Она смерила меня каким-то оценивающим взглядом меня, и в то же мгновение на ее лице отразилось недовольство: – Беннет, ты совсем не соответствуешь нужному образу! – вдруг заявила Мэйн: – Ну вот скажи, неужели ради такого случая нельзя было воспользоваться услугами какого-нибудь салона красоты? Уж там бы из тебя сделали конфетку!
– Где меня бы тут же атаковала толпа журналистов и… кто там еще? – я прищурилась: – Кажется, убийца?!
Тереза поджала губы, наконец осознав, какую глупость только что сказала, но извиняться за это, конечно же, не стала.
– После шоу ты должна дать мне эксклюзивное интервью, – неожиданно безапелляционным тоном завила она: – А теперь идемте! Нас уже ждут! – и, взметнув подолом довольно широкой ярко-красной юбки (что делало сочетание с ее морковным цветом волос почти убийственным), полетела вперед.
«Ну да, вот уж кто здесь настоящая «конфетка»! – усмехнулась я. Да и так понятно, что Тереза предпочла бы видеть меня в чем-нибудь дорогом и броском (это прекрасно уложилось бы в ее представление о содержанке богатого сенатора), а не в джинсах и кофте. Впрочем, мысли о внешности тотчас испарились из моей головы, как только я заметила несколько десятков сотрудников медиа-центра в окружении роботов.
На первый взгляд все казались настолько погруженными в свои дела, что я даже почувствовала себя лишней. Но стоило только Терезе окликнуть какую-то высокую худую женщину, как нас тоже подхватило вихрем этого всеобщего делового помешательства и вытолкнуло прямо за кулисы небольшой сцены, с которой и велись трансляции шоу «Пятничные встречи с Ангелиной Врайтс».
– Вас вызовут в нужный момент, – заявила незнакомка, доброжелательно разглядывая нас: – Но перед этим настоятельно рекомендую ознакомиться с теми вопросами, которые вам обязательно зададут на ток-шоу. Могу вам их сейчас переслать.
Я назвала номер своего вирта, а уже через секунду на нем находился список того, что должно было заинтересовать зрителей.
– Надеюсь, вы прекрасно со всем справитесь, – на прощанье мило улыбнулась сотрудница медиа-центра и заторопилась по своим делам.
По правде говоря, ее благожелательность произвела на меня самое хорошее впечатление, и в душе забрезжила надежда: возможно, участие в популярном ток-шоу окажется не настолько неприятным, как я думала.
– Ну, чего встали?! – на контрасте с предыдущей собеседницей голос Терезы прозвучал особенно грубо: – Времени мало, а ты, – и она ткнула пальцем в мою сторону, – готовься! А то еще выкинешь в самый ответственный момент какую-нибудь глупость.
– Интересно, и что же это такое я могу «выкинуть»?!
Кажется, пока мы с Терезой не виделись, мой градус ее неприятия сильно повысился.
– Например, снова начнешь всем рассказывать о вашей великой дружбе с Хопкинсом, – раздраженно ответила журналистка.
Как же Мэйн мне надоела со своими разглагольствованиями! Я в раздражении отвернулась от нее и ткнула пальцем в экран. Лучше займусь чем-нибудь более полезным, чем бодаться с этой эгоисткой!
Первым делом я бегло просмотрела список приглашенных на ток-шоу гостей. Большинство из них были довольно известны. Впрочем, мое имя в последнее время тоже приобрело популярность, боюсь, правда, только скандальную.
Я открыла файл со списком предназначенных для меня вопросов. Но знакомство с ними совсем не добавило оптимизма.
– Кошмар! – коротко и емко бросила я, быстро просматривая одну строку за другой.
– Все так плохо? – с сочувствием уточнил Дим.
Я нахмурилась.
– Ну сам посуди, расспрашивать про то, где и когда мы с Хопкинсом познакомились – это еще куда ни шло. Но вот подробности моей интимной жизни… это уже, по-моему, слишком!
– А как ты хотела?! – рядом хмыкнула журналистка.
Я сделала несколько глубоких вдохов-выдохов. Алекс, держись! Скандалить с Терезой Мэйн – пустое дело, ты выше этого. Успокоиться помогли и слова Димитрия:
– Но ты ведь никогда и не собиралась отвечать на все эти вопросы, – проговорил он: – Твое участие в ток-шоу мы решили использовать скорее как ширму для более серьезных разоблачений.
Я кивнула и тут же почувствовала, как раздражение медленно отступает, зато лицо Терезы быстро покрывается красными пятнами.
– Боже мой, да поступайте, как знаете! – рявкнула она в полном раздражении и направилась в зал.
Ну наконец-то! Без нее даже стало как-то свободней дышать!
– Да… с Терезой Мэйн «приятно» иметь дело, – с сарказмом заметил и Дим, а затем тихо позвал: – Джоанна! Нам нужна твоя помощь!
Его вирт тотчас отозвался голосом Снежной королевы:
– И эти люди еще смеют утверждать, что мой Лабиринт чем-то хуже их верхнего мира! Да у меня все устроено в тысячу раз лучше! – с возмущением заявила она.
– Не ворчи, – остановил ее Дим: – Лучше найди нам такое место, с которого хорошо видно съемочную площадку, но при этом мы сами должны оставаться незамеченными.
– Сделаю! – коротко ответила она.
Джоанне потребовалось не более минуты, чтобы проверить план здания и найти подходящий вариант.
Следуя ее четким указаниям, мы миновали череду каких-то коридоров и залов, поднялись по лестнице и наконец очутились в небольшой комнате, одна из стен которой оказалась полностью прозрачной. Отсюда открывался прекрасный вид на студию. А небольшой диван и несколько кресел должны были сделать просмотр еще более комфортным.
– Интересное место… – протянула я, осторожно пробуя сидение рукой.
Хм, мягкое!
– Эта комната для VIP-персон. Цена билетов превышает обычную стоимость в семь с половиной раз, – четко по-военному доложила Джоанна.
Вот это да! А я и не знала, что такие вообще бывают.
– А ты уверена, что эти VIP-билеты еще никто не выкупил? – поинтересовалась я.
Не хотелось бы сейчас тратить нервы еще и на скандал с недовольными зрителями.
– Не волнуйся! Если за дело берусь я, значит все будет идеально, – заверила меня программа: – А медиа-центр не сильно-то и обеднеет, если в кои-то веки не получит дополнительную прибыль.
– Но…
– И не вздумай сказать, что это неправильно! Вы с Димитрием и так собираетесь поднять рейтинг этого весьма посредственного шоу до заоблачных высот.
Ладно, пусть делает, как знает! Я мысленно махнула рукой и вновь сосредоточилась на сцене.
Она представляла собой возвышение, посреди которого стоял небольшой столик, а по обе стороны от него тянулся ряд удобных кресел. «Наверное, для гостей ток-шоу», – предположила я.
Зрителей в студии тоже собралось немало. Они сидели на своих местах и с нетерпением ожидали начала. Обратила внимание я и на Ангелину Врайтс, которая что-то активно обсуждала с сотрудниками медиа-центра. Эту высокую стройную женщину я узнала практически сразу. Да и мог ли кто-нибудь на Земле и ее колониях ни разу не видеть голограмму ведущей, каждую пятницу выходящей в сеть с новой сенсацией, выдуманной или настоящей, но с ее легкой руки она за считанные секунды достигала самых удаленных уголков планеты.
С такой же идеальной внешностью, что и прочие, Ангелина Врайтс тем не менее выделялась среди толпы. А виной всему были ее удивительно живые и яркие глаза. В них пламенел огонь, который своей энергией и магнетизмом мог легко зажечь не только эту студию, но и многочисленных зрителей инфосети.
Да, она, безусловно, - очень харизматичная личность, жаль, правда, что ради рейтинга порой позволяет себе переходить всякие границы. Вот и со мной она тоже вряд ли будет церемониться.
А пока я разглядывала ведущую, приготовления на сцене почти закончились, и первые гости программы стали занимать свои места.
В одно из кресел сел невысокий, худощавый мужчина в… очках? Хм, не думала, что кто-нибудь еще пользуется ими для улучшения зрения, ведь этот дефект сегодня легко исправлялся с помощью медицины.
– Правда, интересный гость? – усмехнулся Дим.
– Ты его знаешь?
– О, это довольно известный ученый. Правда, прославился он скорее не своими научными достижениями, а чудаковатостью. Вот, например, ты наверняка даже не догадываешься, зачем он носит очки? – и Димитрий хитро прищурился.
– Наверное, плохо видит? – неуверенно предположила я.
На что Дим только громко расхохотался:
– Нет! Он считает, что выглядеть так более солидно.
Ну надо же! Впрочем, у каждого свои странности.
– А кто тогда тот, второй, с которым он так оживленно спорит?
Дим пожал плечами и спросил Джоанну.
– Это господин Аддингтон. Он заведует лабораторией, которая принадлежит «Долголетию», - выдала информацию программа.
– Ну теперь ясно, кто попытается опровергнуть наши доказательства, – насмешливо заметил Дим.
– А его сосед слева ему в этом поможет. Господин Миллер – начальник отдела по связям с общественностью, – добавила Джоанна.
– Значит этому типу тоже придется отвечать за махинации компании, – заметил Димитрий.
А я, глядя на этих внешне солидных и уважаемых членов общества, вновь пусть и на несколько мгновений почувствовала прежнюю неуверенность. Смогу ли я, обычная художница, далекая от мира бизнеса или науки, доказать ошибочность новой технологии производства препарата? Ведь при этом сотрудники «Долголетия» наверняка пойдут на все ради сохранения имиджа компании. Но в то же время, если нам удастся заронить хоть тень сомнения в головы многочисленных зрителей ток-шоу, поднимется шум, и сенат будет вынужден расследовать деятельности корпорации. А стоит только авторитету «Долголетия» пошатнуться, и он как колосс на глиняных ногах, рухнет вниз.
– Надеюсь, наш план сработает, – вздохнула я и вдруг заметила в зале своих старых знакомых майора Костаса и господина Лучиелли.
Ну да, кто бы сомневался! Совершенно ясно зачем… вернее, за кем они сюда явились.
Между тем гости студии все прибывали и прибывали. По началу Джоанна еще пыталась сыпать именами и короткими словно выстрелы фактами, но вскоре я начала тонуть в этом обилии информации. Почетные звания, высокие должности, известность… Рядом со всеми этими людьми я чувствовала себя крохотной пылинкой, вдруг поставившей себе цель – сдвинуть целую гору. «Еще можно все отменить», – шептал внутренний голос. Но в то же время я знала: если послушаю его… если отступлю… то потеряю к себе всякое уважение.
И вот в зале полилась музыка. Сцена осветилась яркими прожекторами, а специальные проекции преобразили до этого весьма скромно выглядевшую студию. Теперь ее заднюю стену украшало огромное панорамное окно с видом на город, а пол устилала дорожка, по которой обычно и выходила к своим гостям Ангелина Врайт. В реальности бледная и затертая бесчисленный количеством ног участников ток-шоу на проекции она смотрелась идеально, играя сочными красками, и даже ворс на ней, казалось, удлинился так, что в нем утопали ботинки гостей. А чего только стоила мебель того благородный цвета красного дерева, который так ценили антиквары и коллекционеры?!
Затем вся студия погрузилась в мягкий полумрак, зато ведущую, наоборот, осветило одновременно несколько прожекторов. Она приветливо улыбнулась миллионам невидимых зрителей, словно своим старым знакомым, и на миг эта улыбка подкупила даже меня.
– Сегодня пятница, и я вновь приветствую вас на нашем ток-шоу, – нет, не проговорила, а почти пропела она приятным контральто.
Зрители, сидящие в студии, зааплодировали, и тотчас луч прожектора осветил радостные лица, с предвкушением ожидающие свежих сенсаций и новых разоблачений.
– Сегодня мы поговорим о легендарной личности, великом ученом и энтузиасте своего дела, который когда-то воплотил в жизнь мечту всего человечества: подарил ему долголетие. И сейчас я, конечно же, имею в виду Питера Хопкинса. В историю он, правда, вошел под другой фамилией. Мы все знаем его как того самого Великого Питера Эванса.
Позади Ангелины Врайтс на фоне города появилась голограмма моего друга. Она напомнила мне те изображения, которые обычно использовали для учебников и научных статей. Хопкинс выглядел на ней отстраненным, словно какая-нибудь скульптура из камня, а не живой человек.
– Уже несколько месяцев вся инфосеть взбудоражена новостью о тяжелой утрате, которую понесло человечество в связи с его внезапным уходом из жизни. Я и мои коллеги тоже не остались равнодушными к этой трагедии и решили посвятить наш сегодняшний эфир этому великому гению. Вместе с вами мы обязательно вспомним, каким он был, а также попытаемся разобраться в причинах его смерти и, наконец, познакомимся… – Ангелина Врайтс сделала театральную паузу и с апломбом продолжила: – … с предполагаемым убийцей сенатора.
На последних словах музыка в зале грянула словно раскаты грома.
Надо же! Я поморщилась, но скорее не от громких звуков, а последней фразы ведущей. Она почему-то вызвала ассоциацию с вишенкой на торте. Да…без нее тоже вкусно, но как-то не завершено! И я совершенно справедливо предположила, что эта роль вишенки достанется именно мне.
– Итак, кем же был на самом деле Питер Хопкинс? Ученым, политиком, меценатом или просто человеком, увлеченным своим делом?! Давайте послушаем одного из его коллег, мистера Янга, – проговорила Ангелина Врайтс.
Мужчина в очках, на которого мы уже успели обратить внимание еще до начала ток-шоу, откашлялся и с важным видом произнес:
– О, работать, общаться и даже дышать одним воздухом с таким человеком всегда казалось мне высшей честью и наградой, которую только может получить ученый!
От переполняющих его эмоций он так широко взмахнул рукой, что даже задел очки. В результате они едва не слетели с его переносицы, но ученый, будто не замечая этого, вдруг пустился в пространственные рассуждения о влиянии науки на жизнь людей в двадцать третьем веке, не забывая при этом пересыпать свою речь научными терминами и изречениями на латыни.
От его длинной речи зрители явно заскучали и Ангелина Врайтс, как опытная ведущая, быстро передала слово, словно мяч в игре, другому гостю. Ним оказался тот самый представитель «Долголетие» господин Миллер. Вот он-то как раз говорил правильно, красиво и даже умудрился поставить акцент на том, что это именно корпорация продолжает сейчас дело сенатора. Но я была уверена: его дифирамбы моментально превратятся в оскорбления, как только правда, из-за которой и убили Хопкинса, выплывет наружу.
После господина Миллера выступило еще несколько гостей, принадлежавших миру науки. И я охарактеризовала бы их речи примерно одинаково и двумя словами: восхищаюсь, но при этом страшно завидую, скорблю из-за утраты, но в тоже время злорадствую чужому несчастью. Увы, однако конкуренция в научной среде оказалась даже посильнее, чем в спорте!
На ток-шоу успели вспомнить и о политической карьере моего друга. Тут, конечно же, слово взял один из приглашенных сенаторов. Он с присущим многим политикам красноречием заговорил о достижениях и долге перед Землей.
– Ну и тип, – совсем тихо пробормотала я, удивляясь такому красивому пустословию и изворотливости.
– Типичный политик перед выборами, – фыркнул Дим.
– Хорошо, что господин Хопкинс был не таким! Он никогда не старался выглядеть лучше, чем он был на самом деле!
– Ты слишком его идеализируешь! – нахмурился Дим: – Возможно, Питеру Хопкинсу просто не была нужна вся эта мышиная возня! Ведь он получил должность сенатора пожизненно и мог себе позволить не заниматься подобной ерундой.
Не знаю… может, Дим в чем-то и прав? Никто ведь, в конечном счете, неидеален, даже такой человек, как Хопкинс.
– Где меня бы тут же атаковала толпа журналистов и… кто там еще? – я прищурилась: – Кажется, убийца?!
Тереза поджала губы, наконец осознав, какую глупость только что сказала, но извиняться за это, конечно же, не стала.
– После шоу ты должна дать мне эксклюзивное интервью, – неожиданно безапелляционным тоном завила она: – А теперь идемте! Нас уже ждут! – и, взметнув подолом довольно широкой ярко-красной юбки (что делало сочетание с ее морковным цветом волос почти убийственным), полетела вперед.
«Ну да, вот уж кто здесь настоящая «конфетка»! – усмехнулась я. Да и так понятно, что Тереза предпочла бы видеть меня в чем-нибудь дорогом и броском (это прекрасно уложилось бы в ее представление о содержанке богатого сенатора), а не в джинсах и кофте. Впрочем, мысли о внешности тотчас испарились из моей головы, как только я заметила несколько десятков сотрудников медиа-центра в окружении роботов.
На первый взгляд все казались настолько погруженными в свои дела, что я даже почувствовала себя лишней. Но стоило только Терезе окликнуть какую-то высокую худую женщину, как нас тоже подхватило вихрем этого всеобщего делового помешательства и вытолкнуло прямо за кулисы небольшой сцены, с которой и велись трансляции шоу «Пятничные встречи с Ангелиной Врайтс».
– Вас вызовут в нужный момент, – заявила незнакомка, доброжелательно разглядывая нас: – Но перед этим настоятельно рекомендую ознакомиться с теми вопросами, которые вам обязательно зададут на ток-шоу. Могу вам их сейчас переслать.
Я назвала номер своего вирта, а уже через секунду на нем находился список того, что должно было заинтересовать зрителей.
– Надеюсь, вы прекрасно со всем справитесь, – на прощанье мило улыбнулась сотрудница медиа-центра и заторопилась по своим делам.
По правде говоря, ее благожелательность произвела на меня самое хорошее впечатление, и в душе забрезжила надежда: возможно, участие в популярном ток-шоу окажется не настолько неприятным, как я думала.
– Ну, чего встали?! – на контрасте с предыдущей собеседницей голос Терезы прозвучал особенно грубо: – Времени мало, а ты, – и она ткнула пальцем в мою сторону, – готовься! А то еще выкинешь в самый ответственный момент какую-нибудь глупость.
– Интересно, и что же это такое я могу «выкинуть»?!
Кажется, пока мы с Терезой не виделись, мой градус ее неприятия сильно повысился.
– Например, снова начнешь всем рассказывать о вашей великой дружбе с Хопкинсом, – раздраженно ответила журналистка.
Как же Мэйн мне надоела со своими разглагольствованиями! Я в раздражении отвернулась от нее и ткнула пальцем в экран. Лучше займусь чем-нибудь более полезным, чем бодаться с этой эгоисткой!
Первым делом я бегло просмотрела список приглашенных на ток-шоу гостей. Большинство из них были довольно известны. Впрочем, мое имя в последнее время тоже приобрело популярность, боюсь, правда, только скандальную.
Я открыла файл со списком предназначенных для меня вопросов. Но знакомство с ними совсем не добавило оптимизма.
– Кошмар! – коротко и емко бросила я, быстро просматривая одну строку за другой.
– Все так плохо? – с сочувствием уточнил Дим.
Я нахмурилась.
– Ну сам посуди, расспрашивать про то, где и когда мы с Хопкинсом познакомились – это еще куда ни шло. Но вот подробности моей интимной жизни… это уже, по-моему, слишком!
– А как ты хотела?! – рядом хмыкнула журналистка.
Я сделала несколько глубоких вдохов-выдохов. Алекс, держись! Скандалить с Терезой Мэйн – пустое дело, ты выше этого. Успокоиться помогли и слова Димитрия:
– Но ты ведь никогда и не собиралась отвечать на все эти вопросы, – проговорил он: – Твое участие в ток-шоу мы решили использовать скорее как ширму для более серьезных разоблачений.
Я кивнула и тут же почувствовала, как раздражение медленно отступает, зато лицо Терезы быстро покрывается красными пятнами.
– Боже мой, да поступайте, как знаете! – рявкнула она в полном раздражении и направилась в зал.
Ну наконец-то! Без нее даже стало как-то свободней дышать!
– Да… с Терезой Мэйн «приятно» иметь дело, – с сарказмом заметил и Дим, а затем тихо позвал: – Джоанна! Нам нужна твоя помощь!
Его вирт тотчас отозвался голосом Снежной королевы:
– И эти люди еще смеют утверждать, что мой Лабиринт чем-то хуже их верхнего мира! Да у меня все устроено в тысячу раз лучше! – с возмущением заявила она.
– Не ворчи, – остановил ее Дим: – Лучше найди нам такое место, с которого хорошо видно съемочную площадку, но при этом мы сами должны оставаться незамеченными.
– Сделаю! – коротко ответила она.
Джоанне потребовалось не более минуты, чтобы проверить план здания и найти подходящий вариант.
Следуя ее четким указаниям, мы миновали череду каких-то коридоров и залов, поднялись по лестнице и наконец очутились в небольшой комнате, одна из стен которой оказалась полностью прозрачной. Отсюда открывался прекрасный вид на студию. А небольшой диван и несколько кресел должны были сделать просмотр еще более комфортным.
– Интересное место… – протянула я, осторожно пробуя сидение рукой.
Хм, мягкое!
– Эта комната для VIP-персон. Цена билетов превышает обычную стоимость в семь с половиной раз, – четко по-военному доложила Джоанна.
Вот это да! А я и не знала, что такие вообще бывают.
– А ты уверена, что эти VIP-билеты еще никто не выкупил? – поинтересовалась я.
Не хотелось бы сейчас тратить нервы еще и на скандал с недовольными зрителями.
– Не волнуйся! Если за дело берусь я, значит все будет идеально, – заверила меня программа: – А медиа-центр не сильно-то и обеднеет, если в кои-то веки не получит дополнительную прибыль.
– Но…
– И не вздумай сказать, что это неправильно! Вы с Димитрием и так собираетесь поднять рейтинг этого весьма посредственного шоу до заоблачных высот.
Ладно, пусть делает, как знает! Я мысленно махнула рукой и вновь сосредоточилась на сцене.
Она представляла собой возвышение, посреди которого стоял небольшой столик, а по обе стороны от него тянулся ряд удобных кресел. «Наверное, для гостей ток-шоу», – предположила я.
Зрителей в студии тоже собралось немало. Они сидели на своих местах и с нетерпением ожидали начала. Обратила внимание я и на Ангелину Врайтс, которая что-то активно обсуждала с сотрудниками медиа-центра. Эту высокую стройную женщину я узнала практически сразу. Да и мог ли кто-нибудь на Земле и ее колониях ни разу не видеть голограмму ведущей, каждую пятницу выходящей в сеть с новой сенсацией, выдуманной или настоящей, но с ее легкой руки она за считанные секунды достигала самых удаленных уголков планеты.
С такой же идеальной внешностью, что и прочие, Ангелина Врайтс тем не менее выделялась среди толпы. А виной всему были ее удивительно живые и яркие глаза. В них пламенел огонь, который своей энергией и магнетизмом мог легко зажечь не только эту студию, но и многочисленных зрителей инфосети.
Да, она, безусловно, - очень харизматичная личность, жаль, правда, что ради рейтинга порой позволяет себе переходить всякие границы. Вот и со мной она тоже вряд ли будет церемониться.
А пока я разглядывала ведущую, приготовления на сцене почти закончились, и первые гости программы стали занимать свои места.
В одно из кресел сел невысокий, худощавый мужчина в… очках? Хм, не думала, что кто-нибудь еще пользуется ими для улучшения зрения, ведь этот дефект сегодня легко исправлялся с помощью медицины.
– Правда, интересный гость? – усмехнулся Дим.
– Ты его знаешь?
– О, это довольно известный ученый. Правда, прославился он скорее не своими научными достижениями, а чудаковатостью. Вот, например, ты наверняка даже не догадываешься, зачем он носит очки? – и Димитрий хитро прищурился.
– Наверное, плохо видит? – неуверенно предположила я.
На что Дим только громко расхохотался:
– Нет! Он считает, что выглядеть так более солидно.
Ну надо же! Впрочем, у каждого свои странности.
– А кто тогда тот, второй, с которым он так оживленно спорит?
Дим пожал плечами и спросил Джоанну.
– Это господин Аддингтон. Он заведует лабораторией, которая принадлежит «Долголетию», - выдала информацию программа.
– Ну теперь ясно, кто попытается опровергнуть наши доказательства, – насмешливо заметил Дим.
– А его сосед слева ему в этом поможет. Господин Миллер – начальник отдела по связям с общественностью, – добавила Джоанна.
– Значит этому типу тоже придется отвечать за махинации компании, – заметил Димитрий.
А я, глядя на этих внешне солидных и уважаемых членов общества, вновь пусть и на несколько мгновений почувствовала прежнюю неуверенность. Смогу ли я, обычная художница, далекая от мира бизнеса или науки, доказать ошибочность новой технологии производства препарата? Ведь при этом сотрудники «Долголетия» наверняка пойдут на все ради сохранения имиджа компании. Но в то же время, если нам удастся заронить хоть тень сомнения в головы многочисленных зрителей ток-шоу, поднимется шум, и сенат будет вынужден расследовать деятельности корпорации. А стоит только авторитету «Долголетия» пошатнуться, и он как колосс на глиняных ногах, рухнет вниз.
– Надеюсь, наш план сработает, – вздохнула я и вдруг заметила в зале своих старых знакомых майора Костаса и господина Лучиелли.
Ну да, кто бы сомневался! Совершенно ясно зачем… вернее, за кем они сюда явились.
Между тем гости студии все прибывали и прибывали. По началу Джоанна еще пыталась сыпать именами и короткими словно выстрелы фактами, но вскоре я начала тонуть в этом обилии информации. Почетные звания, высокие должности, известность… Рядом со всеми этими людьми я чувствовала себя крохотной пылинкой, вдруг поставившей себе цель – сдвинуть целую гору. «Еще можно все отменить», – шептал внутренний голос. Но в то же время я знала: если послушаю его… если отступлю… то потеряю к себе всякое уважение.
И вот в зале полилась музыка. Сцена осветилась яркими прожекторами, а специальные проекции преобразили до этого весьма скромно выглядевшую студию. Теперь ее заднюю стену украшало огромное панорамное окно с видом на город, а пол устилала дорожка, по которой обычно и выходила к своим гостям Ангелина Врайт. В реальности бледная и затертая бесчисленный количеством ног участников ток-шоу на проекции она смотрелась идеально, играя сочными красками, и даже ворс на ней, казалось, удлинился так, что в нем утопали ботинки гостей. А чего только стоила мебель того благородный цвета красного дерева, который так ценили антиквары и коллекционеры?!
Затем вся студия погрузилась в мягкий полумрак, зато ведущую, наоборот, осветило одновременно несколько прожекторов. Она приветливо улыбнулась миллионам невидимых зрителей, словно своим старым знакомым, и на миг эта улыбка подкупила даже меня.
– Сегодня пятница, и я вновь приветствую вас на нашем ток-шоу, – нет, не проговорила, а почти пропела она приятным контральто.
Зрители, сидящие в студии, зааплодировали, и тотчас луч прожектора осветил радостные лица, с предвкушением ожидающие свежих сенсаций и новых разоблачений.
– Сегодня мы поговорим о легендарной личности, великом ученом и энтузиасте своего дела, который когда-то воплотил в жизнь мечту всего человечества: подарил ему долголетие. И сейчас я, конечно же, имею в виду Питера Хопкинса. В историю он, правда, вошел под другой фамилией. Мы все знаем его как того самого Великого Питера Эванса.
Позади Ангелины Врайтс на фоне города появилась голограмма моего друга. Она напомнила мне те изображения, которые обычно использовали для учебников и научных статей. Хопкинс выглядел на ней отстраненным, словно какая-нибудь скульптура из камня, а не живой человек.
– Уже несколько месяцев вся инфосеть взбудоражена новостью о тяжелой утрате, которую понесло человечество в связи с его внезапным уходом из жизни. Я и мои коллеги тоже не остались равнодушными к этой трагедии и решили посвятить наш сегодняшний эфир этому великому гению. Вместе с вами мы обязательно вспомним, каким он был, а также попытаемся разобраться в причинах его смерти и, наконец, познакомимся… – Ангелина Врайтс сделала театральную паузу и с апломбом продолжила: – … с предполагаемым убийцей сенатора.
На последних словах музыка в зале грянула словно раскаты грома.
Надо же! Я поморщилась, но скорее не от громких звуков, а последней фразы ведущей. Она почему-то вызвала ассоциацию с вишенкой на торте. Да…без нее тоже вкусно, но как-то не завершено! И я совершенно справедливо предположила, что эта роль вишенки достанется именно мне.
Глава 16
– Итак, кем же был на самом деле Питер Хопкинс? Ученым, политиком, меценатом или просто человеком, увлеченным своим делом?! Давайте послушаем одного из его коллег, мистера Янга, – проговорила Ангелина Врайтс.
Мужчина в очках, на которого мы уже успели обратить внимание еще до начала ток-шоу, откашлялся и с важным видом произнес:
– О, работать, общаться и даже дышать одним воздухом с таким человеком всегда казалось мне высшей честью и наградой, которую только может получить ученый!
От переполняющих его эмоций он так широко взмахнул рукой, что даже задел очки. В результате они едва не слетели с его переносицы, но ученый, будто не замечая этого, вдруг пустился в пространственные рассуждения о влиянии науки на жизнь людей в двадцать третьем веке, не забывая при этом пересыпать свою речь научными терминами и изречениями на латыни.
От его длинной речи зрители явно заскучали и Ангелина Врайтс, как опытная ведущая, быстро передала слово, словно мяч в игре, другому гостю. Ним оказался тот самый представитель «Долголетие» господин Миллер. Вот он-то как раз говорил правильно, красиво и даже умудрился поставить акцент на том, что это именно корпорация продолжает сейчас дело сенатора. Но я была уверена: его дифирамбы моментально превратятся в оскорбления, как только правда, из-за которой и убили Хопкинса, выплывет наружу.
После господина Миллера выступило еще несколько гостей, принадлежавших миру науки. И я охарактеризовала бы их речи примерно одинаково и двумя словами: восхищаюсь, но при этом страшно завидую, скорблю из-за утраты, но в тоже время злорадствую чужому несчастью. Увы, однако конкуренция в научной среде оказалась даже посильнее, чем в спорте!
На ток-шоу успели вспомнить и о политической карьере моего друга. Тут, конечно же, слово взял один из приглашенных сенаторов. Он с присущим многим политикам красноречием заговорил о достижениях и долге перед Землей.
– Ну и тип, – совсем тихо пробормотала я, удивляясь такому красивому пустословию и изворотливости.
– Типичный политик перед выборами, – фыркнул Дим.
– Хорошо, что господин Хопкинс был не таким! Он никогда не старался выглядеть лучше, чем он был на самом деле!
– Ты слишком его идеализируешь! – нахмурился Дим: – Возможно, Питеру Хопкинсу просто не была нужна вся эта мышиная возня! Ведь он получил должность сенатора пожизненно и мог себе позволить не заниматься подобной ерундой.
Не знаю… может, Дим в чем-то и прав? Никто ведь, в конечном счете, неидеален, даже такой человек, как Хопкинс.
