- Отлично, значит, я неуязвим? – все же решил уточнить я.
- Естественно.
- Отлично, - заключил я, разбирая на песке следы скорпиона. Тот, видно, тоже был не дурак, и решил спрятаться в расщелине.
Ноги утопали в горячем песке, и чарыки засыпало раскаленными частицами. Они проникали внутрь обуви и обжигали, словно на мне ее вовсе и не было.
- Но ведь на всякий случай, - бормотал Мархаб. – Мало ли, а вдруг. Неужели тебе не страшно?
- Мархаб, ты ведь со мной, - осведомился я. – Поможешь, если что.
Конечно, страшно было, но и была какая-то дикая уверенность, что у меня все получится.
Я приблизился к расщелине, в тени которой спрятался скорпион. Хотя он и смог почти все свое тело запихнуть в пространство между камней, но клешни торчали, раскрытые и готовые к атаке.
Тут было мало места для маневра, нужно было выманить его из этого укрытия.
Я стал топать ногами, но в песках это произвело мало эффекта. Мои удары глушил песок, не создавая никаких вибраций. Тогда я стал хлопать. Опять никакой реакции – скорпион сидел в своем укрытии, не подавая признаков жизни.
В конец обнаглев, я взял горсть песка и кинул ее в ту часть, где предположительно располагались глаза монстра.
Тот дернулся. Я выхватил саблю, но скорпион вновь притих.
Я стал оглядываться по сторонам, в поисках чего-то тяжелого. Неподалеку валялся булыжник. Подняв его, взвесил в руке.
Подойдет!
Замахнулся и только собирался запустить в скорпиона, как в голове моей раздался женский голос:
«Что тебе нужно, чужеземец?»
Я оторопел, но камня из рук не выпустил. Голос вроде стих, наверное показалось. Или, несмотря на чалму, голову мне все же напекло.
Опять размахнулся.
«Не кидай в меня камень!»
- Марха-аб, а Мархаб, - подозрительно прищурился я. – Ты это слышал?
- Да, - тихо ответил джинн. – Это могущественное древнее существо, дух пустыни.
- И ты это знал? – уточнил я.
- Нет, - растерянно произнес джинн, - но вот сейчас, когда оно заговорило, я понял, что перед нами не простое животное.
- И что мне делать? – поинтересовался я.
- Я не знаю, никогда в таких ситуациях не оказывался, - чуть растерянно прозвучал голос джинна.
- Смогу я его победить?
«Не советую вступать со мной в бой, смертный!» - снова пронеслось в моей голове. Голос звучал довольно устало. Видимо, не только люди страдали от жары.
- Ну, убить я тебя не убью, - начал я, подкидывая в руке камень, - но вот досадить – вполне смогу.
«Может быть, тогда мне тебя прикончить?»
- Ты же разумное существо, - стал я льстить я скорпионше. – Неужели мы не сможем найти мирного решения?
«И что ты хочешь попросить, чтобы оставить меня в покое?» - утомленно спросила скорпиониха.
- Каплю твоего яда! – без раздумий произнес я.
Я почти ощутил тяжелый вздох.
«Подставляй тару», - услышал я через какое-то время.
Видимо, ей совершенно не хотелось связываться с отчаянным чужеземцем.
- Джинн, скорее сделай какой-нибудь сосуд, куда поместится капля яда, - быстро заговорил я. – Желательно, чтобы сосуд был стеклянный и плотно закрывался. Не хватало еще разлить эту жидкость где-нибудь по дороге.
В воздухе материализовался сосуд, очень похожий на круглую колбу с пробкой на горлышке. Я откупорил стеклянную тару и выставил на вытянутой руке перед собой.
То, что произошло дальше, заставило волосы на голове, да и на всем теле, встать дыбом. Сверху на меня опускался хвост скорпиона с заостренным жалом на конце. Если бы моя прямая кишка была бы полная, то сейчас я бы сильно осрамился.
Однако жало опускалось медленно и на его кончике я увидел нависающую каплю желто-янтарной жидкости. Лучи солнца поблескивали в ней, и было бы завораживающе красиво, если бы не было одуряюще страшно.
Но я стоял, хотя рука и подрагивала. Капля опустилась точно в горлышко сосуда, и когда она соскользнула внутрь, я вновь услышал женский голос:
«Теперь ты отстанешь от меня?»
- Д-да, конечно, всенепременно, - и, немного придя в себя, добавил. – Благодарю!
Скорпион закрылась клешнями и, вероятно, погрузилась в дрему.
А мне ничего больше не оставалось, как на негнущихся ногах возвращаться в наш так называемый лагерь.
Идя к своим попутчикам, я стал смутно понимать, что если бы этот скорпион оказался простым животным, мне был бы конец.
Я решил о внезапном приобретении пока ничего не рассказывать своим попутчикам. Шел я к ним уже более уверенно, стараясь стереть с лица остатки пережитого. Перед глазами все еще стояли черные переливающиеся на солнце пластины экзоскелета, раскрытые клешни и острие черного жала.
Воришки обнаружились все под тем же скалистым выступом, где жались в тенечке и три наших лошадки.
Воришки, похоже, уже прикончили все свои запасы и косо поглядывали на мою заплечную сумку, которую я так необдуманно оставил тут же: не ходить же на охоту с рюкзаком за плечами. Но сейчас я подумал, что это же воришки – они к падишаху в сокровищницу влезли, что им стоит влезть в мою сумку. Поэтому подойдя ближе, я демонстративно поднял мешок и переложил его подальше от попутчиков.
На их лицах отразилось разочарование, но это меня мало беспокоило.
- Куда ходил? – спросил тот, что посмелее.
- А ты уж решил, что я не вернусь? – поинтересовался я.
- Всякое может быть, - пожал плечами тот и, ухмыльнувшись, переглянулся со вторым воришкой.
Уж не задумали ли они меня прикончить. Хотя это могло противоречить печати Чести. Думаю, они бы не рискнули.
Я решил, что пора бы узнать их имена. Ведь не известно, сколько еще времени мы пробудет в пути, а обращаться друг к другу как-то надо.
- Как звать-то тебя, дерзкий? – спросил я у первого более активного вора.
- Мамед я, - сказал он, с прищуром посмотрев на меня.
- А я Исмаил, - заговорил другой, который был более тихим.
- А ты кем будешь? – спросил Мамед.
- Меня Малик зовут, - спокойно сказал я, усаживаясь в тени, но не слишком близко к ворам.
- И как ты собираешься победить дива, Малик? – снова спросил Мамед.
Вопрос на засыпку. Но у меня-то уже есть козырь в рукаве. Однако делиться этим козырем с ворами мне пока не хотелось, поэтому я сказал другое:
- Див не слишком умен, - задумчиво проговорил я. – Думаю, обхитрить и замотать его не составит труда. Кто-то будет отвлекать его внимание, другие – нападать. Так мы измотаем его. А если у него ядовитая кровь, то лучше бить в глаза, рот, нос и уши, чтоб наверняка. Кровь, конечно, будет идти, но и раны будут серьезными, от которых див не оправится.
- Да-а, - протянул Исмаил, явно одобряя мой план. – Втроем мы его легко одолеем.
Мамед не был столь уверен и просто молчал.
Исмаил тем временем, вновь полез в свой заплечный мешок и выудил оттуда что-то съестное. Как оказалось, паек нам положили не богатый, но увесистый: тут были сыр и маисовые лепешки. Но их было достаточно.
Выудив очередную лепешку, Исмаил начал кушать, не обращая на нас больше никакого внимания.
Я прислонился к камню и откинул голову. Есть совершенно не хотелось. Хотя дома я любил поесть стряпню моей жены. Меня охватила тоска, когда я вспомнил свою Айлин. И сына Бахрама. Как они дома? Что думают о моем внезапном исчезновении? Я лишь терялся в догадках.
Хотелось поскорее вернуться к своей семье: обнять сына, зацеловать жену. Только тут, как в сказке, скоро сказывается, да не скоро дело делается. Нужно было переждать жару, прежде чем продолжить путь.
Время тянулось медленно. Особенно это ощущалось потому, что делать было нечего. Я понемножку тянул воду из фляги, стараясь выпить не всю. Но пить нужно было обязательно, а то наступит обезвоживание и тогда застряну тут, Бог знает, на сколько. Эти воришки бросят меня, даже глазом не моргнув, и спасать меня будет не кому. Хотя, у меня же есть джинн!
Но с джинном или без, а в пустыне опасно не пить: пот успевает испариться раньше, чем собраться в капельки, поэтому ты вроде совершенно не вспотел, но влагу теряешь.
Нас обдувал легкий ветерок, но даже он не спасал от зноя, так как воздух и сам был прогрет до предела.
Наконец, солнце ушло из зенита и стало клониться к закату. Нужно было выдвигаться в путь, пока не стемнело совершенно и следов не стало видно. О чем я и сообщил попутчикам.
Они нехотя встали и, развязав ноги своим лошадкам, запрыгнули в сёдла. А передо мной вновь встало испытание под названием «ловко вскочи в седло». Я не спешил, старался вспомнить еще раз, как это делается. Мне нужно было сесть в седло так, чтобы никто не заподозрил меня в неумении ездить на лошади. Только насмешек мне не хватало от этих пройдох.
«Мархаб, помогай!» - мысленно попросил я джинна.
«Что делать надо?» - спросил он.
«Подсади меня в седло», - пробурчал я мысленно. А что? Сам не может догадаться, я ведь перед лошадью топчусь, не зная, как подступиться.
Закинув заплечный мешок за спину, вставил одну ногу в стремена.
Попутчики почему-то неотрывно наблюдали за мной.
- Что уставились? – гаркнул на них я. – Езжайте уже, я догоню.
Мамед только хмыкнул, но развернувшись, все же поехал прочь, по направлению к следующему черно-кровавому следу. Исмаил последовал его примеру.
Я старался с ними не церемониться. Во-первых, они воры и особой культурой не блещут. Во-вторых, если проявить слабость, затопчут, запинают, сделают козлом отпущения. А мне этого не надо. Нужно быть авторитетом, чтобы ко мне прислушивались. Хотя, быть авторитетом среди воров, сомнительное достижение.
Одна нога уже в стременах. Я подпрыгнул и почувствовал, что меня словно подкинуло на лошадь.
«Спасибо!» - мысленно поблагодарил я джинна.
«Всегда рад помочь», - услышал я в своей голове.
Я сто раз видел по телевизору, как человек запрыгивает в седло. И со стороны это выглядит так просто, что, казалось бы, не составит труда повторить. Однако на деле, нужно было еще наловчиться. Лишь благодаря джинну я не ударил в грязь лицом.
Ну что ж, взобраться взобрались, теперь – вперед. Снова пихнув ногами лошадь в бока, двинулся за Исмаилом и Мамедом по пескам.
Ехали уже несколько часов. Стало вечереть. Легкий ветер теперь обдувал, доставляя долгожданную прохладу. Мы ехали по кровавым следам. Я хотел было поторопить своих попутчиков, ведь нам нужно добраться до убежища дива засветло. Иначе придется устраиваться на ночлег. А я не был уверен, что нам хватит провианта и воды на двое суток. Да и ночевать в пустыне не очень-то хотелось.
Однако все мои волнения развеялись, когда вдалеке показалось какое-то возвышение. Сначала я решил, то это валун, но объект явно был рукотворным: слишком уж ровные были края. Подъехав ближе мы увидели, что это огромный колодец. Сделан он был из какого-то серого камня, которого вокруг нигде не было видно. Очевидно, этот камень для постройки колодца сюда принесли. Но откуда?
Кровавый след заканчивался здесь, и даже на сером камне колодца была видна кровь. Определенно див спустился туда.
Мы спешились и подошли к краю колодца. Я взял небольшой камешек и решил экспериментальным путем определить его глубину. Кинул камень вниз. Тот летел довольно долго. В конце мы услышали глухой удар, словно камешек упал не в воду, а на песок.
- Та-ак, - сказал я задумчиво. – Кто лезть будет?
- Он полезет, - сказал Мамед, указывая на Исмаила.
Хорошо, что не ткнул в меня, значит, считает меня сильнее, и понимает, что я могу и накостылять ему за подобное.
- Я-я? – заикаясь, начал Исмаил. – Почему?
- Полезешь! – гаркнул на него Мамед.
Исмаил притих, явно задавленный авторитетом своего товарища. Нашли несколько веревок, привязанных к седлам наших лошадей, скрепили между собой. Обвязали вокруг талии бедолаги Исмаила. Он не сопротивлялся, покорно смирившись со своей участью. Сам полез через борт колодца и стал тихо-тихо спускаться, упираясь ногами в стенку.
Мы страховали его, придерживая веревку и опуская ее постепенно. Для большей надежности привязали второй конец веревки к лошади.
В какой-то телепередаче я видел, как страхуют альпинистов. Я намотал веревку на левую руку, пропустил ее за спиной и подхватил правой. Мамед держал ее двумя руками, но это было не очень безопасно, так как если Исмаил сорвется вниз, Мамед его просто не удержит.
Потихоньку мы опускали веревку, спуская Исмаила вниз.
Вдруг из колодца стал доноситься его истошный крик:
- Горю! Горю! – голосил он, - вытащите меня отсюда!
Испугавшись за своего товарища, мы стали поспешно его тянуть наверх. Исмаил показался из колодца и перевалился через его борт, весь красный, обливаясь потом, но, осмотрев его одежду, мы не заметили ни подпален, ни даже черных пятен.
- Что ж ты орал, что горишь?! – напал на него Мамед. – Цел-целёхонек.
- Там жар такой был, я думал, сейчас изжарюсь, как хлеб в тандыре.
- Трус! – бросил ему Мамед. – Я сам полезу.
Он стал обматываться веревкой. Закончив с этим занятием, кинул нам:
- Держите крепче!
И перелез через край колодца. Стали спускать его. Сначала все было тихо. Потом послышались пыхтения и ахи. В конце не выряжав, Мамед тоже стал кричать, что есть мочи.
- Горю! Горю! Тяните меня вверх!
Вытянули и его. Перевалившись через край, весь взмыленный и раскрасневшийся, он, тяжело дыша, сказал:
- Я словно в аду побывал.
- Ясно! – только и сказал я.
«Видимо, придется мне лезть», - разочарованно подумал я. не то, что я хотел сделать все чужими руками, но очевидно только я буду сажаться с дивом, эти двое не смогли даже в колодец спуститься.
- Слушайте внимательно, - сказал я этим двоим. – Буду орать – не вытаскивайте. Спускайте все рвано вниз. Понятно?
Они лишь кивнули, видимо с облегчением.
Я смекнул, что они только чувствовали жар, но не горели на самом деле. Каким бы ни был этот жар, его можно стерпеть, ведь никакого реального вреда он не наносит. Поэтому решил спускаться до конца во что бы то ни стало.
«Джинн, подстрахуй, - мысленно обратился я к Мархабу, - если что-то действительно будет не так, вытащишь меня!»
«Не беспокойся, ты ведь неуязвим», - напомнил мне джинн.
Я чуть не хлопнул себя по лбу. Действительно, неуязвимость защитит меня в случае реальной опасности, а этот жар явно с реальностью ничего общего не имел.
Обмотался веревкой понадежнее. Ухватил один ее конец и перелез через край колодца. Внизу была одна темень. Было страшновато, но отступать было некуда. Как говорится, если хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам.
Одно меня пугало, что Мамед и Исмаил не особо надежные люди, и не известно на сколько крепко они будут держать веревку. Вся надежда была на лошадку, к которой был привязан второй конец веревки.
Уперев ноги в каменную кладку стены колодца, стал шаг за шагом спускаться вниз. Всегда полагал, что чем ниже спускаешься, тем прохладнее должно становиться в колодце. Отсюда и вода студеная.
Однако здесь было все с точностью до наоборот: чем ниже я спускался, тем жарче становилось. По началу было терпимо – просто очень жарко. Я весь взмок, рубаха прилипла к телу, волосы были мокрыми, по лбу градом катились капли пота, затекая в глаза и рот. Но я не мог вытереть лицо, так ка боялся отпустить веревку.
«Нельзя кричать о помощи, они все равно не вытащат!» - думал я, а в голове проносились предательские мысли крикнуть, чтобы меня тащили вверх.
Не понятно было, откуда шел жар, ведь моим ногам, упирающимся в стенку колодца, не было горячо.
- Естественно.
- Отлично, - заключил я, разбирая на песке следы скорпиона. Тот, видно, тоже был не дурак, и решил спрятаться в расщелине.
Ноги утопали в горячем песке, и чарыки засыпало раскаленными частицами. Они проникали внутрь обуви и обжигали, словно на мне ее вовсе и не было.
- Но ведь на всякий случай, - бормотал Мархаб. – Мало ли, а вдруг. Неужели тебе не страшно?
- Мархаб, ты ведь со мной, - осведомился я. – Поможешь, если что.
Конечно, страшно было, но и была какая-то дикая уверенность, что у меня все получится.
Я приблизился к расщелине, в тени которой спрятался скорпион. Хотя он и смог почти все свое тело запихнуть в пространство между камней, но клешни торчали, раскрытые и готовые к атаке.
Тут было мало места для маневра, нужно было выманить его из этого укрытия.
Я стал топать ногами, но в песках это произвело мало эффекта. Мои удары глушил песок, не создавая никаких вибраций. Тогда я стал хлопать. Опять никакой реакции – скорпион сидел в своем укрытии, не подавая признаков жизни.
В конец обнаглев, я взял горсть песка и кинул ее в ту часть, где предположительно располагались глаза монстра.
Тот дернулся. Я выхватил саблю, но скорпион вновь притих.
Я стал оглядываться по сторонам, в поисках чего-то тяжелого. Неподалеку валялся булыжник. Подняв его, взвесил в руке.
Подойдет!
Замахнулся и только собирался запустить в скорпиона, как в голове моей раздался женский голос:
«Что тебе нужно, чужеземец?»
Я оторопел, но камня из рук не выпустил. Голос вроде стих, наверное показалось. Или, несмотря на чалму, голову мне все же напекло.
Опять размахнулся.
«Не кидай в меня камень!»
- Марха-аб, а Мархаб, - подозрительно прищурился я. – Ты это слышал?
- Да, - тихо ответил джинн. – Это могущественное древнее существо, дух пустыни.
- И ты это знал? – уточнил я.
- Нет, - растерянно произнес джинн, - но вот сейчас, когда оно заговорило, я понял, что перед нами не простое животное.
- И что мне делать? – поинтересовался я.
- Я не знаю, никогда в таких ситуациях не оказывался, - чуть растерянно прозвучал голос джинна.
- Смогу я его победить?
«Не советую вступать со мной в бой, смертный!» - снова пронеслось в моей голове. Голос звучал довольно устало. Видимо, не только люди страдали от жары.
- Ну, убить я тебя не убью, - начал я, подкидывая в руке камень, - но вот досадить – вполне смогу.
«Может быть, тогда мне тебя прикончить?»
- Ты же разумное существо, - стал я льстить я скорпионше. – Неужели мы не сможем найти мирного решения?
«И что ты хочешь попросить, чтобы оставить меня в покое?» - утомленно спросила скорпиониха.
- Каплю твоего яда! – без раздумий произнес я.
Я почти ощутил тяжелый вздох.
«Подставляй тару», - услышал я через какое-то время.
Видимо, ей совершенно не хотелось связываться с отчаянным чужеземцем.
- Джинн, скорее сделай какой-нибудь сосуд, куда поместится капля яда, - быстро заговорил я. – Желательно, чтобы сосуд был стеклянный и плотно закрывался. Не хватало еще разлить эту жидкость где-нибудь по дороге.
В воздухе материализовался сосуд, очень похожий на круглую колбу с пробкой на горлышке. Я откупорил стеклянную тару и выставил на вытянутой руке перед собой.
То, что произошло дальше, заставило волосы на голове, да и на всем теле, встать дыбом. Сверху на меня опускался хвост скорпиона с заостренным жалом на конце. Если бы моя прямая кишка была бы полная, то сейчас я бы сильно осрамился.
Однако жало опускалось медленно и на его кончике я увидел нависающую каплю желто-янтарной жидкости. Лучи солнца поблескивали в ней, и было бы завораживающе красиво, если бы не было одуряюще страшно.
Но я стоял, хотя рука и подрагивала. Капля опустилась точно в горлышко сосуда, и когда она соскользнула внутрь, я вновь услышал женский голос:
«Теперь ты отстанешь от меня?»
- Д-да, конечно, всенепременно, - и, немного придя в себя, добавил. – Благодарю!
Скорпион закрылась клешнями и, вероятно, погрузилась в дрему.
А мне ничего больше не оставалось, как на негнущихся ногах возвращаться в наш так называемый лагерь.
Идя к своим попутчикам, я стал смутно понимать, что если бы этот скорпион оказался простым животным, мне был бы конец.
Глава 11
Я решил о внезапном приобретении пока ничего не рассказывать своим попутчикам. Шел я к ним уже более уверенно, стараясь стереть с лица остатки пережитого. Перед глазами все еще стояли черные переливающиеся на солнце пластины экзоскелета, раскрытые клешни и острие черного жала.
Воришки обнаружились все под тем же скалистым выступом, где жались в тенечке и три наших лошадки.
Воришки, похоже, уже прикончили все свои запасы и косо поглядывали на мою заплечную сумку, которую я так необдуманно оставил тут же: не ходить же на охоту с рюкзаком за плечами. Но сейчас я подумал, что это же воришки – они к падишаху в сокровищницу влезли, что им стоит влезть в мою сумку. Поэтому подойдя ближе, я демонстративно поднял мешок и переложил его подальше от попутчиков.
На их лицах отразилось разочарование, но это меня мало беспокоило.
- Куда ходил? – спросил тот, что посмелее.
- А ты уж решил, что я не вернусь? – поинтересовался я.
- Всякое может быть, - пожал плечами тот и, ухмыльнувшись, переглянулся со вторым воришкой.
Уж не задумали ли они меня прикончить. Хотя это могло противоречить печати Чести. Думаю, они бы не рискнули.
Я решил, что пора бы узнать их имена. Ведь не известно, сколько еще времени мы пробудет в пути, а обращаться друг к другу как-то надо.
- Как звать-то тебя, дерзкий? – спросил я у первого более активного вора.
- Мамед я, - сказал он, с прищуром посмотрев на меня.
- А я Исмаил, - заговорил другой, который был более тихим.
- А ты кем будешь? – спросил Мамед.
- Меня Малик зовут, - спокойно сказал я, усаживаясь в тени, но не слишком близко к ворам.
- И как ты собираешься победить дива, Малик? – снова спросил Мамед.
Вопрос на засыпку. Но у меня-то уже есть козырь в рукаве. Однако делиться этим козырем с ворами мне пока не хотелось, поэтому я сказал другое:
- Див не слишком умен, - задумчиво проговорил я. – Думаю, обхитрить и замотать его не составит труда. Кто-то будет отвлекать его внимание, другие – нападать. Так мы измотаем его. А если у него ядовитая кровь, то лучше бить в глаза, рот, нос и уши, чтоб наверняка. Кровь, конечно, будет идти, но и раны будут серьезными, от которых див не оправится.
- Да-а, - протянул Исмаил, явно одобряя мой план. – Втроем мы его легко одолеем.
Мамед не был столь уверен и просто молчал.
Исмаил тем временем, вновь полез в свой заплечный мешок и выудил оттуда что-то съестное. Как оказалось, паек нам положили не богатый, но увесистый: тут были сыр и маисовые лепешки. Но их было достаточно.
Выудив очередную лепешку, Исмаил начал кушать, не обращая на нас больше никакого внимания.
Я прислонился к камню и откинул голову. Есть совершенно не хотелось. Хотя дома я любил поесть стряпню моей жены. Меня охватила тоска, когда я вспомнил свою Айлин. И сына Бахрама. Как они дома? Что думают о моем внезапном исчезновении? Я лишь терялся в догадках.
Хотелось поскорее вернуться к своей семье: обнять сына, зацеловать жену. Только тут, как в сказке, скоро сказывается, да не скоро дело делается. Нужно было переждать жару, прежде чем продолжить путь.
Время тянулось медленно. Особенно это ощущалось потому, что делать было нечего. Я понемножку тянул воду из фляги, стараясь выпить не всю. Но пить нужно было обязательно, а то наступит обезвоживание и тогда застряну тут, Бог знает, на сколько. Эти воришки бросят меня, даже глазом не моргнув, и спасать меня будет не кому. Хотя, у меня же есть джинн!
Но с джинном или без, а в пустыне опасно не пить: пот успевает испариться раньше, чем собраться в капельки, поэтому ты вроде совершенно не вспотел, но влагу теряешь.
Нас обдувал легкий ветерок, но даже он не спасал от зноя, так как воздух и сам был прогрет до предела.
Наконец, солнце ушло из зенита и стало клониться к закату. Нужно было выдвигаться в путь, пока не стемнело совершенно и следов не стало видно. О чем я и сообщил попутчикам.
Они нехотя встали и, развязав ноги своим лошадкам, запрыгнули в сёдла. А передо мной вновь встало испытание под названием «ловко вскочи в седло». Я не спешил, старался вспомнить еще раз, как это делается. Мне нужно было сесть в седло так, чтобы никто не заподозрил меня в неумении ездить на лошади. Только насмешек мне не хватало от этих пройдох.
«Мархаб, помогай!» - мысленно попросил я джинна.
«Что делать надо?» - спросил он.
«Подсади меня в седло», - пробурчал я мысленно. А что? Сам не может догадаться, я ведь перед лошадью топчусь, не зная, как подступиться.
Закинув заплечный мешок за спину, вставил одну ногу в стремена.
Попутчики почему-то неотрывно наблюдали за мной.
- Что уставились? – гаркнул на них я. – Езжайте уже, я догоню.
Мамед только хмыкнул, но развернувшись, все же поехал прочь, по направлению к следующему черно-кровавому следу. Исмаил последовал его примеру.
Я старался с ними не церемониться. Во-первых, они воры и особой культурой не блещут. Во-вторых, если проявить слабость, затопчут, запинают, сделают козлом отпущения. А мне этого не надо. Нужно быть авторитетом, чтобы ко мне прислушивались. Хотя, быть авторитетом среди воров, сомнительное достижение.
Одна нога уже в стременах. Я подпрыгнул и почувствовал, что меня словно подкинуло на лошадь.
«Спасибо!» - мысленно поблагодарил я джинна.
«Всегда рад помочь», - услышал я в своей голове.
Я сто раз видел по телевизору, как человек запрыгивает в седло. И со стороны это выглядит так просто, что, казалось бы, не составит труда повторить. Однако на деле, нужно было еще наловчиться. Лишь благодаря джинну я не ударил в грязь лицом.
Ну что ж, взобраться взобрались, теперь – вперед. Снова пихнув ногами лошадь в бока, двинулся за Исмаилом и Мамедом по пескам.
Ехали уже несколько часов. Стало вечереть. Легкий ветер теперь обдувал, доставляя долгожданную прохладу. Мы ехали по кровавым следам. Я хотел было поторопить своих попутчиков, ведь нам нужно добраться до убежища дива засветло. Иначе придется устраиваться на ночлег. А я не был уверен, что нам хватит провианта и воды на двое суток. Да и ночевать в пустыне не очень-то хотелось.
Однако все мои волнения развеялись, когда вдалеке показалось какое-то возвышение. Сначала я решил, то это валун, но объект явно был рукотворным: слишком уж ровные были края. Подъехав ближе мы увидели, что это огромный колодец. Сделан он был из какого-то серого камня, которого вокруг нигде не было видно. Очевидно, этот камень для постройки колодца сюда принесли. Но откуда?
Кровавый след заканчивался здесь, и даже на сером камне колодца была видна кровь. Определенно див спустился туда.
Мы спешились и подошли к краю колодца. Я взял небольшой камешек и решил экспериментальным путем определить его глубину. Кинул камень вниз. Тот летел довольно долго. В конце мы услышали глухой удар, словно камешек упал не в воду, а на песок.
- Та-ак, - сказал я задумчиво. – Кто лезть будет?
Глава 12
- Он полезет, - сказал Мамед, указывая на Исмаила.
Хорошо, что не ткнул в меня, значит, считает меня сильнее, и понимает, что я могу и накостылять ему за подобное.
- Я-я? – заикаясь, начал Исмаил. – Почему?
- Полезешь! – гаркнул на него Мамед.
Исмаил притих, явно задавленный авторитетом своего товарища. Нашли несколько веревок, привязанных к седлам наших лошадей, скрепили между собой. Обвязали вокруг талии бедолаги Исмаила. Он не сопротивлялся, покорно смирившись со своей участью. Сам полез через борт колодца и стал тихо-тихо спускаться, упираясь ногами в стенку.
Мы страховали его, придерживая веревку и опуская ее постепенно. Для большей надежности привязали второй конец веревки к лошади.
В какой-то телепередаче я видел, как страхуют альпинистов. Я намотал веревку на левую руку, пропустил ее за спиной и подхватил правой. Мамед держал ее двумя руками, но это было не очень безопасно, так как если Исмаил сорвется вниз, Мамед его просто не удержит.
Потихоньку мы опускали веревку, спуская Исмаила вниз.
Вдруг из колодца стал доноситься его истошный крик:
- Горю! Горю! – голосил он, - вытащите меня отсюда!
Испугавшись за своего товарища, мы стали поспешно его тянуть наверх. Исмаил показался из колодца и перевалился через его борт, весь красный, обливаясь потом, но, осмотрев его одежду, мы не заметили ни подпален, ни даже черных пятен.
- Что ж ты орал, что горишь?! – напал на него Мамед. – Цел-целёхонек.
- Там жар такой был, я думал, сейчас изжарюсь, как хлеб в тандыре.
- Трус! – бросил ему Мамед. – Я сам полезу.
Он стал обматываться веревкой. Закончив с этим занятием, кинул нам:
- Держите крепче!
И перелез через край колодца. Стали спускать его. Сначала все было тихо. Потом послышались пыхтения и ахи. В конце не выряжав, Мамед тоже стал кричать, что есть мочи.
- Горю! Горю! Тяните меня вверх!
Вытянули и его. Перевалившись через край, весь взмыленный и раскрасневшийся, он, тяжело дыша, сказал:
- Я словно в аду побывал.
- Ясно! – только и сказал я.
«Видимо, придется мне лезть», - разочарованно подумал я. не то, что я хотел сделать все чужими руками, но очевидно только я буду сажаться с дивом, эти двое не смогли даже в колодец спуститься.
- Слушайте внимательно, - сказал я этим двоим. – Буду орать – не вытаскивайте. Спускайте все рвано вниз. Понятно?
Они лишь кивнули, видимо с облегчением.
Я смекнул, что они только чувствовали жар, но не горели на самом деле. Каким бы ни был этот жар, его можно стерпеть, ведь никакого реального вреда он не наносит. Поэтому решил спускаться до конца во что бы то ни стало.
«Джинн, подстрахуй, - мысленно обратился я к Мархабу, - если что-то действительно будет не так, вытащишь меня!»
«Не беспокойся, ты ведь неуязвим», - напомнил мне джинн.
Я чуть не хлопнул себя по лбу. Действительно, неуязвимость защитит меня в случае реальной опасности, а этот жар явно с реальностью ничего общего не имел.
Обмотался веревкой понадежнее. Ухватил один ее конец и перелез через край колодца. Внизу была одна темень. Было страшновато, но отступать было некуда. Как говорится, если хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам.
Одно меня пугало, что Мамед и Исмаил не особо надежные люди, и не известно на сколько крепко они будут держать веревку. Вся надежда была на лошадку, к которой был привязан второй конец веревки.
Уперев ноги в каменную кладку стены колодца, стал шаг за шагом спускаться вниз. Всегда полагал, что чем ниже спускаешься, тем прохладнее должно становиться в колодце. Отсюда и вода студеная.
Однако здесь было все с точностью до наоборот: чем ниже я спускался, тем жарче становилось. По началу было терпимо – просто очень жарко. Я весь взмок, рубаха прилипла к телу, волосы были мокрыми, по лбу градом катились капли пота, затекая в глаза и рот. Но я не мог вытереть лицо, так ка боялся отпустить веревку.
«Нельзя кричать о помощи, они все равно не вытащат!» - думал я, а в голове проносились предательские мысли крикнуть, чтобы меня тащили вверх.
Не понятно было, откуда шел жар, ведь моим ногам, упирающимся в стенку колодца, не было горячо.
