— А одно другому разве мешает? — Лениво поинтересовался дракон, обнимая женщину.
— ещё как мешает. Ты мне сосредоточиться не даёшь, — ответила женщина.
Скрип зубов, медленный, шумный выдох, и Ариан поднялся вместе с Хасси на руках, чтобы усадить её на кушетку. Сам он устроился посередине, хотя сидение было рассчитано на двоих. Леонелль иронично хмыкнул, и пересел на пол. Так, чтобы оказаться напротив Хасси. Ариан просек уловку, но делать ничего не стал, только подвинулся, освобождая больше места для драккерийки. Но та уже припала к огню, жадно впитывая его тепло и энергию, игнорируя обоих.
Как же здорово, будучи невероятно голодной, припасть к огню и впитывать его, впитывать, впитывать… Оставалась одна маленькая деталь: при выгорании жизненного магического резерва, расходуются и физические силы. Быстрее, раза в два. И теперь хотелось есть, — обычную еду. Много. И спать. Но если с первым проблем не возникнет, — кто посмеет не накормить императрицу в любое время суток? — то, со вторым, как всегда будут сложности. Она подняла взгляд поверх костра.
Тонкие черты лица, светлые длинные волосы, крепкая стать. Даже мускулы на обнажённых плечах остались прежними, хотя таким она его уже почти забыла. Жаник всегда был выше и объёмнее, но и Лео не был лишён физической привлекательности. Он задумчиво смотрел в огонь, сложив руки на груди. В душе было тепло и тревожно, было сложно понять, какими будут их взаимоотношения в дальнейшем. Понятно было только одно, — как соскучилась по этой его степенной манере держаться, по насмешливым, уверенным интонациям голоса...
Практически его Актарион принадлежал ей, давно входя в состав империи. Силы у него больше не было, — никакой. Бывший владыка, бывший архимаг, бывший телепат… Казалось, он думает о том же. Хасси прислушалась к своим ощущениям от него. Радость, растерянность, досада, ревность и снова растерянность. Её ладонь сверху накрыла мужская рука. Молча встретилась с ревнивым взглядом Ариана. Ах, да, он же всё чувствует!..
Тихо встала и пошла бродить по комнате, досадливо увернувшись от жилистых рук. Сквозь проломы стен были видны звезды на тёмном небе. Они ярко сияли, освещая мягким светом путь для той, кого называли хаграни, драккери, Хасси. А в соседней комнате всё ещё жил страх. Сердце забилось чаще при мысли о том, что она может прямо сейчас туда зайти. По телу пошли неприятные, холодные мурашки. А ноги уже сами несли её туда. Словно наваждение, скользнула в полуобрушенный узкий проем. Здесь всё ещё пахло смертью. Или это только казалось? Но было ощущение, словно это произошло только вчера. И вот в том углу всё ещё лежит темноволосое божество на её коленях. А она умирает вместе с ним. Сердце защипало, закололо, тело затрясло мелкой дрожью. Несколько шагов к тому месту, как в тумане. Рука непроизвольно потянулась коснуться булыжника, ставшего могильным.
— Драк-Хасси, пора возвращаться, — прошелестел мягкий баритон, от которого она вздрогнула. Обернулась.
— Я могу перенести нас всех во дворец прямо сейчас, — показался Ариан.
— Только вы двое. Я остаюсь здесь. — Спокойно внёс поправку Лео.
— Как пожелаете, — с издержкой чуть поклонился дракон.
императрица, не мигая, подошла к Леонеллю с таким выражением лица, что тот даже напрягся, как струна.
— Леонелль Теор Коин. Ты здесь не останешься. И это не обсуждается. Я понятно сказала? — Стараясь копировать интонации Жана, отчеканила, глядя в льдистые глаза.
— Ты мне приказываешь? — Тихо, но очень отчётливо уточнил.
И так распрямился, что даже нелепая повязка из какой–то гардины на бёдрах не смогла скрыть властную стать, осанку и повелительный взгляд.
— Я тебя прошу. — Не выдержав, опустила глаза в пол.
Ариан, едва сдерживая недоумение и злость, схлестнулся на несколько секунд взглядами с Леонеллем, резко развернулся и вышел.
— Хасси, посмотри на меня.
Он подошёл чуть ближе, приподнимая её лицо за подбородок. Густые тёмные ресницы медленно поднялись.
— Никто не должен знать, что я выжил. Борьба не окончена, а защищаться я сейчас не могу, понимаешь? Для меня, да и для тебя тоже выгодно, чтобы Бунтарь по-прежнему был мёртв.
— Никто не узнает. У тебя будут свои покои во дворце, я запрещу проникать туда кому бы то ни было. Скажу всем, что у моего питомца должна быть своя территория. У монархов свои причуды, в конце концов!
— Это добровольная тюрьма.
— А здесь — свобода? Без еды, воды, одежды… всё равно, что жить на улице!
— Жил же как-то больше года здесь. — Он поёжился, накидывая свободный кусок ткани на плечи. Ночь холодала.
Хасси укоризненно посмотрела на него.
— Котиком?.. Вы аристократ, эрл Теор Коин. И жить на улице — не ваша стезя. Во дворце вы придёте в себя, сможете обдумать сложившееся положение, не отвлекаясь на человеческие потребности тела.
Светлая бровь Лео удивлённо поползла наверх.
— С каких пор мы на «вы»?
— А это чтобы тебя проняло, эгоистичный ты кошак! — Хасси поджала губы, метая молнии взглядом. — Вы сговорились за моей спиной! Оставили меня одну! Один умер окончательно, второй продолжает играть в эти дурацкие и невыразимо жестокие игры!!! Надоело!!!
Её снова трясло, а сердце готово было взорваться иглами.
И стало тепло. Резко, настойчиво, не вырваться…
— Считай, что меня проняло, шариш. И поверь, мне сейчас не легче, чем тебе. — Крепко сжал, целуя волосы. — Только давай сделаем так, чтобы моё лицо никто не видел. А ты выпьешь успокоительное, и мы сможем поговорить нормально?
— Не уверена, что это будет нормальный разговор. Я злюсь на тебя. — Уткнулась носом в мокрую от слез шею и сильно сжала пальцами его плечо.
— Значит, парой фарфоровых сервизов в замке станет меньше. Правда, не уверен, что после такого скандала твои подданные будут искренне верить в «домашнего питомца». Скорее, в тщательно скрываемого…
— Я тебя сейчас прямо здесь упокою обратно! — Нервно хихикнула, всхлипнув, крепче обняв Теор Коина.
— Просто хочу, чтобы ты отдавала себе отчёт в том, что собираешься сделать.
— На голодный желудок, и едва придя в себя соображать не так-то просто! — Улыбнулась. — Погоди, позову Ариана.
Но дракона не было. Хасси обескуражено обошла несколько комнат, выкрикивая его имя, но всё без толку. Кажется, ревнивый вспыльчивый дракон просто не выдержал и ушёл. Бестактно бросив её в этой башне. Впрочем, бросил не одну. А сил перенестись во дворец у неё хватит. Теперь — хватит.
— Не везёт тебе с мужчинами. — Лео вышел навстречу, когда она возвращалась к нему.
— Я заметила. Давай руку, мужчина. Его предательство я переживу, а вот если ты сейчас упираться начнёшь, я всё-таки вспомню про фарфоровый сервиз, — и это будет минимум!
— Погоди…
— Лео!.. — Угрожающе насупилась.
— Ты не поняла. Сможешь сначала в Весигар нас забросить? — Он демонстративно растянул занавески на себе.
— Я чётко помню свою комнату в Весигаре, и… — Она смутилась, — твой кабинет.
— Полагаю, уже не настолько мой.
— Ну, кроме меня там больше никто не появлялся. Я запретила.
— Как мило. — Он улыбнулся одним уголком рта. — Давай к тебе, там мои покои ближе.
Дождь льёт, не переставая уже несколько дней. Никакого проблеска солнца в небе. Как и в жизни. Привычное состояние. Но сегодня было особенно тоскливо. Леонелль заперся у себя в покоях с книгами и документами, пытаясь разобраться с утраченной магией. Почему-то, правда, эти книги принёс его бывший казначей, но желания заглянуть в посылку не было. Впрочем, какая разница, кто принёс?.. Два месяца ушло на то, чтобы восстановить телепатию, и это воодушевило его. Диармайд с утра — на занятиях по ритмике и грамматике. Из головы никак не шла та комната в башне, ей всё время мерещился Жан. Да, он отпустил её. Но она его — нет. Не могла.
Бесконечные бумаги, дела, прошения… Устала. Хасси встала из-за стола. Хмуро посмотрела на окно, глотнула немного остывшего чая с корицей, оставшихся после непродолжительного визита Ранитиэль и Вайлера. Приказала страже никого не впускать, и ушла переодеваться. Кому какое дело, чем занимается правящая императрица наедине с собой? В такие моменты хочется уюта и тепла. Но где его взять? А ей и заняться нечем, кроме как вот эти бумаги ворошить. И царственной рукой подписывать, черкать, рвать совсем уж безумные мысли, выходящие из-под пера. Стянула с себя удушливую пышную юбку, сменив на неприлично короткие, но невероятно удобные штаны. Корсет с боковыми шнуровками тоже не задержался. Она бы и не носила всё это, чувствуя себя ненужной, вынужденной улыбаться, видя фальшивые сочувствующие улыбки… Но этикет же. Будь он неладен.
Открыла дверцы соседнего шкафчика, любовно проводя рукой по чистым рубашкам… Мужским рубашкам. Которые их хозяин уже никогда не наденет. Вытерла с ресниц невольную влагу, что так часто стала подступать по самым разным поводам. И вытянула одну из них, — чёрную, шёлковую. Так хотелось завернуться, спрятаться ото всего мира. Быть в его руках, тонуть в огромных сильных объятиях… В эту рубашку можно было закутать две таких женщины. Но кому бы она позволила хотя бы прикоснуться к его гардеробу?
Завязала узлом на животе, гладя нежный шёлк, мгновенно нагревшийся от её тела. А теперь, — самое любимое, и не самое ожидаемое для императрицы занятие — залезть на широкий подоконник и пить розовое лессканское до тех пор, пока не одолеет сон, и не отступит тоска. Первое было ожидаемо и проверено не раз. Зато второе было настолько маловероятно, что шансы стремились практически к нулю. Сны были серыми, мрачными и не менее тоскливыми, чем вся её жизнь после… После. Хасси невесело усмехнулась, пригубив солидную порцию вина. Теперь жизнь делилась на светлое «до» и серое «после».
Тоскливо глядя в окно на стекающие по стеклу капли, ей вдруг подумалось, что жизнь просто не имеет смысла. Единственное, что ещё держало от последнего шага — Диар. Пока она ему нужна. Но надолго ли?.. Хорошо хотя бы Лео вернуть смогла. Но он занят. Визит Ранитиэль оставил какой-то горький осадок, словно бы была виновата, в том, что не уберегла Жана!.. Да, Рани никогда ни словом не упрекнула в этом, и даже не испытывала к ней ничего подобного, только всё равно эльфийка стала живым напоминанием о бесценности его жизни. Словно бы было мало того, что и так…
Горло сжал болезненный спазм. Уткнулась лбом в холодное влажное стекло. Дохнула… И вывела пальцем, плавя стекло: Shian
Стучались в дверь, стража в замешательстве пыталась честно выполнить приказ… Значит, это из семьи. Крикнула «пустите». И снова маленький, живительный глоток сладкого вина.
Это был свёкор. Пожилой, сильно и быстро постаревший за пару лет. Свекровь не выдержала и года — умерла. Просто не проснулась однажды.
— Хасси?
Валлиар окинул её взглядом, остановившись на вине.
— Снова пьёшь… — Тяжёлый вздох.
— Это просто способ расслабиться. Забыть.
— И как, помогает?..
— Не очень, — грустно улыбнулась она.
— Дочка, ты же знаешь, что так нельзя. Ты императрица, больше некому управлять государствами. Я помогаю, как могу, но… Слишком стар. Ты должна быть сильной. Смерть Жана всех подко…
— Не надо… — Она умоляюще взглянула ему в лицо. — Я не могу об этом. Не хочу!..
Валлиар замолчал, нервно оглядываясь в поисках стула. Но, не найдя его поблизости, предпочёл просто стоять рядом, тяжело вздохнув, и явно подбирая слова.
— Прошло больше года. Ты не обязана носить траур вечно. Я люблю тебя как дочь, — ты и есть моя дочка! И я хочу счастья для тебя…
Она вопросительно приподняла бровь. Совсем как Жан, — не зря говорят, что супруги перенимают привычки друг друга.
— Просто знай, что никто не будет препятствовать твоей личной жизни.
— Вы хотите, чтобы я снова вышла замуж?! — Изумилась.
— На этом я не настаиваю. Но Хасси… Мы все взрослые люди. Тебе нужна крепкая мужская рука, поддержка, опора! Ты молода и красива, хотя и перестала это подчёркивать. За тобой ходят самые выгодные и не самые дурные собой кавалеры. Но ты же не видишь никого!..
— Валлиар, как вы можете говорить об… этом? Это же… немыслимо! Ведь Жан — ваш сын!!!
— Мой сын мёртв, девочка моя. Его больше нет, как мне ни горько. А ты должна жить дальше. И прекрати пить!
Вал выхватил у бледной худой женщины бутылку и бокал. Она возмутилась, но махнула рукой, отвернувшись.
— Завтра во дворец прибывает Амверик Рыжебородый, властитель северных островов. Он моряк, и манеры не очень соответствуют знати… Но он надёжный.
— Я. Не. Хо. Чу. — Равнодушно, отделяя каждый слог, произнесла она, так и уставившись на капли, стекающие по стеклу. — Мне никто не нужен, — положила раскрытую ладонь на оплавленные буквы, сползая по ним пальцами.
— Ты выйдешь завтра отсюда, — прекрасная, улыбающаяся, — и встретишься с Амвериком! И это не обсуждается, Хасси! — Рыкнул нетерпеливо Валлиар.
На мгновение она вздрогнула и медленно повернула голову в его сторону. Интонация, голос, пусть и хриплый, выражение и черты лица были такими родными… Словно в забытьи потянулась ладонью к его щеке.
Непонимание, неловкость на пожилом, но всё ещё красивом лице. Поймал ее руку, сжал в своей.
— Дочка, очнись. Будь сильной!
Сморгнула, прогоняя наваждение, и нахмурилась, чувствуя стыд и подступающие слезы.
— Валлиар… Я не справлюсь… — Хрипло шепнула.
— Никому об этом не говори. Больше года справлялась, и дальше справишься. Я буду рядом сколько смогу.
Развернулся, выходя из комнаты, прихватил вино. — И не забудь, — завтра у тебя важный день!
…И снова одна, наедине со своими мыслями. Можно было бы достать из тайника и другую бутылку, но даже вставать было лень. Почувствовала, что кто-то смотрит. Обернулась и увидела два сияющие сапфира, внимательно оглядывающие ее. Белый пушистый кот замер в нерешительности на диване у двери, — видимо, проскочил, когда приходил Валлиар.
— Не стыдно врываться в императорские покои в столь поздний час, ваше величество?.. — Укоризненно склонила голову, без тени улыбки.
Кот покаянно склонил голову, впрочем, покаяние вышло неубедительным. Скорее, это было рассматривание собственных пушистых лап.
— Лео, я не хочу никого видеть.
Пушистый зверек снова посмотрел на нее, смастерив умильную мордочку, грациозно потянувшись и мурлыкнув.
— Не заставляй меня применять силу! — Нахмурилась.
Вздохнул, посмотрев уже серьезным, почти человеческим взглядом.
Виски кольнуло холодом.
« — Хасси, забудь о моей человеческой ипостаси. Тебе нужен друг, чтобы не оставаться в одиночестве. Пусть у тебя будет такая возможность. Обещаю не выпускать когти», — белоснежный кот сощурился, почти улыбаясь.
— Я, наверное, действительно схожу с ума… — Хасси жалостливо взглянула на рисующегося пушистика. Обаятельный, зараза.
Неспешно переставляя лапы, потягиваясь, словно нехотя, кот двинулся к молодой женщине. Грациозно запрыгнул на подоконник и без зазрения совести улёгся у неё на коленях.
Странное ощущение, — давно забытое тепло шевельнулось в груди. Быстро прогнала это ощущение, испугавшись его, — как будто некоторые императрицы никогда и не знали, что Тишки бывают, мягко говоря, разные, и доверять им не стоит! Но… так захотелось зарыться рукой в густом мягком подшёрстке, как когда-то любила, чесать за ушком, слушать его мерный рокот. И сама не заметила, как кот мурлычет, а длинная белая шерсть приятно проскальзывает между пальцами.
— ещё как мешает. Ты мне сосредоточиться не даёшь, — ответила женщина.
Скрип зубов, медленный, шумный выдох, и Ариан поднялся вместе с Хасси на руках, чтобы усадить её на кушетку. Сам он устроился посередине, хотя сидение было рассчитано на двоих. Леонелль иронично хмыкнул, и пересел на пол. Так, чтобы оказаться напротив Хасси. Ариан просек уловку, но делать ничего не стал, только подвинулся, освобождая больше места для драккерийки. Но та уже припала к огню, жадно впитывая его тепло и энергию, игнорируя обоих.
Как же здорово, будучи невероятно голодной, припасть к огню и впитывать его, впитывать, впитывать… Оставалась одна маленькая деталь: при выгорании жизненного магического резерва, расходуются и физические силы. Быстрее, раза в два. И теперь хотелось есть, — обычную еду. Много. И спать. Но если с первым проблем не возникнет, — кто посмеет не накормить императрицу в любое время суток? — то, со вторым, как всегда будут сложности. Она подняла взгляд поверх костра.
Тонкие черты лица, светлые длинные волосы, крепкая стать. Даже мускулы на обнажённых плечах остались прежними, хотя таким она его уже почти забыла. Жаник всегда был выше и объёмнее, но и Лео не был лишён физической привлекательности. Он задумчиво смотрел в огонь, сложив руки на груди. В душе было тепло и тревожно, было сложно понять, какими будут их взаимоотношения в дальнейшем. Понятно было только одно, — как соскучилась по этой его степенной манере держаться, по насмешливым, уверенным интонациям голоса...
Практически его Актарион принадлежал ей, давно входя в состав империи. Силы у него больше не было, — никакой. Бывший владыка, бывший архимаг, бывший телепат… Казалось, он думает о том же. Хасси прислушалась к своим ощущениям от него. Радость, растерянность, досада, ревность и снова растерянность. Её ладонь сверху накрыла мужская рука. Молча встретилась с ревнивым взглядом Ариана. Ах, да, он же всё чувствует!..
Тихо встала и пошла бродить по комнате, досадливо увернувшись от жилистых рук. Сквозь проломы стен были видны звезды на тёмном небе. Они ярко сияли, освещая мягким светом путь для той, кого называли хаграни, драккери, Хасси. А в соседней комнате всё ещё жил страх. Сердце забилось чаще при мысли о том, что она может прямо сейчас туда зайти. По телу пошли неприятные, холодные мурашки. А ноги уже сами несли её туда. Словно наваждение, скользнула в полуобрушенный узкий проем. Здесь всё ещё пахло смертью. Или это только казалось? Но было ощущение, словно это произошло только вчера. И вот в том углу всё ещё лежит темноволосое божество на её коленях. А она умирает вместе с ним. Сердце защипало, закололо, тело затрясло мелкой дрожью. Несколько шагов к тому месту, как в тумане. Рука непроизвольно потянулась коснуться булыжника, ставшего могильным.
— Драк-Хасси, пора возвращаться, — прошелестел мягкий баритон, от которого она вздрогнула. Обернулась.
— Я могу перенести нас всех во дворец прямо сейчас, — показался Ариан.
— Только вы двое. Я остаюсь здесь. — Спокойно внёс поправку Лео.
— Как пожелаете, — с издержкой чуть поклонился дракон.
императрица, не мигая, подошла к Леонеллю с таким выражением лица, что тот даже напрягся, как струна.
— Леонелль Теор Коин. Ты здесь не останешься. И это не обсуждается. Я понятно сказала? — Стараясь копировать интонации Жана, отчеканила, глядя в льдистые глаза.
— Ты мне приказываешь? — Тихо, но очень отчётливо уточнил.
И так распрямился, что даже нелепая повязка из какой–то гардины на бёдрах не смогла скрыть властную стать, осанку и повелительный взгляд.
— Я тебя прошу. — Не выдержав, опустила глаза в пол.
Ариан, едва сдерживая недоумение и злость, схлестнулся на несколько секунд взглядами с Леонеллем, резко развернулся и вышел.
— Хасси, посмотри на меня.
Он подошёл чуть ближе, приподнимая её лицо за подбородок. Густые тёмные ресницы медленно поднялись.
— Никто не должен знать, что я выжил. Борьба не окончена, а защищаться я сейчас не могу, понимаешь? Для меня, да и для тебя тоже выгодно, чтобы Бунтарь по-прежнему был мёртв.
— Никто не узнает. У тебя будут свои покои во дворце, я запрещу проникать туда кому бы то ни было. Скажу всем, что у моего питомца должна быть своя территория. У монархов свои причуды, в конце концов!
— Это добровольная тюрьма.
— А здесь — свобода? Без еды, воды, одежды… всё равно, что жить на улице!
— Жил же как-то больше года здесь. — Он поёжился, накидывая свободный кусок ткани на плечи. Ночь холодала.
Хасси укоризненно посмотрела на него.
— Котиком?.. Вы аристократ, эрл Теор Коин. И жить на улице — не ваша стезя. Во дворце вы придёте в себя, сможете обдумать сложившееся положение, не отвлекаясь на человеческие потребности тела.
Светлая бровь Лео удивлённо поползла наверх.
— С каких пор мы на «вы»?
— А это чтобы тебя проняло, эгоистичный ты кошак! — Хасси поджала губы, метая молнии взглядом. — Вы сговорились за моей спиной! Оставили меня одну! Один умер окончательно, второй продолжает играть в эти дурацкие и невыразимо жестокие игры!!! Надоело!!!
Её снова трясло, а сердце готово было взорваться иглами.
И стало тепло. Резко, настойчиво, не вырваться…
— Считай, что меня проняло, шариш. И поверь, мне сейчас не легче, чем тебе. — Крепко сжал, целуя волосы. — Только давай сделаем так, чтобы моё лицо никто не видел. А ты выпьешь успокоительное, и мы сможем поговорить нормально?
— Не уверена, что это будет нормальный разговор. Я злюсь на тебя. — Уткнулась носом в мокрую от слез шею и сильно сжала пальцами его плечо.
— Значит, парой фарфоровых сервизов в замке станет меньше. Правда, не уверен, что после такого скандала твои подданные будут искренне верить в «домашнего питомца». Скорее, в тщательно скрываемого…
— Я тебя сейчас прямо здесь упокою обратно! — Нервно хихикнула, всхлипнув, крепче обняв Теор Коина.
— Просто хочу, чтобы ты отдавала себе отчёт в том, что собираешься сделать.
— На голодный желудок, и едва придя в себя соображать не так-то просто! — Улыбнулась. — Погоди, позову Ариана.
Но дракона не было. Хасси обескуражено обошла несколько комнат, выкрикивая его имя, но всё без толку. Кажется, ревнивый вспыльчивый дракон просто не выдержал и ушёл. Бестактно бросив её в этой башне. Впрочем, бросил не одну. А сил перенестись во дворец у неё хватит. Теперь — хватит.
— Не везёт тебе с мужчинами. — Лео вышел навстречу, когда она возвращалась к нему.
— Я заметила. Давай руку, мужчина. Его предательство я переживу, а вот если ты сейчас упираться начнёшь, я всё-таки вспомню про фарфоровый сервиз, — и это будет минимум!
— Погоди…
— Лео!.. — Угрожающе насупилась.
— Ты не поняла. Сможешь сначала в Весигар нас забросить? — Он демонстративно растянул занавески на себе.
— Я чётко помню свою комнату в Весигаре, и… — Она смутилась, — твой кабинет.
— Полагаю, уже не настолько мой.
— Ну, кроме меня там больше никто не появлялся. Я запретила.
— Как мило. — Он улыбнулся одним уголком рта. — Давай к тебе, там мои покои ближе.
***
Дождь льёт, не переставая уже несколько дней. Никакого проблеска солнца в небе. Как и в жизни. Привычное состояние. Но сегодня было особенно тоскливо. Леонелль заперся у себя в покоях с книгами и документами, пытаясь разобраться с утраченной магией. Почему-то, правда, эти книги принёс его бывший казначей, но желания заглянуть в посылку не было. Впрочем, какая разница, кто принёс?.. Два месяца ушло на то, чтобы восстановить телепатию, и это воодушевило его. Диармайд с утра — на занятиях по ритмике и грамматике. Из головы никак не шла та комната в башне, ей всё время мерещился Жан. Да, он отпустил её. Но она его — нет. Не могла.
Бесконечные бумаги, дела, прошения… Устала. Хасси встала из-за стола. Хмуро посмотрела на окно, глотнула немного остывшего чая с корицей, оставшихся после непродолжительного визита Ранитиэль и Вайлера. Приказала страже никого не впускать, и ушла переодеваться. Кому какое дело, чем занимается правящая императрица наедине с собой? В такие моменты хочется уюта и тепла. Но где его взять? А ей и заняться нечем, кроме как вот эти бумаги ворошить. И царственной рукой подписывать, черкать, рвать совсем уж безумные мысли, выходящие из-под пера. Стянула с себя удушливую пышную юбку, сменив на неприлично короткие, но невероятно удобные штаны. Корсет с боковыми шнуровками тоже не задержался. Она бы и не носила всё это, чувствуя себя ненужной, вынужденной улыбаться, видя фальшивые сочувствующие улыбки… Но этикет же. Будь он неладен.
Открыла дверцы соседнего шкафчика, любовно проводя рукой по чистым рубашкам… Мужским рубашкам. Которые их хозяин уже никогда не наденет. Вытерла с ресниц невольную влагу, что так часто стала подступать по самым разным поводам. И вытянула одну из них, — чёрную, шёлковую. Так хотелось завернуться, спрятаться ото всего мира. Быть в его руках, тонуть в огромных сильных объятиях… В эту рубашку можно было закутать две таких женщины. Но кому бы она позволила хотя бы прикоснуться к его гардеробу?
Завязала узлом на животе, гладя нежный шёлк, мгновенно нагревшийся от её тела. А теперь, — самое любимое, и не самое ожидаемое для императрицы занятие — залезть на широкий подоконник и пить розовое лессканское до тех пор, пока не одолеет сон, и не отступит тоска. Первое было ожидаемо и проверено не раз. Зато второе было настолько маловероятно, что шансы стремились практически к нулю. Сны были серыми, мрачными и не менее тоскливыми, чем вся её жизнь после… После. Хасси невесело усмехнулась, пригубив солидную порцию вина. Теперь жизнь делилась на светлое «до» и серое «после».
Тоскливо глядя в окно на стекающие по стеклу капли, ей вдруг подумалось, что жизнь просто не имеет смысла. Единственное, что ещё держало от последнего шага — Диар. Пока она ему нужна. Но надолго ли?.. Хорошо хотя бы Лео вернуть смогла. Но он занят. Визит Ранитиэль оставил какой-то горький осадок, словно бы была виновата, в том, что не уберегла Жана!.. Да, Рани никогда ни словом не упрекнула в этом, и даже не испытывала к ней ничего подобного, только всё равно эльфийка стала живым напоминанием о бесценности его жизни. Словно бы было мало того, что и так…
Горло сжал болезненный спазм. Уткнулась лбом в холодное влажное стекло. Дохнула… И вывела пальцем, плавя стекло: Shian
Стучались в дверь, стража в замешательстве пыталась честно выполнить приказ… Значит, это из семьи. Крикнула «пустите». И снова маленький, живительный глоток сладкого вина.
Это был свёкор. Пожилой, сильно и быстро постаревший за пару лет. Свекровь не выдержала и года — умерла. Просто не проснулась однажды.
— Хасси?
Валлиар окинул её взглядом, остановившись на вине.
— Снова пьёшь… — Тяжёлый вздох.
— Это просто способ расслабиться. Забыть.
— И как, помогает?..
— Не очень, — грустно улыбнулась она.
— Дочка, ты же знаешь, что так нельзя. Ты императрица, больше некому управлять государствами. Я помогаю, как могу, но… Слишком стар. Ты должна быть сильной. Смерть Жана всех подко…
— Не надо… — Она умоляюще взглянула ему в лицо. — Я не могу об этом. Не хочу!..
Валлиар замолчал, нервно оглядываясь в поисках стула. Но, не найдя его поблизости, предпочёл просто стоять рядом, тяжело вздохнув, и явно подбирая слова.
— Прошло больше года. Ты не обязана носить траур вечно. Я люблю тебя как дочь, — ты и есть моя дочка! И я хочу счастья для тебя…
Она вопросительно приподняла бровь. Совсем как Жан, — не зря говорят, что супруги перенимают привычки друг друга.
— Просто знай, что никто не будет препятствовать твоей личной жизни.
— Вы хотите, чтобы я снова вышла замуж?! — Изумилась.
— На этом я не настаиваю. Но Хасси… Мы все взрослые люди. Тебе нужна крепкая мужская рука, поддержка, опора! Ты молода и красива, хотя и перестала это подчёркивать. За тобой ходят самые выгодные и не самые дурные собой кавалеры. Но ты же не видишь никого!..
— Валлиар, как вы можете говорить об… этом? Это же… немыслимо! Ведь Жан — ваш сын!!!
— Мой сын мёртв, девочка моя. Его больше нет, как мне ни горько. А ты должна жить дальше. И прекрати пить!
Вал выхватил у бледной худой женщины бутылку и бокал. Она возмутилась, но махнула рукой, отвернувшись.
— Завтра во дворец прибывает Амверик Рыжебородый, властитель северных островов. Он моряк, и манеры не очень соответствуют знати… Но он надёжный.
— Я. Не. Хо. Чу. — Равнодушно, отделяя каждый слог, произнесла она, так и уставившись на капли, стекающие по стеклу. — Мне никто не нужен, — положила раскрытую ладонь на оплавленные буквы, сползая по ним пальцами.
— Ты выйдешь завтра отсюда, — прекрасная, улыбающаяся, — и встретишься с Амвериком! И это не обсуждается, Хасси! — Рыкнул нетерпеливо Валлиар.
На мгновение она вздрогнула и медленно повернула голову в его сторону. Интонация, голос, пусть и хриплый, выражение и черты лица были такими родными… Словно в забытьи потянулась ладонью к его щеке.
Непонимание, неловкость на пожилом, но всё ещё красивом лице. Поймал ее руку, сжал в своей.
— Дочка, очнись. Будь сильной!
Сморгнула, прогоняя наваждение, и нахмурилась, чувствуя стыд и подступающие слезы.
— Валлиар… Я не справлюсь… — Хрипло шепнула.
— Никому об этом не говори. Больше года справлялась, и дальше справишься. Я буду рядом сколько смогу.
Развернулся, выходя из комнаты, прихватил вино. — И не забудь, — завтра у тебя важный день!
…И снова одна, наедине со своими мыслями. Можно было бы достать из тайника и другую бутылку, но даже вставать было лень. Почувствовала, что кто-то смотрит. Обернулась и увидела два сияющие сапфира, внимательно оглядывающие ее. Белый пушистый кот замер в нерешительности на диване у двери, — видимо, проскочил, когда приходил Валлиар.
— Не стыдно врываться в императорские покои в столь поздний час, ваше величество?.. — Укоризненно склонила голову, без тени улыбки.
Кот покаянно склонил голову, впрочем, покаяние вышло неубедительным. Скорее, это было рассматривание собственных пушистых лап.
— Лео, я не хочу никого видеть.
Пушистый зверек снова посмотрел на нее, смастерив умильную мордочку, грациозно потянувшись и мурлыкнув.
— Не заставляй меня применять силу! — Нахмурилась.
Вздохнул, посмотрев уже серьезным, почти человеческим взглядом.
Виски кольнуло холодом.
« — Хасси, забудь о моей человеческой ипостаси. Тебе нужен друг, чтобы не оставаться в одиночестве. Пусть у тебя будет такая возможность. Обещаю не выпускать когти», — белоснежный кот сощурился, почти улыбаясь.
— Я, наверное, действительно схожу с ума… — Хасси жалостливо взглянула на рисующегося пушистика. Обаятельный, зараза.
Неспешно переставляя лапы, потягиваясь, словно нехотя, кот двинулся к молодой женщине. Грациозно запрыгнул на подоконник и без зазрения совести улёгся у неё на коленях.
Странное ощущение, — давно забытое тепло шевельнулось в груди. Быстро прогнала это ощущение, испугавшись его, — как будто некоторые императрицы никогда и не знали, что Тишки бывают, мягко говоря, разные, и доверять им не стоит! Но… так захотелось зарыться рукой в густом мягком подшёрстке, как когда-то любила, чесать за ушком, слушать его мерный рокот. И сама не заметила, как кот мурлычет, а длинная белая шерсть приятно проскальзывает между пальцами.
