Погруженная в свои думы и занятая привычным и любимым делом, Кара не заметила, как прошло время. Только когда Зарина тихонько поскребла в дверь, доложив, что слуги ожидают команды подавать ужин, хозяйка поместья очнулась и вышла в столовую. Рем ждал ее, тут же начав молча прислуживать за столом.
Еда показалась Каре пресной, но она не стала делать замечаний, молча проглотив содержимое своей тарелки. После ужина хозяйка дала распоряжения Данье и Митко, чтобы они с утра отправились в Альден пополнить запас продуктов, забрать заказанные наряды и продать бывшего надсмотрщика Эно торговцам рабами. Велела передать Кривцу, чтобы он заранее привел раба в приличный вид. Сама она решила не ехать, вместо этого потратив время на текущие дела.
Позже девушка решила наконец-то посвятить время себе самой. В конце концов она же теперь баронесса и имеет право получить от жизни удовольствие. Она сделала несколько упражнений и размялась с мечом в просторном парадном зале, а затем приказала наполнить горячую ванну, приготовившись наслаждаться.
Он
Рем чувствовал, что госпожа все еще злится на него и не знал, как вымолить ее прощенье. Хотя горечь несправедливого обвинения больно жгла сердце. Но Кара – его госпожа, он всегда будет виноват перед ней и ничего не сможет с этим поделать. Госпожа заперлась в лаборатории, Сириллу освободили от работы в огороде, а там еще оставалось немало дел. Поэтому Рем просто пошел туда и продолжил подготовку гряд.
К ужину он вернулся в дом, чтобы прислуживать за столом, безуспешно ловя взгляд госпожи. Она была серьезна и равнодушно смотрела мимо. После еды он немного помог на кухне, пока не услышал, что госпожа приказывает подготовить ванну. Его никто не звал, но никто и не отменял его обязанности в помощи госпоже.
Когда она вошла в ванную комнату, Рем старательно взбивавший пену с ароматным маслом, плавно опустился на колени. Госпожа посмотрела на него и вдруг, к его полной неожиданности, опустилась рядом.
- Рем, извини меня, пожалуйста. Я не должна была гневаться на тебя. Я постараюсь научиться больше доверять тебе.
Что она такое говорит? Разве господа извиняются перед своими рабами? Это было так дико, что ему захотелось закричать, что все это неправильно, не так! Это он должен был просить прощения. Но вместо этого Рем опустил голову и прижался губами к ее руке. Пальцы были теплыми, вкусно пахнущими ромашкой. Вторую руку госпожа положила ему на голову, разглаживая непослушные черные пряди. Сколько он мог бы просидеть так, наслаждаясь ее близостью выкинув все мысли из головы? Но мыться в прохладной ванне – такое себе удовольствие. Поэтому он, мысленно сопротивляясь этому, все же встал, приглашая госпожу погрузиться в воду.
Ее сильное и при этом изящное тело манило его сквозь тонкий слой пены. Рем изо всех сил старался не смотреть, проводя мочалкой по ее крепким плечам. Кара засмеялась.
- Снимай одежду, намокнешь.
Рем торопливо скинул рубашку.
- И штаны.
Рем подчинился. Внизу живота заныло в сладком предвкушении. Госпожа пробежала глазами по его сильной подтянутой фигуре. Взгляд задержался на свежем шраме от кнута. Дотронулась кончиками пальцев. Рем привычно сжался, боясь, что госпоже будет неприятна его испорченная кожа.
- Болит?
- Нет, госпожа, все в порядке, спасибо, что беспокоитесь.
- Вот и хорошо.
И потянула его за руку вынуждая войти прямо к ней в ванну. От неожиданности Рем попытался отстраниться, вдруг поскользнулся, почти упал в мыльную пену, но оказался подхвачен ее сильными руками. Часть воды вместе с пеной выплеснулась на пол, а Кара оказалась забрызганной с головой. Но ругаться она, конечно же не стала, вместо этого прижавшись животом вплотную к его животу. Потеки пены на ее груди соблазнительно искрились в свете газовой лампы, а глаза сияли, словно отражая звезды. Рем закрыл глаза не в силах справиться с этим прекрасным зрелищем. Его сознание отключалось, а тело всем своим естеством стремилось слиться с ее телом, чтобы хоть на краткий миг стать единым целым.
Уже не испытывая страха Рем обнял госпожу, его пальцы гладили и сжимали ее спину. Губы впились в ее губы, влажные и горьковатые от мыла. Она отвечала на его ласку с готовностью, доверчиво открываясь всем своим естеством. Сколько длилось это блаженство? Никто из них двоих не мог бы это сказать.
Наконец Рем, вдоволь напившийся горькой сладости ее губ, решительно выбрался из ванной, наскоро обтерся полотенцем и улегся на ковер. Вода и пена – это очень красиво и сексуально, но качественно доставить удовольствие госпоже в таких условиях невозможно. И она потянулась к нему, легла рядом, приглашая продолжить игру. Мужчина тут же вскочил, навис над ней всем телом, покрывая поцелуями и лаская языком лицо, шею, грудь, устремляясь к животу и дальше вниз, к источнику наслаждения. Сладкий стон дал понять, что он находится на верном пути. Ее тело дрожало, повинуясь напористым движениям его языка. Стоны усилились, но вдруг она сжала ноги, отстранившись.
- Что…
Но задать вопрос Рем уже не успел. Гибкое тело вырвалось из его объятий, она с невероятной для хрупкой женщины силой повалила его на ковер и уселась сверху. Миг и вот уже она оседлала его плоть, направив в жаркую глубину своего тела, яростно задвигалась, делая наслаждение предельно острым. И снова попытка сдержать кульминацию провалилась. Почувствовав, как ее тело содрогается в волнах высшего наслаждения он не смог сдержаться и присоединился к ней в сладостных конвульсиях. Отстранившись от него и немного отдышавшись, госпожа нехотя поднялась и пошатываясь направилась в ванну.
- Все же мне не мешало бы закончить купание. Поможешь?
Она
Утром Кара встала еще до рассвета, чтобы еще раз дать необходимые распоряжения и проводить слуг в дорогу. Взъерошенный со сна Рем предпочел не разлеживаться в постели, и последовал за ней. Данье было велено заехать к Абелиусу и завести часть приготовленных снадобий, а заодно узнать по поводу подготовки к балу, ведь он должен был начаться уже совсем скоро. Крив вывел Эно. Руки раба были скованы за спиной, а кандалы на ногах позволяли делать лишь маленькие шажки, предотвращая возможность побега. Он заметно похудел, видимо палач не считал нужным кормить его достаточно сытно. Шрамы от кнута немного затянулись, но все равно пока еще резко выступали на смуглой от весеннего загара коже.
Увидев Кару, Эно упал на колени. В глазах его застыла мольба.
- Госпожа! Умоляю, пощадите! Не продавайте меня на верную смерть. Я буду выполнять любую работу, самую грязную! Сжальтесь, я буду покорным!
Кара отвела глаза. Злость уже давно прошла. Продавая симпатичного надсмотрщика на рудники, она действительно подписывала ему смертный приговор. Ее голос прозвучал жестко:
- А если с тобой сейчас произойдет то же, что ты сделал с Ремом?
Эно всхлипнул. Его лицо ещё больше осунулось и побледнело. Но раздумывал он не долго, ведь что могло ждать его в случае продажи? То же самое, только намного больнее и дольше, и так до самой смерти. Неловко действуя скованными руками, он молча спустил штаны, лег на живот и замер, ожидая худшего.
- Рем? – вопросительно взглянула госпожа. Тот вздрогнул, машинально отодвинувшись подальше.
- Я не держу на него зла, госпожа. И не стану отыгрываться на нем. Еще не хватало пачкаться. Вы же знаете – я бордельный раб и привык к такому обращению. Меня и учили ради этого. Не продавайте его, в поместье достаточно грязной работы, которую он заслуживает.
Кара улыбнулась. Да, это ее Рем – благородства в нем побольше, чем у иных господ.
- Ты все слышал, Эно. Благодари Рема за его доброту. Но помни – один похотливый взгляд в сторону хоть кого-то из рабов, и я лично кастрирую тебя ржавыми садовыми ножницами. Крив, сними с него кандалы и отправь чистить скотный двор.
Эно что-то бормотал, рассыпаясь в благодарностях и в спешке пытаясь натянуть на себя штаны, но Кара его уже не слушала, раздумывая, не придется ли пожалеть о своем решении.
Время быстро пролетело в ежедневных трудах и заботах. Все было относительно спокойно, пока к вечеру следующего дня из города не вернулись Данья с Митко и вместе с ними – распорядитель дворцовых праздников. Грузный мужчина с длинными густыми усами облазил дом и сад, сунув свой любопытный красный нос в каждый уголок, недовольно пыхтя и презрительно цыкая зубом. Его пришлось оставить на ночь в гостевых покоях. Заранее предупрежденный виконт Исенгельд заперся в комнате, предпочитая не показываться никому на глаза. Кара отметила про себя, что Сирилла проводит с ним больше времени, чем требуется для простого ухода за больным, но предпочла не заострять на этом внимание.
Распорядитель уехал ранним утром, вручив бедной Каре внушительный список замечаний и необходимых изменений в поместье, пообещав в кратчайшие сроки прислать все необходимое для подготовки к балу. До объявленной даты оставалось три дня.
Уже на следующий день прибыли подводы с частью продуктов, а также слуги под управлением Уны - строгой старухи с седыми волосами, убранными в высокую прическу. Из сбивчивых объяснений Гантера Кара поняла, что старуха уже почти полвека отвечает за порядок во всем императорском дворце. Все, не исключая управляющего, слушались ее беспрекословно, и Кара сама уже боялась лишний раз попасться на глаза. Несмотря на ее вялые протесты, Уна то и дело сгоняла местных рабов для помощи, отвлекая их от основной работы. Девушка предпочла покинуть дом, занявшись посевом трав – эту задачу она не могла доверить никому. Рема она брала с собой, опасаясь, что Уна будет слишком к нему придираться.
За работой в огороде Кара старалась отвлечься. В душе поднималось беспокойство. А что, если бал не получится провести как полагается? Ведь ее задача – познакомиться с соседями, наладить связи, договориться о льготных покупках ингредиентов и продовольствия, а также сбыте лекарственных препаратов и косметических составов. Но что, если на балу что-то пойдет не так? А если производство зелий не будет налажено в установленные сроки, император может и вовсе лишить ее титула… Конечно, порой она с тоской вспоминала свою свободную жизнь, и с ее способностями травницы не пропала бы нигде. Но… что в таком случае ждет остальных? Какой хозяин им достанется? Думать об этом не хотелось.
Работы в огороде были прерваны самым неприятным образом – подняв голову Кара увидела, что старая Уна пристально разглядывает ее, неодобрительно поджав губы.
- Милочка, - голос старухи был скрипучим и при этом довольно громким, - я уверена, что вы совершенно не знаете, как себя вести во время приема гостей. Впрочем, чего я ожидаю от солдатки? Однако у нас очень мало времени для того, чтобы хоть как-то исправить положение. Вам предстоит отработать хотя бы основные движения и фразы, и не дай Богиня вы меня подведете!
Он
Рем пытался скрыться от зоркого взгляда старухи, но был пойман, наряжен в какой-то нелепый тесный мундир и поставлен возле госпожи. На саму Кару было жалко смотреть – раз за разом ей приходилось кланяться, улыбаться, повторять какие-то пустые фразы, танцевальные движения, а старуха раз за разом была все более недовольна. Рем скучал – от него, к счастью требовалось только ровно стоять на месте и низко кланяться по команде. Когда вечер окончательно вступил в свои права, Кара все же сбежала под предлогом того, что приезжих слуг требовалось куда-то разместить на ночлег.
На следующий день всех согнали на кухню для подготовки огромного количества каких-то изысканных яств, названия которым Рем не знал. Бедный Индар был вынужден сдать позиции, так как старуха примеривалась отлупить его кочергой за нездоровое пристрастие к использованию сахара в каждом блюде.
В этой ситуации госпожа, на взгляд Рема, приняла самое лучшее решение – приказала Индару украсть с кухни здоровенный копченый окорок, теплый хлеб, свежих овощей и кваса, тихонько собрала Рема, Гантера, Митко, Кривца и Сивиллу, оставив старую Данью отбивать нападения на продуктовые склады.
Словно защитники вражеской армии, они отступили в лес, окружающий поместье, вышли к берегу реки чуть ниже по течению и расположились на опушке. Госпожа приказала разложить еду и брать кто сколько захочет. А сама устроилась на большом камне, молча подставив лицо теплому весеннему ветерку и глядя на проплывающие в небе легкие пушистые облачка. Остальные робко пристроились на покрывале, не решаясь последовать приказу. Тогда Рем взял на себя распределение провизии, ловко наделав и раздав бутерброды. Вскоре рабы немного осмелели и в полголоса заговорили о своих проблемах и ожиданиях и даже затянули неимоверно грустную, но очень мелодичную песню, как будто забыв о присутствии хозяйки. Сам Рем сделал по большому бутерброду с мясом и зеленью для себя и госпожи и робко присел у подножия камня. Постепенно пение смолкло, и они просто сидели, наслаждаясь редкими минутами тишины и ничегонеделания, глядя на то, как последние лучи солнца гаснут в изумрудных елях и на берег опускаются сумерки. Но как ни прекрасен был этот вечер – настало время возвращаться и сдаваться в плен к суровой старухе Уне. Однако Рем был уверен, что каждый из присутствующих будет еще очень долго вспоминать этот день, этот островок спокойствия и гармонии и близость со всеми, кому посчастливилось в этот день присутствовать здесь.
Она
Вот и настал назначенный день. Кара встала ещё затемно, и Уна уже с утра заставила ее примерять наряд и украшения, сама, своими узловатыми, но гибкими пальцами заплела ее каштановые локоны в высокую строгую прическу. Зеленое платье, расшитое золотыми нитями и отделанное тончайшими кружевами, сидело великолепно, и Кара почти перестала жалеть монет, потраченных на его приобретение. Скромные, но изящные украшения лукаво оттеняли её глаза, пуская на стены изумрудные блики. Рем, посланный за освежающими напитками, замер на пороге. Кара прочитала в его глазах такое восхищение, словно он увидел Пресветлую Богиню, а не свою госпожу. Улыбнувшись, девушка крутанулась вокруг своей оси. Взвившийся подол игриво приподнялся, позволив увидеть ножки в тонконосых замшевых туфлях. Уна недовольно скривила морщинистые губы и покачала головой.
- Ведите себя прилично, милочка, иначе нормальные женихи не станут обращать на вас внимание.
Кара споткнулась на ровном месте, потеряв равновесие.
- Женихи?
- Ну а как же? Император специально так расстарался ради этого бала. Вы теперь – завидная знатная невеста. Женщине негоже управлять таким поместьем одной. Женское дело какое – растить деточек, рукодельничать да мужа своего ублажать. Годы то идут, а вы все скачете словно стрекоза. Не дело.
Кара задохнулась от возмущения. Это ей-то? Рукодельничать?! Да она же, считай императора спасла! Мечом владеет почище элитной стражи. Травы Ветландии знает чуть ли не лучше самого Абелиуса. А ее место – где-то в спальне, мужа ублажать?! Ну уж нет! Она сама и только сама будет решать свою судьбу. А особо «перспективных» женихов просто вытолкает за дверь, несмотря на боязнь потерять репутацию.
Услышав слабый вздох Кара повернулась и взглянула на Рема. Он побледнел, а в глазах его появилась боль. Да, если она вдруг выйдет замуж, ему придется всерьез беспокоиться о своей участи.
Еда показалась Каре пресной, но она не стала делать замечаний, молча проглотив содержимое своей тарелки. После ужина хозяйка дала распоряжения Данье и Митко, чтобы они с утра отправились в Альден пополнить запас продуктов, забрать заказанные наряды и продать бывшего надсмотрщика Эно торговцам рабами. Велела передать Кривцу, чтобы он заранее привел раба в приличный вид. Сама она решила не ехать, вместо этого потратив время на текущие дела.
Позже девушка решила наконец-то посвятить время себе самой. В конце концов она же теперь баронесса и имеет право получить от жизни удовольствие. Она сделала несколько упражнений и размялась с мечом в просторном парадном зале, а затем приказала наполнить горячую ванну, приготовившись наслаждаться.
Он
Рем чувствовал, что госпожа все еще злится на него и не знал, как вымолить ее прощенье. Хотя горечь несправедливого обвинения больно жгла сердце. Но Кара – его госпожа, он всегда будет виноват перед ней и ничего не сможет с этим поделать. Госпожа заперлась в лаборатории, Сириллу освободили от работы в огороде, а там еще оставалось немало дел. Поэтому Рем просто пошел туда и продолжил подготовку гряд.
К ужину он вернулся в дом, чтобы прислуживать за столом, безуспешно ловя взгляд госпожи. Она была серьезна и равнодушно смотрела мимо. После еды он немного помог на кухне, пока не услышал, что госпожа приказывает подготовить ванну. Его никто не звал, но никто и не отменял его обязанности в помощи госпоже.
Когда она вошла в ванную комнату, Рем старательно взбивавший пену с ароматным маслом, плавно опустился на колени. Госпожа посмотрела на него и вдруг, к его полной неожиданности, опустилась рядом.
- Рем, извини меня, пожалуйста. Я не должна была гневаться на тебя. Я постараюсь научиться больше доверять тебе.
Что она такое говорит? Разве господа извиняются перед своими рабами? Это было так дико, что ему захотелось закричать, что все это неправильно, не так! Это он должен был просить прощения. Но вместо этого Рем опустил голову и прижался губами к ее руке. Пальцы были теплыми, вкусно пахнущими ромашкой. Вторую руку госпожа положила ему на голову, разглаживая непослушные черные пряди. Сколько он мог бы просидеть так, наслаждаясь ее близостью выкинув все мысли из головы? Но мыться в прохладной ванне – такое себе удовольствие. Поэтому он, мысленно сопротивляясь этому, все же встал, приглашая госпожу погрузиться в воду.
Ее сильное и при этом изящное тело манило его сквозь тонкий слой пены. Рем изо всех сил старался не смотреть, проводя мочалкой по ее крепким плечам. Кара засмеялась.
- Снимай одежду, намокнешь.
Рем торопливо скинул рубашку.
- И штаны.
Рем подчинился. Внизу живота заныло в сладком предвкушении. Госпожа пробежала глазами по его сильной подтянутой фигуре. Взгляд задержался на свежем шраме от кнута. Дотронулась кончиками пальцев. Рем привычно сжался, боясь, что госпоже будет неприятна его испорченная кожа.
- Болит?
- Нет, госпожа, все в порядке, спасибо, что беспокоитесь.
- Вот и хорошо.
И потянула его за руку вынуждая войти прямо к ней в ванну. От неожиданности Рем попытался отстраниться, вдруг поскользнулся, почти упал в мыльную пену, но оказался подхвачен ее сильными руками. Часть воды вместе с пеной выплеснулась на пол, а Кара оказалась забрызганной с головой. Но ругаться она, конечно же не стала, вместо этого прижавшись животом вплотную к его животу. Потеки пены на ее груди соблазнительно искрились в свете газовой лампы, а глаза сияли, словно отражая звезды. Рем закрыл глаза не в силах справиться с этим прекрасным зрелищем. Его сознание отключалось, а тело всем своим естеством стремилось слиться с ее телом, чтобы хоть на краткий миг стать единым целым.
Уже не испытывая страха Рем обнял госпожу, его пальцы гладили и сжимали ее спину. Губы впились в ее губы, влажные и горьковатые от мыла. Она отвечала на его ласку с готовностью, доверчиво открываясь всем своим естеством. Сколько длилось это блаженство? Никто из них двоих не мог бы это сказать.
Наконец Рем, вдоволь напившийся горькой сладости ее губ, решительно выбрался из ванной, наскоро обтерся полотенцем и улегся на ковер. Вода и пена – это очень красиво и сексуально, но качественно доставить удовольствие госпоже в таких условиях невозможно. И она потянулась к нему, легла рядом, приглашая продолжить игру. Мужчина тут же вскочил, навис над ней всем телом, покрывая поцелуями и лаская языком лицо, шею, грудь, устремляясь к животу и дальше вниз, к источнику наслаждения. Сладкий стон дал понять, что он находится на верном пути. Ее тело дрожало, повинуясь напористым движениям его языка. Стоны усилились, но вдруг она сжала ноги, отстранившись.
- Что…
Но задать вопрос Рем уже не успел. Гибкое тело вырвалось из его объятий, она с невероятной для хрупкой женщины силой повалила его на ковер и уселась сверху. Миг и вот уже она оседлала его плоть, направив в жаркую глубину своего тела, яростно задвигалась, делая наслаждение предельно острым. И снова попытка сдержать кульминацию провалилась. Почувствовав, как ее тело содрогается в волнах высшего наслаждения он не смог сдержаться и присоединился к ней в сладостных конвульсиях. Отстранившись от него и немного отдышавшись, госпожа нехотя поднялась и пошатываясь направилась в ванну.
- Все же мне не мешало бы закончить купание. Поможешь?
Она
Утром Кара встала еще до рассвета, чтобы еще раз дать необходимые распоряжения и проводить слуг в дорогу. Взъерошенный со сна Рем предпочел не разлеживаться в постели, и последовал за ней. Данье было велено заехать к Абелиусу и завести часть приготовленных снадобий, а заодно узнать по поводу подготовки к балу, ведь он должен был начаться уже совсем скоро. Крив вывел Эно. Руки раба были скованы за спиной, а кандалы на ногах позволяли делать лишь маленькие шажки, предотвращая возможность побега. Он заметно похудел, видимо палач не считал нужным кормить его достаточно сытно. Шрамы от кнута немного затянулись, но все равно пока еще резко выступали на смуглой от весеннего загара коже.
Увидев Кару, Эно упал на колени. В глазах его застыла мольба.
- Госпожа! Умоляю, пощадите! Не продавайте меня на верную смерть. Я буду выполнять любую работу, самую грязную! Сжальтесь, я буду покорным!
Кара отвела глаза. Злость уже давно прошла. Продавая симпатичного надсмотрщика на рудники, она действительно подписывала ему смертный приговор. Ее голос прозвучал жестко:
- А если с тобой сейчас произойдет то же, что ты сделал с Ремом?
Эно всхлипнул. Его лицо ещё больше осунулось и побледнело. Но раздумывал он не долго, ведь что могло ждать его в случае продажи? То же самое, только намного больнее и дольше, и так до самой смерти. Неловко действуя скованными руками, он молча спустил штаны, лег на живот и замер, ожидая худшего.
- Рем? – вопросительно взглянула госпожа. Тот вздрогнул, машинально отодвинувшись подальше.
- Я не держу на него зла, госпожа. И не стану отыгрываться на нем. Еще не хватало пачкаться. Вы же знаете – я бордельный раб и привык к такому обращению. Меня и учили ради этого. Не продавайте его, в поместье достаточно грязной работы, которую он заслуживает.
Кара улыбнулась. Да, это ее Рем – благородства в нем побольше, чем у иных господ.
- Ты все слышал, Эно. Благодари Рема за его доброту. Но помни – один похотливый взгляд в сторону хоть кого-то из рабов, и я лично кастрирую тебя ржавыми садовыми ножницами. Крив, сними с него кандалы и отправь чистить скотный двор.
Эно что-то бормотал, рассыпаясь в благодарностях и в спешке пытаясь натянуть на себя штаны, но Кара его уже не слушала, раздумывая, не придется ли пожалеть о своем решении.
Глава двадцать шестая
Время быстро пролетело в ежедневных трудах и заботах. Все было относительно спокойно, пока к вечеру следующего дня из города не вернулись Данья с Митко и вместе с ними – распорядитель дворцовых праздников. Грузный мужчина с длинными густыми усами облазил дом и сад, сунув свой любопытный красный нос в каждый уголок, недовольно пыхтя и презрительно цыкая зубом. Его пришлось оставить на ночь в гостевых покоях. Заранее предупрежденный виконт Исенгельд заперся в комнате, предпочитая не показываться никому на глаза. Кара отметила про себя, что Сирилла проводит с ним больше времени, чем требуется для простого ухода за больным, но предпочла не заострять на этом внимание.
Распорядитель уехал ранним утром, вручив бедной Каре внушительный список замечаний и необходимых изменений в поместье, пообещав в кратчайшие сроки прислать все необходимое для подготовки к балу. До объявленной даты оставалось три дня.
Уже на следующий день прибыли подводы с частью продуктов, а также слуги под управлением Уны - строгой старухи с седыми волосами, убранными в высокую прическу. Из сбивчивых объяснений Гантера Кара поняла, что старуха уже почти полвека отвечает за порядок во всем императорском дворце. Все, не исключая управляющего, слушались ее беспрекословно, и Кара сама уже боялась лишний раз попасться на глаза. Несмотря на ее вялые протесты, Уна то и дело сгоняла местных рабов для помощи, отвлекая их от основной работы. Девушка предпочла покинуть дом, занявшись посевом трав – эту задачу она не могла доверить никому. Рема она брала с собой, опасаясь, что Уна будет слишком к нему придираться.
За работой в огороде Кара старалась отвлечься. В душе поднималось беспокойство. А что, если бал не получится провести как полагается? Ведь ее задача – познакомиться с соседями, наладить связи, договориться о льготных покупках ингредиентов и продовольствия, а также сбыте лекарственных препаратов и косметических составов. Но что, если на балу что-то пойдет не так? А если производство зелий не будет налажено в установленные сроки, император может и вовсе лишить ее титула… Конечно, порой она с тоской вспоминала свою свободную жизнь, и с ее способностями травницы не пропала бы нигде. Но… что в таком случае ждет остальных? Какой хозяин им достанется? Думать об этом не хотелось.
Работы в огороде были прерваны самым неприятным образом – подняв голову Кара увидела, что старая Уна пристально разглядывает ее, неодобрительно поджав губы.
- Милочка, - голос старухи был скрипучим и при этом довольно громким, - я уверена, что вы совершенно не знаете, как себя вести во время приема гостей. Впрочем, чего я ожидаю от солдатки? Однако у нас очень мало времени для того, чтобы хоть как-то исправить положение. Вам предстоит отработать хотя бы основные движения и фразы, и не дай Богиня вы меня подведете!
Он
Рем пытался скрыться от зоркого взгляда старухи, но был пойман, наряжен в какой-то нелепый тесный мундир и поставлен возле госпожи. На саму Кару было жалко смотреть – раз за разом ей приходилось кланяться, улыбаться, повторять какие-то пустые фразы, танцевальные движения, а старуха раз за разом была все более недовольна. Рем скучал – от него, к счастью требовалось только ровно стоять на месте и низко кланяться по команде. Когда вечер окончательно вступил в свои права, Кара все же сбежала под предлогом того, что приезжих слуг требовалось куда-то разместить на ночлег.
На следующий день всех согнали на кухню для подготовки огромного количества каких-то изысканных яств, названия которым Рем не знал. Бедный Индар был вынужден сдать позиции, так как старуха примеривалась отлупить его кочергой за нездоровое пристрастие к использованию сахара в каждом блюде.
В этой ситуации госпожа, на взгляд Рема, приняла самое лучшее решение – приказала Индару украсть с кухни здоровенный копченый окорок, теплый хлеб, свежих овощей и кваса, тихонько собрала Рема, Гантера, Митко, Кривца и Сивиллу, оставив старую Данью отбивать нападения на продуктовые склады.
Словно защитники вражеской армии, они отступили в лес, окружающий поместье, вышли к берегу реки чуть ниже по течению и расположились на опушке. Госпожа приказала разложить еду и брать кто сколько захочет. А сама устроилась на большом камне, молча подставив лицо теплому весеннему ветерку и глядя на проплывающие в небе легкие пушистые облачка. Остальные робко пристроились на покрывале, не решаясь последовать приказу. Тогда Рем взял на себя распределение провизии, ловко наделав и раздав бутерброды. Вскоре рабы немного осмелели и в полголоса заговорили о своих проблемах и ожиданиях и даже затянули неимоверно грустную, но очень мелодичную песню, как будто забыв о присутствии хозяйки. Сам Рем сделал по большому бутерброду с мясом и зеленью для себя и госпожи и робко присел у подножия камня. Постепенно пение смолкло, и они просто сидели, наслаждаясь редкими минутами тишины и ничегонеделания, глядя на то, как последние лучи солнца гаснут в изумрудных елях и на берег опускаются сумерки. Но как ни прекрасен был этот вечер – настало время возвращаться и сдаваться в плен к суровой старухе Уне. Однако Рем был уверен, что каждый из присутствующих будет еще очень долго вспоминать этот день, этот островок спокойствия и гармонии и близость со всеми, кому посчастливилось в этот день присутствовать здесь.
Она
Вот и настал назначенный день. Кара встала ещё затемно, и Уна уже с утра заставила ее примерять наряд и украшения, сама, своими узловатыми, но гибкими пальцами заплела ее каштановые локоны в высокую строгую прическу. Зеленое платье, расшитое золотыми нитями и отделанное тончайшими кружевами, сидело великолепно, и Кара почти перестала жалеть монет, потраченных на его приобретение. Скромные, но изящные украшения лукаво оттеняли её глаза, пуская на стены изумрудные блики. Рем, посланный за освежающими напитками, замер на пороге. Кара прочитала в его глазах такое восхищение, словно он увидел Пресветлую Богиню, а не свою госпожу. Улыбнувшись, девушка крутанулась вокруг своей оси. Взвившийся подол игриво приподнялся, позволив увидеть ножки в тонконосых замшевых туфлях. Уна недовольно скривила морщинистые губы и покачала головой.
- Ведите себя прилично, милочка, иначе нормальные женихи не станут обращать на вас внимание.
Кара споткнулась на ровном месте, потеряв равновесие.
- Женихи?
- Ну а как же? Император специально так расстарался ради этого бала. Вы теперь – завидная знатная невеста. Женщине негоже управлять таким поместьем одной. Женское дело какое – растить деточек, рукодельничать да мужа своего ублажать. Годы то идут, а вы все скачете словно стрекоза. Не дело.
Кара задохнулась от возмущения. Это ей-то? Рукодельничать?! Да она же, считай императора спасла! Мечом владеет почище элитной стражи. Травы Ветландии знает чуть ли не лучше самого Абелиуса. А ее место – где-то в спальне, мужа ублажать?! Ну уж нет! Она сама и только сама будет решать свою судьбу. А особо «перспективных» женихов просто вытолкает за дверь, несмотря на боязнь потерять репутацию.
Услышав слабый вздох Кара повернулась и взглянула на Рема. Он побледнел, а в глазах его появилась боль. Да, если она вдруг выйдет замуж, ему придется всерьез беспокоиться о своей участи.
