– Да, конечно, конечно.
В дверь позвонили.
Пошла посмотреть в глазок, но никого не обнаружила за исключением краешка коробки, похожей на обувную. Я с опаской приоткрыла дверь. Действительно, на полу стояла обувная коробка. Любопытство пересилило здравый смысл, и я приподняла картонную крышку, на всякий случай, зажмурив глаза в первую секунду: вдруг там взрывное устройство или ядовитый дым, споры сибирской язвы или еще чего похуже. Не знаю, в чем логика такого поведения, наверное, чтобы это все в глаза попало не сразу, а потом, со второй секунды.
В коробке лежали обычные кроссовки. Вернее, не совсем обычные. Отличные женские темно-зеленые кроссовки тридцать девятого размера с пометкой на этикетке «for run», что значило, насколько я понимала, «для бега».
– Кто там? – выглянул Серёжа из кухни, – ого, это откуда?
– Да это… это я кроссовки заказывала с доставкой до двери. Вот, доставили.
– Неплохие, неплохие. Недешевые. Шикарно живёт моя невеста!
Остаток вечера я ходила по квартире в новых кроссовках и кольце, любуясь попеременно то одним, то другим. Кроссовки определенно всколыхнули в памяти некоторое чувство вины и желание то ли написать отправителю сообщение, то ли вернуть их обратно, потому что смысл такого подарка был мне неясен. А если возвращать, то куда? Это адрес нужно спрашивать, то есть писать, или еще чего хуже – звонить. В итоге я смалодушничала и решила, что определюсь с этим как-нибудь на неделе.
Перед сном у нас снова зашла речь об отпуске.
– Надюш, – начал Серёжа, поглаживая меня по голове, – путевки нашел по хорошим скидкам, если оплачивать на днях. Может, возьмем, а?
– Ну давай возьмем, – блаженно жмурилась я. – Конечно, бери.
– Так это, Надь, у меня ж счет в течение месяца только разморозится. А кредит не могу взять, у меня доходы все левые.
– А, – сказала я. – Это жаль. Ну позже возьмем тогда, когда разморозится у тебя все.
– Надюшенька, так там разница размером с новый диван будет. Надо сейчас брать. Может быть, ты кредит на себя оформишь? А я его, как только получу своё, так сразу погашу. Или машинку твою продадим, я тебя на работу и с работы возить буду, твои тетки там умрут от зависти.
– Как мою машинку? А почему не твою? – я немного затревожилась.
– Так у меня все объекты в промзоне, и мотаться между ними каждый день по нескольку раз, мне без машины никак. А тебе зачем, если у тебя есть я? Да мы тебе потом новую купим, классную, знаешь какую. Твое старье самое время обновить.
– Нет, Серёж, машину продавать я точно не буду.
– Ну подумай над кредитом. Чем ты рискуешь? Ты же уже моя невеста. Куда я от тебя денусь? Тем более путевки на обоих оформим.
– Хорошо, я подумаю, – ответила я, лишь бы свернуть эту тему поскорее.
Юрец прошел по дощатому тротуарчику к огороду. Майское солнце припекало, он оставил джинсовку в машине и ходил по участку в футболке. Место было хорошее: поселок недалеко от города, по улице стоят хорошие крепкие дома. При этом не стандартные шесть соток, а больше десятка за приемлемую стоимость. Он еще толком не осмотрел все, но уже внутренне склонялся к покупке.
С двух сторон огород отделялся от соседей добротными дощатыми заборчиками, с третьей почему-то торчал полудырявый штакетник с облезшей краской.
– Тут вот ранетка растет, тут вишня, смородина, малины полно, – древний дед с мохнатыми бровями показывал ему рукой на кустарники. – Туалет новый сын мне поставил в прошлом году, о, какой. Как дворец!
Юрец окинул оценивающим взглядом дворец.
– Бери участок, пока недорого отдаю. А вот еще. – Показал он палкой на небольшие деревянные домики посреди участка. Бонус!
– Пчелы что ли? – Юрец стал пятиться назад, к старому летнему домику.
– А ты их боишься? – озадаченно почесал голову дед.
– Аллергия у меня на пчелиные укусы, с детства!
– Вот это да. Ладно, пристрою кому-нибудь, если покупать дачу будешь. Иди сюда, – Дед заглянул в небольшую хозяйственную пристройку и пошарил там рукой на стене. – На вот, шляпу тебе.
Юрец надел грязно-белый накомарник.
– Нежные все стали, пойдем-ка, – бурчал дед, – аллергии у всех! Мигрени! Здесь вот жимолость посажена, не затопчи. Нас тут не топило ни разу, хоть река и близко. Участки вообще смотрел сколь стоят по этой улице? Это мне старому уже несподручно тут с посадками горбатиться, а вам молодым чем еще заниматься? Ребятишек привезешь, будут скакать на свежем воздухе. Забор тут поправишь, если захочите, – он махнул рукой в сторону ветхого штакетника. – Я специально не делал.
– Это почему? – удивился Юрец.
– А я с ними в контрах. Вон, смотри-ка, расхаживают. Сын мадаму что ль новую привез?
Юрец мельком глянул на соседский участок: мужчина и женщина стояли посреди огорода и бурно выясняли отношения.
– Я им не нравлюся, и они мне не нравятся. Вот и ругаюсь, чтоб забор не трогали. А то эти хапуги себе хоть сколько-нибудь да урвут, подвинут, к бабке не ходи, в свою пользу. Гуляю тут специально, глаза мозолю, раздражирую. Она мне пчел подтравливает, стерва, а я их на нее науськиваю потихоньку. На Лариску-то.
Проблемных соседей Юрцу не хотелось, но опять же дед, судя по всему, был из тех стариков, которых хлебом не корми, дай с кем-нибудь устроить разборки. Поэтому неведомая Лариска, на которую дед натравливал пчёл, вызвала чувство солидарности. Остальные вопросы решал приличный забор. Дед догадался, что ляпнул лишнего, и сменил тему.
– Водопровод тут технический с мая по октябрь, электричество ничего такое. Нормальное. Телек можно смотреть и еду на плите сготовить. Для питьевой воды есть колонка… А ты что там нашел?
Он посмотрел на Юрца, пристально вглядывающегося в соседские разборки.
– Ты из этих что ли, которые подглядывать любят? Понимаю, сам такой. Ну-ка, что там у них? – Он подошел к заборчику. – Эй, Серёнь, – крикнул он соседу, – давно ли мелкий мне за малиной гадил? Что ты там на девочку орешь?
Юрец стоял уже у самого штакетника.
Если вы думаете, что Надя из тех глупых женщин, которым напели в уши про любовь-морковь, и они всё, поплыли, то вы сильно ошибаетесь. Я не такая. Я рассудительная, хладнокровная и осторожная. Поэтому никаких кредитов я брать на себя, конечно же, не стала. Так, только заявку в банк отправила, из интереса посмотреть, сколько одобрят. Все-таки выгодную путевку упускать не хотелось! Ведь можно было и на море съездить, а на разницу купить диван. В наше время, как говорил мне Серёжа, нужно уметь извлекать выгоду из всего, иначе ничего в жизни не добьешься.
Начало мая показало мне, что женская дружба, действительно, понятие сомнительное, и это очень меня опечалило. Я перестала общаться с Ириской. Правду говорят, что настоящие друзья познаются не столько в горе, сколько в радости. Не каждый может спокойно вынести успех близкого человека. Когда Сергей сделал мне предложение, я позвонила ей на следующий день, чтобы поделиться новостью, но разговор вышел совсем не таким, какого я ожидала. Вместо того, чтобы просто порадоваться за меня, она стала задавать какие-то странные вопросы и отговаривать меня от поспешных решений.
– Надь, а он тебе хоть какие-то деньги давал, твой обеспеченный мужчина, пока вы вместе живете? – зачем-то спрашивала она, хотя я ей объясняла про его временные финансовые трудности.
Я ей снова все объясняла, но Ириска продолжала придираться и рассуждать.
– Надь, вообще-то это неправильно. Я уже жалею, что советовала тебе тогда брать быка за рога. Он какой-то мутный, твой Серёжа, я чувствую здесь подвох.
– Знаешь, что, – раздражалась я, – Не всё в жизни меряется деньгами. Тем более в отношениях. Нужно доверять партнеру, а у тебя явный перекос в сторону меркантильности.
Нет, может, я и поступила бестактно, похвастав перед ней предложением, ведь её Андрюха за семь лет совместной жизни так и не позвал в загс, и это было для нее болевой точкой. А мне вот так вот, спустя месяц, кольцо преподнесли! Кто ж не расстроится? Но так открыто демонстрировать зависть и даже очернять в моих глазах Сергея, с которым они не знакомы, с ее стороны было некрасиво. Что тут поделать, раз уж я оказалась такой способной женщиной, и трансформировалась более эффективно, чем Ириска. Так сказать, ученик превзошел своего учителя. Я ей на это слегка намекнула и получила в ответ:
– Ну и дерьмецом ты, Надька, оказалась! – После чего она бросила трубку.
– Сама ты, завистливое дерьмецо, Ирисочкина! – пробурчала я в безответный телефон и приуныла.
– Надюш, – Серёжа видел моё расстройство и пытался утешить, как мог. – Да зачем эти подруги? Они же только одиноким нужны. А у тебя есть я, ты можешь всем со мной делиться. Я всегда поддержу и дам разумный совет.
Да, если в этом мире еще и остались чуткие мужчины, способные понять тончайшую душевную организацию женщины, то мне попался именно такой.
– Ну что, на майских едем к моим в посёлок! – однажды утром перед работой заявил он. Я присела на табуретку. Волна мыслей пронеслась табуном в моей голове. Что надеть, как себя вести, что подарить? Нужно ли вообще что-то дарить? Сергей отмахнулся, мол, купи коробку конфет, и достаточно. Но мне же было все равно тревожно.
В обеденный перерыв я провела опрос среди коллег, заодно невзначай похваставшись тем, до кого еще не успела дойти, своим помолвочным кольцом. Опрос показал, что обязательно нужно купить что-то в дом: не слишком дорогое и не слишком дешевое, что-то со вкусом, желательно не черное, потому что это мрачно, и не посуду, потому что хозяйке может прийтись не по нраву, при этом не слишком вычурное, и не совсем практичное, но и небесполезное.
Наталья-бухгалтер, а по совместительству нумеролог, сказала:
– Неважно, что ты купишь, главное, чтобы…
– С душой? С хорошим настроением? – договорила я нетерпеливо.
– Главное, чтобы в этом не было нолей. В противном случае будет крах всего.
Это что еще за странная инструкция? Ладно, это правило показалось мне самым легко выполнимым.
С квадратной от всей полученной информации головой я поехала за подарком и прошаталась часа два по магазинам от сувенирных до хозяйственных, так ничего и не выбрав. Правда, на полном серьезе присматривалась к белому керамическому коту манэки-нэко, машущему лапой. Но вдруг они там у себя в поселке не любят Японию? Дома получила упреки и молчание от голодного жениха, который не дождался ужина и демонстративно лежал на диване. У меня не было сил ни ругаться, ни оправдываться, ни готовить. Я попила чай с бутербродом, и легла спать.
Белый манэки-нэко машет лапкой вверх-вниз. Женщина-рыцарь из свиты Мага пытается достать меня мечом. Но у меня ловко получается увернуться. Я тоже кое-что теперь умею. Я бью ее чем-то вроде коротких разрядов молний, которые высекают мои руки. Женщина удивлена, она не ожидала встретить отпор. После короткой схватки, она падает на землю. Но ее место уже занимает Маг. Я в ужасе вижу, что он расправился с моими спутницами и помощи теперь мне ждать неоткуда. Мои молнии для Мага, все равно, что булавочные уколы. В отчаянии я пячусь назад, испытывая чувство безысходности. Но в самый последний момент меня загораживает внушительная фигура в рыцарских латах. Мой спаситель все-таки вернулся! Он молниеносно вынимает из ножен меч, делает одно короткое движение в сторону Мага, и кудрявая голова, исказив рот в недоуменном и злом оскале, катится куда-то вниз. Тело Мага падает сначала на колени, а затем навзничь. Рыцарь поднимает забрало шлема, что-то неуловимо знакомое я вижу в линии подбородка и…
И просыпаюсь. Как всегда, на самом интересном месте. Но хотя бы уже хэппи-энд. После работы заеду за фарфоровым котом, он должен принести мне удачу.
В день икс стояла идеальная майская погода. Я долго ломала голову над тем, как одеться. Выбрала в итоге платье из легкой голубой ткани длиной ниже колен, которое по моим представлениям должно располагать к себе, туфли на невысоком каблучке. Сверху набросила тонкий светлый плащ, не застегивая. Вид – пристойнее некуда. С макияжем тоже не усердствовала, чтобы не дай бог не переборщить. Не надеясь на манэки-нэко, в качестве гостинца сготовила еще лазанью, купила бутылку красного вина подороже и коробку вкусных конфет. Мне казалось, что я подготовилась на все сто баллов из ста, и это снижало градус волнения.
Ехать нам было час от силы, и это с учетом затрудненного выезда из города.
Я поставила на заднее сиденье форму с лазаньей, что нервировало Сергея:
– Надя, у меня вся машина пропахнет теперь едой!
– За час ничего не случится. – Я покрутила фарфорового кота в руках, морда его теперь мне казалась до ужаса глупой. Я зачем-то перевернула его вверх тормашками: на дне синим штампиком был отпечатан номер партии 003. Сердечко ёкнуло. Теперь из-за этого кота все точно обернется хуже некуда, двойным крахом, ведь ноля было два.
Заехали в поселок. Сергей повернул на одну из центральных улиц. Солнце светило ярко. Мы подъехали к большому кирпичному дому, одноэтажному, но с мансардой. Широкая дорожка, ведущая к воротам, усыпана гравием. Рядом стоял синий трактор с поднятым плугом, внутри которого сидел немолодой мужчина.
– О, отец калымит! – Сергей вышел из машины и открыл мне дверь. Я, не выпуская кота из рук, неловко выбралась из авто и утопила туфли в мелких камешках.
Мужчина спрыгнул с подножки трактора и коротко обнялся с Сергеем.
– Папа, это Надя, – представил меня Серёжа отцу. – Надя, это мой отец Николай Борисович.
Мы поздоровались. Николай Борисович мне понравился: в возрасте, но худощавый и приятный внешне, он производил впечатление спокойного и неразговорчивого мужчины.
Я достала еще лазанью, пакет с конфетами и вином, впереди красиво и налегке шёл Серёжа.
Он толкнул дверь и мне открылся ухоженный и чистый двор, с крыльца к нам спускалась женщина, очевидно мама Сергея. Их сходство было поразительным. От отца Серёже достался только рост, в остальном они были похожи с матерью настолько, насколько это возможно для мужчины и женщины. То же сочетание карих глаз и светлых волос, одинаковые овалы лица, та же форма губ и носа. Одета она была в домашнее трико и свободную рубашку и выглядела очень моложаво.
– Сережечка, сыночек! – она расцеловала сына в обе щеки. – Наконец-то приехал!
– Мама, это Надя, – начал представлять меня Сергей. Я протянула ей фарфорового кота. В вольере серьезно гавкнул внушительного вида пушистый пёс.
– Надя, это моя мама, Лариса Степановна.
– Очень приятно, – вежливо сказала я.
Лариса Степановна мельком глянула на меня, кивнула, приткнула кота на перилах крыльца, и снова обняла и поцеловала сына.
– Похудел, осунулся, мальчик мой. Ну, пойдемте обедать.
Мы разулись, Сергей с матерью вошли в дом первые, я хвостиком за ними. На просторной современной кухне царил до того идеальный порядок, что мне стало жутковато от мысли, что эта идеальная хозяйка может приехать к нам с ответным визитом. Хоть я раньше никогда и не считала себя грязнулей. С опаской поставила свою форму с лазаньей на столешницу, боясь испортить или вдруг оставить пятно на светлой поверхности.
– Соскучился по маминому борщу-то да? – сказала, она ставя перед Сережей белоснежную тарелку.
В дверь позвонили.
Пошла посмотреть в глазок, но никого не обнаружила за исключением краешка коробки, похожей на обувную. Я с опаской приоткрыла дверь. Действительно, на полу стояла обувная коробка. Любопытство пересилило здравый смысл, и я приподняла картонную крышку, на всякий случай, зажмурив глаза в первую секунду: вдруг там взрывное устройство или ядовитый дым, споры сибирской язвы или еще чего похуже. Не знаю, в чем логика такого поведения, наверное, чтобы это все в глаза попало не сразу, а потом, со второй секунды.
В коробке лежали обычные кроссовки. Вернее, не совсем обычные. Отличные женские темно-зеленые кроссовки тридцать девятого размера с пометкой на этикетке «for run», что значило, насколько я понимала, «для бега».
– Кто там? – выглянул Серёжа из кухни, – ого, это откуда?
– Да это… это я кроссовки заказывала с доставкой до двери. Вот, доставили.
– Неплохие, неплохие. Недешевые. Шикарно живёт моя невеста!
Остаток вечера я ходила по квартире в новых кроссовках и кольце, любуясь попеременно то одним, то другим. Кроссовки определенно всколыхнули в памяти некоторое чувство вины и желание то ли написать отправителю сообщение, то ли вернуть их обратно, потому что смысл такого подарка был мне неясен. А если возвращать, то куда? Это адрес нужно спрашивать, то есть писать, или еще чего хуже – звонить. В итоге я смалодушничала и решила, что определюсь с этим как-нибудь на неделе.
Перед сном у нас снова зашла речь об отпуске.
– Надюш, – начал Серёжа, поглаживая меня по голове, – путевки нашел по хорошим скидкам, если оплачивать на днях. Может, возьмем, а?
– Ну давай возьмем, – блаженно жмурилась я. – Конечно, бери.
– Так это, Надь, у меня ж счет в течение месяца только разморозится. А кредит не могу взять, у меня доходы все левые.
– А, – сказала я. – Это жаль. Ну позже возьмем тогда, когда разморозится у тебя все.
– Надюшенька, так там разница размером с новый диван будет. Надо сейчас брать. Может быть, ты кредит на себя оформишь? А я его, как только получу своё, так сразу погашу. Или машинку твою продадим, я тебя на работу и с работы возить буду, твои тетки там умрут от зависти.
– Как мою машинку? А почему не твою? – я немного затревожилась.
– Так у меня все объекты в промзоне, и мотаться между ними каждый день по нескольку раз, мне без машины никак. А тебе зачем, если у тебя есть я? Да мы тебе потом новую купим, классную, знаешь какую. Твое старье самое время обновить.
– Нет, Серёж, машину продавать я точно не буду.
– Ну подумай над кредитом. Чем ты рискуешь? Ты же уже моя невеста. Куда я от тебя денусь? Тем более путевки на обоих оформим.
– Хорошо, я подумаю, – ответила я, лишь бы свернуть эту тему поскорее.
Глава 12. Знакомство с родителями
Юрец прошел по дощатому тротуарчику к огороду. Майское солнце припекало, он оставил джинсовку в машине и ходил по участку в футболке. Место было хорошее: поселок недалеко от города, по улице стоят хорошие крепкие дома. При этом не стандартные шесть соток, а больше десятка за приемлемую стоимость. Он еще толком не осмотрел все, но уже внутренне склонялся к покупке.
С двух сторон огород отделялся от соседей добротными дощатыми заборчиками, с третьей почему-то торчал полудырявый штакетник с облезшей краской.
– Тут вот ранетка растет, тут вишня, смородина, малины полно, – древний дед с мохнатыми бровями показывал ему рукой на кустарники. – Туалет новый сын мне поставил в прошлом году, о, какой. Как дворец!
Юрец окинул оценивающим взглядом дворец.
– Бери участок, пока недорого отдаю. А вот еще. – Показал он палкой на небольшие деревянные домики посреди участка. Бонус!
– Пчелы что ли? – Юрец стал пятиться назад, к старому летнему домику.
– А ты их боишься? – озадаченно почесал голову дед.
– Аллергия у меня на пчелиные укусы, с детства!
– Вот это да. Ладно, пристрою кому-нибудь, если покупать дачу будешь. Иди сюда, – Дед заглянул в небольшую хозяйственную пристройку и пошарил там рукой на стене. – На вот, шляпу тебе.
Юрец надел грязно-белый накомарник.
– Нежные все стали, пойдем-ка, – бурчал дед, – аллергии у всех! Мигрени! Здесь вот жимолость посажена, не затопчи. Нас тут не топило ни разу, хоть река и близко. Участки вообще смотрел сколь стоят по этой улице? Это мне старому уже несподручно тут с посадками горбатиться, а вам молодым чем еще заниматься? Ребятишек привезешь, будут скакать на свежем воздухе. Забор тут поправишь, если захочите, – он махнул рукой в сторону ветхого штакетника. – Я специально не делал.
– Это почему? – удивился Юрец.
– А я с ними в контрах. Вон, смотри-ка, расхаживают. Сын мадаму что ль новую привез?
Юрец мельком глянул на соседский участок: мужчина и женщина стояли посреди огорода и бурно выясняли отношения.
– Я им не нравлюся, и они мне не нравятся. Вот и ругаюсь, чтоб забор не трогали. А то эти хапуги себе хоть сколько-нибудь да урвут, подвинут, к бабке не ходи, в свою пользу. Гуляю тут специально, глаза мозолю, раздражирую. Она мне пчел подтравливает, стерва, а я их на нее науськиваю потихоньку. На Лариску-то.
Проблемных соседей Юрцу не хотелось, но опять же дед, судя по всему, был из тех стариков, которых хлебом не корми, дай с кем-нибудь устроить разборки. Поэтому неведомая Лариска, на которую дед натравливал пчёл, вызвала чувство солидарности. Остальные вопросы решал приличный забор. Дед догадался, что ляпнул лишнего, и сменил тему.
– Водопровод тут технический с мая по октябрь, электричество ничего такое. Нормальное. Телек можно смотреть и еду на плите сготовить. Для питьевой воды есть колонка… А ты что там нашел?
Он посмотрел на Юрца, пристально вглядывающегося в соседские разборки.
– Ты из этих что ли, которые подглядывать любят? Понимаю, сам такой. Ну-ка, что там у них? – Он подошел к заборчику. – Эй, Серёнь, – крикнул он соседу, – давно ли мелкий мне за малиной гадил? Что ты там на девочку орешь?
Юрец стоял уже у самого штакетника.
***
Если вы думаете, что Надя из тех глупых женщин, которым напели в уши про любовь-морковь, и они всё, поплыли, то вы сильно ошибаетесь. Я не такая. Я рассудительная, хладнокровная и осторожная. Поэтому никаких кредитов я брать на себя, конечно же, не стала. Так, только заявку в банк отправила, из интереса посмотреть, сколько одобрят. Все-таки выгодную путевку упускать не хотелось! Ведь можно было и на море съездить, а на разницу купить диван. В наше время, как говорил мне Серёжа, нужно уметь извлекать выгоду из всего, иначе ничего в жизни не добьешься.
Начало мая показало мне, что женская дружба, действительно, понятие сомнительное, и это очень меня опечалило. Я перестала общаться с Ириской. Правду говорят, что настоящие друзья познаются не столько в горе, сколько в радости. Не каждый может спокойно вынести успех близкого человека. Когда Сергей сделал мне предложение, я позвонила ей на следующий день, чтобы поделиться новостью, но разговор вышел совсем не таким, какого я ожидала. Вместо того, чтобы просто порадоваться за меня, она стала задавать какие-то странные вопросы и отговаривать меня от поспешных решений.
– Надь, а он тебе хоть какие-то деньги давал, твой обеспеченный мужчина, пока вы вместе живете? – зачем-то спрашивала она, хотя я ей объясняла про его временные финансовые трудности.
Я ей снова все объясняла, но Ириска продолжала придираться и рассуждать.
– Надь, вообще-то это неправильно. Я уже жалею, что советовала тебе тогда брать быка за рога. Он какой-то мутный, твой Серёжа, я чувствую здесь подвох.
– Знаешь, что, – раздражалась я, – Не всё в жизни меряется деньгами. Тем более в отношениях. Нужно доверять партнеру, а у тебя явный перекос в сторону меркантильности.
Нет, может, я и поступила бестактно, похвастав перед ней предложением, ведь её Андрюха за семь лет совместной жизни так и не позвал в загс, и это было для нее болевой точкой. А мне вот так вот, спустя месяц, кольцо преподнесли! Кто ж не расстроится? Но так открыто демонстрировать зависть и даже очернять в моих глазах Сергея, с которым они не знакомы, с ее стороны было некрасиво. Что тут поделать, раз уж я оказалась такой способной женщиной, и трансформировалась более эффективно, чем Ириска. Так сказать, ученик превзошел своего учителя. Я ей на это слегка намекнула и получила в ответ:
– Ну и дерьмецом ты, Надька, оказалась! – После чего она бросила трубку.
– Сама ты, завистливое дерьмецо, Ирисочкина! – пробурчала я в безответный телефон и приуныла.
– Надюш, – Серёжа видел моё расстройство и пытался утешить, как мог. – Да зачем эти подруги? Они же только одиноким нужны. А у тебя есть я, ты можешь всем со мной делиться. Я всегда поддержу и дам разумный совет.
Да, если в этом мире еще и остались чуткие мужчины, способные понять тончайшую душевную организацию женщины, то мне попался именно такой.
– Ну что, на майских едем к моим в посёлок! – однажды утром перед работой заявил он. Я присела на табуретку. Волна мыслей пронеслась табуном в моей голове. Что надеть, как себя вести, что подарить? Нужно ли вообще что-то дарить? Сергей отмахнулся, мол, купи коробку конфет, и достаточно. Но мне же было все равно тревожно.
В обеденный перерыв я провела опрос среди коллег, заодно невзначай похваставшись тем, до кого еще не успела дойти, своим помолвочным кольцом. Опрос показал, что обязательно нужно купить что-то в дом: не слишком дорогое и не слишком дешевое, что-то со вкусом, желательно не черное, потому что это мрачно, и не посуду, потому что хозяйке может прийтись не по нраву, при этом не слишком вычурное, и не совсем практичное, но и небесполезное.
Наталья-бухгалтер, а по совместительству нумеролог, сказала:
– Неважно, что ты купишь, главное, чтобы…
– С душой? С хорошим настроением? – договорила я нетерпеливо.
– Главное, чтобы в этом не было нолей. В противном случае будет крах всего.
Это что еще за странная инструкция? Ладно, это правило показалось мне самым легко выполнимым.
С квадратной от всей полученной информации головой я поехала за подарком и прошаталась часа два по магазинам от сувенирных до хозяйственных, так ничего и не выбрав. Правда, на полном серьезе присматривалась к белому керамическому коту манэки-нэко, машущему лапой. Но вдруг они там у себя в поселке не любят Японию? Дома получила упреки и молчание от голодного жениха, который не дождался ужина и демонстративно лежал на диване. У меня не было сил ни ругаться, ни оправдываться, ни готовить. Я попила чай с бутербродом, и легла спать.
Белый манэки-нэко машет лапкой вверх-вниз. Женщина-рыцарь из свиты Мага пытается достать меня мечом. Но у меня ловко получается увернуться. Я тоже кое-что теперь умею. Я бью ее чем-то вроде коротких разрядов молний, которые высекают мои руки. Женщина удивлена, она не ожидала встретить отпор. После короткой схватки, она падает на землю. Но ее место уже занимает Маг. Я в ужасе вижу, что он расправился с моими спутницами и помощи теперь мне ждать неоткуда. Мои молнии для Мага, все равно, что булавочные уколы. В отчаянии я пячусь назад, испытывая чувство безысходности. Но в самый последний момент меня загораживает внушительная фигура в рыцарских латах. Мой спаситель все-таки вернулся! Он молниеносно вынимает из ножен меч, делает одно короткое движение в сторону Мага, и кудрявая голова, исказив рот в недоуменном и злом оскале, катится куда-то вниз. Тело Мага падает сначала на колени, а затем навзничь. Рыцарь поднимает забрало шлема, что-то неуловимо знакомое я вижу в линии подбородка и…
И просыпаюсь. Как всегда, на самом интересном месте. Но хотя бы уже хэппи-энд. После работы заеду за фарфоровым котом, он должен принести мне удачу.
****
В день икс стояла идеальная майская погода. Я долго ломала голову над тем, как одеться. Выбрала в итоге платье из легкой голубой ткани длиной ниже колен, которое по моим представлениям должно располагать к себе, туфли на невысоком каблучке. Сверху набросила тонкий светлый плащ, не застегивая. Вид – пристойнее некуда. С макияжем тоже не усердствовала, чтобы не дай бог не переборщить. Не надеясь на манэки-нэко, в качестве гостинца сготовила еще лазанью, купила бутылку красного вина подороже и коробку вкусных конфет. Мне казалось, что я подготовилась на все сто баллов из ста, и это снижало градус волнения.
Ехать нам было час от силы, и это с учетом затрудненного выезда из города.
Я поставила на заднее сиденье форму с лазаньей, что нервировало Сергея:
– Надя, у меня вся машина пропахнет теперь едой!
– За час ничего не случится. – Я покрутила фарфорового кота в руках, морда его теперь мне казалась до ужаса глупой. Я зачем-то перевернула его вверх тормашками: на дне синим штампиком был отпечатан номер партии 003. Сердечко ёкнуло. Теперь из-за этого кота все точно обернется хуже некуда, двойным крахом, ведь ноля было два.
Заехали в поселок. Сергей повернул на одну из центральных улиц. Солнце светило ярко. Мы подъехали к большому кирпичному дому, одноэтажному, но с мансардой. Широкая дорожка, ведущая к воротам, усыпана гравием. Рядом стоял синий трактор с поднятым плугом, внутри которого сидел немолодой мужчина.
– О, отец калымит! – Сергей вышел из машины и открыл мне дверь. Я, не выпуская кота из рук, неловко выбралась из авто и утопила туфли в мелких камешках.
Мужчина спрыгнул с подножки трактора и коротко обнялся с Сергеем.
– Папа, это Надя, – представил меня Серёжа отцу. – Надя, это мой отец Николай Борисович.
Мы поздоровались. Николай Борисович мне понравился: в возрасте, но худощавый и приятный внешне, он производил впечатление спокойного и неразговорчивого мужчины.
Я достала еще лазанью, пакет с конфетами и вином, впереди красиво и налегке шёл Серёжа.
Он толкнул дверь и мне открылся ухоженный и чистый двор, с крыльца к нам спускалась женщина, очевидно мама Сергея. Их сходство было поразительным. От отца Серёже достался только рост, в остальном они были похожи с матерью настолько, насколько это возможно для мужчины и женщины. То же сочетание карих глаз и светлых волос, одинаковые овалы лица, та же форма губ и носа. Одета она была в домашнее трико и свободную рубашку и выглядела очень моложаво.
– Сережечка, сыночек! – она расцеловала сына в обе щеки. – Наконец-то приехал!
– Мама, это Надя, – начал представлять меня Сергей. Я протянула ей фарфорового кота. В вольере серьезно гавкнул внушительного вида пушистый пёс.
– Надя, это моя мама, Лариса Степановна.
– Очень приятно, – вежливо сказала я.
Лариса Степановна мельком глянула на меня, кивнула, приткнула кота на перилах крыльца, и снова обняла и поцеловала сына.
– Похудел, осунулся, мальчик мой. Ну, пойдемте обедать.
Мы разулись, Сергей с матерью вошли в дом первые, я хвостиком за ними. На просторной современной кухне царил до того идеальный порядок, что мне стало жутковато от мысли, что эта идеальная хозяйка может приехать к нам с ответным визитом. Хоть я раньше никогда и не считала себя грязнулей. С опаской поставила свою форму с лазаньей на столешницу, боясь испортить или вдруг оставить пятно на светлой поверхности.
– Соскучился по маминому борщу-то да? – сказала, она ставя перед Сережей белоснежную тарелку.
