Спустя несколько часов состоялась праздничная сходка. Запыхавшаяся Лена прибежала на бювет минута в минуту, гордо размахивая подзорной трубой. Ради такого случая, подарок был обвязан атласной ленточкой. Братья купили толстый фолиант, невразумительное название которого так и не смогли вспомнить, зато придали ему солидности красивой упаковкой.
– Современное издание порадует физика-теоретика, – Богдан цитировал продавца.
Сдержанно оценив чужие презенты, гости отправились по указанному адресу. Близнецы ещё днём отыскали нужный дом, дабы избежать блуждания в ранних потёмках.
Поднявшись на второй этаж, младшенький вдавил кнопку звонка, зачарованно заслушавшись птичьими трелями. Наконец, дверь широко распахнулась, и на пороге объявился Гера с чайником «Тефаль» в руках.
– Супер! – обрадовался Тарасик и кивнул на Богдана. – Братану это жизненно необходимо. «Молния» на брюках примёрзла, плесни кипяточком.
Шутник хохотнул и умолк, зацепившись взглядом за пышногрудую, кареглазую шатенку с нарочито растрёпанной копной коротких волос. Красотка встала рядом с именинником и сдула с глаза непослушный локон. Золотистое платье шатенки ненавязчиво подчёркивало округлость форм, а тёмно-коричневые замшевые туфельки великолепно дополняли наряд прелестницы.
– Виолетта, – вырвалось у Леночки.
– Виолетта, – согласился Герман. – Моя сестра.
ГЛАВА 4
Близнецы, привалившись к стене, зачарованно уставились в глубокое декольте возникшего чуда. Красавица, в отличие от них, стояла прямо, держа перед собой руки, выпачканные мукой. Белая пыль припорошила плечи, туфельки и даже вздёрнутый носик искусительницы.
– Очень приятно, – выдохнул старшенький. – Меня зовут Богдан, это – Тарасик, а Лена пришла к Герману. Помощь нужна?
Шатенка кивнула и махнула рукой в сторону кухни, подняв при этом облако мучной пыли. Она шла, а вслед за ней бежали неверные братья, сунув, походя, в руки именинника подарочную книжку.
– Два мотылька полетели за твоей сестрой-красавицей, чтобы сгореть в огне любви, – пошутила Лена. – Поздравляю с Днём Рождения! Желаю совершить великое научное открытие!
Она церемонно преподнесла подзорную трубу.
– Благодарю, – растрогался Герман и попытался зажать чайник под левой дланью, так как в правой руке он уже держал фолиант, полученный от близнецов.
Пока хозяин примеривался к подарку, Лена украдкой рассматривала прихожую, где они, похоже, застряли надолго. В двух метрах от гостьи на боковой грани полулежало зеркало. Вероятно, его купили, прислонили к стене и не успели повесить. Коридор очень украшала ковровая дорожка, наполовину раскатанная до зеркала-преткновения. На застланной половине стоял жёлтый эмалированный таз, который так и не донесли до ванной комнаты.
– Извини…те, пройдём…те в зал, – опомнился Гера и засмущался.
Он перешагнул через таз, обернулся и, вытащив из-под руки чайник, поставил его в центр посудины.
– Странное место для чайника, – засомневалась Лена.
Герман протянул руку, и она одолела препятствие в виде чайника с тазиком. После высокого прыжка гостья решила ничему не удивляться. Они вошли в зал: паркет, крытый лаком, европотолок и цветастые шторы на допотопном карнизе. М-да, угол возле окна сверкнул первозданной штукатуркой. И так ясно, что у хозяина не хватило рулона обоев, вот и не доклеил стены. Успеет ещё, всё лето впереди. Судя по ряду недоделок, квартира находится в состоянии долгоиграющего ремонта, а стол, кресла и диван – это хорошо сохранившийся интерьер восьмидесятых годов прошлого века.
Интересным было то, что вся мебель сгруппировалась в правой части комнаты, левая заманчиво пустовала. Телевизор бросили в центре зала, аккуратно под люстрой. Похоже, что у Германа не хватило времени дотащить махину до ближайшей стены. Но зато кресло удачно поставили, – как раз напротив телевизора. Одна незадача: в шаге от него располагалась дверь, и входящие буквально протискивались мимо удачного кресла. Рядышком с ним притулился диван, к которому боком прижался стол, к столу – второе кресло. Весёленькое столпотворение! Дореволюционный книжный шкаф тоже держался ближе к выходу: то ли убежать мечтал, то ли брал разгон, чтобы прорваться на пустующую территорию.
Разгадывая планировочные ребусы, Лена опустилась на пышный диван. Вещь благодарно всхлипнула и обволокла доверчивую гостью. Герман же, невзирая на рассеянность, присел на жёсткий стол и зачарованно крутил в руках подзорную трубу.
– Как вы …ты догадалась? – восторженно спросил он.
– О чём?
Лена всё более погружалась в диван.
– О том, что я безумно влюблён в астрономию, и…
– Не начинай про безумие. Мне кажется, что я попала в зыбучие пески и скоро на поверхности останется только голова. Спаси немедленно.
– …и в девятом классе, я страстно увлёкся астрономией.
– Это не диван, а чёрная дыра. У меня ноги торчат вверх. Герман!
– Где чёрная дыра?
– Руку дай, покажу.
Ухватившись за протянутую конечность, Лена с трудом вырвалась из объятий коварного дивана.
– Устроил ловушку для усталых грабителей.
– Придумала такое, – обиделся хозяин. – Это наш добрый старикан. К нему с подходом надо.
Гера с любовью похлопал по средоточию доброты.
– Кто бы сомневался в его нежных чувствах. Благоговейно придушит, и не вякнешь.
Лена огляделась в поисках более безопасного сиденья. Подумала и присела на столешницу рядом с именинником.
– Прошли годы, – продолжила она астрономическую тему, – страсть, похоже, прогрессировала. Ты чем-то удивил мир?
– Ничем пока, но я обязательно что-нибудь открою, – он сосредоточенно глядел в подзорную трубу, направив линзы в потолок.
Лена тоже задрала голову, но ничего примечательного там не обнаружила. Разочарованно хмыкнула и хотела дёрнуть астронома за рукав, чтобы вернуть его с потолка на землю, но неожиданно расслышала подозрительный шум, что исходил от дивана. Лена застыла, звук повторился. Под подушками кто-то кряхтел и ворочался! Неужели, «добрый старикан» умудрился проглотить неучтённого гостя?
– Же-есть! – протянула Лена и толкнула плечом рассеянного хозяина. – Кто сидит внутри твоего доброго дивана. Оно шуршит, сопит и вздыхает.
Герман прислушался к странным звукам и засмеялся.
– А-а, старина Галилей, выползай!
Лена решила, что кто-то из них окончательно свихнулся. Согласно историческим сведениям, беспокойный учёный давно покинул бренный мир, но, по мнению Геры, астроном живёт в его диване.
– Он умер, – обрушила она на безумца страшную правду.
– Кто умер? Галилей? Он жив. То есть, конечно, Галилео Галилей умер четыре столетия назад, но мой кот жив. Галюник, выходи, кис-кис-кис!
Внутри дивана с новой силой зашуршало, заскрипело, и на свет божий вылез огромный Галюник. Белоснежный ангорский кот сонно моргал и был очаровательно взъерошен.
– Лапуля! – обрадовалась Лена.
Эффектно позёвывая, пушистое создание приблизилось к столу, легко запрыгнуло наверх и принялось обнюхивать гостью.
– Знакомится, – гордился хозяин.
Котище разлёгся на столешнице, позволив этим людям гладить себя по мохнатым бокам.
– Твоя сногсшибательная сестрица и два оболваненных мальчика ушли на кухню и пропали, – посетовала Лена.
– Виолетта с самого утра занимается готовкой, и она… – Герман вдруг взволнованно заморгал, – час назад просила меня накрыть скатертью стол, поставить фужеры и тарелки, а я забыл. Леночка, помоги! – именинник торопливо полез в шкаф за скатертью. – Сейчас придёт сестра и расшумится. После мы все будем прятаться от неё в диване с Галюником за компанию.
– Так боишься родственницы? – удивилась Лена.
– Боюсь. В гневе она страшна.
Они успели накрыть стол. Лена заканчивала перетирать полотенцем фужеры, когда на горизонте возникла грозная сестрица в сопровождении двух верных слуг. Сеньорита прибежала налегке, зато одурманенных ухажеров нагрузила словно верблюдов. Впрочем, судя по их довольным физиономиям, они бы и в зубах несли, если бы это потребовалось их обожаемой итальянке.
– Богдан, блюда с салатами в центр, хлебницу – на угол. Салфетки расправь, они у тебя зажаты под правым локтем. Вытащи свечи из кармана. Подсвечник – под левой рукой у Тараса.
Распорядившись, сестрица удалилась в царство плиты и кастрюль. Братья, освободив руки и карманы, наперегонки устремились вслед за ней. Между дверью и креслом произошла потасовка: никто не уступал пальму первенства. В конечном итоге, Тарасик поднажал и вышел победителем, силой дури пододвинув кресло, диван и остальную мебель по цепочке. Лена инстинктивно придержала телевизор, благодаря чему заслуженная техника уцелела в битве гигантов.
Забравшись на спинку дивана, Галилей внимательно наблюдал за суетящимися людьми. Вбежал Богдан, водрузил на стол пряно пахнущее яство и заметил кота.
– Супермощная зверюга! – одобрил старший задумчивого альбиноса.
Следом объявился запыхавшийся Тарасик. С размаху хлопнул на столешницу дымящееся блюдо, где под слоем сыра угадывалось мясо, после чего тоже открыл для себя кота.
– Гера, как зовут хвостатого?
– Галилей. В честь итальянского астронома.
– Макаронники, повсюду одни макаронники, – возмутился Тарасик. – Не поеду в Италию, даже не уговаривайте.
Совместными усилиями накрыли богатый стол, отыскали недостающие стулья и сели чествовать именинника. Шумно открыли шампанское, с размахом наполнили фужеры, девушки театрально пискнули, мальчики понимающе осклабились. Встал Богдан, расправил плечи и открыл рот, чтобы высказать сердечные пожелания будущему родственнику. Да-да, родственнику, он в этом ничуть не сомневался!
На пике этого судьбоносного момента в зал проникла хмельная гражданка. Не обращая внимания на собравшихся гостей, задевая людей и мебель, она по-хозяйски пробралась к окну и со значением уставилась в вечернюю темень. Время от времени приблудная горько всхлипывала, истерично заламывала руки и театрально штурмовала подоконник.
Хозяева не обращали на незваную гостью никакого внимания. У Лены гражданка вызывала лёгкий дискомфорт, зато близнецы, как с цепи сорвались. Правильные ребятки жаждали очистить жилплощадь невесты от сомнительной особи. Виолетта заметила метания братцев и попыталась ослабить накал:
– Соседка. Похоже, муж выгнал её из квартиры. Она не согласна с таким положением вещей и мечтает воссоединиться с семьей. В данный момент несчастная осмысливает весь трагизм ситуации.
– А ситуация каждый день одна и та же, – процедил злой Богдан. – Мне соседку не жаль, пускай выматывается в подъезд.
– В подъезде холодно и …не суди её строго.
Близнецы переглянулись. В чужой монастырь со своим уставом лезть рановато, тем более, что жить в этом монастыре, ой, как хочется.
Тарас оторвался от стула, прокашлялся. Пришла его очередь произносить здравницу.
– Желаю тебе, Гера, жить …как на вокзале!
Нетипичное пожелание было вызвано явлением ещё одного существа в потрёпанном халате и стоптанных тапочках. Протиснувшись за креслом, оно по-свойски прошлёпало к окну и в полный голос принялось утешать несчастную мамашу.
– Гера, для чего нужен замок на входных дверях? – Тарас не выдержал и обрушился с критикой на именинника. – Догадываешься, но не помнишь? Рассказываю! Замок нужен для того, чтобы в дом не проникали чужие люди. Хочу обратить внимание, что в твоей квартире параллельно происходит сразу несколько событий. Голова идёт кругом!
– Еще одна соседка. Она пришла морально поддержать первую. Извините!
Наглые дамочки безнадзорно шатались по комнатам, курили в распахнутую форточку и громко жаловались на судьбу. Время от времени они выскакивали на разведку в парадное. Уловив момент контрольного вояжа в подъезд к «мужу-козлу», Тарас исхитрился прикрыть дверь за подругами.
Для хозяев и званых гостей наступил праздник: близнецы соперничали за внимание Виолетты, а Лена на полном серьёзе обсуждала с именинником достоинства и недостатки космического телескопа «Хаббл». Чуть позже увлёкшийся Герман задался целью произнести красивый тост. С отвагой захмелевшего гусара, он плеснул себе и девушкам шампанского, ловко отхлебнул пену и выдал неустаревающее:
– За прекрасных… – неожиданно подавился шампанским, закашлялся и, глядя исключительно на Лену, просипел. – За прекрасный …дам!
Соблазнительница застыла с вытянутой рукой. В её жизни что-то опять пошло не так. Спустя мгновенье Богдан придушенно фыркнул, сдерживая конское ржание:
– Гера – это пошло. Ты ещё сто баксов на стол метни, чо уж там?
– Ребята, я хотел…
– Слышали, что ты хотел, – резвился Тарасик, подмигивая бордовой секс-бомбе. – Мой тост! Поднимем бокалы… ой, не могу! Гера, давай ты выпьешь «За страшный не дам!»
Лена запустила в шутника яблоком. Тарасик ловко перехватил снаряд и скорчил гримасу.
Долгий звонок в дверь предотвратил назревающую драку.
– Гости?
– Мы никого не ждём, – открестилась Виолетта.
– Сам разберусь, – нахмурился Богдан, поднимаясь со стула.
– Иду с тобой, – набычился Тарас. – Если явилась новая партия соседок…
Близнецы вернулись с хорошими новостями.
– Хозяева, масло привезли.
– Сливочное масло? – удивилась Лена.
– Свежеотжатое, подсолнечное. Предупреждаю: его много! – всецело одобрял Германа запасливый Богдан.
– Для чего вам зимой много подсолнечного масла?
Приезжая гостья обрастала вопросами, словно бездомная собака блохами. Не сдержав любопытства, она поспешила в прихожую вслед за подхватившимися хозяевами.
Подъезд превратился в необычайно оживлённое место. Работящие близнецы, Виолетта и некая замасленная личность бегали по этажам вверх-вниз, перетаскивая из машины в квартиру пятилитровые бутыли с подсолнечным маслом. По всей видимости, посуды не хватило и остаток продукта вылили в широкий пластмассовый таз. Его-то, в последнюю очередь, и притащил раскрасневшийся Богдан. Точку в деле поставил Герман, который отчего-то спустился с третьего этажа, задумчиво обнимая одну из первых бутылей. Забыв закрыть дверь, он удалился с маслом в ванную.
Лена держалась неподалеку, но, как только сумасшедший забег закончился, подступила к хозяйке с вопросами.
– Зачем вам столько масла? – она извелась от немыслимых предположений. – Бутылями и тазиками!
– Нам столько и не надо, – отмахнулась Виолетта. – В городе живут наши родственники: бабушка, дедушка, тётки, дядьки, кузины и кузены. Вчера сельская родня отвезла на маслобойню мешки с семечками, а сегодня мы взамен получили свежее масло. Так вышло, что в нашей квартире – перевалочный пункт. Очень скоро налетит родня и всё разберёт.
Виолетта объясняла приезжей местные традиции и одновременно перетаскивала бутыли из прихожей в кухню. Не утерпев, Лена тоже ввязалась в процесс подними-перенеси-поставь. На шум явился заспанный Галилей. Кот лениво перебирал лапами и с удовольствием потягивался, однако беготня людей придала ему бодрости. Он принялся энергично мотаться из прихожей в кухню, путаясь под ногами у переполошенных девиц.
– Галюник в полном восторге, – заметила Лена. – Оленем скачет.
Сжимая бутыль с маслом в душевных объятиях, из ванной выбрался Герман. Он удивлённо огляделся, бросил возле порога надоевший груз и подхватил тазик с маслом. Прошёл с ним аховые пять шагов, но до кухни не донёс: из зала послышались вопли негодующего Тараса. Герман бросил неподъёмную ношу на полпути, поспешив на звуки разгорающегося скандала.
