— Что будем делать? — дроу, довольный своим «творением», явно ждал одобрения и восхищения.
— Что хочешь. Мне абсолютно всё равно!
— И всё же?
Я устало закатила глаза. Медленно, но верно намокающие сапоги раздражали и выбивали из рабочего настроя.
Скелет сидел всё в той же позе, сверкая глазницами то на меня, то на Геральта.
— Пусть спляшет.
— Как оригинально, Людвик, — дроу скептически фыркнул и начал изменять плетение.
Скелет приподнялся, пошатнулся, со скрипом выпрямился во весь рост, встрепенулся, подпрыгнул, прошёлся колесом вокруг меня, встал на руки и весело начал болтать ногами в воздухе, щедро орошая всё вокруг брызгами.
— Он явно был бродячим артистом. Не находишь?
Сапоги окончательно и бесповоротно впитали всю влагу, что никак не улучшило настроение. В горле же поселился колючий еж.
— Не могу разобраться, кто больший фигляр: он или ты?
— Людвик, будь проще и люди к тебе потянутся. Ах да, я забыл, ты же у нас теперь эльфов предпочитаешь, — несколько резко ответил напарник.
Скелет продолжал выписывать акробатические номера вокруг нас. После двойного сальто череп несчастного с хлопком отвалился и закатился за соседние надгробия. Оставшаяся костяная масса растерянно покрутилась на месте и, встав на четвереньки, поползла искать на ощупь недостающую деталь.
— А тебе какое дело? — я начала медленно закипать и нервно сжала кулаки.
— Тише, тише, — нервно сглотнул Геральт и стал пятиться назад, наступив на всё ещё ползающий в поисках драгоценной черепушки скелет и, подскользнувшись, живописно шмякнулся на пятую точку.
Ноги в эльфийских сапожках забавно взлетели выше головы. Я, не удержавшись, захохотала, запрокинув голову. Геральт гордо поднялся и попытался отряхнуть грязь, чем ещё больше размазал ту по одежде.
— Я вот так же посмеюсь, когда Фарнель разобьёт твоё сердце.
— Повторяю ещё раз, это тебя не касается!
— Знаешь, ты права, совершенно не касается. Только запомни: люди для нас — второй сорт. Так, диковинка, спасающая от вековой скуки. Не более того. И, когда будешь рыдать в подушку от отчаяния и обиды, вспомни мои слова.
Он развернулся и спешно скрылся за пеленой дождя. Скелет, оставшись без контроля, развалился на составляющие. Вот и поработали в паре.
Проклятые сапоги промокли так, что можно было вообще их снять и босой шлёпать по серым лужам.
Утром, как и ожидалось, нос был заложен, глаза слезились, а горло жгло огнём. К лешему все пары и практические, никуда не пойду, буду лежать, болеть, страдать и мучиться! А может, и вовсе — умру! Всем назло! Особенно всяким эльфам.
Лилька заботливо отпаивала меня целебным отваром, — естественно, кошмарным на вкус. Близнецы притащили в обед настойку на клюкве и сами же её распили — в целях дезинфекции. Заглянул Сангр, покачал головой, предложил полезное кровопускание, за что и получил книжкой по наглой клыкастой морде, после чего раскаялся, укутал во второе одеяло и тоже заставил пить очередную редкостную гадость. Сил сопротивляться нападкам всяких вампиров не было, да и не очень хотелось. После всех их заботливых пыток, истязаний и процедур мне стало немного легче и даже удалось немного вздремнуть.
Сангр отважно охранял сон. Заботливый. Потом опять прибежала Лилька, пощупала лоб, поцокала языком, заставила нюхать какие-то порошки, попутно рассказывая все свежие сплетни Академии. Самая главная тема для чесания языков и шушуканья — это я и Фарнель. Соседка пыталась добиться от меня вразумительного ответа, но я лишь отмахнулас, под её ненавязчивую болтовню опять провалилась в жаркий полубредовый сон.
Очнувшись, я первым делом почувствовала, что рядом со мной кто-то лежит и сопит мне в шею. Аккуратно повернув голову, я наткнулась на копну рыжих волос.а лицо Фарнеля было напряжённым даже во сне. Его рука поверх одеяла по-хозяйски покоилась у меня на бедре. Я — закутанная по уши, с мокрой тряпкой на лбу. Тело липкое, потное и жаждущее водных процедур.
В комнате — полумрак и спёртый воздух. Лилька отсутствует. На окне сидит кошачий скелет и злобно сверкает пустыми глазницами на нерадивую хозяйку. Аська — мой питомец и охранник комнаты по совместительству. Мявкнуть что-либо мне не может, зато как выразительно зыркает, иногда самой страшно.
Мне его Альгерд подарил, ещё на первом курсе, "дабы побороть все страхи и предубеждения, найдя свет во тьме". Ему легко говорить: он уже столько этих могил перекопал, мертвяков пересмотрел в разных стадиях разложения, а мы, робкие первокурсники, в стайку сбивались и, страшась малейшего шороха, делали первые пробы и ошибки.
Да-а, визгов моих в разной интонации они все вдоволь наслушались, включая покойников. Один из которых вообще наотрез отказался разговаривать, залез обратно в гроб, крышкой обиженно хлопнул: вроде как дома никого нет и не будет! А другой как-то заявил, что неуважительная нынче молодёжь пошла и на погосте соблюдать положено скорбную тишину, а не вопить как резаным. И многозначительно так из могилы костлявым пальцем пригрозил.
Тогда я в первый и последний раз хлопнулась в обморок на практике, ибо после Альгерд брал меня с собой на тренировочное кладбище почти каждую ночь: бороть страхи, набираться уму-разуму и учиться держать престиж факультета. За что я ему от всей своей некромантсой души благодарна.
Итак, задача первая — выбраться из этого пеленального кокона, не потревожив Фарнеля. Задача вторая — открыть окно. Задача третья — доползти до уборной. И всё это на данный момент равносильно подвигу.
Неравная борьба с одеялом прошла успешно. Кое-как распутавшись, я тихонько выскользнула из-под бока соседа по кровати. Тот дёрнулся во сне, скомкал осиротевшее одеяло и подтянул к себе.
Одевшись в первое попавшееся и стараясь не скрипеть дверью, я выползла за дверь и направилась в уборную. Голова кружилась, саму меня слегка штормило, а ноги подкашивались. Держась за стеночку, я целенаправленно двигалась к заданной цели. Коридоры почему-то были пусты — наверное, время ужина, — и мне никто не встретился по дороге.
Уборная на удивление была свободна, чему я несказанно обрадовалась. Общежитие есть общежитие, попасть в душ вот так, без очереди — просто подарок богов. Относительно быстро управившись, смыв остатки болезни и пота, я посеменила в обратном направлении. Может, там уже эльф проснулся? Надо будет заслать его, как верного и благородного рыцаря, на поиски еды для условно прекрасной дамы.
На другом конце коридора замаячила знакомая фигура в чёрном. Вот принесла же нелёгкая, может, не заметит и пройдёт мимо? Ага, мечтать не вредно, особенно в пустом коридоре!
Геральт резко остановился, дёрнулся назад, но, видимо, передумав, решительно подошёл ко мне.
— Как ты себя чувствуешь, Людвик? — чёрные глаза внимательно изучали моё лицо.
— Терпимо. Бывало и хуже. — Вот не мог мимо пройти? Меньше всего сейчас мне хотелось разговаривать с ним.
— Это хорошо. Быстрее вернёшься в наши ряды.
— Угу.
— Ты бредила несколько суток.
— Ого?
— Мы все очень переживали.
— Угу.
— Ты не спеши, отлежись ещё пару дней. Тебе надо окрепнуть.
— Ага.
— С семинарами мы тебе поможем. Ничего существенного ты не пропустила.
— Угу.
— Людвик, я, конечно, не сомневаюсь в твоих умственных способностях, но ты меня сейчас пугаешь.
— Чего?
— Ты на адекватную речь способна?
Я покачала головой.
— Отстань.
— Я так и понял. Всего хорошего.
— И тебе не хворать.
Настроение резко испортилось. Так трудно было проявить к нему капельку вежливости? Я смотрела в спину поспешно удаляющегося парня, не решаясь окликнуть. Исправлять что-то было уже поздно.
Организм напомнил о том, что ужасно хочет есть. Хорошо, что Геральт сбежал, иначе пришлось бы краснеть за трели моего желудка.
Решено: если сейчас не добуду провиант — съем эльфа! Целого, конечно, не осилю, но со всех сторон старательно надкушу, чтоб неповадно было спать в чужих кроватях.
В комнате меня ждал приятный сюрприз — Лилька с большой миской ещё дымящегося бульона.
— Вот как чувствовала, что ты очнёшься. Пока донесла, все пальцы обожгла.
— Тебе не привыкать, — хмыкнула я и с жадностью накинулась на бульон. Никогда еда мне не казалось такой вкусной. С детства не люблю куриный бульон, но сейчас, обжигая губы, с блаженством глотала каждую каплю.
Фарнель, уже сам закутавшись в многострадальное одеяло с головой, продолжал сопеть на моей кровати.
— Ох и намучались они с тобой, — девушка жалостливо посмотрела на рыжую шевелюру, торчавшую из-под одеяла.
— Они — это кто?
— Фарнель и Сангр.
Я вопросительно глянула на неё.
— Возились тут с тобой, как мамки-наседки. Даже меня не подпускали. Ладно Сангр, он-то понятно почему суетился. Но Фарнель? Ты так и не сказала: у вас всё серьёзно? Когда вы только успели? Тут только все и говорят о вашей неземной любви. Близнецы уже неприличные песенки на каждом углу распевают и за деньги продают подробности вашей интимной жизни. Ты учти, Ялина своего не упустит, ещё нашкодит из-за угла. А мы с девочками посовещались и решили, что вы с нашим Факелом в принципе неплохая пара, так что мы только " за".
Я чуть не подавилась очередной ложкой бульона.
— Вот спасибо вам, люди добрые, без вас мы никак не справились бы.
— Не язви! Ты же знаешь, какие у нас девочки ревнивые. Если что не так, пальнут чем-нибудь безобидным из-за угла тёмной ночью и будешь потом ходить лысой и с опалёнными бровями.
— Что же они в эту стерву Ялину до сих пор не шмальнули?
— А ты вспомни, кто у неё папочка?
Я вздохнула и поставила пустую миску на стол: с сильными мира сего никому не хочется связываться.
— Лилечка, ты же меня любишь?
Подруга вопросительно приподняла идеальную бровку:
— Что, ещё супчика принести?
Я виновато кивнула и сделала взгляд пожалостливее:
— До столовой не доползу, погибну смертью храбрых прямо на лестнице, и будет мой призрак блуждать в поисках еды столетиями, стращая студентов жуткими завываниями и зловещим бряцаньем ложки о пустую миску.
— Вижу, ты уже приходишь в норму, — хихикнула Лилька. — Ладно, я всё равно целую кастрюлю наварила. Не пропадать же добру.
— И хлебушка захвати. И компотика! — крикнула я в уже закрывающуюся дверь.
— Я тоже хочу компотика, — сонно пробурчали из-под одеяла.
— А ты спи, герой.
— Поспишь тут с вами.
Полуэльф приподнялся, сладко зевнул и взлохматил волосы, которые и без этого уже напоминали воронье гнездо. Аська с высоты шкафа заинтересованно наблюдал за телодвижениями парня. Свесившийся вниз костлявый хвост нервно подёргивался из стороны в сторону.
— Выглядишь неважно.
— На себя посмотри, принц эльфийский.
Тот только хмыкнул, поднялся и открыл окно, за что я ему была очень благодарна. Вечерний осенний воздух плавно проник в комнату, заглядывая во все углы и щели и решительно изгоняя остатки человеческой хвори. Сразу стало легко и свободно.
— Тебе было необязательно торчать тут всё это время.
Он посмотрел на меня своими синими глазищами как на неразумное дитяко.
— Люд, ты вроде как моя девушка. Хорош был бы принц, если бы бросил на произвол судьбы свою принцессу.
— Вот именно, что «вроде». Лилька с Сангром не остались бы безучастными к моей нелёгкой судьбе и её произволам. Не позволили бы пропасть.
Аська спрыгнул со своего лежбища на подоконник, деловито потянулся, выгнул тощую спину и засунул голову под руку эльфу. Фарнель ласково потрепал его по гладкой черепушке.
— Да, они у тебя хорошие. Даже вампир.
— Не даже, а особенно вампир. Но всё равно спасибо.
Он самодовольно улыбнулся, поглаживая разомлевшего питомца.
Дверь резко распахнулась, и к нам торжественно вплыл поднос, на котором умещались: очередная миска супа, хороший ломоть хлеба, две куриные ножки, пучок перьевого лука, нарезанное тонкими ломтиками сало с тмином и чесноком, кусок ковриги с изюмом, три яблока (правда, одно уже было надкусанным) и две кружки с рябиновым соком. Мы с Фарнелем дружно сглотнули, глядя на всё это пиршество, и синхронно накинулись на еду.
Лилька только успела жалобно пискнуть и отскочить подальше.
— Спасибо, что руки не оторвали, — буркнула она и осторожно, не делая резких движений, (вдруг ещё рычать начнут!) реквизировала надгрызенное яблоко. — Тут ребята скинулись кто чем богат. Варги, добрая душа, фирменного сальца не пожалел.
Мы дружно заулыбались: гномам совсем несвойственна трепетная любовь к этому виду соления, но за кусок хорошо сдобренного сала Варги готов на любые подвиги. Родственники, частенько заглядывавшие к нему в гости, не скупились и привозили его огромнейшими пластами. Где хранился стратегический запас Варги, было не известно — гномы мастера по части схронов — но дразняще-манящий аромат сводил с ума всю общагу, заставляя голодных адептов жадно давиться слюной.
Надо будет поблагодарить его при случае… Хей, я думала, эльфы вегетарианцы! Новоявленный ухажёр, не стесняясь, поглощал кусочек за кусочком, закусывая луком и хлебом.
— Люд, тебе ещё многое предстоит узнать об эльфах. Поверь, питаемся мы далеко не цветочным нектаром.
— Как скажешь, дорогой.
Лилька поперхнулась яблоком, а рыжий заговорчески подмигнул.
Сплетни о самоотверженности Фарнеля, так усердно спасавшего свою девушку, которая несколько ночей была при смерти и в бреду шептала лишь его имя (я когда-нибудь прибью близнецов!), распространились по Академии в рекордные сроки.
Однажды я просто проснулась знаменитой. Девочки с других факультетов собирались небольшими группками и прибегали посмотреть на меня хорошую, которой так повезло с возлюбленным. А парни начали смотреть как-то странно, как будто приценивались к малознакомому товару, только-только появившемуся на рынке.
Поначалу меня это забавляло, потом дико раздражало, а после стало совершенно безразлично.
А однажды вечером на моей кровати появилась пара новеньких чёрных эльфийских сапожек, тех самых — со шнуровкой до колена.
Балаган набирал обороты. Фарнель блистал во всей красе, иногда подкидывая мне новые сценарии. Мы практически всюду появлялись вместе, он был галантен, внимателен, заботлив.
Исправно дарил цветы. Правда, на одни из них у меня обнаружилась аллергия. Получив злосчастным букетом по голове, полуэльф стал забрасывать меня сладостями, но большую их часть бессовестно съедала Лилька. Тогда мы активно стали посещать все студенческие пирушки. А однажды даже сходили в вампирский театр теней. Но и тут бедный новоиспечённый «возлюбленный» мне не угодил: вскоре я стала кидаться на сокурсников от недосыпа. И те взмолились о пощаде. Фарнель обиженно помолчал пару дней, а после махнул рукой, пустив всё на самотёк.
Надо признаться, мне начинало нравиться общество чересчур активного парня. Казалось, он знает обо всём на свете и способен рассуждать об этом часами, но совсем ненавязчиво, непринуждённо, часто под конец обращая всё в шутку.
Я робко попросила подтянуть свой эльфийский, но через пару уроков Фарнель схватился за голову, потом переливисто расхохотался и сказал оставить всё как есть, иначе либо он со смеху лопнет, либо уши завянут и отвалятся. Уши были спасены.
— Фарн, расскажи что-нибудь о своём народе, — как-то попросила я во время очередной прогулки на свежем воздухе.
— Что интересного я могу поведать девушке из Звенящих Ив? — рука эльфа по-хозяйски расположилась на моей талии.
— Что хочешь. Мне абсолютно всё равно!
— И всё же?
Я устало закатила глаза. Медленно, но верно намокающие сапоги раздражали и выбивали из рабочего настроя.
Скелет сидел всё в той же позе, сверкая глазницами то на меня, то на Геральта.
— Пусть спляшет.
— Как оригинально, Людвик, — дроу скептически фыркнул и начал изменять плетение.
Скелет приподнялся, пошатнулся, со скрипом выпрямился во весь рост, встрепенулся, подпрыгнул, прошёлся колесом вокруг меня, встал на руки и весело начал болтать ногами в воздухе, щедро орошая всё вокруг брызгами.
— Он явно был бродячим артистом. Не находишь?
Сапоги окончательно и бесповоротно впитали всю влагу, что никак не улучшило настроение. В горле же поселился колючий еж.
— Не могу разобраться, кто больший фигляр: он или ты?
— Людвик, будь проще и люди к тебе потянутся. Ах да, я забыл, ты же у нас теперь эльфов предпочитаешь, — несколько резко ответил напарник.
Скелет продолжал выписывать акробатические номера вокруг нас. После двойного сальто череп несчастного с хлопком отвалился и закатился за соседние надгробия. Оставшаяся костяная масса растерянно покрутилась на месте и, встав на четвереньки, поползла искать на ощупь недостающую деталь.
— А тебе какое дело? — я начала медленно закипать и нервно сжала кулаки.
— Тише, тише, — нервно сглотнул Геральт и стал пятиться назад, наступив на всё ещё ползающий в поисках драгоценной черепушки скелет и, подскользнувшись, живописно шмякнулся на пятую точку.
Ноги в эльфийских сапожках забавно взлетели выше головы. Я, не удержавшись, захохотала, запрокинув голову. Геральт гордо поднялся и попытался отряхнуть грязь, чем ещё больше размазал ту по одежде.
— Я вот так же посмеюсь, когда Фарнель разобьёт твоё сердце.
— Повторяю ещё раз, это тебя не касается!
— Знаешь, ты права, совершенно не касается. Только запомни: люди для нас — второй сорт. Так, диковинка, спасающая от вековой скуки. Не более того. И, когда будешь рыдать в подушку от отчаяния и обиды, вспомни мои слова.
Он развернулся и спешно скрылся за пеленой дождя. Скелет, оставшись без контроля, развалился на составляющие. Вот и поработали в паре.
Проклятые сапоги промокли так, что можно было вообще их снять и босой шлёпать по серым лужам.
***
Утром, как и ожидалось, нос был заложен, глаза слезились, а горло жгло огнём. К лешему все пары и практические, никуда не пойду, буду лежать, болеть, страдать и мучиться! А может, и вовсе — умру! Всем назло! Особенно всяким эльфам.
Лилька заботливо отпаивала меня целебным отваром, — естественно, кошмарным на вкус. Близнецы притащили в обед настойку на клюкве и сами же её распили — в целях дезинфекции. Заглянул Сангр, покачал головой, предложил полезное кровопускание, за что и получил книжкой по наглой клыкастой морде, после чего раскаялся, укутал во второе одеяло и тоже заставил пить очередную редкостную гадость. Сил сопротивляться нападкам всяких вампиров не было, да и не очень хотелось. После всех их заботливых пыток, истязаний и процедур мне стало немного легче и даже удалось немного вздремнуть.
Сангр отважно охранял сон. Заботливый. Потом опять прибежала Лилька, пощупала лоб, поцокала языком, заставила нюхать какие-то порошки, попутно рассказывая все свежие сплетни Академии. Самая главная тема для чесания языков и шушуканья — это я и Фарнель. Соседка пыталась добиться от меня вразумительного ответа, но я лишь отмахнулас, под её ненавязчивую болтовню опять провалилась в жаркий полубредовый сон.
***
Очнувшись, я первым делом почувствовала, что рядом со мной кто-то лежит и сопит мне в шею. Аккуратно повернув голову, я наткнулась на копну рыжих волос.а лицо Фарнеля было напряжённым даже во сне. Его рука поверх одеяла по-хозяйски покоилась у меня на бедре. Я — закутанная по уши, с мокрой тряпкой на лбу. Тело липкое, потное и жаждущее водных процедур.
В комнате — полумрак и спёртый воздух. Лилька отсутствует. На окне сидит кошачий скелет и злобно сверкает пустыми глазницами на нерадивую хозяйку. Аська — мой питомец и охранник комнаты по совместительству. Мявкнуть что-либо мне не может, зато как выразительно зыркает, иногда самой страшно.
Мне его Альгерд подарил, ещё на первом курсе, "дабы побороть все страхи и предубеждения, найдя свет во тьме". Ему легко говорить: он уже столько этих могил перекопал, мертвяков пересмотрел в разных стадиях разложения, а мы, робкие первокурсники, в стайку сбивались и, страшась малейшего шороха, делали первые пробы и ошибки.
Да-а, визгов моих в разной интонации они все вдоволь наслушались, включая покойников. Один из которых вообще наотрез отказался разговаривать, залез обратно в гроб, крышкой обиженно хлопнул: вроде как дома никого нет и не будет! А другой как-то заявил, что неуважительная нынче молодёжь пошла и на погосте соблюдать положено скорбную тишину, а не вопить как резаным. И многозначительно так из могилы костлявым пальцем пригрозил.
Тогда я в первый и последний раз хлопнулась в обморок на практике, ибо после Альгерд брал меня с собой на тренировочное кладбище почти каждую ночь: бороть страхи, набираться уму-разуму и учиться держать престиж факультета. За что я ему от всей своей некромантсой души благодарна.
Итак, задача первая — выбраться из этого пеленального кокона, не потревожив Фарнеля. Задача вторая — открыть окно. Задача третья — доползти до уборной. И всё это на данный момент равносильно подвигу.
Неравная борьба с одеялом прошла успешно. Кое-как распутавшись, я тихонько выскользнула из-под бока соседа по кровати. Тот дёрнулся во сне, скомкал осиротевшее одеяло и подтянул к себе.
Одевшись в первое попавшееся и стараясь не скрипеть дверью, я выползла за дверь и направилась в уборную. Голова кружилась, саму меня слегка штормило, а ноги подкашивались. Держась за стеночку, я целенаправленно двигалась к заданной цели. Коридоры почему-то были пусты — наверное, время ужина, — и мне никто не встретился по дороге.
Уборная на удивление была свободна, чему я несказанно обрадовалась. Общежитие есть общежитие, попасть в душ вот так, без очереди — просто подарок богов. Относительно быстро управившись, смыв остатки болезни и пота, я посеменила в обратном направлении. Может, там уже эльф проснулся? Надо будет заслать его, как верного и благородного рыцаря, на поиски еды для условно прекрасной дамы.
На другом конце коридора замаячила знакомая фигура в чёрном. Вот принесла же нелёгкая, может, не заметит и пройдёт мимо? Ага, мечтать не вредно, особенно в пустом коридоре!
Геральт резко остановился, дёрнулся назад, но, видимо, передумав, решительно подошёл ко мне.
— Как ты себя чувствуешь, Людвик? — чёрные глаза внимательно изучали моё лицо.
— Терпимо. Бывало и хуже. — Вот не мог мимо пройти? Меньше всего сейчас мне хотелось разговаривать с ним.
— Это хорошо. Быстрее вернёшься в наши ряды.
— Угу.
— Ты бредила несколько суток.
— Ого?
— Мы все очень переживали.
— Угу.
— Ты не спеши, отлежись ещё пару дней. Тебе надо окрепнуть.
— Ага.
— С семинарами мы тебе поможем. Ничего существенного ты не пропустила.
— Угу.
— Людвик, я, конечно, не сомневаюсь в твоих умственных способностях, но ты меня сейчас пугаешь.
— Чего?
— Ты на адекватную речь способна?
Я покачала головой.
— Отстань.
— Я так и понял. Всего хорошего.
— И тебе не хворать.
Настроение резко испортилось. Так трудно было проявить к нему капельку вежливости? Я смотрела в спину поспешно удаляющегося парня, не решаясь окликнуть. Исправлять что-то было уже поздно.
Организм напомнил о том, что ужасно хочет есть. Хорошо, что Геральт сбежал, иначе пришлось бы краснеть за трели моего желудка.
Решено: если сейчас не добуду провиант — съем эльфа! Целого, конечно, не осилю, но со всех сторон старательно надкушу, чтоб неповадно было спать в чужих кроватях.
В комнате меня ждал приятный сюрприз — Лилька с большой миской ещё дымящегося бульона.
— Вот как чувствовала, что ты очнёшься. Пока донесла, все пальцы обожгла.
— Тебе не привыкать, — хмыкнула я и с жадностью накинулась на бульон. Никогда еда мне не казалось такой вкусной. С детства не люблю куриный бульон, но сейчас, обжигая губы, с блаженством глотала каждую каплю.
Фарнель, уже сам закутавшись в многострадальное одеяло с головой, продолжал сопеть на моей кровати.
— Ох и намучались они с тобой, — девушка жалостливо посмотрела на рыжую шевелюру, торчавшую из-под одеяла.
— Они — это кто?
— Фарнель и Сангр.
Я вопросительно глянула на неё.
— Возились тут с тобой, как мамки-наседки. Даже меня не подпускали. Ладно Сангр, он-то понятно почему суетился. Но Фарнель? Ты так и не сказала: у вас всё серьёзно? Когда вы только успели? Тут только все и говорят о вашей неземной любви. Близнецы уже неприличные песенки на каждом углу распевают и за деньги продают подробности вашей интимной жизни. Ты учти, Ялина своего не упустит, ещё нашкодит из-за угла. А мы с девочками посовещались и решили, что вы с нашим Факелом в принципе неплохая пара, так что мы только " за".
Я чуть не подавилась очередной ложкой бульона.
— Вот спасибо вам, люди добрые, без вас мы никак не справились бы.
— Не язви! Ты же знаешь, какие у нас девочки ревнивые. Если что не так, пальнут чем-нибудь безобидным из-за угла тёмной ночью и будешь потом ходить лысой и с опалёнными бровями.
— Что же они в эту стерву Ялину до сих пор не шмальнули?
— А ты вспомни, кто у неё папочка?
Я вздохнула и поставила пустую миску на стол: с сильными мира сего никому не хочется связываться.
— Лилечка, ты же меня любишь?
Подруга вопросительно приподняла идеальную бровку:
— Что, ещё супчика принести?
Я виновато кивнула и сделала взгляд пожалостливее:
— До столовой не доползу, погибну смертью храбрых прямо на лестнице, и будет мой призрак блуждать в поисках еды столетиями, стращая студентов жуткими завываниями и зловещим бряцаньем ложки о пустую миску.
— Вижу, ты уже приходишь в норму, — хихикнула Лилька. — Ладно, я всё равно целую кастрюлю наварила. Не пропадать же добру.
— И хлебушка захвати. И компотика! — крикнула я в уже закрывающуюся дверь.
— Я тоже хочу компотика, — сонно пробурчали из-под одеяла.
— А ты спи, герой.
— Поспишь тут с вами.
Полуэльф приподнялся, сладко зевнул и взлохматил волосы, которые и без этого уже напоминали воронье гнездо. Аська с высоты шкафа заинтересованно наблюдал за телодвижениями парня. Свесившийся вниз костлявый хвост нервно подёргивался из стороны в сторону.
— Выглядишь неважно.
— На себя посмотри, принц эльфийский.
Тот только хмыкнул, поднялся и открыл окно, за что я ему была очень благодарна. Вечерний осенний воздух плавно проник в комнату, заглядывая во все углы и щели и решительно изгоняя остатки человеческой хвори. Сразу стало легко и свободно.
— Тебе было необязательно торчать тут всё это время.
Он посмотрел на меня своими синими глазищами как на неразумное дитяко.
— Люд, ты вроде как моя девушка. Хорош был бы принц, если бы бросил на произвол судьбы свою принцессу.
— Вот именно, что «вроде». Лилька с Сангром не остались бы безучастными к моей нелёгкой судьбе и её произволам. Не позволили бы пропасть.
Аська спрыгнул со своего лежбища на подоконник, деловито потянулся, выгнул тощую спину и засунул голову под руку эльфу. Фарнель ласково потрепал его по гладкой черепушке.
— Да, они у тебя хорошие. Даже вампир.
— Не даже, а особенно вампир. Но всё равно спасибо.
Он самодовольно улыбнулся, поглаживая разомлевшего питомца.
Дверь резко распахнулась, и к нам торжественно вплыл поднос, на котором умещались: очередная миска супа, хороший ломоть хлеба, две куриные ножки, пучок перьевого лука, нарезанное тонкими ломтиками сало с тмином и чесноком, кусок ковриги с изюмом, три яблока (правда, одно уже было надкусанным) и две кружки с рябиновым соком. Мы с Фарнелем дружно сглотнули, глядя на всё это пиршество, и синхронно накинулись на еду.
Лилька только успела жалобно пискнуть и отскочить подальше.
— Спасибо, что руки не оторвали, — буркнула она и осторожно, не делая резких движений, (вдруг ещё рычать начнут!) реквизировала надгрызенное яблоко. — Тут ребята скинулись кто чем богат. Варги, добрая душа, фирменного сальца не пожалел.
Мы дружно заулыбались: гномам совсем несвойственна трепетная любовь к этому виду соления, но за кусок хорошо сдобренного сала Варги готов на любые подвиги. Родственники, частенько заглядывавшие к нему в гости, не скупились и привозили его огромнейшими пластами. Где хранился стратегический запас Варги, было не известно — гномы мастера по части схронов — но дразняще-манящий аромат сводил с ума всю общагу, заставляя голодных адептов жадно давиться слюной.
Надо будет поблагодарить его при случае… Хей, я думала, эльфы вегетарианцы! Новоявленный ухажёр, не стесняясь, поглощал кусочек за кусочком, закусывая луком и хлебом.
— Люд, тебе ещё многое предстоит узнать об эльфах. Поверь, питаемся мы далеко не цветочным нектаром.
— Как скажешь, дорогой.
Лилька поперхнулась яблоком, а рыжий заговорчески подмигнул.
***
Сплетни о самоотверженности Фарнеля, так усердно спасавшего свою девушку, которая несколько ночей была при смерти и в бреду шептала лишь его имя (я когда-нибудь прибью близнецов!), распространились по Академии в рекордные сроки.
Однажды я просто проснулась знаменитой. Девочки с других факультетов собирались небольшими группками и прибегали посмотреть на меня хорошую, которой так повезло с возлюбленным. А парни начали смотреть как-то странно, как будто приценивались к малознакомому товару, только-только появившемуся на рынке.
Поначалу меня это забавляло, потом дико раздражало, а после стало совершенно безразлично.
А однажды вечером на моей кровати появилась пара новеньких чёрных эльфийских сапожек, тех самых — со шнуровкой до колена.
Глава 4. Секреты эльфийской красоты
Балаган набирал обороты. Фарнель блистал во всей красе, иногда подкидывая мне новые сценарии. Мы практически всюду появлялись вместе, он был галантен, внимателен, заботлив.
Исправно дарил цветы. Правда, на одни из них у меня обнаружилась аллергия. Получив злосчастным букетом по голове, полуэльф стал забрасывать меня сладостями, но большую их часть бессовестно съедала Лилька. Тогда мы активно стали посещать все студенческие пирушки. А однажды даже сходили в вампирский театр теней. Но и тут бедный новоиспечённый «возлюбленный» мне не угодил: вскоре я стала кидаться на сокурсников от недосыпа. И те взмолились о пощаде. Фарнель обиженно помолчал пару дней, а после махнул рукой, пустив всё на самотёк.
Надо признаться, мне начинало нравиться общество чересчур активного парня. Казалось, он знает обо всём на свете и способен рассуждать об этом часами, но совсем ненавязчиво, непринуждённо, часто под конец обращая всё в шутку.
Я робко попросила подтянуть свой эльфийский, но через пару уроков Фарнель схватился за голову, потом переливисто расхохотался и сказал оставить всё как есть, иначе либо он со смеху лопнет, либо уши завянут и отвалятся. Уши были спасены.
— Фарн, расскажи что-нибудь о своём народе, — как-то попросила я во время очередной прогулки на свежем воздухе.
— Что интересного я могу поведать девушке из Звенящих Ив? — рука эльфа по-хозяйски расположилась на моей талии.
