Кит и портному пришлось смириться и сделать несколько дополнительных секретных складок на и без того широкой юбке.
- Проводите меня в уединение Солин, пожалуйста, - смиренно попросила девушка служителя. – Я хочу попросить благословение, раз мой жених не обеспокоен этим.
Уединением называлась небольшая комната, где благородные прихожане в одиночестве общались с богами. Считалось, что в этом случае люди обращаются к высшим силам почти напрямую. Каждому богу отводилось своё уединение, украшенное в соответствии со статусом и областью влияния божества.
Картинно закатив глаза, но не посмев отказать, служка провёл Аркадию в боковой коридор и остановился у двери, щедро украшенной золотым орнаментом с дневным светилом по центру.
- Я не стану злоупотреблять вниманием светлой, - пообещала Аркадия.
Оставшись наедине с алтарём, Арчи достала фляжку, отсалютовала изображению солнечной:
- За нас, светлая дева! Пусть каждый день будет ярче предыдущего! - и залпом опустошила сосуд.
Теперь ей любая авантюра была по плечу.
Джеймесон
Стараясь не покачиваться и не морщиться, всё ещё не протрезвевший, Джеймесон вышел из кареты. Торжественность и ответственность этого дня давили на него так, как ни одно самое занудное занятие в далеком детстве, когда мальчик только привыкал быть выше всех. Алетр не мог понять, от чего его тошнит больше: от алкоголя или от псевдорадостных светских лиц.
Мужчина поднялся на высокое крыльцо и вместо романтичной прочувствованной речи показал толпе жест, которым обычно обменивались мужчины в разговорах о женщинах и обозначающий что-то вроде «я уложу её этим же вечером».
Наместник Перегельский мог позволить себе, да и позволял, почти всё, что угодно. Он искренне считал, что это делает его ближе к простым смертным. Простые смертные, впрочем, его в этом не разубеждали.
Но возмущённый и шокированный Джонатан ухватил друга за локоть и под одобрительный смех толпы затащил внутрь храма.
- Ты что творишь! Ты наследник благородной династии! Представитель достойного дома! – шипел он.
Про трость Филстер забыл и потому сильно припадал на больную ногу.
- Просто покончим с этим поскорее, - резко оборвал обличительную речь Перегельский. – Пойди и скажи служителю, чтобы провёл короткий обряд. Прямо сейчас.
- Ты не соображаешь, что творишь, - попытался возразить Джонатан. – Традиции…
- Джон, не спорь со мной, я сейчас не в том настроении, - спокойно пресёк возражения наместник, и сейчас ему ни к чему было использовать силу рода для убеждения. - Надеюсь, подготовку невесты они уже закончили.
Джон кивнул и направился на поиски старшего служителя, который должен был проводить предварительную беседу с женихом и сам обряд.
А Джеймесон остался наедине со своими сомнениями.
Больше всего он боялся прямо сейчас струсить и сбежать из-под венца, как нервическая барышня. Такого позора он и сам себе не простил бы, а уж общество точно сделало бы его посмешищем на всю оставшуюся жизнь. Жениться он смог бы, через какое-то время. И даже нашёл бы вполне достойную партию. Но вернуть уважение роду уже это не помогло бы.
В глубине души Джеймесон лелеял надежду, что сбежит невеста. Любая нормальная девушка на её месте так бы и поступила. Но разумом мужчина понимал, его невеста — не нормальная девушка. Она воспитанница монастыря светлой богини, а значит, понятия чести и слова в нее вбиты розгами, или чем там балуются монахини. Такой и в голову не придёт нарушить обещание, даже под страхом смерти.
Алетр тряхнул головой. Думать о невесте лишний раз не хотелось. И так всю оставшуюся жизнь о ней заботиться. Мысли исподволь перетекали к воспоминаниям о другой, гибкой, яркой, страстной.
Такая не стала бы послушно следовать обстоятельствам. Она бы сражалась до конца со всем миром, как сражалась с самим Джеймесоном в тёмном коридоре логова Кэш. И победила. Только вот будь та ведьма на месте талы Аркадии Клент, алетр молил бы богов о благословении с вечера до утра.
Почему-то сейчас ему ясно представилось, что вся затея с женитьбой на девице Клент страшнейшая ошибка в его жизни. Поворотный момент во тьму.
- Как в холодную воду нырнуть, - сказал сам себе алетр. – Зажмуриться, вздохнуть и прыгнуть.
Вдалеке послышалось пение хора, славящего всех богов. Обряд единения начался.
Арчи, Джеймесон и обряд
Безмятежная, с отстранённой улыбкой на губах, с остекленевшим взглядом Аркадия медленно шла по проходу, поддерживая покачивающегося время от времени дядюшку Смирта под руку. Шла, будто не под венец по договору, а на прогулку по цветущему лугу в жаркий день.
Дамы брезгливо кривили губы ей вслед, благородные алетры, напротив, пронизали испытующими взглядами – что-то же в ней есть, раз Флитцер не отправил полковника Герольдса к демонам.
Гостей не предупредили об изменении в программе, и они рассчитывали проскучать в храме ещё часа три — четыре. Перешёптывания нарастали и, когда Аркадия встала у алтаря, превратились в низкий гул, будто под куполом храма роились тысячи пчёл.
Старший служитель улыбнулся невесте и прокашлялся, пытаясь унять шум. Но никто не обратил на него внимания.
Внезапно со стороны главного входа раздался грохот. Это алетр Джеймесон Флитцер, одиннадцатый наместник Перегельский толкнул тяжелые створки так, что они ударились о стену, и стремительно прошагал к алтарю мимо шокированной публики, стуча каблуками в полной тишине. Следом за ним, прихрамывая, почти бежал алетр Джонатан.
- Священный огонь уже зажжён? – деловито осведомился жених у служителя.
Тот смиренно кивнул и указал на стоящую на треноге чашу, полную пылающего ярко-жёлтым огнём масла и следом на огромный алтарный камень, прежде предназначенный для жертвоприношений, а теперь - для солидности:
- Прошу вас, кто желает соединить свои судьбы пред ликами всех богов, положить руки на алтарь ладонями вниз. Свидетелей попрошу встать сбоку, взять эти свечи и зажечь их от чаши священного огня, дабы осветить жизнь молодых священным огнём.
Алетр Джонатан и алетра Кетрин последовали инструкции. Дядюшка Смирт, про которого все забыли, потоптался за спиной молодожёнов и сел прямо на ступени, поскольку в первых рядах мест уже не было, а держаться на ногах стало невмоготу. По залу пробежал возмущённый ропот, но участникам основного действа было всё равно, они погрузились в торжественность момента. Даже Кетрин, неоднократно принимавшая обеты, увлеклась новой для себя ролью свидетельницы.
Джонатан просто боялся допустить оплошность и окончательно испортить и без того скомканную свадьбу, грозящую стать самым громким скандалом года.
Оба же молодожёна были полностью погружены в себя. Арчи впала в прострацию и будто наблюдала всё со стороны. В голове у девушки стоял туман, руки и ноги ослабели и плохо слушались, в глазах всё плыло так, что окружающие предметы виделись нечёткими разноцветными облачками. Странно, но жених, на которого Арчи кинула исподтишка быстрый взгляд, на общем фоне выделялся строгими контурами, подсвеченными с противоположной стороны свечой.
Джеймесон, стиснув зубы и глядя в пустоту, выслушивал речитатив обрядовой молитвы. И считал про себя. Сбивался и начинал считать снова. Где-то он слышал, что это помогает справиться с волнением. И понимал, что ни капли не помогает. Растерянность, страх и головная боль медленно переходили в едва сдерживаемую ярость, от которой, казалось, даже воздух вокруг приобретал кроваво-красный оттенок.
Невеста недвижным изваянием застыла рядом и уже невыносимо раздражала алетра своим спокойствием.
«То ли с ней будет, когда дело дойдёт до спальни,» - со злорадством подумал Джеймесон, разглядывая колыхание жаркого марева вокруг девушки.
от 27/07
Служитель поправил свечи в руках свидетелей, чтобы воск капал прямо на алтарь, растекаясь по еле заметным бороздкам. Камень постепенно нагревался. Сначала Джеймесон не обращал на это внимания, потом решил, что виновата духота. Но скоро кожу начало обжигать, и алетр удивился, как это терпит его хрупкая невеста.
Но тала Аркадия не замечала неудобства. Наоборот, на лице её появилась лёгкая улыбка, будто она ощущала что-то приятное. И руку она прижимала всё сильнее, старательно растопыривая пальцы.
- Поднимите руки и сложите ваши ладони, - произнёс служитель, когда терпеть боль Джеймесону стало невозможно.
Мужчина поторопился посмотреть, не осталось ли ожогов. Девушка с сожалением отняла ладонь и подняла взгляд, чуть затуманенный от удовольствия – и Джеймесон тут же иррационально решил, что именно так должна будет выглядеть его жена после первой брачной ночи.
Не дождавшись от растерянных новобрачных нужных действий, служитель потянулся и с усилием хлопнул их ладонями. Пламя свечей вспыхнуло ярче и колыхнулось, как от сквозняка, хотя дуновения никто не почувствовал. Кит удивлённо моргнула – ни один из её браков не был отмечен таким эффектом. А служитель лишь чуть более заинтересовано поглядел на жениха с невестой, кивнул каким-то своим мыслям и продолжил обращение к богам, но теперь с расстановкой проговаривал слова, некоторые выделяя интонацией.
Аркадия не думала, что от приятной лёгкой прохлады, овевавшей ладонь, пока та лежала на алтаре, можно так замёрзнуть. По сравнению с горячей кожей жениха, её казалась просто ледяной. Интуитивно потянувшись к теплу, надавила сильнее и услышала облегчённый выдох мужчины. Сначала он попытался обхватить её маленькую кисть, а потом переплёл пальцы.
Воск от свечей образовал две лужицы, которые медленно стеклись в одну. Как раз к тому моменту, когда речь в молитве подошла к просьбе о благословении богов. Служитель провёл больше тысячи обрядов единения, но ни разу не встречал настолько полного соответствия древним легендам. Случайное ли совпадение или брак действительно одобрен высшими силами, рассказать о большом событии можно было лишь своему дневнику, который с момента посвящения обязан был вести каждый служитель от самого младшего служки до Великого обрядника.
Не надеясь на внимательность молодых людей, явно с головой погрузившихся в собственные ощущения, служитель благоразумно вновь крепко схватил запястья и опустил прямо в горячий воск.
Ни один даже не вздрогнул, только Кит сдавленно хмыкнула и тут же удивлённо ахнула, когда тонкие ручейки потекли вверх, застывая на коже изящными рисунками. Такого шоу не предусматривало ни одно из пяти её бракосочетаний. Там были традиционные клятвы, кольца и быстрое прикосновение к священному огню, как символ просьбы о будущем благополучии и здоровом потомстве. Застывший воск просто отковыривали потом от ладоней.
Орнамент уже занял своё место на безымянных пальцах и чуть пульсировал, у Аркадии медленно размеренно, а у Джеймесона быстро и рвано. Постепенно ритм у обоих молодожёнов выравнялся, как будто сообщая всем вокруг, что сердца забились в унисон, воск застыл и кусочками осыпался на алтарь, не оставив и следа.
- А теперь вы двое, пришедшие сюда для наблюдения за верностью проведения обряда, засвидетельствуйте громогласно, что богам угодно соединить души и судьбы этих людей. Здесь и сейчас! - провозгласил служитель, а тише уточнил: - Крикните: свидетельствую!
Алетра Кетрин повернулась к гостям и громко радостно крикнула, заставив слова эхом повторяться под куполом храма:
- Свидетельствую!
За ней гораздо тише, но уверенно повторил алетр Джонатан.
Гости растерянно переглядывалось, но шептаться не рискнули, нарушить обряд значило навлечь гнев богов.
Обычно свидетели просто стояли рядом с молодыми и держали или передавали разные обрядовые предметы, если обряд единения посвящали не всем богам, а каким-то определённым. Чаще всего этим отличались договорные браки. Например, когда богатые торговцы объединяли капиталы за счёт судеб своих детей, они просили благословения Столита — бога торговли, долгих путей и счетной науки.
Кетрин однажды чуть не убедила своего очередного мужа посвятить обряд богине света Солин и богине смерти Риггате. Она надеялась таим образом защитить супруга. Но тот в последний момент отказался. За что и поплатился уже менее, чем через год. Упал с лошади на охоте и сломал шею. Свидетелей у несчастного случая не было, и Кетрин не сомневалась, что роль судьбы в очередной раз сыграл ненавистный полковник.
Служитель счастливо улыбнулся, попросил молодых надеть кольца — зримый символ уже свершившего факта брака — и объявил обряд единения завершённым, а союз алетра Джеймесона и алетры Аркадии нерушимым пред ликами всех богов и людей. После забрал свечи у свидетелей, пребывающих в недоумении по поводу быстроты и необычности обряда, и даже не стал слушать вопросы и замечания, ушёл к себе в кабинет.
Опытному старшему служителю, словно мальчишке, не терпелось поскорее сесть за стол и во всех мельчайших подробностях записать, как боги впервые за много-много лет явили смертным свою волю и силу. Как указали на пару, которая может стать началом великой династии. В этом месте служитель остановился и мысль решил не записывать. Храмы, конечно, надёжно защищены от влияния светсткой власти, но отдельного человека могут и не уберечь. А даже наоборот, если он носит крамолу в своих мыслях, выдать для разбирательств.
Старший служитель запер дверь своего кабинета, занавесил окна и зажёг огарки, которые забрал у свидетелей сегодняшней свадьбы. Фитили горели ровно и ярко, как магические фонари. Из тайника мужчина достал толстую книгу в потёртом кожаном переплёте, раскрыл на закладке, взял специальные перо и чернила из того же тайника и сел писать:
«Никто из ныне живущих не следует букве обряда дословно. Но раньше, когда Боги ходили среди людей, и принимали участие в праздниках, и делили горести, и помогали страждущим, и вершили свою волю, человек не решался нарушить ход жизни даже при очень большом желании. После же ухода Величайших обычаи и традиции потеряли свою власть над смертными, стали пустыми и условными.
Но сегодня мне посчастливилось стать свидетелем проявления воли Всех Богов! Пара молодых людей благородных кровей были отмечены благостью во время обряда единения и соединили не только свои жизненные пути, но и дары Богов, принятые ими от родителей по праву наследования, и которые передадут детям своим и приумножат в честь Величайших и благосостояния земли.
Отныне мы все должны внимательно следить за своими помыслами и поступками, потому что не оставили Величайшие землю свою, но лишь позволили детям своим неразумным больше свободы, чтобы наблюдать и решать, достойны ли люди…»
Дальше служитель ударился в размышления о пустоте и никчёмности жизни на земле.
Огонь свечей стал тусклее, язычки задрожали и скоро совсем погасли, утонув в жидком воске.
Аркадия и Джеймесон Флитцер
Аркадия стояла чуть позади мужа и думала, почему раньше не обращала внимания, какой он высокий, статный. Прямо на уровне взгляда оказался аккуратный шов на мужском плече, которое так и тянуло погладить, и Аркадия не могла даже заставить себя моргнуть. В душе поселилось чувство покоя и лёгкости, хотелось спрятаться за спину мужа, прислониться лбом к широкой спине и глупо улыбаться. Правую руку ощутимо оттягивало простое золотое кольцо, надетое по указанию Кит, поскольку служитель совсем забыл о необходимых условностях и куда-то умчался.
- Проводите меня в уединение Солин, пожалуйста, - смиренно попросила девушка служителя. – Я хочу попросить благословение, раз мой жених не обеспокоен этим.
Уединением называлась небольшая комната, где благородные прихожане в одиночестве общались с богами. Считалось, что в этом случае люди обращаются к высшим силам почти напрямую. Каждому богу отводилось своё уединение, украшенное в соответствии со статусом и областью влияния божества.
Картинно закатив глаза, но не посмев отказать, служка провёл Аркадию в боковой коридор и остановился у двери, щедро украшенной золотым орнаментом с дневным светилом по центру.
- Я не стану злоупотреблять вниманием светлой, - пообещала Аркадия.
Оставшись наедине с алтарём, Арчи достала фляжку, отсалютовала изображению солнечной:
- За нас, светлая дева! Пусть каждый день будет ярче предыдущего! - и залпом опустошила сосуд.
Теперь ей любая авантюра была по плечу.
Джеймесон
Стараясь не покачиваться и не морщиться, всё ещё не протрезвевший, Джеймесон вышел из кареты. Торжественность и ответственность этого дня давили на него так, как ни одно самое занудное занятие в далеком детстве, когда мальчик только привыкал быть выше всех. Алетр не мог понять, от чего его тошнит больше: от алкоголя или от псевдорадостных светских лиц.
Мужчина поднялся на высокое крыльцо и вместо романтичной прочувствованной речи показал толпе жест, которым обычно обменивались мужчины в разговорах о женщинах и обозначающий что-то вроде «я уложу её этим же вечером».
Наместник Перегельский мог позволить себе, да и позволял, почти всё, что угодно. Он искренне считал, что это делает его ближе к простым смертным. Простые смертные, впрочем, его в этом не разубеждали.
Но возмущённый и шокированный Джонатан ухватил друга за локоть и под одобрительный смех толпы затащил внутрь храма.
- Ты что творишь! Ты наследник благородной династии! Представитель достойного дома! – шипел он.
Про трость Филстер забыл и потому сильно припадал на больную ногу.
- Просто покончим с этим поскорее, - резко оборвал обличительную речь Перегельский. – Пойди и скажи служителю, чтобы провёл короткий обряд. Прямо сейчас.
- Ты не соображаешь, что творишь, - попытался возразить Джонатан. – Традиции…
- Джон, не спорь со мной, я сейчас не в том настроении, - спокойно пресёк возражения наместник, и сейчас ему ни к чему было использовать силу рода для убеждения. - Надеюсь, подготовку невесты они уже закончили.
Джон кивнул и направился на поиски старшего служителя, который должен был проводить предварительную беседу с женихом и сам обряд.
А Джеймесон остался наедине со своими сомнениями.
Больше всего он боялся прямо сейчас струсить и сбежать из-под венца, как нервическая барышня. Такого позора он и сам себе не простил бы, а уж общество точно сделало бы его посмешищем на всю оставшуюся жизнь. Жениться он смог бы, через какое-то время. И даже нашёл бы вполне достойную партию. Но вернуть уважение роду уже это не помогло бы.
В глубине души Джеймесон лелеял надежду, что сбежит невеста. Любая нормальная девушка на её месте так бы и поступила. Но разумом мужчина понимал, его невеста — не нормальная девушка. Она воспитанница монастыря светлой богини, а значит, понятия чести и слова в нее вбиты розгами, или чем там балуются монахини. Такой и в голову не придёт нарушить обещание, даже под страхом смерти.
Алетр тряхнул головой. Думать о невесте лишний раз не хотелось. И так всю оставшуюся жизнь о ней заботиться. Мысли исподволь перетекали к воспоминаниям о другой, гибкой, яркой, страстной.
Такая не стала бы послушно следовать обстоятельствам. Она бы сражалась до конца со всем миром, как сражалась с самим Джеймесоном в тёмном коридоре логова Кэш. И победила. Только вот будь та ведьма на месте талы Аркадии Клент, алетр молил бы богов о благословении с вечера до утра.
Почему-то сейчас ему ясно представилось, что вся затея с женитьбой на девице Клент страшнейшая ошибка в его жизни. Поворотный момент во тьму.
- Как в холодную воду нырнуть, - сказал сам себе алетр. – Зажмуриться, вздохнуть и прыгнуть.
Вдалеке послышалось пение хора, славящего всех богов. Обряд единения начался.
Арчи, Джеймесон и обряд
Безмятежная, с отстранённой улыбкой на губах, с остекленевшим взглядом Аркадия медленно шла по проходу, поддерживая покачивающегося время от времени дядюшку Смирта под руку. Шла, будто не под венец по договору, а на прогулку по цветущему лугу в жаркий день.
Дамы брезгливо кривили губы ей вслед, благородные алетры, напротив, пронизали испытующими взглядами – что-то же в ней есть, раз Флитцер не отправил полковника Герольдса к демонам.
Гостей не предупредили об изменении в программе, и они рассчитывали проскучать в храме ещё часа три — четыре. Перешёптывания нарастали и, когда Аркадия встала у алтаря, превратились в низкий гул, будто под куполом храма роились тысячи пчёл.
Старший служитель улыбнулся невесте и прокашлялся, пытаясь унять шум. Но никто не обратил на него внимания.
Внезапно со стороны главного входа раздался грохот. Это алетр Джеймесон Флитцер, одиннадцатый наместник Перегельский толкнул тяжелые створки так, что они ударились о стену, и стремительно прошагал к алтарю мимо шокированной публики, стуча каблуками в полной тишине. Следом за ним, прихрамывая, почти бежал алетр Джонатан.
- Священный огонь уже зажжён? – деловито осведомился жених у служителя.
Тот смиренно кивнул и указал на стоящую на треноге чашу, полную пылающего ярко-жёлтым огнём масла и следом на огромный алтарный камень, прежде предназначенный для жертвоприношений, а теперь - для солидности:
- Прошу вас, кто желает соединить свои судьбы пред ликами всех богов, положить руки на алтарь ладонями вниз. Свидетелей попрошу встать сбоку, взять эти свечи и зажечь их от чаши священного огня, дабы осветить жизнь молодых священным огнём.
Алетр Джонатан и алетра Кетрин последовали инструкции. Дядюшка Смирт, про которого все забыли, потоптался за спиной молодожёнов и сел прямо на ступени, поскольку в первых рядах мест уже не было, а держаться на ногах стало невмоготу. По залу пробежал возмущённый ропот, но участникам основного действа было всё равно, они погрузились в торжественность момента. Даже Кетрин, неоднократно принимавшая обеты, увлеклась новой для себя ролью свидетельницы.
Джонатан просто боялся допустить оплошность и окончательно испортить и без того скомканную свадьбу, грозящую стать самым громким скандалом года.
Оба же молодожёна были полностью погружены в себя. Арчи впала в прострацию и будто наблюдала всё со стороны. В голове у девушки стоял туман, руки и ноги ослабели и плохо слушались, в глазах всё плыло так, что окружающие предметы виделись нечёткими разноцветными облачками. Странно, но жених, на которого Арчи кинула исподтишка быстрый взгляд, на общем фоне выделялся строгими контурами, подсвеченными с противоположной стороны свечой.
Джеймесон, стиснув зубы и глядя в пустоту, выслушивал речитатив обрядовой молитвы. И считал про себя. Сбивался и начинал считать снова. Где-то он слышал, что это помогает справиться с волнением. И понимал, что ни капли не помогает. Растерянность, страх и головная боль медленно переходили в едва сдерживаемую ярость, от которой, казалось, даже воздух вокруг приобретал кроваво-красный оттенок.
Невеста недвижным изваянием застыла рядом и уже невыносимо раздражала алетра своим спокойствием.
«То ли с ней будет, когда дело дойдёт до спальни,» - со злорадством подумал Джеймесон, разглядывая колыхание жаркого марева вокруг девушки.
от 27/07
Служитель поправил свечи в руках свидетелей, чтобы воск капал прямо на алтарь, растекаясь по еле заметным бороздкам. Камень постепенно нагревался. Сначала Джеймесон не обращал на это внимания, потом решил, что виновата духота. Но скоро кожу начало обжигать, и алетр удивился, как это терпит его хрупкая невеста.
Но тала Аркадия не замечала неудобства. Наоборот, на лице её появилась лёгкая улыбка, будто она ощущала что-то приятное. И руку она прижимала всё сильнее, старательно растопыривая пальцы.
- Поднимите руки и сложите ваши ладони, - произнёс служитель, когда терпеть боль Джеймесону стало невозможно.
Мужчина поторопился посмотреть, не осталось ли ожогов. Девушка с сожалением отняла ладонь и подняла взгляд, чуть затуманенный от удовольствия – и Джеймесон тут же иррационально решил, что именно так должна будет выглядеть его жена после первой брачной ночи.
Не дождавшись от растерянных новобрачных нужных действий, служитель потянулся и с усилием хлопнул их ладонями. Пламя свечей вспыхнуло ярче и колыхнулось, как от сквозняка, хотя дуновения никто не почувствовал. Кит удивлённо моргнула – ни один из её браков не был отмечен таким эффектом. А служитель лишь чуть более заинтересовано поглядел на жениха с невестой, кивнул каким-то своим мыслям и продолжил обращение к богам, но теперь с расстановкой проговаривал слова, некоторые выделяя интонацией.
Аркадия не думала, что от приятной лёгкой прохлады, овевавшей ладонь, пока та лежала на алтаре, можно так замёрзнуть. По сравнению с горячей кожей жениха, её казалась просто ледяной. Интуитивно потянувшись к теплу, надавила сильнее и услышала облегчённый выдох мужчины. Сначала он попытался обхватить её маленькую кисть, а потом переплёл пальцы.
Воск от свечей образовал две лужицы, которые медленно стеклись в одну. Как раз к тому моменту, когда речь в молитве подошла к просьбе о благословении богов. Служитель провёл больше тысячи обрядов единения, но ни разу не встречал настолько полного соответствия древним легендам. Случайное ли совпадение или брак действительно одобрен высшими силами, рассказать о большом событии можно было лишь своему дневнику, который с момента посвящения обязан был вести каждый служитель от самого младшего служки до Великого обрядника.
Не надеясь на внимательность молодых людей, явно с головой погрузившихся в собственные ощущения, служитель благоразумно вновь крепко схватил запястья и опустил прямо в горячий воск.
Ни один даже не вздрогнул, только Кит сдавленно хмыкнула и тут же удивлённо ахнула, когда тонкие ручейки потекли вверх, застывая на коже изящными рисунками. Такого шоу не предусматривало ни одно из пяти её бракосочетаний. Там были традиционные клятвы, кольца и быстрое прикосновение к священному огню, как символ просьбы о будущем благополучии и здоровом потомстве. Застывший воск просто отковыривали потом от ладоней.
Орнамент уже занял своё место на безымянных пальцах и чуть пульсировал, у Аркадии медленно размеренно, а у Джеймесона быстро и рвано. Постепенно ритм у обоих молодожёнов выравнялся, как будто сообщая всем вокруг, что сердца забились в унисон, воск застыл и кусочками осыпался на алтарь, не оставив и следа.
- А теперь вы двое, пришедшие сюда для наблюдения за верностью проведения обряда, засвидетельствуйте громогласно, что богам угодно соединить души и судьбы этих людей. Здесь и сейчас! - провозгласил служитель, а тише уточнил: - Крикните: свидетельствую!
Алетра Кетрин повернулась к гостям и громко радостно крикнула, заставив слова эхом повторяться под куполом храма:
- Свидетельствую!
За ней гораздо тише, но уверенно повторил алетр Джонатан.
Гости растерянно переглядывалось, но шептаться не рискнули, нарушить обряд значило навлечь гнев богов.
Обычно свидетели просто стояли рядом с молодыми и держали или передавали разные обрядовые предметы, если обряд единения посвящали не всем богам, а каким-то определённым. Чаще всего этим отличались договорные браки. Например, когда богатые торговцы объединяли капиталы за счёт судеб своих детей, они просили благословения Столита — бога торговли, долгих путей и счетной науки.
Кетрин однажды чуть не убедила своего очередного мужа посвятить обряд богине света Солин и богине смерти Риггате. Она надеялась таим образом защитить супруга. Но тот в последний момент отказался. За что и поплатился уже менее, чем через год. Упал с лошади на охоте и сломал шею. Свидетелей у несчастного случая не было, и Кетрин не сомневалась, что роль судьбы в очередной раз сыграл ненавистный полковник.
Служитель счастливо улыбнулся, попросил молодых надеть кольца — зримый символ уже свершившего факта брака — и объявил обряд единения завершённым, а союз алетра Джеймесона и алетры Аркадии нерушимым пред ликами всех богов и людей. После забрал свечи у свидетелей, пребывающих в недоумении по поводу быстроты и необычности обряда, и даже не стал слушать вопросы и замечания, ушёл к себе в кабинет.
Опытному старшему служителю, словно мальчишке, не терпелось поскорее сесть за стол и во всех мельчайших подробностях записать, как боги впервые за много-много лет явили смертным свою волю и силу. Как указали на пару, которая может стать началом великой династии. В этом месте служитель остановился и мысль решил не записывать. Храмы, конечно, надёжно защищены от влияния светсткой власти, но отдельного человека могут и не уберечь. А даже наоборот, если он носит крамолу в своих мыслях, выдать для разбирательств.
Старший служитель запер дверь своего кабинета, занавесил окна и зажёг огарки, которые забрал у свидетелей сегодняшней свадьбы. Фитили горели ровно и ярко, как магические фонари. Из тайника мужчина достал толстую книгу в потёртом кожаном переплёте, раскрыл на закладке, взял специальные перо и чернила из того же тайника и сел писать:
«Никто из ныне живущих не следует букве обряда дословно. Но раньше, когда Боги ходили среди людей, и принимали участие в праздниках, и делили горести, и помогали страждущим, и вершили свою волю, человек не решался нарушить ход жизни даже при очень большом желании. После же ухода Величайших обычаи и традиции потеряли свою власть над смертными, стали пустыми и условными.
Но сегодня мне посчастливилось стать свидетелем проявления воли Всех Богов! Пара молодых людей благородных кровей были отмечены благостью во время обряда единения и соединили не только свои жизненные пути, но и дары Богов, принятые ими от родителей по праву наследования, и которые передадут детям своим и приумножат в честь Величайших и благосостояния земли.
Отныне мы все должны внимательно следить за своими помыслами и поступками, потому что не оставили Величайшие землю свою, но лишь позволили детям своим неразумным больше свободы, чтобы наблюдать и решать, достойны ли люди…»
Дальше служитель ударился в размышления о пустоте и никчёмности жизни на земле.
Огонь свечей стал тусклее, язычки задрожали и скоро совсем погасли, утонув в жидком воске.
Аркадия и Джеймесон Флитцер
Аркадия стояла чуть позади мужа и думала, почему раньше не обращала внимания, какой он высокий, статный. Прямо на уровне взгляда оказался аккуратный шов на мужском плече, которое так и тянуло погладить, и Аркадия не могла даже заставить себя моргнуть. В душе поселилось чувство покоя и лёгкости, хотелось спрятаться за спину мужа, прислониться лбом к широкой спине и глупо улыбаться. Правую руку ощутимо оттягивало простое золотое кольцо, надетое по указанию Кит, поскольку служитель совсем забыл о необходимых условностях и куда-то умчался.
