Не лучше ли спокойно заниматься рукоделием, вести хозяйство, оставив мужчинам этот нелегкий труд? Ведь роль женщины – хранить домашний очаг и воспитывать наследников, в то время как ее муж должен заниматься более серьезными вещами.
Кара открыла рот, чтобы высказать свое мнение касательно места женщины в доме, но их прервал граф Даманский, появившись словно из серой тени от стены. Невысокого роста, с непримечательной внешностью, этот человек, тем не менее, производил сильное впечатление одним своим присутствием.
- Здравствуйте, господин граф! – Валорис поздоровался вежливо, но тут же торопливо проскользнул в зал, явно стараясь не маячить у него на глазах.
Даманский кивком попросил Кару задержаться.
- Дорогая Баронесса, – негромко произнес он, – я прошу вас быть более осторожной. Вы внесли большой вклад в раскрытие заговора против императора, но у нас нет гарантий, что все его участники были разоблачены. Оставаясь без сопровождения, вы можете подвергнуть свою жизнь опасности. Не так давно прямо возле нашего поместья пропал мой племянник. Поиски его оказались безрезультатными и даже его невеста не в курсе, куда он мог пропасть. Мы не теряем надежды, но пока…
Преодолевая робость Кара сочувственно тронула графа за локоть. Терять близких всегда тяжело. Вот и ее пленник, виконт Исенгельд, наверняка его близкие тоже волнуются, ищут его… Так, стоп! Кару словно молнией пронзила догадка.
- Племянник? Исенгельд? Так ведь его зовут?
Граф внимательно посмотрел на девушку.
- Вы что-то знаете, баронесса?
Кара глубоко вздохнула, пытаясь успокоится. Стоит ли раскрывать местонахождение Исенгельда прямо сейчас? Все же он не хотел, чтобы его застали в состоянии такой слабости, возможно, ему есть, что скрывать от родных. Тем более, что его состояние, несмотря на хороший уход, в последние дни ухудшилось. Но держать в неведении его дядю? Это было бы слишком жестоко. Кара видела, что он действительно переживает за племянника. К тому же Даманский уже прочитал по ее лицу, что у Кары имеются какие-то сведения. Отступать было поздно.
- Пойдемте со мной, граф.
- Но… Вы снова хотите оставить гостей одних?
- Просто пойдемте со мной.
Войдя в спальню, отведенную виконту, граф Даманский застыл на пороге, словно не до конца доверяя своим глазам.
- Ты?! Мой мальчик!
Исенгельд, с трудом приходящий в себя после воздействия лечебного зелья, слабо улыбнулся. Граф бросился к нему, но не решился прикоснуться, замерев возле кровати. В глазах его стояли слезы.
- Живой! Пресветлая Богиня, я уж и не чаял…
Кара улыбнулась, глядя на то, как расцвел этот человек, еще недавно казавшийся ей неэмоциональным и суровым. Жестом приказав Сирилле исчезнуть с глаз, Кара приблизилась к кровати.
- Я очень рада, граф, что ваш племянник нашелся и я, хоть и невольно, смогла этому поспособствовать. Я думаю, вам есть, о чем поговорить наедине. Но все же не понимаю, как бывшему хозяину Белоречья удалось спрятать его так хорошо, что даже вы не смогли найти?
Граф устало опустил плечи и отвернулся, давая понять, что ответа не будет. Вместо него заговорил сам Исенгельд.
- Дядя думает, что я участник заговора против императора. Он предпочел бы никогда меня не найти, - слабым голосом прошептал он.
- Ися, не надо, не здесь! – граф сделал движение, словно пытаясь заткнуть ему рот.
- Мне нечего скрывать от нее. Я на самом деле стоял у истоков освободительного движения. Мне хотелось хоть чем-то прославить свое имя, ввести новые справедливые законы… штрафы хозяевам за смерть раба… возможность выкупа на свободу… Но потом я понял, что Гаспар, и другие, особенно Эдельштейн, больше заинтересованы в ведении войны и захвате новых рабов, они хотели принять законы, которые сделают жизни простых людей только хуже… Я сказал, что выхожу из игры. Но Гаспар побоялся, что я выдам сведения о них, а еще хотел получить то, что знаю я, вот и…
- Значит вы солгали мне? – тихо спросила Кара.
- Скорее сказал не все. Но про невесту, Алицию – это была правда.
- Подождите. Эта… Алиция – ваша невеста?
- Была. Но теперь это уже неважно.
Граф смотрел на племянника с сожалением. Кара устало потерла виски. День сегодня выдался слишком длинным.
- И что теперь будет? – наконец спросила она.
- Если позволите, я бы хотел перевести племянника в свое имение, баронесса.
Кара покачала головой.
- Я боюсь, что он для этого еще слишком слаб.
- Тогда я сегодня же отправлю лекаря, пусть он осмотрит моего мальчика и даст рекомендации. И кстати, по поводу выкупа за его возвращение…
Кара протестующе взмахнула рукой.
- Мне не нужен выкуп. Мне нужна поддержка и хорошие отношения между нами. А взамен я пообещаю молчать о том, что услышала сегодня. Сами решайте, что именно следует доводить до сведения Его Величества.
Кара развернулась и вышла за дверь, вскользь окинув взглядом Рема, смиренно стоящего на коленях в коридоре в ожидании распоряжений своей госпожи.
В зале под звуки задорного вальса кружились пары, даже пожилые матроны вспомнили молодость и во всю сверкали юбками. Кара немного умела танцевать, так как этикет преподавали всем, кто нес службу во дворце, да еще Уна успела дать ей пару уроков. Хотя куда приятнее для бывшей воительницы был бы воинский танец с мечом в руке.
Но вопреки её опасениям, женихи не спешили окружать ее своим вниманием. Вместо них возле нее возник граф Валорис, учтивым жестом подав ей руку и закружив в танце. Прижимаясь так близко, как только того допускали приличия, он говорил приятные слова, и Кара вновь позволила себе расслабиться и отдаться веселой мелодии. Они плавно кружили по залу, ловя на себе восхищенные взгляды гостей. Волосы, перед началом вечера уложенные Уной в идеальную замысловатую прическу, растрепались, и Кара вынула тяжелые шпильки, позволив каштановой волне окутать ее лицо. Все неприятности этого дня растворились в очаровании вечера и Кара совсем было решила, что бал оказался не так уж плох. Но действительность вернулась к ней в самый неподходящий момент. В конце танца граф наклонился к ней, почти касаясь щекой ее виска, втянул воздух, словно желая напитаться ароматом ее волос и прошептал:
- Вы очаровательны, баронесса! Я непременно буду добиваться вашей руки! Не торопитесь с ответом, подумайте. Я окружу вас заботой, и вы забудете обо всех своих проблемах. Мне пора возвращаться в столицу, и я надеюсь в скором времени вновь увидеться с вами! – и выскользнул за порог, пока Кара пыталась найти, что ему ответить. Настроение было безнадежно испорчено.
Остаток вечера прошел спокойно. Молодые вельможи умерили свой пыл, приглашая ее на танец, вели беседы исключительно о погоде и особенностях кухни различных народов, и старались не прижиматься слишком уж тесно. Возможно повышенное внимание к ней Валориса произвело такой эффект.
Вскоре откланялся и граф Даманский, торопясь поскорее прислать своего личного лекаря. А вслед за ним и остальные гости потянулись прочь. Алиция с компанией приторно улыбались, заверяя, что все было чудесно. Почтенные отцы семейств клялись в своей готовности оказать посильную помощь в поставке сырья и покупке снадобий, произведенных такими чудесными ручками. Вслед за гостями прочь потянулись музыканты и другая обслуга, не занятая на уборке помещений после бала. Особенную радость у Кары вызвал отъезд суровой распорядительницы Уны. Казалось, что даже кони, запряженные в ее экипаж, боятся сделать лишнее движение, чтобы не навлечь ее осуждающий взгляд. Наконец все это закончилось! И в общем, Кара не могла не признать, что вечер выдался не таким уж плохим. Если бы еще не разговоры о свадьбе… Ну чтобы там не планировал император, она точно не собиралась с этим торопиться.
Рем все это время стоял возле дверей, молча глядя на свою госпожу и когда она покинула помещение, двинулся за ней. Кара оглянулась, словно только сейчас заметив своего раба.
- Ты опять позволил себе разговаривать невежливо с моим гостем и поставил меня в неловкое положение перед ним. Я устала от твоего неповиновения. Не хочу тебя видеть. Иди лучше помоги на кухне.
Он
Рем буквально не находил себе места, хватаясь за разные работы, но то и дело замирал в растерянности, чем жутко раздражал посудомойку и в конце концов был вытолкан за дверь. Госпожа не желала его видеть! Эта мысль наполняла его сердце болью. И еще ужасно пугала реальная возможность того, что Кара выйдет замуж и вся власть в имении отойдет этому графу Валорису.
Рем вспомнил жаркие объятья госпожи, ее нежные прикосновения, дарящие наслаждение, а вовсе не боль, к чему он привык ранее. Он бы отдал что угодно, лишь бы госпожа навсегда оставила его рядом с собой. Но что он мог сделать, кроме того, что уже делал для нее?
Лелея слабую надежду вымолить милость, Рем осторожно поскребся в спальню госпожи. Дверь была заперта и ему никто не открыл. Возможно она уже уснула после этого бурного вечера. А может быть просто не хотела его впускать. Изо всех сил надеясь на первое, Рем прикорнул на диванчике в коридоре.
Ночь тянулась тревожно, мужчина то засыпал, то просыпался, вздрагивая то от крика ночной птицы, то от шума ветра в кронах вязов, то от громких звуков, которые мерещились ему в беспокойном забытьи.
Задумавшись о своей бессоннице, Рем вспомнил того, кто, по слухам, вообще не спал ночами. Может быть получится поговорить с ним и, хотя бы таким способом скоротать ночь?
Рем тихонько, чтобы никого не потревожить, спустился вниз. Несмотря на то, что лето только-только вступило в свои права, на улице было довольно тепло. Подойдя к двери в тюремные подвалы, он увидел сгорбленную тень, сидевшую возле входа.
- Не спится? – произнесла она скрипучим голосом Крива.
Рем вздрогнул от неожиданности. Действительно не спит!
- Уснешь тут, пожалуй, - нервно ответил он.
Ему хотелось о многом расспросить этого изуродованного человека. Он знал, что иногда хочется хоть с кем-то поделиться своей историей. Но захочет ли он отвечать?
Крив хмыкнул и машинально потер изуродованную щеку.
- Я видел вчера вечером, как госпожа прогуливалась с молодым графом. Ты поэтому не можешь уснуть?
Рем вздохнул.
- Слушай, Крив, ты ведь здесь давно. Скажи, он раньше посещал поместье?
- Этот граф раньше дружил с хозяином. Я не один раз видел его здесь и думаю, что он трется вокруг нее не просто так.
Рем опустил голову.
- Даже если это и так, Крив, что я могу сделать? Я простой раб, она не захочет слушать меня. И рано или поздно ей все равно придется выйти замуж.
- Ты, также, как и любой раб, не можешь ничего. Но смотри в оба, как бы не вышло худо.
Они немного помолчали, думая каждый о своем.
- Послушай, Крив… а это правда, что ты вытащил своего бывшего хозяина из огня?
Палач повернулся и внимательно посмотрел на Рема.
- Тебе что, заняться больше нечем, кроме болтовни?
Рем не ответил, молча глядя в затянутое тучами ночное небо.
Кривец облокотился о стену здания, стараясь занять наиболее удобное положение.
Рем немного подождал, и, не получив ответа развернулся, собираясь уйти.
Вдруг палач заговорил. Его голос был тих, он словно с трудом выдавливал из себя каждое слово:
- Я совершил довольно много нарушений закона, бродяжничал, пил. Мы с парнями, такими же непутевыми как я, подворовывали иногда, но это тоже надо уметь, а мы – не очень умели. Когда подворачивалась возможность, перебивались кое-какой грязной работой. И вот мы с парнями решили отомстить хозяину одного из низкопробных трактиров Альдена под названием «Хромой пони», а было за что. Он не заплатил нам за разбор старого горелого хлева, и мы решили, что, если сгорит еще и каретный сарай – это будет справедливо. Но огонь перекинулся на сам трактир, как раз возле входа, а там были люди. Парни кое-как пытались тушить, а потом сбежали, я же уйти не смог, стал вытаскивать тех, кто не выбрался сразу. Графа я вытащил, сам дыма наглотался и упал, а может на меня свалилось что, не помню, видать упал я возле самого выхода и кто-то помог мне выйти. В общем повезло, только шкура немного успела обгореть, но еще немного и мне бы не выжить. А потом – лечить меня особо никто не собирался, да и зачем. В итоге все равно бы казнили за поджог и другие преступления. Но граф как-то нашел меня и выкупил в благодарность за спасение жизни. Ну а в поместье – что может делать изуродованный раб, у которого половина тела плохо движется? Такому страшному – только в палачи идти. Тем более, что я грамоте был обучен, лекарское дело знал, а из лекарей, говорят, самые хорошие палачи.
- Подожди, так ты учился лекарству что ли?
Крив усмехнулся. Голос его звучал хрипло, словно горло тоже было обожжено пожаром.
- Не совсем. Меня еще в детстве купил отставной полковой лекарь. Государь выделил ему квартирку на окраине, где он наслаждался жизнью, пропивая крошечную пенсию и в моменты просветления лечил окрестных бедняков в обмен на выпивку и кое-какие продукты. Ну и каким-то чудом, накопив денег, он купил меня, чтобы я присматривал за домом. Иногда дела шли неплохо, тогда он учил меня грамоте и обращению с больными, а когда был слишком пьян, чтобы их принимать, мне приходилось это делать самому. Я научился простым приемам – обработать и перевязать рану, наложить лекарство, вправить вывих, зафиксировать перелом. Если люди приносили какие-то монеты, я припрятывал их на будущее, мечтал, что вырасту и выкуплюсь на свободу.
Рем удивленно покрутил головой. Чего только не бывает в Альдене.
- И позже у тебя получилось?
- На самом деле я привык к относительной свободе, которой постоянно пользовался. Хозяин пил, а я жил в свое удовольствие, пропивал и прогуливал большинство из того, что удавалось припрятать. Ну поколачивал он меня маленько, так это ерунда. Но в один момент все закончилось – хозяин умер, оставив мне кое-какие сбережения и вольную. Как мне было жить дальше? Без жилья, не умея распоряжаться деньгами, я быстро все прогулял и связался с такими же бедолагами как я. Будь я умнее тогда – смог бы найти какое-то жилье и зарабатывать, занимаясь лекарским делом. Но не имея официальных бумаг сделать это было очень сложно. Да я и не хотел, привыкнув к легкой жизни. Ну и вляпался в итоге. Так что мне в своих бедах винить некого кроме себя.
Рем с сочувствием посмотрел на сидящего напротив человека.
- И как тебе жилось при прежнем хозяине, графе Гаспаре?
Крив вздохнул.
- Каждый мой день наполнен радостью, так как он приближает меня к смерти. Это было самым лучшим, что у меня было при прежнем господине. И я надеялся, что новая госпожа не захочет терпеть рядом с собой такого урода и моя жизнь наконец-то закончится. Но, видимо, не весь свой путь я еще прошел до конца. Скоро наступит новый день, и я радуюсь, что мне останется жить еще на целый день меньше. Вот только никто не знает, сколько их еще мне отпущено Богиней.
Рем понимал палача. Ведь и сам еще недавно мечтал о смерти, но теперь его жизнь была наполнена смыслом. Он радовался каждому мгновению, которое мог провести рядом со своей госпожой. Может ли быть такое, что и у Кривца в жизни еще появится смысл?
Она
Измученная прошедшим балом, Кара спала долго, и даже осознание того, что впереди еще много дел, не смогло вырвать ее из объятий мягких перин. Но легкий стук в дверь заставил ее проснуться и приподняться на кровати.
Кара открыла рот, чтобы высказать свое мнение касательно места женщины в доме, но их прервал граф Даманский, появившись словно из серой тени от стены. Невысокого роста, с непримечательной внешностью, этот человек, тем не менее, производил сильное впечатление одним своим присутствием.
- Здравствуйте, господин граф! – Валорис поздоровался вежливо, но тут же торопливо проскользнул в зал, явно стараясь не маячить у него на глазах.
Даманский кивком попросил Кару задержаться.
- Дорогая Баронесса, – негромко произнес он, – я прошу вас быть более осторожной. Вы внесли большой вклад в раскрытие заговора против императора, но у нас нет гарантий, что все его участники были разоблачены. Оставаясь без сопровождения, вы можете подвергнуть свою жизнь опасности. Не так давно прямо возле нашего поместья пропал мой племянник. Поиски его оказались безрезультатными и даже его невеста не в курсе, куда он мог пропасть. Мы не теряем надежды, но пока…
Преодолевая робость Кара сочувственно тронула графа за локоть. Терять близких всегда тяжело. Вот и ее пленник, виконт Исенгельд, наверняка его близкие тоже волнуются, ищут его… Так, стоп! Кару словно молнией пронзила догадка.
- Племянник? Исенгельд? Так ведь его зовут?
Граф внимательно посмотрел на девушку.
- Вы что-то знаете, баронесса?
Кара глубоко вздохнула, пытаясь успокоится. Стоит ли раскрывать местонахождение Исенгельда прямо сейчас? Все же он не хотел, чтобы его застали в состоянии такой слабости, возможно, ему есть, что скрывать от родных. Тем более, что его состояние, несмотря на хороший уход, в последние дни ухудшилось. Но держать в неведении его дядю? Это было бы слишком жестоко. Кара видела, что он действительно переживает за племянника. К тому же Даманский уже прочитал по ее лицу, что у Кары имеются какие-то сведения. Отступать было поздно.
- Пойдемте со мной, граф.
- Но… Вы снова хотите оставить гостей одних?
- Просто пойдемте со мной.
Войдя в спальню, отведенную виконту, граф Даманский застыл на пороге, словно не до конца доверяя своим глазам.
- Ты?! Мой мальчик!
Исенгельд, с трудом приходящий в себя после воздействия лечебного зелья, слабо улыбнулся. Граф бросился к нему, но не решился прикоснуться, замерев возле кровати. В глазах его стояли слезы.
- Живой! Пресветлая Богиня, я уж и не чаял…
Кара улыбнулась, глядя на то, как расцвел этот человек, еще недавно казавшийся ей неэмоциональным и суровым. Жестом приказав Сирилле исчезнуть с глаз, Кара приблизилась к кровати.
- Я очень рада, граф, что ваш племянник нашелся и я, хоть и невольно, смогла этому поспособствовать. Я думаю, вам есть, о чем поговорить наедине. Но все же не понимаю, как бывшему хозяину Белоречья удалось спрятать его так хорошо, что даже вы не смогли найти?
Граф устало опустил плечи и отвернулся, давая понять, что ответа не будет. Вместо него заговорил сам Исенгельд.
- Дядя думает, что я участник заговора против императора. Он предпочел бы никогда меня не найти, - слабым голосом прошептал он.
- Ися, не надо, не здесь! – граф сделал движение, словно пытаясь заткнуть ему рот.
- Мне нечего скрывать от нее. Я на самом деле стоял у истоков освободительного движения. Мне хотелось хоть чем-то прославить свое имя, ввести новые справедливые законы… штрафы хозяевам за смерть раба… возможность выкупа на свободу… Но потом я понял, что Гаспар, и другие, особенно Эдельштейн, больше заинтересованы в ведении войны и захвате новых рабов, они хотели принять законы, которые сделают жизни простых людей только хуже… Я сказал, что выхожу из игры. Но Гаспар побоялся, что я выдам сведения о них, а еще хотел получить то, что знаю я, вот и…
- Значит вы солгали мне? – тихо спросила Кара.
- Скорее сказал не все. Но про невесту, Алицию – это была правда.
- Подождите. Эта… Алиция – ваша невеста?
- Была. Но теперь это уже неважно.
Граф смотрел на племянника с сожалением. Кара устало потерла виски. День сегодня выдался слишком длинным.
- И что теперь будет? – наконец спросила она.
- Если позволите, я бы хотел перевести племянника в свое имение, баронесса.
Кара покачала головой.
- Я боюсь, что он для этого еще слишком слаб.
- Тогда я сегодня же отправлю лекаря, пусть он осмотрит моего мальчика и даст рекомендации. И кстати, по поводу выкупа за его возвращение…
Кара протестующе взмахнула рукой.
- Мне не нужен выкуп. Мне нужна поддержка и хорошие отношения между нами. А взамен я пообещаю молчать о том, что услышала сегодня. Сами решайте, что именно следует доводить до сведения Его Величества.
Кара развернулась и вышла за дверь, вскользь окинув взглядом Рема, смиренно стоящего на коленях в коридоре в ожидании распоряжений своей госпожи.
В зале под звуки задорного вальса кружились пары, даже пожилые матроны вспомнили молодость и во всю сверкали юбками. Кара немного умела танцевать, так как этикет преподавали всем, кто нес службу во дворце, да еще Уна успела дать ей пару уроков. Хотя куда приятнее для бывшей воительницы был бы воинский танец с мечом в руке.
Но вопреки её опасениям, женихи не спешили окружать ее своим вниманием. Вместо них возле нее возник граф Валорис, учтивым жестом подав ей руку и закружив в танце. Прижимаясь так близко, как только того допускали приличия, он говорил приятные слова, и Кара вновь позволила себе расслабиться и отдаться веселой мелодии. Они плавно кружили по залу, ловя на себе восхищенные взгляды гостей. Волосы, перед началом вечера уложенные Уной в идеальную замысловатую прическу, растрепались, и Кара вынула тяжелые шпильки, позволив каштановой волне окутать ее лицо. Все неприятности этого дня растворились в очаровании вечера и Кара совсем было решила, что бал оказался не так уж плох. Но действительность вернулась к ней в самый неподходящий момент. В конце танца граф наклонился к ней, почти касаясь щекой ее виска, втянул воздух, словно желая напитаться ароматом ее волос и прошептал:
- Вы очаровательны, баронесса! Я непременно буду добиваться вашей руки! Не торопитесь с ответом, подумайте. Я окружу вас заботой, и вы забудете обо всех своих проблемах. Мне пора возвращаться в столицу, и я надеюсь в скором времени вновь увидеться с вами! – и выскользнул за порог, пока Кара пыталась найти, что ему ответить. Настроение было безнадежно испорчено.
Остаток вечера прошел спокойно. Молодые вельможи умерили свой пыл, приглашая ее на танец, вели беседы исключительно о погоде и особенностях кухни различных народов, и старались не прижиматься слишком уж тесно. Возможно повышенное внимание к ней Валориса произвело такой эффект.
Вскоре откланялся и граф Даманский, торопясь поскорее прислать своего личного лекаря. А вслед за ним и остальные гости потянулись прочь. Алиция с компанией приторно улыбались, заверяя, что все было чудесно. Почтенные отцы семейств клялись в своей готовности оказать посильную помощь в поставке сырья и покупке снадобий, произведенных такими чудесными ручками. Вслед за гостями прочь потянулись музыканты и другая обслуга, не занятая на уборке помещений после бала. Особенную радость у Кары вызвал отъезд суровой распорядительницы Уны. Казалось, что даже кони, запряженные в ее экипаж, боятся сделать лишнее движение, чтобы не навлечь ее осуждающий взгляд. Наконец все это закончилось! И в общем, Кара не могла не признать, что вечер выдался не таким уж плохим. Если бы еще не разговоры о свадьбе… Ну чтобы там не планировал император, она точно не собиралась с этим торопиться.
Рем все это время стоял возле дверей, молча глядя на свою госпожу и когда она покинула помещение, двинулся за ней. Кара оглянулась, словно только сейчас заметив своего раба.
- Ты опять позволил себе разговаривать невежливо с моим гостем и поставил меня в неловкое положение перед ним. Я устала от твоего неповиновения. Не хочу тебя видеть. Иди лучше помоги на кухне.
Глава двадцать восьмая
Он
Рем буквально не находил себе места, хватаясь за разные работы, но то и дело замирал в растерянности, чем жутко раздражал посудомойку и в конце концов был вытолкан за дверь. Госпожа не желала его видеть! Эта мысль наполняла его сердце болью. И еще ужасно пугала реальная возможность того, что Кара выйдет замуж и вся власть в имении отойдет этому графу Валорису.
Рем вспомнил жаркие объятья госпожи, ее нежные прикосновения, дарящие наслаждение, а вовсе не боль, к чему он привык ранее. Он бы отдал что угодно, лишь бы госпожа навсегда оставила его рядом с собой. Но что он мог сделать, кроме того, что уже делал для нее?
Лелея слабую надежду вымолить милость, Рем осторожно поскребся в спальню госпожи. Дверь была заперта и ему никто не открыл. Возможно она уже уснула после этого бурного вечера. А может быть просто не хотела его впускать. Изо всех сил надеясь на первое, Рем прикорнул на диванчике в коридоре.
Ночь тянулась тревожно, мужчина то засыпал, то просыпался, вздрагивая то от крика ночной птицы, то от шума ветра в кронах вязов, то от громких звуков, которые мерещились ему в беспокойном забытьи.
Задумавшись о своей бессоннице, Рем вспомнил того, кто, по слухам, вообще не спал ночами. Может быть получится поговорить с ним и, хотя бы таким способом скоротать ночь?
Рем тихонько, чтобы никого не потревожить, спустился вниз. Несмотря на то, что лето только-только вступило в свои права, на улице было довольно тепло. Подойдя к двери в тюремные подвалы, он увидел сгорбленную тень, сидевшую возле входа.
- Не спится? – произнесла она скрипучим голосом Крива.
Рем вздрогнул от неожиданности. Действительно не спит!
- Уснешь тут, пожалуй, - нервно ответил он.
Ему хотелось о многом расспросить этого изуродованного человека. Он знал, что иногда хочется хоть с кем-то поделиться своей историей. Но захочет ли он отвечать?
Крив хмыкнул и машинально потер изуродованную щеку.
- Я видел вчера вечером, как госпожа прогуливалась с молодым графом. Ты поэтому не можешь уснуть?
Рем вздохнул.
- Слушай, Крив, ты ведь здесь давно. Скажи, он раньше посещал поместье?
- Этот граф раньше дружил с хозяином. Я не один раз видел его здесь и думаю, что он трется вокруг нее не просто так.
Рем опустил голову.
- Даже если это и так, Крив, что я могу сделать? Я простой раб, она не захочет слушать меня. И рано или поздно ей все равно придется выйти замуж.
- Ты, также, как и любой раб, не можешь ничего. Но смотри в оба, как бы не вышло худо.
Они немного помолчали, думая каждый о своем.
- Послушай, Крив… а это правда, что ты вытащил своего бывшего хозяина из огня?
Палач повернулся и внимательно посмотрел на Рема.
- Тебе что, заняться больше нечем, кроме болтовни?
Рем не ответил, молча глядя в затянутое тучами ночное небо.
Кривец облокотился о стену здания, стараясь занять наиболее удобное положение.
Рем немного подождал, и, не получив ответа развернулся, собираясь уйти.
Вдруг палач заговорил. Его голос был тих, он словно с трудом выдавливал из себя каждое слово:
- Я совершил довольно много нарушений закона, бродяжничал, пил. Мы с парнями, такими же непутевыми как я, подворовывали иногда, но это тоже надо уметь, а мы – не очень умели. Когда подворачивалась возможность, перебивались кое-какой грязной работой. И вот мы с парнями решили отомстить хозяину одного из низкопробных трактиров Альдена под названием «Хромой пони», а было за что. Он не заплатил нам за разбор старого горелого хлева, и мы решили, что, если сгорит еще и каретный сарай – это будет справедливо. Но огонь перекинулся на сам трактир, как раз возле входа, а там были люди. Парни кое-как пытались тушить, а потом сбежали, я же уйти не смог, стал вытаскивать тех, кто не выбрался сразу. Графа я вытащил, сам дыма наглотался и упал, а может на меня свалилось что, не помню, видать упал я возле самого выхода и кто-то помог мне выйти. В общем повезло, только шкура немного успела обгореть, но еще немного и мне бы не выжить. А потом – лечить меня особо никто не собирался, да и зачем. В итоге все равно бы казнили за поджог и другие преступления. Но граф как-то нашел меня и выкупил в благодарность за спасение жизни. Ну а в поместье – что может делать изуродованный раб, у которого половина тела плохо движется? Такому страшному – только в палачи идти. Тем более, что я грамоте был обучен, лекарское дело знал, а из лекарей, говорят, самые хорошие палачи.
- Подожди, так ты учился лекарству что ли?
Крив усмехнулся. Голос его звучал хрипло, словно горло тоже было обожжено пожаром.
- Не совсем. Меня еще в детстве купил отставной полковой лекарь. Государь выделил ему квартирку на окраине, где он наслаждался жизнью, пропивая крошечную пенсию и в моменты просветления лечил окрестных бедняков в обмен на выпивку и кое-какие продукты. Ну и каким-то чудом, накопив денег, он купил меня, чтобы я присматривал за домом. Иногда дела шли неплохо, тогда он учил меня грамоте и обращению с больными, а когда был слишком пьян, чтобы их принимать, мне приходилось это делать самому. Я научился простым приемам – обработать и перевязать рану, наложить лекарство, вправить вывих, зафиксировать перелом. Если люди приносили какие-то монеты, я припрятывал их на будущее, мечтал, что вырасту и выкуплюсь на свободу.
Рем удивленно покрутил головой. Чего только не бывает в Альдене.
- И позже у тебя получилось?
- На самом деле я привык к относительной свободе, которой постоянно пользовался. Хозяин пил, а я жил в свое удовольствие, пропивал и прогуливал большинство из того, что удавалось припрятать. Ну поколачивал он меня маленько, так это ерунда. Но в один момент все закончилось – хозяин умер, оставив мне кое-какие сбережения и вольную. Как мне было жить дальше? Без жилья, не умея распоряжаться деньгами, я быстро все прогулял и связался с такими же бедолагами как я. Будь я умнее тогда – смог бы найти какое-то жилье и зарабатывать, занимаясь лекарским делом. Но не имея официальных бумаг сделать это было очень сложно. Да я и не хотел, привыкнув к легкой жизни. Ну и вляпался в итоге. Так что мне в своих бедах винить некого кроме себя.
Рем с сочувствием посмотрел на сидящего напротив человека.
- И как тебе жилось при прежнем хозяине, графе Гаспаре?
Крив вздохнул.
- Каждый мой день наполнен радостью, так как он приближает меня к смерти. Это было самым лучшим, что у меня было при прежнем господине. И я надеялся, что новая госпожа не захочет терпеть рядом с собой такого урода и моя жизнь наконец-то закончится. Но, видимо, не весь свой путь я еще прошел до конца. Скоро наступит новый день, и я радуюсь, что мне останется жить еще на целый день меньше. Вот только никто не знает, сколько их еще мне отпущено Богиней.
Рем понимал палача. Ведь и сам еще недавно мечтал о смерти, но теперь его жизнь была наполнена смыслом. Он радовался каждому мгновению, которое мог провести рядом со своей госпожой. Может ли быть такое, что и у Кривца в жизни еще появится смысл?
Она
Измученная прошедшим балом, Кара спала долго, и даже осознание того, что впереди еще много дел, не смогло вырвать ее из объятий мягких перин. Но легкий стук в дверь заставил ее проснуться и приподняться на кровати.
