Кара почувствовала некоторую недосказанность, но не стала беспокоить больного расспросами. Вернувшись в дом, она распорядилась подготовить мужские жилые покои, принадлежавшие бывшему хозяину и перевести туда пленника. Теперь стало ясно, что держать его в тюремных подвалах не было необходимости.
Кара как раз осматривала площадку для наказаний, раздумывая как по-другому можно использовать такое удобное место между домом, галереей и прудом, когда к ней подбежал запыхавшийся дворецкий Митко.
- Госпожа, там, в аптекарском огороде какой-то шум, вроде как рабыня плачет, я не понял, что происходит, может вам лучше посмотреть?
- Опять рабы что-то не поделили? А надсмотрщики где?
Митко пожал плечами: кто ж их разберет?
В своих мечтах Кара представляла, что управлять имением одно удовольствие – сидишь себе в беседке на солнышке, попиваешь свежий морс из ягод и просматриваешь разные отчеты и прочие бумажки. Кто же знал, что придется следить буквально за каждым рабом и решать совершенно непонятно откуда берущиеся проблемы.
Обогнув высокие кусты боярышника, отделяющие территорию огорода, Кара даже не сразу поняла, что предстало перед ее глазами. Рем – а его было легко узнать издалека по волне черных волос, спускающихся до плеч – обнимал новую рабыню, недавно купленную на рынке, гладил по волосам, ласково шепча что-то на ухо. Та выглядела расстроенной, но при этом смотрела на него доверчиво и открыто.
Кара почувствовала горечь.
Она приблизила к себе этого раба, жалела его, доверяла свои сокровенные мысли. И чем он платит ей за доброту? Тем, что лапает первую же попавшуюся рабыню? Наверное, ей следовало испытать злость, накричать на него, как-то наказать? Возможно. Но злости не было, внутри осталась лишь гулкая пустота. И чувство потери, когда что-то прекрасное, что только начинает распускаться в сердце, вдруг свернулось в тугой болезненный комок и исчезло, ушло, так и не раскрывшись до конца.
Когда она наконец решила заговорить, голос был холоден и спокоен.
- Ну и что здесь происходит?
Он
Рем целый вечер был в плохом настроении и даже сам боялся себе признаться, что ему не понравилось внимание, которое госпожа уделяет этому пленному виконту. Да еще тот блондинистый граф, который так любезничал с ней, должен приехать на бал. Так хорошо было в столичных казармах, когда лекарь Абелиус был единственным мужчиной, с которым госпожа тесно общалась. Конечно, Рем даже мысли не имел, что будет для госпожи единственным мужчиной. Но очень уж хотелось, чтобы интерес к другим не появлялся у нее как можно дольше. Ведь иначе он уже не сможет постоянно быть рядом, и, скорее всего, будет отправлен прочь из хозяйских покоев. И как тогда сложится его участь? Но нет смысла паниковать и расстраиваться прямо сейчас. Он – раб, который все равно не в силах ничего изменить. Поэтому пока есть возможность, надо наслаждаться возможностью просто быть рядом с ней.
Не получив от хозяйки определенного приказа, Рем, с разрешения управляющего, отправился поработать в аптекарском огородике. Его никто не контролировал, особенно после случая с Эно. Рему самому нравилось неспешно работать в своем ритме, приводя в порядок запущенные грядки. Тем более, что госпожа распорядилась ускорить посев, ведь если затянуть сроки, урожай не будет собран до летних дождей, и с сушкой сырья возникнут проблемы.
Ещё не войдя в огород, Рем услышал доносящийся оттуда странный шум и ускорил шаг. Источником шума оказалась новая рабыня, купленная госпожой на рынке. Ну да, Рем даже не сомневался, что она принесёт немало проблем. Подойдя поближе, он с удивлением увидел, что она плачет. Плачет горько, навзрыд. Новый старший надсмотрщик по имени Есей что-то бормотал и беспомощно оглядывался по сторонам словно в ожидании поддержки.
- Ну… ты это, работай давай. А то, ну, накажу тебя. И госпоже пожалуюсь. Ну же!
Разумеется, рабыня не реагировала, продолжая плакать еще горше. Рем выступил вперед и слегка приобнял девушку, пытаясь успокоить. А то, чего доброго, ее и правда высекут за непослушание.
- Тихо, тихо. Не плачь. Что стряслось?
- Я не хочу! Не могу больше! Это все не для меня! - Рабыня протянула тонкие изящные пальцы, перепачканные землей. Под ногтями скопилась грязь. На ладонях вздувались свежие мозоли.
Рем отметил про себя необычный певучий говор, не характерный для здешних мест. А заодно – изящные черные брови, ровный аккуратный носик, гордую посадку головы и тонкую фигурку, не характерную для простых крестьянских девушек Ветландии.
- Не привыкла работать в саду? Да ты, похоже, вообще не привыкла работать руками. Да еще вид у тебя какой-то нездешний… Ты, наверное, из Фаруха? Аристократка?
Девушка испуганно взглянула на Рема и снова заплакала. Он покачал головой глядя на нее. Конечно, она боялась признаться в этом, ведь аристократки куда как выше ценятся в борделях, поэтому ее продажа туда могла быть выгодна для госпожи. И с таким строптивым характером ее там точно не ждет ничего хорошего. А возможно она думает, что госпожа решит пытать ее для получения сведений о соседнем государстве, с которым Ветландия находилась в состоянии мира по большей части только на бумаге. Притвориться простой рабыней было безопаснее, вот только она слишком плохо справлялась со своей ролью. И как же просто в этом мире любой аристократ вдруг мог стать рабом. Сердце Рема вдруг болезненно сжалось. Если у госпожи не получится развить поместье как приказал император, ее тоже может ждать тяжелая судьба…
Он сделал надсмотрщику знак, что тот может идти. Хотя это было страшновато – отдавать приказы. Но госпожа ясно дала понять, что он занимает важное положение в поместье и Есей даже с каким-то облегчением покинул огород, оставив их наедине. Все еще сжимая девушку за плечи, Рем усадил ее на скамейку, поставленную здесь, чтобы господа могли с комфортом наблюдать за работой.
- Не бойся. Тебе никто не причинит вреда. Как тебя зовут?
Девушка судорожно вздохнула, пытаясь сдержать слезы.
- Сирилла.
- А я Рем, личный раб госпожи. Расскажи мне как ты оказалась в рабстве?
Сирилла опустила голову, молча направив взгляд в землю. Рем пожал плечами.
- У тебя все равно не получится скрыть свое происхождение. Доверься мне и не плачь, все будет хорошо. – Рем произнес это с уверенностью, которой, к сожалению, не ощущал.
Девушка с сомнением покосилась на него, но все же решила, что правду от нее могут узнать и силой, поэтому лучше рассказать все самой.
- Я родилась в южной провинции Фаруха в семье графа Нант-Ино. Наше поместье лежит совсем недалеко от границы с Ветландией. Мать я почти не помню, она умерла, когда я была совсем маленькой. Отец много времени проводил на границе, и я почти не видела его. Я росла с двумя кузенами, играя с ними в мальчишеские игры, стреляла из самодельных луков, лазала по деревьям и запускала игрушечные кораблики в пруду. Хотя няньки и кричали, что девочке не подобает вести такой образ жизни. Кто бы их слушал. Но пришло время, когда отец вернулся в поместье и объявил, что настала пора заняться моей судьбой. Он нашел какого-то родовитого дворянского сынка и сказал, что сговорился с его родителями о свадьбе. Разве я могла покорно, словно, корова на веревке, взять и пойти за него? Ведь я была свободной девушкой, не рабыней. Отец угрожал, что лишит меня наследства и титула – мне было наплевать. Тогда он решил отвезти меня силой, но я просто сбежала. Кузены помогли мне добыть дорожную одежду и немного денег. И я решила вступить в приграничные войска. При удаче там можно было неплохо заработать и скопить денег на небольшой дом в деревне или приданое для свадьбы с тем, кого я выберу по своей воле.
- Или умереть… - прошептал Рем.
- Да, или умереть. Смерть меня не страшила тогда, я не боюсь ее и сейчас. Но то, что со мной произошло, оказалось хуже смерти. Полулегальные ветландские отряды, охраняющие границу и не чурающиеся поживиться чужим добром, захватили нас. Его командир попытался использовать меня, но я чуть не оторвала ему то, чем он пытался в меня тыкать. Надеюсь, что надолго отбила у него охоту трогать женщин против их воли. Я думала, после этого меня не оставят в живых, но жажда наживы все же заставила его продать меня торговцу рабами. А уж он не прекращал попыток заставить меня подчиниться. И знаешь – я уже была готова выйти замуж за кого угодно, стать послушной дочерью и следовать всем заветам отца, лишь бы меня не трогали больше. Я умоляла торговца связаться с отцом, ведь он наверняка смог бы выкупить меня, предложив высокую цену. Но – либо торговец не захотел этого делать, либо отец и правда решил отказаться от меня. Я думаю, что оказалась просто ему не нужна. От меня и так были одни проблемы, а теперь и вообще кто захочет заключить брак с бывшей рабыней? – Сирилла снова всхлипнула.
Рем аккуратно погладил ее по голове. Волосы девушки пахли пряностями.
- Не так все и плохо, тебя купила госпожа, она очень добрая и обязательно… – подняв глаза он увидел, что на краю огорода пристально глядя на них стоит хозяйка, и вид ее не предвещает ничего хорошего.
- Ну и что здесь происходит?
Рем вдруг понял, что сидит, обнимая Сириллу и гладит ее по голове. Как это выглядит в глазах госпожи? Он резко вскочил, оттолкнув рабыню от себя.
- Госпожа! Простите, она просто плакала, и я… - привычным движением опустился в позу покорности, - простите, госпожа, я не хотел ничего плохого.
Хозяйка смотрела хмуро. Ее губы сжались в тонкую ниточку.
- Уйди прочь, Рем. И лучше не попадайся мне на глаза, иначе я за себя не отвечаю.
Внутри все сжалось. Да, даже самая добрая и все понимающая хозяйка запросто может лишить своей милости. Только что ты стоишь в местной иерархии выше других, и они боятся до тебя даже дотронуться, но вдруг одно ее слово – и ты самый презренный и низкий раб, если тебя вообще оставят в живых. Только вот он свое уже отбоялся.
Плавным скользящим движением Рем поднялся на ноги, подошел вплотную к хозяйке, близко-близко, и посмотрел ей прямо в глаза.
- Госпожа, если вы считаете, что я способен обнимать другую женщину из-за того, что испытываю к ней влечение, тем самым предавая вас, лучше сразу зовите Кривца. Чего уж там, больнее вы все равно мне уже не сделаете.
Госпожа вздрогнула, пораженная его смелостью, но не отшатнулась и не отвела взгляд.
- Я полагаю, у тебя есть какое-то иное объяснение твоим действиям? – холодно произнесла она.
Рем прикрыл глаза. Госпожа была невозможно, диковинно красива. Настолько, что даже долго смотреть на нее было больно. Каштановые волосы раскинулись по плечам густой волной, глаза цвета горного меда смотрели внимательно, проникая в самую душу. Он за свою жизнь был, наверное, с тысячами женщин, и большинство из них видели в нем лишь предмет своих утех, а не живого человека. Мало кто одаривал его хотя бы улыбкой. А чаще попадались те, кто причинял ему боль, при этом даже не получая от этого особого удовольствия, а просто, между делом, потому что им так захотелось. Как он мог после этого вообще смотреть на кого-то, кроме своей госпожи, той, которая по-настоящему видит в нем человека, а не свою игрушку? И что сделать для того, чтобы она поверила ему?
Неожиданно Сирилла, все это время тихо, как мышка, сидевшая на скамейке, поднялась и тоже встала перед госпожой.
- Не ругай его. Он хороший, хоть и раб. Я плакала. Он меня утешал. Почему плакала? Да, я гребаная аристократка из Фаруха. Меня пытались учить вышивать золотом, играть на лютне, вести хозяйство и светские беседы, а не вот это вот все. Я боялась, что ты продашь меня в бордель, где я еще кому-нибудь хрен оторву, или что похуже придумаешь, если узнаешь. Но он сказал, что у меня все равно не получится спрятаться. Да и бес с ним, такая жизнь точно не для меня!
Рем замер. Да, Сирилла благородно решила отвести гнев хозяйки на себя. Но можно же было сделать это не так грубо! Однако госпожа не стала ругаться, только недовольно посмотрела на рабыню и кивнула в направлении дома.
- Идем. Я хочу узнать всю твою историю, в подробностях.
Рем придержал Сириллу за плечо и тихонько прошептал:
- Будь повежливее, прошу. Госпожа очень добрая, но зачем провоцировать ее еще больше?
Рабыня дерзко взглянула на него.
- Боишься за меня? Может я и правда тебе нравлюсь?
Она
Судя по рассказу рабыни, ее похитители были из Ветландии, хотя сейчас между двумя государствами был заключен мир, а значит охотится на живой товар в другой стране было преступлением. К сожалению, Сирилла не могла сказать, что за люди ее похитили. Могла лишь сказать, что ее главный мучитель – светловолосый молодой мужчина привез ее в замок из серого камня, стоящий в каком-то густом лесу.
Выслушав рассказ Сириллы, Кара задумалась. Теперь стало понятно, почему она ведет себя так вызывающе. Да, использовать ее в огороде было бы глупо. Грамотная рабыня, умеющая управлять поместьем – это настоящая находка. Хотя вряд ли ей можно было бы по-настоящему доверять. Отправить ее домой? Но от этой мысли пока пришлось отказаться. В отличие от виконта Исенгельда, она была военнопленной, хоть и захваченной незаконно. А выдача пленных
не приветствовалась политикой Ветландии. Просто отпустить ее на волю? Без средств к существованию и хоть какого-то жилья она очень быстро снова попадет в рабство. Значит нужно пока попытаться как-то сотрудничать.
- Послушай, я переведу тебя работать в дом, будешь помогать мне проводить ревизию приходно-расходных книг, работать вместе с горничными и заодно назначу тебя ухаживать за виконтом Исенгельдом, пока он слишком слаб, чтобы вернуться домой. А дальше посмотрим. Но у меня три условия – не лгать, не грубить и не тереться возле Рема. Нарушение одного из них – и ты снова пойдешь копать грядки, это понятно?
Сирилла дерзко вскинула голову, но встретившись глазами с Ремом просто кивнула.
- Прекрасно. Можете идти. Оба.
Сирилла быстро выскочила за дверь, а Рем задержался, посмотрел на госпожу долгим взглядом, но все же вышел следом.
Каре хотелось побыть одной, немного разобраться в себе. Чтобы отвлечься она пошла в лабораторию и начала отмерять навески трав, воска, угля и желчи, а затем растирать их в ступке для приготовления эликсира, изгоняющего жар из тела.
Что же это получается? Она ревнует своего раба, словно какая-то влюбленная девчонка? И что же – этот раб из-за ее прихоти не имеет никакой возможности создать собственную семью и продолжить свой род? Хотя, скорее всего, после работы в борделе он бесплоден. Но ведь могут и у него быть какие-то чувства, желания, которые не включают отношения с ней? Большинство владельцев говорят, что рабы не могут любить. Но ведь это не так, она знает, что это неправда. Просто так удобнее, делать вид, что раб не имеет чувств, поэтому, лишая его свободы, господин поступает не так уж жестоко… А чего хотелось самому Рему? Его и спросить нельзя, он все равно побоится ей ответить. Ну что же делать, в поместье было много других проблем, требующих ее внимания.
Постепенно мысли Кары переключились на предстоящий прием. До него осталось не так уж много времени. Дом был приведен в относительный порядок, но оставался полузаброшенный сад, а еще нужно было подготовить мебель, посуду, закупить все необходимое… Да, ей обещали помощь, но в каком объеме она будет предоставлена?
Глава двадцать пятая
Кара как раз осматривала площадку для наказаний, раздумывая как по-другому можно использовать такое удобное место между домом, галереей и прудом, когда к ней подбежал запыхавшийся дворецкий Митко.
- Госпожа, там, в аптекарском огороде какой-то шум, вроде как рабыня плачет, я не понял, что происходит, может вам лучше посмотреть?
- Опять рабы что-то не поделили? А надсмотрщики где?
Митко пожал плечами: кто ж их разберет?
В своих мечтах Кара представляла, что управлять имением одно удовольствие – сидишь себе в беседке на солнышке, попиваешь свежий морс из ягод и просматриваешь разные отчеты и прочие бумажки. Кто же знал, что придется следить буквально за каждым рабом и решать совершенно непонятно откуда берущиеся проблемы.
Обогнув высокие кусты боярышника, отделяющие территорию огорода, Кара даже не сразу поняла, что предстало перед ее глазами. Рем – а его было легко узнать издалека по волне черных волос, спускающихся до плеч – обнимал новую рабыню, недавно купленную на рынке, гладил по волосам, ласково шепча что-то на ухо. Та выглядела расстроенной, но при этом смотрела на него доверчиво и открыто.
Кара почувствовала горечь.
Она приблизила к себе этого раба, жалела его, доверяла свои сокровенные мысли. И чем он платит ей за доброту? Тем, что лапает первую же попавшуюся рабыню? Наверное, ей следовало испытать злость, накричать на него, как-то наказать? Возможно. Но злости не было, внутри осталась лишь гулкая пустота. И чувство потери, когда что-то прекрасное, что только начинает распускаться в сердце, вдруг свернулось в тугой болезненный комок и исчезло, ушло, так и не раскрывшись до конца.
Когда она наконец решила заговорить, голос был холоден и спокоен.
- Ну и что здесь происходит?
Он
Рем целый вечер был в плохом настроении и даже сам боялся себе признаться, что ему не понравилось внимание, которое госпожа уделяет этому пленному виконту. Да еще тот блондинистый граф, который так любезничал с ней, должен приехать на бал. Так хорошо было в столичных казармах, когда лекарь Абелиус был единственным мужчиной, с которым госпожа тесно общалась. Конечно, Рем даже мысли не имел, что будет для госпожи единственным мужчиной. Но очень уж хотелось, чтобы интерес к другим не появлялся у нее как можно дольше. Ведь иначе он уже не сможет постоянно быть рядом, и, скорее всего, будет отправлен прочь из хозяйских покоев. И как тогда сложится его участь? Но нет смысла паниковать и расстраиваться прямо сейчас. Он – раб, который все равно не в силах ничего изменить. Поэтому пока есть возможность, надо наслаждаться возможностью просто быть рядом с ней.
Не получив от хозяйки определенного приказа, Рем, с разрешения управляющего, отправился поработать в аптекарском огородике. Его никто не контролировал, особенно после случая с Эно. Рему самому нравилось неспешно работать в своем ритме, приводя в порядок запущенные грядки. Тем более, что госпожа распорядилась ускорить посев, ведь если затянуть сроки, урожай не будет собран до летних дождей, и с сушкой сырья возникнут проблемы.
Ещё не войдя в огород, Рем услышал доносящийся оттуда странный шум и ускорил шаг. Источником шума оказалась новая рабыня, купленная госпожой на рынке. Ну да, Рем даже не сомневался, что она принесёт немало проблем. Подойдя поближе, он с удивлением увидел, что она плачет. Плачет горько, навзрыд. Новый старший надсмотрщик по имени Есей что-то бормотал и беспомощно оглядывался по сторонам словно в ожидании поддержки.
- Ну… ты это, работай давай. А то, ну, накажу тебя. И госпоже пожалуюсь. Ну же!
Разумеется, рабыня не реагировала, продолжая плакать еще горше. Рем выступил вперед и слегка приобнял девушку, пытаясь успокоить. А то, чего доброго, ее и правда высекут за непослушание.
- Тихо, тихо. Не плачь. Что стряслось?
- Я не хочу! Не могу больше! Это все не для меня! - Рабыня протянула тонкие изящные пальцы, перепачканные землей. Под ногтями скопилась грязь. На ладонях вздувались свежие мозоли.
Рем отметил про себя необычный певучий говор, не характерный для здешних мест. А заодно – изящные черные брови, ровный аккуратный носик, гордую посадку головы и тонкую фигурку, не характерную для простых крестьянских девушек Ветландии.
- Не привыкла работать в саду? Да ты, похоже, вообще не привыкла работать руками. Да еще вид у тебя какой-то нездешний… Ты, наверное, из Фаруха? Аристократка?
Девушка испуганно взглянула на Рема и снова заплакала. Он покачал головой глядя на нее. Конечно, она боялась признаться в этом, ведь аристократки куда как выше ценятся в борделях, поэтому ее продажа туда могла быть выгодна для госпожи. И с таким строптивым характером ее там точно не ждет ничего хорошего. А возможно она думает, что госпожа решит пытать ее для получения сведений о соседнем государстве, с которым Ветландия находилась в состоянии мира по большей части только на бумаге. Притвориться простой рабыней было безопаснее, вот только она слишком плохо справлялась со своей ролью. И как же просто в этом мире любой аристократ вдруг мог стать рабом. Сердце Рема вдруг болезненно сжалось. Если у госпожи не получится развить поместье как приказал император, ее тоже может ждать тяжелая судьба…
Он сделал надсмотрщику знак, что тот может идти. Хотя это было страшновато – отдавать приказы. Но госпожа ясно дала понять, что он занимает важное положение в поместье и Есей даже с каким-то облегчением покинул огород, оставив их наедине. Все еще сжимая девушку за плечи, Рем усадил ее на скамейку, поставленную здесь, чтобы господа могли с комфортом наблюдать за работой.
- Не бойся. Тебе никто не причинит вреда. Как тебя зовут?
Девушка судорожно вздохнула, пытаясь сдержать слезы.
- Сирилла.
- А я Рем, личный раб госпожи. Расскажи мне как ты оказалась в рабстве?
Сирилла опустила голову, молча направив взгляд в землю. Рем пожал плечами.
- У тебя все равно не получится скрыть свое происхождение. Доверься мне и не плачь, все будет хорошо. – Рем произнес это с уверенностью, которой, к сожалению, не ощущал.
Девушка с сомнением покосилась на него, но все же решила, что правду от нее могут узнать и силой, поэтому лучше рассказать все самой.
- Я родилась в южной провинции Фаруха в семье графа Нант-Ино. Наше поместье лежит совсем недалеко от границы с Ветландией. Мать я почти не помню, она умерла, когда я была совсем маленькой. Отец много времени проводил на границе, и я почти не видела его. Я росла с двумя кузенами, играя с ними в мальчишеские игры, стреляла из самодельных луков, лазала по деревьям и запускала игрушечные кораблики в пруду. Хотя няньки и кричали, что девочке не подобает вести такой образ жизни. Кто бы их слушал. Но пришло время, когда отец вернулся в поместье и объявил, что настала пора заняться моей судьбой. Он нашел какого-то родовитого дворянского сынка и сказал, что сговорился с его родителями о свадьбе. Разве я могла покорно, словно, корова на веревке, взять и пойти за него? Ведь я была свободной девушкой, не рабыней. Отец угрожал, что лишит меня наследства и титула – мне было наплевать. Тогда он решил отвезти меня силой, но я просто сбежала. Кузены помогли мне добыть дорожную одежду и немного денег. И я решила вступить в приграничные войска. При удаче там можно было неплохо заработать и скопить денег на небольшой дом в деревне или приданое для свадьбы с тем, кого я выберу по своей воле.
- Или умереть… - прошептал Рем.
- Да, или умереть. Смерть меня не страшила тогда, я не боюсь ее и сейчас. Но то, что со мной произошло, оказалось хуже смерти. Полулегальные ветландские отряды, охраняющие границу и не чурающиеся поживиться чужим добром, захватили нас. Его командир попытался использовать меня, но я чуть не оторвала ему то, чем он пытался в меня тыкать. Надеюсь, что надолго отбила у него охоту трогать женщин против их воли. Я думала, после этого меня не оставят в живых, но жажда наживы все же заставила его продать меня торговцу рабами. А уж он не прекращал попыток заставить меня подчиниться. И знаешь – я уже была готова выйти замуж за кого угодно, стать послушной дочерью и следовать всем заветам отца, лишь бы меня не трогали больше. Я умоляла торговца связаться с отцом, ведь он наверняка смог бы выкупить меня, предложив высокую цену. Но – либо торговец не захотел этого делать, либо отец и правда решил отказаться от меня. Я думаю, что оказалась просто ему не нужна. От меня и так были одни проблемы, а теперь и вообще кто захочет заключить брак с бывшей рабыней? – Сирилла снова всхлипнула.
Рем аккуратно погладил ее по голове. Волосы девушки пахли пряностями.
- Не так все и плохо, тебя купила госпожа, она очень добрая и обязательно… – подняв глаза он увидел, что на краю огорода пристально глядя на них стоит хозяйка, и вид ее не предвещает ничего хорошего.
- Ну и что здесь происходит?
Рем вдруг понял, что сидит, обнимая Сириллу и гладит ее по голове. Как это выглядит в глазах госпожи? Он резко вскочил, оттолкнув рабыню от себя.
- Госпожа! Простите, она просто плакала, и я… - привычным движением опустился в позу покорности, - простите, госпожа, я не хотел ничего плохого.
Хозяйка смотрела хмуро. Ее губы сжались в тонкую ниточку.
- Уйди прочь, Рем. И лучше не попадайся мне на глаза, иначе я за себя не отвечаю.
Внутри все сжалось. Да, даже самая добрая и все понимающая хозяйка запросто может лишить своей милости. Только что ты стоишь в местной иерархии выше других, и они боятся до тебя даже дотронуться, но вдруг одно ее слово – и ты самый презренный и низкий раб, если тебя вообще оставят в живых. Только вот он свое уже отбоялся.
Плавным скользящим движением Рем поднялся на ноги, подошел вплотную к хозяйке, близко-близко, и посмотрел ей прямо в глаза.
- Госпожа, если вы считаете, что я способен обнимать другую женщину из-за того, что испытываю к ней влечение, тем самым предавая вас, лучше сразу зовите Кривца. Чего уж там, больнее вы все равно мне уже не сделаете.
Госпожа вздрогнула, пораженная его смелостью, но не отшатнулась и не отвела взгляд.
- Я полагаю, у тебя есть какое-то иное объяснение твоим действиям? – холодно произнесла она.
Рем прикрыл глаза. Госпожа была невозможно, диковинно красива. Настолько, что даже долго смотреть на нее было больно. Каштановые волосы раскинулись по плечам густой волной, глаза цвета горного меда смотрели внимательно, проникая в самую душу. Он за свою жизнь был, наверное, с тысячами женщин, и большинство из них видели в нем лишь предмет своих утех, а не живого человека. Мало кто одаривал его хотя бы улыбкой. А чаще попадались те, кто причинял ему боль, при этом даже не получая от этого особого удовольствия, а просто, между делом, потому что им так захотелось. Как он мог после этого вообще смотреть на кого-то, кроме своей госпожи, той, которая по-настоящему видит в нем человека, а не свою игрушку? И что сделать для того, чтобы она поверила ему?
Неожиданно Сирилла, все это время тихо, как мышка, сидевшая на скамейке, поднялась и тоже встала перед госпожой.
- Не ругай его. Он хороший, хоть и раб. Я плакала. Он меня утешал. Почему плакала? Да, я гребаная аристократка из Фаруха. Меня пытались учить вышивать золотом, играть на лютне, вести хозяйство и светские беседы, а не вот это вот все. Я боялась, что ты продашь меня в бордель, где я еще кому-нибудь хрен оторву, или что похуже придумаешь, если узнаешь. Но он сказал, что у меня все равно не получится спрятаться. Да и бес с ним, такая жизнь точно не для меня!
Рем замер. Да, Сирилла благородно решила отвести гнев хозяйки на себя. Но можно же было сделать это не так грубо! Однако госпожа не стала ругаться, только недовольно посмотрела на рабыню и кивнула в направлении дома.
- Идем. Я хочу узнать всю твою историю, в подробностях.
Рем придержал Сириллу за плечо и тихонько прошептал:
- Будь повежливее, прошу. Госпожа очень добрая, но зачем провоцировать ее еще больше?
Рабыня дерзко взглянула на него.
- Боишься за меня? Может я и правда тебе нравлюсь?
Она
Судя по рассказу рабыни, ее похитители были из Ветландии, хотя сейчас между двумя государствами был заключен мир, а значит охотится на живой товар в другой стране было преступлением. К сожалению, Сирилла не могла сказать, что за люди ее похитили. Могла лишь сказать, что ее главный мучитель – светловолосый молодой мужчина привез ее в замок из серого камня, стоящий в каком-то густом лесу.
Выслушав рассказ Сириллы, Кара задумалась. Теперь стало понятно, почему она ведет себя так вызывающе. Да, использовать ее в огороде было бы глупо. Грамотная рабыня, умеющая управлять поместьем – это настоящая находка. Хотя вряд ли ей можно было бы по-настоящему доверять. Отправить ее домой? Но от этой мысли пока пришлось отказаться. В отличие от виконта Исенгельда, она была военнопленной, хоть и захваченной незаконно. А выдача пленных
не приветствовалась политикой Ветландии. Просто отпустить ее на волю? Без средств к существованию и хоть какого-то жилья она очень быстро снова попадет в рабство. Значит нужно пока попытаться как-то сотрудничать.
- Послушай, я переведу тебя работать в дом, будешь помогать мне проводить ревизию приходно-расходных книг, работать вместе с горничными и заодно назначу тебя ухаживать за виконтом Исенгельдом, пока он слишком слаб, чтобы вернуться домой. А дальше посмотрим. Но у меня три условия – не лгать, не грубить и не тереться возле Рема. Нарушение одного из них – и ты снова пойдешь копать грядки, это понятно?
Сирилла дерзко вскинула голову, но встретившись глазами с Ремом просто кивнула.
- Прекрасно. Можете идти. Оба.
Сирилла быстро выскочила за дверь, а Рем задержался, посмотрел на госпожу долгим взглядом, но все же вышел следом.
Каре хотелось побыть одной, немного разобраться в себе. Чтобы отвлечься она пошла в лабораторию и начала отмерять навески трав, воска, угля и желчи, а затем растирать их в ступке для приготовления эликсира, изгоняющего жар из тела.
Что же это получается? Она ревнует своего раба, словно какая-то влюбленная девчонка? И что же – этот раб из-за ее прихоти не имеет никакой возможности создать собственную семью и продолжить свой род? Хотя, скорее всего, после работы в борделе он бесплоден. Но ведь могут и у него быть какие-то чувства, желания, которые не включают отношения с ней? Большинство владельцев говорят, что рабы не могут любить. Но ведь это не так, она знает, что это неправда. Просто так удобнее, делать вид, что раб не имеет чувств, поэтому, лишая его свободы, господин поступает не так уж жестоко… А чего хотелось самому Рему? Его и спросить нельзя, он все равно побоится ей ответить. Ну что же делать, в поместье было много других проблем, требующих ее внимания.
Постепенно мысли Кары переключились на предстоящий прием. До него осталось не так уж много времени. Дом был приведен в относительный порядок, но оставался полузаброшенный сад, а еще нужно было подготовить мебель, посуду, закупить все необходимое… Да, ей обещали помощь, но в каком объеме она будет предоставлена?
