И также, как петухи вынуждены петь, она не могла противиться, поднялась и вышла за дверь. Только вестники зари рады ее приближению, о себе девушка не могла того же сказать.
Соседка не проснулась.
Снаружи оказалось красиво – Айсу и не замечала, что бывает такая красота. Ветви обсыпал иней, и они казались не то серебряными, не то отростками диковинного камня-коралла, который видела в доме ее господина. Свет месяца дробился на крохотных гранях, становился холодным и острым.
Сейчас я в ясном рассудке, думала Айсу. В прошлый раз было не так… Уже поняла, что в первый раз была зачарована, во всяком случае, поначалу – иначе закричала бы сразу, разбудила соседку, и, верно, обе там бы и закончили земной путь.
Но я зачем-то и сейчас иду вместо того, чтобы пытаться бежать, кликнуть стражу... только ли из-за страха?
На сей раз Энори ждал ее снаружи, на морозе, которого, похоже, не чувствовал, одетый слишком легко. Был он без лампы. Протянул руку, Айсу в ответ подала свою, и ее пальцы были заметно холоднее, дрожали.
Обернулась, когда прошли за угол дома: на снегу за ними остался отчетливый след.
- Неважно, - беспечно сказал ее спутник. – Через час опять снегопад, все укроет.
- Но если кто-то выйдет раньше? – заикнулась она.
- Тогда мне придется сделать так, чтобы не нарушить данное тебе слово.
«Я не трону никого в этом доме», - вспомнила Айсу. Но не понял, о чем он сейчас, а спросить не решилась.
Они снова поднялись по небольшой боковой лестнице к тем покоям, где были недавно. Только зайдя, увидели огонек: кого-то из слуг невесть зачем понесло сюда. Вернее всего, в прошлый раз заподозрили что-то и поручили делать обход. Девушка невольно прижалась к своему спутнику, он сейчас казался куда менее страшным, единственной защитой.
Слуга был очень испуган, лицо напряженное, глаза размером с чашку для вина, и Айсу догадалась: наверняка что-нибудь говорили о привидениях. Это она живет на задворках, всеми отверженная, а домочадцы наверняка уже придумали много невесть чего.
Слуга смотрел прямо на них – но не заметил, мимо прошел. Айсу растерянно оглянулась на Энори, и ей показалось – его черты уже не были такими неподвижными, ледяными, в них мелькнуло чуть ли не детское озорство.
Вот они снова в покоях старой госпожи… Темно здесь, может и вправду за шелковой занавесью притаился призрак. Только он, наверное, дрожит от страха при виде такого гостя. Айсу не сдержала смешка. Приятно и непривычно было шутить с вещами, с детства внушавшими ужас. А еще… странно было думать об этом сейчас, но никогда не оставалась наедине с мужчиной хоть сколько-то долго.
Энори подошел к окну, зачем-то приоткрыл створку. Вспомнила: в прошлый раз было так же. Зачем, молчаливо спросила девушка — одним взглядом спросила, и легким движением плеч. Тепло проходит под полом дома, но все-таки его мало, а жаровен здесь нет…
— Не люблю, когда окна закрыты, — прозвучало в ответ. — Но ты не замерзнешь. Сядь…
Повернулся, двинулся к ней, будто скользя над полом, опустился у ног.
Когда слушала голос, но не смотрела на Энори, почти забывала, кто он такой, думала – человек с волшебным даром, как раньше. Разум гнал от себя мысль о том, что было на самом деле.
Ведь голос у него такой, что можно век слушать, в нем сразу весь мир, зима и лето.
И когда смотрела на лицо его сбоку, все хорошо казалось, он красивый, очень красивый, и в свете луны кожа словно чуть серебрится. Серебро объединяет их имена, так он сказал.
Но когда поворачивал голову… она закричала бы, убежала, если б могла. Взгляд змеи и безумца, и – нежити. Правда, сейчас он смотрит уже не так жутко, верно, приходит в себя. Но он не может быть живым, не может быть мертвым.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал он. Это было что-то невероятное. Душа Айсу затрепетала. Она - последний человек в доме — и может принести ему пользу?
- Та сила чувств, которая есть в тебе… Она поможет мне снова обрести себя целиком.
Страшно было слышать эти слова – он терял жизнь, из чего хочет создать себе новую? А сам он и впрямь не такой, как прежде, теперь, когда ее глаза не затуманены, девушка это видит. Жуть навевает присутствие безумца рядом… а если не самый здравый рассудок у нечеловеческого существа?
Узнав, что ему нужно, чуть не рассмеялась от облегчения. А после ей вновь стало страшно.
- Ты боишься меня.
Знает…
- Не настолько, - Айсу улыбается, опускает голову и вслепую протягивает руку, коснуться его несколотых волос. Те в первый миг кажутся водорослями, паутиной – тяжело не отдернуть пальцы. Но нет. Они шелковые, тяжелые, густые, черный лес, из которого выхода нет.
Привлекает ее к себе, волосы скользят по ее плечу, перетекают на грудь, теплые и холодные. Его кожа наощупь как сгустившийся лунный свет.
Если забыть о том, кто он… вернее, что он… Но как забудешь? И о том, что он все еще не в себе, и зрачки его – горячая смола, из которой не выбраться, а если все же удастся, страшные ожоги останутся навсегда.
- У меня не было мужчин, - прошептала она.
- Тем лучше.
Ей было страшно. Но да, не настолько, чтобы он сам ее отпустил. Почему-то не сомневалась, что это важно ему – она должна быть согласна, по-настоящему. Айсу в его руках то как жемчужина в раковине, то как лисица в капкане. Прикосновение, невесомое, а потом острое. И еще. Безумное создание. Мертвое и воскресшее. Убийца людей, забирающий души…
Вскрик ее не услышали стены – поцелуй заглушил его.
Он ласков и внимателен с ней. Она послушна, иногда ей почти хорошо, но потом снова страх впивается ледяными когтями. И боль. Он в этом не виноват, но он знает. И может забрать ее страх, но не желает этого. Нужно, чтобы она все понимала?
Наконец он отпускает ее.
Наверное, ей не было плохо, Айсу не очень могла осознать это. Она стала мухой, выпитой пауком, а все остальное не имело значения. Кажется, он хотел чего-то иного, и был собой недоволен. А может быть, ею…
Но поднял ее, держа, как младенца, и стоял у приоткрытого окна, пока девушку не привел в чувство холод, ледяной отсвет снега и страх, что их силуэты увидят.
Энори, опустив девушку на ложе, смотрел на нее задумчиво, но это были мысли о чем-то своем.
Попыталась совладать с голосом:
- Я так благодарна, и… - начала было.
- Нет.
Снег и правда укрыл все следы, и еще шел, так что в свою комнату Айсу пробралась никем не замеченная. Накидку аккуратно сложила, стряхнув снежные хлопья. Из-за них пол немного намок, но, верно, к утру уже высохнет.
Добравшись до своего ложа, Айсу разрыдалась, и не могла остановиться – даже случайно разбудила соседку. Та, обычно равнодушная, встревожилась, попыталась успокоить девчонку. Но у той лишь катились градом слезы и перехватывало дыхание. Только теперь осознала, что было, с кем она оставалась ночью. Страх не осмеливался приблизиться там в полную силу, но сейчас догнал свою жертву.
Через четверть часа, кое-как успокоившись, Айсу выпила воды, принесенной соседкой, вытерла слезы. Теперь-то терять уже нечего. Значит, надо двигаться дальше. И она пойдет.
С того дня, как Лайэнэ приняла чрезмерное участие в судьбе преступника из земельных, люди Рииши держали ее под присмотром. Ежеутренне доносили: была там-то, в таких-то домах, или, напротив, принимала гостей у себя. Это уж слишком напоминало подглядывание в окно чужой спальни, с кем другим младший Нара еще мог бы продолжить слежку – по долгу службы, но не тут. Он отдал приказ оставить молодую женщину в покое.
И через несколько дней получил известие, что она в носилках выехала через Лазуритовые, западные ворота. Куда, интересно.
А еще неделю спустя узнал, что красавицу, похожую на нее, впускали в Срединную. Дальше след потерялся, да и сама ашринэ уже вновь была в городе, среди своих многоцветных шелков, ароматов и музыкальных инструментов, на радость поклонникам.
Только вот в Срединной она что забыла? Такой неженке проделать быстрый путь туда и обратно удовольствие маленькое. И пусть Лайэнэ любила прогулки, и не боялась замочить туфли или поскользнуться, перебираясь по камешкам через ручей, все-таки сравнивать нечего. А в крепости – Лиани Айта, о котором она так старательно недавно расспрашивала. Тут уж полным недоумком быть надо, чтоб не связать.
Уже собрался наведаться к ней или вызвать к себе, сообразил – раз никто ее с Айта не видел, фишки лягут не в пользу Рииши. Хоть в играх на доске он прежде выигрывал у нее.
Представил себе разговор:
«Мои люди донесли, что ты ездила в Срединную крепость…»
«Да, по личным делам. Новый покровитель, имя назвать не могу».
«Мой долг – оберегать безопасность Осорэи…»
«Неужто любовные истории ашриин в другом городке угрожают ее безопасности? Или в том дело, что я не могу теперь кого-то себе завести?»
Лучше уж и не начинать.
На сей раз Лайэнэ мало интересовало, какой выбрать наряд, она больше тревожилась, согласится ли господин Кэраи ее принять. Не одной из вереницы просителей, на которых, верно, и внимания толком не обращают. Молодой женщине нужно было, чтобы ее выслушали по-настоящему, а, будучи единственной, добиться этого проще.
А ей придется непросто. Как быть убедительной, и притом не выдать Лиани? Его бы сюда, пусть расскажет про болотную нежить… Может, вместе смогли бы хоть что-то.
Служанка еще ранним утром отнесла ее письмо с почтительной просьбой, ответа не было долго. Наконец девушка вернулась, принеся устное согласие. Когда солнце будет над Лазуритовыми воротами, Лайэнэ может явиться в дом.
Молодая женщина ощущала непонятную, болезненную уверенность – она сделает, что должна, а дальше зависит не от нее. Настолько была готова, что даже полюбовалась раковиной-домом, одним из красивейших в городе. Верно, хорошо смотреть на него сверху, на закате или рассвете, когда розоватый камень становится еще ярче, и вспыхивает орнамент-мозаика…
Ее провели внутрь через можжевельниковый садик, не оставили в павильоне для просителей или комнате бокового крыла. Предложили сесть на скамью со спинкой, как гостье. Служанки-провожатые бросали любопытные взгляды, верно, думали, что незаметно. Оправдала их ожидания, или как? Женщины жестоки друг к другу, к успеху и красоте, но тут и речи нет о соперничестве…
Но сегодня про ее визит будут говорить много.
Сидела, задумавшись, разглядывала шелковое шитье на занавеси – серебро и морская зелень, тонкое плетение не то листьев, не то просто контуров; столичный узор, здесь все проще.
Подняла голову и встретила взгляд, в котором было благожелательное любопытство. А сам светлейший вблизи оказался моложе, легче, может, то сказалось отсутствие маски – необходимости держать лицо в обществе? От Лайэнэ-то он не ждет ничего серьезного. Хотя… вот скажет сейчас, и как раз посмешит…
Встала, медленно поклонилась, и, повинуясь знаку, снова опустилась на мягкое сиденье.
- Что тебя сюда привело?
Ему было интересно. Наверняка знал, что она уже приходила сюда и сбежала. Наверняка решил, что речь пойдет о каких-то ее личных делах, или, может быть, денежных. Благожелательно так настроен, готов помочь красивой впечатлительной дамочке. И ничего сверх, никакой попытки «примерить» ее по себе, как подбирают вещи.
- Высокий господин, никто больше не знает, что я пришла рассказать…
- Ну я-то узнаю?
Как в ледяную воду ступила:
- Позавчера в своем доме я видела Энори. Он со мной говорил.
- Невозможно! – резко, почти зло прозвучало. Всю домашнюю мягкость облика смело начисто. Ох…
- Врать мне незачем, господин, а ошибиться… это была не тень, не видение, не находился на расстояние вытянутой руки от меня.
- Не думал, что ко мне в дом придут рассказывать о призраках.
Лайэнэ не поняла, что вывело его из себя, но могла лишь подлить масла в огонь, раз решила говорить правду:
- После того, как ночью после сооно торани лазутчики проникли в ваш дом… вы дали описание, в котором Энори не узнает только слепой. Кто его видел из ваших слуг, господин, и что передал вам лично?
- А ты… и впрямь первая в городе. По нахальству… Но продолжай, я тебя слушаю.
Подобрался весь – сокол, что добычу заметил. А говорили, всегда спокоен, будто и вовсе чувств нет.
- Я всего лишь хотела предупредить. Вас, и… о мальчике. Так получилось, что я знаю о костре на речном берегу. Но тот, кто приходил ко мне ночью – не двойник Энори. Я отличу. Значит, либо погиб не он, либо…
- Призрак? Выходец из мира теней? Я видел его мертвым, - странно звучал голос Кэраи Таэна. Неестественно.
- А я, господин, видела его после того костра. И не пришла бы, зайди речь лишь о лазутчиках, тут у вас есть люди не в пример опытней женщины из Квартала. И мне не страшно выглядеть дурочкой. Я лишь боюсь, что Энори никогда и не был человеком.
- А кем? Призраком, нежитью?
- Еще хуже. Думаю, что… - Лайэнэ запнулась. Нет, он не верит…
- Брось, красавица. Он жил в доме моего брата. Что-нибудь выдало бы.
- А разве не выдало? Там, в крепости, со стрелой?
Кэраи задумался, сказал, явно взвешивая слова:
- Об этом я размышлял, да. Но я знаю, как он хорошо разбирался в травах, может быть, и в ином лечении…
- А отсутствие шрама?
Кэраи пристально смотрел на нее.
- Ты хорошо поработала, занимаясь расспросами.
- Да, господин, хорошо. Было бы крайним неуважением явиться, имея в запасе лишь собственные фантазии.
- Сейчас что-то иное? Что ж… Не хочу быть грубым с тобой… но ты делила с ним ложе. И не разобралась?
- Это правда. Только… - она запнулась. – Светлейший господин Таэна, я не юная девочка, и не просто обязана, а умею понимать нужды тех, кто ко мне приходит. Но не я о нем – он понимал обо мне все. А еще, не касаясь даже, мог будто влить жизненную силу в кровь… или забрать немалую часть ее. Вам не было тяжело после споров с ним? Мне - да, и напротив, легко, когда он хотел. Если так, он способен был поддерживать здоровье ребенка.
Молчит. Полностью с собой справился. Лицо, как у одной из статуй Хранителей на дороге в Лощину – твердое, темное. И впрямь считает чушью ее слова, или гордость высокородного мешает послушать какую-то девку? Да полно, прятаться за этот щит свойственно тем, кто не слишком высоко летает, а ему… все равно.
- Я прошу только быть осторожней… А после той смерти у Таши… быть может, вам лучше отослать наследника Дома?
- Что еще посоветуешь?
- Сколько должно погибнуть людей, чтобы вы поверили мне?
По едва уловимому движению губ прочла, что намерен был возразить… но слова так и не прозвучали.
- Да поймите же! – не сдержавшись, воскликнула она, и чуть сама себе не дала по губам: не веером, как делала наставница, а ладонью. Совладав с собой, сказала гораздо тише, хоть и с волнением:
- Знаю, что прошу многого – поверить случайной женщине. Но если я ошибаюсь, никому не будет вреда. Если же нет…
- Просить только веры хорошо для монахов. Какие у тебя есть доказательства?
- Тех, что развеяли бы сомнения бесповоротно – нет у меня…
- Тогда скажи мне, чего ты хочешь? От меня? Что я, по-твоему, должен сделать?
- И снова скажу - поверить в мои слова, - почти прошептала Лайэнэ. – Я выгляжу глупо с такими рассказами, у меня нет никаких советов, кроме одного – поверьте мне, господин. Вы сможете распорядиться этим знанием лучше меня. У вас есть возможности и куда больше опыта. А он… очень умный. Любит делать то, чего другие не ожидают. Если вы учтете это и то, что я говорю…
Соседка не проснулась.
Снаружи оказалось красиво – Айсу и не замечала, что бывает такая красота. Ветви обсыпал иней, и они казались не то серебряными, не то отростками диковинного камня-коралла, который видела в доме ее господина. Свет месяца дробился на крохотных гранях, становился холодным и острым.
Сейчас я в ясном рассудке, думала Айсу. В прошлый раз было не так… Уже поняла, что в первый раз была зачарована, во всяком случае, поначалу – иначе закричала бы сразу, разбудила соседку, и, верно, обе там бы и закончили земной путь.
Но я зачем-то и сейчас иду вместо того, чтобы пытаться бежать, кликнуть стражу... только ли из-за страха?
На сей раз Энори ждал ее снаружи, на морозе, которого, похоже, не чувствовал, одетый слишком легко. Был он без лампы. Протянул руку, Айсу в ответ подала свою, и ее пальцы были заметно холоднее, дрожали.
Обернулась, когда прошли за угол дома: на снегу за ними остался отчетливый след.
- Неважно, - беспечно сказал ее спутник. – Через час опять снегопад, все укроет.
- Но если кто-то выйдет раньше? – заикнулась она.
- Тогда мне придется сделать так, чтобы не нарушить данное тебе слово.
«Я не трону никого в этом доме», - вспомнила Айсу. Но не понял, о чем он сейчас, а спросить не решилась.
Они снова поднялись по небольшой боковой лестнице к тем покоям, где были недавно. Только зайдя, увидели огонек: кого-то из слуг невесть зачем понесло сюда. Вернее всего, в прошлый раз заподозрили что-то и поручили делать обход. Девушка невольно прижалась к своему спутнику, он сейчас казался куда менее страшным, единственной защитой.
Слуга был очень испуган, лицо напряженное, глаза размером с чашку для вина, и Айсу догадалась: наверняка что-нибудь говорили о привидениях. Это она живет на задворках, всеми отверженная, а домочадцы наверняка уже придумали много невесть чего.
Слуга смотрел прямо на них – но не заметил, мимо прошел. Айсу растерянно оглянулась на Энори, и ей показалось – его черты уже не были такими неподвижными, ледяными, в них мелькнуло чуть ли не детское озорство.
Вот они снова в покоях старой госпожи… Темно здесь, может и вправду за шелковой занавесью притаился призрак. Только он, наверное, дрожит от страха при виде такого гостя. Айсу не сдержала смешка. Приятно и непривычно было шутить с вещами, с детства внушавшими ужас. А еще… странно было думать об этом сейчас, но никогда не оставалась наедине с мужчиной хоть сколько-то долго.
Энори подошел к окну, зачем-то приоткрыл створку. Вспомнила: в прошлый раз было так же. Зачем, молчаливо спросила девушка — одним взглядом спросила, и легким движением плеч. Тепло проходит под полом дома, но все-таки его мало, а жаровен здесь нет…
— Не люблю, когда окна закрыты, — прозвучало в ответ. — Но ты не замерзнешь. Сядь…
Повернулся, двинулся к ней, будто скользя над полом, опустился у ног.
Когда слушала голос, но не смотрела на Энори, почти забывала, кто он такой, думала – человек с волшебным даром, как раньше. Разум гнал от себя мысль о том, что было на самом деле.
Ведь голос у него такой, что можно век слушать, в нем сразу весь мир, зима и лето.
И когда смотрела на лицо его сбоку, все хорошо казалось, он красивый, очень красивый, и в свете луны кожа словно чуть серебрится. Серебро объединяет их имена, так он сказал.
Но когда поворачивал голову… она закричала бы, убежала, если б могла. Взгляд змеи и безумца, и – нежити. Правда, сейчас он смотрит уже не так жутко, верно, приходит в себя. Но он не может быть живым, не может быть мертвым.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал он. Это было что-то невероятное. Душа Айсу затрепетала. Она - последний человек в доме — и может принести ему пользу?
- Та сила чувств, которая есть в тебе… Она поможет мне снова обрести себя целиком.
Страшно было слышать эти слова – он терял жизнь, из чего хочет создать себе новую? А сам он и впрямь не такой, как прежде, теперь, когда ее глаза не затуманены, девушка это видит. Жуть навевает присутствие безумца рядом… а если не самый здравый рассудок у нечеловеческого существа?
Узнав, что ему нужно, чуть не рассмеялась от облегчения. А после ей вновь стало страшно.
- Ты боишься меня.
Знает…
- Не настолько, - Айсу улыбается, опускает голову и вслепую протягивает руку, коснуться его несколотых волос. Те в первый миг кажутся водорослями, паутиной – тяжело не отдернуть пальцы. Но нет. Они шелковые, тяжелые, густые, черный лес, из которого выхода нет.
Привлекает ее к себе, волосы скользят по ее плечу, перетекают на грудь, теплые и холодные. Его кожа наощупь как сгустившийся лунный свет.
Если забыть о том, кто он… вернее, что он… Но как забудешь? И о том, что он все еще не в себе, и зрачки его – горячая смола, из которой не выбраться, а если все же удастся, страшные ожоги останутся навсегда.
- У меня не было мужчин, - прошептала она.
- Тем лучше.
Ей было страшно. Но да, не настолько, чтобы он сам ее отпустил. Почему-то не сомневалась, что это важно ему – она должна быть согласна, по-настоящему. Айсу в его руках то как жемчужина в раковине, то как лисица в капкане. Прикосновение, невесомое, а потом острое. И еще. Безумное создание. Мертвое и воскресшее. Убийца людей, забирающий души…
Вскрик ее не услышали стены – поцелуй заглушил его.
Он ласков и внимателен с ней. Она послушна, иногда ей почти хорошо, но потом снова страх впивается ледяными когтями. И боль. Он в этом не виноват, но он знает. И может забрать ее страх, но не желает этого. Нужно, чтобы она все понимала?
Наконец он отпускает ее.
Наверное, ей не было плохо, Айсу не очень могла осознать это. Она стала мухой, выпитой пауком, а все остальное не имело значения. Кажется, он хотел чего-то иного, и был собой недоволен. А может быть, ею…
Но поднял ее, держа, как младенца, и стоял у приоткрытого окна, пока девушку не привел в чувство холод, ледяной отсвет снега и страх, что их силуэты увидят.
Энори, опустив девушку на ложе, смотрел на нее задумчиво, но это были мысли о чем-то своем.
Попыталась совладать с голосом:
- Я так благодарна, и… - начала было.
- Нет.
Снег и правда укрыл все следы, и еще шел, так что в свою комнату Айсу пробралась никем не замеченная. Накидку аккуратно сложила, стряхнув снежные хлопья. Из-за них пол немного намок, но, верно, к утру уже высохнет.
Добравшись до своего ложа, Айсу разрыдалась, и не могла остановиться – даже случайно разбудила соседку. Та, обычно равнодушная, встревожилась, попыталась успокоить девчонку. Но у той лишь катились градом слезы и перехватывало дыхание. Только теперь осознала, что было, с кем она оставалась ночью. Страх не осмеливался приблизиться там в полную силу, но сейчас догнал свою жертву.
Через четверть часа, кое-как успокоившись, Айсу выпила воды, принесенной соседкой, вытерла слезы. Теперь-то терять уже нечего. Значит, надо двигаться дальше. И она пойдет.
***
С того дня, как Лайэнэ приняла чрезмерное участие в судьбе преступника из земельных, люди Рииши держали ее под присмотром. Ежеутренне доносили: была там-то, в таких-то домах, или, напротив, принимала гостей у себя. Это уж слишком напоминало подглядывание в окно чужой спальни, с кем другим младший Нара еще мог бы продолжить слежку – по долгу службы, но не тут. Он отдал приказ оставить молодую женщину в покое.
И через несколько дней получил известие, что она в носилках выехала через Лазуритовые, западные ворота. Куда, интересно.
А еще неделю спустя узнал, что красавицу, похожую на нее, впускали в Срединную. Дальше след потерялся, да и сама ашринэ уже вновь была в городе, среди своих многоцветных шелков, ароматов и музыкальных инструментов, на радость поклонникам.
Только вот в Срединной она что забыла? Такой неженке проделать быстрый путь туда и обратно удовольствие маленькое. И пусть Лайэнэ любила прогулки, и не боялась замочить туфли или поскользнуться, перебираясь по камешкам через ручей, все-таки сравнивать нечего. А в крепости – Лиани Айта, о котором она так старательно недавно расспрашивала. Тут уж полным недоумком быть надо, чтоб не связать.
Уже собрался наведаться к ней или вызвать к себе, сообразил – раз никто ее с Айта не видел, фишки лягут не в пользу Рииши. Хоть в играх на доске он прежде выигрывал у нее.
Представил себе разговор:
«Мои люди донесли, что ты ездила в Срединную крепость…»
«Да, по личным делам. Новый покровитель, имя назвать не могу».
«Мой долг – оберегать безопасность Осорэи…»
«Неужто любовные истории ашриин в другом городке угрожают ее безопасности? Или в том дело, что я не могу теперь кого-то себе завести?»
Лучше уж и не начинать.
***
На сей раз Лайэнэ мало интересовало, какой выбрать наряд, она больше тревожилась, согласится ли господин Кэраи ее принять. Не одной из вереницы просителей, на которых, верно, и внимания толком не обращают. Молодой женщине нужно было, чтобы ее выслушали по-настоящему, а, будучи единственной, добиться этого проще.
А ей придется непросто. Как быть убедительной, и притом не выдать Лиани? Его бы сюда, пусть расскажет про болотную нежить… Может, вместе смогли бы хоть что-то.
Служанка еще ранним утром отнесла ее письмо с почтительной просьбой, ответа не было долго. Наконец девушка вернулась, принеся устное согласие. Когда солнце будет над Лазуритовыми воротами, Лайэнэ может явиться в дом.
Молодая женщина ощущала непонятную, болезненную уверенность – она сделает, что должна, а дальше зависит не от нее. Настолько была готова, что даже полюбовалась раковиной-домом, одним из красивейших в городе. Верно, хорошо смотреть на него сверху, на закате или рассвете, когда розоватый камень становится еще ярче, и вспыхивает орнамент-мозаика…
Ее провели внутрь через можжевельниковый садик, не оставили в павильоне для просителей или комнате бокового крыла. Предложили сесть на скамью со спинкой, как гостье. Служанки-провожатые бросали любопытные взгляды, верно, думали, что незаметно. Оправдала их ожидания, или как? Женщины жестоки друг к другу, к успеху и красоте, но тут и речи нет о соперничестве…
Но сегодня про ее визит будут говорить много.
Сидела, задумавшись, разглядывала шелковое шитье на занавеси – серебро и морская зелень, тонкое плетение не то листьев, не то просто контуров; столичный узор, здесь все проще.
Подняла голову и встретила взгляд, в котором было благожелательное любопытство. А сам светлейший вблизи оказался моложе, легче, может, то сказалось отсутствие маски – необходимости держать лицо в обществе? От Лайэнэ-то он не ждет ничего серьезного. Хотя… вот скажет сейчас, и как раз посмешит…
Встала, медленно поклонилась, и, повинуясь знаку, снова опустилась на мягкое сиденье.
- Что тебя сюда привело?
Ему было интересно. Наверняка знал, что она уже приходила сюда и сбежала. Наверняка решил, что речь пойдет о каких-то ее личных делах, или, может быть, денежных. Благожелательно так настроен, готов помочь красивой впечатлительной дамочке. И ничего сверх, никакой попытки «примерить» ее по себе, как подбирают вещи.
- Высокий господин, никто больше не знает, что я пришла рассказать…
- Ну я-то узнаю?
Как в ледяную воду ступила:
- Позавчера в своем доме я видела Энори. Он со мной говорил.
- Невозможно! – резко, почти зло прозвучало. Всю домашнюю мягкость облика смело начисто. Ох…
- Врать мне незачем, господин, а ошибиться… это была не тень, не видение, не находился на расстояние вытянутой руки от меня.
- Не думал, что ко мне в дом придут рассказывать о призраках.
Лайэнэ не поняла, что вывело его из себя, но могла лишь подлить масла в огонь, раз решила говорить правду:
- После того, как ночью после сооно торани лазутчики проникли в ваш дом… вы дали описание, в котором Энори не узнает только слепой. Кто его видел из ваших слуг, господин, и что передал вам лично?
- А ты… и впрямь первая в городе. По нахальству… Но продолжай, я тебя слушаю.
Подобрался весь – сокол, что добычу заметил. А говорили, всегда спокоен, будто и вовсе чувств нет.
- Я всего лишь хотела предупредить. Вас, и… о мальчике. Так получилось, что я знаю о костре на речном берегу. Но тот, кто приходил ко мне ночью – не двойник Энори. Я отличу. Значит, либо погиб не он, либо…
- Призрак? Выходец из мира теней? Я видел его мертвым, - странно звучал голос Кэраи Таэна. Неестественно.
- А я, господин, видела его после того костра. И не пришла бы, зайди речь лишь о лазутчиках, тут у вас есть люди не в пример опытней женщины из Квартала. И мне не страшно выглядеть дурочкой. Я лишь боюсь, что Энори никогда и не был человеком.
- А кем? Призраком, нежитью?
- Еще хуже. Думаю, что… - Лайэнэ запнулась. Нет, он не верит…
- Брось, красавица. Он жил в доме моего брата. Что-нибудь выдало бы.
- А разве не выдало? Там, в крепости, со стрелой?
Кэраи задумался, сказал, явно взвешивая слова:
- Об этом я размышлял, да. Но я знаю, как он хорошо разбирался в травах, может быть, и в ином лечении…
- А отсутствие шрама?
Кэраи пристально смотрел на нее.
- Ты хорошо поработала, занимаясь расспросами.
- Да, господин, хорошо. Было бы крайним неуважением явиться, имея в запасе лишь собственные фантазии.
- Сейчас что-то иное? Что ж… Не хочу быть грубым с тобой… но ты делила с ним ложе. И не разобралась?
- Это правда. Только… - она запнулась. – Светлейший господин Таэна, я не юная девочка, и не просто обязана, а умею понимать нужды тех, кто ко мне приходит. Но не я о нем – он понимал обо мне все. А еще, не касаясь даже, мог будто влить жизненную силу в кровь… или забрать немалую часть ее. Вам не было тяжело после споров с ним? Мне - да, и напротив, легко, когда он хотел. Если так, он способен был поддерживать здоровье ребенка.
Молчит. Полностью с собой справился. Лицо, как у одной из статуй Хранителей на дороге в Лощину – твердое, темное. И впрямь считает чушью ее слова, или гордость высокородного мешает послушать какую-то девку? Да полно, прятаться за этот щит свойственно тем, кто не слишком высоко летает, а ему… все равно.
- Я прошу только быть осторожней… А после той смерти у Таши… быть может, вам лучше отослать наследника Дома?
- Что еще посоветуешь?
- Сколько должно погибнуть людей, чтобы вы поверили мне?
По едва уловимому движению губ прочла, что намерен был возразить… но слова так и не прозвучали.
- Да поймите же! – не сдержавшись, воскликнула она, и чуть сама себе не дала по губам: не веером, как делала наставница, а ладонью. Совладав с собой, сказала гораздо тише, хоть и с волнением:
- Знаю, что прошу многого – поверить случайной женщине. Но если я ошибаюсь, никому не будет вреда. Если же нет…
- Просить только веры хорошо для монахов. Какие у тебя есть доказательства?
- Тех, что развеяли бы сомнения бесповоротно – нет у меня…
- Тогда скажи мне, чего ты хочешь? От меня? Что я, по-твоему, должен сделать?
- И снова скажу - поверить в мои слова, - почти прошептала Лайэнэ. – Я выгляжу глупо с такими рассказами, у меня нет никаких советов, кроме одного – поверьте мне, господин. Вы сможете распорядиться этим знанием лучше меня. У вас есть возможности и куда больше опыта. А он… очень умный. Любит делать то, чего другие не ожидают. Если вы учтете это и то, что я говорю…
