– Вы же понимаете, что будете отвечать не только за них, но и за других людей?
– Мне не впервой.
– Что ж, прекрасно. Эти двое тоже к вам тогда переходят. Точнее, Меллиге частично переходит, он будет отчитываться как перед вами, так и перед капитаном Ноймундом.
Что, простите? Свое искреннее негодование я выразил скупо: нахмурил брови и принялся переводить взгляд с полковника на Рашвела, а там и краем глаза поглядывать на капитана, который тихо ругался под нос. Зольф Рашвел в недоумении посмотрел на нас с Энриком, словно впервые заметил, и с удивлением в голосе спросил:
– Они-то мне зачем?
– Сержант один из лучших снайперов, и изначально был записан в отряд специально назначения. А Меллиге считайте вашей личной занозой в заднице, – не скрывая ухмылки, сообщил полковник. – Вам нужен разведчик, он прекрасно подойдет. К тому же, если вы из комиссариата, я хочу получать информацию о вашей деятельности.
– Вы мне не доверяете?
– Мне до вас нет дела, а вот научно-исследовательский корпус мне не вселяет доверия.
Не сказать, что новое назначение меня огорчило, но я в прямом смысле оказался между молотом и наковальней, причем в наковальне теперь торчал раскаленный острый гвоздь в лице Энрика Вольта. От нахлынувшего волнения у меня быстрее застучало сердце, я боролся с желанием сжать кулаки. Я как мог пытался успокоить себя оказанным доверием со стороны полковника Бэлларда, но выпавшая честь не могла затмить опасность, которая скрывалась за Рашвелом.
– Если у вас остались вопросы, майор, зайдите ко мне через час, там и обсудим все детали. На этом все свободны.
Отсалютовав – кто-то бодро, кто-то вяло, – мы зашагали к выходу.
– Меллиге, на пару слов.
Прежде чем покинуть кабинет, майор Рашвел адресовал мне не самый доброжелательный взгляд, который я встретил с непоколебимой уверенностью. Только когда захлопнулась дверь кабинета, я не совладал с эмоциями и возмущенно спросил:
– Полковник, что это значит?
– Значит, что мы все глубже погружаемся в какую-то жопу, – с чувством выругался мужчина и ударил по столу кулаком, отчего я даже отпрянул и слегка смягчился.
– Но почему вы с такой легкостью отдали командование отрядом Рашвелу?
– Меллиге, у меня что, по-твоему, командиров тьма тьмущая? – Ядовито уточнил полковник, схватив со стола сигарету, и, закурив, глубоко затянулся, заполняя легкие сизым дымом. Только после третьей затяжки он немного успокоился. – Пусть командует, комиссар херов. Так у меня будет хоть какой-то контроль над ним.
– А моя должность разведчика? Я действительно за этим перехожу в отряд?
– Никуда я тебя не отдам, Меллиге. Ты будешь исполнять обязанности разведчика, следовать приказам Рашвела в рамках заданий, но в остальном не забывайся. Ты остаешься под непосредственным командованием капитана Ноймунда, под моим командованием. А это значит, ты будешь моими ушами, моими глазами, и докладывать обо всех подозрительных действиях. Ты меня понял?
– Это приказ?
– Да, сынок, это приказ твоего командира.
Единая страна никогда не была единой, с тех самых пор, когда мы разделились на Белых и Черных. Волки не переставали грызть друг другу глотки, и даже спустя столько лет, я будто испытывал дежавю: передо мной возник выбор. И мне придется выбирать. Как когда-то пришлось выбирать и моему отцу.
Но в отличие от него, я не собираюсь поддаваться слабости, рисковать всем из-за чего-то. Из-за кого-то.
– Приказ принят, полковник. Можете на меня рассчитывать.
Все похерилось, едва начавшись.
Отряд вышел еще до рассвета, рассчитывая добраться до горы Малый Беже до первых лучей солнца. В темноте мы двигались быстро, я бы даже сказал, что чересчур быстро – новоприбывшие из Белой Академии шли с нечеловеческой скоростью, при этом ступая легко и беззвучно. Даже Отис, которому пару месяцев назад стоило больших усилий не создавать лишний шум, теперь напоминал пуму, крадущуюся за жертвой.
Сначала мы ехали на грузовике, но остановились на относительно нейтральной территории, оставив машину у размытой дождями дороги, а вместе с ней и двух караульных.
Холод кусался, как голодная собака, у меня коченели пальцы, штаны промокли от ночной росы. В передвижении я больше ориентировался на едва слышный шелест травы и дыхание товарищей, – из-за безлунной ночи стояла непроглядная тьма, я только и успевал удивляться, как Рашвелу удавалось вести нас.
Мы разделились, как только обогнули Малый Беже, а вместе с тем встретили первый просвет на востоке за вершинами гор. Если бы не отголоски далекого артиллерийского огня, обстановка была идиллическая: туман стелился над долиной, горная река шумела и точила камни. Влажный воздух наполнял легкие запахом травы и хвои.
Я, разумеется, не обрадовался плану, намереваясь продолжать путь с основной группой, как мы и планировали сначала, но Рашвел положил спорам конец единственно верной фразой:
– Меллиге, ты идешь, как медведь, а с твоей глухотой на левое ухо рискуешь не заметить крадущегося врага. Наверх, значит, наверх.
Скользнувшие ухмылки на лицах только сильнее разозлили, даже Отис не постеснялся, и тем не менее дружески похлопал меня по плечу. Только Хлой Форан смотрела куда-то вперед, будто овчарка, прислушивающаяся к едва уловимым звукам. Единственная девушка в нашем отряде, я бы сказал даже единственная девушка, участвующая в военных операциях в нашем полку, если не дивизии.
– Пошли, красавчик, – шепнул Энрик, двинувшись к высоким соснам, что покрывали склон горы.
Провести с этим парнем долгие часы для меня не являлось пределом мечтаний, благо, что компанию нам составят рядовые из стрелкового взвода, а также двое Белых, которых майор отправил с нами. Мы полезли вверх по склону горы, двигаясь ближе к территории противника на другую сторону; отряд также разделился на два: Отис и пятеро бойцов двинулись по долине, Рашвел и Хлой вместе с остальными, перейдя вброд реку, скрылись в лесу.
В такой тишине и красоте только отдыхать и наслаждаться пейзажами. Но было не до этого, тем более не в компании людей, которые не особо меня любили. Я следовал за Энриком, посматривал ему в спину и ловил себя на мысли, что было бы неплохо, если в эту спину кто-то пустит пулю или вонзит нож. Мне он не нравился ни как человек, ни как солдат – несмотря на талант снайпера, он позволял личным мотивам брать верх.
С этого момента, когда я терял дыхание от долгого подъема в гору, все и похерилось.
Автоматная трель разлетелась над долиной, словно гром в разгар июньской жары. Стреляли близко, где-то снизу, но наша группа тут же остановилась и припала на колени, схватившись за оружие. Стреляли плотным огнем, сквозь который даже я со своей глухотой расслышал изредка пробивающиеся крики.
Переглянувшись с Энриком мы, не договариваясь, побежали вперед, но спустились чуть ниже, ища подходящее место для обзора. Склон горы был устелен не только соснами, здесь росли и лиственные деревья, так что просвет мы обнаружили не сразу. Я выхватил бинокль и принялся осматривать долину, утопающую в зелени; Энрик рассматривал низину через прицел винтовки.
– Проклятье, я ничего не вижу.
– Я тоже, – нахмурился я, – стреляют, похоже, в лесу на противоположном берегу. Туда ушел Рашвел.
– Нужно помочь им.
– Нет, остаемся на месте.
Энрик адресовал мне недовольный взгляд, но спорить со старшим по званию на глазах у рядовых не отважился, только заскрипел зубами от злости.
– Не можем же мы просто оставаться здесь, – нерешительно подметил один из Белых, и был бы я рад прочитать лекцию о дисциплине, но парень не выглядел испуганным. Он, как и его товарищ, казались, скорее, расстроенными.
– Группа Отиса продолжает идти, снизу ничего не слышно, так что пойдем по горе, при необходимости вступим в бой. Никаких отступлений при первых выстрелах. Идем.
Из возражений только Энрик недовольно зарычал, но мы не стали медлить и двинулись дальше, стараясь идти быстрее, и в то же время не свалиться кубарем с крутого склона. Белые двигались проворно, нам приходилось догонять их, и один рядовой, оступившись, кубарем повалился вниз, но уцепился за корень сосны. Содрал кожу на ладони, да и только.
Пришлось опуститься на пятьдесят метров ниже, чтобы в случае опасности быстро отреагировать и помочь группе Отиса. Я надеялся, что поднятый шум привлечет к Рашвелу внимание и позволит нам пройти незамеченными, но раздавшийся в низине грохот разрушил не только мои планы, но и оборвал чьи-то жизни.
Единственная причина, по которой кто-то из группы Отиса нарвался на мину – спешка. Кладку было вполне реально заметить из-за примятой травы, но, услышав выстрелы, люди поддались страху, стали менее внимательными и погнали вперед. А за взрывом вскоре последовали и выстрелы, и только одно меня неожиданно обрадовало – они доносились не спереди, а сзади.
– Стоп, – остановив свою группу, я прислушался, дабы убедиться, что не брежу.
– Чего мы остановились? – Вознегодовал Энрик. – Им нужна помощь.
– Да, нужна. Возвращаемся обратно с набором высоты в десять-пятнадцать метров, и как только окажемся за спинами наших, идем в атаку.
– Ты спятил? Мы можем ударить противника в спину, застать его врасплох и…
– Во-первых, – не выдержал я раздраженный тон сержанта и, приблизившись к нему максимально, едва не толкая в грудь, сказал: – Обращайтесь к вышестоящему по званию соответствующе, сержант. Во-вторых, противника, может, мы и застанем врасплох, но одолеем ли – вопрос. А путь, по которому мы прошли, чист, то есть враг оставил крутой склон горы свободным. Если мы покажем ему, что способны и по этому бурелому идти, он отрежет и этот проход. Заткнись и выполняй приказ. Все, за мной.
Повторять дважды не пришлось, рядовые побежали, как испуганные лани, едва заметив мой грозный взгляд, а пристыженный Энрик двигался позади. Как бы с горяча в спину мне не выстрелил. Белые обогнали солдат за пару минут, и как только звуки выстрелов оказались чуть позади, я дал команду спускаться. Пришлось оставить сержанта Вольта сверху на позиции, как снайпера.
Под горой на поляне, под серыми облаками, закрывающими верхушки гор, развернулась битва, напоминающая игру «морской бой». Противники с трудом видели друг друга, прячась за огромными валунами и высокой травой. Подкравшись чуть ближе, сменяя позиции за соснами у подножья горы, я сделал первый выстрел, вслед за мной огонь на поражение открыли остальные. Нам удалось убить трех партизан – сомнения в их военной «должности» отпали из-за простой обиходной одежды.
Новая волна атаки спровоцировала противника отступить к реке, когда группа Отиса возобновила огонь, они запаниковали, принявшись разбегаться в рассыпную. Энрик отстреливал их, словно мишени в тире, и один из несчастных наступил в спешке на мину, подорвав в воздух с дымом и грохотом себя, а также крошку камней. Они атаковали нас внезапно, но сейчас вели себя хаотично, не организовано, как курсанты на первом году обучения.
Удостоверившись, что противник отступил на достаточное расстояние – испугавшись не только натиска, но и собственной осмотрительности, – я рискнул выйти из-за укрытия и на полусогнутых, нырнув в высокую траву, двинулся к ближайшему трупу. Двигаться пришлось осторожно, чтобы не стать жертвой взрывоопасной ловушки.
Остановившись у тела, я убедился, что мы столкнулись с отрядом партизан, а не военных, который выставили здесь для проформы. Не просто доброволец, а еще мальчишка, дай бог минуло двадцать лет. Вооружен винтовкой, старенькой и потертой. Их будто бросили в долине для отвода глаз, скорее всего командование противника рассчитывало, что нас отпугнут мины.
Острая боль ужалила меня в плечо в момент раздавшегося выстрела. Рефлекторно схватившись за ранение и повалившись на бок, я только увидел тень перед собой. Раздался повторный выстрел и незнакомец, выскочивший передо мной из зарослей, откинулся назад, выронив пистолет.
Я прижался к земле, затаил дыхание и, сжимая винтовку, готовился к нападению. В растворяющемся эхе выстрела прогремел знакомый тембр:
– Меллиге, ты живой?!
– Вполне!
– По флангам чисто! – выкрикнул кто-то из-за укрытия. – Спереди тоже!
– Живо неси свою задницу сюда, герой! – Не стеснялся Отис.
Я только удрученно вздохнул и быстро переместился в укрытие за валуны, где встретил Отиса и четверых бойцов, другой скрывался за поваленной сосной. К нам из леса быстро засеменила моя группа.
– Безумно рад тебя видеть, – поприветствовал меня парень уже со знакомой искренней улыбкой, и, признаться, я испытывал те же чувства. – Тебя сильно ранило?
– Нет, только зацепило, – глянув на рассеченный пулей рукав, чуть пропитавшийся кровью, я все же рискнул осмотреть поляну. – Они удрали, видимо, побежали за гору.
– Основной удар принял, похоже, майор, – помрачнел Отис. – Но выстрелы что-то затихли.
– Они остались в полукилометре позади, – рассчитал я дистанцию наглядно, – и я бы предложил продвигаться дальше, но что-то мне подсказывает, что если мы не доберемся до грузовика, то нас накроют, и уже не партизаны. В лесу, судя по серьезным автоматным очередям, скрывались не простые партизанские патрули. Если мы пойдем в лес, нас перебьют с высокой вероятностью, а если пойдем вперед, то также есть вероятность столкнуться с сильным сопротивлением.
– Операция похерилась, едва начавшись, – заключил Отис, прямо-таки читая мои мысли. – Будет отступать?
– Да. Встретимся с майором у грузовика, там решим, что будем делать дальше.
Если мы считали, что на этом черная полоса закончилась, то представьте наше удивление, когда мы вернулись к точке сбора и обнаружили ровным счетом ничего. Ни грузовика, ни рядовых, оставленных для караула, ни их бренные тела. Только глубокие следы протектора на мягкой грязи – водитель явно стремился как можно скорее уехать, тронувшись с места на пяти тысячах оборотах.
У меня слов не осталось, как и у остальных. Мы с минуту стояли, тупо смотря на разбросанные ветви и следы колес, уходящие к дороге, и перебирали мысленно всевозможные варианты. После марш-броска, который мы проделали, унося ноги прочь от минного поля, уставшие, вспотевшие и раненные – в основном не повезло простым солдатам, – увидеть такую картину было равносильно удару под дых.
– Здесь кровь.
Оторвавшись от своих мыслей, я запоздало отреагировал на замечание Отиса: парень медленно шел по невидимому следу. Я ничего не увидел, но только поначалу, пришлось припасть на колено и хорошенько присмотреться, чтобы заметить капли темно-багровой жидкости на грязи.
– Как ты ее заметил?
Отис хотел что-то сказать, но только открыл рот и, закусив щеку, пожал плечами, устремив взгляд к дороге. Скрытность мне его не нравилась, уж слишком подозрительно вели себя Белые. Вечно радостный и улыбчивый Отис теперь ходил мрачный, постоянно блуждал в мыслях, да и остальные парни не отличались разговорчивостью. Что касалось чудесным образом повысившихся физических показателей: скорости, реакции, наблюдательности – я догадывался, что без вмешательства научно-исследовательского корпуса не обошлось.
– Похоже, майор не стал ждать нас, – с раздражением заключил я, поднимаясь с колен.
– С чего такая уверенность, что майор приказал уезжать, не дожидаясь нас? – Спросил Энрик.
– Мне не впервой.
– Что ж, прекрасно. Эти двое тоже к вам тогда переходят. Точнее, Меллиге частично переходит, он будет отчитываться как перед вами, так и перед капитаном Ноймундом.
Что, простите? Свое искреннее негодование я выразил скупо: нахмурил брови и принялся переводить взгляд с полковника на Рашвела, а там и краем глаза поглядывать на капитана, который тихо ругался под нос. Зольф Рашвел в недоумении посмотрел на нас с Энриком, словно впервые заметил, и с удивлением в голосе спросил:
– Они-то мне зачем?
– Сержант один из лучших снайперов, и изначально был записан в отряд специально назначения. А Меллиге считайте вашей личной занозой в заднице, – не скрывая ухмылки, сообщил полковник. – Вам нужен разведчик, он прекрасно подойдет. К тому же, если вы из комиссариата, я хочу получать информацию о вашей деятельности.
– Вы мне не доверяете?
– Мне до вас нет дела, а вот научно-исследовательский корпус мне не вселяет доверия.
Не сказать, что новое назначение меня огорчило, но я в прямом смысле оказался между молотом и наковальней, причем в наковальне теперь торчал раскаленный острый гвоздь в лице Энрика Вольта. От нахлынувшего волнения у меня быстрее застучало сердце, я боролся с желанием сжать кулаки. Я как мог пытался успокоить себя оказанным доверием со стороны полковника Бэлларда, но выпавшая честь не могла затмить опасность, которая скрывалась за Рашвелом.
– Если у вас остались вопросы, майор, зайдите ко мне через час, там и обсудим все детали. На этом все свободны.
Отсалютовав – кто-то бодро, кто-то вяло, – мы зашагали к выходу.
– Меллиге, на пару слов.
Прежде чем покинуть кабинет, майор Рашвел адресовал мне не самый доброжелательный взгляд, который я встретил с непоколебимой уверенностью. Только когда захлопнулась дверь кабинета, я не совладал с эмоциями и возмущенно спросил:
– Полковник, что это значит?
– Значит, что мы все глубже погружаемся в какую-то жопу, – с чувством выругался мужчина и ударил по столу кулаком, отчего я даже отпрянул и слегка смягчился.
– Но почему вы с такой легкостью отдали командование отрядом Рашвелу?
– Меллиге, у меня что, по-твоему, командиров тьма тьмущая? – Ядовито уточнил полковник, схватив со стола сигарету, и, закурив, глубоко затянулся, заполняя легкие сизым дымом. Только после третьей затяжки он немного успокоился. – Пусть командует, комиссар херов. Так у меня будет хоть какой-то контроль над ним.
– А моя должность разведчика? Я действительно за этим перехожу в отряд?
– Никуда я тебя не отдам, Меллиге. Ты будешь исполнять обязанности разведчика, следовать приказам Рашвела в рамках заданий, но в остальном не забывайся. Ты остаешься под непосредственным командованием капитана Ноймунда, под моим командованием. А это значит, ты будешь моими ушами, моими глазами, и докладывать обо всех подозрительных действиях. Ты меня понял?
– Это приказ?
– Да, сынок, это приказ твоего командира.
Единая страна никогда не была единой, с тех самых пор, когда мы разделились на Белых и Черных. Волки не переставали грызть друг другу глотки, и даже спустя столько лет, я будто испытывал дежавю: передо мной возник выбор. И мне придется выбирать. Как когда-то пришлось выбирать и моему отцу.
Но в отличие от него, я не собираюсь поддаваться слабости, рисковать всем из-за чего-то. Из-за кого-то.
– Приказ принят, полковник. Можете на меня рассчитывать.
Глава 7.
Все похерилось, едва начавшись.
Отряд вышел еще до рассвета, рассчитывая добраться до горы Малый Беже до первых лучей солнца. В темноте мы двигались быстро, я бы даже сказал, что чересчур быстро – новоприбывшие из Белой Академии шли с нечеловеческой скоростью, при этом ступая легко и беззвучно. Даже Отис, которому пару месяцев назад стоило больших усилий не создавать лишний шум, теперь напоминал пуму, крадущуюся за жертвой.
Сначала мы ехали на грузовике, но остановились на относительно нейтральной территории, оставив машину у размытой дождями дороги, а вместе с ней и двух караульных.
Холод кусался, как голодная собака, у меня коченели пальцы, штаны промокли от ночной росы. В передвижении я больше ориентировался на едва слышный шелест травы и дыхание товарищей, – из-за безлунной ночи стояла непроглядная тьма, я только и успевал удивляться, как Рашвелу удавалось вести нас.
Мы разделились, как только обогнули Малый Беже, а вместе с тем встретили первый просвет на востоке за вершинами гор. Если бы не отголоски далекого артиллерийского огня, обстановка была идиллическая: туман стелился над долиной, горная река шумела и точила камни. Влажный воздух наполнял легкие запахом травы и хвои.
Я, разумеется, не обрадовался плану, намереваясь продолжать путь с основной группой, как мы и планировали сначала, но Рашвел положил спорам конец единственно верной фразой:
– Меллиге, ты идешь, как медведь, а с твоей глухотой на левое ухо рискуешь не заметить крадущегося врага. Наверх, значит, наверх.
Скользнувшие ухмылки на лицах только сильнее разозлили, даже Отис не постеснялся, и тем не менее дружески похлопал меня по плечу. Только Хлой Форан смотрела куда-то вперед, будто овчарка, прислушивающаяся к едва уловимым звукам. Единственная девушка в нашем отряде, я бы сказал даже единственная девушка, участвующая в военных операциях в нашем полку, если не дивизии.
– Пошли, красавчик, – шепнул Энрик, двинувшись к высоким соснам, что покрывали склон горы.
Провести с этим парнем долгие часы для меня не являлось пределом мечтаний, благо, что компанию нам составят рядовые из стрелкового взвода, а также двое Белых, которых майор отправил с нами. Мы полезли вверх по склону горы, двигаясь ближе к территории противника на другую сторону; отряд также разделился на два: Отис и пятеро бойцов двинулись по долине, Рашвел и Хлой вместе с остальными, перейдя вброд реку, скрылись в лесу.
В такой тишине и красоте только отдыхать и наслаждаться пейзажами. Но было не до этого, тем более не в компании людей, которые не особо меня любили. Я следовал за Энриком, посматривал ему в спину и ловил себя на мысли, что было бы неплохо, если в эту спину кто-то пустит пулю или вонзит нож. Мне он не нравился ни как человек, ни как солдат – несмотря на талант снайпера, он позволял личным мотивам брать верх.
С этого момента, когда я терял дыхание от долгого подъема в гору, все и похерилось.
Автоматная трель разлетелась над долиной, словно гром в разгар июньской жары. Стреляли близко, где-то снизу, но наша группа тут же остановилась и припала на колени, схватившись за оружие. Стреляли плотным огнем, сквозь который даже я со своей глухотой расслышал изредка пробивающиеся крики.
Переглянувшись с Энриком мы, не договариваясь, побежали вперед, но спустились чуть ниже, ища подходящее место для обзора. Склон горы был устелен не только соснами, здесь росли и лиственные деревья, так что просвет мы обнаружили не сразу. Я выхватил бинокль и принялся осматривать долину, утопающую в зелени; Энрик рассматривал низину через прицел винтовки.
– Проклятье, я ничего не вижу.
– Я тоже, – нахмурился я, – стреляют, похоже, в лесу на противоположном берегу. Туда ушел Рашвел.
– Нужно помочь им.
– Нет, остаемся на месте.
Энрик адресовал мне недовольный взгляд, но спорить со старшим по званию на глазах у рядовых не отважился, только заскрипел зубами от злости.
– Не можем же мы просто оставаться здесь, – нерешительно подметил один из Белых, и был бы я рад прочитать лекцию о дисциплине, но парень не выглядел испуганным. Он, как и его товарищ, казались, скорее, расстроенными.
– Группа Отиса продолжает идти, снизу ничего не слышно, так что пойдем по горе, при необходимости вступим в бой. Никаких отступлений при первых выстрелах. Идем.
Из возражений только Энрик недовольно зарычал, но мы не стали медлить и двинулись дальше, стараясь идти быстрее, и в то же время не свалиться кубарем с крутого склона. Белые двигались проворно, нам приходилось догонять их, и один рядовой, оступившись, кубарем повалился вниз, но уцепился за корень сосны. Содрал кожу на ладони, да и только.
Пришлось опуститься на пятьдесят метров ниже, чтобы в случае опасности быстро отреагировать и помочь группе Отиса. Я надеялся, что поднятый шум привлечет к Рашвелу внимание и позволит нам пройти незамеченными, но раздавшийся в низине грохот разрушил не только мои планы, но и оборвал чьи-то жизни.
Единственная причина, по которой кто-то из группы Отиса нарвался на мину – спешка. Кладку было вполне реально заметить из-за примятой травы, но, услышав выстрелы, люди поддались страху, стали менее внимательными и погнали вперед. А за взрывом вскоре последовали и выстрелы, и только одно меня неожиданно обрадовало – они доносились не спереди, а сзади.
– Стоп, – остановив свою группу, я прислушался, дабы убедиться, что не брежу.
– Чего мы остановились? – Вознегодовал Энрик. – Им нужна помощь.
– Да, нужна. Возвращаемся обратно с набором высоты в десять-пятнадцать метров, и как только окажемся за спинами наших, идем в атаку.
– Ты спятил? Мы можем ударить противника в спину, застать его врасплох и…
– Во-первых, – не выдержал я раздраженный тон сержанта и, приблизившись к нему максимально, едва не толкая в грудь, сказал: – Обращайтесь к вышестоящему по званию соответствующе, сержант. Во-вторых, противника, может, мы и застанем врасплох, но одолеем ли – вопрос. А путь, по которому мы прошли, чист, то есть враг оставил крутой склон горы свободным. Если мы покажем ему, что способны и по этому бурелому идти, он отрежет и этот проход. Заткнись и выполняй приказ. Все, за мной.
Повторять дважды не пришлось, рядовые побежали, как испуганные лани, едва заметив мой грозный взгляд, а пристыженный Энрик двигался позади. Как бы с горяча в спину мне не выстрелил. Белые обогнали солдат за пару минут, и как только звуки выстрелов оказались чуть позади, я дал команду спускаться. Пришлось оставить сержанта Вольта сверху на позиции, как снайпера.
Под горой на поляне, под серыми облаками, закрывающими верхушки гор, развернулась битва, напоминающая игру «морской бой». Противники с трудом видели друг друга, прячась за огромными валунами и высокой травой. Подкравшись чуть ближе, сменяя позиции за соснами у подножья горы, я сделал первый выстрел, вслед за мной огонь на поражение открыли остальные. Нам удалось убить трех партизан – сомнения в их военной «должности» отпали из-за простой обиходной одежды.
Новая волна атаки спровоцировала противника отступить к реке, когда группа Отиса возобновила огонь, они запаниковали, принявшись разбегаться в рассыпную. Энрик отстреливал их, словно мишени в тире, и один из несчастных наступил в спешке на мину, подорвав в воздух с дымом и грохотом себя, а также крошку камней. Они атаковали нас внезапно, но сейчас вели себя хаотично, не организовано, как курсанты на первом году обучения.
Удостоверившись, что противник отступил на достаточное расстояние – испугавшись не только натиска, но и собственной осмотрительности, – я рискнул выйти из-за укрытия и на полусогнутых, нырнув в высокую траву, двинулся к ближайшему трупу. Двигаться пришлось осторожно, чтобы не стать жертвой взрывоопасной ловушки.
Остановившись у тела, я убедился, что мы столкнулись с отрядом партизан, а не военных, который выставили здесь для проформы. Не просто доброволец, а еще мальчишка, дай бог минуло двадцать лет. Вооружен винтовкой, старенькой и потертой. Их будто бросили в долине для отвода глаз, скорее всего командование противника рассчитывало, что нас отпугнут мины.
Острая боль ужалила меня в плечо в момент раздавшегося выстрела. Рефлекторно схватившись за ранение и повалившись на бок, я только увидел тень перед собой. Раздался повторный выстрел и незнакомец, выскочивший передо мной из зарослей, откинулся назад, выронив пистолет.
Я прижался к земле, затаил дыхание и, сжимая винтовку, готовился к нападению. В растворяющемся эхе выстрела прогремел знакомый тембр:
– Меллиге, ты живой?!
– Вполне!
– По флангам чисто! – выкрикнул кто-то из-за укрытия. – Спереди тоже!
– Живо неси свою задницу сюда, герой! – Не стеснялся Отис.
Я только удрученно вздохнул и быстро переместился в укрытие за валуны, где встретил Отиса и четверых бойцов, другой скрывался за поваленной сосной. К нам из леса быстро засеменила моя группа.
– Безумно рад тебя видеть, – поприветствовал меня парень уже со знакомой искренней улыбкой, и, признаться, я испытывал те же чувства. – Тебя сильно ранило?
– Нет, только зацепило, – глянув на рассеченный пулей рукав, чуть пропитавшийся кровью, я все же рискнул осмотреть поляну. – Они удрали, видимо, побежали за гору.
– Основной удар принял, похоже, майор, – помрачнел Отис. – Но выстрелы что-то затихли.
– Они остались в полукилометре позади, – рассчитал я дистанцию наглядно, – и я бы предложил продвигаться дальше, но что-то мне подсказывает, что если мы не доберемся до грузовика, то нас накроют, и уже не партизаны. В лесу, судя по серьезным автоматным очередям, скрывались не простые партизанские патрули. Если мы пойдем в лес, нас перебьют с высокой вероятностью, а если пойдем вперед, то также есть вероятность столкнуться с сильным сопротивлением.
– Операция похерилась, едва начавшись, – заключил Отис, прямо-таки читая мои мысли. – Будет отступать?
– Да. Встретимся с майором у грузовика, там решим, что будем делать дальше.
Если мы считали, что на этом черная полоса закончилась, то представьте наше удивление, когда мы вернулись к точке сбора и обнаружили ровным счетом ничего. Ни грузовика, ни рядовых, оставленных для караула, ни их бренные тела. Только глубокие следы протектора на мягкой грязи – водитель явно стремился как можно скорее уехать, тронувшись с места на пяти тысячах оборотах.
У меня слов не осталось, как и у остальных. Мы с минуту стояли, тупо смотря на разбросанные ветви и следы колес, уходящие к дороге, и перебирали мысленно всевозможные варианты. После марш-броска, который мы проделали, унося ноги прочь от минного поля, уставшие, вспотевшие и раненные – в основном не повезло простым солдатам, – увидеть такую картину было равносильно удару под дых.
– Здесь кровь.
Оторвавшись от своих мыслей, я запоздало отреагировал на замечание Отиса: парень медленно шел по невидимому следу. Я ничего не увидел, но только поначалу, пришлось припасть на колено и хорошенько присмотреться, чтобы заметить капли темно-багровой жидкости на грязи.
– Как ты ее заметил?
Отис хотел что-то сказать, но только открыл рот и, закусив щеку, пожал плечами, устремив взгляд к дороге. Скрытность мне его не нравилась, уж слишком подозрительно вели себя Белые. Вечно радостный и улыбчивый Отис теперь ходил мрачный, постоянно блуждал в мыслях, да и остальные парни не отличались разговорчивостью. Что касалось чудесным образом повысившихся физических показателей: скорости, реакции, наблюдательности – я догадывался, что без вмешательства научно-исследовательского корпуса не обошлось.
– Похоже, майор не стал ждать нас, – с раздражением заключил я, поднимаясь с колен.
– С чего такая уверенность, что майор приказал уезжать, не дожидаясь нас? – Спросил Энрик.
