Он посадил их себе на плечи, Герда вцепилась в его жёсткие волосы.
– Не бойся, я же просил, – улыбнулся Морти.
Она с трудом уняла дрожь.
Дорога длилась очень долго, однообразие утомляло. Под ногами гримтурса скрипел снег. В темноте почти ничего не различалось, а ведь Герда столько читала про красоты Полночьгорья, величественные виды, что открывались с отвесных пиков. Да и подниматься высоко не приходилось – уши почти не закладывало, покрытые лесами склоны спасали от воющих в вышине ветров. Лишь изредка на уголках век мелькали отблески демонических аур.
Заскучав, сиротка начала раскачиваться из стороны в сторону и напевать про себя, чтобы не закашляться.
– Не делай так, а то свалишься, – раздражённо бросил Морти.
– Я вам мешаю? Вы же говорили, что это безопасно.
– Если вести себя разумно, то вполне.
– Мастер Кевельгар, а какие тайны хранят в себе горы? – Герда переключила внимание на передвигавшегося огромными скачками гримтурса.
– О, горы хранят ответы на все вопросы. О том, из чего состоит мир и когда он был сотворён, о том, что с ним станет потом и когда нам, гримтурсам, придётся его покинуть. Разве в ваших книгах не говорится о том же?
– Я таких не встречала, – задумчиво ответила сиротка.
– Это от того, что вы мало живете и мало помните, а мы, гримтурсы, помним всё. Это проклятье гор.
Кевельгар замолчал, пытаясь отдышаться. Видно, ему было нелегко было говорить во время ходьбы.
– Так странно, – пробормотала Герда, повернувшись к Морти. – Гритурсы ведь демоны, но вы на них не охотитесь.
– Они никому вреда не причиняют. Почему я должен на них охотиться?
Сиротка пожала плечами.
– Финист говорил, что охотники – шарлатаны и не борются с демонами, а обирают доверчивых людей.
Морти недовольно прищурился, как делал всегда, когда речь заходила об оборотне.
– В чём-то он прав. Если есть шанс избежать битвы, то я им пользуюсь. Некоторые демоны относятся к людям дружелюбно, а большинство мы вообще не интересуем. Столкновения в основном происходят из-за недоразумений, которые можно разрешить и без драк: выслушать обе стороны, заставить пойти друг другу навстречу. Собственно, это и было задачей Сумеречников – посредничество, а не борьба.
Звучало здраво, даже слишком, учитывая, что в юношестве Морти благоразумием не отличался.
– А Предвестник... вы и с ним пробовали договориться?
Охотник покривил рот.
– Его условия оказались неприемлемыми. Давай не будем об этом.
Он снял рукавицу и протянул руку Герде. Она сделала то же самое. Касаться Морти было приятно, но когда руки начали коченеть, пришлось отнять их.
– Вас тоже обучал наставник из Компании? – пусть хоть про себя расскажет.
– Нет, я рос в общине Сумеречников-изгнанников в Каледонских горах на севере Авалора. Когда познакомился с тобой, ехал на испытание в Долину Агарти на востоке Веломовии. Потом ещё пару лет обучался в Храме Ветров на Островах Алого восхода.
– Это ведь на другом краю Мунгарда! Вы, должно быть, весь мир объехали, – восхитилась Герда.
– Только Мунгард, да и то не весь. Я бы хотел увидеть колыбель людей в Гундигарде, но Компания вряд ли меня отпустит, – Охотник печально отвёл взгляд.
– Вы так спокойно сносите их власть?
– Что ты предлагаешь? Беситься, как Финист? Рад бы, но не могу. Я устроен по-другому.
В его словах проскальзывала ярость угодившего в клетку зверя. Неужели всё настолько безнадёжно? Тогда почему Морти не восстанет против сковавших его правил? Он ведь сильный, даже Финист это признаёт. Значит, смог бы вырваться: съездить на Авалор, или в Гундигард, или даже в Волынцы. Интересно...
– А если Компания прикажет убить меня, вы это сделаете?
– Не прикажет, – отрезал Охотник и отвернулся.
Не следовало его провоцировать. Как и Финист, он мастерски уходил от неловких вопросов.
Кевельгар поднялся выше. Мороз пронизывал до костей. Герда надвинула шубу почти на самый нос и натянула на лоб шапку. Открытыми остались лишь глаза. Руки и ноги стыли под одеждой. Казалось, даже кровь замерзает в жилах, становясь болезненно вязкой.
– Выпей это, – Морти протянул ей уже знакомую флягу. – Нам ещё несколько часов надо продержаться.
Какой же гадкий этот горячительный напиток!
– Слушайся! А то силой волью, – пригрозил Охотник.
– Как? Вы ведь на другом плече сидите, – что-то подсказывало, что увильнуть не выйдет.
Фляга взлетела в воздух, руки и ноги связало незримыми путами, шуба сползла с лица. Что-то зажало нос, Герда открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, но вместо него туда полилась обжигающая жидкость. Неимоверным усилием удалось выдрать руку и отнять от губ флягу. Та принялась вырываться из ладони, словно ожила.
– Поняла-поняла, – простонала сиротка.
Путы исчезли, а фляга мёртво легла в руку.
– Пей, – велел Морти.
– Вы злоупотребляете своей силой, – сказала Герда, подчинившись, и вернула флягу.
– Ты злоупотребляешь моим расположением, – Охотник сам отпил несколько глотков.
– Почему у меня не получается отражать ваши способности, как огонь Вожыка?
– Потому что мне не восемь лет, – рассмеялся Морти. – Будешь стараться, и с моим ветроплавом тоже справишься. Ну, ладно, мне точно станет сложнее.
– Дурацкая способность! Я бы хотела двигать вещи на расстоянии, разговаривать с животными, или творить иллюзии, или вызывать призраков...
– Ты всё это можешь, можешь гораздо больше, чем любой из нас. Когда ты полностью овладеешь даром, любые способности станут тебе подвластны.
– Лучше бы я просто читала мысли, – упорствовала сиротка. – Хочу узнать ответы на вопросы, которые вы обходите.
– Герда... поверь, о некоторых вещах лучше не знать.
Небо начало светлеть. Сумеречный свет оттенял склоны и будто вылепливал из них серые заснеженные скалы. Порозовело, порыжело, и вокруг стала видна невообразимая высота. Льдом сверкали внизу реки, лес щетинился заиндевелыми елями, дорожки взрыхлённого снега очертили путь недавних лавин. Извилистые, острые хребты, упирались в облака и клубились туманами. Они тянулись далеко на север вросшими в землю, окаменелыми змеями, создавая причудливый мозаичный пейзаж.
Ветер поднимал позёмку и распылял в воздухе. Правда, гримтурса словно окружала невидимая преграда. Вокруг едва заметно поблёскивали голубые ветронити. Видно, Морти удерживал над ними барьер. Сколько же сил ему на это понадобилось?
Уши закладывало всё сильнее, грудь сдавливало, дышалось натужно. Чем светлее становилось, тем шире раскидывался простор. Уже и Урсалийская бухта показалась с облепившими её домиками, а с другой стороны за нагромождением торосов тянулась однообразная ледяная пустыня Нордхейма.
Со скоростью шквала они прошли сквозь пелену стылых облаков и оказались на маленьком островке суши посреди белёсого океана. Ниже – много похожих пиков-островков. Кевельгар поставил свою ношу на смёрзшийся ледник.
– Это и есть Нарви? – поразилась Герда.
Мороз обжигал лицо и ноздри, под отяжелевшими одеждами тёк холодный пот, кровь бешено грохотала в ушах. Солнце уже начало садиться, окрашивая снег огнистыми сполохами. Здесь зимний день длился не больше часа.
– Холодно! Гораздо холоднее, чем в Урсалии. Из-за облаков и зимней мглы ничего не видно. И надышаться не получается, будто воздух через решето проливается и не утоляет жажду, – заключила Герда.
– Это из-за перепада высот, – объяснил Морти. – А у берегов Урсалийской бухты проходит тёплое течение, поэтому там погода гораздо мягче, чем в остальном Полночьгорье.
– Так где же искать голос ветра? Я ожидала большего!
– Не ты ли говорила, что размер не имеет значения? Порой великое откровение скрывается за едва заметными вещами. Взгляни на небо. Видишь, как засыпает солнце, как на смену ему приходит луна и зажигаются звёзды? Каждая из них хочет говорить с тобой голосом ветра. Прислушайся, как они поют.
В вечерней тишине звучал лишь голос Охотника и её тяжёлое дыхание.
– Стань сюда, – он указал на обрыв.
Хотя из-за клубившихся внизу облаков высоты не видно, но всё равно жутко. А вдруг голова закружится? Колени дрожат от одной мысли!
– Иди ко мне, не бойся, – поманил её Морти. – Видал я пропасти и поглубже этой.
Герда сделала несколько осторожных шагов и прижалась к нему. Охотник подтолкнул её к самому краю, обхватив за пояс. Ноги перестали касаться опоры.
– Отцепись от меня и расставь руки в стороны, – велел Морти. – Я не дам тебе упасть. Ну же, если не веришь ни в себя, ни в ветер, то поверь хотя бы в меня. Если ты не будешь верить своему наставнику, он ничему тебя не научит.
Верить ему хотелось больше всего на свете. В то, что он добрый и благородный. В то, что под коркой льда в его сердце найдётся для неё хотя бы самое крохотное местечко. И между ними… действительно что-то может случиться. Светлое будущее. Счастливый конец их сказки. Эта вера поддерживала её во всех невзгодах. Она почти исчезла, когда в жизни вновь появился он, такой чуждый и холодный, но сейчас впервые показалось, что Морти снова стал тем добрым и могучим Охотником, каким представлялся в детстве.
– Чувствуешь? – прервал мысли его голос.
Стоило закрыть глаза и сосредоточиться, как почва ушла из-под ног. Сиротка полетела вниз с ошеломляющей скоростью и, почти коснувшись острых камней на дне ущелья, замерла, а потом взмыла вертикально вверх. Под ней в клубящихся облаках проплывали уже не Полночьгорские пики, а свечные башни Мёртвого города из снов. За спиной хлопали гигантские крылья. Казалось, они принадлежали старинному другу, который всегда был рядом и поровну делил с Гердой все невзгоды и радости. От восторга спёрло дыхание.
– Тише-тише, – послышался вкрадчивый голос. – Не увлекайся и дыши.
Сиротка открыла глаза. На Полночьгорье опустилась кромешная тьма. Только звёзды звенели тоненькими голосами, и смотрела со снисходительной улыбкой луна.
– Я летала, – сказала Герда. – Со мной кто-то был.
– Хорошо! Значит, ты расслабилась и услышала ветер. Видно, так ты представляешь единение со стихией. У каждого это происходит по-разному.
– А как у вас?
Отодвинув сиротку от обрыва, Морти точно также раскинул руки и закрыл глаза. Налетел ветер, хотя до этого было тихо. Выбившиеся из тугого пучка пряди затрепетали, ноги оторвались от скалы. Охотник с просветлённым лицом воспарил над бездной. Ночное небо просияло разноцветными огнями, обрисовав росшие из лопаток Морти крылья. Такие огромные, словно в них разверзался весь мир. Перья пестрели цветами радуги, ярче всего переливались зелёный и пурпурный на фоне глубокой ночной синевы.
Крылья взмахивали в такт глубокому дыханию. Слышалась в этом движении чарующая, таинственная мелодия – воя ветра, гудения воздуха, треска льда и шипения. Хотелось вдохнуть поглубже и запеть, запеть в голос из последних сил, чтобы слиться с неистовым хороводом красок.
Герда открывала рот, но из него не выходило ни звука, к глазам подступали слёзы отчаяния и кусали морозом щёки. Грудь пронзила боль, начали душить всхлипывания.
Морти опустился на ноги и прижал её к себе.
– Ну, что такое? Я же всего лишь хотел тебя подбодрить, – посетовал он.
От Охотника будто исходило тёплое сияние, которое утоляло страхи и боль.
– Просто… так красиво! – сдавленно выдохнула сиротка.
– Ты про меня или про рождение нового демона? – он указал на продолжавшие сиять крылья, когда сам небесный воитель их потерял.
Таких ярких красок Герда не видела с тех пор, как пересекла границу с Лапией.
– Так это и есть огни Червоточины? – ахнула сиротка.
– Зловещий свет, небесная лестница. Зачастила она в последнее время. Неужто, и правда, вот-вот наступит конец? – задумчиво пробормотал Морти.
– Не наступит. Вы не позволите, – уверенно ответила Герда.
– Только если мы все приложим усилия. Один не выстоит даже Безликий, – его голос затух.
Пришла пора возвращаться.
Короткое мгновение, но и его хватило, чтобы в памяти навсегда запечатлелась самая восхитительная и таинственная картина, что Герде приходилось видеть.
После путешествия на Нарви сиротка изменила своё отношение учёбе. Теперь Герда сама прислушивалась к завываниям ветра на улице, к тому, как он хлестал в окна или по крыше в ненастные дни. Он действительно пел. Пел всегда, даже когда казалось, что замолк – на самом деле он просто таился.
Когда Герда сосредотачивалась на дыхании, разум сливался песней безо всяких усилий. Она становилась песней безголосой сиротки. Её подхватывал вихрь, и она вновь парила над таинственным городом. Такой восторг! Не описать словами. Хотелось возвращаться туда снова и снова. Ради этого можно и посидеть молча несколько часов.
В погожий денёк они с Морти выбрались на уже знакомый пригорок и уселись на бревно друг напротив друга.
– Настало время перейти к более активным занятиям. Чтобы не замёрзнуть, – сказал Охотник, удовлетворившись успехами ученицы. – Так как ты не обычный мыслечтец, а отражающая, то тебе легче всего взаимодействовать с чужими способностями. Ты уже делала это неосознанно во время пути. Настала пора подчинить способности своей воле.
– А читать мысли я когда-нибудь смогу? – забеспокоилась Герда.
– Конечно. Если бы у нас в распоряжении был мыслечтец, отражать его способности у тебя получалось бы лучше всего. Но его нет, поэтому придётся обходиться моим ветроплавом.
– Я не имела в виду, что ваши способности хуже! – запротестовала сиротка.
– Да я понял, не напрягайся так. Помнишь нашу игру в снежки? Сейчас мы сделаем то же самое. Я буду бросать в тебя снежки с помощью ветроплава, ты – отклонять, как отклоняла пламя Вожыка. Удалось один раз – значит, и второй получится. Главное, запомни, что ты при этом ощущаешь. Встань ровно, расслабься и дыши, как я тебя учил.
Уверенность уступала место панике. Как Герда отразила пламя той ночью? А вдруг они что-то напутали, и это была вовсе не она?
– Глаза закрыть?
– Нет, поначалу тебе лучше видеть опасность. Готова?
Сиротка слабо кивнула. Надо успокоиться и дышать!
По щеке царапнул холодный снежок.
– Всё внимание на меня. Ну же, сосредоточься! – крикнул Морти.
Герда затрепетала в ожидании. Теперь она видела ауры, даже не жмурясь. Оболочка Охотника вспыхнула, от неё отделился голубой сгусток, окутал комок снега под ногами и поднял его в воздух. Затвердев, снежок стремительно помчался в лицо сиротке, поблёскивая голубым ветрозарядом.
Что же делать? Надо, чтобы её тусклая, слабая аура вспыхнула так же и выделила собственный сгусток, который бы отклонил снежок? Или, наоборот, создать барьер, чтобы снежок отскочил от него? Почему Морти ничего не объяснил?
Снежок ударил по плечу, а Герда так ничего и не придумала. Охотник запустил следующий снаряд. Он летел так стремительно, что она в страхе отпрянула.
– Что ты делаешь? Ты должна отклонить снежок, а не отклоняться сама, – покачал головой Морти.
– Как?! – в отчаянии выкрикнула сиротка.
– Пожелай! Защищайся! Принимай бой!
Огромным усилием она заставила себя неподвижно дожидаться следующего удара. Она борец! Она отразит атаку! Она желает всем сердцем!
Прошло полчаса. Одежда промокла до нитки, кожа на лице саднила от обжигающих ударов, но ни одного снежка отразить не удалось. Последний застыл в воздухе и упал обратно на землю.
– Ты даже не пытаешься, – разочарованно подытожил Охотник. – Расскажи ещё раз, как это происходило раньше.
– Не бойся, я же просил, – улыбнулся Морти.
Она с трудом уняла дрожь.
Дорога длилась очень долго, однообразие утомляло. Под ногами гримтурса скрипел снег. В темноте почти ничего не различалось, а ведь Герда столько читала про красоты Полночьгорья, величественные виды, что открывались с отвесных пиков. Да и подниматься высоко не приходилось – уши почти не закладывало, покрытые лесами склоны спасали от воющих в вышине ветров. Лишь изредка на уголках век мелькали отблески демонических аур.
Заскучав, сиротка начала раскачиваться из стороны в сторону и напевать про себя, чтобы не закашляться.
– Не делай так, а то свалишься, – раздражённо бросил Морти.
– Я вам мешаю? Вы же говорили, что это безопасно.
– Если вести себя разумно, то вполне.
– Мастер Кевельгар, а какие тайны хранят в себе горы? – Герда переключила внимание на передвигавшегося огромными скачками гримтурса.
– О, горы хранят ответы на все вопросы. О том, из чего состоит мир и когда он был сотворён, о том, что с ним станет потом и когда нам, гримтурсам, придётся его покинуть. Разве в ваших книгах не говорится о том же?
– Я таких не встречала, – задумчиво ответила сиротка.
– Это от того, что вы мало живете и мало помните, а мы, гримтурсы, помним всё. Это проклятье гор.
Кевельгар замолчал, пытаясь отдышаться. Видно, ему было нелегко было говорить во время ходьбы.
– Так странно, – пробормотала Герда, повернувшись к Морти. – Гритурсы ведь демоны, но вы на них не охотитесь.
– Они никому вреда не причиняют. Почему я должен на них охотиться?
Сиротка пожала плечами.
– Финист говорил, что охотники – шарлатаны и не борются с демонами, а обирают доверчивых людей.
Морти недовольно прищурился, как делал всегда, когда речь заходила об оборотне.
– В чём-то он прав. Если есть шанс избежать битвы, то я им пользуюсь. Некоторые демоны относятся к людям дружелюбно, а большинство мы вообще не интересуем. Столкновения в основном происходят из-за недоразумений, которые можно разрешить и без драк: выслушать обе стороны, заставить пойти друг другу навстречу. Собственно, это и было задачей Сумеречников – посредничество, а не борьба.
Звучало здраво, даже слишком, учитывая, что в юношестве Морти благоразумием не отличался.
– А Предвестник... вы и с ним пробовали договориться?
Охотник покривил рот.
– Его условия оказались неприемлемыми. Давай не будем об этом.
Он снял рукавицу и протянул руку Герде. Она сделала то же самое. Касаться Морти было приятно, но когда руки начали коченеть, пришлось отнять их.
– Вас тоже обучал наставник из Компании? – пусть хоть про себя расскажет.
– Нет, я рос в общине Сумеречников-изгнанников в Каледонских горах на севере Авалора. Когда познакомился с тобой, ехал на испытание в Долину Агарти на востоке Веломовии. Потом ещё пару лет обучался в Храме Ветров на Островах Алого восхода.
– Это ведь на другом краю Мунгарда! Вы, должно быть, весь мир объехали, – восхитилась Герда.
– Только Мунгард, да и то не весь. Я бы хотел увидеть колыбель людей в Гундигарде, но Компания вряд ли меня отпустит, – Охотник печально отвёл взгляд.
– Вы так спокойно сносите их власть?
– Что ты предлагаешь? Беситься, как Финист? Рад бы, но не могу. Я устроен по-другому.
В его словах проскальзывала ярость угодившего в клетку зверя. Неужели всё настолько безнадёжно? Тогда почему Морти не восстанет против сковавших его правил? Он ведь сильный, даже Финист это признаёт. Значит, смог бы вырваться: съездить на Авалор, или в Гундигард, или даже в Волынцы. Интересно...
– А если Компания прикажет убить меня, вы это сделаете?
– Не прикажет, – отрезал Охотник и отвернулся.
Не следовало его провоцировать. Как и Финист, он мастерски уходил от неловких вопросов.
Кевельгар поднялся выше. Мороз пронизывал до костей. Герда надвинула шубу почти на самый нос и натянула на лоб шапку. Открытыми остались лишь глаза. Руки и ноги стыли под одеждой. Казалось, даже кровь замерзает в жилах, становясь болезненно вязкой.
– Выпей это, – Морти протянул ей уже знакомую флягу. – Нам ещё несколько часов надо продержаться.
Какой же гадкий этот горячительный напиток!
– Слушайся! А то силой волью, – пригрозил Охотник.
– Как? Вы ведь на другом плече сидите, – что-то подсказывало, что увильнуть не выйдет.
Фляга взлетела в воздух, руки и ноги связало незримыми путами, шуба сползла с лица. Что-то зажало нос, Герда открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, но вместо него туда полилась обжигающая жидкость. Неимоверным усилием удалось выдрать руку и отнять от губ флягу. Та принялась вырываться из ладони, словно ожила.
– Поняла-поняла, – простонала сиротка.
Путы исчезли, а фляга мёртво легла в руку.
– Пей, – велел Морти.
– Вы злоупотребляете своей силой, – сказала Герда, подчинившись, и вернула флягу.
– Ты злоупотребляешь моим расположением, – Охотник сам отпил несколько глотков.
– Почему у меня не получается отражать ваши способности, как огонь Вожыка?
– Потому что мне не восемь лет, – рассмеялся Морти. – Будешь стараться, и с моим ветроплавом тоже справишься. Ну, ладно, мне точно станет сложнее.
– Дурацкая способность! Я бы хотела двигать вещи на расстоянии, разговаривать с животными, или творить иллюзии, или вызывать призраков...
– Ты всё это можешь, можешь гораздо больше, чем любой из нас. Когда ты полностью овладеешь даром, любые способности станут тебе подвластны.
– Лучше бы я просто читала мысли, – упорствовала сиротка. – Хочу узнать ответы на вопросы, которые вы обходите.
– Герда... поверь, о некоторых вещах лучше не знать.
Небо начало светлеть. Сумеречный свет оттенял склоны и будто вылепливал из них серые заснеженные скалы. Порозовело, порыжело, и вокруг стала видна невообразимая высота. Льдом сверкали внизу реки, лес щетинился заиндевелыми елями, дорожки взрыхлённого снега очертили путь недавних лавин. Извилистые, острые хребты, упирались в облака и клубились туманами. Они тянулись далеко на север вросшими в землю, окаменелыми змеями, создавая причудливый мозаичный пейзаж.
Ветер поднимал позёмку и распылял в воздухе. Правда, гримтурса словно окружала невидимая преграда. Вокруг едва заметно поблёскивали голубые ветронити. Видно, Морти удерживал над ними барьер. Сколько же сил ему на это понадобилось?
Уши закладывало всё сильнее, грудь сдавливало, дышалось натужно. Чем светлее становилось, тем шире раскидывался простор. Уже и Урсалийская бухта показалась с облепившими её домиками, а с другой стороны за нагромождением торосов тянулась однообразная ледяная пустыня Нордхейма.
Со скоростью шквала они прошли сквозь пелену стылых облаков и оказались на маленьком островке суши посреди белёсого океана. Ниже – много похожих пиков-островков. Кевельгар поставил свою ношу на смёрзшийся ледник.
– Это и есть Нарви? – поразилась Герда.
Мороз обжигал лицо и ноздри, под отяжелевшими одеждами тёк холодный пот, кровь бешено грохотала в ушах. Солнце уже начало садиться, окрашивая снег огнистыми сполохами. Здесь зимний день длился не больше часа.
– Холодно! Гораздо холоднее, чем в Урсалии. Из-за облаков и зимней мглы ничего не видно. И надышаться не получается, будто воздух через решето проливается и не утоляет жажду, – заключила Герда.
– Это из-за перепада высот, – объяснил Морти. – А у берегов Урсалийской бухты проходит тёплое течение, поэтому там погода гораздо мягче, чем в остальном Полночьгорье.
– Так где же искать голос ветра? Я ожидала большего!
– Не ты ли говорила, что размер не имеет значения? Порой великое откровение скрывается за едва заметными вещами. Взгляни на небо. Видишь, как засыпает солнце, как на смену ему приходит луна и зажигаются звёзды? Каждая из них хочет говорить с тобой голосом ветра. Прислушайся, как они поют.
В вечерней тишине звучал лишь голос Охотника и её тяжёлое дыхание.
– Стань сюда, – он указал на обрыв.
Хотя из-за клубившихся внизу облаков высоты не видно, но всё равно жутко. А вдруг голова закружится? Колени дрожат от одной мысли!
– Иди ко мне, не бойся, – поманил её Морти. – Видал я пропасти и поглубже этой.
Герда сделала несколько осторожных шагов и прижалась к нему. Охотник подтолкнул её к самому краю, обхватив за пояс. Ноги перестали касаться опоры.
– Отцепись от меня и расставь руки в стороны, – велел Морти. – Я не дам тебе упасть. Ну же, если не веришь ни в себя, ни в ветер, то поверь хотя бы в меня. Если ты не будешь верить своему наставнику, он ничему тебя не научит.
Верить ему хотелось больше всего на свете. В то, что он добрый и благородный. В то, что под коркой льда в его сердце найдётся для неё хотя бы самое крохотное местечко. И между ними… действительно что-то может случиться. Светлое будущее. Счастливый конец их сказки. Эта вера поддерживала её во всех невзгодах. Она почти исчезла, когда в жизни вновь появился он, такой чуждый и холодный, но сейчас впервые показалось, что Морти снова стал тем добрым и могучим Охотником, каким представлялся в детстве.
– Чувствуешь? – прервал мысли его голос.
Стоило закрыть глаза и сосредоточиться, как почва ушла из-под ног. Сиротка полетела вниз с ошеломляющей скоростью и, почти коснувшись острых камней на дне ущелья, замерла, а потом взмыла вертикально вверх. Под ней в клубящихся облаках проплывали уже не Полночьгорские пики, а свечные башни Мёртвого города из снов. За спиной хлопали гигантские крылья. Казалось, они принадлежали старинному другу, который всегда был рядом и поровну делил с Гердой все невзгоды и радости. От восторга спёрло дыхание.
– Тише-тише, – послышался вкрадчивый голос. – Не увлекайся и дыши.
Сиротка открыла глаза. На Полночьгорье опустилась кромешная тьма. Только звёзды звенели тоненькими голосами, и смотрела со снисходительной улыбкой луна.
– Я летала, – сказала Герда. – Со мной кто-то был.
– Хорошо! Значит, ты расслабилась и услышала ветер. Видно, так ты представляешь единение со стихией. У каждого это происходит по-разному.
– А как у вас?
Отодвинув сиротку от обрыва, Морти точно также раскинул руки и закрыл глаза. Налетел ветер, хотя до этого было тихо. Выбившиеся из тугого пучка пряди затрепетали, ноги оторвались от скалы. Охотник с просветлённым лицом воспарил над бездной. Ночное небо просияло разноцветными огнями, обрисовав росшие из лопаток Морти крылья. Такие огромные, словно в них разверзался весь мир. Перья пестрели цветами радуги, ярче всего переливались зелёный и пурпурный на фоне глубокой ночной синевы.
Крылья взмахивали в такт глубокому дыханию. Слышалась в этом движении чарующая, таинственная мелодия – воя ветра, гудения воздуха, треска льда и шипения. Хотелось вдохнуть поглубже и запеть, запеть в голос из последних сил, чтобы слиться с неистовым хороводом красок.
Герда открывала рот, но из него не выходило ни звука, к глазам подступали слёзы отчаяния и кусали морозом щёки. Грудь пронзила боль, начали душить всхлипывания.
Морти опустился на ноги и прижал её к себе.
– Ну, что такое? Я же всего лишь хотел тебя подбодрить, – посетовал он.
От Охотника будто исходило тёплое сияние, которое утоляло страхи и боль.
– Просто… так красиво! – сдавленно выдохнула сиротка.
– Ты про меня или про рождение нового демона? – он указал на продолжавшие сиять крылья, когда сам небесный воитель их потерял.
Таких ярких красок Герда не видела с тех пор, как пересекла границу с Лапией.
– Так это и есть огни Червоточины? – ахнула сиротка.
– Зловещий свет, небесная лестница. Зачастила она в последнее время. Неужто, и правда, вот-вот наступит конец? – задумчиво пробормотал Морти.
– Не наступит. Вы не позволите, – уверенно ответила Герда.
– Только если мы все приложим усилия. Один не выстоит даже Безликий, – его голос затух.
Пришла пора возвращаться.
Короткое мгновение, но и его хватило, чтобы в памяти навсегда запечатлелась самая восхитительная и таинственная картина, что Герде приходилось видеть.
***
После путешествия на Нарви сиротка изменила своё отношение учёбе. Теперь Герда сама прислушивалась к завываниям ветра на улице, к тому, как он хлестал в окна или по крыше в ненастные дни. Он действительно пел. Пел всегда, даже когда казалось, что замолк – на самом деле он просто таился.
Когда Герда сосредотачивалась на дыхании, разум сливался песней безо всяких усилий. Она становилась песней безголосой сиротки. Её подхватывал вихрь, и она вновь парила над таинственным городом. Такой восторг! Не описать словами. Хотелось возвращаться туда снова и снова. Ради этого можно и посидеть молча несколько часов.
В погожий денёк они с Морти выбрались на уже знакомый пригорок и уселись на бревно друг напротив друга.
– Настало время перейти к более активным занятиям. Чтобы не замёрзнуть, – сказал Охотник, удовлетворившись успехами ученицы. – Так как ты не обычный мыслечтец, а отражающая, то тебе легче всего взаимодействовать с чужими способностями. Ты уже делала это неосознанно во время пути. Настала пора подчинить способности своей воле.
– А читать мысли я когда-нибудь смогу? – забеспокоилась Герда.
– Конечно. Если бы у нас в распоряжении был мыслечтец, отражать его способности у тебя получалось бы лучше всего. Но его нет, поэтому придётся обходиться моим ветроплавом.
– Я не имела в виду, что ваши способности хуже! – запротестовала сиротка.
– Да я понял, не напрягайся так. Помнишь нашу игру в снежки? Сейчас мы сделаем то же самое. Я буду бросать в тебя снежки с помощью ветроплава, ты – отклонять, как отклоняла пламя Вожыка. Удалось один раз – значит, и второй получится. Главное, запомни, что ты при этом ощущаешь. Встань ровно, расслабься и дыши, как я тебя учил.
Уверенность уступала место панике. Как Герда отразила пламя той ночью? А вдруг они что-то напутали, и это была вовсе не она?
– Глаза закрыть?
– Нет, поначалу тебе лучше видеть опасность. Готова?
Сиротка слабо кивнула. Надо успокоиться и дышать!
По щеке царапнул холодный снежок.
– Всё внимание на меня. Ну же, сосредоточься! – крикнул Морти.
Герда затрепетала в ожидании. Теперь она видела ауры, даже не жмурясь. Оболочка Охотника вспыхнула, от неё отделился голубой сгусток, окутал комок снега под ногами и поднял его в воздух. Затвердев, снежок стремительно помчался в лицо сиротке, поблёскивая голубым ветрозарядом.
Что же делать? Надо, чтобы её тусклая, слабая аура вспыхнула так же и выделила собственный сгусток, который бы отклонил снежок? Или, наоборот, создать барьер, чтобы снежок отскочил от него? Почему Морти ничего не объяснил?
Снежок ударил по плечу, а Герда так ничего и не придумала. Охотник запустил следующий снаряд. Он летел так стремительно, что она в страхе отпрянула.
– Что ты делаешь? Ты должна отклонить снежок, а не отклоняться сама, – покачал головой Морти.
– Как?! – в отчаянии выкрикнула сиротка.
– Пожелай! Защищайся! Принимай бой!
Огромным усилием она заставила себя неподвижно дожидаться следующего удара. Она борец! Она отразит атаку! Она желает всем сердцем!
Прошло полчаса. Одежда промокла до нитки, кожа на лице саднила от обжигающих ударов, но ни одного снежка отразить не удалось. Последний застыл в воздухе и упал обратно на землю.
– Ты даже не пытаешься, – разочарованно подытожил Охотник. – Расскажи ещё раз, как это происходило раньше.
