На запрос вирта САУ ответила мгновенно. Дверца машины отъехала в сторону, и я забралась в салон. «Только не вздумай сломаться», – мысленно взмолилась при этом. Излишнее промедление или поломка теперь могли стоить неприятных разбирательств сначала с полицией, а потом и с журналистами, которые раздули бы факт моего присутствия в доме сенатора глубокой ночью до невероятных масштабов. Нет, Питер Хопкинс не заслуживал общественного порицания. Так пусть все останется на уровне лишь слухов и домыслов.
Я прикоснулась к панели управления и только теперь заметила, как у меня дрожат пальцы. Нет, в таком состоянии и до аварии недалеко. «Так, соберись, Алекс», – мысленно приказала я, а затем, с трудом сконцентрировав внимание на вирте, переключила машину на автоуправление. Теперь за мою жизнь полностью отвечала САУ, и, несмотря на все свои сбои, она казалась в данный момент гораздо надежней, чем собственные руки.
Корпус машины почти неощутимо завибрировал и плавно поднялся в воздух, а мой взгляд в последний раз скользнул по темным проемам знакомых окон. На долю секунды мне показалось, будто в одном из них как-то странно покачнулась тень. Неужели в квартире кто-то есть? Убийца?! И моментально внутри все похолодело от этой мысли. Но возможно ли, чтобы он все это время находился на месте преступления? И я тут же отрицательно покачала головой. Нет-нет, все комнаты проверены. А тень… возможно, просто показалось или это всего лишь штора всколыхнулась, когда заработала система подачи кислорода? Впрочем, ни опровергнуть, ни наоборот подтвердить никакое из этих предположений я уже не могла. Оставалось только вызвать полицию.
Я дала команду вирту подключить функцию «Аноним» и вышла в общую сеть.
После визита в полицию и «милого» разговора с Лучиелли информация о кристалле все никак не выходила у меня из головы. Я была уверена, что он имеет отношение к убийству, но вот какое? Мне бы хоть крохотную зацепку! Но как я ни старалась, как ни ворошила собственную память, ничего конкретного вспомнить так и не смогла. Правда, немного позже мои мысли плавно перетекли с кристалла и на самого Хопкинса. Я ведь, оказывается, знала о нем так мало и до сих пор все никак не могла сопоставить того худощавого, склонного к философским рассуждениям мужчину в старомодном костюме с человеком-легендой, которого знало все человечество. Впрочем, если б этот факт открылся мне раньше, он бы вряд ли что-нибудь изменил в наших отношениях.
Несколько дней я изучала материалы, читала статьи о сенаторе и уже знала, что это он создал всемирно известную корпорацию «Долголетие». Правда, Питер уже давно отошел от дел, но все еще интересовался научными разработками и продолжал публиковать статьи. Я даже попыталась вникнуть в смысл некоторых из них. Но когда мозг окончательно взбунтовался и вскипел от терминов, наконец сдалась и решила хоть немного отвлечься.
Обычно я любила проводить время дома, но сегодня стены родной квартиры словно давили на меня, и я решила: нужно куда-нибудь выбраться! Немедленно! Сейчас! И желательно в общественное место, где безопасно и полно видеокамер. Короче говоря, меня понесло... в торговый центр.
В огромном магазине, где продавалось практически все, начиная от продуктов питания и заканчивая последними моделями роботов, я бродила долго и бесцельно. Удивительно, но около века назад все думали, что такие мегамаркеты навсегда уйдут в прошлое, полностью уступив место покупкам в сети. Однако этого так и не произошло, ведь до сих пор еще находились любительницы лично посмотреть, выбрать, оценить на ощупь товар, не опираясь лишь на его описание и голографическую проекцию. Но я ведь приехала сюда не за этим.
Я переходила от полке к полке, из отдела в отдел, но за внутренними переживаниями на самом деле не замечала ни витрин, ни того, что на них находилось. Возможно, именно из-за такой глубокой погруженности в себя я и не сразу заметила слежку. Да-да, меня преследовала какая-то рыжая девица в ярком канареечного цвета сарафане. А поскольку я и так в последнее время держалась на пределе, то новое обстоятельство стало последней каплей. Да, как бы банально это ни звучало, но я сорвалась. Совершенно отчетливо помню, как моя рука отшвырнула абсолютно ненужную сумку, и я ринулась выяснять, кто она такая.
Ах, как же вытянулось лицо незнакомки, когда из-за полки с бельем на нее выскочила разъяренная фурия. О, мне было что сказать этой преследовательнице! Но женщина быстро пришла в себя. «Через пять минут жду вас в кафе «Red flower», – не обращая внимание на мой воинственный вид, неожиданно проговорила она и едва заметно кивнула в сторону вывески в самом конце торгового зала. А когда я попыталась выяснить у нее, кто же она такая, девица даже не подала вида, что моя персона ей хоть сколько-нибудь интересней того аляповатого платья, которое она держала в руках.
Странное поведение незнакомки поставило меня в тупик и в то же время до крайности заинтриговало! Конечно же, я приняла ее приглашение, ведь при том количестве тайн, которое меня теперь окружало, не могла отказать себе в возможности раскрыть хотя бы одну из них. А потому, недолго думая, отправилась в назначенное место.
В кафе я заняла столик практически по центру и заказала ромашковый чай и чизкейк. Увы, но на фоне последних событий, аппетит совсем пропал. А поскольку сладкое я всегда любила, то и надеялась таким нехитрым способом заставить себя хоть что-нибудь съесть. Однако, когда принесли заказ, и передо мной поставили тарелочку с пирожным, сразу стало ясно: от волнения и любопытства я не в состоянии проглотить ни крошки. Хорошо, что незнакомка не заставила себя долго ждать, и уже совсем скоро впорхнула в кафе яркой тропической птичкой.
– Ну и место же вы выбрали! – недовольно проговорила она, усаживаясь на соседний стул: – Не люблю сидеть у всех на виду.
Я в удивлении взглянула сначала на нее, затем на небольшой, но уютный зал. Кроме нас в кафе больше никого не было. Хм, какая же она странная!
Несколько минут за столом царило молчание, во время которого мы незаметно изучали друг друга. Не знаю, что хотела разглядеть во мне незнакомка, но показалась, она осталась какой-то немного разочарованной. Хм, интересно и что вызвало у нее это чувство? Моя прическа? Одежда? Или весь образ в целом? Внезапно мне вспомнилось, что я уже несколько дней не укладывала волосы и приехала в торговый центр в старом, зато любимом платье. Впрочем, плевать! О внешности я теперь думала в последнюю очередь. А вот вид девицы меня, наоборот, заинтересовал, но не морковным цветом волос или жутким ярко-желтым сарафаном. Нет, ее лицо внезапно показалось каким-то знакомым, а чуть позже я наконец поняла, с кем меня свела судьба.
– Простите, леди Беннет, что мне пришлось пойти на такие ухищрения, чтобы только встретиться с вами, – начала девица, – но высокая конкуренция в моей работе заставляет действовать нестандартно.
– И кем же, позвольте узнать, вы работаете? – поинтересовалась я.
Однако такой, казалось бы, совершенно простой вопрос почему-то вызвал у моей собеседницы приступ раздражения. В ее взгляде заплясали какие-то злые огоньки, но тем не менее она ответил вполне сдержанно:
– Я – известный репортер и у меня есть свой новостной канал.
А меня наконец осенило: так вот откуда я ее знаю! И память тут же подсказала имя незнакомки: Мэйн… Тереза Мэйн. Голограмма этой журналистки то и дело мелькала на фоне тех скандальных роликов, которыми радовала обывателей инфосеть. Но что понадобилось этой акуле пера от обычной художницы? Или… и сердце сжалось в ледяных тисках тревоги… или все дело в убийстве Хопкинса и том страшном обвинении, о котором я узнала в полиции?
– Что вам угодно? – произнесла я, на всякий случай заранее включая образ холодной аристократки, но внутри... ох, как же суматошно билось мое сердце.
Однако слабость сейчас показывать нельзя, иначе съест живьем. И действительно во взгляде журналистки я заметила нечто хищное, словно она мысленно уже запустила в меня когти и теперь готовилась вырвать свежую сенсацию.
– Три тысячи за интервью с любовницей ученого, создавшего «сыворотку молодости»! – неожиданно выдала она и вся как-то сразу подобралась.
Наверное, Тереза Мэйн ожидала, что жертва ее интереса будет пищать от восторга или станет торговаться, но мое категоричное «нет» ее явно поставило в тупик.
– Постойте…
– Разговор окончен! – жестко отрезала я, отметая напрочь все дальнейшие уговоры.
Правда, моя маленькая победа продержалась недолго.
– Хорошо, тогда что вы можете рассказать о его убийстве?!
На мгновение я оцепенела. Вот, кажется, и произошло то, чего я так боялась. И тотчас в воображении запестрели заголовки видеосюжетов: «Юная любовница выстрелила в сенатора», «Чем окончилась роковая страсть Питера Хопкинса или все-таки Мартина?» «Художница переквалифицировалась в убийцу известнейшего ученого!» и прочее, прочее, прочее в том же духе.
– Пять тысяч за информацию.
О, какая сумма! Я с горечью усмехнулась. Надо же, мне еще и предлагают вознаграждение за то, что совсем скоро обольют грязью.
- Ну же! Вы ведь ¬ – ценный свидетель!
Что?! Она сказала «свидетель»?! Значит, этой Терезе на самом деле ничего не известно о том обвинении?! Я облегченно выдохнула и почувствовала себя куда свободнее.
– Простите, но мне не понятна суть вашего предложения. Да, я действительно хорошо знала сенатора. И по поводу его убийства могу сказать вам то же самое, что и в Управлении полиции.
Журналистка тут же оживилась.
Что ж, сейчас, моя дорогая, я тебя разочарую. И я закончила:
– Мне ничего не известно о том, что случилось с ним в ту роковую ночь.
Тереза досадливо поморщилась и откинулась на спинку стула.
¬- Мне нужно хоть что-нибудь! Я даже готова удвоить сумму вашего гонорара.
Ага, как же! Без ТАКИХ денег как раз можно и нужно обойтись! Я в притворном сожалении развела руками, а затем поднялась из-за стола. Хватит разговоров, а то она действительно выудит из меня какую-нибудь информацию и потом перекрутит по-своему.
– Да постойте же вы! – журналистка в отчаянии вцепилась в рукав моего платья: – Ну неужели две умные женщины не смогут договориться?! – воскликнула она.
А не слишком ли высоко эта Мэйн оценила свои умственные способности?! Я мысленно усмехнулась.
– И все же подумайте над моим предложением, – настойчиво повторила журналистка, – пока я готова идти на честную сделку. А ведь у меня в арсенале есть и совершенно другие методы, только, боюсь, они вам сильно не понравятся.
Такая наглая угроза возмутила меня до глубины души. Да что себе позволяет эта шантажистка?! В раздражении я взмахнула рукой, пытаясь выдернуть рукав, по-прежнему зажатый в когтях у Терезы. Ткань жалобно затрещала, но выдержала.
Выйти из затруднительной ситуации мне, как ни странно, помог один из роботов-официантов.
Я даже предположить не могла, какой именно контакт перемкнуло в его электронных мозгах, но поднос с кофе, который он принес журналистке, неожиданно накренился – и в один момент его содержимое оказалось на ее платье.
На щеки Терезы словно плеснули красной краской, и она вскочила с возмущенным воплем. Бедняга! И это я сейчас о роботе, а не об этой наглой циничное особе, которая и сама кого хочешь обольет... отборной бранью.
Впрочем, я не могла не воспользоваться таким чудесным моментом. Моя рука потянулась к сумочке, и я выскользнула из-за стола. Мне удалось сбежать практически незамеченной, и лишь на пороге кафе я на мгновение обернулась и столкнулась с пристальным взглядом журналистки. Он не предвещал ничего хорошего. Что ж, надеюсь, мы с ней больше никогда не увидимся. А теперь поскорее домой!
Знакомства с Терезой Мэйн мне хватило с лихвой, чтобы отбить всякую охоту выбираться из квартиры, но и в ее стенах я готова была завыть от мучительного холодного отчаяния. Пусто... как год назад, когда хотелось вырвать себе сердце, только бы не сойти с ума от одиночества. А мысли... они жужжали в голове заезженной пластинкой. Если бы родители не купили тот проклятый экскурсионный тур... Если бы не сели тогда в аэромобиль... Я столько раз прокручивала эту ситуацию в голове. Любая мелочь, даже спущенное колесо, все могла изменить. Но... черт, и мое сердце наполнилось новой порцией горечи: я ведь даже не сказала им в тот день «до свиданья»! Глухая тоска… от нее не хотелось жить… она разрушала меня… выедала изнутри.
В то время родители снились мне каждую ночь. Одновременно я и ждала, и ненавидела эти виденья. В них мы снова были счастливой семьей, но утром... меня накрывало такое жгучее разочарование, такое страшное отчаяние от того, что уже невозможно ничего исправить. В такие моменты хотелось выцарапать боль из собственного сердца, чтобы больше никогда ее не чувствовать. А потом вдруг появился Хопкинс. Помню, как его высокая немного сутулая фигура однажды появилась на моем пороге, и как в самом начале я приняла его визит в штыки. Но потом Питеру как-то удалось достучаться до меня. Это за дружбу с ним я держалась, когда становилось совсем тошно, когда весь мир будто выцветал словно старое изрядно поношенное платье. И вот через год снова одна... А всего ужасней, что по Земле до сих пор где-то разгуливает человек, который смог так легко отнять самое дорогое… отнять человеческую жизнь. И в довершение ко всему полиция вместо того, чтобы искать реального убийцу, зациклилась на моей персоне и каком-то кристалле.
В течение несколько дней пока безвылазно сидела в квартире, я то и дело просматривала новостные каналы, надеясь узнать хоть что-нибудь новое, но по каким-то необъяснимым причинам про убийство сенатора нигде так и не было сказано ни слова, даже на канале Терезы, и это несмотря на ее осведомленность. В таком молчании, конечно же, был плюс. Меня не атаковали сотни таких же репортеров, как госпожа Мэйн. Ну как же, любовница и убийца в одном лице – таким взрывоопасным сюжетом не воспользовался бы разве что полный кретин. Мне же пока «повезло» пообщаться только с одной журналисткой.
Кстати, охранная система квартиры несколько раз подавала сигнал о попытках проникновения. Сначала эти сообщения меня всерьез испугали, но после просмотра видеозаписей, я заметила мелькавшую то здесь, то там ярко-морковную шевелюру. Тереза! Ну кто бы сомневался?! Хотя лучше уж пусть за мной следит журналистка, чем убийца.
Кроме того, за эти дни случилось еще одно непонятное событие, которое выбило меня из колеи. Когда я уже почти смирилась с существованием Терезы Мэйн и перестала обращать на нее внимание, на мой вирт пришло видеосообщение.
В тот вечер я допоздна засиделась в инфосети и по началу даже не взглянула на электронное письмо. Да мало ли их рассылали с рекламой или прочей подобной ерундой? Но стоило системе сухим металлическим голосом прочитать то, что было написано в строке отправителя, как мое сердце забилось сильнее, а в груди все сжалось от волнения. Ведь им значился... сам Хопкинс! А значит в письме могло быть что-то очень важное. О кристалле? Моем друге? Причинах, по которым его убили? А может... может даже о том, кто в него выстрелил?
На доли секунды я будто снова оказалась в той комнате с панорамой на город, а перед глазами возникла знакомая картина: кресло и неподвижно застывшая в нем фигура. И старая подруга-боль тут же дала о себе знать. Я провела по лицу рукой, словно желая стереть эти воспоминания.
Я прикоснулась к панели управления и только теперь заметила, как у меня дрожат пальцы. Нет, в таком состоянии и до аварии недалеко. «Так, соберись, Алекс», – мысленно приказала я, а затем, с трудом сконцентрировав внимание на вирте, переключила машину на автоуправление. Теперь за мою жизнь полностью отвечала САУ, и, несмотря на все свои сбои, она казалась в данный момент гораздо надежней, чем собственные руки.
Корпус машины почти неощутимо завибрировал и плавно поднялся в воздух, а мой взгляд в последний раз скользнул по темным проемам знакомых окон. На долю секунды мне показалось, будто в одном из них как-то странно покачнулась тень. Неужели в квартире кто-то есть? Убийца?! И моментально внутри все похолодело от этой мысли. Но возможно ли, чтобы он все это время находился на месте преступления? И я тут же отрицательно покачала головой. Нет-нет, все комнаты проверены. А тень… возможно, просто показалось или это всего лишь штора всколыхнулась, когда заработала система подачи кислорода? Впрочем, ни опровергнуть, ни наоборот подтвердить никакое из этих предположений я уже не могла. Оставалось только вызвать полицию.
Я дала команду вирту подключить функцию «Аноним» и вышла в общую сеть.
Глава 3
После визита в полицию и «милого» разговора с Лучиелли информация о кристалле все никак не выходила у меня из головы. Я была уверена, что он имеет отношение к убийству, но вот какое? Мне бы хоть крохотную зацепку! Но как я ни старалась, как ни ворошила собственную память, ничего конкретного вспомнить так и не смогла. Правда, немного позже мои мысли плавно перетекли с кристалла и на самого Хопкинса. Я ведь, оказывается, знала о нем так мало и до сих пор все никак не могла сопоставить того худощавого, склонного к философским рассуждениям мужчину в старомодном костюме с человеком-легендой, которого знало все человечество. Впрочем, если б этот факт открылся мне раньше, он бы вряд ли что-нибудь изменил в наших отношениях.
Несколько дней я изучала материалы, читала статьи о сенаторе и уже знала, что это он создал всемирно известную корпорацию «Долголетие». Правда, Питер уже давно отошел от дел, но все еще интересовался научными разработками и продолжал публиковать статьи. Я даже попыталась вникнуть в смысл некоторых из них. Но когда мозг окончательно взбунтовался и вскипел от терминов, наконец сдалась и решила хоть немного отвлечься.
Обычно я любила проводить время дома, но сегодня стены родной квартиры словно давили на меня, и я решила: нужно куда-нибудь выбраться! Немедленно! Сейчас! И желательно в общественное место, где безопасно и полно видеокамер. Короче говоря, меня понесло... в торговый центр.
В огромном магазине, где продавалось практически все, начиная от продуктов питания и заканчивая последними моделями роботов, я бродила долго и бесцельно. Удивительно, но около века назад все думали, что такие мегамаркеты навсегда уйдут в прошлое, полностью уступив место покупкам в сети. Однако этого так и не произошло, ведь до сих пор еще находились любительницы лично посмотреть, выбрать, оценить на ощупь товар, не опираясь лишь на его описание и голографическую проекцию. Но я ведь приехала сюда не за этим.
Я переходила от полке к полке, из отдела в отдел, но за внутренними переживаниями на самом деле не замечала ни витрин, ни того, что на них находилось. Возможно, именно из-за такой глубокой погруженности в себя я и не сразу заметила слежку. Да-да, меня преследовала какая-то рыжая девица в ярком канареечного цвета сарафане. А поскольку я и так в последнее время держалась на пределе, то новое обстоятельство стало последней каплей. Да, как бы банально это ни звучало, но я сорвалась. Совершенно отчетливо помню, как моя рука отшвырнула абсолютно ненужную сумку, и я ринулась выяснять, кто она такая.
Ах, как же вытянулось лицо незнакомки, когда из-за полки с бельем на нее выскочила разъяренная фурия. О, мне было что сказать этой преследовательнице! Но женщина быстро пришла в себя. «Через пять минут жду вас в кафе «Red flower», – не обращая внимание на мой воинственный вид, неожиданно проговорила она и едва заметно кивнула в сторону вывески в самом конце торгового зала. А когда я попыталась выяснить у нее, кто же она такая, девица даже не подала вида, что моя персона ей хоть сколько-нибудь интересней того аляповатого платья, которое она держала в руках.
Странное поведение незнакомки поставило меня в тупик и в то же время до крайности заинтриговало! Конечно же, я приняла ее приглашение, ведь при том количестве тайн, которое меня теперь окружало, не могла отказать себе в возможности раскрыть хотя бы одну из них. А потому, недолго думая, отправилась в назначенное место.
В кафе я заняла столик практически по центру и заказала ромашковый чай и чизкейк. Увы, но на фоне последних событий, аппетит совсем пропал. А поскольку сладкое я всегда любила, то и надеялась таким нехитрым способом заставить себя хоть что-нибудь съесть. Однако, когда принесли заказ, и передо мной поставили тарелочку с пирожным, сразу стало ясно: от волнения и любопытства я не в состоянии проглотить ни крошки. Хорошо, что незнакомка не заставила себя долго ждать, и уже совсем скоро впорхнула в кафе яркой тропической птичкой.
– Ну и место же вы выбрали! – недовольно проговорила она, усаживаясь на соседний стул: – Не люблю сидеть у всех на виду.
Я в удивлении взглянула сначала на нее, затем на небольшой, но уютный зал. Кроме нас в кафе больше никого не было. Хм, какая же она странная!
Несколько минут за столом царило молчание, во время которого мы незаметно изучали друг друга. Не знаю, что хотела разглядеть во мне незнакомка, но показалась, она осталась какой-то немного разочарованной. Хм, интересно и что вызвало у нее это чувство? Моя прическа? Одежда? Или весь образ в целом? Внезапно мне вспомнилось, что я уже несколько дней не укладывала волосы и приехала в торговый центр в старом, зато любимом платье. Впрочем, плевать! О внешности я теперь думала в последнюю очередь. А вот вид девицы меня, наоборот, заинтересовал, но не морковным цветом волос или жутким ярко-желтым сарафаном. Нет, ее лицо внезапно показалось каким-то знакомым, а чуть позже я наконец поняла, с кем меня свела судьба.
– Простите, леди Беннет, что мне пришлось пойти на такие ухищрения, чтобы только встретиться с вами, – начала девица, – но высокая конкуренция в моей работе заставляет действовать нестандартно.
– И кем же, позвольте узнать, вы работаете? – поинтересовалась я.
Однако такой, казалось бы, совершенно простой вопрос почему-то вызвал у моей собеседницы приступ раздражения. В ее взгляде заплясали какие-то злые огоньки, но тем не менее она ответил вполне сдержанно:
– Я – известный репортер и у меня есть свой новостной канал.
А меня наконец осенило: так вот откуда я ее знаю! И память тут же подсказала имя незнакомки: Мэйн… Тереза Мэйн. Голограмма этой журналистки то и дело мелькала на фоне тех скандальных роликов, которыми радовала обывателей инфосеть. Но что понадобилось этой акуле пера от обычной художницы? Или… и сердце сжалось в ледяных тисках тревоги… или все дело в убийстве Хопкинса и том страшном обвинении, о котором я узнала в полиции?
– Что вам угодно? – произнесла я, на всякий случай заранее включая образ холодной аристократки, но внутри... ох, как же суматошно билось мое сердце.
Однако слабость сейчас показывать нельзя, иначе съест живьем. И действительно во взгляде журналистки я заметила нечто хищное, словно она мысленно уже запустила в меня когти и теперь готовилась вырвать свежую сенсацию.
– Три тысячи за интервью с любовницей ученого, создавшего «сыворотку молодости»! – неожиданно выдала она и вся как-то сразу подобралась.
Наверное, Тереза Мэйн ожидала, что жертва ее интереса будет пищать от восторга или станет торговаться, но мое категоричное «нет» ее явно поставило в тупик.
– Постойте…
– Разговор окончен! – жестко отрезала я, отметая напрочь все дальнейшие уговоры.
Правда, моя маленькая победа продержалась недолго.
– Хорошо, тогда что вы можете рассказать о его убийстве?!
На мгновение я оцепенела. Вот, кажется, и произошло то, чего я так боялась. И тотчас в воображении запестрели заголовки видеосюжетов: «Юная любовница выстрелила в сенатора», «Чем окончилась роковая страсть Питера Хопкинса или все-таки Мартина?» «Художница переквалифицировалась в убийцу известнейшего ученого!» и прочее, прочее, прочее в том же духе.
– Пять тысяч за информацию.
О, какая сумма! Я с горечью усмехнулась. Надо же, мне еще и предлагают вознаграждение за то, что совсем скоро обольют грязью.
- Ну же! Вы ведь ¬ – ценный свидетель!
Что?! Она сказала «свидетель»?! Значит, этой Терезе на самом деле ничего не известно о том обвинении?! Я облегченно выдохнула и почувствовала себя куда свободнее.
– Простите, но мне не понятна суть вашего предложения. Да, я действительно хорошо знала сенатора. И по поводу его убийства могу сказать вам то же самое, что и в Управлении полиции.
Журналистка тут же оживилась.
Что ж, сейчас, моя дорогая, я тебя разочарую. И я закончила:
– Мне ничего не известно о том, что случилось с ним в ту роковую ночь.
Тереза досадливо поморщилась и откинулась на спинку стула.
¬- Мне нужно хоть что-нибудь! Я даже готова удвоить сумму вашего гонорара.
Ага, как же! Без ТАКИХ денег как раз можно и нужно обойтись! Я в притворном сожалении развела руками, а затем поднялась из-за стола. Хватит разговоров, а то она действительно выудит из меня какую-нибудь информацию и потом перекрутит по-своему.
– Да постойте же вы! – журналистка в отчаянии вцепилась в рукав моего платья: – Ну неужели две умные женщины не смогут договориться?! – воскликнула она.
А не слишком ли высоко эта Мэйн оценила свои умственные способности?! Я мысленно усмехнулась.
– И все же подумайте над моим предложением, – настойчиво повторила журналистка, – пока я готова идти на честную сделку. А ведь у меня в арсенале есть и совершенно другие методы, только, боюсь, они вам сильно не понравятся.
Такая наглая угроза возмутила меня до глубины души. Да что себе позволяет эта шантажистка?! В раздражении я взмахнула рукой, пытаясь выдернуть рукав, по-прежнему зажатый в когтях у Терезы. Ткань жалобно затрещала, но выдержала.
Выйти из затруднительной ситуации мне, как ни странно, помог один из роботов-официантов.
Я даже предположить не могла, какой именно контакт перемкнуло в его электронных мозгах, но поднос с кофе, который он принес журналистке, неожиданно накренился – и в один момент его содержимое оказалось на ее платье.
На щеки Терезы словно плеснули красной краской, и она вскочила с возмущенным воплем. Бедняга! И это я сейчас о роботе, а не об этой наглой циничное особе, которая и сама кого хочешь обольет... отборной бранью.
Впрочем, я не могла не воспользоваться таким чудесным моментом. Моя рука потянулась к сумочке, и я выскользнула из-за стола. Мне удалось сбежать практически незамеченной, и лишь на пороге кафе я на мгновение обернулась и столкнулась с пристальным взглядом журналистки. Он не предвещал ничего хорошего. Что ж, надеюсь, мы с ней больше никогда не увидимся. А теперь поскорее домой!
Знакомства с Терезой Мэйн мне хватило с лихвой, чтобы отбить всякую охоту выбираться из квартиры, но и в ее стенах я готова была завыть от мучительного холодного отчаяния. Пусто... как год назад, когда хотелось вырвать себе сердце, только бы не сойти с ума от одиночества. А мысли... они жужжали в голове заезженной пластинкой. Если бы родители не купили тот проклятый экскурсионный тур... Если бы не сели тогда в аэромобиль... Я столько раз прокручивала эту ситуацию в голове. Любая мелочь, даже спущенное колесо, все могла изменить. Но... черт, и мое сердце наполнилось новой порцией горечи: я ведь даже не сказала им в тот день «до свиданья»! Глухая тоска… от нее не хотелось жить… она разрушала меня… выедала изнутри.
В то время родители снились мне каждую ночь. Одновременно я и ждала, и ненавидела эти виденья. В них мы снова были счастливой семьей, но утром... меня накрывало такое жгучее разочарование, такое страшное отчаяние от того, что уже невозможно ничего исправить. В такие моменты хотелось выцарапать боль из собственного сердца, чтобы больше никогда ее не чувствовать. А потом вдруг появился Хопкинс. Помню, как его высокая немного сутулая фигура однажды появилась на моем пороге, и как в самом начале я приняла его визит в штыки. Но потом Питеру как-то удалось достучаться до меня. Это за дружбу с ним я держалась, когда становилось совсем тошно, когда весь мир будто выцветал словно старое изрядно поношенное платье. И вот через год снова одна... А всего ужасней, что по Земле до сих пор где-то разгуливает человек, который смог так легко отнять самое дорогое… отнять человеческую жизнь. И в довершение ко всему полиция вместо того, чтобы искать реального убийцу, зациклилась на моей персоне и каком-то кристалле.
В течение несколько дней пока безвылазно сидела в квартире, я то и дело просматривала новостные каналы, надеясь узнать хоть что-нибудь новое, но по каким-то необъяснимым причинам про убийство сенатора нигде так и не было сказано ни слова, даже на канале Терезы, и это несмотря на ее осведомленность. В таком молчании, конечно же, был плюс. Меня не атаковали сотни таких же репортеров, как госпожа Мэйн. Ну как же, любовница и убийца в одном лице – таким взрывоопасным сюжетом не воспользовался бы разве что полный кретин. Мне же пока «повезло» пообщаться только с одной журналисткой.
Кстати, охранная система квартиры несколько раз подавала сигнал о попытках проникновения. Сначала эти сообщения меня всерьез испугали, но после просмотра видеозаписей, я заметила мелькавшую то здесь, то там ярко-морковную шевелюру. Тереза! Ну кто бы сомневался?! Хотя лучше уж пусть за мной следит журналистка, чем убийца.
Кроме того, за эти дни случилось еще одно непонятное событие, которое выбило меня из колеи. Когда я уже почти смирилась с существованием Терезы Мэйн и перестала обращать на нее внимание, на мой вирт пришло видеосообщение.
В тот вечер я допоздна засиделась в инфосети и по началу даже не взглянула на электронное письмо. Да мало ли их рассылали с рекламой или прочей подобной ерундой? Но стоило системе сухим металлическим голосом прочитать то, что было написано в строке отправителя, как мое сердце забилось сильнее, а в груди все сжалось от волнения. Ведь им значился... сам Хопкинс! А значит в письме могло быть что-то очень важное. О кристалле? Моем друге? Причинах, по которым его убили? А может... может даже о том, кто в него выстрелил?
На доли секунды я будто снова оказалась в той комнате с панорамой на город, а перед глазами возникла знакомая картина: кресло и неподвижно застывшая в нем фигура. И старая подруга-боль тут же дала о себе знать. Я провела по лицу рукой, словно желая стереть эти воспоминания.
