Он чувствовал себя старым медведем, который проспал не одну зиму, а несколько, и только сейчас вылез из своей опостылевшей берлоги, и втянул носом весенний воздух. По дороге нужно было заехать к Наталье, завезти Полинкину сменку, которая болталась в его машине еще со среды, и подарить дочке подарок. Им он купил по пять симпатичных тюльпанчиков красного и желтого цвета.
Ключ от подъезда у него был, Юрец коротко звякнул в дверь. Наталья, прекрасно знавшая, что он заедет с утра, не затруднила себя одеться поприличнее и расхаживала по квартире в коротком шелковом халате, особо не прикрывающем тела. Она молча забрала свои тюльпаны, и поставила их в кружку. Через пролет коридора на комоде в спальне виднелась огромная ваза, в которой стоял богатый букет в блестящей оберточной бумаге.
Юрец отдал Полинке новомодного говорящего пушистика, та радостно обняла отца за шею, поцеловала, и убежала в комнату распаковывать. Чаю ему, естественно, никто не предлагал. Наталья пошла в коридор закрыть дверь и с интересом задержала на Юрце взгляд.
– Похудел что ль? Или куртку новую купил?
– Да ну что ты, – махнул он рукой. – Нам, колхозникам, на всю жизнь одну куртку выдают. И только в ней разрешают ходить. Еще раз с праздником аристократию!
– Подожди, там Полинке нужно кое-что купить из одежды… – завела Наталья любимую песню.
– Ну напишешь, я подумаю, – бросил он, не оборачиваясь.
И вышел в подъезд.
Наташкина магия больше не работала. Он не испытал ровным счетом никаких эмоций ни от халата, ни от букета очередного хахаля, ни от самой Натальи. Даже привычная злость рассосалась и перестала отравлять мысли.
Он направил мысли в приятное русло. В последние дни в голове то и дело крутилась идея заиметь участок в пригороде под строительство своего дома. Юрец прикидывал варианты, какие средства на это пустить, как лучше сделать, смотрел объявления, планировки, видеоролики от профессионалов и любителей, построивших дома своими руками.
Работы при этом серьезно прибавилось: весна словно побуждала людей к переездам, избавлениям от старой мебели, приобретению новой. Его грузчики почти не просиживали без работы, уставали, но все же радовались хорошему заработку. Главная задача его была уследить, чтоб никто из мужиков на радостях не заложил за воротник уже с утра и не испортил репутацию всей конторе. Это было сложно, но возможно. Неблагонадежных в этом вопросе лиц, он сразу вычислял, и к работе не допускал. Чаще всего на заказ водителем грузовика выезжал сам, но тяжести уже не поднимал, сорванная в юности спина не позволяла.
После прогулки с Надей он совершенно убедился, что наконец-то нашел своего человека. Настоящая, искренняя, честная и при этом красивая. Она не была капризной царевной, чуть что надувающей губки, не требовала скакать вокруг себя козликом, не строила из себя неприступную и загадочную интеллектуалку. Она оказалась простой, цельной, тактичной и моментами очень забавной.
Неужели Юрцу, трудяге, которому ничего и никогда не давалось просто так, единственный раз в жизни повезло, и судьба в награду за все его жизненные неудачи и провалы, приберегла ему такую женщину?
Он пожелал ей спокойной ночи, но Надя, умаявшись гулять, наверняка уже спала без задних ног и ничего не ответила.
На следующий день, он в окошке между заказами, съездил в спортивный магазин и выбрал себе удобную пару кроссовок для бега. Недалеко от кассы, на полке отдельно стояла пара женских кроссовок красивого темно-зеленого цвета с белыми вставками и невесомой подошвой:
– Для бега подойдут? – уточнил у консультанта. Тот заверил, что эта пара создана специально для пробежек. Стоили они, как средний взрослый велосипед, но было не жалко. Он попросил принести тридцать девятый и пошел оплачивать.
В машине взял в руки телефон и улыбнулся: сообщение от Нади.
«Извини, бегать не получится. И ничего тоже не получится. У меня есть мужчина».
Юрец прочитал на два раза, привычно потянулся к карману за сигаретами, но не нашарил пачку. Вспомнил, что уже третий день бросает на силе воли и поэтому уничтожил все запасы.
Он посидел немного в машине, а затем удалил Надин номер телефона и все переписки. И поехал за парнями, на заказ.
На кухне стоял пар и непередаваемый аромат, от которого Конфуций хотел выйти в окно, но проиграв борьбу со стеклом, обреченно сидел на подоконнике под открытой форточкой.
Я, прижимая плечом телефон к уху, слушала мамины указания по бланшированию капустных листьев. Эту самую капусту я кое-как дотащила из магазина, забежав еще в фермерский за мясом. С килограммом отборных говядины и свинины в пропорции пятьдесят на пятьдесят и тремя кило капусты, я почти доползла до дома, как вспомнила, что сметаны-то, сметаны-то у меня нет, и снова развернулась в фермерский.
Утром, когда я еще была на работе, Серёжа позвонил и сказал, что приедет на ужин. И тут меня осенило. Однажды он обмолвился, что обожает голубцы. Вот Надюха, вот молодец, после работы быстренько как крутанет голубцов! Как удивит своего мужчину кулинарными способностями. Почему-то в тот момент мне это показалось хорошей идеей.
Я притащила пакет с капустой, мясом, сметаной и зеленью в квартиру и шмякнулась на пуфик, тяжело дыша. Шея под пальто была мокрой, волосы прилипли к лицу. Снова открыла рецепт. И банка томатов в собственном соку. Судорожно сглотнула, по телу пробежала дрожь. Что ж это я про банку в магазине не увидела? Но Надежда Белых так просто не пасует перед невзгодами! Она собралась, (да, поплакала, но собралась!), и сходила за банкой с томатами, ради которых пришлось обойти аж три магазина.
После свершенного подвига я пять минут постояла под ледяным душем, чтобы взбодриться, включила мотивирующую музыку и полезла на шкаф за мясорубкой. Этот раритет в своей жизни я не использовала никогда, что тоже почему-то не учла. Мясорубка была разобрана. Как она собиралась, видит бог, знали только аксакалы. Но Survivor и их «Eye Of The Tiger» из колонки велели мне не сдаваться, и после мучительных попыток, успех пришел. Крутить мясо на первый раз было тяжело. Надо бы купить электрическую мясорубку, наверное, готовить теперь придется часто. Я перекрутила фарш вручную трижды. После чего мне снова понадобился душ.
Но как оказалось, это было еще не самое сложное. Оригами из капустных листьев не складывалось. Фарш торчал то там, то тут, капуста ломалась, рвалась и доводила меня до исступления. В общем, пришлось обращаться к специалисту. Мама была шокирована, получив от меня впервые за всю жизнь запрос на кулинарную консультацию.
– Доча, ну почему именно голубцы? – удивлялась она.
– Мам, нет времени объяснять. Нужно крутить, а то потом еще томить. Времени нет!
– Ты мужчиной там обзавелась что ли? – в голосе зазвучали нотки надежды.
– Да, обзавелась, все потом расскажу, спасибо. Пока! Целую, спокойной ночи!
Оставив маму без подробностей, я скрутила штук десять более или менее симпатичных голубцов, а уродливые припрятала в морозильную камеру на черный день. Сделала зажарку, сметанно-томатную заливку и отправила блюдо томиться в духовку. Параллельно наварила картошки и сготовила кастрюльку картофельного пюре.
Хотелось упасть на кровать и заснуть мертвым сном, но по кухне как будто пронеслось монголо-татарское войско верхом на голубцах. Из последних сил, я навела порядок, и села за стол смотреть стеклянными глазами в стену. Где-то уже близко подъезжал Серёжа, а, может быть, уже и подходил к моему дому… Веки сами собой сомкнулись.
Иду через созданный портал. Туда, где нас ждет защитник. Левая и Правая еле успевают шагнуть вслед за мной и светящееся окно закрывается. Но мы продолжаем чувствовать опасность. Он, Маг, видел куда мы ушли и вот-вот настигнет. Он хитрее и сильнее. Мы машем руками рыцарю, кричим ему, но он вместо того, чтобы бежать нам навстречу, отдаляется. Его фигура становится все меньше и меньше, пока вовсе не превращается в крохотную точку. Мои спутницы смотрят на меня с осуждением. Я что-то сделала не так? Что?
Домофонная трель вывела меня из дремоты, параллельно с ней надрывался мобильный. Сергей, видимо, уже подумал, что я его не жду. Я подскочила к домофонной трубке, чуть не встретившись спросонья с косяком, и нажала на кнопку. Вспомнила, что у меня на голове до сих пор намотан тюрбан из полотенца. Волосы в нем, впрочем, уже итак высохли в форме болотной кочки. Пришлось наспех убирать в хвостик.
– Слушай, ну прохладно стоять на улице! Не май-месяц! – упрекнул меня Сергей, входя в квартиру.
– Но почти. Апрель! – сказала я, пропуская его к вешалке, и поеживаясь. – Голодный?
– Ужасно.
Cердце ёкнуло: а что, если я проспала голубцы? Но опасения не оправдались, голубцы дошли идеально, в самый раз.
– Ух ты, голубцы! Ставь скорее на стол.
– Да вот, соорудила на скорую руку.
Я торжественно положила на белоснежную тарелку картофельное пюре, сверху пару голубцов, достала корзинку с хлебом и овощной салат из холодильника, и гордо выставила все это добро на обеденный стол. Себе тоже положила голубец на пробу.
– Ох, про морс забыла!
Метнулась за морсом, села напротив Серёжи и стала глядеть, подперев рукой подбородок, как мой ненаглядный наслаждается пищей богов.
"Ненаглядный" культурно отрезал маленькую часть голубца ножом, аккуратно положил кусочек в рот и стал жевать. Жевал он долго. Я снова затревожилась и положила себе в рот полголубца: было очень вкусно. Успокоилась.
– Ну как? – спросила в ожидании похвалы.
Сергей дожевал, проглотил и после паузы, наконец-то, выдал:
– Ну неплохо, сойдет.
– В смысле сойдет? А что не так? – у меня аж вилка в руке затряслась.
– Ну вот у моей мамы капустка в голубцах всегда нежненькая, а у тебя жестковата.
Что? Капустка жестковата? В моей голове пронеслось, как я прокатывала эту капустку скалкой через пищевую пленку, а затем парила в кипятке. На мгновение фантазия соорудила картинку, как я прохожусь скалкой через пищевую пленку по лицу Сергея, а затем макаю его в кастрюльку, для нежности.
– А это что? – он сморщился так, как морщится Конфуций, когда его тошнит проглоченной во время умывания шерстью. – Жилы? – Он взял салфетку и выплюнул в нее неугодный кусочек.
Потом не отказался от добавки, умял еще три голубца, из которых периодически выплевывал нечто неизвестное.
– Ну что, Надь. Для готовки на скорую руку пойдет. А вообще голубцы требуют серьезного отношения. Ну ничего, ты поднатореешь, не переживай. И мясо выбирай в следующий раз внимательнее. Это я тебе советую, как лучше. Потому что критика от близкого человека всегда во благо.
Я молча проглотила и критику, и остаток голубца. Никаких жил в моем экземпляре не обнаружилось: то ли рот у меня недостаточно нежный и осязательный, то ли все чудовищные жилы концентрировались в Сергеевой тарелке.
В завершение ужина мой мужчина, допивая чай, сказал:
– Ну что, кинишко посмотрим какое-нибудь? Ты тут прибери пока, – махнул он рукой на стол. – А я пойду полежу, устал сегодня за дорогой.
Странное дело, вроде только убиралась перед ужином, а теперь опять убирайся, Надька, после. «Зато не одна, с мужчиной! Да не абы с каким. А недостатки они у всех есть, подумаешь, жилы плюет!» – думала я, вытирая со стола.
Вот, что бы ты Надюха сейчас делала, а? Пришла бы с работы в чистую квартиру, поела бы чего-нибудь наспех, да завалилась на диван грустить о своем одиночестве, смотреть как люди фотографии в интернет выставляют, семейные и счастливые. А сейчас есть ради кого уют создавать, ужины готовить… Мозг мечтательно зацепился за фразу «завалилась на диван».
– Что-то диван у тебя неудобный, пора бы поменять! – крикнул мне Сергей из другой комнаты.
«Зато волосы красивые и сапоги хорошие!» – хотела ответить, но сказала:
– Да, уже давно пора!
И устроилась рядом на краю диванчика.
– Вот я скоро объект дострою, и обновим тебе мебель, может даже, съездим куда-нибудь. В Турцию, да? Или Вьетнам. Была в Турции?
В Турции я не была, но размечталась, как мы вдвоем будем загорать на полосатых шезлонгах, потягивая яркие коктейли из соломинок. Только вот шляпы у меня не было. Без шляпы на моря никак нельзя, не пустят морские обитатели, ну или таможенники.
– А шляпу ты мне купишь? – бормотала, погружаясь сон.
– Куплю, Надюш, всё куплю.
Всё купит…
У Сергея было фантастическое умение нравиться женщинам. Пару раз он заезжал ко мне на работу, и каждый раз производил неизгладимое впечатление на коллег. Мне это ужасно льстило. Воспитанный, красивый, дорого и со вкусом одетый, он открывал мне дверь так, что я ощущала себя по меньшей мере королевской персоной. Не нравился он только одному человеку – Егоровне. Та без обиняков высказывала мне каждый раз, как заходила речь на эту тему, что-то из серии «с лица воды не пить».
– Мужчина в паре не должен быть красивее женщины, – говорила она. – Красота мужика расхолаживает.
А мне от этих слов становилось ужасно обидно, ведь это означало почти прямым текстом, что некрасивой в нашей паре была я. Иной раз я, действительно, смотрела на наше совместное с Сергеем отражение и ловила себя на мысли, что нужно волосы поправить, втянуть живот, подкрасить глаза, в общем, сделать что-то, чтобы иметь моральное право находиться на одном уровне с таким потрясающим мужчиной.
С мамой я познакомила Серёжу уже в середине апреля. Она приняла его со всей возможной душевностью, как родного. А вот со своими родителями он не спешил меня знакомить, хотя много и охотно рассказывал про них. Я знала, что у них большой частный дом в посёлке недалеко от города, и что его мама, еще вполне молодая женщина за пятьдесят, прекрасная хозяйка, да и отец, хоть и на пенсии, многое умел делать своими руками и зарабатывал неплохие по местным меркам деньги.
К двадцатым числам Сергей уже завершил работу на своем северном объекте, и практически поселился у меня. Оплату ему перевели, но там возникли какие-то проволочки с банком и некоторые счета заморозили, в том числе и тот, на котором были деньги Сергея. Но он был уверен, что это временные трудности и нужно лишь немного подождать. И мы продолжали мечтать вместе о том, как поедем на море, даже спланировали совместный отпуск в июле.
Каждый день после работы я забегала в магазинчик за продуктами и вставала к плите. Сергей без работы тоже не сидел: в большом городе специалист такого уровня был нарасхват. Он уезжал утром и приезжал вымотанный и уставший под вечер, но никогда не забывал принести мне небольшой сюрприз: шоколадку или цветочек. Это было очень мило.
В конце апреля моя мама приезжала к нам на чай, и внезапно Серёжа встал на одно колено и преподнес мне в раскрытой бархатной коробочке тонкое помолвочное кольцо с пятью маленькими бриллиантами и рядом синих сапфиров. Мама, утирая слезу, дала нам свое благословление, перекрестив со словами: «Я надеюсь, хоть на этот раз все будет благополучно». Мы выпили по бокалу шампанского, и мама тактично уехала домой, чтобы не мешать молодым наслаждаться обществом друг друга.
– Серёж, а ты своим родителям про меня хоть рассказывал?
– Конечно, рассказывал, Надюш, конечно. Они очень ждут встречи с тобой, просто то уезжали, то со здоровьем у мамы было все не очень хорошо, то у отца вот сейчас. Как все наладится, так сразу и съездим к ним. Окей?
Ключ от подъезда у него был, Юрец коротко звякнул в дверь. Наталья, прекрасно знавшая, что он заедет с утра, не затруднила себя одеться поприличнее и расхаживала по квартире в коротком шелковом халате, особо не прикрывающем тела. Она молча забрала свои тюльпаны, и поставила их в кружку. Через пролет коридора на комоде в спальне виднелась огромная ваза, в которой стоял богатый букет в блестящей оберточной бумаге.
Юрец отдал Полинке новомодного говорящего пушистика, та радостно обняла отца за шею, поцеловала, и убежала в комнату распаковывать. Чаю ему, естественно, никто не предлагал. Наталья пошла в коридор закрыть дверь и с интересом задержала на Юрце взгляд.
– Похудел что ль? Или куртку новую купил?
– Да ну что ты, – махнул он рукой. – Нам, колхозникам, на всю жизнь одну куртку выдают. И только в ней разрешают ходить. Еще раз с праздником аристократию!
– Подожди, там Полинке нужно кое-что купить из одежды… – завела Наталья любимую песню.
– Ну напишешь, я подумаю, – бросил он, не оборачиваясь.
И вышел в подъезд.
Наташкина магия больше не работала. Он не испытал ровным счетом никаких эмоций ни от халата, ни от букета очередного хахаля, ни от самой Натальи. Даже привычная злость рассосалась и перестала отравлять мысли.
Он направил мысли в приятное русло. В последние дни в голове то и дело крутилась идея заиметь участок в пригороде под строительство своего дома. Юрец прикидывал варианты, какие средства на это пустить, как лучше сделать, смотрел объявления, планировки, видеоролики от профессионалов и любителей, построивших дома своими руками.
Работы при этом серьезно прибавилось: весна словно побуждала людей к переездам, избавлениям от старой мебели, приобретению новой. Его грузчики почти не просиживали без работы, уставали, но все же радовались хорошему заработку. Главная задача его была уследить, чтоб никто из мужиков на радостях не заложил за воротник уже с утра и не испортил репутацию всей конторе. Это было сложно, но возможно. Неблагонадежных в этом вопросе лиц, он сразу вычислял, и к работе не допускал. Чаще всего на заказ водителем грузовика выезжал сам, но тяжести уже не поднимал, сорванная в юности спина не позволяла.
После прогулки с Надей он совершенно убедился, что наконец-то нашел своего человека. Настоящая, искренняя, честная и при этом красивая. Она не была капризной царевной, чуть что надувающей губки, не требовала скакать вокруг себя козликом, не строила из себя неприступную и загадочную интеллектуалку. Она оказалась простой, цельной, тактичной и моментами очень забавной.
Неужели Юрцу, трудяге, которому ничего и никогда не давалось просто так, единственный раз в жизни повезло, и судьба в награду за все его жизненные неудачи и провалы, приберегла ему такую женщину?
Он пожелал ей спокойной ночи, но Надя, умаявшись гулять, наверняка уже спала без задних ног и ничего не ответила.
На следующий день, он в окошке между заказами, съездил в спортивный магазин и выбрал себе удобную пару кроссовок для бега. Недалеко от кассы, на полке отдельно стояла пара женских кроссовок красивого темно-зеленого цвета с белыми вставками и невесомой подошвой:
– Для бега подойдут? – уточнил у консультанта. Тот заверил, что эта пара создана специально для пробежек. Стоили они, как средний взрослый велосипед, но было не жалко. Он попросил принести тридцать девятый и пошел оплачивать.
В машине взял в руки телефон и улыбнулся: сообщение от Нади.
«Извини, бегать не получится. И ничего тоже не получится. У меня есть мужчина».
Юрец прочитал на два раза, привычно потянулся к карману за сигаретами, но не нашарил пачку. Вспомнил, что уже третий день бросает на силе воли и поэтому уничтожил все запасы.
Он посидел немного в машине, а затем удалил Надин номер телефона и все переписки. И поехал за парнями, на заказ.
Глава 11. Принц на жилистом голубце
На кухне стоял пар и непередаваемый аромат, от которого Конфуций хотел выйти в окно, но проиграв борьбу со стеклом, обреченно сидел на подоконнике под открытой форточкой.
Я, прижимая плечом телефон к уху, слушала мамины указания по бланшированию капустных листьев. Эту самую капусту я кое-как дотащила из магазина, забежав еще в фермерский за мясом. С килограммом отборных говядины и свинины в пропорции пятьдесят на пятьдесят и тремя кило капусты, я почти доползла до дома, как вспомнила, что сметаны-то, сметаны-то у меня нет, и снова развернулась в фермерский.
Утром, когда я еще была на работе, Серёжа позвонил и сказал, что приедет на ужин. И тут меня осенило. Однажды он обмолвился, что обожает голубцы. Вот Надюха, вот молодец, после работы быстренько как крутанет голубцов! Как удивит своего мужчину кулинарными способностями. Почему-то в тот момент мне это показалось хорошей идеей.
Я притащила пакет с капустой, мясом, сметаной и зеленью в квартиру и шмякнулась на пуфик, тяжело дыша. Шея под пальто была мокрой, волосы прилипли к лицу. Снова открыла рецепт. И банка томатов в собственном соку. Судорожно сглотнула, по телу пробежала дрожь. Что ж это я про банку в магазине не увидела? Но Надежда Белых так просто не пасует перед невзгодами! Она собралась, (да, поплакала, но собралась!), и сходила за банкой с томатами, ради которых пришлось обойти аж три магазина.
После свершенного подвига я пять минут постояла под ледяным душем, чтобы взбодриться, включила мотивирующую музыку и полезла на шкаф за мясорубкой. Этот раритет в своей жизни я не использовала никогда, что тоже почему-то не учла. Мясорубка была разобрана. Как она собиралась, видит бог, знали только аксакалы. Но Survivor и их «Eye Of The Tiger» из колонки велели мне не сдаваться, и после мучительных попыток, успех пришел. Крутить мясо на первый раз было тяжело. Надо бы купить электрическую мясорубку, наверное, готовить теперь придется часто. Я перекрутила фарш вручную трижды. После чего мне снова понадобился душ.
Но как оказалось, это было еще не самое сложное. Оригами из капустных листьев не складывалось. Фарш торчал то там, то тут, капуста ломалась, рвалась и доводила меня до исступления. В общем, пришлось обращаться к специалисту. Мама была шокирована, получив от меня впервые за всю жизнь запрос на кулинарную консультацию.
– Доча, ну почему именно голубцы? – удивлялась она.
– Мам, нет времени объяснять. Нужно крутить, а то потом еще томить. Времени нет!
– Ты мужчиной там обзавелась что ли? – в голосе зазвучали нотки надежды.
– Да, обзавелась, все потом расскажу, спасибо. Пока! Целую, спокойной ночи!
Оставив маму без подробностей, я скрутила штук десять более или менее симпатичных голубцов, а уродливые припрятала в морозильную камеру на черный день. Сделала зажарку, сметанно-томатную заливку и отправила блюдо томиться в духовку. Параллельно наварила картошки и сготовила кастрюльку картофельного пюре.
Хотелось упасть на кровать и заснуть мертвым сном, но по кухне как будто пронеслось монголо-татарское войско верхом на голубцах. Из последних сил, я навела порядок, и села за стол смотреть стеклянными глазами в стену. Где-то уже близко подъезжал Серёжа, а, может быть, уже и подходил к моему дому… Веки сами собой сомкнулись.
Иду через созданный портал. Туда, где нас ждет защитник. Левая и Правая еле успевают шагнуть вслед за мной и светящееся окно закрывается. Но мы продолжаем чувствовать опасность. Он, Маг, видел куда мы ушли и вот-вот настигнет. Он хитрее и сильнее. Мы машем руками рыцарю, кричим ему, но он вместо того, чтобы бежать нам навстречу, отдаляется. Его фигура становится все меньше и меньше, пока вовсе не превращается в крохотную точку. Мои спутницы смотрят на меня с осуждением. Я что-то сделала не так? Что?
Домофонная трель вывела меня из дремоты, параллельно с ней надрывался мобильный. Сергей, видимо, уже подумал, что я его не жду. Я подскочила к домофонной трубке, чуть не встретившись спросонья с косяком, и нажала на кнопку. Вспомнила, что у меня на голове до сих пор намотан тюрбан из полотенца. Волосы в нем, впрочем, уже итак высохли в форме болотной кочки. Пришлось наспех убирать в хвостик.
– Слушай, ну прохладно стоять на улице! Не май-месяц! – упрекнул меня Сергей, входя в квартиру.
– Но почти. Апрель! – сказала я, пропуская его к вешалке, и поеживаясь. – Голодный?
– Ужасно.
Cердце ёкнуло: а что, если я проспала голубцы? Но опасения не оправдались, голубцы дошли идеально, в самый раз.
– Ух ты, голубцы! Ставь скорее на стол.
– Да вот, соорудила на скорую руку.
Я торжественно положила на белоснежную тарелку картофельное пюре, сверху пару голубцов, достала корзинку с хлебом и овощной салат из холодильника, и гордо выставила все это добро на обеденный стол. Себе тоже положила голубец на пробу.
– Ох, про морс забыла!
Метнулась за морсом, села напротив Серёжи и стала глядеть, подперев рукой подбородок, как мой ненаглядный наслаждается пищей богов.
"Ненаглядный" культурно отрезал маленькую часть голубца ножом, аккуратно положил кусочек в рот и стал жевать. Жевал он долго. Я снова затревожилась и положила себе в рот полголубца: было очень вкусно. Успокоилась.
– Ну как? – спросила в ожидании похвалы.
Сергей дожевал, проглотил и после паузы, наконец-то, выдал:
– Ну неплохо, сойдет.
– В смысле сойдет? А что не так? – у меня аж вилка в руке затряслась.
– Ну вот у моей мамы капустка в голубцах всегда нежненькая, а у тебя жестковата.
Что? Капустка жестковата? В моей голове пронеслось, как я прокатывала эту капустку скалкой через пищевую пленку, а затем парила в кипятке. На мгновение фантазия соорудила картинку, как я прохожусь скалкой через пищевую пленку по лицу Сергея, а затем макаю его в кастрюльку, для нежности.
– А это что? – он сморщился так, как морщится Конфуций, когда его тошнит проглоченной во время умывания шерстью. – Жилы? – Он взял салфетку и выплюнул в нее неугодный кусочек.
Потом не отказался от добавки, умял еще три голубца, из которых периодически выплевывал нечто неизвестное.
– Ну что, Надь. Для готовки на скорую руку пойдет. А вообще голубцы требуют серьезного отношения. Ну ничего, ты поднатореешь, не переживай. И мясо выбирай в следующий раз внимательнее. Это я тебе советую, как лучше. Потому что критика от близкого человека всегда во благо.
Я молча проглотила и критику, и остаток голубца. Никаких жил в моем экземпляре не обнаружилось: то ли рот у меня недостаточно нежный и осязательный, то ли все чудовищные жилы концентрировались в Сергеевой тарелке.
В завершение ужина мой мужчина, допивая чай, сказал:
– Ну что, кинишко посмотрим какое-нибудь? Ты тут прибери пока, – махнул он рукой на стол. – А я пойду полежу, устал сегодня за дорогой.
Странное дело, вроде только убиралась перед ужином, а теперь опять убирайся, Надька, после. «Зато не одна, с мужчиной! Да не абы с каким. А недостатки они у всех есть, подумаешь, жилы плюет!» – думала я, вытирая со стола.
Вот, что бы ты Надюха сейчас делала, а? Пришла бы с работы в чистую квартиру, поела бы чего-нибудь наспех, да завалилась на диван грустить о своем одиночестве, смотреть как люди фотографии в интернет выставляют, семейные и счастливые. А сейчас есть ради кого уют создавать, ужины готовить… Мозг мечтательно зацепился за фразу «завалилась на диван».
– Что-то диван у тебя неудобный, пора бы поменять! – крикнул мне Сергей из другой комнаты.
«Зато волосы красивые и сапоги хорошие!» – хотела ответить, но сказала:
– Да, уже давно пора!
И устроилась рядом на краю диванчика.
– Вот я скоро объект дострою, и обновим тебе мебель, может даже, съездим куда-нибудь. В Турцию, да? Или Вьетнам. Была в Турции?
В Турции я не была, но размечталась, как мы вдвоем будем загорать на полосатых шезлонгах, потягивая яркие коктейли из соломинок. Только вот шляпы у меня не было. Без шляпы на моря никак нельзя, не пустят морские обитатели, ну или таможенники.
– А шляпу ты мне купишь? – бормотала, погружаясь сон.
– Куплю, Надюш, всё куплю.
Всё купит…
У Сергея было фантастическое умение нравиться женщинам. Пару раз он заезжал ко мне на работу, и каждый раз производил неизгладимое впечатление на коллег. Мне это ужасно льстило. Воспитанный, красивый, дорого и со вкусом одетый, он открывал мне дверь так, что я ощущала себя по меньшей мере королевской персоной. Не нравился он только одному человеку – Егоровне. Та без обиняков высказывала мне каждый раз, как заходила речь на эту тему, что-то из серии «с лица воды не пить».
– Мужчина в паре не должен быть красивее женщины, – говорила она. – Красота мужика расхолаживает.
А мне от этих слов становилось ужасно обидно, ведь это означало почти прямым текстом, что некрасивой в нашей паре была я. Иной раз я, действительно, смотрела на наше совместное с Сергеем отражение и ловила себя на мысли, что нужно волосы поправить, втянуть живот, подкрасить глаза, в общем, сделать что-то, чтобы иметь моральное право находиться на одном уровне с таким потрясающим мужчиной.
С мамой я познакомила Серёжу уже в середине апреля. Она приняла его со всей возможной душевностью, как родного. А вот со своими родителями он не спешил меня знакомить, хотя много и охотно рассказывал про них. Я знала, что у них большой частный дом в посёлке недалеко от города, и что его мама, еще вполне молодая женщина за пятьдесят, прекрасная хозяйка, да и отец, хоть и на пенсии, многое умел делать своими руками и зарабатывал неплохие по местным меркам деньги.
К двадцатым числам Сергей уже завершил работу на своем северном объекте, и практически поселился у меня. Оплату ему перевели, но там возникли какие-то проволочки с банком и некоторые счета заморозили, в том числе и тот, на котором были деньги Сергея. Но он был уверен, что это временные трудности и нужно лишь немного подождать. И мы продолжали мечтать вместе о том, как поедем на море, даже спланировали совместный отпуск в июле.
Каждый день после работы я забегала в магазинчик за продуктами и вставала к плите. Сергей без работы тоже не сидел: в большом городе специалист такого уровня был нарасхват. Он уезжал утром и приезжал вымотанный и уставший под вечер, но никогда не забывал принести мне небольшой сюрприз: шоколадку или цветочек. Это было очень мило.
В конце апреля моя мама приезжала к нам на чай, и внезапно Серёжа встал на одно колено и преподнес мне в раскрытой бархатной коробочке тонкое помолвочное кольцо с пятью маленькими бриллиантами и рядом синих сапфиров. Мама, утирая слезу, дала нам свое благословление, перекрестив со словами: «Я надеюсь, хоть на этот раз все будет благополучно». Мы выпили по бокалу шампанского, и мама тактично уехала домой, чтобы не мешать молодым наслаждаться обществом друг друга.
– Серёж, а ты своим родителям про меня хоть рассказывал?
– Конечно, рассказывал, Надюш, конечно. Они очень ждут встречи с тобой, просто то уезжали, то со здоровьем у мамы было все не очень хорошо, то у отца вот сейчас. Как все наладится, так сразу и съездим к ним. Окей?
