- Что? – Каролина терпеть не могла, когда ее прерывают. – Вы мне мешаете!
- Дочка, - с мягкой строгостью позвал отец.
- Ладно, - младшая принцесса уселась на пятки. – Что?
- Каролина, - построжела Ани, недовольная тоном, сказанным это «что», но сдержалась и заговорила о другом. – Император Йеллоувиня обратился к нам с предложением о браке.
- Да? – Каролинка искоса смотрела на рисунок, явно думая о том, как поправить композицию, а не о словах сестры. – О каком браке?
- О твоем браке с наследником, когда ты достигнешь брачного возраста, разумеется.
Каролина неверяще переводила взгляд с сестер на отца.
- Папа?!
У Святослава Федоровича чуть заметно дернулся уголок губ, но голос был ровным.
- Каролина, разумеется, без твоего желания этот брак не состоится…
- И никакого долга перед семьей тебя у тебя нет, - твердо сказала Василина. - Мы с Марианом хотели бы избежать династических браков для наших детей и для вас с Алиной. Ты свободна в свое выборе.
- Тем не менее, - в голосе старшей Рудлог отдаленно лязгнул металл, впрочем, завернутый в мягкость тона. - Подумай - стать императрицей Йеллоувиня, раскрыть способности, что заложены в тебе кровью Желтой стихии. И потом, Вей Ши - красивый юноша, немногим тебя старше…
- Как ты сказала? - Каролина широко раскрыла глаза и даже немного рот. - Вей Ши?! А у вас есть его фотография?
Старшие сестры переглянулись, и Ангелина небрежным жестом передала Каролише тонкий альбом.
- Я так и знала, знала! - потрясенно закричала та, перелистнув первую же страницу. - Он Заколдованный Принц! Папа, смотри же, - девушка вскочила, подбежала к отцу, и тот с изумлением узнал характерные черты лица и фигуры. Обернулась к королеве, сказала величественно. - Василина, сообщи императору, что я принимаю предложение. - И совсем по-девчоночьи хихикнув. - Представляю, как он удивится. Уж теперь-то…
Сестры и отец скоро ушли, и так и не узнали, что всю ночь Каролина обдумывала судьбу трех луноликих дев из лучших семей империи. К утру и участь жениха была предрешена…
24.
- Мерзкий, мерзкий Тротт! - на фамилии профессора не в меру распахнутая дверь, закрываясь, стукнула принцессу по попе. - Все правильно - самым верным является первое впечатление о человеке - я же читала!
Алина прошла по прохладному полу, косясь на пустую постель, села на лавку лицом к выходу, подтянула ноги.
- Лорд Макс! - передразнила она себя тонким голосом. - Он такой добрый! Он такой смелый! Он гений! Он гениальный шовинист! Он презирает женщин! Он считает нас ни к чему не способными! Кроме, - тут она уставилась на постель. - Этого!
Тут от профессора ее мысли обратились к собственно занятию.
- И что? Это и есть «заниматься любовью»? Это из-за этого, - Алинка саркастически пожала плечами. - Все с ума сходят? «В одном часе любви - целая жизнь», - процитировала она классика. Тут живо представился профессорский звериный оскал, грубые, резкие мужские движения, вздрагивающая Далин в беспомощной позе, звуки, похожие на болезненный стон, и принцесса мысленно содрогнулась. - Совокупление, - подвела она жирную черту под приговором. - Животное совокупление! Любовь - это…, - она нахмурилась, припоминая многочисленные прочитанные книжки. - «Взгляд Алекса изучал ее наготу, затем в этот же путь пустилась его рука». Или «Не могу выразить словами как люблю тебя, - нежно сказал Гарри. - Ты подобна лилиям, и как они, дорогая, символ непорочности и невинности».
Тут, однако, ей вспомнилось еще кое-что, из тех же книжек. Признаться, она смеялась в голос, читая такое, например: «- Я люблю тебя, - произнес он, пока его тупое копье проникало во влажную путаницу пепельных завитков», или «Он вошел в нее, чудесным образом заполнив ее целиком», или «Ее плоть раскрылась и сомкнулась вокруг него, словно это был секретный проект». Ясно же, что ерунда, но смешная! Реальность была совсем, совсем не смешной. Нет, пока она сама, лично, экспериментально не подтвердит ту или иную теорию, ничему верить нельзя.
Алинка улеглась, уставившись в стену. Только как? Вздохнула. Во-первых, она же Рудлог. Ей до свадьбы нельзя. А во-вторых, выйдешь за кого-нибудь, и он с виду добропорядочный, вот как МерзкийТротт, а потом? Алинка представила себя на месте бедняжки Далин и во рту стало кисло. Когда уже домой? Там сестры.
- Вот возьму и поговорю с Васей. Или с Полей. Лучше с Полей, а то я потом не смогу на Мариана смотреть за столом, а с Демьяном мы реже видимся.
Глаза закрывались, и она потянула покрывало, закрываясь с головой, бормоча все тише.
- И надо попробовать поцеловаться по-настоящему… С Матвеем… Он хороший… он не мерзкий… мерзкий Тротт…
23.
Ночь укутывала Ренсинфорс тишиной и темнотой, накидывала кисею на фонари и звезды. Королева шла пустыми переходами и коридорами, как знакомой лесной тропой, высокая, стройная, прекрасная.
Постучала, дождалась ответа и вошла в сияющую мягким светом спальню.
- Матушка! - склонила голову юная берманка, отходя от окна.
- Тереса, - Полина улыбнулась, поставила на столик серебряную шкатулку. На кровати лежала прошитая стальными нитями сорочка, подаренная ею после сговора. - Я пришла служить тебе, как ты будешь служить невесте своего сына.
Полюбовалась вспыхнувшим румянцем, спокойной гордостью в глазах, улыбнулась. Распахнула дверь в ванную, полную цветов - букетов, лепестков на полу, венков.
- Давай помогу с платьем, девочка, - и невестка повернулась спиной, отвела в сторону темные густые волосы.
Королева подождала, пока Тереса выйдет из душа, протянула тяжелую сорочку, расправила, села на низкое широкое ложе, жестом позвала невестку. Расчесывала тяжелые пряди серебряной щеткой, молчала. Аккуратно убрала щетку в шкатулку, встала, поцеловала Тересу в высокий лоб, теплый пробор.
- Когда-то и я была самой счастливой невестой, стала счастливой женой и матерью. Пусть великий Бер благословит тебя таким же счастьем, дочка.
Отошла к двери, открыла, взяла из рук ожидавшей леди Редьялы тяжелый кубок, пахнувший медом и ягодами, протянула невестке, повторила.
- На счастье, - и та выпила залпом, задохнувшись.
Две женщины уходили от свадебных покоев, слыша за спиной ровный легкий шаг наследника. У дверей спальни сына королева-мать обняла невестку, Полина, обнимая в ответ, сказала лукаво, поглядывая на неплотно прикрытую створку.
- Демьян давно просит дочку. Может, в этот раз у нас получится?
22.
Тидуссы на Севере были экзотикой. И как могли синеглазые белокожие северянки не влюбляться в смуглых черноглазых красивых парней, к тому же загадочно-молчаливых, выдержанных, серьезных? Камал и Сандер, однако, бабниками не были, женились рано, с разницей в полгода. Квета и Мила, выучившись, одна - на воспитательницу, другая на учительницу начальной школы, по специальности поработать почти и не успели - рожали, как наперегонки. После открытия портала, вся родня - кто мог - воевали, работали в госпиталях, многих женщин и детей эвакуировали. Их мужья без разговоров отправили в столицу, к свекрови, которую они и видели от силы раз пять. Телепорты уже на работали, и они ехали поездом почти сутки, успокаивая капризничающих сыновей, слушая скупые разговоры таких же женщин, увозивших детей от войны.
Свекор встретил их, обнял внуков, довез до дома, помог вынести вещи, сказал: «Это ваш дом, дети» и уехал. Свекровь и бабушка ждали за накрытым столом, накормили, заласкали мальчишек. Дети - самому старшему, Мали, только исполнилось пять, младшего, Любомира, Любку, еще не отняли от груди - возбужденные поездкой и новым местом, никак не хотели засыпать. Когда все же уснули, невестки, не сговариваясь, вышли из соседних спален.
- Уснули?
- Еле уложила. Сама не усну, наверное…
- Пойдем на кухню? Чаю хочу, нашего, я привезла немного.
- А куда пойдем? Кухни-то тут две.
Гостьи потоптались и пошли ту, что поменьше.
Бабушка Малати молилась у себя в комнате многоглазому духу Инире, перебирала священные бусины. За стеной раздались осторожные шаги, полилась вода, тихо-тихо заговорили. Она прислушалась, завершила стих, кряхтя встала и выглянула. Молодые невестки сидели возле стола, дымился чайник, пахло свежо и радостно.
- Я звонила Сандеру, опять нет связи.
- Я тоже. Надеюсь, смогут хоть как-то прислать весточку. Бабушка! Мы вас потревожили?
Таби не спалось. Она и помолилась, и поплакала, и улыбалась в темноте, думая о внуках. Так похожи на ее мальчиков, когда они были в таком возрасте. Потом опять всхлипнула - что за несчастья преследуют ее детей. Они с Мали сбежали с родины, спасая сыновей, теперь их внуки покинули дом, привычные места. Ребенок толкнулся, и она торопливо вытерла слезы. Что гневить духов? Они обжились, устроились, Мали большой человек, и сыновья - офицеры, сами уже отцы, убережет их Инира. Надо помочь невесткам устроиться, поддержать, она же не ее свекровь! Все не спалось, и она встала нагреть себе молока. В доме было темно, только из-за неплотно прикрытой двери виднелась полоска света и раздавались голоса. Таби распахнула дверь - за столом попивали чай и ели ее пирог ее свекровь и ее невестки!
21.
- Это тидусский сериал какой-то, - растерянно и чуть раздраженно проговорила Маргарета. - Моя мать, оказывается, королева и ждет наследника Инляндского престола!
Люк, поигрывавший незажженной сигаретой небрежно опершись бедром о стол - разговор происходил в его кабинете - про себя язвительно хмыкнул. Знала бы сестренка, что леди Шарлотта уже мать наследника. К сожалению, теперь, когда наведенное заклятие было окончательно разрушено, в этом не было никаких сомнений.
- Рита, не отчаивайся, - протянул лорд Дармоншир. - Еще не все потеряно. Коронация совсем скоро, и твой Таммингтон - единственный кандидат.
- Он не мой! - ожидаемо возмутилась сестрица.
- После того, как ты так преданно за ним ухаживала, он, как честный человек, просто обязан на тебе жениться.
Рита порозовела и пренебрежительно фыркнула.
PS. Рыжеволосую малышку мать назвала Лусия.
20.
К двенадцати годам Луций Дармоншир попробовал себя во всех видах спорта, хоть сколько-нибудь подпадающих под определение «экстремальный». В пять лет картинг, в восемь горные лыжи, сноуборд, в девять - паркур. В одиннадцать он впервые прыгнул с парашютом. Разумеется, одного его никто бы не допустил, отец уступил долгим уговорам и прыгнул с ним в тандеме. Мать узнала через неделю, посердилась, больше на то, что не взяли ее с собой, тонкой рукой взъерошила его светлые - рудлоговские - волосы.
- Теперь я начинаю понимать сестер. Хорошо еще, нечего опасаться, что ты выкрасишь волосы в розовый цвет.
Действительно, в розовый цвет красится Лици не стал. Он пришел из школы изумрудно-зеленым и с татуировкой на шее. От ключицы к затылку оскалился, будто от голода, белый змей с красной отметиной.
- Высокохудожественно, - оценил отец, взяв сына за плечо и как следует рассмотрев. - А что это у него лапы такие скрюченные?
- Ревматизм, должно быть, - предположила Марина Михайловна. - А по какому поводу гуляем? Скушно-с?
Сын неопределенно пожал плечами и отвернулся. Последнее время, уже недели две, в нем зудело чувство неудовлетворенности. Он чего-то хотел, не понимая - чего. Куда-то бежать, что-то делать, кричать, драться, прыгнуть с небоскреба, спустить лавину. Да хоть с родителями поскандалить, что ли! Почему они его воспринимают как ребенка? Все воспринимают как снисходительную шалость, все разрешают! Им что, все равно, что он татуху набил? Вот Тамми, к примеру, за синие волосы отец посадил под домашний арест на неделю! Да еще тетка звонила отцу, жаловалась, типа герцог считает, что он учит кузена плохому. Казалось бы, вот он повод, да здравствует скандал, но нет! Отец посмеялся и непонятно сказал, что у дяди Берни горячая кровь Дармонширов прорвалась через лед Кембритчей, что уж говорить о Таммингтонах. Луций стукнул рукой о косяк и с досады пошел спать не ужиная.
Долго валялся в постели без сна, недовольный целым миром, досадуя сам не зная на что. Заснул, но скоро проснулся, от того, что горячо внутри, как будто кровь кипит, а сердце ледяное, и его бросает то в жар, то в холод. Мышцы скрутило, как после целого дня тренировок, он ощущал каждую кость, каждый позвонок. Он испугался, сильно - он никогда не болел, даже в детстве. В голове кружились странные образы, он с трудом сообразил, что надо бы позвонить родителям - вдруг с ним что-то серьезное, но, оказывается, забыл зарядить телефон. С трудом встал, решив дойти до их спальни, и вдруг услышал странный голос. Голос шуршал за окном, бился в стекло, звал, просил впустить. Лици распахнул раму, вздохнул полной грудью. Улыбнулся, легко вскочил на высокий подоконник и подставил лицо свежему ветру. Стало легко-легко, и он непринужденно шагнул туда, где ласкался и пел упругий и пружинистый воздух. И понял наконец, что говорил тот голос. Ветерок. Ветерок… Ветерок!
Люк проснулся от того, что невидимая рука тряхнула его за плечо, вгляделся в темноту, распахнул окно и прыгнул.
19.
Узкую, похожую на платяной шкаф, спальню тускло освещал маленький ночник. В ногах высокой кровати под балдахином спала толстая пушистая черная кошка, едва заметная на клетчатом темном покрывале.
Телефон на ночном столике заиграл похоронный марш.
- О, боги, опять! - пробормотал спящий, приподнимаясь. Кошка недовольно заворчала.
- Слушаю, ваше высочество, - заунывно проговорил мужчина в телефон. - Да, мы будем сию минуту.
- Это невыносимо, Эрминтрьюд, - Зигфрид Кляйншвитцер сел в постели, стащил ночной колпак. - Они вгонят меня в гроб, дорогая. Представляешь, я должен немедленно доставить Стрелковского в Бермонт.
- Мряяяяууу, - рявкнула Эрминтрьюд, выгнула спину и выпустила когти.
Зигфрид щелкнул пальцами, носки подбежали и, извиваясь, полезли ему на ноги. Брюки и сорочка подлетели следом, а ночная рубаха до пят аккуратно свернулась и легла на подушку.
Придворный маг открыл Зеркало, извлек Игоря Ивановича из теплой постели и женских объятий, и с некоторым удовлетворением отправил в Ренсинфорс в одних подштанниках.
Еще ложечку бальзама добавила ему ее высочество Марина. Никогда он не видел эту Рудлог такой потерянной.
- Эрминтрьюд, что-то здесь не так, - вновь укладываясь, говорил маг. - Что же такое узнала третья принцесса?
Потревоженная кошка зашипела и пребольно вцепилась в голую ляжку.
Всю ночь господину Кляйншвитцеру снился домик в деревне, милый садик и персиковое дерево. Сон, однако, был вовсе не покойным. Бесцеремонные наглые сони поедали его персики, откусывая самые сладкие кусочки с румяных боков, повернутых к солнцу. Самое ужасное, что у сонь были лица, притом очень знакомые.
Утро, впрочем, как и любое другое, не принесло облегчения. Серебряная рюмочка настойки перед завтраком несколько примирила его с действительностью. Еще одна, после завтрака, чуть облегчила тяжесть мироздания на его плечах.
- Эрминтрьюд, девочка моя, до вечера.
Кошка лениво потянулась, достопочтенный маг отправился на службу.
18.
- Мда… - Марина посмотрела в зеркало и капризно изогнула губы. - Змей атакующий!
Люк опустился на колени, поцеловал ее живот, провел пальцем, повторяя свое имя.
- Дочка, - с мягкой строгостью позвал отец.
- Ладно, - младшая принцесса уселась на пятки. – Что?
- Каролина, - построжела Ани, недовольная тоном, сказанным это «что», но сдержалась и заговорила о другом. – Император Йеллоувиня обратился к нам с предложением о браке.
- Да? – Каролинка искоса смотрела на рисунок, явно думая о том, как поправить композицию, а не о словах сестры. – О каком браке?
- О твоем браке с наследником, когда ты достигнешь брачного возраста, разумеется.
Каролина неверяще переводила взгляд с сестер на отца.
- Папа?!
У Святослава Федоровича чуть заметно дернулся уголок губ, но голос был ровным.
- Каролина, разумеется, без твоего желания этот брак не состоится…
- И никакого долга перед семьей тебя у тебя нет, - твердо сказала Василина. - Мы с Марианом хотели бы избежать династических браков для наших детей и для вас с Алиной. Ты свободна в свое выборе.
- Тем не менее, - в голосе старшей Рудлог отдаленно лязгнул металл, впрочем, завернутый в мягкость тона. - Подумай - стать императрицей Йеллоувиня, раскрыть способности, что заложены в тебе кровью Желтой стихии. И потом, Вей Ши - красивый юноша, немногим тебя старше…
- Как ты сказала? - Каролина широко раскрыла глаза и даже немного рот. - Вей Ши?! А у вас есть его фотография?
Старшие сестры переглянулись, и Ангелина небрежным жестом передала Каролише тонкий альбом.
- Я так и знала, знала! - потрясенно закричала та, перелистнув первую же страницу. - Он Заколдованный Принц! Папа, смотри же, - девушка вскочила, подбежала к отцу, и тот с изумлением узнал характерные черты лица и фигуры. Обернулась к королеве, сказала величественно. - Василина, сообщи императору, что я принимаю предложение. - И совсем по-девчоночьи хихикнув. - Представляю, как он удивится. Уж теперь-то…
Сестры и отец скоро ушли, и так и не узнали, что всю ночь Каролина обдумывала судьбу трех луноликих дев из лучших семей империи. К утру и участь жениха была предрешена…
24.
- Мерзкий, мерзкий Тротт! - на фамилии профессора не в меру распахнутая дверь, закрываясь, стукнула принцессу по попе. - Все правильно - самым верным является первое впечатление о человеке - я же читала!
Алина прошла по прохладному полу, косясь на пустую постель, села на лавку лицом к выходу, подтянула ноги.
- Лорд Макс! - передразнила она себя тонким голосом. - Он такой добрый! Он такой смелый! Он гений! Он гениальный шовинист! Он презирает женщин! Он считает нас ни к чему не способными! Кроме, - тут она уставилась на постель. - Этого!
Тут от профессора ее мысли обратились к собственно занятию.
- И что? Это и есть «заниматься любовью»? Это из-за этого, - Алинка саркастически пожала плечами. - Все с ума сходят? «В одном часе любви - целая жизнь», - процитировала она классика. Тут живо представился профессорский звериный оскал, грубые, резкие мужские движения, вздрагивающая Далин в беспомощной позе, звуки, похожие на болезненный стон, и принцесса мысленно содрогнулась. - Совокупление, - подвела она жирную черту под приговором. - Животное совокупление! Любовь - это…, - она нахмурилась, припоминая многочисленные прочитанные книжки. - «Взгляд Алекса изучал ее наготу, затем в этот же путь пустилась его рука». Или «Не могу выразить словами как люблю тебя, - нежно сказал Гарри. - Ты подобна лилиям, и как они, дорогая, символ непорочности и невинности».
Тут, однако, ей вспомнилось еще кое-что, из тех же книжек. Признаться, она смеялась в голос, читая такое, например: «- Я люблю тебя, - произнес он, пока его тупое копье проникало во влажную путаницу пепельных завитков», или «Он вошел в нее, чудесным образом заполнив ее целиком», или «Ее плоть раскрылась и сомкнулась вокруг него, словно это был секретный проект». Ясно же, что ерунда, но смешная! Реальность была совсем, совсем не смешной. Нет, пока она сама, лично, экспериментально не подтвердит ту или иную теорию, ничему верить нельзя.
Алинка улеглась, уставившись в стену. Только как? Вздохнула. Во-первых, она же Рудлог. Ей до свадьбы нельзя. А во-вторых, выйдешь за кого-нибудь, и он с виду добропорядочный, вот как МерзкийТротт, а потом? Алинка представила себя на месте бедняжки Далин и во рту стало кисло. Когда уже домой? Там сестры.
- Вот возьму и поговорю с Васей. Или с Полей. Лучше с Полей, а то я потом не смогу на Мариана смотреть за столом, а с Демьяном мы реже видимся.
Глаза закрывались, и она потянула покрывало, закрываясь с головой, бормоча все тише.
- И надо попробовать поцеловаться по-настоящему… С Матвеем… Он хороший… он не мерзкий… мерзкий Тротт…
23.
Ночь укутывала Ренсинфорс тишиной и темнотой, накидывала кисею на фонари и звезды. Королева шла пустыми переходами и коридорами, как знакомой лесной тропой, высокая, стройная, прекрасная.
Постучала, дождалась ответа и вошла в сияющую мягким светом спальню.
- Матушка! - склонила голову юная берманка, отходя от окна.
- Тереса, - Полина улыбнулась, поставила на столик серебряную шкатулку. На кровати лежала прошитая стальными нитями сорочка, подаренная ею после сговора. - Я пришла служить тебе, как ты будешь служить невесте своего сына.
Полюбовалась вспыхнувшим румянцем, спокойной гордостью в глазах, улыбнулась. Распахнула дверь в ванную, полную цветов - букетов, лепестков на полу, венков.
- Давай помогу с платьем, девочка, - и невестка повернулась спиной, отвела в сторону темные густые волосы.
Королева подождала, пока Тереса выйдет из душа, протянула тяжелую сорочку, расправила, села на низкое широкое ложе, жестом позвала невестку. Расчесывала тяжелые пряди серебряной щеткой, молчала. Аккуратно убрала щетку в шкатулку, встала, поцеловала Тересу в высокий лоб, теплый пробор.
- Когда-то и я была самой счастливой невестой, стала счастливой женой и матерью. Пусть великий Бер благословит тебя таким же счастьем, дочка.
Отошла к двери, открыла, взяла из рук ожидавшей леди Редьялы тяжелый кубок, пахнувший медом и ягодами, протянула невестке, повторила.
- На счастье, - и та выпила залпом, задохнувшись.
Две женщины уходили от свадебных покоев, слыша за спиной ровный легкий шаг наследника. У дверей спальни сына королева-мать обняла невестку, Полина, обнимая в ответ, сказала лукаво, поглядывая на неплотно прикрытую створку.
- Демьян давно просит дочку. Может, в этот раз у нас получится?
22.
Тидуссы на Севере были экзотикой. И как могли синеглазые белокожие северянки не влюбляться в смуглых черноглазых красивых парней, к тому же загадочно-молчаливых, выдержанных, серьезных? Камал и Сандер, однако, бабниками не были, женились рано, с разницей в полгода. Квета и Мила, выучившись, одна - на воспитательницу, другая на учительницу начальной школы, по специальности поработать почти и не успели - рожали, как наперегонки. После открытия портала, вся родня - кто мог - воевали, работали в госпиталях, многих женщин и детей эвакуировали. Их мужья без разговоров отправили в столицу, к свекрови, которую они и видели от силы раз пять. Телепорты уже на работали, и они ехали поездом почти сутки, успокаивая капризничающих сыновей, слушая скупые разговоры таких же женщин, увозивших детей от войны.
Свекор встретил их, обнял внуков, довез до дома, помог вынести вещи, сказал: «Это ваш дом, дети» и уехал. Свекровь и бабушка ждали за накрытым столом, накормили, заласкали мальчишек. Дети - самому старшему, Мали, только исполнилось пять, младшего, Любомира, Любку, еще не отняли от груди - возбужденные поездкой и новым местом, никак не хотели засыпать. Когда все же уснули, невестки, не сговариваясь, вышли из соседних спален.
- Уснули?
- Еле уложила. Сама не усну, наверное…
- Пойдем на кухню? Чаю хочу, нашего, я привезла немного.
- А куда пойдем? Кухни-то тут две.
Гостьи потоптались и пошли ту, что поменьше.
Бабушка Малати молилась у себя в комнате многоглазому духу Инире, перебирала священные бусины. За стеной раздались осторожные шаги, полилась вода, тихо-тихо заговорили. Она прислушалась, завершила стих, кряхтя встала и выглянула. Молодые невестки сидели возле стола, дымился чайник, пахло свежо и радостно.
- Я звонила Сандеру, опять нет связи.
- Я тоже. Надеюсь, смогут хоть как-то прислать весточку. Бабушка! Мы вас потревожили?
Таби не спалось. Она и помолилась, и поплакала, и улыбалась в темноте, думая о внуках. Так похожи на ее мальчиков, когда они были в таком возрасте. Потом опять всхлипнула - что за несчастья преследуют ее детей. Они с Мали сбежали с родины, спасая сыновей, теперь их внуки покинули дом, привычные места. Ребенок толкнулся, и она торопливо вытерла слезы. Что гневить духов? Они обжились, устроились, Мали большой человек, и сыновья - офицеры, сами уже отцы, убережет их Инира. Надо помочь невесткам устроиться, поддержать, она же не ее свекровь! Все не спалось, и она встала нагреть себе молока. В доме было темно, только из-за неплотно прикрытой двери виднелась полоска света и раздавались голоса. Таби распахнула дверь - за столом попивали чай и ели ее пирог ее свекровь и ее невестки!
21.
- Это тидусский сериал какой-то, - растерянно и чуть раздраженно проговорила Маргарета. - Моя мать, оказывается, королева и ждет наследника Инляндского престола!
Люк, поигрывавший незажженной сигаретой небрежно опершись бедром о стол - разговор происходил в его кабинете - про себя язвительно хмыкнул. Знала бы сестренка, что леди Шарлотта уже мать наследника. К сожалению, теперь, когда наведенное заклятие было окончательно разрушено, в этом не было никаких сомнений.
- Рита, не отчаивайся, - протянул лорд Дармоншир. - Еще не все потеряно. Коронация совсем скоро, и твой Таммингтон - единственный кандидат.
- Он не мой! - ожидаемо возмутилась сестрица.
- После того, как ты так преданно за ним ухаживала, он, как честный человек, просто обязан на тебе жениться.
Рита порозовела и пренебрежительно фыркнула.
PS. Рыжеволосую малышку мать назвала Лусия.
20.
К двенадцати годам Луций Дармоншир попробовал себя во всех видах спорта, хоть сколько-нибудь подпадающих под определение «экстремальный». В пять лет картинг, в восемь горные лыжи, сноуборд, в девять - паркур. В одиннадцать он впервые прыгнул с парашютом. Разумеется, одного его никто бы не допустил, отец уступил долгим уговорам и прыгнул с ним в тандеме. Мать узнала через неделю, посердилась, больше на то, что не взяли ее с собой, тонкой рукой взъерошила его светлые - рудлоговские - волосы.
- Теперь я начинаю понимать сестер. Хорошо еще, нечего опасаться, что ты выкрасишь волосы в розовый цвет.
Действительно, в розовый цвет красится Лици не стал. Он пришел из школы изумрудно-зеленым и с татуировкой на шее. От ключицы к затылку оскалился, будто от голода, белый змей с красной отметиной.
- Высокохудожественно, - оценил отец, взяв сына за плечо и как следует рассмотрев. - А что это у него лапы такие скрюченные?
- Ревматизм, должно быть, - предположила Марина Михайловна. - А по какому поводу гуляем? Скушно-с?
Сын неопределенно пожал плечами и отвернулся. Последнее время, уже недели две, в нем зудело чувство неудовлетворенности. Он чего-то хотел, не понимая - чего. Куда-то бежать, что-то делать, кричать, драться, прыгнуть с небоскреба, спустить лавину. Да хоть с родителями поскандалить, что ли! Почему они его воспринимают как ребенка? Все воспринимают как снисходительную шалость, все разрешают! Им что, все равно, что он татуху набил? Вот Тамми, к примеру, за синие волосы отец посадил под домашний арест на неделю! Да еще тетка звонила отцу, жаловалась, типа герцог считает, что он учит кузена плохому. Казалось бы, вот он повод, да здравствует скандал, но нет! Отец посмеялся и непонятно сказал, что у дяди Берни горячая кровь Дармонширов прорвалась через лед Кембритчей, что уж говорить о Таммингтонах. Луций стукнул рукой о косяк и с досады пошел спать не ужиная.
Долго валялся в постели без сна, недовольный целым миром, досадуя сам не зная на что. Заснул, но скоро проснулся, от того, что горячо внутри, как будто кровь кипит, а сердце ледяное, и его бросает то в жар, то в холод. Мышцы скрутило, как после целого дня тренировок, он ощущал каждую кость, каждый позвонок. Он испугался, сильно - он никогда не болел, даже в детстве. В голове кружились странные образы, он с трудом сообразил, что надо бы позвонить родителям - вдруг с ним что-то серьезное, но, оказывается, забыл зарядить телефон. С трудом встал, решив дойти до их спальни, и вдруг услышал странный голос. Голос шуршал за окном, бился в стекло, звал, просил впустить. Лици распахнул раму, вздохнул полной грудью. Улыбнулся, легко вскочил на высокий подоконник и подставил лицо свежему ветру. Стало легко-легко, и он непринужденно шагнул туда, где ласкался и пел упругий и пружинистый воздух. И понял наконец, что говорил тот голос. Ветерок. Ветерок… Ветерок!
Люк проснулся от того, что невидимая рука тряхнула его за плечо, вгляделся в темноту, распахнул окно и прыгнул.
19.
Узкую, похожую на платяной шкаф, спальню тускло освещал маленький ночник. В ногах высокой кровати под балдахином спала толстая пушистая черная кошка, едва заметная на клетчатом темном покрывале.
Телефон на ночном столике заиграл похоронный марш.
- О, боги, опять! - пробормотал спящий, приподнимаясь. Кошка недовольно заворчала.
- Слушаю, ваше высочество, - заунывно проговорил мужчина в телефон. - Да, мы будем сию минуту.
- Это невыносимо, Эрминтрьюд, - Зигфрид Кляйншвитцер сел в постели, стащил ночной колпак. - Они вгонят меня в гроб, дорогая. Представляешь, я должен немедленно доставить Стрелковского в Бермонт.
- Мряяяяууу, - рявкнула Эрминтрьюд, выгнула спину и выпустила когти.
Зигфрид щелкнул пальцами, носки подбежали и, извиваясь, полезли ему на ноги. Брюки и сорочка подлетели следом, а ночная рубаха до пят аккуратно свернулась и легла на подушку.
Придворный маг открыл Зеркало, извлек Игоря Ивановича из теплой постели и женских объятий, и с некоторым удовлетворением отправил в Ренсинфорс в одних подштанниках.
Еще ложечку бальзама добавила ему ее высочество Марина. Никогда он не видел эту Рудлог такой потерянной.
- Эрминтрьюд, что-то здесь не так, - вновь укладываясь, говорил маг. - Что же такое узнала третья принцесса?
Потревоженная кошка зашипела и пребольно вцепилась в голую ляжку.
Всю ночь господину Кляйншвитцеру снился домик в деревне, милый садик и персиковое дерево. Сон, однако, был вовсе не покойным. Бесцеремонные наглые сони поедали его персики, откусывая самые сладкие кусочки с румяных боков, повернутых к солнцу. Самое ужасное, что у сонь были лица, притом очень знакомые.
Утро, впрочем, как и любое другое, не принесло облегчения. Серебряная рюмочка настойки перед завтраком несколько примирила его с действительностью. Еще одна, после завтрака, чуть облегчила тяжесть мироздания на его плечах.
- Эрминтрьюд, девочка моя, до вечера.
Кошка лениво потянулась, достопочтенный маг отправился на службу.
18.
- Мда… - Марина посмотрела в зеркало и капризно изогнула губы. - Змей атакующий!
Люк опустился на колени, поцеловал ее живот, провел пальцем, повторяя свое имя.
