Мы действительно нашли его у бабы Шуры – вдовы лет пятидесяти, с остатками былой красоты на лице. Сам же Гриня и раньше красавцем не был, а теперь выглядел и вовсе уж непотребно: он без чувств лежал на старом потёртом диване, безвольно свесив правую руку со скрюченными пальцами, лицо его «украшали» свежие кровоподтёки, и вся одежда была в пыли.
- Я и скорую и милицию уже вызвала, - сказала Александра Яковлевна, - но приедут нескоро.
- А что случилось-то? – спросил я.
- Местные… - ответила она.
- Да, что-то я не подумал, - извиняясь, добавил Матвеич. – Нечасто, но случается у нас такое. Нельзя было его одного отправлять…
Гриню действительно отбуцкали местные пацаны. Побили просто так, из ненависти: потому что городской; потому что даже по-походному одет лучше, чем они в повседневке; потому что при деньгах, дорогом телефоне и с бухлом. Замесили по праву «сильных»: их было много – он один и боялся…
Я им, конечно, этого не простил. Через неделю мы приехали с Игоряном. Матвеич помог их найти, и Игорь Михайлович без слов и в одиночку навалял им таких звездюлей, что я даже не знаю с чем сравнить…
За последующий год Гриша Цепнов ещё не раз подтвердит своё звание человека-неудачи, и всё это будет как-то часто, но слишком мелко, чтобы об этом рассказывать. Он продолжит расти по службе, а я буду помогать ему советами и сводить с нужными людьми. Он станет матёрым корреспондентом-одиночкой. Но пройдёт время, и мы с ним как-то потеряемся, так же, как из моей жизни будут уходить все, кроме Игоряна, да и тот задержится лишь до поры.
А меня, вскоре после ковашинской эпопеи, уволили, прознав про мою связь с «Правдой», с которой я играл втёмную. Я же так и не счёл необходимым оправдываться и рассказывать, как всё обстояло на самом деле. Гордость, знаете ли-с.
Да, а туристов-потеряшек таки нашли живыми и невредимыми. Эти олухи ночевать остановились возле реки, как и говорил Матвеич, сексуальных утех ради. Не знали глупые, что возле текущей воды на ночь оставаться нельзя – всевозможные слуховые галлюцинации доконают кого угодно. Бывали даже случаи сумасшествия на этой почве. Вот и та девочка не выдержала, выбралась из палатки, да дала дёру в ночи. А её бойфренд очнулся на заре, увидел пропажу да побежал искать. В итоге, заблудились оба. Обычное дилетантское разгильдяйство, в общем…
Журналистские годы, наверное, были лучшими годами жизни – в моей памяти они стоят на вечном повторе. Вокруг было много людей, прекрасных и разных. Было много событий, и не обо всех я могу рассказать. Была ЖИЗНЬ!!!
Но жизнь рано или поздно заканчивается.
Репортёрские провалы раздували вокруг меня дурную ауру. Коллеги стали сторониться, руководство устраивало нападки, не ладилась личная жизнь, и росло недовольство собой.
Одним душным июльским утром, едва я зашёл в редакцию, меня сходу отфутболили в местную художественную галерею, на открытие выставки художника Грановского. Тема была совершенно не моя, и успокаивало лишь то, что её освещение не входило в моё задание. Мне предстояло выцепить виновника торжества, и развести его на интервью.
Втереться в доверие не удалось. Угрюмый мужчина с мощной залысиной оказался настолько молчалив, что разговор не задался совсем и сразу. Пришлось импровизировать, а говоря правду – пойти на обман, и предоставить в редакцию примерно такой диалог.
- Расскажите, а кто привил вам любовь к искусству?
- Как ни удивительно, но кровные родственники.
- А именно?
- Дед, мать и отец.
- Это интересно. Давайте так и начнём, по порядку. Как именно повлиял на вас ваш дед?
- Он поведал мне одну житейскую мудрость – дешёвую водку надо закусывать исключительно квашеной капустой. Он же провёл ряд практических занятий.
- И как, работает?
- Работает. Правда, стоит отметить, что подобный практикум отменял последующие университетские занятия. Я в те годы на первых курсах учился… да. А ещё он завещал мне не торопиться приступать к работе, а в процессе делать побольше перекуров для осмысления уже проделанного.
- Ну, хорошо. А как отразилось на вас влияние матери?
- Пристрастием к икре и шампанскому по утрам.
- И всё?
- По-моему этого достаточно…
- Хм, интересная у вас семейка… простите – семья.
- Не жалуюсь.
- А я даже боюсь спросить, что же вы впитали от отца?
- Любовь, во всём её диапазоне.
- Это очень необычная качественная характеристика любви. Поясните?
- Легко. Любовь ко всему: от крашеных блондинок до холодных котлет с майонезом.
- А как вы считаете, вы добились успехов в любви?
- А то. Я добился большего – взаимности. Правда, только от котлет.
- То есть как это?
- Шутливо. В смысле – это шутка такая.
- Ладно. Давайте дальше. Как именно их влияние отразилось на вашем творчестве?
- Влияние котлет?
- Родственников.
- В обратной последовательности и циклично.
- В смысле?
- Однажды утром я проснулся рядом с крашеной блондинкой. Бедные студенты, съёмная квартира, жрать нечего, а шампанское с вечера осталось. Ну, мы его допили, разумеется. Потом она пошла на занятия, а я к деду. Выпили водки по «рецепту». Как я уже говорил, лекции в тот день отменились. Вечером я снова у неё. Опять шампанское с котлетами, «Титаник» и продолжение. Вот тут-то и пришло вдохновение – натюрморт – бутылка, пустая тарелка с вилкой и силуэт обнажённой пышногрудой девы на заднем плане.
- И как, получилось?
- Вечером казалось, что да. Утром стало ясно, что груди превалируют над всем остальным. Но ей понравилось, и мы продолжили в том же духе.
- Ага, я знал, что без любимой девушки здесь не обошлось!
- Ну, как любимой… к тому же, как вы точно подметили, не обошлось - вскоре нас отчислили. Она уехала домой, в Сызрань, а я продолжил «практикум», увлёкся фотографией, азартными играми и женщинами постарше. Вот так…
Это было накануне моего «триумфального» изгнания из рядов «Царскосёлки», когда дела шли «не очень» и мною с подельником было сфабриковано это интервью с «очень известным в узких кругах местным художником». В печать оно, конечно же, не пошло. Да мне, честно признаться, было не до этого – я готовился к триумфу настоящему.
Коммунисты готовились завернуть поганку…
Тем же летом, когда я, якобы уволившись из газеты, якобы по собственному желанию, официально стал безработным, моя старая знакомая (а было ей на тот момент без малого 26, ведь не молодая уже, правильно?) купила себе машину. Причём денег на покупку ещё и у меня безработного одолжила. Как полагается, вечером собирались на обновке покататься. Как полагается, опять же, минуя стадию покатушек, без предупреждения, всё скатилось к пьянству.
Собрались в Буферном парке. Она, её парень, я, наш общий одноклассник, и ещё одна семейная пара (не помню их имён) – мы ждали седьмого участника торжества. И, что естественно, не дождались. Мало того, уже к моменту моего появления все остальные были навеселе. А я ещё и на машине приехал и, соответственно, со своей пошлой трезвостью резко выпал из атмосферы всеобщего веселья.
Всё было как-то скучно, и чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, ни к кому не обращаясь, я спросил:
- Кого ждём-то?
- Увидишь… - загадочно сказал кто-то.
Не вписываясь в незапланированный балаган, я кормил булкой уток, палочкой мешал угли в мангале, безостановочно курил, и думал о том, как бы побыстрее да потактичнее свалить. И тут тот же «кто-то» сказал:
- Смотрите! А это ли не Мадонна идёт?
Все повернули головы в разные стороны.
- Где? – спросила подруга.
- Вон та, что ли, с двумя парнями? – ехидно щурясь на солнце, спросил одноклассник.
- А что, она может и с двумя, - весомо парировал «кто-то».
Жена вопросительно посмотрела на него.
- Никого не вижу, - сказал друг подруги, уже самый пьяный из всех.
- Да не, не она, - ответила жена «кого-то». – Слишком скромно одета…
Один я как дурак, а может просто трезвый и оттого мыслящий, смотрел на уток. Та жадность, с которой они бросались на булку, меня удивляла. Их куцая стайка напоминала человеческое сообщество. В ней также царила жадность, жадность, и ещё раз жадность. Шла борьба за самые примитивные потребности. Борьба глупая и бессмысленная – булки хватило бы на всех. Но я в очередной раз убеждался, что животные (в данном случае – птицы) лучше людей – их борьба лишена жестокости…
Мадонна появилась незаметно и как-то сразу. Мне даже показалось, что её уже перестали ждать. Появилась с широкой улыбкой и молча. Все кинулись с ней обниматься. Я молча кивнул, и занял выжидательную независимую позицию – отвернулся. Я всегда так делаю, когда в опасной близости появляется достойная баба. От себя не убежишь, и я знаю, что если есть на что посмотреть, то я обязательно буду на это пялиться. От этого, и у неё и у меня, может увеличиться достоинство. А посмотреть было на что.
Почему говоря о привлекательной внешности, всегда подразумевают, что человек выглядит хорошо? Ведь изъяны, и тем более откровенное уродство, привлекают внимание куда как сильнее. Так или иначе, а у неё проблем с внешностью нет, и не было. Многие считают её красивой, а я – нет. Просто баба с запоминающимся лицом, ладной фигурой и на редкость длинными ногами.
Первым что она принялась делать, было селфи - отвратительное явление современности. С первых минут, заочно, я был о ней лучшего мнения. Наивно думал, что это просто фото с друзьями на память. Но когда все снова выпили и закурили, она всё ещё выкладывала фотографии в сеть, по ходу снабжая их пояснениями. Этим она мне сразу не понравилась.
Потом она не понравилась мне тем, что стала центром внимания. А затем… затем все напились, и я окончательно вылетел из обоймы. А после этого ничего интересного не происходило. Так, обычная болтовня ни о чём, пьяный смех. Одноклассника тошнило. Шашлыки сожрали. Угли дотлели. Закончилась булка, и благодарные утки, отчалив к центру пруда, повернулись ко мне задом.
Солнце клонилось к закату. Прохлада летнего вечера начала одолевать девчонок. Веселье пошло на спад, и совет алкоголиков решил продолжить заседание на квартире друга подруги.
Мы подходили к его дому, где и была припаркована моя тачка. Я открыл багажник, чтобы припрятать оставшееся средство для розжига. И тут за спиной раздался не самый приятный, но преисполненный вызова голос:
- А что это за машина? – спросила Мадонна.
- Это «Ситроен», - гордо ответил я.
- А поехали кататься?!
«Ты ещё недостаточно пьяна, чтобы со мной кататься, - подумал я, а вслух промолчал».
Громко и небрежно хлопнув крышкой, я собирался побыстрее отчалить и, не зная как от них отвязаться, заявил прямо:
- Мне пора. Я устал.
То, что устал от них, я пояснять не стал. Тот же голос с упрёком спросил:
- Что, всё? Сдулся?
Конечно, такое неожиданное внимание хоть и нетрезвой, но всё же бабы, мне льстило. Понимаю, что она не хотела оставаться одиночкой с двумя парами (одноклассника мы ещё на выходе из парка посадили в такси), но я был непреклонен и уехал домой…
Вскоре я познакомился с Адрюхой Кондратьевым. Впрочем, скоро - понятие растяжимое. Для одних это полжизни, а другие живут так, что год за три. Короче, через несколько месяцев скитаний, я устроился на новую работу. Хорошим мужиком оказался Андрюха, и собеседование провёл весело. Я сразу понял, что мы сработаемся.
Тогда, поговорив о моём прошлом, он спросил:
- Женат?
- Нет.
- Куришь?
- Да.
- Что?
- Не понял?..
- Шутка. Пьёшь?
- Не то чтобы много, но так, что каждое утро думаю, что вот-вот брошу.
- Хм… нам такие нужны. Перезвони через три дня…
Настал первый рабочий день.
- Что с лицом? – задал ехидный, для утра понедельника, вопрос Андрюха.
- Стиль такой…
- Жажда – ничто?
- Что?
- Понятно. Пойдём…
Представление меня коллегам много времени не заняло. Всё прошло как-то буднично, без эмоций, но дружелюбно. Мне даже показалось, что я здесь лишний. Все куда-то быстренько рассосались.
Оказалось, что не показалось…
Народишко в коллективе подобрался самый разношёрстный. Поначалу со мной никто не заговаривал без необходимости, что и неудивительно, с моей-то высокомерной рожей (я бы мог назвать её дворянской, но всё подпортила лёгкая курносость). Иногда мне казалось, что меня побаиваются за прямые взгляды и молчаливость. Ещё чаще казалось, что тихо ненавидят за щегольство в одежде.
Как я уже сказал, люди были разные. Был свой сплетник-доносчик. Была своя шлюха. Был человек вечно опаздывающий (признаюсь – это был я). Были свои алкоголики, тихушники, зануды, самодурственное начальство. Случались склоки, заговоры, дружили против кого-то. В общем, отношения и настроения в коллективе царили рабочие. Проще говоря, товарищеские. А если прямо, то все друг друга тихо ненавидели.
Андрюха был в нашем отделе главным. Все к нему так и обращались – начальник. А мне это слово было неприятно. Я называл его – командор. Наш коллектив, как и любой другой, как и общество в целом, индивидуалистов не любил. Поэтому невзлюбил и меня…
Есть в мире такое явление – оптимизм, называется.
Мужчина оптимист – тюфяк и увалень, но к женщине нежен. Всегда. А это не всем бабам нравится, существует достаточное количество любительниц «пожёстче».
Женщина оптимистка… хм… бегите от неё, короче. Побыстрее да подальше.
А вы задумывались о причинах возникновения данного явления? А их две. Первая – блаженная глупость, щедро замешанная на отсутствии здоровой (подчёркиваю – здоровой!) злобы и ненависти. Вторая – тотальная неудовлетворённость собственной жизнью на фоне неосознанной первой причины.
Просто поверните голову и посмотрите на своего коллегу. Портрет типичного оптимиста будет такой.
Он не стар, но молодость уже прошла. Он мечтает о крутой тачке, но живёт на среднюю заплату, и ему кажется, что достоинство увеличивается от кредитного «Айфона». Понятие красоты в него никаким боком не упирается, но он, если без особых комплексов (тем более женщина) мнения прямо противоположного. А ещё у него ужасно скучное бытие. Поход в ресторан, нажраться на Новый Год, в отпуск слетать на дешёвый курорт – для него цель и праздник. А самый худший случай, типично женский – чрезмерная одухотворённость и возвышенность. Великие мечты при полной бездарности – норма.
Я это к тому, что количество оптимистов мне и считать лень. А реалистов среди нас набралось только трое.
Я знал, что меня обсуждали и осуждали. За всё. За внешний вид, за манеру вести диалог с долей надменности и бесконечной иронией, за вызывающее равнодушие и поведение. За две квартиры. За машину. Один так и сказал: «ты зачем «Ситроен» купил? Взял бы «Форда»…». За дружбу с Машей Зарецкой.
Машка, она такая же, как я - тихая, гордая, несговорчивая. Только ещё и красивая. Она сама по себе. Но и работала она отдельно от всех, а я вот с этими… хм… как их там? В коллективе, в общем. У Машки не было мужа. Зато был сын. И французский бульдог. И ещё постоянные мелкие кредиты. И ещё она курила, что для общения – плюс, а для женитьбы – минус. Правда, жениться на ней я и не собирался, как и ни на ком другом.
- Я и скорую и милицию уже вызвала, - сказала Александра Яковлевна, - но приедут нескоро.
- А что случилось-то? – спросил я.
- Местные… - ответила она.
- Да, что-то я не подумал, - извиняясь, добавил Матвеич. – Нечасто, но случается у нас такое. Нельзя было его одного отправлять…
Гриню действительно отбуцкали местные пацаны. Побили просто так, из ненависти: потому что городской; потому что даже по-походному одет лучше, чем они в повседневке; потому что при деньгах, дорогом телефоне и с бухлом. Замесили по праву «сильных»: их было много – он один и боялся…
Я им, конечно, этого не простил. Через неделю мы приехали с Игоряном. Матвеич помог их найти, и Игорь Михайлович без слов и в одиночку навалял им таких звездюлей, что я даже не знаю с чем сравнить…
За последующий год Гриша Цепнов ещё не раз подтвердит своё звание человека-неудачи, и всё это будет как-то часто, но слишком мелко, чтобы об этом рассказывать. Он продолжит расти по службе, а я буду помогать ему советами и сводить с нужными людьми. Он станет матёрым корреспондентом-одиночкой. Но пройдёт время, и мы с ним как-то потеряемся, так же, как из моей жизни будут уходить все, кроме Игоряна, да и тот задержится лишь до поры.
А меня, вскоре после ковашинской эпопеи, уволили, прознав про мою связь с «Правдой», с которой я играл втёмную. Я же так и не счёл необходимым оправдываться и рассказывать, как всё обстояло на самом деле. Гордость, знаете ли-с.
Да, а туристов-потеряшек таки нашли живыми и невредимыми. Эти олухи ночевать остановились возле реки, как и говорил Матвеич, сексуальных утех ради. Не знали глупые, что возле текущей воды на ночь оставаться нельзя – всевозможные слуховые галлюцинации доконают кого угодно. Бывали даже случаи сумасшествия на этой почве. Вот и та девочка не выдержала, выбралась из палатки, да дала дёру в ночи. А её бойфренд очнулся на заре, увидел пропажу да побежал искать. В итоге, заблудились оба. Обычное дилетантское разгильдяйство, в общем…
***
Журналистские годы, наверное, были лучшими годами жизни – в моей памяти они стоят на вечном повторе. Вокруг было много людей, прекрасных и разных. Было много событий, и не обо всех я могу рассказать. Была ЖИЗНЬ!!!
Но жизнь рано или поздно заканчивается.
Репортёрские провалы раздували вокруг меня дурную ауру. Коллеги стали сторониться, руководство устраивало нападки, не ладилась личная жизнь, и росло недовольство собой.
Одним душным июльским утром, едва я зашёл в редакцию, меня сходу отфутболили в местную художественную галерею, на открытие выставки художника Грановского. Тема была совершенно не моя, и успокаивало лишь то, что её освещение не входило в моё задание. Мне предстояло выцепить виновника торжества, и развести его на интервью.
Втереться в доверие не удалось. Угрюмый мужчина с мощной залысиной оказался настолько молчалив, что разговор не задался совсем и сразу. Пришлось импровизировать, а говоря правду – пойти на обман, и предоставить в редакцию примерно такой диалог.
- Расскажите, а кто привил вам любовь к искусству?
- Как ни удивительно, но кровные родственники.
- А именно?
- Дед, мать и отец.
- Это интересно. Давайте так и начнём, по порядку. Как именно повлиял на вас ваш дед?
- Он поведал мне одну житейскую мудрость – дешёвую водку надо закусывать исключительно квашеной капустой. Он же провёл ряд практических занятий.
- И как, работает?
- Работает. Правда, стоит отметить, что подобный практикум отменял последующие университетские занятия. Я в те годы на первых курсах учился… да. А ещё он завещал мне не торопиться приступать к работе, а в процессе делать побольше перекуров для осмысления уже проделанного.
- Ну, хорошо. А как отразилось на вас влияние матери?
- Пристрастием к икре и шампанскому по утрам.
- И всё?
- По-моему этого достаточно…
- Хм, интересная у вас семейка… простите – семья.
- Не жалуюсь.
- А я даже боюсь спросить, что же вы впитали от отца?
- Любовь, во всём её диапазоне.
- Это очень необычная качественная характеристика любви. Поясните?
- Легко. Любовь ко всему: от крашеных блондинок до холодных котлет с майонезом.
- А как вы считаете, вы добились успехов в любви?
- А то. Я добился большего – взаимности. Правда, только от котлет.
- То есть как это?
- Шутливо. В смысле – это шутка такая.
- Ладно. Давайте дальше. Как именно их влияние отразилось на вашем творчестве?
- Влияние котлет?
- Родственников.
- В обратной последовательности и циклично.
- В смысле?
- Однажды утром я проснулся рядом с крашеной блондинкой. Бедные студенты, съёмная квартира, жрать нечего, а шампанское с вечера осталось. Ну, мы его допили, разумеется. Потом она пошла на занятия, а я к деду. Выпили водки по «рецепту». Как я уже говорил, лекции в тот день отменились. Вечером я снова у неё. Опять шампанское с котлетами, «Титаник» и продолжение. Вот тут-то и пришло вдохновение – натюрморт – бутылка, пустая тарелка с вилкой и силуэт обнажённой пышногрудой девы на заднем плане.
- И как, получилось?
- Вечером казалось, что да. Утром стало ясно, что груди превалируют над всем остальным. Но ей понравилось, и мы продолжили в том же духе.
- Ага, я знал, что без любимой девушки здесь не обошлось!
- Ну, как любимой… к тому же, как вы точно подметили, не обошлось - вскоре нас отчислили. Она уехала домой, в Сызрань, а я продолжил «практикум», увлёкся фотографией, азартными играми и женщинами постарше. Вот так…
Это было накануне моего «триумфального» изгнания из рядов «Царскосёлки», когда дела шли «не очень» и мною с подельником было сфабриковано это интервью с «очень известным в узких кругах местным художником». В печать оно, конечно же, не пошло. Да мне, честно признаться, было не до этого – я готовился к триумфу настоящему.
Коммунисты готовились завернуть поганку…
***
Тем же летом, когда я, якобы уволившись из газеты, якобы по собственному желанию, официально стал безработным, моя старая знакомая (а было ей на тот момент без малого 26, ведь не молодая уже, правильно?) купила себе машину. Причём денег на покупку ещё и у меня безработного одолжила. Как полагается, вечером собирались на обновке покататься. Как полагается, опять же, минуя стадию покатушек, без предупреждения, всё скатилось к пьянству.
Собрались в Буферном парке. Она, её парень, я, наш общий одноклассник, и ещё одна семейная пара (не помню их имён) – мы ждали седьмого участника торжества. И, что естественно, не дождались. Мало того, уже к моменту моего появления все остальные были навеселе. А я ещё и на машине приехал и, соответственно, со своей пошлой трезвостью резко выпал из атмосферы всеобщего веселья.
Всё было как-то скучно, и чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, ни к кому не обращаясь, я спросил:
- Кого ждём-то?
- Увидишь… - загадочно сказал кто-то.
Не вписываясь в незапланированный балаган, я кормил булкой уток, палочкой мешал угли в мангале, безостановочно курил, и думал о том, как бы побыстрее да потактичнее свалить. И тут тот же «кто-то» сказал:
- Смотрите! А это ли не Мадонна идёт?
Все повернули головы в разные стороны.
- Где? – спросила подруга.
- Вон та, что ли, с двумя парнями? – ехидно щурясь на солнце, спросил одноклассник.
- А что, она может и с двумя, - весомо парировал «кто-то».
Жена вопросительно посмотрела на него.
- Никого не вижу, - сказал друг подруги, уже самый пьяный из всех.
- Да не, не она, - ответила жена «кого-то». – Слишком скромно одета…
Один я как дурак, а может просто трезвый и оттого мыслящий, смотрел на уток. Та жадность, с которой они бросались на булку, меня удивляла. Их куцая стайка напоминала человеческое сообщество. В ней также царила жадность, жадность, и ещё раз жадность. Шла борьба за самые примитивные потребности. Борьба глупая и бессмысленная – булки хватило бы на всех. Но я в очередной раз убеждался, что животные (в данном случае – птицы) лучше людей – их борьба лишена жестокости…
Мадонна появилась незаметно и как-то сразу. Мне даже показалось, что её уже перестали ждать. Появилась с широкой улыбкой и молча. Все кинулись с ней обниматься. Я молча кивнул, и занял выжидательную независимую позицию – отвернулся. Я всегда так делаю, когда в опасной близости появляется достойная баба. От себя не убежишь, и я знаю, что если есть на что посмотреть, то я обязательно буду на это пялиться. От этого, и у неё и у меня, может увеличиться достоинство. А посмотреть было на что.
Почему говоря о привлекательной внешности, всегда подразумевают, что человек выглядит хорошо? Ведь изъяны, и тем более откровенное уродство, привлекают внимание куда как сильнее. Так или иначе, а у неё проблем с внешностью нет, и не было. Многие считают её красивой, а я – нет. Просто баба с запоминающимся лицом, ладной фигурой и на редкость длинными ногами.
Первым что она принялась делать, было селфи - отвратительное явление современности. С первых минут, заочно, я был о ней лучшего мнения. Наивно думал, что это просто фото с друзьями на память. Но когда все снова выпили и закурили, она всё ещё выкладывала фотографии в сеть, по ходу снабжая их пояснениями. Этим она мне сразу не понравилась.
Потом она не понравилась мне тем, что стала центром внимания. А затем… затем все напились, и я окончательно вылетел из обоймы. А после этого ничего интересного не происходило. Так, обычная болтовня ни о чём, пьяный смех. Одноклассника тошнило. Шашлыки сожрали. Угли дотлели. Закончилась булка, и благодарные утки, отчалив к центру пруда, повернулись ко мне задом.
Солнце клонилось к закату. Прохлада летнего вечера начала одолевать девчонок. Веселье пошло на спад, и совет алкоголиков решил продолжить заседание на квартире друга подруги.
Мы подходили к его дому, где и была припаркована моя тачка. Я открыл багажник, чтобы припрятать оставшееся средство для розжига. И тут за спиной раздался не самый приятный, но преисполненный вызова голос:
- А что это за машина? – спросила Мадонна.
- Это «Ситроен», - гордо ответил я.
- А поехали кататься?!
«Ты ещё недостаточно пьяна, чтобы со мной кататься, - подумал я, а вслух промолчал».
Громко и небрежно хлопнув крышкой, я собирался побыстрее отчалить и, не зная как от них отвязаться, заявил прямо:
- Мне пора. Я устал.
То, что устал от них, я пояснять не стал. Тот же голос с упрёком спросил:
- Что, всё? Сдулся?
Конечно, такое неожиданное внимание хоть и нетрезвой, но всё же бабы, мне льстило. Понимаю, что она не хотела оставаться одиночкой с двумя парами (одноклассника мы ещё на выходе из парка посадили в такси), но я был непреклонен и уехал домой…
***
Вскоре я познакомился с Адрюхой Кондратьевым. Впрочем, скоро - понятие растяжимое. Для одних это полжизни, а другие живут так, что год за три. Короче, через несколько месяцев скитаний, я устроился на новую работу. Хорошим мужиком оказался Андрюха, и собеседование провёл весело. Я сразу понял, что мы сработаемся.
Тогда, поговорив о моём прошлом, он спросил:
- Женат?
- Нет.
- Куришь?
- Да.
- Что?
- Не понял?..
- Шутка. Пьёшь?
- Не то чтобы много, но так, что каждое утро думаю, что вот-вот брошу.
- Хм… нам такие нужны. Перезвони через три дня…
Настал первый рабочий день.
- Что с лицом? – задал ехидный, для утра понедельника, вопрос Андрюха.
- Стиль такой…
- Жажда – ничто?
- Что?
- Понятно. Пойдём…
Представление меня коллегам много времени не заняло. Всё прошло как-то буднично, без эмоций, но дружелюбно. Мне даже показалось, что я здесь лишний. Все куда-то быстренько рассосались.
Оказалось, что не показалось…
Народишко в коллективе подобрался самый разношёрстный. Поначалу со мной никто не заговаривал без необходимости, что и неудивительно, с моей-то высокомерной рожей (я бы мог назвать её дворянской, но всё подпортила лёгкая курносость). Иногда мне казалось, что меня побаиваются за прямые взгляды и молчаливость. Ещё чаще казалось, что тихо ненавидят за щегольство в одежде.
Как я уже сказал, люди были разные. Был свой сплетник-доносчик. Была своя шлюха. Был человек вечно опаздывающий (признаюсь – это был я). Были свои алкоголики, тихушники, зануды, самодурственное начальство. Случались склоки, заговоры, дружили против кого-то. В общем, отношения и настроения в коллективе царили рабочие. Проще говоря, товарищеские. А если прямо, то все друг друга тихо ненавидели.
Андрюха был в нашем отделе главным. Все к нему так и обращались – начальник. А мне это слово было неприятно. Я называл его – командор. Наш коллектив, как и любой другой, как и общество в целом, индивидуалистов не любил. Поэтому невзлюбил и меня…
Есть в мире такое явление – оптимизм, называется.
Мужчина оптимист – тюфяк и увалень, но к женщине нежен. Всегда. А это не всем бабам нравится, существует достаточное количество любительниц «пожёстче».
Женщина оптимистка… хм… бегите от неё, короче. Побыстрее да подальше.
А вы задумывались о причинах возникновения данного явления? А их две. Первая – блаженная глупость, щедро замешанная на отсутствии здоровой (подчёркиваю – здоровой!) злобы и ненависти. Вторая – тотальная неудовлетворённость собственной жизнью на фоне неосознанной первой причины.
Просто поверните голову и посмотрите на своего коллегу. Портрет типичного оптимиста будет такой.
Он не стар, но молодость уже прошла. Он мечтает о крутой тачке, но живёт на среднюю заплату, и ему кажется, что достоинство увеличивается от кредитного «Айфона». Понятие красоты в него никаким боком не упирается, но он, если без особых комплексов (тем более женщина) мнения прямо противоположного. А ещё у него ужасно скучное бытие. Поход в ресторан, нажраться на Новый Год, в отпуск слетать на дешёвый курорт – для него цель и праздник. А самый худший случай, типично женский – чрезмерная одухотворённость и возвышенность. Великие мечты при полной бездарности – норма.
Я это к тому, что количество оптимистов мне и считать лень. А реалистов среди нас набралось только трое.
Я знал, что меня обсуждали и осуждали. За всё. За внешний вид, за манеру вести диалог с долей надменности и бесконечной иронией, за вызывающее равнодушие и поведение. За две квартиры. За машину. Один так и сказал: «ты зачем «Ситроен» купил? Взял бы «Форда»…». За дружбу с Машей Зарецкой.
Машка, она такая же, как я - тихая, гордая, несговорчивая. Только ещё и красивая. Она сама по себе. Но и работала она отдельно от всех, а я вот с этими… хм… как их там? В коллективе, в общем. У Машки не было мужа. Зато был сын. И французский бульдог. И ещё постоянные мелкие кредиты. И ещё она курила, что для общения – плюс, а для женитьбы – минус. Правда, жениться на ней я и не собирался, как и ни на ком другом.
