Пока в Школе шли обсуждения и поиски правильного решения, в лесу разворачива-лась совсем другая история.
Лес только на первый взгляд казался густым и непроходимым. На самом деле он не был большим, просто деревья росли так, что путник, попав в чащу, терял всякие ориенти-ры. Проблески света не всегда приводили к краю или опушке. Не помогали ни оставляе-мые отметки, ни карты. Казалось, что сам лес путал и заводил в самые непроходимые ме-ста. К нему. К тому, кто обитал здесь и считал лес своим домом.
Когда-то давно он сам (или не он) видел людей чаще. А потом что-то случилось. И лес стали обходить стороной. Сгусток энергии заскучал. Он прохаживался по кромке и отправлял импульсы, привлекающие внимание, но ничего не получалось. Воздух за лесом стал таким плотным, что не пропускал ничего. Ни звуков, ни импульсов – ничего. А сего-дня подготовленная им однажды лазейка наконец-то сработала.
Неужели? Гости? Воздух будто зашевелился и обитатель леса переместился поближе к парочке. Запахи незнакомые разливались, щекоча его невидимые ноздри. С каждым вдохом он обретал форму, но лишь на мгновение. Птенчик, заяц, огромный жук сменяли образы друг друга на время, будто давая отдохнуть основному очертанию - щенка.
Да. В этой форме было удобнее. Следовать за гостями и вдыхать их мысли, слова, чувства. Щенок становился всё заметнее. Но сил пока не хватало, сказывались голод и одиночество. Энергия, что шла от гостей пробуждала желание подойти ближе и… Но нет, пока слишком рано. Нужно не дать им уйти. Щенок растворился, и воздух слегка заис-крился. Энергетический сгусток из маленькой точки раскрутился в большую спираль, коснулся деревьев, травы и запустил импульс приказа: «Не отпускать!».
А парочка тем не менее шла не спеша. Им невдомёк, что за ними следили. Им про-сто хотелось провести это время вдвоём, подальше от Школьных стен и запретов.
– Знаешь, я жалею, что мы завтра уезжаем. Если бы отмотать хоть пару лет назад, я бы постоянно сюда убегала. Здесь так уютно.
Девичий голос с нотками грусти, тонкими нитями плыл к наблюдателю. Щенок вдыхал и переливался красками, наслаждаясь этими искренними эмоциями. Лес так не мог его подпитать. А вот люди – это совсем другое. Но главное быть осторожным, не вы-дать себя. Щенок передёрнулся. Последний контакт был слишком болезненный. Крики и страх конечно тоже годятся для пропитания, но они приносят боль и зудят. Словно блохи какие-то. Нет. Нужно просто следить и вдыхать. Время есть. Как здорово, что они при-шли ночью.
– Да, чувствуешь, как дышится здесь легко. Будто магия какая творится.
Грубоватый юношеский голос запульсировал, но щенок открыл свою маленькую пасть и почти щёлкнул невидимыми зубами новую порцию лакомства. И замер. Парочка оглянулась. Девушка поёжилась, парень подошёл ближе к ней, слегка коснулся плеча.
Ох, как громко застучали их сердца. И судя по ритму совсем не от страха.
– Мне кажется лес живой, - прошептала Сегма и уткнулась лбом спутнику в плечо.
- Ну конечно живой. И вероятно он сердится. «Ночью спать нужно!» - помнишь, как говорили нам, если мы засиживались допоздна и клевали потом носом на лекции.
- Больше всего возмущалась Шапиус. Вот уж вредная тётка, - чуть увереннее сказала Сегма, но на всякий случай огляделась вокруг.
Ничего странного не заметив, парочка продолжила путь по тому маршруту, что для них приготовил радушный хозяин.
Щенок выдохнул. Кажется пронесло. Но лучше оставить их на время в покое. Вос-поминания не так вкусны, как то чувство, что они скрывали. А его можно улавливать и издалека.
- Помнишь первый наш день в Школе? Мы столкнулись лбами в коридоре, – Сегма сделал то самое движение и посмотрела на спутника.
– Да! Хохот был на всю Школу, а мы потом долго избегали друг друга, – подхватил воспоминание Пиртос. – Но я за тобой наблюдал.
– Чтобы убедиться, что я неуклюжая? – надула обиженно губы выпускница и тут же, как назло, под ногами выросла кочка.
Сегма выставила руки, Пиртос попытался её поймать. Но сила притяжения оказалась сильнее. И парочка с хохотом распласталась на прохладной земле.
– Пиртос, давай посмотрим ещё на этот лес. Он и правда какой-то магический. Не знаю почему, но мне совсем не хочется уходить.
– Мне тоже… – прошептал Пиртос и осторожно коснулся губами щеки спутницы.
Но Сегма тут же вскочила, отряхнулась и будто ничего не случилось, пошла вперёд, возвращаясь к воспоминаниям.
- Знаешь, я на самом деле никогда не думала, что попаду в Школу…
Пиртос сделал глубокий вдох. Ему так хотелось взять её за руку остановить. Расска-зать всё, что сейчас клокотало внутри. Но страх и неуверенность взяли верх. И он вклю-чился в игру спутницы, правда нет-нет да и вставлял маячки, надеясь, что они помогут родиться признанию.
Парочка за разговором не замечала, как уходила всё дальше и дальше. Деревья с по-мощью веток указывали путь и привели на поляну небольшую, уютную. Свет луны осве-щал поваленное дерево, ветки продолжали шелестеть и создавать атмосферу.
- Посмотри, кажется лес предлагает нам отдохнуть. Или тут подвох какой? Подо-жди! – Пиртос свёл брови, согнулся чуть-чуть и как ищейка прошёлся по краям поляны.
Сегма напряглась, страх щекотал нервы. Уши улавливали звуки, на которые она до этого не обращала внимания.
- Пиртос, ты слышишь? Как будто кто-то зовёт нас?
Она приложила палец к губам. Пиртос замер и тоже прислушался.
Щенок повторил их движения и завибрировал от счастья. Ещё гости. Как же быть? Остаться с этой вкусной парочкой? Или побежать к новым? Ребята помогли с выбором.
- Сегма, тебе это кажется. Я всё проверил, тут безопасно. Мы можем пойти за кажу-щимися звуками и заблудиться или провести время вдвоём под луной.
Ага, значит они никуда не уйдут. Щенок расщепился, оставив небольшой энергети-ческий сгусток продолжать улавливать идущую от парочки питательную нить. А сам по-бежал познакомиться с вновь вошедшими.
Прячась за деревьями он осторожно, так, чтобы не привлечь внимания наблюдал за троицей. Тут тоже клубились эмоции. Но они другие: любопытство, страх, злость и что-то ещё, давно забытое, но такое волнующее. Энергощенок не понимал, что с ним проис-ходит, но оторваться от троицы не мог. Его тело начало трансформироваться, запуская импульс призыва хозяина. Без него нельзя. Это опасно…
«Где же ты?» – позвал мысленно Сгусток. – «Могу ли я?»
Но внутри всё зачесалось, обрывая зов. Энергощенок припал к земле, вобрал ещё раз запах. Нет. Это не ошибка. Среди них есть тот, кто ему нужен, чтобы утолить истинный голод. На первое место вышли инстинкты. Сгусток начал настраиваться на выбранную жертву. Благо время было и можно сделать это без спешки, наслаждаясь процессом и смаковать момент приближения результата.
ШКОЛА. НОЧЬ ВЫПУСКНОГО 01.30
Профессор стоял у окна. Взгляд его блуждал по пустому двору. Он знал, что студен-ты спят, завтра у них выходной. А вот выпускники, вероятно, ворочаются и ждут, когда будут решения, которые изменят их жизнь. Вот только решений этих нет. И не известно будут ли сегодня.
– Нужно всё взвесить, – заговорил Гремс, медленно, следуя вялому течению мыслей. – Ночью искать бесполезно, а с первыми лучами солнца, когда снизится вероятность са-мим заблудиться.... Ох, очень надеюсь, что это лишь шутка. Один ещё куда ни шло, но чтобы сразу несколько… Замять и скрыть не получится, а значит можно паковать чемо-даны. – Гремс повернулся и без паузы перевёл разговор: – Ладно, в запасе есть пара ча-сов. Рассказывай.
Джим не понял, что это было сказано ему.
– Кхе-кхе, – Гремс пощёлкал над ухом помощника, который смотрел вдаль и не моргал.
– Что? Это вы мне? – выплыл Джим из своих размышлений о лесе, запрете и непри-вычной откровенности наставника.
Профессор посмотрел на подчинённого, приподнял густую седую бровь, огляделся по сторонам, заглянул под стол, за шкаф и, пожав плечами, ответил:
– Да, Джим, тебе. Разве здесь есть кто-то ещё? Или ты думаешь, я уже настолько плох, что разговариваю сам с собой?
Джим покраснел до кончиков ушей и начал говорить первое, что приходило в голо-ву:
– Я тут, это. Так, конечно же, не думаю, просто не хочу злить. Ох. Помню, как Илка после головомойки вашей долго не мог прийти в себя. Кровь из ушей даже пошла. Хоро-шо, доктор дал капли какие-то. Да что с меня взять-то, я ж первый год. Вы не забыли? Не знаю пока, когда могу говорить, а когда должен молчать. Не привык я, в общем, к внима-нию. А сегодня вон чего.
Гремс смотрел на Джима и покачивал головой, думая «неужели я настолько гро-зен?». Подошёл к парню, сжал его плечо и, сдерживая эмоции, проговорил:
– Джим, ты должен понимать, ситуация неординарная. Она может привести к очень серьёзным последствиям.
Капелька пота скатилась по виску Джима. А Гремс, чтобы немного сгладить атмо-сферу или, наоборот, усилить эффект, посмотрел на портрет основателя.
– Мастер предупреждал, что может настать тот день, когда придётся принимать не-простые решения. Из уст в уста профессорам говорили, что времени на раздумья не будет и никто бы не хотел оказаться на месте того, кому выпадет этот подарочек судьбы.
Волнение прокатилось по телу профессора. Он начал медленно ходить, в такт свое-му рассказу, пытаясь через шаги утихомирить разыгравшиеся нервы.
– Я помню наизусть эти уроки. Они звучат в голове так, будто сказаны только что: «Это случится неожиданно, но вы будете сомневаться: действовать или ждать. Вас будут торопить, но вы будете медлить, ведь ошибиться нельзя. Никто не знает, что станет при-чиной. Поспешите – вызовите одни последствия. Помедлите – другие»
Профессор остановился и посмотрел на замершего помощника, спросил:
– А как ты принимаешь решения? Спонтанно или взвешенно?
Джим не спешил отвечать. Поднял глаза в потолок, пытаясь вспомнить последнее решение и ещё несколько принятых до этого. Но профессор не стал ждать ответа, а про-должил размышления вслух:
– Вот видишь! Простой вопрос… И вместо того, чтобы ответить коротко, ты решил всё взвесить, обдумать, найти правильный вариант. А его ведь нет, понимаешь?
– Но…
– Да, не оправдывайся ты, – профессор махнул рукой. – Информация! Вот что нуж-но мне сейчас, дабы не ошибиться. Ох, ну за что мне это всё?! Осталось-то до смены…
Ещё немного походив туда-сюда и бормоча под нос, профессор снова сел напротив ничего не понимающего Джима. Хлопнул ладонью по столу и, будто пробудившись ото сна, довольно бодро заговорил.
– Так, хватит отвлечений. Я просил тебя остаться не просто так…
Гремс замолчал и посмотрел на Джима, будто надеясь на то, что парень напомнит, зачем же ему позволили остаться и это сработало.
– Вы хотели, чтобы я рассказал, что происходит, – медленно проговорил Джим, опа-саясь, что Гремс перебьёт или выкажет недовольство.
– Ну так говори, время поджимает. Я весь внимание. – И снова пристально взглянул на сжавшегося подчинённого, отстукивая пальцами чечётку на столе.
Джим хлопал глазами, пытаясь взять себя в руки. Этот взгляд, да ещё стук выбивали из колеи. Он выпрямился, сделал глубокий вдох и медленный выдох. Положил для уве-ренности руки на стол и начал неспешно объяснять:
– Смотрители делали обход, как обычно. Прошли вокруг кампуса. Поздоровались с дворником, тот ворчал, что выпускники насорили. А потом у одного засвербело в ухе. Понятное дело, что остальные просто посмеялись, мол, помойся, отоспись, и ухо успоко-ится. Но тот знал, что ухо чешется не просто так, говорил, что в детстве эта особенность не раз спасала то от пожара, то от зверя, случайно набредшего на схрон.
– Давай, без этих вот деталей. Мы же не на уроке истории личных особенностей и воспоминаний детства, – перебил Гремс.
Джим кивнул.
– В общем, этот смотритель стал внимательнее приглядываться. Ну точно, как ищейка на охоте и увидел следы.
– Какие следы? Ты в своём уме? Вчера был выпускной! Сам-то уже забыл, как вы вели себя? Всю ночь туда-сюда. Следили так, что дворник потом неделю приводил всё в порядок!
Джим покраснел и опустил взгляд, ожидая, когда наставник чуть успокоится и даст право продолжить.
Гремс резко встал и завёл руки за спину, сжав их до боли. Нервы были на пределе, он хотел убедиться, что всё это ложная тревога. Ждал зацепок, которые помогут успоко-ить себя и отвести нависшую необходимость собирать поисковый отряд. Но пока склады-валось наоборот. Видимо, придётся нарушить запрет, который твердили каждый год представители Башкни науки: «В лес не должна ступать нога человека! Ни одного!».
А что если это всего лишь шутка? Чего только не выдумывают выпускники. Целый месяц после их ухода студенты последнего курса смакуют подробности и планируют, как они переплюнут предшественников.
Сердце бешено колотилось от осознания, что время тает неумолимо. Что ес-ли ребята действительно в этом чёртовом лесу? Там случиться с ними могло всё что угодно. Перед глазами мелькали записи журнала, где отмечались увечья, болезни стран-ные. Гремс помотал головой, отгоняя страшные мысли, но на их смену приходили другие. Как он будет смотреть всем в глаза? Его же засмеют: «старикашка недоверчивый. Нет, чтобы сразу отправиться на поиски… Вместо этого развёл ненужные обсуждения, отпра-вил всех подальше. И упустил самое важное – время!».
– Ладно, у тебя пять минут, чтобы убедить меня, что завесу действительно преодо-лели, да так, что этот момент смотрители упустили, позволяя несмышлёным мальчишкам и девчонкам уйти в треклятый лес, – сказал Гремс, подходя вплотную к помощнику.
– Да-да, – заговорил очень быстро Джим, глотая буквы. – Трава. Его смутила имен-но она.
– Что трава? – взяв парня за подбородок, прошипел Гремс, сдерживая закипавший гнев.
– Она лежала! Ну как лежала… Она была примята.
– И что?.. – профессор сжал скулы парня, будто пытался быстрее выдавить из него всё, что тот хотел ему рассказать.
В глазах Джима проступили слёзы, но он сжал зубы и выдавил:
– Смотритель понял, что в лес кто-то проник, ветки у кустов подтвердили догадки. В общем, он доложил, отряд прочесал всю территорию, и обнаружил, что завесу преодо-лели в двух местах.
Профессор отпустил подбородок помощника. И сделал несколько шагов в сторону.
– Значит, трава… Хорошо… Позвать ко мне этого человека, – крикнул Гремс, зная, что приказ достигнет ушей секретаря, где бы тот ни находился сейчас.
Джим же решил, что это сказано ему и чуть не бегом отправился к двери, но про-фессор вдруг добавил:
– Хотя нет, я сам схожу и посмотрю, где этот прорыв.
Поравнявшись с замершим помощником, Гремс продолжил раздавать указания:
– Мне нужно, чтобы Минк, как учитель по охоте, и Варом, как растениевед, подго-товили свой отчёт. Хочу, чтобы они подтвердили, что это именно люди прошли. А то, может, собака какая или зверь изнутри к нам пожаловал. А мы тут панику раньше време-ни наводим. Может, вообще эти кусты давно уже сломаны и нужно бы их подлечить.
Джим кивнул, в руках был блокнот, куда корявым почерком он вносил быстрые за-метки.
– Ещё прорывы были? – с проскользнувшей грустью уточнил Гремс.
– Нет, в остальном контур стабилен, – спокойно ответил Джим, вернувшись в при-вычное состояние: слушать, записывать и выполнять указания без лишних вопросов.
Лес только на первый взгляд казался густым и непроходимым. На самом деле он не был большим, просто деревья росли так, что путник, попав в чащу, терял всякие ориенти-ры. Проблески света не всегда приводили к краю или опушке. Не помогали ни оставляе-мые отметки, ни карты. Казалось, что сам лес путал и заводил в самые непроходимые ме-ста. К нему. К тому, кто обитал здесь и считал лес своим домом.
Когда-то давно он сам (или не он) видел людей чаще. А потом что-то случилось. И лес стали обходить стороной. Сгусток энергии заскучал. Он прохаживался по кромке и отправлял импульсы, привлекающие внимание, но ничего не получалось. Воздух за лесом стал таким плотным, что не пропускал ничего. Ни звуков, ни импульсов – ничего. А сего-дня подготовленная им однажды лазейка наконец-то сработала.
Неужели? Гости? Воздух будто зашевелился и обитатель леса переместился поближе к парочке. Запахи незнакомые разливались, щекоча его невидимые ноздри. С каждым вдохом он обретал форму, но лишь на мгновение. Птенчик, заяц, огромный жук сменяли образы друг друга на время, будто давая отдохнуть основному очертанию - щенка.
Да. В этой форме было удобнее. Следовать за гостями и вдыхать их мысли, слова, чувства. Щенок становился всё заметнее. Но сил пока не хватало, сказывались голод и одиночество. Энергия, что шла от гостей пробуждала желание подойти ближе и… Но нет, пока слишком рано. Нужно не дать им уйти. Щенок растворился, и воздух слегка заис-крился. Энергетический сгусток из маленькой точки раскрутился в большую спираль, коснулся деревьев, травы и запустил импульс приказа: «Не отпускать!».
А парочка тем не менее шла не спеша. Им невдомёк, что за ними следили. Им про-сто хотелось провести это время вдвоём, подальше от Школьных стен и запретов.
– Знаешь, я жалею, что мы завтра уезжаем. Если бы отмотать хоть пару лет назад, я бы постоянно сюда убегала. Здесь так уютно.
Девичий голос с нотками грусти, тонкими нитями плыл к наблюдателю. Щенок вдыхал и переливался красками, наслаждаясь этими искренними эмоциями. Лес так не мог его подпитать. А вот люди – это совсем другое. Но главное быть осторожным, не вы-дать себя. Щенок передёрнулся. Последний контакт был слишком болезненный. Крики и страх конечно тоже годятся для пропитания, но они приносят боль и зудят. Словно блохи какие-то. Нет. Нужно просто следить и вдыхать. Время есть. Как здорово, что они при-шли ночью.
– Да, чувствуешь, как дышится здесь легко. Будто магия какая творится.
Грубоватый юношеский голос запульсировал, но щенок открыл свою маленькую пасть и почти щёлкнул невидимыми зубами новую порцию лакомства. И замер. Парочка оглянулась. Девушка поёжилась, парень подошёл ближе к ней, слегка коснулся плеча.
Ох, как громко застучали их сердца. И судя по ритму совсем не от страха.
– Мне кажется лес живой, - прошептала Сегма и уткнулась лбом спутнику в плечо.
- Ну конечно живой. И вероятно он сердится. «Ночью спать нужно!» - помнишь, как говорили нам, если мы засиживались допоздна и клевали потом носом на лекции.
- Больше всего возмущалась Шапиус. Вот уж вредная тётка, - чуть увереннее сказала Сегма, но на всякий случай огляделась вокруг.
Ничего странного не заметив, парочка продолжила путь по тому маршруту, что для них приготовил радушный хозяин.
Щенок выдохнул. Кажется пронесло. Но лучше оставить их на время в покое. Вос-поминания не так вкусны, как то чувство, что они скрывали. А его можно улавливать и издалека.
- Помнишь первый наш день в Школе? Мы столкнулись лбами в коридоре, – Сегма сделал то самое движение и посмотрела на спутника.
– Да! Хохот был на всю Школу, а мы потом долго избегали друг друга, – подхватил воспоминание Пиртос. – Но я за тобой наблюдал.
– Чтобы убедиться, что я неуклюжая? – надула обиженно губы выпускница и тут же, как назло, под ногами выросла кочка.
Сегма выставила руки, Пиртос попытался её поймать. Но сила притяжения оказалась сильнее. И парочка с хохотом распласталась на прохладной земле.
– Пиртос, давай посмотрим ещё на этот лес. Он и правда какой-то магический. Не знаю почему, но мне совсем не хочется уходить.
– Мне тоже… – прошептал Пиртос и осторожно коснулся губами щеки спутницы.
Но Сегма тут же вскочила, отряхнулась и будто ничего не случилось, пошла вперёд, возвращаясь к воспоминаниям.
- Знаешь, я на самом деле никогда не думала, что попаду в Школу…
Пиртос сделал глубокий вдох. Ему так хотелось взять её за руку остановить. Расска-зать всё, что сейчас клокотало внутри. Но страх и неуверенность взяли верх. И он вклю-чился в игру спутницы, правда нет-нет да и вставлял маячки, надеясь, что они помогут родиться признанию.
Парочка за разговором не замечала, как уходила всё дальше и дальше. Деревья с по-мощью веток указывали путь и привели на поляну небольшую, уютную. Свет луны осве-щал поваленное дерево, ветки продолжали шелестеть и создавать атмосферу.
- Посмотри, кажется лес предлагает нам отдохнуть. Или тут подвох какой? Подо-жди! – Пиртос свёл брови, согнулся чуть-чуть и как ищейка прошёлся по краям поляны.
Сегма напряглась, страх щекотал нервы. Уши улавливали звуки, на которые она до этого не обращала внимания.
- Пиртос, ты слышишь? Как будто кто-то зовёт нас?
Она приложила палец к губам. Пиртос замер и тоже прислушался.
Щенок повторил их движения и завибрировал от счастья. Ещё гости. Как же быть? Остаться с этой вкусной парочкой? Или побежать к новым? Ребята помогли с выбором.
- Сегма, тебе это кажется. Я всё проверил, тут безопасно. Мы можем пойти за кажу-щимися звуками и заблудиться или провести время вдвоём под луной.
Ага, значит они никуда не уйдут. Щенок расщепился, оставив небольшой энергети-ческий сгусток продолжать улавливать идущую от парочки питательную нить. А сам по-бежал познакомиться с вновь вошедшими.
***
Прячась за деревьями он осторожно, так, чтобы не привлечь внимания наблюдал за троицей. Тут тоже клубились эмоции. Но они другие: любопытство, страх, злость и что-то ещё, давно забытое, но такое волнующее. Энергощенок не понимал, что с ним проис-ходит, но оторваться от троицы не мог. Его тело начало трансформироваться, запуская импульс призыва хозяина. Без него нельзя. Это опасно…
«Где же ты?» – позвал мысленно Сгусток. – «Могу ли я?»
Но внутри всё зачесалось, обрывая зов. Энергощенок припал к земле, вобрал ещё раз запах. Нет. Это не ошибка. Среди них есть тот, кто ему нужен, чтобы утолить истинный голод. На первое место вышли инстинкты. Сгусток начал настраиваться на выбранную жертву. Благо время было и можно сделать это без спешки, наслаждаясь процессом и смаковать момент приближения результата.
Глава 9. Искать или не искать
ШКОЛА. НОЧЬ ВЫПУСКНОГО 01.30
Профессор стоял у окна. Взгляд его блуждал по пустому двору. Он знал, что студен-ты спят, завтра у них выходной. А вот выпускники, вероятно, ворочаются и ждут, когда будут решения, которые изменят их жизнь. Вот только решений этих нет. И не известно будут ли сегодня.
– Нужно всё взвесить, – заговорил Гремс, медленно, следуя вялому течению мыслей. – Ночью искать бесполезно, а с первыми лучами солнца, когда снизится вероятность са-мим заблудиться.... Ох, очень надеюсь, что это лишь шутка. Один ещё куда ни шло, но чтобы сразу несколько… Замять и скрыть не получится, а значит можно паковать чемо-даны. – Гремс повернулся и без паузы перевёл разговор: – Ладно, в запасе есть пара ча-сов. Рассказывай.
Джим не понял, что это было сказано ему.
– Кхе-кхе, – Гремс пощёлкал над ухом помощника, который смотрел вдаль и не моргал.
– Что? Это вы мне? – выплыл Джим из своих размышлений о лесе, запрете и непри-вычной откровенности наставника.
Профессор посмотрел на подчинённого, приподнял густую седую бровь, огляделся по сторонам, заглянул под стол, за шкаф и, пожав плечами, ответил:
– Да, Джим, тебе. Разве здесь есть кто-то ещё? Или ты думаешь, я уже настолько плох, что разговариваю сам с собой?
Джим покраснел до кончиков ушей и начал говорить первое, что приходило в голо-ву:
– Я тут, это. Так, конечно же, не думаю, просто не хочу злить. Ох. Помню, как Илка после головомойки вашей долго не мог прийти в себя. Кровь из ушей даже пошла. Хоро-шо, доктор дал капли какие-то. Да что с меня взять-то, я ж первый год. Вы не забыли? Не знаю пока, когда могу говорить, а когда должен молчать. Не привык я, в общем, к внима-нию. А сегодня вон чего.
Гремс смотрел на Джима и покачивал головой, думая «неужели я настолько гро-зен?». Подошёл к парню, сжал его плечо и, сдерживая эмоции, проговорил:
– Джим, ты должен понимать, ситуация неординарная. Она может привести к очень серьёзным последствиям.
Капелька пота скатилась по виску Джима. А Гремс, чтобы немного сгладить атмо-сферу или, наоборот, усилить эффект, посмотрел на портрет основателя.
– Мастер предупреждал, что может настать тот день, когда придётся принимать не-простые решения. Из уст в уста профессорам говорили, что времени на раздумья не будет и никто бы не хотел оказаться на месте того, кому выпадет этот подарочек судьбы.
Волнение прокатилось по телу профессора. Он начал медленно ходить, в такт свое-му рассказу, пытаясь через шаги утихомирить разыгравшиеся нервы.
– Я помню наизусть эти уроки. Они звучат в голове так, будто сказаны только что: «Это случится неожиданно, но вы будете сомневаться: действовать или ждать. Вас будут торопить, но вы будете медлить, ведь ошибиться нельзя. Никто не знает, что станет при-чиной. Поспешите – вызовите одни последствия. Помедлите – другие»
Профессор остановился и посмотрел на замершего помощника, спросил:
– А как ты принимаешь решения? Спонтанно или взвешенно?
Джим не спешил отвечать. Поднял глаза в потолок, пытаясь вспомнить последнее решение и ещё несколько принятых до этого. Но профессор не стал ждать ответа, а про-должил размышления вслух:
– Вот видишь! Простой вопрос… И вместо того, чтобы ответить коротко, ты решил всё взвесить, обдумать, найти правильный вариант. А его ведь нет, понимаешь?
– Но…
– Да, не оправдывайся ты, – профессор махнул рукой. – Информация! Вот что нуж-но мне сейчас, дабы не ошибиться. Ох, ну за что мне это всё?! Осталось-то до смены…
Ещё немного походив туда-сюда и бормоча под нос, профессор снова сел напротив ничего не понимающего Джима. Хлопнул ладонью по столу и, будто пробудившись ото сна, довольно бодро заговорил.
– Так, хватит отвлечений. Я просил тебя остаться не просто так…
Гремс замолчал и посмотрел на Джима, будто надеясь на то, что парень напомнит, зачем же ему позволили остаться и это сработало.
– Вы хотели, чтобы я рассказал, что происходит, – медленно проговорил Джим, опа-саясь, что Гремс перебьёт или выкажет недовольство.
– Ну так говори, время поджимает. Я весь внимание. – И снова пристально взглянул на сжавшегося подчинённого, отстукивая пальцами чечётку на столе.
Джим хлопал глазами, пытаясь взять себя в руки. Этот взгляд, да ещё стук выбивали из колеи. Он выпрямился, сделал глубокий вдох и медленный выдох. Положил для уве-ренности руки на стол и начал неспешно объяснять:
– Смотрители делали обход, как обычно. Прошли вокруг кампуса. Поздоровались с дворником, тот ворчал, что выпускники насорили. А потом у одного засвербело в ухе. Понятное дело, что остальные просто посмеялись, мол, помойся, отоспись, и ухо успоко-ится. Но тот знал, что ухо чешется не просто так, говорил, что в детстве эта особенность не раз спасала то от пожара, то от зверя, случайно набредшего на схрон.
– Давай, без этих вот деталей. Мы же не на уроке истории личных особенностей и воспоминаний детства, – перебил Гремс.
Джим кивнул.
– В общем, этот смотритель стал внимательнее приглядываться. Ну точно, как ищейка на охоте и увидел следы.
– Какие следы? Ты в своём уме? Вчера был выпускной! Сам-то уже забыл, как вы вели себя? Всю ночь туда-сюда. Следили так, что дворник потом неделю приводил всё в порядок!
Джим покраснел и опустил взгляд, ожидая, когда наставник чуть успокоится и даст право продолжить.
Гремс резко встал и завёл руки за спину, сжав их до боли. Нервы были на пределе, он хотел убедиться, что всё это ложная тревога. Ждал зацепок, которые помогут успоко-ить себя и отвести нависшую необходимость собирать поисковый отряд. Но пока склады-валось наоборот. Видимо, придётся нарушить запрет, который твердили каждый год представители Башкни науки: «В лес не должна ступать нога человека! Ни одного!».
А что если это всего лишь шутка? Чего только не выдумывают выпускники. Целый месяц после их ухода студенты последнего курса смакуют подробности и планируют, как они переплюнут предшественников.
Сердце бешено колотилось от осознания, что время тает неумолимо. Что ес-ли ребята действительно в этом чёртовом лесу? Там случиться с ними могло всё что угодно. Перед глазами мелькали записи журнала, где отмечались увечья, болезни стран-ные. Гремс помотал головой, отгоняя страшные мысли, но на их смену приходили другие. Как он будет смотреть всем в глаза? Его же засмеют: «старикашка недоверчивый. Нет, чтобы сразу отправиться на поиски… Вместо этого развёл ненужные обсуждения, отпра-вил всех подальше. И упустил самое важное – время!».
– Ладно, у тебя пять минут, чтобы убедить меня, что завесу действительно преодо-лели, да так, что этот момент смотрители упустили, позволяя несмышлёным мальчишкам и девчонкам уйти в треклятый лес, – сказал Гремс, подходя вплотную к помощнику.
– Да-да, – заговорил очень быстро Джим, глотая буквы. – Трава. Его смутила имен-но она.
– Что трава? – взяв парня за подбородок, прошипел Гремс, сдерживая закипавший гнев.
– Она лежала! Ну как лежала… Она была примята.
– И что?.. – профессор сжал скулы парня, будто пытался быстрее выдавить из него всё, что тот хотел ему рассказать.
В глазах Джима проступили слёзы, но он сжал зубы и выдавил:
– Смотритель понял, что в лес кто-то проник, ветки у кустов подтвердили догадки. В общем, он доложил, отряд прочесал всю территорию, и обнаружил, что завесу преодо-лели в двух местах.
Профессор отпустил подбородок помощника. И сделал несколько шагов в сторону.
– Значит, трава… Хорошо… Позвать ко мне этого человека, – крикнул Гремс, зная, что приказ достигнет ушей секретаря, где бы тот ни находился сейчас.
Джим же решил, что это сказано ему и чуть не бегом отправился к двери, но про-фессор вдруг добавил:
– Хотя нет, я сам схожу и посмотрю, где этот прорыв.
Поравнявшись с замершим помощником, Гремс продолжил раздавать указания:
– Мне нужно, чтобы Минк, как учитель по охоте, и Варом, как растениевед, подго-товили свой отчёт. Хочу, чтобы они подтвердили, что это именно люди прошли. А то, может, собака какая или зверь изнутри к нам пожаловал. А мы тут панику раньше време-ни наводим. Может, вообще эти кусты давно уже сломаны и нужно бы их подлечить.
Джим кивнул, в руках был блокнот, куда корявым почерком он вносил быстрые за-метки.
– Ещё прорывы были? – с проскользнувшей грустью уточнил Гремс.
– Нет, в остальном контур стабилен, – спокойно ответил Джим, вернувшись в при-вычное состояние: слушать, записывать и выполнять указания без лишних вопросов.
