Боясь навредить другу, в отчаянии застонал, и видение тут же исчезло. Я с ужасом смотрел на шипы, словно поручи, закрывшие собой руки уже до локтя, прикрикнув на них:
-- Какого демона… Кому сказал -- вон отсюда! -- с открытым ртом наблюдая, как шипы послушно исчезают, а между веток появляется расстроенная хмурая физиономия Дрю:
-- И чего сразу орать-то? Тебя просто долго не было, а Шверг торопит отряд, вот и решил посмотреть, как дела…
Делая вид, что подтягиваю штаны, фыркнул:
-- Слава богу, здесь мне твоя помощь точно не нужна -- сам справляюсь…
Дрю захохотал, а стоявший рядом смущённый Граст опустил глаза, явно опасаясь, что и ему тоже достанется. Ещё раз бросив взгляд на руки и убедившись, что с ними всё в порядке, облегчённо вздохнул, легонько подтолкнув в спины обоих приятелей:
-- А ну бегом, так-перетак… Кто первым доберётся до своего коня, тому расскажу, как однажды сражался с каменным истуканом…
Я смеялся, глядя, как они толкаются, стараясь опередить друг друга:
-- Ну что за дурачьё… Ох, Ле, когда же, наконец, всё это кончится? Так хочется просто посидеть у костра, потягивая крепкую настойку из фляги и любуясь твоей забавной, захмелевшей физиономией, гладить золотую косу, улыбаясь как последний идиот, пока ты будешь дремать на моём плече…
Отряд не спеша двигался в сторону Западных гор, где последний раз видели стаю Монстров из прорехи. Конечно, назвать горами не такие уж высокие каменистые холмы, поросшие, в основном, золотистыми соснами, даже с большой натяжкой было трудно. Но поговаривали, что много тысяч лет назад там действительно стояли подпиравшие облака исполины со снежными вершинами. А доказательством, мол, служили залежи ценной руды и драгоценных камней прямо у поверхности огромных расколотых валунов, бывших когда-то высочайшими на всём Юге горами…
-- Пустая болтовня, -- ворчал на привале родившийся и выросший в этих краях Жорес, -- может, там и есть руда, а местные речушки иногда приносят блестящие камушки, но почему-то здешний Герцог так и не решился открыть рудники. Ни он сам, ни его покойный дед, ни прадед его прадеда не подпускали людей к этим холмам -- значит, была причина…
-- Ну не тяни же, говори, Жорес–сукин ты сын, -- торопили его бойцы, и ухмылявшийся своей разбойничьей улыбкой южанин сверкал в ответ тёмными глазами:
-- Всё дело в том, что сокровища Западных гор охраняют свирепые демоны. Они никого не подпускают к своим богатствам -- в наших краях до сих пор есть такой обычай: связанного преступника оставляют рядом с одной из пещер, а наутро даже косточек не остаётся…
-- Подумаешь, -- фыркал узкоглазый и вёрткий, похожий на маленького лесного зверька Ури, -- на самом деле, освободиться от верёвок при должном упорстве не так уж и трудно -- вот ваши «преступники» и уносили ноги куда подальше…
-- Дурак ты, Урион, -- злился Жорес, -- я сам ходил однажды в такое место, когда приговорили соседского парня -- там всё вокруг было залито кровью, а на ветках сосен развевались обрывки одежды, словно красные тряпки на ветру… Меня потом весь день рвало, всюду мерещился запах крови и внутренностей.
Но упрямый Ури не унимался:
-- Да в холмах, наверное, полным-полно зверья. Бабкины сказки повторяешь, а ещё разведчик…
Помрачневший Жорес вспыхнул:
-- Посмотрим, как ты заговоришь, когда мы туда придём. Вот попомни мои слова, бестолочь -- ещё будешь молить бога, чтобы не пришлось идти в ночной дозор. Я уже говорил командиру об опасности, и, в отличие от тебя, он ко мне прислушался…
У костра стало так тихо, что слышно было, как булькает в котелке вода и жужжат над головами вездесущие москиты -- в больших глазах Граста застыл ужас, но я не успел его предупредить. Коварно подобравшийся сзади Дрю охнул прямо над ухом, и взвизгнувший мальчишка бросился мне на шею, чем вызвал радостный хохот бойцов, тут же принявшихся подсмеиваться над нами обоими.
Я сердито стряхнул с себя Граста:
-- Сколько можно за меня цепляться -- вот же… сделал из Наставника посмешище. Останешься здесь, тебя сегодня в дозоре заменит этот полудурок, и не спорь! А приедет с задания Дар, попрошу его отправить приставал» в штаб -- будешь учиться магии у настоящего мастера -- Первый Избранный Хорст возвращается после ранения…
Граст скис, но дальше так продолжаться не могло: мальчишка всюду таскался за мной, и я устал слышать за спиной смешки бойцов:
-- А вон и наша нянька с младенцем…
Схватив Дрю за ухо, дал ему несильного пинка:
-- Пойдёшь сегодня в ночной дозор вместе с нами, там и посмеёмся… -- но, похоже, «весельчака» это не испугало:
-- И что? От этого в любом случае пользы будет больше, чем от мелюзги…
В отсутствии Старика командование разведчиками было на мне, и приходилось делать вид, что не замечаю ни насмешек, ни ехидных переглядок любящих потрепать языками шутников. И хотя в душе я, конечно, переживал, ума хватало не подавать виду и не вступать с ними в перепалки, тяжело вздыхая про себя:
-- Ворону никогда не заслужить их уважение и не сравниться с обожаемым всеми Даром… -- хотя, что касается дела, приказы мага-Избранного всегда выполнялись беспрекословно…
Сегодня я сам шёл в дозор с Жоресом и Дрю, надо было проверить дорогу, по которой завтра предстояло идти отряду капитана Шверга. Места здесь были глухие, ближайший посёлок остался далеко позади, а до неприятных Западных гор -- добираться ещё три дня. Путь пролегал через заброшенные поля, и мне было не по себе -- ведь на ровном месте мы были как на ладони.
Жорес молчал, да и Дрю притих. Ночь стояла лунная, по обеим сторонам дороги застыли высокие по пояс, начинавшие подсыхать травы, и при полном безветрии не слышно было даже их лёгкого шуршания. Только перестук копыт и негромкое фырканье наших лошадей. Эта тишина действовала на нервы, и, чтобы хоть немного отвлечься, я решил заговорить с Жоресом:
-- Ты, кажется, родом из этих мест?
Он кивнул:
-- Точно, командир… Хотите о чём-то спросить?
Ляпнул первое, что пришло в голову:
-- Как здесь… неуютно. Столько места, и ни деревни, ни посёлка. Почему?
Он снова кивнул:
-- Ещё недавно, когда был жив мой дед, здесь находилось большое, известное на всю округу село, в котором жили Мастера -- не только хлебопашцы, но и кузнецы-оружейники. Их топоры и плуги славились по всему Югу, а ещё мечи и копья… Только чем-то не угодили они здешнему Хозяину, тот и сжёг село дотла. Вместе с жителями…
Я охнул:
-- Неужели Наместник такой изверг? А Император знает…
Жорес вздохнул:
-- Да я не о Наместнике, Терри. У этих мест всегда был и есть настоящий Хозяин -- Дух Западных гор. Ты только не смейся, это чистая правда. Другому бы не рассказал, но тебе обязан жизнью и врать не буду. Здешние обитатели были связаны с ним договором: он помогал им в ремесле, а они платили дань. Но, видно, что-то пошло не так -- люди слишком возгордились, вот и погибли от огня. В тот год тоже стояла страшная жара, однажды среди ясного неба полыхнула молния, и понеслось. Дед своими глазами видел…
Я посмотрел на него внимательно -- не подсмеивается ли разведчик надо мной -- может, решил припугнуть ради шутки? Но всегда весёлый Жорес на этот раз был как никогда серьёзен:
-- Вот и пустует место, всё травой заросло, и люди здесь больше не живут -- страшно, -- он тревожно оглянулся, -- а ещё говорят, в лунные ночи…
Я напрягся, и не только потому, что глаза дозорного не отрывались от казавшихся такими мирными полей -- внутри шевельнулась притихшая в последние дни «сила». Словно предупреждала:
-- Опасность!
Ветер налетел внезапно, растрепав наши волосы и остудив разгорячённые ночной духотой лица, и тут же пропал, оставив после себя лёгкий шум: где-то натужно скрипел колодезный ворот, лениво перебрёхивались собаки, негромко посмеивались звонкие человеческие голоса…
Волосы на теле встали дыбом, когда всего в нескольких шагах от меня проплыл аппетитный дымок костра -- дозор оказался посреди деревенской улицы. В окошках крепких, утопавших в зелени домов было темно -- видно, их обитатели уже спали. Но не все -- держащиеся за руки юные парочки бродили в полутьме -- их жизнерадостный смех завораживал, одновременно пугая:
-- Эрин, Марк! Пошли в ночное, посидим у костра…
-- Я-то пойду, а тебе не влетит от матери?
-- Она не узнает, если ты не проболтаешься, дурень…
Рядом промчалась босоногая девчонка в широкой юбке, её длинные косы сияли в свете луны:
-- Подожди меня, сестрёнка, я с вами!
Это было настолько реально, что мне почудился слабый, пахнувший молоком и травами запах её кожи. Испуганно перевёл взгляд на спутников -- Дрю, открыв рот, не отрывал глаз от девчонок, а руки побелевшего Жореса мелькали, осеняя себя «святой защитой», пока губы беззвучно шептали молитву…
Верный, почувствовав панику хозяина, заржал и поднялся на дыбы. Деревенские ребята тут же остановились, обернувшись, я же чуть не свалился в пыль от безумного крика Дрю:
-- Господи, спаси, это же…
Милые лица подростков мгновенно вытянулись, превращаясь в уродливые морды страшных тварей: глаза горели бешенством, а с длинных жёлтых клыков капала, пенясь, кровавая слюна.
Рядом что-то ярко вспыхнуло. Зажмурившись, я стонал от режущей боли, вслушиваясь в доносившийся словно издалека отчаянный вопль Жореса:
-- Поворачивайте назад и не оглядывайтесь! -- конь развернулся и, думаю, не без вмешательства «новой силы» бросился вдогонку за разведчиками, унося меня прочь из этого ужасного места…
Сзади раздался протяжный свист, и Верный начал замедлять свой бег. Казалось, мы с налёта врезались в густую тягучую патоку. Она рвалась в наши лёгкие, стремясь разорвать их, наполнив кровью, и, почувствовав, как что-то скользкое, словно щупальце, лезет в горло, я сжал занывшие зубы, слегка приоткрыв слезящиеся веки…
Оно завыло, сдавив грудь ещё сильнее, и в тот же момент чёрное «нечто» оторвалось от земли, в прыжке протянув к глазам уродливую когтистую лапу, почти коснулось их… Но развернувший коня Дрю с безумным лицом прокричал:
-- Нет, Терри! -- ударив Верного плёткой по крупу…
Тот дёрнулся и, очнувшись, понёс меня вперёд. Всё, что я мог -- вцепиться в гриву и, пригнув голову к взмыленной шее коня, молить Господа о защите, пока за спиной завывал непонятно откуда налетевший ветер. Только что ясное небо заволокло тучами, и, хоть луна уже тонула в них, захлёбываясь в потоках небесной влаги, от всполохов молний было светло как днём. И от этих безумных вспышек становилось ещё страшнее…
Я задыхался, боясь, что не выдержу гонки, но внезапно… всё кончилось: мы мчались по старой, сухой и пыльной дороге при свете полной луны, разбивая тишину летней ночи грохотом испуганных сердец, перекрывавшим даже стук лошадиных копыт. Крик Дрю заставил нас с Жоресом натянуть поводья:
-- Подождите меня… Что-то не так с Дичком!
Пришлось спешиться и бежать к отставшему мальчишке. Он стоял с несчастным видом, беспомощно опустив руки. Глаза были полны слёз -- его любимый вороной конь шатался, заплетая ноги как пьяный мужичок у трактира, и не успели мы приблизиться, рухнул на землю. Вся спина и круп бедняги были исполосованы когтями, раны от которых сильно кровоточили.
Я прекрасно понимал, что, не «поторопи» Дрю Верного, сам бы сейчас оказался на месте Дичка. Юный разведчик поднял несчастные глаза, в которых уже не было надежды, сначала прошептав:
-- Сделай что-нибудь, Терри. Ты же можешь его вылечить? -- а потом, вцепившись в мой плащ, прокричал в лицо:
-- Давай, я же спас тебе жизнь…
Присев на корточки, первый маг разведчиков мысленно потянулся к «новой силе», но она не желала откликаться на зов. Пришлось читать простое заклинание исцеления, обычно помогавшее при неглубоких ранах. Результат ошеломил всех: Дичок дёрнулся, и, закатив глаза, рассыпался пеплом…
Потрясённый случившимся, я вскочил на ноги. Дрю горько зарыдал, но тут же, вытерев рукавом белое от гнева лицо, изо всех сил боднул Наставника головой в живот, так что, охнув, его любимый Учитель рухнул в дорожную пыль. Я видел, как в руках у мальчишки оказался камень, но, закрыв глаза, не стал сопротивляться -- не было ни желания, ни сил…
Звук пощёчины и рык Жореса заставили меня снова посмотреть на мир:
-- Ты что творишь, идиот, под трибунал захотел? Это же нападение на офицера… Подумай, дурачина, что мог сделать Терри? Против запретной магии обычная бессильна -- скажи спасибо, что мы все ещё целы… -- он быстро подсадил поникшего Дрю на коня и вскочил в седло:
-- Поднимайся, командир… Надо возвращаться в лагерь, скоро начнёт светать. Уверен, днём тут будет спокойно, и отряд пройдёт без проблем, «такое» бывает только ночью, да и то раз в несколько лет. Что поделать -- «повезло» нам, так-перетак…
После удара живот болел, но я заставил себя встать, сделав невозмутимое, как и положено Избранному, лицо. Верный припал на передние ноги, помогая взобраться в седло, и уже вскоре обрадованный Граст, охая, подавал «бедному Учителю» горячий отвар.
Жорес рассказывал встревоженным бойцам о том, что произошло на дороге, умолчав о проступке Дрю, я же хлебал горячее невкусное пойло, не поднимая глаз и не обращая внимания на разраставшиеся в животе пульсирующую боль. Мне было плохо, но по другой причине -- Терри-Ворона душила обида на человека, которому он всегда доверял, забыв, что совсем недавно тот спас ему жизнь…
Граст присел рядом, пристально вглядываясь в грустное лицо Учителя, и, внезапно положив мне руку на живот, начал читать заклинание исцеления. Я чувствовал, как дрожали его пальцы, но ничего не сказал, молча уставившись в кружку. И тогда он осторожно коснулся плеча:
-- Дрю мне всё рассказал, Терри. Парень в панике и не может понять, как такое случилось. Он хоть и болван, но души в тебе не чает, сам знаешь, а тут вдруг… Что-то здесь не так -- надо осмотреть дурачка, вдруг «эта штука» -- не дай Бог, конечно -- его ранила?
Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы принять решение:
-- Позови его в палатку, живо…
Я рассматривал спину Дрю, вздрагивавшего от каждого прикосновения чужих пальцев к обнажённой коже. Его несчастный голос расстраивал ещё больше:
-- Прости, Терри, не понимаю, как это получилось… Клянусь, я не хотел…
Собравшись с духом, остановил эти причитания:
-- Верю, Дрю, успокойся… Боюсь, у меня плохие новости -- прямо под лопаткой свежая царапина. Неровная, зараза, и пульсирует. Подумай хорошенько, ты почувствовал прикосновение твари? Или, может, накануне просто оцарапался?
-- Нет, не до того было…
-- Ясно, -- я старался, чтобы в голосе не было паники, -- что ж… применять обычную магию нельзя -- сам видел, что произошло при попытке помочь Дичку. Видно, яд попал в кровь и повлиял на тебя. Признаюсь честно -- никогда с таким не сталкивался, но, пожалуйста, Дрю, не отчаивайся. Вот-вот вернётся Хорст, он живёт более пятисот лет, наверняка подскажет, что делать…
Молодой разведчик замер, его слова разбили мне сердце:
-- Да что тут думать… Знаешь, как у нас в деревне поступали с теми, кого оцарапал перевёртыш? На костёр -- без жалости и сожаления. А я так хочу жить…
Граст охнул и стал быстро натягивать рубашку на приятеля:
-- Не говори так, нельзя сдаваться. Терри, ведь ты что-нибудь придумаешь, да?
Собственный голос показался мне неуверенным и жалким:
-- Какого демона… Кому сказал -- вон отсюда! -- с открытым ртом наблюдая, как шипы послушно исчезают, а между веток появляется расстроенная хмурая физиономия Дрю:
-- И чего сразу орать-то? Тебя просто долго не было, а Шверг торопит отряд, вот и решил посмотреть, как дела…
Делая вид, что подтягиваю штаны, фыркнул:
-- Слава богу, здесь мне твоя помощь точно не нужна -- сам справляюсь…
Дрю захохотал, а стоявший рядом смущённый Граст опустил глаза, явно опасаясь, что и ему тоже достанется. Ещё раз бросив взгляд на руки и убедившись, что с ними всё в порядке, облегчённо вздохнул, легонько подтолкнув в спины обоих приятелей:
-- А ну бегом, так-перетак… Кто первым доберётся до своего коня, тому расскажу, как однажды сражался с каменным истуканом…
Я смеялся, глядя, как они толкаются, стараясь опередить друг друга:
-- Ну что за дурачьё… Ох, Ле, когда же, наконец, всё это кончится? Так хочется просто посидеть у костра, потягивая крепкую настойку из фляги и любуясь твоей забавной, захмелевшей физиономией, гладить золотую косу, улыбаясь как последний идиот, пока ты будешь дремать на моём плече…
Отряд не спеша двигался в сторону Западных гор, где последний раз видели стаю Монстров из прорехи. Конечно, назвать горами не такие уж высокие каменистые холмы, поросшие, в основном, золотистыми соснами, даже с большой натяжкой было трудно. Но поговаривали, что много тысяч лет назад там действительно стояли подпиравшие облака исполины со снежными вершинами. А доказательством, мол, служили залежи ценной руды и драгоценных камней прямо у поверхности огромных расколотых валунов, бывших когда-то высочайшими на всём Юге горами…
-- Пустая болтовня, -- ворчал на привале родившийся и выросший в этих краях Жорес, -- может, там и есть руда, а местные речушки иногда приносят блестящие камушки, но почему-то здешний Герцог так и не решился открыть рудники. Ни он сам, ни его покойный дед, ни прадед его прадеда не подпускали людей к этим холмам -- значит, была причина…
-- Ну не тяни же, говори, Жорес–сукин ты сын, -- торопили его бойцы, и ухмылявшийся своей разбойничьей улыбкой южанин сверкал в ответ тёмными глазами:
-- Всё дело в том, что сокровища Западных гор охраняют свирепые демоны. Они никого не подпускают к своим богатствам -- в наших краях до сих пор есть такой обычай: связанного преступника оставляют рядом с одной из пещер, а наутро даже косточек не остаётся…
-- Подумаешь, -- фыркал узкоглазый и вёрткий, похожий на маленького лесного зверька Ури, -- на самом деле, освободиться от верёвок при должном упорстве не так уж и трудно -- вот ваши «преступники» и уносили ноги куда подальше…
-- Дурак ты, Урион, -- злился Жорес, -- я сам ходил однажды в такое место, когда приговорили соседского парня -- там всё вокруг было залито кровью, а на ветках сосен развевались обрывки одежды, словно красные тряпки на ветру… Меня потом весь день рвало, всюду мерещился запах крови и внутренностей.
Но упрямый Ури не унимался:
-- Да в холмах, наверное, полным-полно зверья. Бабкины сказки повторяешь, а ещё разведчик…
Помрачневший Жорес вспыхнул:
-- Посмотрим, как ты заговоришь, когда мы туда придём. Вот попомни мои слова, бестолочь -- ещё будешь молить бога, чтобы не пришлось идти в ночной дозор. Я уже говорил командиру об опасности, и, в отличие от тебя, он ко мне прислушался…
У костра стало так тихо, что слышно было, как булькает в котелке вода и жужжат над головами вездесущие москиты -- в больших глазах Граста застыл ужас, но я не успел его предупредить. Коварно подобравшийся сзади Дрю охнул прямо над ухом, и взвизгнувший мальчишка бросился мне на шею, чем вызвал радостный хохот бойцов, тут же принявшихся подсмеиваться над нами обоими.
Я сердито стряхнул с себя Граста:
-- Сколько можно за меня цепляться -- вот же… сделал из Наставника посмешище. Останешься здесь, тебя сегодня в дозоре заменит этот полудурок, и не спорь! А приедет с задания Дар, попрошу его отправить приставал» в штаб -- будешь учиться магии у настоящего мастера -- Первый Избранный Хорст возвращается после ранения…
Граст скис, но дальше так продолжаться не могло: мальчишка всюду таскался за мной, и я устал слышать за спиной смешки бойцов:
-- А вон и наша нянька с младенцем…
Схватив Дрю за ухо, дал ему несильного пинка:
-- Пойдёшь сегодня в ночной дозор вместе с нами, там и посмеёмся… -- но, похоже, «весельчака» это не испугало:
-- И что? От этого в любом случае пользы будет больше, чем от мелюзги…
В отсутствии Старика командование разведчиками было на мне, и приходилось делать вид, что не замечаю ни насмешек, ни ехидных переглядок любящих потрепать языками шутников. И хотя в душе я, конечно, переживал, ума хватало не подавать виду и не вступать с ними в перепалки, тяжело вздыхая про себя:
-- Ворону никогда не заслужить их уважение и не сравниться с обожаемым всеми Даром… -- хотя, что касается дела, приказы мага-Избранного всегда выполнялись беспрекословно…
Сегодня я сам шёл в дозор с Жоресом и Дрю, надо было проверить дорогу, по которой завтра предстояло идти отряду капитана Шверга. Места здесь были глухие, ближайший посёлок остался далеко позади, а до неприятных Западных гор -- добираться ещё три дня. Путь пролегал через заброшенные поля, и мне было не по себе -- ведь на ровном месте мы были как на ладони.
Жорес молчал, да и Дрю притих. Ночь стояла лунная, по обеим сторонам дороги застыли высокие по пояс, начинавшие подсыхать травы, и при полном безветрии не слышно было даже их лёгкого шуршания. Только перестук копыт и негромкое фырканье наших лошадей. Эта тишина действовала на нервы, и, чтобы хоть немного отвлечься, я решил заговорить с Жоресом:
-- Ты, кажется, родом из этих мест?
Он кивнул:
-- Точно, командир… Хотите о чём-то спросить?
Ляпнул первое, что пришло в голову:
-- Как здесь… неуютно. Столько места, и ни деревни, ни посёлка. Почему?
Он снова кивнул:
-- Ещё недавно, когда был жив мой дед, здесь находилось большое, известное на всю округу село, в котором жили Мастера -- не только хлебопашцы, но и кузнецы-оружейники. Их топоры и плуги славились по всему Югу, а ещё мечи и копья… Только чем-то не угодили они здешнему Хозяину, тот и сжёг село дотла. Вместе с жителями…
Я охнул:
-- Неужели Наместник такой изверг? А Император знает…
Жорес вздохнул:
-- Да я не о Наместнике, Терри. У этих мест всегда был и есть настоящий Хозяин -- Дух Западных гор. Ты только не смейся, это чистая правда. Другому бы не рассказал, но тебе обязан жизнью и врать не буду. Здешние обитатели были связаны с ним договором: он помогал им в ремесле, а они платили дань. Но, видно, что-то пошло не так -- люди слишком возгордились, вот и погибли от огня. В тот год тоже стояла страшная жара, однажды среди ясного неба полыхнула молния, и понеслось. Дед своими глазами видел…
Я посмотрел на него внимательно -- не подсмеивается ли разведчик надо мной -- может, решил припугнуть ради шутки? Но всегда весёлый Жорес на этот раз был как никогда серьёзен:
-- Вот и пустует место, всё травой заросло, и люди здесь больше не живут -- страшно, -- он тревожно оглянулся, -- а ещё говорят, в лунные ночи…
Я напрягся, и не только потому, что глаза дозорного не отрывались от казавшихся такими мирными полей -- внутри шевельнулась притихшая в последние дни «сила». Словно предупреждала:
-- Опасность!
Ветер налетел внезапно, растрепав наши волосы и остудив разгорячённые ночной духотой лица, и тут же пропал, оставив после себя лёгкий шум: где-то натужно скрипел колодезный ворот, лениво перебрёхивались собаки, негромко посмеивались звонкие человеческие голоса…
Волосы на теле встали дыбом, когда всего в нескольких шагах от меня проплыл аппетитный дымок костра -- дозор оказался посреди деревенской улицы. В окошках крепких, утопавших в зелени домов было темно -- видно, их обитатели уже спали. Но не все -- держащиеся за руки юные парочки бродили в полутьме -- их жизнерадостный смех завораживал, одновременно пугая:
-- Эрин, Марк! Пошли в ночное, посидим у костра…
-- Я-то пойду, а тебе не влетит от матери?
-- Она не узнает, если ты не проболтаешься, дурень…
Рядом промчалась босоногая девчонка в широкой юбке, её длинные косы сияли в свете луны:
-- Подожди меня, сестрёнка, я с вами!
Это было настолько реально, что мне почудился слабый, пахнувший молоком и травами запах её кожи. Испуганно перевёл взгляд на спутников -- Дрю, открыв рот, не отрывал глаз от девчонок, а руки побелевшего Жореса мелькали, осеняя себя «святой защитой», пока губы беззвучно шептали молитву…
Верный, почувствовав панику хозяина, заржал и поднялся на дыбы. Деревенские ребята тут же остановились, обернувшись, я же чуть не свалился в пыль от безумного крика Дрю:
-- Господи, спаси, это же…
Милые лица подростков мгновенно вытянулись, превращаясь в уродливые морды страшных тварей: глаза горели бешенством, а с длинных жёлтых клыков капала, пенясь, кровавая слюна.
Рядом что-то ярко вспыхнуло. Зажмурившись, я стонал от режущей боли, вслушиваясь в доносившийся словно издалека отчаянный вопль Жореса:
-- Поворачивайте назад и не оглядывайтесь! -- конь развернулся и, думаю, не без вмешательства «новой силы» бросился вдогонку за разведчиками, унося меня прочь из этого ужасного места…
Сзади раздался протяжный свист, и Верный начал замедлять свой бег. Казалось, мы с налёта врезались в густую тягучую патоку. Она рвалась в наши лёгкие, стремясь разорвать их, наполнив кровью, и, почувствовав, как что-то скользкое, словно щупальце, лезет в горло, я сжал занывшие зубы, слегка приоткрыв слезящиеся веки…
Оно завыло, сдавив грудь ещё сильнее, и в тот же момент чёрное «нечто» оторвалось от земли, в прыжке протянув к глазам уродливую когтистую лапу, почти коснулось их… Но развернувший коня Дрю с безумным лицом прокричал:
-- Нет, Терри! -- ударив Верного плёткой по крупу…
Тот дёрнулся и, очнувшись, понёс меня вперёд. Всё, что я мог -- вцепиться в гриву и, пригнув голову к взмыленной шее коня, молить Господа о защите, пока за спиной завывал непонятно откуда налетевший ветер. Только что ясное небо заволокло тучами, и, хоть луна уже тонула в них, захлёбываясь в потоках небесной влаги, от всполохов молний было светло как днём. И от этих безумных вспышек становилось ещё страшнее…
Я задыхался, боясь, что не выдержу гонки, но внезапно… всё кончилось: мы мчались по старой, сухой и пыльной дороге при свете полной луны, разбивая тишину летней ночи грохотом испуганных сердец, перекрывавшим даже стук лошадиных копыт. Крик Дрю заставил нас с Жоресом натянуть поводья:
-- Подождите меня… Что-то не так с Дичком!
Пришлось спешиться и бежать к отставшему мальчишке. Он стоял с несчастным видом, беспомощно опустив руки. Глаза были полны слёз -- его любимый вороной конь шатался, заплетая ноги как пьяный мужичок у трактира, и не успели мы приблизиться, рухнул на землю. Вся спина и круп бедняги были исполосованы когтями, раны от которых сильно кровоточили.
Я прекрасно понимал, что, не «поторопи» Дрю Верного, сам бы сейчас оказался на месте Дичка. Юный разведчик поднял несчастные глаза, в которых уже не было надежды, сначала прошептав:
-- Сделай что-нибудь, Терри. Ты же можешь его вылечить? -- а потом, вцепившись в мой плащ, прокричал в лицо:
-- Давай, я же спас тебе жизнь…
Присев на корточки, первый маг разведчиков мысленно потянулся к «новой силе», но она не желала откликаться на зов. Пришлось читать простое заклинание исцеления, обычно помогавшее при неглубоких ранах. Результат ошеломил всех: Дичок дёрнулся, и, закатив глаза, рассыпался пеплом…
Потрясённый случившимся, я вскочил на ноги. Дрю горько зарыдал, но тут же, вытерев рукавом белое от гнева лицо, изо всех сил боднул Наставника головой в живот, так что, охнув, его любимый Учитель рухнул в дорожную пыль. Я видел, как в руках у мальчишки оказался камень, но, закрыв глаза, не стал сопротивляться -- не было ни желания, ни сил…
Звук пощёчины и рык Жореса заставили меня снова посмотреть на мир:
-- Ты что творишь, идиот, под трибунал захотел? Это же нападение на офицера… Подумай, дурачина, что мог сделать Терри? Против запретной магии обычная бессильна -- скажи спасибо, что мы все ещё целы… -- он быстро подсадил поникшего Дрю на коня и вскочил в седло:
-- Поднимайся, командир… Надо возвращаться в лагерь, скоро начнёт светать. Уверен, днём тут будет спокойно, и отряд пройдёт без проблем, «такое» бывает только ночью, да и то раз в несколько лет. Что поделать -- «повезло» нам, так-перетак…
После удара живот болел, но я заставил себя встать, сделав невозмутимое, как и положено Избранному, лицо. Верный припал на передние ноги, помогая взобраться в седло, и уже вскоре обрадованный Граст, охая, подавал «бедному Учителю» горячий отвар.
Жорес рассказывал встревоженным бойцам о том, что произошло на дороге, умолчав о проступке Дрю, я же хлебал горячее невкусное пойло, не поднимая глаз и не обращая внимания на разраставшиеся в животе пульсирующую боль. Мне было плохо, но по другой причине -- Терри-Ворона душила обида на человека, которому он всегда доверял, забыв, что совсем недавно тот спас ему жизнь…
Граст присел рядом, пристально вглядываясь в грустное лицо Учителя, и, внезапно положив мне руку на живот, начал читать заклинание исцеления. Я чувствовал, как дрожали его пальцы, но ничего не сказал, молча уставившись в кружку. И тогда он осторожно коснулся плеча:
-- Дрю мне всё рассказал, Терри. Парень в панике и не может понять, как такое случилось. Он хоть и болван, но души в тебе не чает, сам знаешь, а тут вдруг… Что-то здесь не так -- надо осмотреть дурачка, вдруг «эта штука» -- не дай Бог, конечно -- его ранила?
Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы принять решение:
-- Позови его в палатку, живо…
Я рассматривал спину Дрю, вздрагивавшего от каждого прикосновения чужих пальцев к обнажённой коже. Его несчастный голос расстраивал ещё больше:
-- Прости, Терри, не понимаю, как это получилось… Клянусь, я не хотел…
Собравшись с духом, остановил эти причитания:
-- Верю, Дрю, успокойся… Боюсь, у меня плохие новости -- прямо под лопаткой свежая царапина. Неровная, зараза, и пульсирует. Подумай хорошенько, ты почувствовал прикосновение твари? Или, может, накануне просто оцарапался?
-- Нет, не до того было…
-- Ясно, -- я старался, чтобы в голосе не было паники, -- что ж… применять обычную магию нельзя -- сам видел, что произошло при попытке помочь Дичку. Видно, яд попал в кровь и повлиял на тебя. Признаюсь честно -- никогда с таким не сталкивался, но, пожалуйста, Дрю, не отчаивайся. Вот-вот вернётся Хорст, он живёт более пятисот лет, наверняка подскажет, что делать…
Молодой разведчик замер, его слова разбили мне сердце:
-- Да что тут думать… Знаешь, как у нас в деревне поступали с теми, кого оцарапал перевёртыш? На костёр -- без жалости и сожаления. А я так хочу жить…
Граст охнул и стал быстро натягивать рубашку на приятеля:
-- Не говори так, нельзя сдаваться. Терри, ведь ты что-нибудь придумаешь, да?
Собственный голос показался мне неуверенным и жалким:
