– Моя мельница стоит за чертой города. Бургомистр здесь не властен, – процедил сквозь зубы Вагни, враждебно сложив руки на груди.
– Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества, – снова процитировал кого-то из книжников Морти.
Мельник нахмурился, силясь понять смысл высказывания. Как же хорошо Охотник умеет усмирять спесивых бюргеров, причём они сами ничего не осознают.
Он подошёл к полке на стене. Там между инструментов и глиняных горшков лежала большая белая раковина с частоколом длинных тонких шипов.
– Симпатичная вещица.
– Да вот, нашёл после шторма на берегу, – ответил Вагни, почёсывая затылок.
– Не уступите её мне? Могу хорошо заплатить. Хочу сделать подарок невесте на Эльдантайд. Она тоже любит диковинные раковины, – предложил Морти.
Это он о Герде? Кому ещё, кроме этой дурёхи, нравятся такие безделицы? И всё равно завидно. Финист ни разу Майли ничего не дарил. Она даже сомневалась, что он знает о её предпочтениях.
– Она не продаётся! – заволновался мельник, закрывая раковину собой.
– Даже за сто монет? – упорствовал Охотник.
– Даже за всё золото Мунгарда! – Вагни снял раковину с полки и спрятал себе за пазуху.
– Какая дорогая раковина, – хмыкнул Морти.
– Надеюсь, вы потревожили меня не из-за этого?
– Кто знает, – добродушно улыбнулся Охотник. – Мы хотели поговорить с вашей дочерью. Где она?
– Уехала к матери.
– Я думал, вы вдовец.
Поняв его без слов, Майли достала из-за пазухи амулет и начала его раскачивать. На давно умерших можно было гадать без вещей и даже без имени. Янтарь лёг пентаграммой вниз.
– Мертва, – едва слышно прошептала наследница на самое ухо Охотнику.
– Думаете, я убил демонова лесоруба? – спросил мельник, устав от намёков. – За выкупом пришли? Так это я выкуп требовать должен. Этот выродок убил мою дочь!
Вагни закрыл лицо руками.
– Так Мелюзина мертва? Когда это случилось? Вы видели её тело? – завалил его вопросами Морти.
– Пять дней назад. Нет. Я… – с трудом борясь со всхлипываниями, говорил мельник.
Охотник усадил Вагни на лавку и плеснул ему в кружку напитка из своей фляги.
– Расскажите всё по порядку, – попросил Морти, устраиваясь напротив.
Мельник одним глотком опустошил полкружки и громко закашлялся.
– Этот ублюдок изнасиловал её! Я не знаю, как это вышло. Ничего не замечал, пока Мелюзина не сказала, что ждёт ребёнка. Хотела сохранить всё в тайне. Я предлагал избавиться от него, уехать или хотя бы открыть мне, кто отец, чтобы я призвал его к ответу. Но она молила меня ничего не предпринимать. А потом я заметил, как выродок-лесоруб следит за ней, и всё понял. Я попытался его утихомирить, но он начал угрожать мне и дочери. Я ничего, совсем ничегошеньки не смог сделать!
Вагни глухо разрыдался.
– Почему вы не обратились к бургомистру или ко мне? – укорил его Морти.
Мельник опорожнил кружку залпом.
– Мы же не бюргеры – изгои. Мельник, который якшается с демонами, и его чудаковатая дочь. Поверили бы лесорубу, а нас побили бы камнями за «клевету». Ни вы, ни бургомистр нас не спасли бы. Вы даже сейчас не управляете городом. Того и гляди, как нас на задворки вышвырнут.
У Охотника дёрнулось левое веко. Он сам хорошенько приложился к фляге. Злился. Всё-таки есть у него с Финистом нечто общее.
– Ладно, к чему сейчас разговоры о том, что могло бы быть, – собравшись с мыслями, сказал он. – Лучше расскажите, что произошло пять дней назад.
Мельник с досадой глянул на пустое дно кружки, но всё же заговорил:
– Мелюзина была уже на сносях. Утром ей сделалось дурно, и я отлучился к повитухе за травами. А когда вернулся, здесь был только лесоруб. Он сидел на земле, привалившись к моему забору, и с сумасшедшим взглядом бормотал околёсицу.
– Про «чудище из лужи»?
Вагни передёрнул плечами.
– Совсем умом тронулся. Здесь даже луж нет. Весеннее солнце всё высушило. Я прогнал его, опасаясь, что своими криками он напугает Мелюзину. Но когда вошёл в дом, её уже не было. На полу осталась кровь, вещи поломаны и разбросаны. Весь день и всю ночь я рыскал по округе, но не нашёл и следа своей дочки.
Вагни в голос разрыдался. Морти не стал его успокаивать, слишком занятый размышлениями. Как же скучно за ними наблюдать! Куда себя деть?
– Может, поищем тело ещё раз? – робко предложила Майли.
Мельник и Морти одновременно подняли на неё глаза. В воспалённом взгляде первого отражалась усталая безнадёжность. Второй хмурился, оценивая возможности своей ученицы.
– Для начала следует узнать, мертва ли она, – ответил Охотник.
Мельник ушёл за вещами дочери. Майли пододвинулась поближе к Морти и зашептала ему на ухо:
– Снова на всякий случай сказать, что девушка жива?
– Нет, скажи правду. Вагни кажется разумным человеком. Думаю, ему хватит мужества принять правду.
Мельник принёс серое платье из грубого сукна. С такими нарядами понятно, почему его дочку называли дурнушкой. И тряпичную куклу, аккуратную, но дряхлую от старости. Интересно, почему родители так бережно хранят игрушки своих давно выросших детей?
Майли взяла вещи в одну руку, а второй вынула кулон и потрясла им. Янтарь внутри лёг пентаграммой вверх.
– Жива! – радостно воскликнула наследница.
– Не стоит со мной так шутить! – насупился Вагни. – Я вытирал здесь кровь собственными руками.
– Может, у Мелюзины начались роды. Мы найдём её, если вы всё нам расскажете, – ответил Охотник.
Мельник отрезал:
– Мне нечего добавить.
– Нечего, так нечего. Не будем больше тратить время, ни ваше, ни наше.
Морти направился к выходу. Майли побежала следом, боясь оставаться с угрюмым Вагни наедине.
– Думаете, мельник лгал? – спросила она уже на улице. – Это он убил лесоруба?
– Сомневаюсь, – протянул Морти. – Убийцу обычно выдают глаза, особенно если преступление свежее. А мельник неподдельно за дочь беспокоится. Просто недоговаривает. И от обыденных вещей дёргается. Подозрительно.
Майли пожала плечами.
– Скорее мерзко. Почему этот Орм так гнусно поступил с Мелюзиной и её отцом? Зачем хотел убить своё дитя? Никто его даже жениться не заставлял.
– От безнаказанности, – после долгой паузы заговорил Охотник. – Почувствовал свою силу, уверился, что всё сойдёт с рук. А нежеланный ребёнок… да ещё от нелюбимой женщины, плод недобровольного союза – как бельмо на глазу. Парня в городе любили, а тут такой позор. Доказательство его лицемерия. От него отвернулись бы и родители, и невеста, и друзья. Поэтому Орм струсил. Дальше всё снежным комом покатилось. Вначале он наверняка воспользовался старым способом, чтобы принудить Мелюзину от ребёнка избавиться. Не получилось. Орм перешёл к угрозам. Когда не подействовали и они, решился на убийство. Дождался, когда мельник уйдёт из дома, и напал.
Майли нетерпеливо смотрела на него:
– А дальше что было?
– Остаётся только гадать. Раз Мелюзины нет среди мёртвых, то Орму кто-то помешал. Забрал девушку и напугал лесоруба.
– «Чудище из лужи»?
– Да. Вероятно, оно и есть наш убийца. Только ума не приложу, зачем ему это понадобилось.
Волновало другое:
– Всё равно не понимаю, зачем Орму принуждать нелюбимую женщину к близости и рисковать честью. Ведь у него всё было: и семья, и ремесло, и даже невеста.
– Которую он тоже, скорее всего, не любил, – продолжил её рассуждения Морти, а потом невесело усмехнулся: – Близость и жажда острых ощущений для некоторых мужчин сродни потребности в пище или сне. Заставляет чувствовать вкус жизни, притупляет боль от одиночества, отвлекает от повседневной суеты. А с нелюбимой проще. Не страшно ошибиться или обидеть, не надо завоёвывать интерес и потом мучительно его удерживать, можно не думать о будущем, об обстоятельствах и условностях, которые неизбежно встанут между вами. В таких отношениях нет душевной боли, что во сто крат сильнее телесной. Если ты не отдаёшь никому своё сердце, то его вряд ли разобьют.
Закрыв лицо руками, Майли громко всхлипнула.
– Финист… он ведь так же ко мне относится. Как к игрушке, которая удовлетворяет его потребности, но стоит Герде поманить, как он забывает обо мне. А если я забеременею? Вдруг он как Орм принудит меня избавиться от ребёнка или даже…
Охотник ошалело вскинул брови:
– Я, конечно, не лучшего мнения о Финисте, но это слишком даже для него. Тем более, у тебя есть друзья, которые не бросят в беде.
– Вы бы, правда, за меня заступились? – Майли с восхищением разглядывала его внушительную фигуру.
– Конечно. Но лучше сама не позволяй пользоваться собой.
– Я…
Как отказать Финисту, когда он смотрит на неё голодным взглядом похотливого фавна?
– Имей хоть каплю гордости. Если ты себя не уважаешь, то и он не станет.
До дома они добрались молча. Пока Майли доедала обед, Морти принял у мастеровых новую телегу и впряг в неё толстую кобылу целителя. Ученица устроилась на обтянутых плотной материей козлах рядом с Охотником. Он направил лошадь к видневшимся вдали горным отрогам.
Ехать пришлось долго. Широкая дорога, по которой могла пройти телега, петляла вдоль лесов, ущелий и скал. До хижины лесоруба добрались уже за полдень. Майли успела отбить себе бока. Тряску на каменистой дороге не смягчило даже удобно сработанное сиденье.
Но этот раз наследница хотя бы одолжила у Герды тёплую одежду и удобные башмаки. Удивительно, но размеры у них оказались одинаковые, хотя внешне сиротка выглядела более тощей и тонкокостной. Может, это из-за светлых волос?
Одинокий деревянный домик с покатой травяной крышей располагался среди сосен и лиственниц, густым частоколом обрамлявших предгорья. Покосившаяся дверь раскачивалась на ветру, скрипела и хлопала об притвор.
Морти вошёл первым и, убедившись, что опасности нет, поманил за собой Майли. Как и говорил Атли, по дому словно ураган прошёлся: у стульев оторваны ножки, стол треснул, кровать прогнулась до пола и наверняка тоже треснула под матрацем. Сквозняк гонял по углам перья из разодранной в клочья подушки и лоскуты ткани. На полу и стенах виднелись длинные царапины.
Охотник приложил руку к одной из них:
– Это не от когтей, а от человеческих ногтей. Как же надо было постараться, чтобы такое сделать?
Майли поёжилась. Морти подбирал с пола сломанные и порванные вещи и внимательно их изучал.
– Можно я выйду? – взмолилась она, прикрывая рот рукой. – Здесь пахнет отхожим местом. Мне дурно!
– Потерпи. На улице может быть опасно.
Наследница зажала нос пальцами, боясь настаивать. Сейчас она бы всё отдала, чтобы вернуться к унылым занятиям с Финистом. Они хотя бы не такие жуткие и мерзкие!
Наставник замер у кровати. На матраце осталась засохшая белёсая слизь.
– Дрянь! – он срезал лоскут и завернул в платок. – Так я и думал. Можем уходить.
Майли рванулась к двери. Под ногой скрипнула половица.
– Погоди! – позвал Охотник.
Он прошёлся туда-сюда, проверяя, какая доска издаёт звук, и подцепил её ножом. Половица легко поддалась, открыв тайник. Морти вынул оттуда большую белую раковину с длинными шипами. Точь-в-точь как та, которую отказался продавать Вагни.
Охотник присвистнул и почесал затылок. Нашёл подарочек для своей ненаглядной простушки? Но Майли не обязана мучиться только ради этого!
– Идёмте, я больше не могу-у-у! – взвыла она и выскочила на улицу.
Взяв находку подмышку, Морти поспешил следом.
– Похоже на гребень? – уже у телеги спросил он и провёл раковиной по волосам.
– Только если нет денег на что-нибудь более подходящее.
Охотник спрятал раковину в соломе, которой было застелено дно телеги.
Они побродили по двору в поисках следов, но обнаружили только едва заметную тропу. Она вела к большому горному озеру с кристальной водой.
– Заповедное озеро Цуг, – сообщил Морти. – Тело где-то здесь.
Лесная тропа оказалось для телеги слишком узкой и пришлось ещё с полчаса трястись по объездной дороге. Остановились они на высоком обрывистом берегу.
– Самое время взять след. – Охотник вынул из-за пазухи лоскут и протянул Майли. – Это должно помочь.
Та брезгливо отодвинулась.
– Я не стану трогать эту дрянь! Ни за что!
– Как же тяжело порой с избалованными дочками аристократов!
Морти спрыгнул с козел, сбросил с плеч плащ и снял рубашку.
– Что вы делаете? – переполошилась Майли.
Было же вовсе не жарко!
– Собираюсь искать тело сам, раз ты помогать отказываешься. Посмотрим, насколько меня хватит, – заявил он, стаскивая с ног сапоги.
Майли кусала губы, не в силах отвести взгляд от подтянутого, играющего мускулами тела. До чего хорошо сложён! Пожалуй, даже лучше Финиста. Теперь понятно, что Герда в нём нашла. Жаль, если такая красота пропадёт из-за разборок бюргеров!
– Ладно-ладно! – сдалась наследница. – Давайте ваш лоскут.
Морти обаятельно улыбнулся и, вручив ей грязную тряпку, плотно запахнулся в плащ. Замёрз. Явно представление затеял, чтобы принудить её мертвеца искать. Кукловод!
Наследница повертела лоскут в руках, пристально его изучая. В голову закралась догадка, в какой именно пакости он измазан. Нет, лучше не представлять, иначе стошнит.
– Может, стоило взять игрушку? – струсила наследница, но Морти покачал головой
Она зажала лоскут в левой руке, а правой вытянула кулон и принялась раскачивать его, сосредотачиваясь на янтаре внутри. Веки смежились. Перед мысленным взором с трудом, будто нехотя прорастал золотистый ус. Он вёл сквозь озёрную гладь на дно глубокого омута.
– Там, – Майли указала в центр заповедного озера.
Они спустились к мосткам, у которых была привязана маленькая плоскодонка.
– Думаю, хозяин одолжит её нам, – сказал Охотник, развязывая узел на верёвке.
Опасливо переступая по качающемуся днищу, Майли залезла в лодку. Вдруг хлипкая не просмолённая посудина даст течь? Плавать наследница не умела. Может, предупредить Морти? Но он уже запрыгнул внутрь и оттолкнул лодку от мостков рукой.
Как он собирался грести без вёсел?
Морти устроился у кормы и окунул ладонь в воду. Пошли пузыри, и лодка помчалась по зеркальной глади.
– Здесь! – крикнула Майли, когда янтарный ус ушёл вертикально вниз.
Охотник вынул руку из воды, и лодка замерла. На лавку полетели плащ и сапоги, а следом и штаны.
– Что вы делаете? – переполошилась наследница.
– Нужно его достать, – Морти нырнул в воду.
Легко, как чайка, даже лодку не раскачал.
– Стойте, я боюсь! – поздно спохватилась наследница.
Ждать в давящей на уши тишине пришлось долго. Вдруг Охотник утонул, и придётся сидеть посреди озера до скончания времён? Или пока она не утонет, или сойдёт с ума, или умрёт от голода. Так себя жалко!
– Кинь мне верёвку, – позвал Морти откуда-то сбоку.
Майли выглянула за борт. Охотник придерживался рукой за край лодки.
– Глубоко, аж уши в трубочку сворачиваются. И вода ледяная. Видно, тело спрятали здесь, чтобы мы наверняка не нашли, – делился он своими догадками, пока Майли дрожащими руками подавала верёвку.
Вода вокруг Охотника вспенилась. Лодка закачалась, и он снова нырнул на дно. Интересно, как Морти держится под водой так долго? Благодаря своему дару? Порой кажется, что ветроплав всемогущ.
Прошло в два раза больше времени, но Охотник всё-таки вынырнул, бледный и покрытый пупырышками. Фиолетовые губы едва заметно подрагивали. Он забрался в лодку и привязал к корме верёвку, на другом конце которой болтался утопленник. Майли изо всех сил старалась не смотреть.
Пытаясь согреться, Морти выкручивал волосы и натягивал на себя сухую одежду. Откупорив флягу, он опустошил её до дна, потряс и с жадностью заглотил последние капли.
– Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества, – снова процитировал кого-то из книжников Морти.
Мельник нахмурился, силясь понять смысл высказывания. Как же хорошо Охотник умеет усмирять спесивых бюргеров, причём они сами ничего не осознают.
Он подошёл к полке на стене. Там между инструментов и глиняных горшков лежала большая белая раковина с частоколом длинных тонких шипов.
– Симпатичная вещица.
– Да вот, нашёл после шторма на берегу, – ответил Вагни, почёсывая затылок.
– Не уступите её мне? Могу хорошо заплатить. Хочу сделать подарок невесте на Эльдантайд. Она тоже любит диковинные раковины, – предложил Морти.
Это он о Герде? Кому ещё, кроме этой дурёхи, нравятся такие безделицы? И всё равно завидно. Финист ни разу Майли ничего не дарил. Она даже сомневалась, что он знает о её предпочтениях.
– Она не продаётся! – заволновался мельник, закрывая раковину собой.
– Даже за сто монет? – упорствовал Охотник.
– Даже за всё золото Мунгарда! – Вагни снял раковину с полки и спрятал себе за пазуху.
– Какая дорогая раковина, – хмыкнул Морти.
– Надеюсь, вы потревожили меня не из-за этого?
– Кто знает, – добродушно улыбнулся Охотник. – Мы хотели поговорить с вашей дочерью. Где она?
– Уехала к матери.
– Я думал, вы вдовец.
Поняв его без слов, Майли достала из-за пазухи амулет и начала его раскачивать. На давно умерших можно было гадать без вещей и даже без имени. Янтарь лёг пентаграммой вниз.
– Мертва, – едва слышно прошептала наследница на самое ухо Охотнику.
– Думаете, я убил демонова лесоруба? – спросил мельник, устав от намёков. – За выкупом пришли? Так это я выкуп требовать должен. Этот выродок убил мою дочь!
Вагни закрыл лицо руками.
– Так Мелюзина мертва? Когда это случилось? Вы видели её тело? – завалил его вопросами Морти.
– Пять дней назад. Нет. Я… – с трудом борясь со всхлипываниями, говорил мельник.
Охотник усадил Вагни на лавку и плеснул ему в кружку напитка из своей фляги.
– Расскажите всё по порядку, – попросил Морти, устраиваясь напротив.
Мельник одним глотком опустошил полкружки и громко закашлялся.
– Этот ублюдок изнасиловал её! Я не знаю, как это вышло. Ничего не замечал, пока Мелюзина не сказала, что ждёт ребёнка. Хотела сохранить всё в тайне. Я предлагал избавиться от него, уехать или хотя бы открыть мне, кто отец, чтобы я призвал его к ответу. Но она молила меня ничего не предпринимать. А потом я заметил, как выродок-лесоруб следит за ней, и всё понял. Я попытался его утихомирить, но он начал угрожать мне и дочери. Я ничего, совсем ничегошеньки не смог сделать!
Вагни глухо разрыдался.
– Почему вы не обратились к бургомистру или ко мне? – укорил его Морти.
Мельник опорожнил кружку залпом.
– Мы же не бюргеры – изгои. Мельник, который якшается с демонами, и его чудаковатая дочь. Поверили бы лесорубу, а нас побили бы камнями за «клевету». Ни вы, ни бургомистр нас не спасли бы. Вы даже сейчас не управляете городом. Того и гляди, как нас на задворки вышвырнут.
У Охотника дёрнулось левое веко. Он сам хорошенько приложился к фляге. Злился. Всё-таки есть у него с Финистом нечто общее.
– Ладно, к чему сейчас разговоры о том, что могло бы быть, – собравшись с мыслями, сказал он. – Лучше расскажите, что произошло пять дней назад.
Мельник с досадой глянул на пустое дно кружки, но всё же заговорил:
– Мелюзина была уже на сносях. Утром ей сделалось дурно, и я отлучился к повитухе за травами. А когда вернулся, здесь был только лесоруб. Он сидел на земле, привалившись к моему забору, и с сумасшедшим взглядом бормотал околёсицу.
– Про «чудище из лужи»?
Вагни передёрнул плечами.
– Совсем умом тронулся. Здесь даже луж нет. Весеннее солнце всё высушило. Я прогнал его, опасаясь, что своими криками он напугает Мелюзину. Но когда вошёл в дом, её уже не было. На полу осталась кровь, вещи поломаны и разбросаны. Весь день и всю ночь я рыскал по округе, но не нашёл и следа своей дочки.
Вагни в голос разрыдался. Морти не стал его успокаивать, слишком занятый размышлениями. Как же скучно за ними наблюдать! Куда себя деть?
– Может, поищем тело ещё раз? – робко предложила Майли.
Мельник и Морти одновременно подняли на неё глаза. В воспалённом взгляде первого отражалась усталая безнадёжность. Второй хмурился, оценивая возможности своей ученицы.
– Для начала следует узнать, мертва ли она, – ответил Охотник.
Мельник ушёл за вещами дочери. Майли пододвинулась поближе к Морти и зашептала ему на ухо:
– Снова на всякий случай сказать, что девушка жива?
– Нет, скажи правду. Вагни кажется разумным человеком. Думаю, ему хватит мужества принять правду.
Мельник принёс серое платье из грубого сукна. С такими нарядами понятно, почему его дочку называли дурнушкой. И тряпичную куклу, аккуратную, но дряхлую от старости. Интересно, почему родители так бережно хранят игрушки своих давно выросших детей?
Майли взяла вещи в одну руку, а второй вынула кулон и потрясла им. Янтарь внутри лёг пентаграммой вверх.
– Жива! – радостно воскликнула наследница.
– Не стоит со мной так шутить! – насупился Вагни. – Я вытирал здесь кровь собственными руками.
– Может, у Мелюзины начались роды. Мы найдём её, если вы всё нам расскажете, – ответил Охотник.
Мельник отрезал:
– Мне нечего добавить.
– Нечего, так нечего. Не будем больше тратить время, ни ваше, ни наше.
Морти направился к выходу. Майли побежала следом, боясь оставаться с угрюмым Вагни наедине.
– Думаете, мельник лгал? – спросила она уже на улице. – Это он убил лесоруба?
– Сомневаюсь, – протянул Морти. – Убийцу обычно выдают глаза, особенно если преступление свежее. А мельник неподдельно за дочь беспокоится. Просто недоговаривает. И от обыденных вещей дёргается. Подозрительно.
Майли пожала плечами.
– Скорее мерзко. Почему этот Орм так гнусно поступил с Мелюзиной и её отцом? Зачем хотел убить своё дитя? Никто его даже жениться не заставлял.
– От безнаказанности, – после долгой паузы заговорил Охотник. – Почувствовал свою силу, уверился, что всё сойдёт с рук. А нежеланный ребёнок… да ещё от нелюбимой женщины, плод недобровольного союза – как бельмо на глазу. Парня в городе любили, а тут такой позор. Доказательство его лицемерия. От него отвернулись бы и родители, и невеста, и друзья. Поэтому Орм струсил. Дальше всё снежным комом покатилось. Вначале он наверняка воспользовался старым способом, чтобы принудить Мелюзину от ребёнка избавиться. Не получилось. Орм перешёл к угрозам. Когда не подействовали и они, решился на убийство. Дождался, когда мельник уйдёт из дома, и напал.
Майли нетерпеливо смотрела на него:
– А дальше что было?
– Остаётся только гадать. Раз Мелюзины нет среди мёртвых, то Орму кто-то помешал. Забрал девушку и напугал лесоруба.
– «Чудище из лужи»?
– Да. Вероятно, оно и есть наш убийца. Только ума не приложу, зачем ему это понадобилось.
Волновало другое:
– Всё равно не понимаю, зачем Орму принуждать нелюбимую женщину к близости и рисковать честью. Ведь у него всё было: и семья, и ремесло, и даже невеста.
– Которую он тоже, скорее всего, не любил, – продолжил её рассуждения Морти, а потом невесело усмехнулся: – Близость и жажда острых ощущений для некоторых мужчин сродни потребности в пище или сне. Заставляет чувствовать вкус жизни, притупляет боль от одиночества, отвлекает от повседневной суеты. А с нелюбимой проще. Не страшно ошибиться или обидеть, не надо завоёвывать интерес и потом мучительно его удерживать, можно не думать о будущем, об обстоятельствах и условностях, которые неизбежно встанут между вами. В таких отношениях нет душевной боли, что во сто крат сильнее телесной. Если ты не отдаёшь никому своё сердце, то его вряд ли разобьют.
Закрыв лицо руками, Майли громко всхлипнула.
– Финист… он ведь так же ко мне относится. Как к игрушке, которая удовлетворяет его потребности, но стоит Герде поманить, как он забывает обо мне. А если я забеременею? Вдруг он как Орм принудит меня избавиться от ребёнка или даже…
Охотник ошалело вскинул брови:
– Я, конечно, не лучшего мнения о Финисте, но это слишком даже для него. Тем более, у тебя есть друзья, которые не бросят в беде.
– Вы бы, правда, за меня заступились? – Майли с восхищением разглядывала его внушительную фигуру.
– Конечно. Но лучше сама не позволяй пользоваться собой.
– Я…
Как отказать Финисту, когда он смотрит на неё голодным взглядом похотливого фавна?
– Имей хоть каплю гордости. Если ты себя не уважаешь, то и он не станет.
***
До дома они добрались молча. Пока Майли доедала обед, Морти принял у мастеровых новую телегу и впряг в неё толстую кобылу целителя. Ученица устроилась на обтянутых плотной материей козлах рядом с Охотником. Он направил лошадь к видневшимся вдали горным отрогам.
Ехать пришлось долго. Широкая дорога, по которой могла пройти телега, петляла вдоль лесов, ущелий и скал. До хижины лесоруба добрались уже за полдень. Майли успела отбить себе бока. Тряску на каменистой дороге не смягчило даже удобно сработанное сиденье.
Но этот раз наследница хотя бы одолжила у Герды тёплую одежду и удобные башмаки. Удивительно, но размеры у них оказались одинаковые, хотя внешне сиротка выглядела более тощей и тонкокостной. Может, это из-за светлых волос?
Одинокий деревянный домик с покатой травяной крышей располагался среди сосен и лиственниц, густым частоколом обрамлявших предгорья. Покосившаяся дверь раскачивалась на ветру, скрипела и хлопала об притвор.
Морти вошёл первым и, убедившись, что опасности нет, поманил за собой Майли. Как и говорил Атли, по дому словно ураган прошёлся: у стульев оторваны ножки, стол треснул, кровать прогнулась до пола и наверняка тоже треснула под матрацем. Сквозняк гонял по углам перья из разодранной в клочья подушки и лоскуты ткани. На полу и стенах виднелись длинные царапины.
Охотник приложил руку к одной из них:
– Это не от когтей, а от человеческих ногтей. Как же надо было постараться, чтобы такое сделать?
Майли поёжилась. Морти подбирал с пола сломанные и порванные вещи и внимательно их изучал.
– Можно я выйду? – взмолилась она, прикрывая рот рукой. – Здесь пахнет отхожим местом. Мне дурно!
– Потерпи. На улице может быть опасно.
Наследница зажала нос пальцами, боясь настаивать. Сейчас она бы всё отдала, чтобы вернуться к унылым занятиям с Финистом. Они хотя бы не такие жуткие и мерзкие!
Наставник замер у кровати. На матраце осталась засохшая белёсая слизь.
– Дрянь! – он срезал лоскут и завернул в платок. – Так я и думал. Можем уходить.
Майли рванулась к двери. Под ногой скрипнула половица.
– Погоди! – позвал Охотник.
Он прошёлся туда-сюда, проверяя, какая доска издаёт звук, и подцепил её ножом. Половица легко поддалась, открыв тайник. Морти вынул оттуда большую белую раковину с длинными шипами. Точь-в-точь как та, которую отказался продавать Вагни.
Охотник присвистнул и почесал затылок. Нашёл подарочек для своей ненаглядной простушки? Но Майли не обязана мучиться только ради этого!
– Идёмте, я больше не могу-у-у! – взвыла она и выскочила на улицу.
Взяв находку подмышку, Морти поспешил следом.
– Похоже на гребень? – уже у телеги спросил он и провёл раковиной по волосам.
– Только если нет денег на что-нибудь более подходящее.
Охотник спрятал раковину в соломе, которой было застелено дно телеги.
Они побродили по двору в поисках следов, но обнаружили только едва заметную тропу. Она вела к большому горному озеру с кристальной водой.
– Заповедное озеро Цуг, – сообщил Морти. – Тело где-то здесь.
Лесная тропа оказалось для телеги слишком узкой и пришлось ещё с полчаса трястись по объездной дороге. Остановились они на высоком обрывистом берегу.
– Самое время взять след. – Охотник вынул из-за пазухи лоскут и протянул Майли. – Это должно помочь.
Та брезгливо отодвинулась.
– Я не стану трогать эту дрянь! Ни за что!
– Как же тяжело порой с избалованными дочками аристократов!
Морти спрыгнул с козел, сбросил с плеч плащ и снял рубашку.
– Что вы делаете? – переполошилась Майли.
Было же вовсе не жарко!
– Собираюсь искать тело сам, раз ты помогать отказываешься. Посмотрим, насколько меня хватит, – заявил он, стаскивая с ног сапоги.
Майли кусала губы, не в силах отвести взгляд от подтянутого, играющего мускулами тела. До чего хорошо сложён! Пожалуй, даже лучше Финиста. Теперь понятно, что Герда в нём нашла. Жаль, если такая красота пропадёт из-за разборок бюргеров!
– Ладно-ладно! – сдалась наследница. – Давайте ваш лоскут.
Морти обаятельно улыбнулся и, вручив ей грязную тряпку, плотно запахнулся в плащ. Замёрз. Явно представление затеял, чтобы принудить её мертвеца искать. Кукловод!
Наследница повертела лоскут в руках, пристально его изучая. В голову закралась догадка, в какой именно пакости он измазан. Нет, лучше не представлять, иначе стошнит.
– Может, стоило взять игрушку? – струсила наследница, но Морти покачал головой
Она зажала лоскут в левой руке, а правой вытянула кулон и принялась раскачивать его, сосредотачиваясь на янтаре внутри. Веки смежились. Перед мысленным взором с трудом, будто нехотя прорастал золотистый ус. Он вёл сквозь озёрную гладь на дно глубокого омута.
– Там, – Майли указала в центр заповедного озера.
Они спустились к мосткам, у которых была привязана маленькая плоскодонка.
– Думаю, хозяин одолжит её нам, – сказал Охотник, развязывая узел на верёвке.
Опасливо переступая по качающемуся днищу, Майли залезла в лодку. Вдруг хлипкая не просмолённая посудина даст течь? Плавать наследница не умела. Может, предупредить Морти? Но он уже запрыгнул внутрь и оттолкнул лодку от мостков рукой.
Как он собирался грести без вёсел?
Морти устроился у кормы и окунул ладонь в воду. Пошли пузыри, и лодка помчалась по зеркальной глади.
– Здесь! – крикнула Майли, когда янтарный ус ушёл вертикально вниз.
Охотник вынул руку из воды, и лодка замерла. На лавку полетели плащ и сапоги, а следом и штаны.
– Что вы делаете? – переполошилась наследница.
– Нужно его достать, – Морти нырнул в воду.
Легко, как чайка, даже лодку не раскачал.
– Стойте, я боюсь! – поздно спохватилась наследница.
Ждать в давящей на уши тишине пришлось долго. Вдруг Охотник утонул, и придётся сидеть посреди озера до скончания времён? Или пока она не утонет, или сойдёт с ума, или умрёт от голода. Так себя жалко!
– Кинь мне верёвку, – позвал Морти откуда-то сбоку.
Майли выглянула за борт. Охотник придерживался рукой за край лодки.
– Глубоко, аж уши в трубочку сворачиваются. И вода ледяная. Видно, тело спрятали здесь, чтобы мы наверняка не нашли, – делился он своими догадками, пока Майли дрожащими руками подавала верёвку.
Вода вокруг Охотника вспенилась. Лодка закачалась, и он снова нырнул на дно. Интересно, как Морти держится под водой так долго? Благодаря своему дару? Порой кажется, что ветроплав всемогущ.
Прошло в два раза больше времени, но Охотник всё-таки вынырнул, бледный и покрытый пупырышками. Фиолетовые губы едва заметно подрагивали. Он забрался в лодку и привязал к корме верёвку, на другом конце которой болтался утопленник. Майли изо всех сил старалась не смотреть.
Пытаясь согреться, Морти выкручивал волосы и натягивал на себя сухую одежду. Откупорив флягу, он опустошил её до дна, потряс и с жадностью заглотил последние капли.
