Лебедева обескуражила та простота, с которой незнакомая женщина обращалась к нему. Так просто, будто знала его всю жизнь.
-Не знаю, не пробовал, - развёл он руками.
-Ну, так пейте. Это ж чистый продукт, не то, что в супермаркетах. Без всяких там добавок и химии. Что природа дала, то и употребляем. И настойки у нас самые чистые, на кедровых орешках, с травами и корешками. Попробуете? В магазине таких не найдёте!
И так гостеприимно, так убедительно и по-простому угощала Валентина гостя, что грех было отказать, и Иван махнул рукой:
- Ну, так и быть, разве можно отказать хорошим людям?
В нос ударил крепкий аромат луговых трав и лесных ягод и Лебедев было подумал, что это просто лёгкая настойка, как сок, уверенно сделал глоток и замер от неожиданности. Необычайно крепкая, терпкая влага сковала горло и жгучим огнём прокатилась по пищеводу. Казалось, если он сейчас выдохнет, то изо рта вырвется пламя.
-У-ух, - осторожно выдохнул Иван.
-Ну как, крепка настоечка?- засмеялся Михаил:
-Это всё она. Тёща. Больше пятидесяти лет эту науку знает. А ей её мать передала, а той – бабка. Так что, семейный бизнес, так сказать.
-Да, удивили, так удивили, - покачал головой Лебедев и посмотрел на Матрёну Степановну.
Та, не улыбаясь, внимательно смотрела на него своими моложавыми глазами.
И таким необычным был этот взгляд, что Иван смутился и поспешил перевести глаза на Валентину. Приятная теплота потекла по всему телу.
-Ваша мама просто кудесница, - похвалил он.
-Да, рецепт старинный. Кто то в наследство дома передаёт, а у нас вот оно - главное богатство, - ответила женщина, подкладывая на тарелку Ивану мяса, - поросёночек то же свой, без гмо. Вы кушайте, кушайте! В Москве то где такой экологический продукт найдёте?
-Тебе лет то сколько, - вдруг спросила Матрёна Степановна, - на лицо вроде молодой, а в глазах – усталость, как у столетнего .
-Мам, ну что ты, в самом деле, - упрекнула мать Валентина.
-Ничего- ничего, всё в порядке, – успокоил её Лебедев, - я свой возраст не скрываю. Тридцать пять.
-Тридцать пять, – повторила старушка и так посмотрела на Ивана, что у него в душе всё перевернулось.
-Иван Викторович из здешних будет, - пережёвывая, констатировал Михаил, - ещё мальчонкой уехал. Вот, теперь родных ищет.
-Ой, Боженьки ты мой, - всплеснула руками Валентина, - и сколько ж вас не было то? Миш, а Миш, а мы-то когда сюда вернулись?
- В девяносто первом. Как союз развалился, так и вернулись.
-И что, нашёл?- неожиданно спросила Степановна.
-Что?- не понял Иван.
-Родных, говорю, нашёл?
-Пока нет. Может, завтра что - то прояснится.
-А звать то кого как знаешь?
-Маму Катериной Васильевной звали, - отложил вилку Иван и с надеждой посмотрел на старушку. - Лебедевой. Может, слышали?
Глаза старушки как то потухли, она отвела взгляд.
-Нет, не слыхала, - твёрдо ответила она, встала и вышла в сени.
Скрипнула входная дверь.
…как ни уговаривал Михаил остаться на ночь у них, Иван не согласился и тот отвёз его в гостиницу.
На следующий день строгая дама из ЗАГСА сама позвонила Ивану и предложила подойти.
-Думала, сложнее будет. Но нашлось всё быстро. Я даже прописку узнала. И ещё кое - что. Земля и дом были в частной собственности, так что вы, как единственный и прямой наследник, можете предъявлять свои права. Правда, через суд. Времени то прошло много.
За услуги дама была вознаграждена конвертом, взамен которого Лебедев получил несколько бумажек.
Мать – Лебедева Катерина Васильевна, пятьдесят пятого года рождения, девятого мая, умерла седьмого сентября тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Её родители Лебедев Василий Петрович умер в тот же день, Лебедева Клавдия Матвеевна находится в местном пансионате для душевно больных почти тридцать лет. До 1987 года все проживали на улице Калинина в доме номер семь.
-Так это ж от меня всего в нескольких домах, на другой стороне улицы, - воскликнул Михаил, - странно, что тёща их не помнит. Только… никто там не живёт. Уже много лет. Дом почти разрушен, всё заросло. Забор, правда, стоит, а вот калитку кто то снял. Уж и не помню, когда.
«Почему умерли в один день? Что там произошло?- думал Иван, трясясь на переднем сидении автомобиля. И эта, как её, Матрёна, Степановна, точно что - то знает. Но почему промолчала вчера? Просто не захотела? Или правда настолько страшна, что старушка не хочет вспоминать?»
Машина остановилась у покосившегося забора вдоль дороги. Высокая пихта и разросшаяся черёмуха закрывали развалины старого деревянного дома.
-Я останусь здесь. А вы идите, посмотрите. Думаю, в одиночестве вам будет лучше, - предложил Михаил.
Иван шагнул через проём забора внутрь и очутился на большом, некогда асфальтированном, а теперь местами заросшем дворе.
Справа был большой яблоневый сад, высокая трава закрывала стволы деревьев почти наполовину. Везде валялись гнилые яблоки и стоял неприятный запах тухлятины.
Справа стоял сам дом. Вернее то, что от него осталось. Деревянный каркас с разбитыми окнами, покореженные, местами сорванные с петель ставни, веранда с провалившимся полом.
Лебедев осторожно поднялся по скрипучим, полусгнившим ступеням и вошёл внутрь.
Гниль, грязь, разруха и уныние.
В потолке зияла огромная дыра, через которую просвечивалась полуразрушенная крыша.
Разбитая печь, валяющиеся рядом кирпичи. Ветки черёмухи, залезшие в разбитое окно. Груды какого - то мусора, из - под которого выползло мерзкое чёрное чудовище с длинным хвостом.
Крыса.
Посмотрев на человека, она стала, как нив чём не бывало, умывать мордочку лапками.
Иван вышел.
С другой стороны дома была ещё большая разруха. Огород и задний двор полностью заросли. То тут то там выглядывали то кирпичная кладка, то кусок доски.
Впереди, всего в нескольких сотнях метрах виднелась железная дорога, по которой гремели грузовые составы.
Неожиданно в доме раздались странные звуки. Лебедев вернулся и увидел, как в клубах пыли и грязи катались тощая кошка с взлохмаченной и склоченной шерстью и его недавняя знакомая крыса.
Иван пнул шевелящийся и рычащий клубок, тот сразу же распался и животные с диким воплем разбежались в разные стороны.
Лебедев хотел уже выйти, но его привлекла большая синяя бабочка, залетевшая в разбитое окно. Она спиралью прокружилась и села на полусгнившие доски, кучей валяющиеся на полу. Из - под нижней палки выглядывал краешек какой то бумаги.
Иван осторожно ногами разгрёб завал и увидел небольшую запыленную чёрно белую фотографию, невесть как сохранившуюся среди царящего везде бардака.
Мужчина осторожно взял её пальцами и, поднеся ближе к лицу, сдунул пыль.
На фотографии сидел молодой мужчина с весёлыми глазами в старой послевоенной форме с орденами на груди и гармошкой на коленях, а рядом стояла статная красивая черноволосая женщина с не по-женски суровым лицом. Внизу стояла дата «девятое мая тысяча девятьсот сорок седьмой год».
…Пансионат для душевно больных находился за городом в красивом сосновом бору за высоким бетонным забором. То тут, то там Лебедеву встречались равнодушные стриженые люди в длинных халатах.
Главный врач радужно встретил гостей (видимо, они были редки в этом месте) и проводил в кабинет.
-Лебедева. Ну да, конечно. Я даже не знаю, сколько лет она была здесь. Тихая, никогда не разговаривала. Родных не было, никто к ней не приходил. Но очень крепкая старушка. У нас среди персонала даже споры ходили, доживёт до ста лет или нет.
- Можно её увидеть?
Доктор с сожалением покачал головой:
-Сегодня ночью умерла. Во сне. Так же тихо, как и жила.
-Но ведь тело ещё здесь?
-Да, конечно. Пройдёмте.
В подвале на холодном железном столе лежала сухая сморщенная женщина в длинной белой рубашке.
Глаза закрыты, губы плотно сжаты. Но даже сейчас сквозь морщины проглядывались красивые правильные черты лица.
Иван достал фото из дома и поднёс к лицу женщины.
Нет.
Слишком большая разница во времени. Сложно разглядеть в этом бездыханном теле красавицу с фотографии.
Мужчина дотронулся до её руки, стараясь почувствовать что - то родное, близкое. Но только мертвенный холод пронзил его пальцы и, как ему показалось, дошёл до самого сердца.
Всю дорогу обратно Иван молча. Молчал и Михаил, понимая всю минорность данной ситуации.
Только стук колёс и звуки за окном нарушали наступившую тишину.
Внезапный телефонный звонок вывел Лебедева из оцепенения. Звонила дама из ЗАГСА.
-Не знаю, нужно вам знать или нет. Но мне тут сообщили, что в тот день умер ещё один человек, ваш дядя, Николай Васильевич.
Молния пронзила мозг Ивана.
Николай!
Этого не может быть!
Неужели?...
Но страшная догадка, родившаяся в мозгу, ни как не могла быть логической правдой.
Или, всё таки, могла?..
-Да и ещё, - продолжала женщина, - если вы хотите узнать, как… как выглядели ваши родные… В материалах дела есть фотографии. Я договорилась, вам покажут.
Капитана на месте не было и Лебедеву предложили подойти завтра, но он отказался, ответив, что будет ждать .
Часы ожидания показались вечностью. Но, откинувшись на неудобной деревянной скамье у стены, Иван нервно перебирал пальцы рук, вспоминая события последних лет. Сколько вопросов требовали ответа. И где, как их найти? Как получилось, что забытые детские впечатления колючей нитью врезались в его настоящее, изменили его сущность, превратили в того, кем он стал? И что будет дальше? Сможет ли перебороть он своё второе я, так омерзительно проявившееся в нём? И почему сейчас? Когда у него прекрасная семья, чудесная жена и дети, уютный дом и любимая работа, появился он? За что, за какие грехи и сколько ещё ему нужно расплачиваться? И что он делает здесь? Что хочет узнать? Что понять?
Неожиданный вопрос заставил Ивана поднять глаза:
-Вы меня спрашивали?
Уже почти седой, располневший капитан, покачиваясь на цыпочках пальцев, скрестил руки за спиной, цепко вглядываясь в ожидающего.
И таким въедливым был этот тяжёлый взгляд усталых глаз, что Лебедеву показалось, будто он прочитал все тайны, которые скрывал Иван от всех и от себя, в первую очередь. И всё внутри его как то съёжилось и свернулось в маленький клубок.
-Вы хотели меня видеть?- повторил вопрос майор.
Лебедев поднялся и подал руку:
-Да. Я пролетел несколько тысяч километров в поисках своего прошлого.
-Заинтригован, - подавая руку, ответил майор, пригласил гостя в кабинет.
-Я слушаю вас, - присаживаясь за стол, указал на стул начальник.
-Спасибо. Много лет назад…
-Простите, вы не представились,- перебил его капитан.
-Ах, да, простите, Лебедев. Иван Викторович.
Иван увидел, как при этих словах капитан напрягся, закусил губы и как то вытянулся. Взгляд стал более жёстким и внимательным.
«Неужели тот самый?- подумал полицейский.- Зачем он приехал? И почему именно сейчас? Странно, что только что я говорил с Метелиным», - а вслух многозначительно спросил:
-И?
-Много лет назад… Очень давно, - начал Лебеде и запнулся, не зная, как продолжить:
«Что я должен сказать? И вообще, знает ли он? А если и знает, то что?»
Капитан встал, подошёл к сейфу в углу, достал какую - то папку и вернулся обратно.
Повисла пауза.
Капитан задумчиво листал папку.
Иван молчал, не зная, что сказать.
-Я знаю, зачем вы здесь, - неожиданно прервал молчание капитан и пододвинул папку Лебедеву.
«Дело номер…- начал читать Иван, переворачивая страницы. С каждым переворотом лицо его бледнело всё больше и больше, на глаза наворачивались слёзы и, захлопнув папку, Лебедев закрыл лицо руками.
… Когда Иван с матерью вернулись домой, было совсем темно.
Дедушка сидел на стуле напротив большого окровавленного топчана. Рядом, подвешенная к потолку сарая, на тонком проводе, висела большая стеклянная лампа. Рядом, головой вниз, подвешенный за коротенькие ножки висел упитанный поросёнок.
Маленькие копытца были крепко связаны бичёвкой, голова с широко открытыми чёрными глазами - пуговками безжизненно болталась, показывая большую круглую дыру, из которой ленивой струйкой бежала вязкая жидкость.
Под ним стояло два больших таза.
Дед с деловым видом точил большой охотничий нож.
-Погуляли? – не оборачиваясь, через плечо спросил он.
-Да, - засмеялась Катерина, - Ванюшка, вон, весь в траве извозился. Да и под дождь попали.
Дед оценивающе поднял нож к лампе, повертел на свету:
-А у нас только капнуло. Видно, стороной обошёл. Вишь, на юге небо - то какое звёздное? А там, – дед махнул в другую сторону, - чёрным - чёрно, ни огонька. Ну что, внучок, - посмотрел он на мальчика, - видел, что у хрюшки в брюхе спрятано?
Мальчик боязливо затряс головой и спрятался за мать, с интересом выглядывая из-за юбки.
Дед же уверенным движением опытных рук воткнул нож в пах поросёнка и полоснул по направлению к голове. Пенящаяся горячая кровь мощным потоком ударила по железному тазу.
Яркая лампочка весело покачивалась от ударов капель, отражаясь в тёмной жидкости.
Большая круглая луна медленно выплывала из-за крыш домов.
-Катерина, неси чашки под требуху,- скомандовал дед, вытирая окровавленные руки о грязный фартук, и уверенным движением залез руками в нутро свиньи.
-Смотри, внучок, - показывал он Ванюшке сердце, - какое оно маленькое, а перестанет работать – и всё! Конец! Тут тебе и дом два на полметра, и белые тапочки.
Не по годам весёлые голубые глаза деда задорно подмигнули внуку, он широко улыбнулся, и, показывая ровные ряды крепких белых зубов, невесть как сохранившиеся в его семьдесят четыре года, и полоснул большую сочную вырезку с задней части туши.
К нему, вытирая руки о фартук, подошла баба Клава, забрала кусок ещё дышащего паром свежего мяса, умело отбила его несколько раз о деревянную поверхность стола и принялась резать на мелкие кусочки.
Мальчик испуганно уткнулся матери в подол, а Катерина добро улыбнулась:
-Не пугай его, отец, он ещё маленький, - взяла тазик с кровью и обратилась к матери:
-Жаровня готова? Кровь жарить надо, пока свежая.
Баба Клава молча кивнула головой, продолжая резать толстыми кусками свежую мякоть.
-А где Коля?- оглядываясь по сторонам, спросила женщина, - не вернулся ещё?
-Приходил уже… с пустыми руками, - недовольно отрезал дед, не выпуская нож из рук. - С этим сухим законом в магазинах пусто. Пошёл к Валюхе, у неё всегда горяченькая есть. Сколько денег баба гребёт!!! Давно говорил тебе, старая, давай аппарат соберу. Ты же-нет, да нет.
Клавдия Матвеевна недовольно махнула рукой:
- Да, да, насобирал уже. Почти год на государство батрачил.
Клавдия припомнила мужу, как лет тридцать назад его взяли за сбыт самодельного оружия. Работая слесарем на заводе, он имел неограниченный доступ к разного рода деталькам. И из них то и наловчился мастерить мужские игрушки. Бизнес был не долгий, кто - то из его же заказчиков и сдал: то ли в цене не сошлись, то ли ещё что. Только дали тогда Василию пять лет общего. Правда, вспомнили его фронтовые заслуги, смягчили до двух лет. Ну а там за примерное поведение, да за участие в, так сказать, общественной жизни, отпустили раньше чем через год.
-Мы ведь,
-Не знаю, не пробовал, - развёл он руками.
-Ну, так пейте. Это ж чистый продукт, не то, что в супермаркетах. Без всяких там добавок и химии. Что природа дала, то и употребляем. И настойки у нас самые чистые, на кедровых орешках, с травами и корешками. Попробуете? В магазине таких не найдёте!
И так гостеприимно, так убедительно и по-простому угощала Валентина гостя, что грех было отказать, и Иван махнул рукой:
- Ну, так и быть, разве можно отказать хорошим людям?
В нос ударил крепкий аромат луговых трав и лесных ягод и Лебедев было подумал, что это просто лёгкая настойка, как сок, уверенно сделал глоток и замер от неожиданности. Необычайно крепкая, терпкая влага сковала горло и жгучим огнём прокатилась по пищеводу. Казалось, если он сейчас выдохнет, то изо рта вырвется пламя.
-У-ух, - осторожно выдохнул Иван.
-Ну как, крепка настоечка?- засмеялся Михаил:
-Это всё она. Тёща. Больше пятидесяти лет эту науку знает. А ей её мать передала, а той – бабка. Так что, семейный бизнес, так сказать.
-Да, удивили, так удивили, - покачал головой Лебедев и посмотрел на Матрёну Степановну.
Та, не улыбаясь, внимательно смотрела на него своими моложавыми глазами.
И таким необычным был этот взгляд, что Иван смутился и поспешил перевести глаза на Валентину. Приятная теплота потекла по всему телу.
-Ваша мама просто кудесница, - похвалил он.
-Да, рецепт старинный. Кто то в наследство дома передаёт, а у нас вот оно - главное богатство, - ответила женщина, подкладывая на тарелку Ивану мяса, - поросёночек то же свой, без гмо. Вы кушайте, кушайте! В Москве то где такой экологический продукт найдёте?
-Тебе лет то сколько, - вдруг спросила Матрёна Степановна, - на лицо вроде молодой, а в глазах – усталость, как у столетнего .
-Мам, ну что ты, в самом деле, - упрекнула мать Валентина.
-Ничего- ничего, всё в порядке, – успокоил её Лебедев, - я свой возраст не скрываю. Тридцать пять.
-Тридцать пять, – повторила старушка и так посмотрела на Ивана, что у него в душе всё перевернулось.
-Иван Викторович из здешних будет, - пережёвывая, констатировал Михаил, - ещё мальчонкой уехал. Вот, теперь родных ищет.
-Ой, Боженьки ты мой, - всплеснула руками Валентина, - и сколько ж вас не было то? Миш, а Миш, а мы-то когда сюда вернулись?
- В девяносто первом. Как союз развалился, так и вернулись.
-И что, нашёл?- неожиданно спросила Степановна.
-Что?- не понял Иван.
-Родных, говорю, нашёл?
-Пока нет. Может, завтра что - то прояснится.
-А звать то кого как знаешь?
-Маму Катериной Васильевной звали, - отложил вилку Иван и с надеждой посмотрел на старушку. - Лебедевой. Может, слышали?
Глаза старушки как то потухли, она отвела взгляд.
-Нет, не слыхала, - твёрдо ответила она, встала и вышла в сени.
Скрипнула входная дверь.
…как ни уговаривал Михаил остаться на ночь у них, Иван не согласился и тот отвёз его в гостиницу.
Глава 21
На следующий день строгая дама из ЗАГСА сама позвонила Ивану и предложила подойти.
-Думала, сложнее будет. Но нашлось всё быстро. Я даже прописку узнала. И ещё кое - что. Земля и дом были в частной собственности, так что вы, как единственный и прямой наследник, можете предъявлять свои права. Правда, через суд. Времени то прошло много.
За услуги дама была вознаграждена конвертом, взамен которого Лебедев получил несколько бумажек.
Мать – Лебедева Катерина Васильевна, пятьдесят пятого года рождения, девятого мая, умерла седьмого сентября тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Её родители Лебедев Василий Петрович умер в тот же день, Лебедева Клавдия Матвеевна находится в местном пансионате для душевно больных почти тридцать лет. До 1987 года все проживали на улице Калинина в доме номер семь.
-Так это ж от меня всего в нескольких домах, на другой стороне улицы, - воскликнул Михаил, - странно, что тёща их не помнит. Только… никто там не живёт. Уже много лет. Дом почти разрушен, всё заросло. Забор, правда, стоит, а вот калитку кто то снял. Уж и не помню, когда.
«Почему умерли в один день? Что там произошло?- думал Иван, трясясь на переднем сидении автомобиля. И эта, как её, Матрёна, Степановна, точно что - то знает. Но почему промолчала вчера? Просто не захотела? Или правда настолько страшна, что старушка не хочет вспоминать?»
Машина остановилась у покосившегося забора вдоль дороги. Высокая пихта и разросшаяся черёмуха закрывали развалины старого деревянного дома.
-Я останусь здесь. А вы идите, посмотрите. Думаю, в одиночестве вам будет лучше, - предложил Михаил.
Иван шагнул через проём забора внутрь и очутился на большом, некогда асфальтированном, а теперь местами заросшем дворе.
Справа был большой яблоневый сад, высокая трава закрывала стволы деревьев почти наполовину. Везде валялись гнилые яблоки и стоял неприятный запах тухлятины.
Справа стоял сам дом. Вернее то, что от него осталось. Деревянный каркас с разбитыми окнами, покореженные, местами сорванные с петель ставни, веранда с провалившимся полом.
Лебедев осторожно поднялся по скрипучим, полусгнившим ступеням и вошёл внутрь.
Гниль, грязь, разруха и уныние.
В потолке зияла огромная дыра, через которую просвечивалась полуразрушенная крыша.
Разбитая печь, валяющиеся рядом кирпичи. Ветки черёмухи, залезшие в разбитое окно. Груды какого - то мусора, из - под которого выползло мерзкое чёрное чудовище с длинным хвостом.
Крыса.
Посмотрев на человека, она стала, как нив чём не бывало, умывать мордочку лапками.
Иван вышел.
С другой стороны дома была ещё большая разруха. Огород и задний двор полностью заросли. То тут то там выглядывали то кирпичная кладка, то кусок доски.
Впереди, всего в нескольких сотнях метрах виднелась железная дорога, по которой гремели грузовые составы.
Неожиданно в доме раздались странные звуки. Лебедев вернулся и увидел, как в клубах пыли и грязи катались тощая кошка с взлохмаченной и склоченной шерстью и его недавняя знакомая крыса.
Иван пнул шевелящийся и рычащий клубок, тот сразу же распался и животные с диким воплем разбежались в разные стороны.
Лебедев хотел уже выйти, но его привлекла большая синяя бабочка, залетевшая в разбитое окно. Она спиралью прокружилась и села на полусгнившие доски, кучей валяющиеся на полу. Из - под нижней палки выглядывал краешек какой то бумаги.
Иван осторожно ногами разгрёб завал и увидел небольшую запыленную чёрно белую фотографию, невесть как сохранившуюся среди царящего везде бардака.
Мужчина осторожно взял её пальцами и, поднеся ближе к лицу, сдунул пыль.
На фотографии сидел молодой мужчина с весёлыми глазами в старой послевоенной форме с орденами на груди и гармошкой на коленях, а рядом стояла статная красивая черноволосая женщина с не по-женски суровым лицом. Внизу стояла дата «девятое мая тысяча девятьсот сорок седьмой год».
Глава 22
…Пансионат для душевно больных находился за городом в красивом сосновом бору за высоким бетонным забором. То тут, то там Лебедеву встречались равнодушные стриженые люди в длинных халатах.
Главный врач радужно встретил гостей (видимо, они были редки в этом месте) и проводил в кабинет.
-Лебедева. Ну да, конечно. Я даже не знаю, сколько лет она была здесь. Тихая, никогда не разговаривала. Родных не было, никто к ней не приходил. Но очень крепкая старушка. У нас среди персонала даже споры ходили, доживёт до ста лет или нет.
- Можно её увидеть?
Доктор с сожалением покачал головой:
-Сегодня ночью умерла. Во сне. Так же тихо, как и жила.
-Но ведь тело ещё здесь?
-Да, конечно. Пройдёмте.
В подвале на холодном железном столе лежала сухая сморщенная женщина в длинной белой рубашке.
Глаза закрыты, губы плотно сжаты. Но даже сейчас сквозь морщины проглядывались красивые правильные черты лица.
Иван достал фото из дома и поднёс к лицу женщины.
Нет.
Слишком большая разница во времени. Сложно разглядеть в этом бездыханном теле красавицу с фотографии.
Мужчина дотронулся до её руки, стараясь почувствовать что - то родное, близкое. Но только мертвенный холод пронзил его пальцы и, как ему показалось, дошёл до самого сердца.
Всю дорогу обратно Иван молча. Молчал и Михаил, понимая всю минорность данной ситуации.
Только стук колёс и звуки за окном нарушали наступившую тишину.
Внезапный телефонный звонок вывел Лебедева из оцепенения. Звонила дама из ЗАГСА.
-Не знаю, нужно вам знать или нет. Но мне тут сообщили, что в тот день умер ещё один человек, ваш дядя, Николай Васильевич.
Молния пронзила мозг Ивана.
Николай!
Этого не может быть!
Неужели?...
Но страшная догадка, родившаяся в мозгу, ни как не могла быть логической правдой.
Или, всё таки, могла?..
-Да и ещё, - продолжала женщина, - если вы хотите узнать, как… как выглядели ваши родные… В материалах дела есть фотографии. Я договорилась, вам покажут.
Капитана на месте не было и Лебедеву предложили подойти завтра, но он отказался, ответив, что будет ждать .
Часы ожидания показались вечностью. Но, откинувшись на неудобной деревянной скамье у стены, Иван нервно перебирал пальцы рук, вспоминая события последних лет. Сколько вопросов требовали ответа. И где, как их найти? Как получилось, что забытые детские впечатления колючей нитью врезались в его настоящее, изменили его сущность, превратили в того, кем он стал? И что будет дальше? Сможет ли перебороть он своё второе я, так омерзительно проявившееся в нём? И почему сейчас? Когда у него прекрасная семья, чудесная жена и дети, уютный дом и любимая работа, появился он? За что, за какие грехи и сколько ещё ему нужно расплачиваться? И что он делает здесь? Что хочет узнать? Что понять?
Неожиданный вопрос заставил Ивана поднять глаза:
-Вы меня спрашивали?
Уже почти седой, располневший капитан, покачиваясь на цыпочках пальцев, скрестил руки за спиной, цепко вглядываясь в ожидающего.
И таким въедливым был этот тяжёлый взгляд усталых глаз, что Лебедеву показалось, будто он прочитал все тайны, которые скрывал Иван от всех и от себя, в первую очередь. И всё внутри его как то съёжилось и свернулось в маленький клубок.
-Вы хотели меня видеть?- повторил вопрос майор.
Лебедев поднялся и подал руку:
-Да. Я пролетел несколько тысяч километров в поисках своего прошлого.
-Заинтригован, - подавая руку, ответил майор, пригласил гостя в кабинет.
-Я слушаю вас, - присаживаясь за стол, указал на стул начальник.
-Спасибо. Много лет назад…
-Простите, вы не представились,- перебил его капитан.
-Ах, да, простите, Лебедев. Иван Викторович.
Иван увидел, как при этих словах капитан напрягся, закусил губы и как то вытянулся. Взгляд стал более жёстким и внимательным.
«Неужели тот самый?- подумал полицейский.- Зачем он приехал? И почему именно сейчас? Странно, что только что я говорил с Метелиным», - а вслух многозначительно спросил:
-И?
-Много лет назад… Очень давно, - начал Лебеде и запнулся, не зная, как продолжить:
«Что я должен сказать? И вообще, знает ли он? А если и знает, то что?»
Капитан встал, подошёл к сейфу в углу, достал какую - то папку и вернулся обратно.
Повисла пауза.
Капитан задумчиво листал папку.
Иван молчал, не зная, что сказать.
-Я знаю, зачем вы здесь, - неожиданно прервал молчание капитан и пододвинул папку Лебедеву.
«Дело номер…- начал читать Иван, переворачивая страницы. С каждым переворотом лицо его бледнело всё больше и больше, на глаза наворачивались слёзы и, захлопнув папку, Лебедев закрыл лицо руками.
… Когда Иван с матерью вернулись домой, было совсем темно.
Дедушка сидел на стуле напротив большого окровавленного топчана. Рядом, подвешенная к потолку сарая, на тонком проводе, висела большая стеклянная лампа. Рядом, головой вниз, подвешенный за коротенькие ножки висел упитанный поросёнок.
Маленькие копытца были крепко связаны бичёвкой, голова с широко открытыми чёрными глазами - пуговками безжизненно болталась, показывая большую круглую дыру, из которой ленивой струйкой бежала вязкая жидкость.
Под ним стояло два больших таза.
Дед с деловым видом точил большой охотничий нож.
-Погуляли? – не оборачиваясь, через плечо спросил он.
-Да, - засмеялась Катерина, - Ванюшка, вон, весь в траве извозился. Да и под дождь попали.
Дед оценивающе поднял нож к лампе, повертел на свету:
-А у нас только капнуло. Видно, стороной обошёл. Вишь, на юге небо - то какое звёздное? А там, – дед махнул в другую сторону, - чёрным - чёрно, ни огонька. Ну что, внучок, - посмотрел он на мальчика, - видел, что у хрюшки в брюхе спрятано?
Мальчик боязливо затряс головой и спрятался за мать, с интересом выглядывая из-за юбки.
Дед же уверенным движением опытных рук воткнул нож в пах поросёнка и полоснул по направлению к голове. Пенящаяся горячая кровь мощным потоком ударила по железному тазу.
Яркая лампочка весело покачивалась от ударов капель, отражаясь в тёмной жидкости.
Большая круглая луна медленно выплывала из-за крыш домов.
-Катерина, неси чашки под требуху,- скомандовал дед, вытирая окровавленные руки о грязный фартук, и уверенным движением залез руками в нутро свиньи.
-Смотри, внучок, - показывал он Ванюшке сердце, - какое оно маленькое, а перестанет работать – и всё! Конец! Тут тебе и дом два на полметра, и белые тапочки.
Не по годам весёлые голубые глаза деда задорно подмигнули внуку, он широко улыбнулся, и, показывая ровные ряды крепких белых зубов, невесть как сохранившиеся в его семьдесят четыре года, и полоснул большую сочную вырезку с задней части туши.
К нему, вытирая руки о фартук, подошла баба Клава, забрала кусок ещё дышащего паром свежего мяса, умело отбила его несколько раз о деревянную поверхность стола и принялась резать на мелкие кусочки.
Мальчик испуганно уткнулся матери в подол, а Катерина добро улыбнулась:
-Не пугай его, отец, он ещё маленький, - взяла тазик с кровью и обратилась к матери:
-Жаровня готова? Кровь жарить надо, пока свежая.
Баба Клава молча кивнула головой, продолжая резать толстыми кусками свежую мякоть.
-А где Коля?- оглядываясь по сторонам, спросила женщина, - не вернулся ещё?
-Приходил уже… с пустыми руками, - недовольно отрезал дед, не выпуская нож из рук. - С этим сухим законом в магазинах пусто. Пошёл к Валюхе, у неё всегда горяченькая есть. Сколько денег баба гребёт!!! Давно говорил тебе, старая, давай аппарат соберу. Ты же-нет, да нет.
Клавдия Матвеевна недовольно махнула рукой:
- Да, да, насобирал уже. Почти год на государство батрачил.
Клавдия припомнила мужу, как лет тридцать назад его взяли за сбыт самодельного оружия. Работая слесарем на заводе, он имел неограниченный доступ к разного рода деталькам. И из них то и наловчился мастерить мужские игрушки. Бизнес был не долгий, кто - то из его же заказчиков и сдал: то ли в цене не сошлись, то ли ещё что. Только дали тогда Василию пять лет общего. Правда, вспомнили его фронтовые заслуги, смягчили до двух лет. Ну а там за примерное поведение, да за участие в, так сказать, общественной жизни, отпустили раньше чем через год.
-Мы ведь,
