Глава 1
«Это она…» «Та самая?» «Не может быть…»
Все тот же знакомый шепот за спиной…
Я глубоко вздохнула, платье на груди всколыхнулось легкой бирюзовой волной. Успокойся, Алекс, ты еще и не с таким справлялась! Я расправила плечи, и гордо подняла голову. Да, знаю, сплетни порой бывают опасней змеиного яда, но у меня, похоже, уже начал вырабатываться иммунитет. Так что пусть сборище местных толстосумов и фальшивых моралистов бьется в припадке, пусть с упоением перетряхивает чужое белье в надежде отыскать еще одно пятнышко грязи и раздуть его до размеров океана, теперь я понимаю: это лишь пустое злословие…
Я мысленно усмехнулась, рассматривая разряженную толпу. Как же… все – сплошь цвет Лондонского общества! Казалось бы, ну и какое ему дело до начинающей художницы Александры Беннет? И тут, увы, вступало в силу первое «но»: принадлежность к одному из тех древних знатных семейств, корни которых уходили еще ко временам Тюдоров.
Да, такими как мы всегда гордилась старая добрая Англия и вдруг… любовница сенатора, что тоже, казалось бы, само по себе не страшно. Однако дальше появлялось уже второе «но»: та самая нижняя палата, которая беззвучно и тем не менее во всеуслышание заявляла об отсутствии титула и родословной… Да, мой так называемый «любовник» безроден, что для местной аристократии как бельмо на глазу!
Я отсалютовала бокалом очередному знакомому. Чувствую, еще немного – и маска благопристойности слетит с моего лица, как осенние пожухлые листья от порыва ветра. Ох, как же я ненавижу этот дешевый спектакль! Да будь моя воля, давно бы наплевала на этот прием и вернулась домой, однако жить-то на что-то нужно потомку славного и… давно обнищавшего рода.
Я вздохнула, думая о том небольшом аукционе, который и завершит этот долгий вечер. Там у меня хотя бы будет шанс продать что-нибудь из своих работ. Ведь обычно организаторы таких мероприятий стараются выставлять картины не только именитых мастеров, но и начинающих художников.
Да… аукционы – единственное, что важно для меня на таких приемах! Всегда интересно смотреть, как под натиском чужих фантазий реальный мир на время исчезает, уступая место голографической иллюзии. Это благодаря ее действию обычные стены превращаются в бесконечные зеленые равнины, след которых давно стерся с лица земли, или в густые леса, остатки которых исчезли около века назад. Да, в последнее время такие пейзажи с нотками nostalgy за безвозвратно ушедшим прошлым Земли снова вошли в моду. И какой-нибудь богатей с радостью платил за них большие деньги, чтобы потом в узком кругу семьи и друзей полюбоваться чужим мастерством и силой воображения.
К сожалению, последнего в моих работах было с избытком, а это не всегда принимали окружающие. Увы, но мои картины покупали нечасто. А между тем апартаменты в центре города требовали немалых расходов. Но, черт возьми, разве я могла их продать? Разве могла проститься с квартирой, с которой связано столько воспоминаний?
Мои пальцы невольно сжались на ручке сумки. Нет, я из кожи вон вылезу, только чтобы не растерять то, что у меня еще осталось! И плевать на все эти глупые разговоры, которые ходят в высшем свете. Пусть плетут кружево лжи, пусть развлекаются за чужой счет, главное, чтобы в моем распоряжении оставались их кошельки.
В тот вечер я едва дождалась аукциона, на котором даже продали одну из моих картин. Пожалуй, это стало единственным неоспоримым плюсом, а вот минусов…
Я забралась в машину и, откинувшись на спинку кресла, устало прикрыла глаза. Только вот после таких вечеринок почему-то всегда так гадко на душе и хочется поскорее в душ. Ну ничего, сейчас посижу еще пару минут в машине, немного приду в себя, и домой... мои губы невольно расползлись в блаженной улыбке.
Но стоило музыкальной трели из динамика разорвать тишину салона, как мое состояние «я почти в нирване» испарилось без следа. Господи, ну кому понадобилось звонить в такой час? Наверняка ведь номер набрал какой-нибудь сильно выпивший «центр вселенной» из местной тусовки, которому срочно понадобилось вынести кому-нибудь мозг. Не стану отвечать! Кому должна, всем прощаю. Но я все же заставила себя взглянуть на экран, светившийся на автомобильной панели управления, и тотчас все былое раздражение развеялось без следа.
Всего на долю секунды я замерла в удивлении. Нет, сам по себе звонок от этого человека не вызвал бы у меня такой реакции, но по общей линии… да еще и глубокой ночью... Для такого поступка он всегда был слишком тактичен и старомоден. Мой Питер Хопкинс ни за что не стал бы тревожить меня в такое время без веской на то причины. И как бы я ни устала, как бы в данный момент ни ненавидела всех людей на этой чертовой Земле и ее колониях, но не ответить тому, кто с некоторых пор значил для меня слишком многое, не могла.
Рука сама потянулась к экрану, и я приняла вызов. Крохотное окошко засветилось бледно-голубым светом, и над ним возникла трехмерная голограмма сенатора Питера Хопкинаса. В реальной жизни высокий и довольно крупный мужчина теперь выглядел настоящим лилипутом и мог уместиться на ладони. Его пронзительные голубые глаза... Сначала мне показалось, они смотрят прямо на меня, но вскоре стало ясно: это всего лишь запись.
«Алекс, прости, что беспокою тебя в такое время…» – его голос прозвучал как всегда спокойно и уверенно, однако я сразу уловила в интонации какие-то тревожные нотки.
«… но я бы хотел увидеться с тобой прямо сейчас, – на несколько секунд Хопкинс замялся, словно не решаясь договорить фразу до конца, но затем все же продолжил: – Мне нужна твоя помощь. Приезжай, как только сможешь…» Я невольно взглянула на циферблат: светящиеся в полумраке цифры на панели управления показывали давно за полночь.
«Даже если будет очень поздно, я все равно буду ждать», – словно читая мои мысли договорил сенатор.
Голограмма подернулась легкой рябью, и, напоследок мигнув, исчезла. А я все сидела в кресле, но в отличие от неподвижного тела в голове сейчас проносились сотни мыслей. Кажется, за все время нашего знакомства Питер Хопкинс впервые обратился ко мне за помощью. Так что же могло произойти?! Почему ему вдруг так срочно понадобилось со мной увидеться? Впрочем, все эти вопросы совсем не помешали принять мгновенное решение. Я склонилась над экраном небольшого вирта, закрепленным в виде браслета у меня на запястье, и быстро задала автомобилю новые координаты. Мотор тотчас взревел, а через несколько секунд машина оторвалась от посадочной площадки и понеслась по привычной паутине воздушных трасс.
Но следить за дорогой в таком тревожном состоянии я вряд ли могла, поэтому пришлось включить автоуправление. И теперь уже без страха угодить в аварию я уставилась в окно, но мысли… мысли в этот момент неслись вскачь.
Странное сообщение просто не выходило у меня из головы, а перед глазами все еще стаяло лицо сенатора. В последнее время мы виделись практически каждый день, впрочем, молва без зазрения совести легко приписывала нам и ночные свидания, и любовные отношения. Но пока бездоказательно. Всего лишь на уровне слухов. Однако правда состояла в том, что я слишком высоко ценила то дружеское расположение, которое по какому-то счастливому стечению обстоятельств оказывал мне этот мужчина, и ни за что не рискнула бы все испортить банальным романом.
А совместные вечера… Ну что поделать, если мы оба по возможности предпочитали проводить их в тишине, а не среди шумной толпы. Обычно в такой час я читала вслух какую-нибудь старинную еще бумажную книгу из личной коллекции сенатора. Хопкинс же сидел в настоящем деревянном кресле, а не той пластиковой бутафории, которую теперь использовали повсеместно и лишь прикрывали проекционными иллюзиями. Казалось, в такие моменты он полностью погружался в свои мысли. Но я знала, что это не совсем так, ведь стоило только озвучить какой-нибудь вопрос, и он всегда легко включался в разговор. Нет-нет, Питер Хопкинс действительно умел слушать и слышать.
Многим сложно было понять, что же нас связывает. Общие вкусы, любовь к чтению... Нет, общество посчитало это слишком незначительным... А вот разницу в материальном положении и возрасте оно поставило в острие угла. Дитя прогресса и обломок прошлого, как сказало бы большинство. Но разве это главное? Разве эта черта действительно настолько определяющая в человеческих отношениях?
Мне всегда было интересно и легко с Хопкинсом. Он так много знал, что порой, казалось, для него не существует тайн. Умный, начитанный и очень тактичный. Так что да, я ценила нашу дружбу, но это не мешало мне все время задаваться вопросом: а что же он нашел в обычной художнице, картины которой даже неизвестны?
Тот день, когда Хопкинс появился на пороге моей и в то же время уже практически чужой квартиры, стал поворотным в моей судьбе. Только благодаря его стараниям я тогда сохранила свой дом и вернулась почти к нормальной жизни, а боль, которая не давала дышать столько месяцев, немного отступила. И вдруг просьба о помощи от того, кто сам всегда привык ее оказывать!
Мое сердце сжималось от какого-то нехорошего предчувствия, и как бы я себя не уговаривала, как бы не уверяла, что тревожусь понапрасну, но успокоиться уже не могла.
Внезапно тишину салона вновь нарушило сообщение, но на этот раз от САУ, (системы автоматического управления автомобилем): «Прибытие в пункт назначения…» – в динамиках неприятно зашипело, словно там свила гнездо гадюка. Вот старая жестянка! Я с досадой стукнула по пластику. В ответ САУ зашумела еще громче, но через мгновение все-таки выдала: «… минут». Ну да, снова умудрилась проглотить самую важную информацию.
Я сжала пальцы на подлокотниках кресла, пытаясь сдержать раздражение и не сорваться на собственном автомобиле. В последнее время подобные ситуации случались все чаще. При чем подводили не только динамики. Из-за самых разных неисправностей я даже несколько раз опаздывала на встречи с Хопкинсом, что немного раздражало моего друга, поскольку шло в разрез с его врожденными педантичностью и пунктуальностью. Помню, как-то раз Питер даже предложил мне купить новую машину. Но разве я могла позволить, чтобы эта старая, но от того не менее любимая жестянка отправилась в утиль?!
Я взглянула в окно на светящуюся полосу трассы. Хм… показалось или скорость действительно снизилась?!
«Вот черт! – от души выругалась я: –¬ Несмотря на всю мою любовь, в конце концов все-таки отправлю ее на переплавку!» – ¬и ввела показатель скорости уже вручную. Авто натужно взревело, словно раненный зверь, и понеслось по воздушному коридору гораздо быстрее. А я вновь сосредоточилась на своих мыслях. Даже попыталась представить, как вскоре приеду к Питеру Хопкинсу. На мгновение в моих ушах зазвучал его голос: «Алекс, девочка моя, как же я рад тебя видеть!» Ох, я так надеялась, что он скоро разрешит все мои страхи, но противный червячок сомнений все еще не давал покоя и точил изнутри.
На посадочной площадке сенатора было пусто, и только мой автомобиль, легко преодолев невидимый защитный купол от неблагоприятных на высоте двухсотого этажа погодных условий, застыл на ней словно одинокий путник. «Прошу прощения за задержку», – зашуршали вновь ожившие динамики. Интересно, мне показалось или в интонации САУ промелькнули ехидные нотки? Но ведь это всего лишь программа! Я встряхнула головой, отбрасывая такую глупую мысль, и сосредоточилась на квартире Хопкинса.
Обычно, предупрежденный системой, к этому моменту у входа меня уже ожидал один из домашних роботов. Однако на этот раз привычный порядок вещей рухнул еще с порога. Меня никто не встретил! Кажется, за все время нашего с Хопкинсом знакомства такое случилось впервые!
Я попыталась набрать сенатора через вирт на своем браслете, но так и не успела отправить сигнал, заметив в двери крохотную щель. Значит, открыто! Но где же в таком случае робот? Сломался? Я попыталась вспомнить сколько вообще их было в квартире Хопкинса. Кажется... два? Или нет… три! Проклятье, никогда не обращала на это внимание. Ладно! Сейчас все выясню!
Моя рука коснулась гладкой металлической поверхности. Дверь бесшумно отворилась, и передо мной протянулся коридор. Хм... на первый взгляд все выглядело как обычно: немного приглушенный свет, настоящая старинная мебель и ковровая дорожка, по которой, по утверждению Питера Хопкинса, когда-то ходили кино-дивы прошлого.
Со странностями я столкнулась немного позже, когда увидела двух роботов, застывших у стены. Отключены? Но почему? А через несколько минут моя коллекция загадок пополнилась новыми деталями.
Я знала, как трепетно Питер Хопкинс относился к порядку. Его аккуратность и педантизм иногда казались даже излишними. Но теперь... Мое сердце встрепенулось от увиденного, и я пораженно замерла на пороге его кабинета. Это просто немыслимо! Несколько больших настенных экранов теперь пялились на меня мертвенно-черными глазами, по которым расползалась тоненькая сеточка мелких трещин, а один из них и вовсе превратился в груду осколков на полу.
На секунду мне даже показалось, что все это не по-настоящему. Может розыгрыш? Голограмма? И я невольно сделала шаг вперед, пытаясь убедить себя, что все так и есть. Но под туфлями затрещало крошево – все, что осталось от первых на Земле инфокристаллов, которые словно драгоценности хранил у себя на полке господин Хопкинс. Вот черт! Все это на самом деле, и его идеальный кабинет действительно полностью разгромлен! Но что же здесь произошло?! Мой червячок сомнения и тревоги немедленно вытянулся до размеров удава. Сенатор! Я немедленно должна его увидеть!
Пришлось вновь вернуться в коридор. На тот момент мысли в голове напоминали рой жужжащих пчел, которые совсем не добавляли спокойствия грохочущему как ударный барабан сердцу. Ограбление? Его я отмела сразу. Ну в самом деле, разве бы воры стали разбивать эту дорогущую технику? Или на Хопкинса внезапно напал приступ сумасшествия? Мне вспомнился его всегда такой живой взгляд и легкая ироничная улыбка. Нет-нет, фантазия просто отказывалась представить его безумцем. Тогда остается нападение? Но кого и почему? Так, Алекс, спокойней! Он просил тебя о помощи, значит ты проверишь здесь все, заглянешь в каждую чертову комнату, но найдешь Хопкинса! И я с внутренним волнением и страхом принялась за исследование квартиры. Вся обстановка в ней неуловимо изменилась. Конечно, здесь не было такого же беспорядка как в кабинете, но детали... Они казались не менее кричащими: покосившаяся картина, сломанный в вазе цветок, слетевшая со столика салфетка – все указывало на то, что в этом доме произошли какие-то из ряда вон выходящие события. Но где же сам хозяин квартиры? Ответ на свой вопрос я получила довольно скоро.
У входа в гостиную застыл еще один робот. Сейчас он напоминал всего лишь бесполезную игрушку или неудачный предмет декора. Но его образ тут же вылетел из головы стоило мне увидеть господина Хопкинса. От вида как обычно сидящего в своем любимом кресле сенатора меня охватило такое облегчение, словно в тот момент кто-то невидимый в одночасье сбросил с моих плеч всю тяжесть мира.
Питер смотрел в окно, и в первое мгновение я подумала, что он просто наслаждается зрелищем ночного города, как это случалось уже не раз в наши предыдущие встречи.
