Только ее нападок сейчас не хватало!
Я взволнованно поправила заколки и напомнила себе: «Нельзя ругаться с женой опекуна! Леди не может огрызаться на колкости».
— Чего расселась? — Леди Лара недовольно поджала тонкие губы. — Опять на побрякушки загляделась?
— Уже иду! — буркнула я.
А так хотелось сказать, что это не побрякушки!
Но леди ждала подобного ответа. Она не понимала моего увлечения ювелирным делом, считая бесполезной блажью. Эта кобра рифейская в женском обличье не упускала ни малейшего повода прочесть нотацию о величайшей доброте Феба, позволившего мне маяться дурью в мастерской, вместо того, чтобы заниматься достойными делами. А достойные дела, по ее мнению, заключались в вышивке.
— Доигралась, значит? — Леди Лара гадливо скривилась, заметив валяющуюся на полу одежду. — Чего удивляться?! Этого надо было ожидать! Этан хоть раз в жизни проявил благоразумие и расторг эту неугодную Небу помолвку!
Она пристально всмотрелась в мое лицо. Леди хотела увидеть мою боль.
Не дождетесь!
Хватит того, что я стерпела «побрякушки». Зря она решила залезть ко мне в душу.
Леди не может огрызаться, но что мешает мне намекнуть, случайно надавить на старый «мозоль» жены опекуна?
Я равнодушно пожала плечами:
— Наверное, я недостаточно родовита для него.
Укол попал точно в цель: лицо Лары вытянулось. Она болезненно воспринимала любое напоминание о своем происхождении. В отличие от первой жены Феба — дочери князя крови, она была из семьи бедного коробейника.
— Вот выберет Морган Сауки, будешь знать, как законы нарушать! Она и красавица, и танцует лучше тебя! А как двигается — кошечка! — выпалила леди Лара.
— Танцует? — Я «обеспокоенно» прислушалась, сердце радостно подпрыгнуло.
Внизу играли мой танец! Сауки не подвела!
Изобразив на лице смятение, я «испуганно» посмотрела на довольную жену опекуна и «в панике» бросилась к двери.
— Чего теперь спешить? Она и так уже всех очаровала! — донеслось мне вслед.
— Я все равно станцую лучше! — выкрикнула я то, что ожидала услышать леди.
Ответа жены опекуна не разобрала.
Взбежав по лестнице, знаком отослала лакея, собиравшегося распахнуть передо мной двустворчатую дверь, и остановилась отдышаться.
Внутри играла музыка, раздавались мужские голоса. Праздник был в самом разгаре.
Я осторожно протиснулась в щель между створками.
Хрустальная люстра под высоким сводчатым потолком ярко освещала огромную залу.
Справа от двери, вдоль стены, сверкая золотыми доспехами, выстроились статуи предыдущих правителей провинции. Слева, за резной решеткой, устроились музыканты. Рядом с ними несколько девушек в разноцветных платьях ждали своего танца.
Юные леди исподтишка поглядывали на стол в виде буквы «П», за которым восседал весь свет провинции: главный судья, смотритель дорог, префекты областей, начальники округов, офицеры (хоть и без формы, но их легко узнать по армейской выправке), крупные землевладельцы и даже несколько старост больших деревень. Не только из провинции Бегущих Холмов, но и из Хрустальных Деревьев.
От обилия украшений рябило в глазах. Кольца, перстни, браслеты, медальоны — кто сказал, что мужчины не любят наряжаться? Яркие ткани, довольные лица, затуманенные вином взгляды.
Во главе стола восседал Феб.
Опекун сменил мундир на камзол. На фоне синего бархата золотым пятном выделялся медальон: воин с расправленными за спиной крыльями, в одной руке которого был жезл в форме кулака, в другой солнце — знак генерал-губернатора.
По правую руку от Феба расположился Юл. По левую — Морган с отцом.
Посол со спутницами сидел почти у края стола, между начальником одного из самых маленьких округов и мастером Бруно (старого ювелира опекун часто приглашал как человека из простого народа).
Я с удивлением разглядывала серый эмиссарский мундир князя Тэра.
Обычно послы не состояли на службе в Коллегии цензоров, тем более их не направляли с проверками в провинции, как обычных эмиссаров.
Я мало что понимала в политике, зато кое-что знала в ювелирном деле, и кулон на шее князя Тэра казался очень необычным.
Прозрачный, чуть серебристый, размером с голубиное яйцо, он был похож на застывшую слезу. И, на первый взгляд, напоминал хрусталь. Однако блестел ярче, резче.
Интересно, из чего он? Такая правильная форма… Неужели человек может так идеально огранить камень?
Зажмурившись, я отыскала среди десятков теплых огоньков украшений гостей «душу» кулона. Она была холодной, ледяной. Вздрогнув, открыла глаза. Перехватила внимательный взгляд князя Тэра и быстро потупилась, исподтишка продолжая изучать гостей.
Спутницы посла, а их было почему-то только две, оделись просто: светло-жемчужные платья, волосы собраны в хвост, никаких украшений и сложных причесок. Уды тихо переговаривались, разглядывая пляшущих в центре зала девушек.
А вот и Сауки с подругами.
Шесть девушек исполняли мой танец с веерами. Они то расходились, то сходились, медленно кружась, словно лепестки, осыпающиеся с ветки вишни. Пять — в белых платьях. Шестая — пышная брюнетка в бледно-розовом платье, на удивление похожем на мое. Томно изгибаясь, Сауки поглядывала на Моргана.
Я с изумлением смотрела на соперницу — старательно завитые кудри Сауки заметно отливали красным. Изменившийся оттенок волос, платье, вряд ли случайно напоминающее мое. Видимо, леди Лара давно готовила племянницу к моему танцу.
Оно и к лучшему! Конечно, у Сауки получалось немного угловато, но в целом неплохо!
Только бы она понравилась «моему жениху»!
Я с надеждой поглядела на опекуна. Феб склонился к Моргану, они что-то живо обсуждали. Глаза опекуна блестели, хотя лицо недовольно кривилось. Он то и дело кивал, потом, отогнав слугу, сам подлил вина собеседнику.
Лишь бы не я была объектом столь оживленного разговора!
Вопросительно покосилась на Юла. Он отрицательно покачал головой и незаметно показал на Сауки.
Получилось?!
Богатый муж, большой дом… что еще нужно Сауки?
Пару раз я слышала, как леди Лара объясняла племяннице, что количество земель у будущего мужа гораздо важнее, чем его родовитость.
Ну что ж, я помогла Сауки — земель у Моргана предостаточно!
Я спрятала довольную улыбку.
Осталось устроить скандал сопернице и станцевать хорошо, но не слишком, чтобы танец Сауки выглядел вершиной мастерства.
Музыка стихла, и, сбившись в стайку в центре зала, танцовщицы трижды — по одному разу каждой из сторон стола — поклонились. Взмахнув веерами, отбежали к двери.
— Ми-ира-а! — пропела, подходя, Сауки. — Слава Небу, ты нашлась! Мы так переживали! Слышала, дядя тебя выпорол? Бедненькая. Прости, но нам пришлось танцевать вместо тебя. Извини, пожалуйста! Но нельзя заставлять гостей ждать! Ты не обиделась?
Едва сдерживаясь, чтоб не обнять и не расцеловать соперницу, я мрачно нахмурилась и ответила подчеркнуто вежливо:
— Спасибо. Думаю, ты тоже не обидишься, если следующий танец исполню я? Как он там называется? «Птичий хвост»?
— «Крыло Небесной Леди», — пробормотала Сауки, розовощекое лицо побледнело.
В яблочко! Моя личная заноза по достоинству оценила месть.
Не думала же она, что я смирюсь с тем, что меня оставили без танца?
Я обещала опекуну, значит, будем считать, что мы с Сауки поменялись.
И она согласится — Феб меня заметил и сейчас, недовольно постукивая вилкой по столу, буравил нас с Сауки взглядом.
Опекуну все равно, что моя соперница долго училась этому танцу и очень гордилась — у нее первый раз хоть что-то получалось лучше, чем у меня. Феб хочет показать меня Моргану. Немедленно. Сейчас же. Потому что он наверняка уже расписал мои достоинства, как опытный торговец. Приукрасил, добавил парочку не существующих, ту же любовь к вышивке, а получил ее — подкрашенную подделку под меня.
Стоит Сауки выйти на следующий танец, и даже леди Лара не сможет уберечь ее от гнева Феба.
— Ты же не против? — Я бросила победный взгляд на соперницу.
Сауки окончательно скисла, но спустя миг гордо вскинула голову, покосилась на других танцовщиц, ища поддержки. Пара девушек тут же бросилась к ней. Они дружно забубнили, что никто лучше Сауки не станцует.
Лучше, нет.
Я снова спрятала улыбку.
Я же не самоубийца!
Распустив рукава, шагнула в центр зала.
Тихие звуки флейты подхватили задумчивые переливы лютни. Легкий взмах руки, плавное движение, и я поплыла следом за музыкой. На мгновение показалось, что наступила на лед. Сандалии разъехались, беспомощно взмахнув руками, я грохнулась на пол.
Мраморные плиты блестели, а на юбке появилось жирное пятно.
Масло! Ну, конечно! Самый простой способ навредить сопернице!
Сколько раз в школе госпожи Киао со мной проделывали подобный трюк? Не сосчитать.
Мелочь, но большинство девушек убегали в слезах.
Сдавленные смешки у двери пояснили, кто виноват в моем позорном падении.
Сауки! Ждет, что я, рыдая, сбегу! Ну нет, хватит с меня на сегодня позора!
Плавно проведя рукой над полом, я одним мягким движением оказалась на ногах.
Музыканты, спохватившись, заиграли текучую мелодию.
Шаг, поворот. Я снова плыла по зале. Тонкая ткань рукавов, подчиняясь движениям, то разлеталась в стороны как крылья, то укутывала меня нежным розовым плащом.
Гости стихли.
Плавный взмах, и рукава-крылья легли по бокам широкой юбки, и я поклонилась.
Перестаралась!
Испуганно отыскала взглядом опекуна: на лице Феба было на редкость самодовольное выражение, а Морган открыто меня разглядывал.
Оставалось только одно!
Повторно поклонившись, я неловко запуталась в рукавах, виновато улыбнулась. Подобрала подол так, что открыла щиколотки — невиданная дерзость! — и, «забыв» поклониться еще раз гостям, занимающим третью сторону стола, заспешила к двери.
— Прости! — шепнула худющая как скелет девчушка.
— За что?
— За масло! — буркнула она и проворно спряталась за спины подруг.
Снова заиграла музыка, две девушки проскользнули мимо меня в центр зала.
Краем глаза я заметила чью-то тень, за платье дернули. Послышался оглушительный треск рвущегося шелка, швы на плечах разошлись, невесомый наряд соскользнуло вниз. Я едва успела схватить падающую ткань и кое-как закрыть рукавами грудь.
В зале воцарилась гробовая тишина.
Я спиной чувствовала негодующие взгляды гостей.
Ох, как же не хотелось оборачиваться! Но стоять полуголой перед всем светом провинции? Такого и врагу не пожелаешь!
Осторожно скосилась: край подола каким-то невероятным образом зацепился за сапог одной из статуй.
Сауки! Чтоб ты лопнула!
Под возмущенный ропот гостей я, придерживая остатки платья у груди, отцепила подол. Выскочив из зала, побежала в свою комнату.
Больше всего на свете мне хотелось спрятаться!
С отвращением сбросив остатки наряда, я натянула шерстяное платье, ткань мгновенно прилипла к спине.
Все равно!
Заколки улетели в угол.
Какой стыд!
Спина болела, колено ныло, видимо, ушибла, когда упала. В голове стучала лишь одна мысль: «Я опозорена!»
Комната расплылась, по щекам потекли слезы, я достала меховой жилет, переобулась в сапоги.
Что делать? Как исправить? Ответа не было.
— А, вот ты где! — сердито пробурчал пронзительно-скрипучий голос. В приоткрытую дверь заглянула леди Лара, худое лицо скривилось. — Опозорила опекуна, и в кусты? Я ему всегда говорила: тихоня-тихоня, а кинжал в спину воткнет! Хоть бы дверь закрыла, стыдобище! Хотя, что тебе прятать? Вся провинция, считай, видела!
Презрительно фыркнув, она захлопнула дверь. Леди Лара во всей красе: не могла упустить возможность пнуть побольнее.
Подождав, пока в коридоре стихнут вопли жены опекуна, я выскользнула из комнаты.
Не успела дойти до лестницы, как за спиной раздались шаги, и смущенный женский голос спросил:
— Простите?..
Одна из спутниц посла, стряхнув с полушубка снег, приветливо улыбнулась и пояснила:
— Я, кажется, заблудилась. Ходила проверить, как устроили наших лошадей, а теперь вот никак не могу понять, где здесь Северные покои. И слуг нет, будто стая мраморных волков пробежала…
Вспомнив злое лицо леди Лары, я улыбнулась: очень даже похоже.
— Налево и прямо… — с сомнением посмотрела на нахмурившуюся любительницу лошадей, — найдете? Я бы вас проводила, но я тороплюсь.
— Конечно, найду! — рассмеялась воительница. — Я просто вспомнила, что забыла собак проверить! Но, думаю, они себя в обиду не дадут. Значит, налево… Спасибо!
Мира
Киаф
Незаметно ускользнув из дворца, я проулками добралась до усадьбы родителей. Остановившись у крытого зеленой черепицей забора, к своему удивлению, наткнулась у калитки, рядом с воротами, на большой сугроб. Наверное, мастер Бруно окончательно перебрался жить в лавку на площади.
Откопав калитку, я вошла в заснеженный сад, добрела до веранды. Там обнаружила, что дверь в дом открыта — мастер Бруно, кроме всего прочего, страдал забывчивостью. Отыскав за дверным косяком ключ (хорошо, что учитель его не потерял!), воткнула его в замок, чтобы на обратном пути закрыть.
В длинном коридоре пахло сыростью, половицы звонко поскрипывали под сапогами.
Я часто сбегала из дворца в нашу усадьбу, когда становилось совсем невмоготу.
Комната родителей была последней.
Здесь все осталось так же, как и пять лет назад. Большая, застланная шерстяным одеялом кровать с горой подушек. Разноцветная циновка на полу. Наброшенная мамой на крюк штора на окне, любимое потертое кресло отца. Заставленный статуэтками комод.
И большой портрет над ним.
Отец, как всегда, сосредоточен. Брат едва сдерживает довольную улыбку: папа разрешил ему, шестилетнему мальчишке, примерить форму Военной академии, куда Ян должен был поступить. Мама мягко, ласково улыбается. Ее глаза ясные, добрые.
Такими же они были и в тот жуткий вечер, когда я осталась одна.
Приходя раз в двести лет, Белая смерть убивала каждого третьего, и наша семья не стала исключением.
Первым заболел отец. Вначале его колотил озноб, потом казалось, что по коже бегают муравьи. Его глаза выцвели, побелели, а суставы перестали гнуться. Через пять дней он умер.
Оплакав его, мама быстро взяла себя в руки — занялась делами лавки.
Наша жизнь начала медленно налаживаться, уже без отца.
Но лишь похоронные процессии прекратили свой размеренный ход по улицам города, в Киаф пришли Сумеречные Братья. Вечерами мужчины, одетые в серые балахоны и маски, обходили один дом за другим. Они искали в крови выживших «тень» Белой смерти.
Ведь такие люди хоть и выглядят здоровыми, но болезнь уже медленно разрушает их тело, не проявляясь внешне.
Сумеречные Братья забирали несчастных и отвозили на остров Тишины, где за ними наблюдали, ухаживали, заботились до самой смерти, которая могла наступить через несколько лет.
В крови мамы и брата нашли «тень» Белой смерти — их посадили в фургон и увезли.
Я не хотела верить, что они умерли.
Ходили слухи, вроде бы люди с «тенью» в крови способны прожить пять-шесть лет с момента первого озноба. А он мог начаться через год-два после заражения.
Но главное, слухи утверждали, что было несколько полностью излечившихся людей!
Я часто мечтала, как однажды мама и брат вернутся с острова Тишины. И мы снова будем жить в усадьбе, и никто не станет косо смотреть на маму или удивляться, услышав полное имя отца.
Улыбнувшись своим мыслям, я отодвинула ящик комода, вытащила толстую книгу и задумчиво посмотрела на браслет-змейку в углу. Снова улыбнувшись, надела его на руку.
Я взволнованно поправила заколки и напомнила себе: «Нельзя ругаться с женой опекуна! Леди не может огрызаться на колкости».
— Чего расселась? — Леди Лара недовольно поджала тонкие губы. — Опять на побрякушки загляделась?
— Уже иду! — буркнула я.
А так хотелось сказать, что это не побрякушки!
Но леди ждала подобного ответа. Она не понимала моего увлечения ювелирным делом, считая бесполезной блажью. Эта кобра рифейская в женском обличье не упускала ни малейшего повода прочесть нотацию о величайшей доброте Феба, позволившего мне маяться дурью в мастерской, вместо того, чтобы заниматься достойными делами. А достойные дела, по ее мнению, заключались в вышивке.
— Доигралась, значит? — Леди Лара гадливо скривилась, заметив валяющуюся на полу одежду. — Чего удивляться?! Этого надо было ожидать! Этан хоть раз в жизни проявил благоразумие и расторг эту неугодную Небу помолвку!
Она пристально всмотрелась в мое лицо. Леди хотела увидеть мою боль.
Не дождетесь!
Хватит того, что я стерпела «побрякушки». Зря она решила залезть ко мне в душу.
Леди не может огрызаться, но что мешает мне намекнуть, случайно надавить на старый «мозоль» жены опекуна?
Я равнодушно пожала плечами:
— Наверное, я недостаточно родовита для него.
Укол попал точно в цель: лицо Лары вытянулось. Она болезненно воспринимала любое напоминание о своем происхождении. В отличие от первой жены Феба — дочери князя крови, она была из семьи бедного коробейника.
— Вот выберет Морган Сауки, будешь знать, как законы нарушать! Она и красавица, и танцует лучше тебя! А как двигается — кошечка! — выпалила леди Лара.
— Танцует? — Я «обеспокоенно» прислушалась, сердце радостно подпрыгнуло.
Внизу играли мой танец! Сауки не подвела!
Изобразив на лице смятение, я «испуганно» посмотрела на довольную жену опекуна и «в панике» бросилась к двери.
— Чего теперь спешить? Она и так уже всех очаровала! — донеслось мне вслед.
— Я все равно станцую лучше! — выкрикнула я то, что ожидала услышать леди.
Ответа жены опекуна не разобрала.
Взбежав по лестнице, знаком отослала лакея, собиравшегося распахнуть передо мной двустворчатую дверь, и остановилась отдышаться.
Внутри играла музыка, раздавались мужские голоса. Праздник был в самом разгаре.
Я осторожно протиснулась в щель между створками.
Хрустальная люстра под высоким сводчатым потолком ярко освещала огромную залу.
Справа от двери, вдоль стены, сверкая золотыми доспехами, выстроились статуи предыдущих правителей провинции. Слева, за резной решеткой, устроились музыканты. Рядом с ними несколько девушек в разноцветных платьях ждали своего танца.
Юные леди исподтишка поглядывали на стол в виде буквы «П», за которым восседал весь свет провинции: главный судья, смотритель дорог, префекты областей, начальники округов, офицеры (хоть и без формы, но их легко узнать по армейской выправке), крупные землевладельцы и даже несколько старост больших деревень. Не только из провинции Бегущих Холмов, но и из Хрустальных Деревьев.
От обилия украшений рябило в глазах. Кольца, перстни, браслеты, медальоны — кто сказал, что мужчины не любят наряжаться? Яркие ткани, довольные лица, затуманенные вином взгляды.
Во главе стола восседал Феб.
Опекун сменил мундир на камзол. На фоне синего бархата золотым пятном выделялся медальон: воин с расправленными за спиной крыльями, в одной руке которого был жезл в форме кулака, в другой солнце — знак генерал-губернатора.
По правую руку от Феба расположился Юл. По левую — Морган с отцом.
Посол со спутницами сидел почти у края стола, между начальником одного из самых маленьких округов и мастером Бруно (старого ювелира опекун часто приглашал как человека из простого народа).
Я с удивлением разглядывала серый эмиссарский мундир князя Тэра.
Обычно послы не состояли на службе в Коллегии цензоров, тем более их не направляли с проверками в провинции, как обычных эмиссаров.
Я мало что понимала в политике, зато кое-что знала в ювелирном деле, и кулон на шее князя Тэра казался очень необычным.
Прозрачный, чуть серебристый, размером с голубиное яйцо, он был похож на застывшую слезу. И, на первый взгляд, напоминал хрусталь. Однако блестел ярче, резче.
Интересно, из чего он? Такая правильная форма… Неужели человек может так идеально огранить камень?
Зажмурившись, я отыскала среди десятков теплых огоньков украшений гостей «душу» кулона. Она была холодной, ледяной. Вздрогнув, открыла глаза. Перехватила внимательный взгляд князя Тэра и быстро потупилась, исподтишка продолжая изучать гостей.
Спутницы посла, а их было почему-то только две, оделись просто: светло-жемчужные платья, волосы собраны в хвост, никаких украшений и сложных причесок. Уды тихо переговаривались, разглядывая пляшущих в центре зала девушек.
А вот и Сауки с подругами.
Шесть девушек исполняли мой танец с веерами. Они то расходились, то сходились, медленно кружась, словно лепестки, осыпающиеся с ветки вишни. Пять — в белых платьях. Шестая — пышная брюнетка в бледно-розовом платье, на удивление похожем на мое. Томно изгибаясь, Сауки поглядывала на Моргана.
Я с изумлением смотрела на соперницу — старательно завитые кудри Сауки заметно отливали красным. Изменившийся оттенок волос, платье, вряд ли случайно напоминающее мое. Видимо, леди Лара давно готовила племянницу к моему танцу.
Оно и к лучшему! Конечно, у Сауки получалось немного угловато, но в целом неплохо!
Только бы она понравилась «моему жениху»!
Я с надеждой поглядела на опекуна. Феб склонился к Моргану, они что-то живо обсуждали. Глаза опекуна блестели, хотя лицо недовольно кривилось. Он то и дело кивал, потом, отогнав слугу, сам подлил вина собеседнику.
Лишь бы не я была объектом столь оживленного разговора!
Вопросительно покосилась на Юла. Он отрицательно покачал головой и незаметно показал на Сауки.
Получилось?!
Богатый муж, большой дом… что еще нужно Сауки?
Пару раз я слышала, как леди Лара объясняла племяннице, что количество земель у будущего мужа гораздо важнее, чем его родовитость.
Ну что ж, я помогла Сауки — земель у Моргана предостаточно!
Я спрятала довольную улыбку.
Осталось устроить скандал сопернице и станцевать хорошо, но не слишком, чтобы танец Сауки выглядел вершиной мастерства.
Музыка стихла, и, сбившись в стайку в центре зала, танцовщицы трижды — по одному разу каждой из сторон стола — поклонились. Взмахнув веерами, отбежали к двери.
— Ми-ира-а! — пропела, подходя, Сауки. — Слава Небу, ты нашлась! Мы так переживали! Слышала, дядя тебя выпорол? Бедненькая. Прости, но нам пришлось танцевать вместо тебя. Извини, пожалуйста! Но нельзя заставлять гостей ждать! Ты не обиделась?
Едва сдерживаясь, чтоб не обнять и не расцеловать соперницу, я мрачно нахмурилась и ответила подчеркнуто вежливо:
— Спасибо. Думаю, ты тоже не обидишься, если следующий танец исполню я? Как он там называется? «Птичий хвост»?
— «Крыло Небесной Леди», — пробормотала Сауки, розовощекое лицо побледнело.
В яблочко! Моя личная заноза по достоинству оценила месть.
Не думала же она, что я смирюсь с тем, что меня оставили без танца?
Я обещала опекуну, значит, будем считать, что мы с Сауки поменялись.
И она согласится — Феб меня заметил и сейчас, недовольно постукивая вилкой по столу, буравил нас с Сауки взглядом.
Опекуну все равно, что моя соперница долго училась этому танцу и очень гордилась — у нее первый раз хоть что-то получалось лучше, чем у меня. Феб хочет показать меня Моргану. Немедленно. Сейчас же. Потому что он наверняка уже расписал мои достоинства, как опытный торговец. Приукрасил, добавил парочку не существующих, ту же любовь к вышивке, а получил ее — подкрашенную подделку под меня.
Стоит Сауки выйти на следующий танец, и даже леди Лара не сможет уберечь ее от гнева Феба.
— Ты же не против? — Я бросила победный взгляд на соперницу.
Сауки окончательно скисла, но спустя миг гордо вскинула голову, покосилась на других танцовщиц, ища поддержки. Пара девушек тут же бросилась к ней. Они дружно забубнили, что никто лучше Сауки не станцует.
Лучше, нет.
Я снова спрятала улыбку.
Я же не самоубийца!
Распустив рукава, шагнула в центр зала.
Тихие звуки флейты подхватили задумчивые переливы лютни. Легкий взмах руки, плавное движение, и я поплыла следом за музыкой. На мгновение показалось, что наступила на лед. Сандалии разъехались, беспомощно взмахнув руками, я грохнулась на пол.
Мраморные плиты блестели, а на юбке появилось жирное пятно.
Масло! Ну, конечно! Самый простой способ навредить сопернице!
Сколько раз в школе госпожи Киао со мной проделывали подобный трюк? Не сосчитать.
Мелочь, но большинство девушек убегали в слезах.
Сдавленные смешки у двери пояснили, кто виноват в моем позорном падении.
Сауки! Ждет, что я, рыдая, сбегу! Ну нет, хватит с меня на сегодня позора!
Плавно проведя рукой над полом, я одним мягким движением оказалась на ногах.
Музыканты, спохватившись, заиграли текучую мелодию.
Шаг, поворот. Я снова плыла по зале. Тонкая ткань рукавов, подчиняясь движениям, то разлеталась в стороны как крылья, то укутывала меня нежным розовым плащом.
Гости стихли.
Плавный взмах, и рукава-крылья легли по бокам широкой юбки, и я поклонилась.
Перестаралась!
Испуганно отыскала взглядом опекуна: на лице Феба было на редкость самодовольное выражение, а Морган открыто меня разглядывал.
Оставалось только одно!
Повторно поклонившись, я неловко запуталась в рукавах, виновато улыбнулась. Подобрала подол так, что открыла щиколотки — невиданная дерзость! — и, «забыв» поклониться еще раз гостям, занимающим третью сторону стола, заспешила к двери.
— Прости! — шепнула худющая как скелет девчушка.
— За что?
— За масло! — буркнула она и проворно спряталась за спины подруг.
Снова заиграла музыка, две девушки проскользнули мимо меня в центр зала.
Краем глаза я заметила чью-то тень, за платье дернули. Послышался оглушительный треск рвущегося шелка, швы на плечах разошлись, невесомый наряд соскользнуло вниз. Я едва успела схватить падающую ткань и кое-как закрыть рукавами грудь.
В зале воцарилась гробовая тишина.
Я спиной чувствовала негодующие взгляды гостей.
Ох, как же не хотелось оборачиваться! Но стоять полуголой перед всем светом провинции? Такого и врагу не пожелаешь!
Осторожно скосилась: край подола каким-то невероятным образом зацепился за сапог одной из статуй.
Сауки! Чтоб ты лопнула!
Под возмущенный ропот гостей я, придерживая остатки платья у груди, отцепила подол. Выскочив из зала, побежала в свою комнату.
Больше всего на свете мне хотелось спрятаться!
С отвращением сбросив остатки наряда, я натянула шерстяное платье, ткань мгновенно прилипла к спине.
Все равно!
Заколки улетели в угол.
Какой стыд!
Спина болела, колено ныло, видимо, ушибла, когда упала. В голове стучала лишь одна мысль: «Я опозорена!»
Комната расплылась, по щекам потекли слезы, я достала меховой жилет, переобулась в сапоги.
Что делать? Как исправить? Ответа не было.
— А, вот ты где! — сердито пробурчал пронзительно-скрипучий голос. В приоткрытую дверь заглянула леди Лара, худое лицо скривилось. — Опозорила опекуна, и в кусты? Я ему всегда говорила: тихоня-тихоня, а кинжал в спину воткнет! Хоть бы дверь закрыла, стыдобище! Хотя, что тебе прятать? Вся провинция, считай, видела!
Презрительно фыркнув, она захлопнула дверь. Леди Лара во всей красе: не могла упустить возможность пнуть побольнее.
Подождав, пока в коридоре стихнут вопли жены опекуна, я выскользнула из комнаты.
Не успела дойти до лестницы, как за спиной раздались шаги, и смущенный женский голос спросил:
— Простите?..
Одна из спутниц посла, стряхнув с полушубка снег, приветливо улыбнулась и пояснила:
— Я, кажется, заблудилась. Ходила проверить, как устроили наших лошадей, а теперь вот никак не могу понять, где здесь Северные покои. И слуг нет, будто стая мраморных волков пробежала…
Вспомнив злое лицо леди Лары, я улыбнулась: очень даже похоже.
— Налево и прямо… — с сомнением посмотрела на нахмурившуюся любительницу лошадей, — найдете? Я бы вас проводила, но я тороплюсь.
— Конечно, найду! — рассмеялась воительница. — Я просто вспомнила, что забыла собак проверить! Но, думаю, они себя в обиду не дадут. Значит, налево… Спасибо!
ГЛАВА 3
Мира
Киаф
Незаметно ускользнув из дворца, я проулками добралась до усадьбы родителей. Остановившись у крытого зеленой черепицей забора, к своему удивлению, наткнулась у калитки, рядом с воротами, на большой сугроб. Наверное, мастер Бруно окончательно перебрался жить в лавку на площади.
Откопав калитку, я вошла в заснеженный сад, добрела до веранды. Там обнаружила, что дверь в дом открыта — мастер Бруно, кроме всего прочего, страдал забывчивостью. Отыскав за дверным косяком ключ (хорошо, что учитель его не потерял!), воткнула его в замок, чтобы на обратном пути закрыть.
В длинном коридоре пахло сыростью, половицы звонко поскрипывали под сапогами.
Я часто сбегала из дворца в нашу усадьбу, когда становилось совсем невмоготу.
Комната родителей была последней.
Здесь все осталось так же, как и пять лет назад. Большая, застланная шерстяным одеялом кровать с горой подушек. Разноцветная циновка на полу. Наброшенная мамой на крюк штора на окне, любимое потертое кресло отца. Заставленный статуэтками комод.
И большой портрет над ним.
Отец, как всегда, сосредоточен. Брат едва сдерживает довольную улыбку: папа разрешил ему, шестилетнему мальчишке, примерить форму Военной академии, куда Ян должен был поступить. Мама мягко, ласково улыбается. Ее глаза ясные, добрые.
Такими же они были и в тот жуткий вечер, когда я осталась одна.
Приходя раз в двести лет, Белая смерть убивала каждого третьего, и наша семья не стала исключением.
Первым заболел отец. Вначале его колотил озноб, потом казалось, что по коже бегают муравьи. Его глаза выцвели, побелели, а суставы перестали гнуться. Через пять дней он умер.
Оплакав его, мама быстро взяла себя в руки — занялась делами лавки.
Наша жизнь начала медленно налаживаться, уже без отца.
Но лишь похоронные процессии прекратили свой размеренный ход по улицам города, в Киаф пришли Сумеречные Братья. Вечерами мужчины, одетые в серые балахоны и маски, обходили один дом за другим. Они искали в крови выживших «тень» Белой смерти.
Ведь такие люди хоть и выглядят здоровыми, но болезнь уже медленно разрушает их тело, не проявляясь внешне.
Сумеречные Братья забирали несчастных и отвозили на остров Тишины, где за ними наблюдали, ухаживали, заботились до самой смерти, которая могла наступить через несколько лет.
В крови мамы и брата нашли «тень» Белой смерти — их посадили в фургон и увезли.
Я не хотела верить, что они умерли.
Ходили слухи, вроде бы люди с «тенью» в крови способны прожить пять-шесть лет с момента первого озноба. А он мог начаться через год-два после заражения.
Но главное, слухи утверждали, что было несколько полностью излечившихся людей!
Я часто мечтала, как однажды мама и брат вернутся с острова Тишины. И мы снова будем жить в усадьбе, и никто не станет косо смотреть на маму или удивляться, услышав полное имя отца.
Улыбнувшись своим мыслям, я отодвинула ящик комода, вытащила толстую книгу и задумчиво посмотрела на браслет-змейку в углу. Снова улыбнувшись, надела его на руку.
