– Вожык! – вскрикнула Герда. – Он тоже говорил что-то про дудочку, которую никто не слышал, а потом убежал. Финист полетел за ним и до сих пор не вернулся.
Над домом пронзительно закричал сокол. Все выглянули за порог. Птица камнем рухнула на землю и обернулась человеком в столбе дыма. Морти уже по привычке бросил ему плащ.
Финист запыхался, кутаясь в одежду.
– Я видел их, детей! – сбивчиво заговорил он. – Нагнал возле моста Биворн. Одноглазый предводитель мертвецов уводит их в горы!
– Пастух?! – ахнул Морти.
Аруин с приспешниками тоже похищали детей, но всегда по одному, а не всех сразу. Неужели Пастух сильнее? Бог, как-никак.
– Что за пастух? – всполошился Гарольд. – Пройдоха проповедник привёл к нам высокого бородатого старика в ветхом плаще и фетровой шляпе. Один глаз у него был заплывший. Этот пастух и избавил город от крыс. Заворожил их игрой на флейте, как овечек, и утопил в океане.
– Да-да, он играл на флейте, но из неё не доносилось ни звука, а дети шли за ним, как привязанные. Я попытался их остановить, но ничего не вышло. Даже силой не смог Вожыка утащить, – подтвердил оборотень.
– Понятно, как у него получилось то, в чём мы потерпели неудачу. Это же он насылал на город крыс с самого начала. А за избавление потребовал ваших детей! – догадался Охотник.
– Нет! Мы бы не позволили. Он просил рыбу, древесину, шкуры… – ошалело замотал головой Гарольд.
– Так и сказал? – удивился Морти.
– Нет, он всё время молчал. За него говорил проповедник. Он попросил залог будущего благоденствия города, – недоумённо ответил Гарольд. – Сказал, это поможет пастуху преуспеть.
– Но рыбу и шкуры без людей добывать будет некому. Он попросил в награду детей. Единственное богатство, которое ему нужно, это жертвы! – догадалась Герда.
– Я собственноручно придушу этого демонова проповедника! – взревел бургомистр.
– Позже. Нужно спасать детей! Эйс, беги к родителям, зови на помощь. Мастер Гарольд… – Морти бросил на его воинственное лицо оценивающий взгляд. – Успокойте бюргеров и никуда их не пускайте. А я поеду в погоню.
Охотник сделал два шага к конюшне, но вспомнил, что не одет и вернулся в дом. Гарольд с Эйсом убежали по поручениям.
– Я нагоню Пастуха в полёте быстрее. Думаю, если подобрать на той недоделанной флейте нужную мелодию, детей удастся расколдовать, – предлагал Финист, не отставая от Морти ни на шаг.
– Он убьёт тебя, пока ты будешь подбирать, – возразил тот.
– Значит, ты его отвлечёшь. Этого противника тебе не одолеть в одиночку! – не сдавался оборотень. – Он не таился. Он видел, как я пытался остановить детей, но ничего не сделал. Он хотел, чтобы я знал, куда и с кем они идут. Это ловушка.
– Финист прав! Вы же едва не упали в обморок утром, а потом бредили у себя в комнате, – поддержала его Герда. – Нельзя сражаться в таком состоянии. Я тоже могу помочь, отвлечь или попробовать внушение…
Не верит. Пусть с ней. Лишь бы в полынью не лезла. В этом и будет третье испытание – защитить её от Пастуха. Морти не собирался давать Безликому такой шанс.
– Нет! – резко осадил обоих Охотник на последней ступени лестницы. – Я знаю, куда ведёт детей Пастух. На Духову гору Мельдау. Там у него логово. Никого кроме меня на неё не пустят. Финист, если хочешь помочь, не спускай с Герды глаз!
Он скрылся в своей спальне, оделся, захватил проклятый клинок и помчался в конюшню.
Герда с Финистом шли следом. Она комкала в руках шаль, он разглядывал свежий шрам на своей ладони. Переживали. Хоть бы они послушали и не лезли на рожон.
Охотник вскочил в седло и до хруста вжал пятки в бока Харысая. Отбивая трёхтактную дробь, жеребец поскакал к заснеженным пикам Полночьгорья. Полные укоризны взгляды преследовали всадника, даже когда домочадцы скрылись из виду.
Надо было провести с Гердой больше времени. За те несколько часов, что они пролежали обнявшись, резерв заполнился лишь на четверть, может, на треть. Достаточно, чтобы не валиться с ног от усталости, но для битвы слишком мало. Шансов победить силой нет, а в голове шумит как от похмелья. Но о неудаче думать нельзя, иначе шансов вообще не будет.
Забытые, покинутые паствой боги злились на весь мир и становились глухими к мольбе, состраданию и даже доводам рассудка. Ими двигала одна жажда мести, а убить могла лишь собственная ненависть. Хоть бы у Пастуха её скопилось достаточно, иначе все потуги будут тщетны.
Харысай мигом домчал до ворот на Мельдау и поскакал вверх по сыпучим камням, как по твёрдой земле, ровно и быстро. Впереди показался хлипкий мостик. Конному не перейти. Ну и к демонам его!
Жеребец мощно оттолкнулся от края расщелины и перелетел через неё, словно, птица. Они побежали дальше, только ветер в ушах свистел. Каменистая дорога вилась вдоль склона утомительно долго. Никакой поляны, никакого храма, никакого мёртвого города. Видно, Горний мир постоянно менялся. Каким он окажется сегодня?
Стоило так подумать, как Харысай выскочил на плоскую вершину, посреди которой у отвесного обрыва толпились дети. Так странно, ведь снизу со всех сторон гора выглядела покатой. Видно, это тоже игры духов. Дети заворожённо взирали в пропасть, словно готовились прыгать.
Отец дружин стоял позади них, сложив руки на груди, и смиренно ждал. Должно быть, он хотел залить камни внизу кровью и сделать их своим жертвенником.
«Гляжу, на этот раз ты сохранил оружие, дар и даже лошадь не оставил. Не такой уж ты неприступный, – издевался Пастух в голове Морти. – Я уже всё перепробовал, чтобы твоё внимание привлечь: и крыс на город натравил, и веру людей в тебя пошатнул, и могилу собственную показал, и логово, и даже ремесло твоё отнял, а всё мало оказалось. Хоть паству свою ты не оставил. Паства самое ценное, что у нас есть, не так ли?»
А не помогает ли Пастух Безликому? Впрочем, неважно.
– Я готов сражаться. Только отпусти детей.
«Конечно, – легко согласился Пастух. – Как только ты убьёшь меня, и твоя паства будет свободна».
– А если проиграю?
Пастух указал глазами на пропасть.
«Такой исход мне понравится ещё меньше, чем тебе. Так что постарайся победить. Ради нас обоих».
Пастух откинул ветхий плащ, разломал пополам посох и достал оттуда тонкий клинок, отливавший белым светом. Морти вынул из ножен небесный клинок и полоснул им по запястью, обагряя лезвие кровью. Меч зазвенел и полыхнул бледно-фиолетовым.
«Наконец-то достойный противник! – возликовало оружие. – Бой будет жарким!»
Морти не разделял его радости, но обязан был драться, обязан перед Вожыком и Лейвом, перед остальными детьми, перед жителями города и перед Гердой.
Первый взмах меча – Охотник неловко ушёл в сторону. Ответный выпад оказался недостаточно быстрым. Клинки высекли снопы искр. Ещё и ещё.
Единственный шанс – закончить в пару ударов. На большее сил не хватит. Но противник отражал атаки играючи. После его выпадов с трудом удавалось устоять на ногах. Пастух будто забыл о хромоте, ранах и прожитых годах. В драке он распрямился, стал сильнее и быстрее.
Морти перекатом ушёл вбок от контратаки и закрутил меч петлями, не позволяя противнику пробиться сквозь защиту. Нужна передышка.
«Ну же! – негодовал Пастух. – Почему ты не сражаешься в полную силу? Может, пустить тебе кровь, тогда ты оценишь меня по достоинству?»
Пастух ударил снизу. Лезвие его меча скользнуло по выставленному для защиты клинку. Обманный манёвр с уязвимой стороны – белое оружие Пастуха взлетело молнией. Боль пронзила левое плечо в нескольких пальцах от сердца. Рубашка промокла.
Морти зашипел и замахнулся, но противник ловко увернулся и нанёс сокрушительный удар сверху. Едва удалось отбить и перегруппироваться.
Воздушные щиты Пастух обходил, словно их не было. Морти перенаправил ветроплав, чтобы удержать равновесие, и едва не опоздал. Следующая атака почти смела его с ног.
Это конец! Ещё один такой выпад, и он не устоит.
– Упрямый баран! – зло сплюнул Финист.
Герда нервно заламывала руки. Что, если Морти не вернётся? Ведь она столько ему не сказала! Зачем поругалась с ним, да ещё из-за такой глупости, как испытание?
Нет больше сил слушать запреты и изнывать от беспокойства. Нужно помочь. Пусть даже против воли Морти. Пусть даже ценой собственной жизни. Лишь бы жил он и, быть может, иногда скучал по ней.
В загоне резвились кобылы. Догонят ли они быстроногого жеребца до того, как он домчится до Мельдау?
Она перевела взгляд на мрачного оборотня. Он успел одеться, пока Охотник собирался в дорогу, даже флейту с собой захватил.
А что, если попробовать внушение? Для хорошего дела можно и нарушить правила. Можно нарушить их все, лишь бы Морти жил!
– Финист! – позвала Герда и положила ладони ему на щёки.
Как же она делала это раньше? Нужно пожелать со всей силы, мысленно высказать приказ, как с животными… Заодно проверит, как использовать внушение на детях. Глаза в глаза. Зрачки Финиста расширились и заполнили почти всю золотистую радужку.
– Отпусти меня! Просто отвернись…
Оборотень моргнул и скинул её руки.
– Нет, так нельзя! Ты же обещала!
– Но я… Мастер Стигс! – всхлипывала она не в силах совладать с собой.
– Даже так. Нельзя заставлять людей делать что-то против их воли. Иначе станешь ничем не лучше Лучезарных! – отрезал он.
Герда вздрогнула. Разве она может быть такой? Обвинять, пытать, приговаривать и сжигать других одарённых, Вожыка, Майли, Финиста… Морти! Нет, нет, никогда!
– Время уходит. Мы должны нагнать мастера Стигса до того, как он попадёт на Духову гору, – всплеснула сиротка руками. – Иначе мы его не найдём.
– Догоним, – согласился Финист. – Но без внушения. Лови лошадей, я знаю короткую дорогу. Морти же велел присматривать за тобой. Это я и буду делать, а ты поедешь ему на подмогу.
Одевшись и вооружившись, они направили лошадей к мосту Биворн. Герда никогда не ощущала такой решимости, словно мистическая сила гнала её вперёд. Кобылы неслись во весь опор, не обращая внимания на узкую извилистую тропу, крутые подъёмы и спуски, на зияющую с одной стороны пропасть, на летящие из-под ног камни. Быстрее, обгоняя ветер, только бы успеть, пока не стало слишком поздно.
Но эламский жеребец оказался слишком резвым для обычных лошадей. Они подъехали к удивительно симметричной, похожей на пирамиду горе, а его уже и след простыл.
Показались ворота с орлиными головами. Герда с Финистом будто упёрлись в невидимую стену, ту самую, за которой Морти частенько скрывался от них.
– Опоздали! – сокрушённо воскликнула сиротка.
– Можно попробовать пробиться внутрь, – изрёк оборотень невозмутимо.
– Мастер Стигс сказал, что нас туда не пустят. А ворожея туатов предупреждала, что отыскать там Морти смог бы только его близкий родственник или духовный близнец, суженая, – напомнила сиротка.
Финист закатал рукав. На его ладони был заметен свежий шрам.
– Когда ты болела, Ноэль, Морти и я обменялись кровью. Теперь мы побратимы, родственники не по крови, но по своему выбору. Эта связь куда сильнее. А ты его суженая. Каждый, кто хоть раз видел, как вы смотрите друг на друга, сразу понимал это. Потому я и злился всё время.
Почему она сама никогда этого не замечала, хотя и желала всем сердцем?
– Ну же, вспомни свои собственные слова. Нужно верить в чудо, верить в себя, только тогда что-то получится. И дети, и даже Морти сейчас как никогда нуждаются в твоей вере. Каждый из нас потерял своих кровных родственников, но мы обрели друг друга. После всего, что нам довелось пережить вместе, мы одна семья. А если этого окажется недостаточно, подсобит удача Сокола ясно солнышко. Обязательно. Мы сможем!
Оборотень протянул Герде руку. Она сжала его ладонь и зажмурилась. Кобылы двинулись вперёд.
Даже дышать было страшно. Хоть бы получилось. Хоть бы! Хоть бы!
Милостивые духи, пропустите нас, позвольте увидеть его и помочь. Он герой и не должен погибнуть вот так. Он наш самый близкий, дорогой человек, он наша семья. А на детях и вовсе нет никакой вины.
Вдруг Финист зашипел и выдернул свою ладонь из руки Герды. Она испуганно распахнула веки. Ворота остались позади, впереди вилась каменистая тропа.
– Что с тобой? – встревожилась сиротка.
– Ничего страшного, сейчас пройдёт, – отмахнулся оборотень, потирая шрам на запястье. – Главное, что у нас получилось. Едем быстрее.
Финист прижал к бокам Золотинки пятки, и та сорвалась в стремительный галоп. Резвая Яшка с трудом поспевала за старушкой. Показалась глубокая расщелина. Оборотень не стал сбавлять темпа, а лишь коротко обернулся.
– Придётся прыгать. Держись!
Они уже столько преодолели. Запреты и преграду духов. Какой-то жалкий разлом их не остановит!
В голове послышался голос Морти. Не бойся, не думай о падении, расслабься и сопровождай движения лошади поясницей. Верь ей, и лошадь тебя вывезет во что бы то ни стало. Когда передние копыта оторвутся от земли, привстань на стременах и подай руки с поводом вперёд. А когда кобыла приземлится, сразу же садись обратно в седло и скачи дальше.
Золотинка прыгнула первой, Яшка вспорхнула за ней, легко, словно птица. Даже не качнуло ни чуточки. Приземлившись на другой стороне, лошади во всю прыть помчались дальше.
С вершины спускался молочный туман, словно на гору опустилось плотное облако. В белёсом мареве мелькали тени: огромный кот с пламенеющей шерстью, долговязая Ягиня в короне из оленьих рогов, державшиеся за руки родители. А кто эта невысокая и хрупкая госпожа? На поясе в ножнах тонкий клинок, за плечами плащ, глаза холодные и злые. В её лице чудились осуждение и одновременно скорбь. Скорбь палача по осуждённому – такое противоречивое чувство. Вдалеке мерещился огромный храм с куполами, толпа у древнего раскидистого дуба рядом.
«Идём со мной! Я должна открыть тебе тайну», – манила госпожа сойти с тропы и следовать за ней.
– Не останавливайся! – позвал Финист. – Что бы ты там ни видела, Морти и дети сейчас важнее.
Неужели, это Лайсве? Может, она хочет предупредить или подсказать, как победить Пастуха?
«Это важно. Он не тот, кем кажется. Знание убережёт тебя в будущем!» – продолжала звать госпожа.
Оборотень схватил Герду за руку:
– Призраки могут завести тебя в пропасть. Едем! Время выходит.
Он щёлкнул языком и погнал Золотинку по дороге. Не слушая всадницу, Яшка припустила следом.
– Прости. Морти и детям помощь нужна сейчас, а с будущим я разберусь потом, – крикнула Герда на прощание.
Призрак горестно взвыл и растаял. Ничего. Нужно думать о живых, а не о тех, кто уплыл на Тихий берег.
От ощущения громадной ауры спёрло дух. Много сильней, чем у всех демонов вместе взятых. Такого ни один человек не победит, даже... Нет, они с Финистом уведут детей, и Охотнику не понадобится сражаться.
Показалась плоская вершина. Пугающе тихие дети толпились на ней: от едва научившихся ходить малюток до долговязых почти взрослых подростков, мальчишек в коротких штанах и жилетках нараспашку, девочек в цветастых платьях.
Оборотень остановил лошадей чуть вдалеке, чтобы не выдать себя стуком копыт. Прячась за скалами и валунами, Финист с сироткой подкралась поближе.
Дети безучастно смотрели на отвесный склон, словно ждали приказа прыгать. Оборотень вынул из-за пазухи флейту и заиграл. Ту самую зажигательную мелодию, под которую отплясывала крыса. Дети разом повернули головы в их сторону. Пускай лучше танцуют, чем прыгают! Но нет, они не сдвинулись с места.
Над домом пронзительно закричал сокол. Все выглянули за порог. Птица камнем рухнула на землю и обернулась человеком в столбе дыма. Морти уже по привычке бросил ему плащ.
Финист запыхался, кутаясь в одежду.
– Я видел их, детей! – сбивчиво заговорил он. – Нагнал возле моста Биворн. Одноглазый предводитель мертвецов уводит их в горы!
– Пастух?! – ахнул Морти.
Аруин с приспешниками тоже похищали детей, но всегда по одному, а не всех сразу. Неужели Пастух сильнее? Бог, как-никак.
– Что за пастух? – всполошился Гарольд. – Пройдоха проповедник привёл к нам высокого бородатого старика в ветхом плаще и фетровой шляпе. Один глаз у него был заплывший. Этот пастух и избавил город от крыс. Заворожил их игрой на флейте, как овечек, и утопил в океане.
– Да-да, он играл на флейте, но из неё не доносилось ни звука, а дети шли за ним, как привязанные. Я попытался их остановить, но ничего не вышло. Даже силой не смог Вожыка утащить, – подтвердил оборотень.
– Понятно, как у него получилось то, в чём мы потерпели неудачу. Это же он насылал на город крыс с самого начала. А за избавление потребовал ваших детей! – догадался Охотник.
– Нет! Мы бы не позволили. Он просил рыбу, древесину, шкуры… – ошалело замотал головой Гарольд.
– Так и сказал? – удивился Морти.
– Нет, он всё время молчал. За него говорил проповедник. Он попросил залог будущего благоденствия города, – недоумённо ответил Гарольд. – Сказал, это поможет пастуху преуспеть.
– Но рыбу и шкуры без людей добывать будет некому. Он попросил в награду детей. Единственное богатство, которое ему нужно, это жертвы! – догадалась Герда.
– Я собственноручно придушу этого демонова проповедника! – взревел бургомистр.
– Позже. Нужно спасать детей! Эйс, беги к родителям, зови на помощь. Мастер Гарольд… – Морти бросил на его воинственное лицо оценивающий взгляд. – Успокойте бюргеров и никуда их не пускайте. А я поеду в погоню.
Охотник сделал два шага к конюшне, но вспомнил, что не одет и вернулся в дом. Гарольд с Эйсом убежали по поручениям.
– Я нагоню Пастуха в полёте быстрее. Думаю, если подобрать на той недоделанной флейте нужную мелодию, детей удастся расколдовать, – предлагал Финист, не отставая от Морти ни на шаг.
– Он убьёт тебя, пока ты будешь подбирать, – возразил тот.
– Значит, ты его отвлечёшь. Этого противника тебе не одолеть в одиночку! – не сдавался оборотень. – Он не таился. Он видел, как я пытался остановить детей, но ничего не сделал. Он хотел, чтобы я знал, куда и с кем они идут. Это ловушка.
– Финист прав! Вы же едва не упали в обморок утром, а потом бредили у себя в комнате, – поддержала его Герда. – Нельзя сражаться в таком состоянии. Я тоже могу помочь, отвлечь или попробовать внушение…
Не верит. Пусть с ней. Лишь бы в полынью не лезла. В этом и будет третье испытание – защитить её от Пастуха. Морти не собирался давать Безликому такой шанс.
– Нет! – резко осадил обоих Охотник на последней ступени лестницы. – Я знаю, куда ведёт детей Пастух. На Духову гору Мельдау. Там у него логово. Никого кроме меня на неё не пустят. Финист, если хочешь помочь, не спускай с Герды глаз!
Он скрылся в своей спальне, оделся, захватил проклятый клинок и помчался в конюшню.
Герда с Финистом шли следом. Она комкала в руках шаль, он разглядывал свежий шрам на своей ладони. Переживали. Хоть бы они послушали и не лезли на рожон.
Охотник вскочил в седло и до хруста вжал пятки в бока Харысая. Отбивая трёхтактную дробь, жеребец поскакал к заснеженным пикам Полночьгорья. Полные укоризны взгляды преследовали всадника, даже когда домочадцы скрылись из виду.
Надо было провести с Гердой больше времени. За те несколько часов, что они пролежали обнявшись, резерв заполнился лишь на четверть, может, на треть. Достаточно, чтобы не валиться с ног от усталости, но для битвы слишком мало. Шансов победить силой нет, а в голове шумит как от похмелья. Но о неудаче думать нельзя, иначе шансов вообще не будет.
Забытые, покинутые паствой боги злились на весь мир и становились глухими к мольбе, состраданию и даже доводам рассудка. Ими двигала одна жажда мести, а убить могла лишь собственная ненависть. Хоть бы у Пастуха её скопилось достаточно, иначе все потуги будут тщетны.
Харысай мигом домчал до ворот на Мельдау и поскакал вверх по сыпучим камням, как по твёрдой земле, ровно и быстро. Впереди показался хлипкий мостик. Конному не перейти. Ну и к демонам его!
Жеребец мощно оттолкнулся от края расщелины и перелетел через неё, словно, птица. Они побежали дальше, только ветер в ушах свистел. Каменистая дорога вилась вдоль склона утомительно долго. Никакой поляны, никакого храма, никакого мёртвого города. Видно, Горний мир постоянно менялся. Каким он окажется сегодня?
Стоило так подумать, как Харысай выскочил на плоскую вершину, посреди которой у отвесного обрыва толпились дети. Так странно, ведь снизу со всех сторон гора выглядела покатой. Видно, это тоже игры духов. Дети заворожённо взирали в пропасть, словно готовились прыгать.
Отец дружин стоял позади них, сложив руки на груди, и смиренно ждал. Должно быть, он хотел залить камни внизу кровью и сделать их своим жертвенником.
«Гляжу, на этот раз ты сохранил оружие, дар и даже лошадь не оставил. Не такой уж ты неприступный, – издевался Пастух в голове Морти. – Я уже всё перепробовал, чтобы твоё внимание привлечь: и крыс на город натравил, и веру людей в тебя пошатнул, и могилу собственную показал, и логово, и даже ремесло твоё отнял, а всё мало оказалось. Хоть паству свою ты не оставил. Паства самое ценное, что у нас есть, не так ли?»
А не помогает ли Пастух Безликому? Впрочем, неважно.
– Я готов сражаться. Только отпусти детей.
«Конечно, – легко согласился Пастух. – Как только ты убьёшь меня, и твоя паства будет свободна».
– А если проиграю?
Пастух указал глазами на пропасть.
«Такой исход мне понравится ещё меньше, чем тебе. Так что постарайся победить. Ради нас обоих».
Пастух откинул ветхий плащ, разломал пополам посох и достал оттуда тонкий клинок, отливавший белым светом. Морти вынул из ножен небесный клинок и полоснул им по запястью, обагряя лезвие кровью. Меч зазвенел и полыхнул бледно-фиолетовым.
«Наконец-то достойный противник! – возликовало оружие. – Бой будет жарким!»
Морти не разделял его радости, но обязан был драться, обязан перед Вожыком и Лейвом, перед остальными детьми, перед жителями города и перед Гердой.
Первый взмах меча – Охотник неловко ушёл в сторону. Ответный выпад оказался недостаточно быстрым. Клинки высекли снопы искр. Ещё и ещё.
Единственный шанс – закончить в пару ударов. На большее сил не хватит. Но противник отражал атаки играючи. После его выпадов с трудом удавалось устоять на ногах. Пастух будто забыл о хромоте, ранах и прожитых годах. В драке он распрямился, стал сильнее и быстрее.
Морти перекатом ушёл вбок от контратаки и закрутил меч петлями, не позволяя противнику пробиться сквозь защиту. Нужна передышка.
«Ну же! – негодовал Пастух. – Почему ты не сражаешься в полную силу? Может, пустить тебе кровь, тогда ты оценишь меня по достоинству?»
Пастух ударил снизу. Лезвие его меча скользнуло по выставленному для защиты клинку. Обманный манёвр с уязвимой стороны – белое оружие Пастуха взлетело молнией. Боль пронзила левое плечо в нескольких пальцах от сердца. Рубашка промокла.
Морти зашипел и замахнулся, но противник ловко увернулся и нанёс сокрушительный удар сверху. Едва удалось отбить и перегруппироваться.
Воздушные щиты Пастух обходил, словно их не было. Морти перенаправил ветроплав, чтобы удержать равновесие, и едва не опоздал. Следующая атака почти смела его с ног.
Это конец! Ещё один такой выпад, и он не устоит.
***
– Упрямый баран! – зло сплюнул Финист.
Герда нервно заламывала руки. Что, если Морти не вернётся? Ведь она столько ему не сказала! Зачем поругалась с ним, да ещё из-за такой глупости, как испытание?
Нет больше сил слушать запреты и изнывать от беспокойства. Нужно помочь. Пусть даже против воли Морти. Пусть даже ценой собственной жизни. Лишь бы жил он и, быть может, иногда скучал по ней.
В загоне резвились кобылы. Догонят ли они быстроногого жеребца до того, как он домчится до Мельдау?
Она перевела взгляд на мрачного оборотня. Он успел одеться, пока Охотник собирался в дорогу, даже флейту с собой захватил.
А что, если попробовать внушение? Для хорошего дела можно и нарушить правила. Можно нарушить их все, лишь бы Морти жил!
– Финист! – позвала Герда и положила ладони ему на щёки.
Как же она делала это раньше? Нужно пожелать со всей силы, мысленно высказать приказ, как с животными… Заодно проверит, как использовать внушение на детях. Глаза в глаза. Зрачки Финиста расширились и заполнили почти всю золотистую радужку.
– Отпусти меня! Просто отвернись…
Оборотень моргнул и скинул её руки.
– Нет, так нельзя! Ты же обещала!
– Но я… Мастер Стигс! – всхлипывала она не в силах совладать с собой.
– Даже так. Нельзя заставлять людей делать что-то против их воли. Иначе станешь ничем не лучше Лучезарных! – отрезал он.
Герда вздрогнула. Разве она может быть такой? Обвинять, пытать, приговаривать и сжигать других одарённых, Вожыка, Майли, Финиста… Морти! Нет, нет, никогда!
– Время уходит. Мы должны нагнать мастера Стигса до того, как он попадёт на Духову гору, – всплеснула сиротка руками. – Иначе мы его не найдём.
– Догоним, – согласился Финист. – Но без внушения. Лови лошадей, я знаю короткую дорогу. Морти же велел присматривать за тобой. Это я и буду делать, а ты поедешь ему на подмогу.
Одевшись и вооружившись, они направили лошадей к мосту Биворн. Герда никогда не ощущала такой решимости, словно мистическая сила гнала её вперёд. Кобылы неслись во весь опор, не обращая внимания на узкую извилистую тропу, крутые подъёмы и спуски, на зияющую с одной стороны пропасть, на летящие из-под ног камни. Быстрее, обгоняя ветер, только бы успеть, пока не стало слишком поздно.
Но эламский жеребец оказался слишком резвым для обычных лошадей. Они подъехали к удивительно симметричной, похожей на пирамиду горе, а его уже и след простыл.
Показались ворота с орлиными головами. Герда с Финистом будто упёрлись в невидимую стену, ту самую, за которой Морти частенько скрывался от них.
– Опоздали! – сокрушённо воскликнула сиротка.
– Можно попробовать пробиться внутрь, – изрёк оборотень невозмутимо.
– Мастер Стигс сказал, что нас туда не пустят. А ворожея туатов предупреждала, что отыскать там Морти смог бы только его близкий родственник или духовный близнец, суженая, – напомнила сиротка.
Финист закатал рукав. На его ладони был заметен свежий шрам.
– Когда ты болела, Ноэль, Морти и я обменялись кровью. Теперь мы побратимы, родственники не по крови, но по своему выбору. Эта связь куда сильнее. А ты его суженая. Каждый, кто хоть раз видел, как вы смотрите друг на друга, сразу понимал это. Потому я и злился всё время.
Почему она сама никогда этого не замечала, хотя и желала всем сердцем?
– Ну же, вспомни свои собственные слова. Нужно верить в чудо, верить в себя, только тогда что-то получится. И дети, и даже Морти сейчас как никогда нуждаются в твоей вере. Каждый из нас потерял своих кровных родственников, но мы обрели друг друга. После всего, что нам довелось пережить вместе, мы одна семья. А если этого окажется недостаточно, подсобит удача Сокола ясно солнышко. Обязательно. Мы сможем!
Оборотень протянул Герде руку. Она сжала его ладонь и зажмурилась. Кобылы двинулись вперёд.
Даже дышать было страшно. Хоть бы получилось. Хоть бы! Хоть бы!
Милостивые духи, пропустите нас, позвольте увидеть его и помочь. Он герой и не должен погибнуть вот так. Он наш самый близкий, дорогой человек, он наша семья. А на детях и вовсе нет никакой вины.
Вдруг Финист зашипел и выдернул свою ладонь из руки Герды. Она испуганно распахнула веки. Ворота остались позади, впереди вилась каменистая тропа.
– Что с тобой? – встревожилась сиротка.
– Ничего страшного, сейчас пройдёт, – отмахнулся оборотень, потирая шрам на запястье. – Главное, что у нас получилось. Едем быстрее.
Финист прижал к бокам Золотинки пятки, и та сорвалась в стремительный галоп. Резвая Яшка с трудом поспевала за старушкой. Показалась глубокая расщелина. Оборотень не стал сбавлять темпа, а лишь коротко обернулся.
– Придётся прыгать. Держись!
Они уже столько преодолели. Запреты и преграду духов. Какой-то жалкий разлом их не остановит!
В голове послышался голос Морти. Не бойся, не думай о падении, расслабься и сопровождай движения лошади поясницей. Верь ей, и лошадь тебя вывезет во что бы то ни стало. Когда передние копыта оторвутся от земли, привстань на стременах и подай руки с поводом вперёд. А когда кобыла приземлится, сразу же садись обратно в седло и скачи дальше.
Золотинка прыгнула первой, Яшка вспорхнула за ней, легко, словно птица. Даже не качнуло ни чуточки. Приземлившись на другой стороне, лошади во всю прыть помчались дальше.
С вершины спускался молочный туман, словно на гору опустилось плотное облако. В белёсом мареве мелькали тени: огромный кот с пламенеющей шерстью, долговязая Ягиня в короне из оленьих рогов, державшиеся за руки родители. А кто эта невысокая и хрупкая госпожа? На поясе в ножнах тонкий клинок, за плечами плащ, глаза холодные и злые. В её лице чудились осуждение и одновременно скорбь. Скорбь палача по осуждённому – такое противоречивое чувство. Вдалеке мерещился огромный храм с куполами, толпа у древнего раскидистого дуба рядом.
«Идём со мной! Я должна открыть тебе тайну», – манила госпожа сойти с тропы и следовать за ней.
– Не останавливайся! – позвал Финист. – Что бы ты там ни видела, Морти и дети сейчас важнее.
Неужели, это Лайсве? Может, она хочет предупредить или подсказать, как победить Пастуха?
«Это важно. Он не тот, кем кажется. Знание убережёт тебя в будущем!» – продолжала звать госпожа.
Оборотень схватил Герду за руку:
– Призраки могут завести тебя в пропасть. Едем! Время выходит.
Он щёлкнул языком и погнал Золотинку по дороге. Не слушая всадницу, Яшка припустила следом.
– Прости. Морти и детям помощь нужна сейчас, а с будущим я разберусь потом, – крикнула Герда на прощание.
Призрак горестно взвыл и растаял. Ничего. Нужно думать о живых, а не о тех, кто уплыл на Тихий берег.
От ощущения громадной ауры спёрло дух. Много сильней, чем у всех демонов вместе взятых. Такого ни один человек не победит, даже... Нет, они с Финистом уведут детей, и Охотнику не понадобится сражаться.
Показалась плоская вершина. Пугающе тихие дети толпились на ней: от едва научившихся ходить малюток до долговязых почти взрослых подростков, мальчишек в коротких штанах и жилетках нараспашку, девочек в цветастых платьях.
Оборотень остановил лошадей чуть вдалеке, чтобы не выдать себя стуком копыт. Прячась за скалами и валунами, Финист с сироткой подкралась поближе.
Дети безучастно смотрели на отвесный склон, словно ждали приказа прыгать. Оборотень вынул из-за пазухи флейту и заиграл. Ту самую зажигательную мелодию, под которую отплясывала крыса. Дети разом повернули головы в их сторону. Пускай лучше танцуют, чем прыгают! Но нет, они не сдвинулись с места.
