сегодня он со мной, а завтра – уже наиграется. Что мне останется? Воспоминания. Он оставил даже Лану – блестящую, красивую, обаятельную... А я? Что особого из себя представляю? Ничем не примечательная, симпатичная, – но таких сотни вокруг. Помню, читала книги и статьи в стиле «Как удержать мужчину». Так на обычного и среднестатистического уходит столько сил и времени – причём постоянно. Что уж говорить о таком, как Роман? Я знаю, он уйдёт, рано или поздно, и сколько мне ещё осталось – невозможно сказать. Я не из тех, кого не бросают. Я, скорее, из тех, кто подпирает стенки во время танцев. Собственно, была бы такой, если бы не Ланка. Именно она научила нас с Алёной чувствовать себя королевами и вести себя соответственно. Научила одеваться и ухаживать за собой, держать себя и разговаривать с людьми. Ты можешь не беспокоиться, подруга – он всё равно будет твой. Вы невероятно подходящая пара. А я... никакие чулки под рабочей юбкой не сделают меня секс-бомбой. Глупо было это затевать. Надеюсь, он не заметит.
– Даша, – позвал он тихонько. – О чём задумалась?
– О тебе.
Я пододвинулась поближе к соседнему сиденью и устроила голову на его плече.
– Девочка, никто, кроме тебя и мистиков не знал, что я мёртвый. Они и так считали меня странным и пугающим.
И я бы не знала, если бы не проговорился Андрей.
– Я тебя не боюсь, – заверила его. – Пока ты не сбрасываешь меня с крыши. Понятно, что всемогущий мистик, но – всё равно жутковато.
Но вслух говорить не стала. Кажется, не очень уместно сейчас.
Он нежно поцеловал меня.
– Спасибо тебе, малышка. Иди на своё собеседование. Я припаркуюсь поближе.
64.
– Девушка, что было написано в объявлении насчёт вакансии?!
Худощавый, подтянутый, немолодой – лет пятьдесят, наверное. Волосы цвета «перец с солью». Очки в металлической оправе. Серый костюм отлично сидит, явно дорогой. Хотя я, конечно, не слишком хорошо разбираюсь в мужской одежде. Строгое выражение лица, глаза глядят высокомерно и презрительно.
Девушка из отдела кадров мне понравилась куда больше. Но когда она сказала, что со мной будет беседовать заместитель директора, я не предполагала, что увижу человека, который так запросто вызывает робость.
Я перебрала в уме требования к кандидатам. Ведь сразу не рассматривала те, которым я не подходила. Ничего такого в объявлении не было. Даже опыт работы не был указан.
– Дословно, – сухо потребовал он. Я неуверенно повторила объявление:
– Вакансия инженера по охране труда...
Он перебил:
– Ещё раз!
– Вакансия инженера по охране... – начала я снова. В груди забурлил тревожный страх. Что такое? Чем я не подхожу? Или это – какая-то проверка?
– Ещё раз! – потребовал резко мужчина.
Может, это и проверка. Но я не могу ему возразить. Я же не продавцом устраиваюсь и не специалистом по связям с общественностью! Для меня главное – профессиональные навыки.
– Вакансия инженера... – мой голос, кажется, сбился в полушёпот.
– Во-от! – протянул он презрительно. Инженера, а не инженерихи! Вы свободны.
Он встал. Я некоторое время сидела ошарашено. Как так? Ведь в объявлении не был указан пол кандидата!
– Но ведь... – попыталась я хотя бы уточнить.
– Девушка, идите, устройтесь поваром в ресторан. Займитесь своим делом.
Место женщины – дом и кухня. Он вышел, обозначив свою позицию, а я медленно встала и выползла за дверь. Спускаться три этажа. Может, хватит времени успокоиться? Слёзы лезли из глаз. Ни в коем случае нельзя! А если Роман увидит? Мало ли что он может сделать...
Я стояла на лестнице, когда меня нагнала девушка из отдела кадров.
– Вы расстроились? – Она пыталась говорить успокаивающе и примирительно. – Не стоит. Роман Петрович может быть грубоват. Не позволяйте ему расстроить вас.
Я вздрогнула. Очень неприятно, что этого хама зовут так же, как моего мужчину. Впрочем, моего Романа зовут на самом деле Рамон. Но всё равно неприятно.
Я постаралась успокоиться и сказать ровно:
– Всё хорошо. Я пойду, меня ждут.
Слёзы тут же рванулись обратно, но я не позволила им. Не дай бог, Роман заметит.
Спустилась вниз и деланно-лёгким шагом прошлась по тротуару. Вот он, фиолетовый «Solaris» во втором ряду.
65.
Он ждал меня рядом с машиной.
– Ну как? Что такое?
Открыл мне дверцу и помог сесть. Пристегнул меня, закрыл машину, обошёл и сел сам. И тогда я сказала:
– Им нужен был мужчина.
– Ты расстроилась? – он выехал на дорогу и смотрел вперёд. Это хорошо. Не заметит, в каком я состоянии.
– Не особенно. Всё в порядке. Такое бывает, особенно с моей профессией.
– Ты расстроилась, – констатировал Роман. Свернул в какой-то проулок, выехал на широкую дорогу. Он молчал, я тоже. Комок в горле ещё стоял.
Парк, переходящий в лес. Но на дорогу к дому мы не свернули. Проехали по почти тропинке в лес. Машину мелко затрясло.
Остановился он резко. Заглушил мотор, повернулся и поцеловал меня.
– Дашенька, ты очень расстроилась?
– Всё нормально, честно.
Я уже отошла, и получилось сказать непринуждённо. Он отстегнул ремни безопасности, подхватил меня и затянул к себе на колени.
– Тебя кто-то обидел?
– Нет, – спокойно, равнодушно.
– Точно?
– Точно.
Он вздохнул:
– Не хочешь говорить, твоё дело.
– Всё нормально, честно! – надеюсь, так более убедительно?
– Хорошо. Он нежно поцеловал меня и отстегнул мою заколку. Волосы рассыпались по спине.
– Вот так, милая. У тебя же кончились на сегодня собеседования?
– Да.
Я обняла его и поцеловала сама. Да, я женщина, и этот невоспитанный Петрович – я в мыслях не могла назвать его Романом – не докажет, что это плохо.
66.
Мне не хотелось отрываться от его губ, но, кажется, он хотел продолжения. Расстегнул несколько пуговок на блузке снизу и засунул туда руку.
– Эй! – я отпрянула. – Ты что, тут же люди ходят!
Роман рассмеялся.
– Ну что ты! Какие люди? Маленькая заросшая дорога в лесу. Тут люди даже не появляются.
Он задрал блузку и принялся за бюстгальтер. Я схватила его за руки, пытаясь остановить.
– Ром, ну правда, давай вернёмся домой! Пусти!
Он посадил меня верхом к себе на колени и снова поцеловал. Вот это меня устраивает, вечность бы так просидела. Но раздеваться в машине? Нет, ни за что!
Снова его руки под блузкой, внезапно в груди стало свободней. Бюстгальтер упал на соседнее сиденье. Я попыталась возмутиться, но он схватил меня за волосы и удержал поцелуй.
Он прав – здесь не ходят и не ездят, но сама мысль о том, что нас могут заметить, возбуждала всё больше. Возможно, именно этого Роман и хотел. Он положил меня на руль спиной и расстегнул джинсы. Нет, так нельзя. А если действительно кто-нибудь придёт? Ведь есть же закон подлости. Или на мистиков он не действует?
Снова захватил мои губы, смял подол юбки и потянул вверх. Господи! Он же сейчас...
– Даша?..
С силой задрал юбку и посмотрел мне в глаза. Всего мгновение тьмы, сияющей в его зрачках, и взгляд снова упал вниз.
– Ром, не говори ничего. Я и так знаю, что не должна была так делать.
Я попыталась вернуть подол на место, но он перехватил мои руки и завёл их назад.
– Не думай даже!
Задрал юбку повыше, перехватил запястья одной рукой. Плечи вывернулись назад, больно не было – скорее просто неудобно. Но я молчала. Мне было стыдно. Что он скажет теперь?..
– Мы же обговаривали твой внешний вид.
Голос чуть срывается. При его самоконтроле я ещё такого не наблюдала. Сердится? Он теперь обидится на меня? А если извиниться?
В голову вдруг стукнула мысль.
– Ты думаешь, меня поэтому не взяли? Да?
Он закусил губу, сдерживая смех.
– Ну Даша! Умеешь ты в самый неподходящий момент... Разве что ты задирала там юбку. Или у них в туалете камеры наблюдения.
– Нет, ничего такого!
– Даш, да я шучу. Значит, всё время, пока ты изображала деловую женщину, на самом деле было вот это?
Он провёл пальцем по краю чулка. Рывком подтянул юбку повыше и сжал моё бедро выше чулка. К счастью – может, бельё в этот раз уцелеет?
Я смотрела на него и не замечала привычной улыбки. Его лицо стало жёстким.
– Отпусти меня, пожалуйста.
Я так и не поняла, он сильно рассердился? Вот приду домой, сразу переоденусь. Секс-бомба из меня никакая...
– Ром, ты сердишься?
Почти шёпотом. Причём виноватым. Жалко получилось.
– Сержусь?! На что?
Голос низкий, грубый, срывающийся. Меня это пугает.
– Ну, что я так оделась.
Кажется, кровь прилила к лицу. Я, наверное, совсем красная. Может, теперь он меня отпустит? Я не могу серьёзно разговаривать в такой позе.
– Даша, ты глупая.
Я снова попыталась слезть с его колен. В его глазах сверкнула тьма.
– Ещё раз попробуешь, привяжу к рулю.
Он закинул мою ногу к себе на плечо и потёрся об неё щекой.
– Приятная ткань. Удачно выбрали.
– Рома, не надо!
Получился жалкий писк. Я не пыталась сопротивляться – всё равно сделает по-своему. Руль, обитый мягкой тканью, тем не менее уже давил на спину, и я ухватилась за приборную панель.
Кажется, ещё минус комплект белья. Он снова разорвал мои трусики и вошёл в меня. Я вздохнула и закрыла глаза.
– Тихо, не ударься.
Он подхватил мою голову, отдаляя от стекла, и привлёк меня к себе. Я уже не раз решала взять на себя инициативу, и не изображать больше бревно – но в такой позе мало что можно сделать. Только покориться его движениям. Когда он меня берёт – я просто не способна соображать и чего-то делать. Это и называется – сходить с ума от страсти?
67.
Только когда мы припарковались во дворе я поняла, что не могу выйти из машины в таком виде. Мятая юбка и блузка, растрёпанные волосы, бельё валяется на ковриках под сиденьями...
– Ну вот, всё-таки осталось... – вздохнул Роман, глядя на меня. – Извини.
– Что?
– У тебя губа чуть кровит. Раньше я следил за этим. Извини, я уберу.
Кровит? Ещё этого не хватало!
– И как я теперь отсюда выйду? – возмутилась. Надо мной же весь двор смеяться будет. Может, он всё-таки сердится и поэтому так сделал?
– Я уберу.
Он легко прижал пальцами мои губы.
