— Арагорн!
Чутко вслушиваясь в тишину галереи и пытаясь придумать, что сказать, он пропустил момент ее пробуждения.
— Ты… ты все-таки нес меня на руках, да?
Злости или протеста в ее голосе совсем не было. После долгого, слишком глубокого сна она казалась неестественно для себя умиротворенной.
— Ну… не оставлять же там. Я верну Элессар Владычице Галадриэль, выбросить его в Морию не могу. Уж пойми, пожалуйста, и не проси невыполнимого.
Казавшиеся невозможными слова, хотя не сказать их тоже было нельзя, наконец сорвались с губ, и он тут же понял, что не сожалеет о сказанном. Глаза Морин радостно вспыхнули, она даже совсем не поморщилась и не скривила губы, что до этого неизменно проделывала при любом упоминании эльфийских Правителей.
— Морин! — все-таки заставил себя сказать Арагорн. Ему до слез хотелось совсем не этого, а прикоснуться к ее губам, полежать рядом до утра, тесно прижавшись, может даже… нет, такое, к сожалению, сделать никак не получится. — Откуда ты знаешь валарин?
— Чего?
Арагорн физически ощутил, как спокойствие и умиротворение на глазах покидают ее… как же жаль.
— Валарин. Ты говорила на нем, когда…
— Я знала его… когда жила раньше. Это все, что ты хотел узнать, Арагорн, или что-то еще?
Она улыбнулась в освещаемой единственным факелом полутьме, быстро овладев собой, хотя улыбка получилась нерадостной. «Раньше» — это где? Или когда? В Хараде? Смысл почему-то ускользал и добраться до сути именно этого вопроса уже не казалось важным.
— А ты скажешь мне правду, Морин, обещаешь? — он на миг ощутил сжимающую сердце томительную тревогу. Но она же скажет, что это все неправда… он и так в это верит.
— Да… — помолчав, спокойно ответила она, и чуть вздрогнула, когда он все-таки украдкой приобнял ее, прижимая к себе.
— Пойдем лучше там поговорим.
Арагорн кивнул на почти отвесно спускающуюся вниз темную лестницу, в последний момент вспомнив, что перед уходом надо растолкать Гимли, чтобы не оставлять отряд без караульного. Он чуть не забыл об этом — непростительная слабость! Разбуженный гном хитро улыбнулся в бороду, возможно, о чем-то догадавшись, но к счастью, промолчал.
Выходить в ведущий к мосту коридор казалось слишком опасным, но и на лестнице было возможно найти некоторое уединение. Там Арагорн не удержался и сначала обнял Морин, прижав к стене. Свет почти совсем не попадал сюда, от чего ее глаза стали совершенно черными, а выражение лица можно было только угадать.
— Так что ты хочешь узнать?
— Все, что ты от меня скрываешь. — Арагорн машинально повторил слова Гэндальфа, прежде чем успел подумать, почему она залилась звонким и теперь уже вполне искренним смехом.
— Ну, это слишком долго… им придется уйти без нас.
— Морин… скажи, это же неправда, что о тебе некоторые говорят?
Ему достаточно узнать лишь это, остальное неважно. Может не делиться с ним, если не считает возможным.
— А что они говорят? — Морин облизала губы и, судя по голосу, опять улыбнулась.
— Что ты… творение Моргота! — не успев обдумать и сформулировать вопрос, неожиданно произнес он самое глупое из возможных предположений, и тут же испугался, что она опять смертельно обидится на него.
Но Морин рассмеялась еще громче, казалось, собираясь таки перебудить всех… Зажать ей рот оказалось просто необходимо, как мера предосторожности — мягкие горячие губы из его снов (к реальности он еще не успел привыкнуть), только этого и ждали.
— Я не творение… — почти не отрываясь от его губ, прошептала она, заставив сердце подпрыгнуть от радости. Он не сомневался… какая же глупость сказать такое про нее. И потом, Он не может творить.
— Я верю тебе… — чувствуя, что решимость вести себя благоразумно вот-вот покинет его, Арагорн сильнее притиснул ее к стене, заставив приглушенно застонать. Чистой воды безумие даже помыслить о таком… здесь и сейчас.
«Ну как можно», а очень просто, вот так… это же недолго. Отмахнувшись от последних аргументов голоса разума, Арагорн легко приподнял ее, все также прижимая к стене.
<center>***</center>
— Бегите быстрее! — Гэндальф заметно нервничал, прислушиваясь к пока еле слышному в глубине коридоров звуку, похожему на топот множества ног. Меч Фродо мигал неровным смутным светом, то гаснул, то вновь загорался.
Опять орки… ну что же это. Она же приказала ему… Или они все равно возвратились, подгоняемые черной волей Хозяина, гораздо более сильной, чем страх за собственные жизни.
— Зачем бежать? Давай подождем их! — жизнерадостно предложил Гимли, подняв секиру.
— Замолчи! — оборвал его Арагорн. — У нас есть более важная задача, чем искать мести и героической гибели. Иди сюда, быстро! — поторопил он Морин. Понесу тебя, сколько смогу, пока не придется сражаться. Держись крепче.
— Да какой от нее… — начал было Боромир, но все же промолчал, встретившись взглядом со следопытом.
На этот раз Арагорн взял ее гораздо менее удобно, небрежно перекинув через плечо и поддерживая левой рукой. Освещенные отблесками горящего на немыслимой глубине огня каменные своды замелькали перед глазами. Вниз, на окруженный Морийской бездной узкий обрывистый перешеек она старалась не смотреть.
Как же… сумеет ли она опять позвать Валараукар, если они не успеют? Пущенная издалека орочья стрела просвистела мимо, ударившись о стену пещеры. Возможно, все-таки не успеют, увы.
Построенный еще при Дурине Первом морийский мост, защитивший королевство гномов от множества вторжений, был уже совсем близко. Порой сами собой приходящие силы в самый нужный момент напрочь покинули ее. Орки, чего-то испугавшись (Морин поняла, чего, хотя и не чувствовала никакой связи), суматошно разбежались, прячась по нишам и выбоинам стен. Подсвеченный багровым огнем мрак пульсировал, приближаясь к мосту.
Нет, Готмог, уходи! Не надо!
Бесполезно… ничего не получается. Валараукар не сделает никому из них ничего плохого… скорее всего. Но как объяснить это Гэндальфу?
— Этот враг вам не под силу. Быстро все на мост!
— Олорин… не надо. Просто иди с нами!
Арагорн, не обращая внимания на ее попытку обратиться к магу, побежал по мосту. Стрела пролетела на этот раз совсем близко, чуть не оцарапав щеку.
— Пригнись… постарайся спрятаться у стены!
Арагорн поставил ее на ноги, поднимая лук и прицеливаясь во что-то невидимое ей. Стрела с характерным чавкающим звуком безошибочно нашла свою цель, и орк-лучник с торчащим во лбу оперенным концом сорвался со стены, падая в пропасть.
Не слушая его, Морин подошла вплотную к краю моста, пристально глядя на поднявшего загоревшийся ненавистным пламенем Анора посох мага. Олорин собирался обрушить древний мост под ногами уже ступившего на него Готмога, чтобы сбросить Валараукар вниз, к чудовищам бездны. И ей остается только на это смотреть.
— Гэндальф, оставь его в покое! Просто уйди!
Гэндальф вздрогнул и на миг оглянулся. Взгляды остальных, удивленные, враждебные и испуганные, она ощутила, не оборачиваясь. Арагорн опустил лук, придержав уже готовую поразить цель стрелу, и тоже смотрел на нее. Она сказала это вслух!
Маг отвернулся и еще выше поднял посох, готовясь ударить им по мосту.
— Чтоб ты сам там сдох, Олорин!
Уже не отвлекаясь на непроизвольно слетевшие с губ слова, почти неслышные сквозь бешеный стук пульса в висках, Морин протянула руку, больше всего на свете желая, чтобы камень раскрошился и просел под ногами серого мага. От ударившей в голову сильнейшей отдачи она пошатнулась, чуть было не упав с обрыва, и из последних сил отступила назад, держась за лоб. Все расплылось перед глазами и дико закружилось, вызывая невыносимую тошноту.
Как разлетелся на хаотично брызнувшие во все стороны каменные осколки морийский мост под ногами Гэндальфа, увлекая его на дно бездны, она почти не увидела, только догадалась по доносящимся сквозь нарастающую дурноту крикам. Что случилось с Готмогом, Морин не поняла. Судя по пару раз мелькнувшим краснотой сквозь сомкнутые веки удаляющимся огненным вспышкам, если ей не показалось, конечно, Валараукар ушел назад вглубь коридоров Мории.
Что они теперь с ней сделают? Помогут прийти в чувство, или скинут вниз вслед за Олорином? Зрение не торопилось возвращаться, перед глазами все так же хаотично двигались размытые темные пятна.
— Что она сделала! — первым вскрикнул потрясенный Гимли. — Клянусь своей бородой, вы все видели это?
— Да…
Подойдя вплотную к с трудом выпрямившейся Морин, Боромир размахнулся и ударил ее. Она негромко вскрикнула и осела на пол, закрыв лицо руками. Подбежавший сзади Фродо поддержал ее, не дав разбить затылок о камни.
— Не бей ее!
— Надо сбросить ее туда же, — предложил Боромир, в упор взглянув на хоббита.— Ты же плачешь по Гэндальфу… и жалеешь ее. Она же демон… неужели не хочешь увидеть, как ее мозги разлетятся по камням?
— Нет… — всхлипнул Фродо, опираясь на подоспевшего Сэма. — Она не демон… она помогала нам… и она не хотела…
— Я сброшу туда тебя, если еще раз так сделаешь, — неестественно тихим и спокойным голосом произнес наконец обретший дар речи Арагорн. Он заметно побледнел и напрягся, даже как будто осунулся, а в глазах застыло непонятное выражение. — Не трогай ее больше.
Арагорн наклонился и медленно, словно у него все внутри болело, или навалилась многовековая усталость, взял на руки потерявшую сознание девушку. Ее лицо стало пугающе бледным и неподвижным, глаза плотно закрылись, из носа текла тонкая струйка крови, успевшая запачкать руки и платье.
— Ее… а ты уверен, что знаешь, кто она? — нарушил молчание Леголас. — Мне претит мысль о подобном… но, возможно, Боромир на этот раз прав.
— Не важно! — процедил сквозь зубы Арагорн. — Владычица Галадриэль разберется, кто она и как с ней быть. Но это будет не то, что придумал Боромир, я уверен.
В высокий, увенчанный треугольной аркой проем восточных врат заглянула полускрытая вершинами Мглистых гор сияющая синева полуденного неба над Черноречьем.
— Как ты можешь оплакивать Гэндальфа и не возненавидеть ее, Фродо?
Полуразрушенные ступени узкой каменной лестницы, опасно осыпающиеся под ногами серой каменной пылью, все-таки вывели их навстречу чистому, опьяняющему прохладной свежестью воздуху внешнего мира. От которого все уже отвыкли, а кое-кто в глубине души отчаялся вновь вдохнуть полной грудью.
— Не знаю… — Фродо осел на тронутые желтоватым мхом камни, не в силах справиться с душившими его рыданиями, — но я… не ненавижу ее.
— Нужно идти быстрее! — хмуро бросил Арагорн, щурясь от успевшего стать непривычным дневного света.
В отличие от остальных, невольно насладившихся лаской солнца, легкого ветерка и серебряным блеском пронизывающих долину ручьев, он не ощутил ничего, кроме досадного неудобства для глаз.
— А ты уверен, что Владычица пустит ее в Лотлориэн? Там нет места злу, Золотой лес губителен для него. Ты же не хочешь… для неё вреда, — преодолев сомнения, все-таки спросил Леголас, чуть коснувшись плеча следопыта.
— Губителен… — Арагорн вздрогнул и быстро взглянул на лицо Морин. Прохладный влажный воздух Черноречья пока не принес ей облегчения, дневной свет только подчеркнул синеватую бледность. Он даже на миг испугался, жива ли она, но четкое биение пульса и ощущаемое все еще мучительно приятное тепло тела позволили вздохнуть с облегчением.
— Оставь ее лучше здесь, Арагорн, — продолжил Леголас, заглядывая в глаза. Во взгляде еще не постигшего тысячелетнюю мудрость эльфа плескались смятение и сочувствие, — если решил сохранить ей жизнь.
— Она не выживет здесь одна… так нельзя.
Арагорн, прикусив губу, провел чуть дрогнувшим пальцем по щеке Морин, чтобы опять ощутить тепло — ее неподвижность пугала и заставляла сжиматься сердце. Элронд, скорее всего, понял ее сущность, некоторые намеки, неясные тогда, вдруг стали понятны, и счел возможным… Если бы только можно было поговорить с ним! Она уже не тот Враг, что была раньше, перерождение изменило ее, и не им ей мешать… искать свое место в мире.
— Ты не в себе, Арагорн, — вмешался Боромир, — исказительница околдовала тебя.
— Заткнись! — Только почувствовав, как рука сама собой сжала рукоять меча, Арагорн замер, закрыв лицо ладонями. Как он успел положить Морин на землю, напрочь выпало из памяти.
Возможно, он прав.
— Я в своем уме. — Глубоко вздохнув, Арагорн поднялся. — Сейчас мы пойдем к Великой реке. Она должна сначала прийти в себя.
— К Андуину? — недоуменно переспросил Леголас. — Зачем? Гэндальф сказал…
— Гэндальфа нет с нами! Мы доберемся до Лотлориэна на день позже.
<center>***</center>
Прорезанная сетью множества быстрых ручьев холмистая долина Азанулбизар отступала назад под ногами усталых Хранителей гораздо медленнее, чем нужно. Все заметно выбились из сил, особенно хоббиты.
Арагорн чувствовал спиной недовольные и недоуменные взгляды, да и сам не был уверен в правильности принятого решения. На самом деле он на всякий случай продумал заранее и этот путь — спрятанная следопытами в прибрежных зарослях лодка теперь могла пригодиться… хотя ей-то вряд ли. Морин, скорее, утонет в реке, чем станет жертвой слуг Саурона.
Орки и другие порождения Тьмы гораздо менее страшны для нее, чем разлитое в краю мэллорнов светлое волшебство. Арагорн горько усмехнулся, не удивившись, что не чувствует негодования, а где-то даже… рад за нее.
Когда стало уже почти все равно, где остановиться, полускрытая за каменными уступами маленькая поляна у излучины ручья стала долгожданным спасением. Заросли колючего кустарника и небрежно сваленные друг на друга каменные глыбы давали, пусть обманчивое и ненадежное, но сладостное ощущение безопасности.
Почему эта вспышка силы так надолго вывела ее из строя? Или она все никак не восстановится после… а об этом надо стараться совсем не думать, хотя воспоминания даже теперь вызывали прежние чувства, только с привкусом горечи. Он, возможно, и правда не в себе, да и никогда уже не станет прежним. И, может быть, все же правы они… Но даже если так, он все равно не может по-другому.
Исказительница околдовала тебя.
Непонятно только, зачем. Такая мелкая цель для той, что когда-то смогла исказить всю Арду. И за что? Он ничем не обидел ее, когда считал простой человеческой девушкой. Он не ожидал от нее признательности, просто не мог вести себя иначе, так его воспитали, и следовать внушениям Элронда получалось само собой, ибо всегда полностью отвечало безотчетным стремлениям.
Он бы также поступил по отношению к любому, ее… мм… красота, которую он разглядел потом и вспыхнувшие особые чувства совершенно ни при чем. Зачем было играть с ним, манить иллюзией любви… страсти, не чистой и возвышенной, но всепоглощающей и незаметно ставшей чем-то большим?
Навязчиво крутящиеся в голове мысли и правда могут свести с ума… надо смириться, что на некоторые вопросы ответов не получить, и дальше делать то, что должен. В предстоящих сражениях с отродьями сгущающейся Тьмы отнести к ним ее он не может, пусть даже и лжет себе — легко найти желанное забвение. А все остальное оставить на потом.
На разведенном Сэмом костре — Арагорн было неодобрительно поморщился, но решил, что им это необходимо — жарились аппетитно пахнущие колбаски и оставшиеся у запасливых хоббитов картофельные клубни.
Чутко вслушиваясь в тишину галереи и пытаясь придумать, что сказать, он пропустил момент ее пробуждения.
— Ты… ты все-таки нес меня на руках, да?
Злости или протеста в ее голосе совсем не было. После долгого, слишком глубокого сна она казалась неестественно для себя умиротворенной.
— Ну… не оставлять же там. Я верну Элессар Владычице Галадриэль, выбросить его в Морию не могу. Уж пойми, пожалуйста, и не проси невыполнимого.
Казавшиеся невозможными слова, хотя не сказать их тоже было нельзя, наконец сорвались с губ, и он тут же понял, что не сожалеет о сказанном. Глаза Морин радостно вспыхнули, она даже совсем не поморщилась и не скривила губы, что до этого неизменно проделывала при любом упоминании эльфийских Правителей.
— Морин! — все-таки заставил себя сказать Арагорн. Ему до слез хотелось совсем не этого, а прикоснуться к ее губам, полежать рядом до утра, тесно прижавшись, может даже… нет, такое, к сожалению, сделать никак не получится. — Откуда ты знаешь валарин?
— Чего?
Арагорн физически ощутил, как спокойствие и умиротворение на глазах покидают ее… как же жаль.
— Валарин. Ты говорила на нем, когда…
— Я знала его… когда жила раньше. Это все, что ты хотел узнать, Арагорн, или что-то еще?
Она улыбнулась в освещаемой единственным факелом полутьме, быстро овладев собой, хотя улыбка получилась нерадостной. «Раньше» — это где? Или когда? В Хараде? Смысл почему-то ускользал и добраться до сути именно этого вопроса уже не казалось важным.
— А ты скажешь мне правду, Морин, обещаешь? — он на миг ощутил сжимающую сердце томительную тревогу. Но она же скажет, что это все неправда… он и так в это верит.
— Да… — помолчав, спокойно ответила она, и чуть вздрогнула, когда он все-таки украдкой приобнял ее, прижимая к себе.
— Пойдем лучше там поговорим.
Арагорн кивнул на почти отвесно спускающуюся вниз темную лестницу, в последний момент вспомнив, что перед уходом надо растолкать Гимли, чтобы не оставлять отряд без караульного. Он чуть не забыл об этом — непростительная слабость! Разбуженный гном хитро улыбнулся в бороду, возможно, о чем-то догадавшись, но к счастью, промолчал.
Выходить в ведущий к мосту коридор казалось слишком опасным, но и на лестнице было возможно найти некоторое уединение. Там Арагорн не удержался и сначала обнял Морин, прижав к стене. Свет почти совсем не попадал сюда, от чего ее глаза стали совершенно черными, а выражение лица можно было только угадать.
— Так что ты хочешь узнать?
— Все, что ты от меня скрываешь. — Арагорн машинально повторил слова Гэндальфа, прежде чем успел подумать, почему она залилась звонким и теперь уже вполне искренним смехом.
— Ну, это слишком долго… им придется уйти без нас.
— Морин… скажи, это же неправда, что о тебе некоторые говорят?
Ему достаточно узнать лишь это, остальное неважно. Может не делиться с ним, если не считает возможным.
— А что они говорят? — Морин облизала губы и, судя по голосу, опять улыбнулась.
— Что ты… творение Моргота! — не успев обдумать и сформулировать вопрос, неожиданно произнес он самое глупое из возможных предположений, и тут же испугался, что она опять смертельно обидится на него.
Но Морин рассмеялась еще громче, казалось, собираясь таки перебудить всех… Зажать ей рот оказалось просто необходимо, как мера предосторожности — мягкие горячие губы из его снов (к реальности он еще не успел привыкнуть), только этого и ждали.
— Я не творение… — почти не отрываясь от его губ, прошептала она, заставив сердце подпрыгнуть от радости. Он не сомневался… какая же глупость сказать такое про нее. И потом, Он не может творить.
— Я верю тебе… — чувствуя, что решимость вести себя благоразумно вот-вот покинет его, Арагорн сильнее притиснул ее к стене, заставив приглушенно застонать. Чистой воды безумие даже помыслить о таком… здесь и сейчас.
«Ну как можно», а очень просто, вот так… это же недолго. Отмахнувшись от последних аргументов голоса разума, Арагорн легко приподнял ее, все также прижимая к стене.
<center>***</center>
— Бегите быстрее! — Гэндальф заметно нервничал, прислушиваясь к пока еле слышному в глубине коридоров звуку, похожему на топот множества ног. Меч Фродо мигал неровным смутным светом, то гаснул, то вновь загорался.
Опять орки… ну что же это. Она же приказала ему… Или они все равно возвратились, подгоняемые черной волей Хозяина, гораздо более сильной, чем страх за собственные жизни.
— Зачем бежать? Давай подождем их! — жизнерадостно предложил Гимли, подняв секиру.
— Замолчи! — оборвал его Арагорн. — У нас есть более важная задача, чем искать мести и героической гибели. Иди сюда, быстро! — поторопил он Морин. Понесу тебя, сколько смогу, пока не придется сражаться. Держись крепче.
— Да какой от нее… — начал было Боромир, но все же промолчал, встретившись взглядом со следопытом.
На этот раз Арагорн взял ее гораздо менее удобно, небрежно перекинув через плечо и поддерживая левой рукой. Освещенные отблесками горящего на немыслимой глубине огня каменные своды замелькали перед глазами. Вниз, на окруженный Морийской бездной узкий обрывистый перешеек она старалась не смотреть.
Как же… сумеет ли она опять позвать Валараукар, если они не успеют? Пущенная издалека орочья стрела просвистела мимо, ударившись о стену пещеры. Возможно, все-таки не успеют, увы.
Построенный еще при Дурине Первом морийский мост, защитивший королевство гномов от множества вторжений, был уже совсем близко. Порой сами собой приходящие силы в самый нужный момент напрочь покинули ее. Орки, чего-то испугавшись (Морин поняла, чего, хотя и не чувствовала никакой связи), суматошно разбежались, прячась по нишам и выбоинам стен. Подсвеченный багровым огнем мрак пульсировал, приближаясь к мосту.
Нет, Готмог, уходи! Не надо!
Бесполезно… ничего не получается. Валараукар не сделает никому из них ничего плохого… скорее всего. Но как объяснить это Гэндальфу?
— Этот враг вам не под силу. Быстро все на мост!
— Олорин… не надо. Просто иди с нами!
Арагорн, не обращая внимания на ее попытку обратиться к магу, побежал по мосту. Стрела пролетела на этот раз совсем близко, чуть не оцарапав щеку.
— Пригнись… постарайся спрятаться у стены!
Арагорн поставил ее на ноги, поднимая лук и прицеливаясь во что-то невидимое ей. Стрела с характерным чавкающим звуком безошибочно нашла свою цель, и орк-лучник с торчащим во лбу оперенным концом сорвался со стены, падая в пропасть.
Не слушая его, Морин подошла вплотную к краю моста, пристально глядя на поднявшего загоревшийся ненавистным пламенем Анора посох мага. Олорин собирался обрушить древний мост под ногами уже ступившего на него Готмога, чтобы сбросить Валараукар вниз, к чудовищам бездны. И ей остается только на это смотреть.
— Гэндальф, оставь его в покое! Просто уйди!
Гэндальф вздрогнул и на миг оглянулся. Взгляды остальных, удивленные, враждебные и испуганные, она ощутила, не оборачиваясь. Арагорн опустил лук, придержав уже готовую поразить цель стрелу, и тоже смотрел на нее. Она сказала это вслух!
Маг отвернулся и еще выше поднял посох, готовясь ударить им по мосту.
— Чтоб ты сам там сдох, Олорин!
Уже не отвлекаясь на непроизвольно слетевшие с губ слова, почти неслышные сквозь бешеный стук пульса в висках, Морин протянула руку, больше всего на свете желая, чтобы камень раскрошился и просел под ногами серого мага. От ударившей в голову сильнейшей отдачи она пошатнулась, чуть было не упав с обрыва, и из последних сил отступила назад, держась за лоб. Все расплылось перед глазами и дико закружилось, вызывая невыносимую тошноту.
Как разлетелся на хаотично брызнувшие во все стороны каменные осколки морийский мост под ногами Гэндальфа, увлекая его на дно бездны, она почти не увидела, только догадалась по доносящимся сквозь нарастающую дурноту крикам. Что случилось с Готмогом, Морин не поняла. Судя по пару раз мелькнувшим краснотой сквозь сомкнутые веки удаляющимся огненным вспышкам, если ей не показалось, конечно, Валараукар ушел назад вглубь коридоров Мории.
Что они теперь с ней сделают? Помогут прийти в чувство, или скинут вниз вслед за Олорином? Зрение не торопилось возвращаться, перед глазами все так же хаотично двигались размытые темные пятна.
— Что она сделала! — первым вскрикнул потрясенный Гимли. — Клянусь своей бородой, вы все видели это?
— Да…
Подойдя вплотную к с трудом выпрямившейся Морин, Боромир размахнулся и ударил ее. Она негромко вскрикнула и осела на пол, закрыв лицо руками. Подбежавший сзади Фродо поддержал ее, не дав разбить затылок о камни.
— Не бей ее!
— Надо сбросить ее туда же, — предложил Боромир, в упор взглянув на хоббита.— Ты же плачешь по Гэндальфу… и жалеешь ее. Она же демон… неужели не хочешь увидеть, как ее мозги разлетятся по камням?
— Нет… — всхлипнул Фродо, опираясь на подоспевшего Сэма. — Она не демон… она помогала нам… и она не хотела…
— Я сброшу туда тебя, если еще раз так сделаешь, — неестественно тихим и спокойным голосом произнес наконец обретший дар речи Арагорн. Он заметно побледнел и напрягся, даже как будто осунулся, а в глазах застыло непонятное выражение. — Не трогай ее больше.
Арагорн наклонился и медленно, словно у него все внутри болело, или навалилась многовековая усталость, взял на руки потерявшую сознание девушку. Ее лицо стало пугающе бледным и неподвижным, глаза плотно закрылись, из носа текла тонкая струйка крови, успевшая запачкать руки и платье.
— Ее… а ты уверен, что знаешь, кто она? — нарушил молчание Леголас. — Мне претит мысль о подобном… но, возможно, Боромир на этот раз прав.
— Не важно! — процедил сквозь зубы Арагорн. — Владычица Галадриэль разберется, кто она и как с ней быть. Но это будет не то, что придумал Боромир, я уверен.
Глава 11
В высокий, увенчанный треугольной аркой проем восточных врат заглянула полускрытая вершинами Мглистых гор сияющая синева полуденного неба над Черноречьем.
— Как ты можешь оплакивать Гэндальфа и не возненавидеть ее, Фродо?
Полуразрушенные ступени узкой каменной лестницы, опасно осыпающиеся под ногами серой каменной пылью, все-таки вывели их навстречу чистому, опьяняющему прохладной свежестью воздуху внешнего мира. От которого все уже отвыкли, а кое-кто в глубине души отчаялся вновь вдохнуть полной грудью.
— Не знаю… — Фродо осел на тронутые желтоватым мхом камни, не в силах справиться с душившими его рыданиями, — но я… не ненавижу ее.
— Нужно идти быстрее! — хмуро бросил Арагорн, щурясь от успевшего стать непривычным дневного света.
В отличие от остальных, невольно насладившихся лаской солнца, легкого ветерка и серебряным блеском пронизывающих долину ручьев, он не ощутил ничего, кроме досадного неудобства для глаз.
— А ты уверен, что Владычица пустит ее в Лотлориэн? Там нет места злу, Золотой лес губителен для него. Ты же не хочешь… для неё вреда, — преодолев сомнения, все-таки спросил Леголас, чуть коснувшись плеча следопыта.
— Губителен… — Арагорн вздрогнул и быстро взглянул на лицо Морин. Прохладный влажный воздух Черноречья пока не принес ей облегчения, дневной свет только подчеркнул синеватую бледность. Он даже на миг испугался, жива ли она, но четкое биение пульса и ощущаемое все еще мучительно приятное тепло тела позволили вздохнуть с облегчением.
— Оставь ее лучше здесь, Арагорн, — продолжил Леголас, заглядывая в глаза. Во взгляде еще не постигшего тысячелетнюю мудрость эльфа плескались смятение и сочувствие, — если решил сохранить ей жизнь.
— Она не выживет здесь одна… так нельзя.
Арагорн, прикусив губу, провел чуть дрогнувшим пальцем по щеке Морин, чтобы опять ощутить тепло — ее неподвижность пугала и заставляла сжиматься сердце. Элронд, скорее всего, понял ее сущность, некоторые намеки, неясные тогда, вдруг стали понятны, и счел возможным… Если бы только можно было поговорить с ним! Она уже не тот Враг, что была раньше, перерождение изменило ее, и не им ей мешать… искать свое место в мире.
— Ты не в себе, Арагорн, — вмешался Боромир, — исказительница околдовала тебя.
— Заткнись! — Только почувствовав, как рука сама собой сжала рукоять меча, Арагорн замер, закрыв лицо ладонями. Как он успел положить Морин на землю, напрочь выпало из памяти.
Возможно, он прав.
— Я в своем уме. — Глубоко вздохнув, Арагорн поднялся. — Сейчас мы пойдем к Великой реке. Она должна сначала прийти в себя.
— К Андуину? — недоуменно переспросил Леголас. — Зачем? Гэндальф сказал…
— Гэндальфа нет с нами! Мы доберемся до Лотлориэна на день позже.
<center>***</center>
Прорезанная сетью множества быстрых ручьев холмистая долина Азанулбизар отступала назад под ногами усталых Хранителей гораздо медленнее, чем нужно. Все заметно выбились из сил, особенно хоббиты.
Арагорн чувствовал спиной недовольные и недоуменные взгляды, да и сам не был уверен в правильности принятого решения. На самом деле он на всякий случай продумал заранее и этот путь — спрятанная следопытами в прибрежных зарослях лодка теперь могла пригодиться… хотя ей-то вряд ли. Морин, скорее, утонет в реке, чем станет жертвой слуг Саурона.
Орки и другие порождения Тьмы гораздо менее страшны для нее, чем разлитое в краю мэллорнов светлое волшебство. Арагорн горько усмехнулся, не удивившись, что не чувствует негодования, а где-то даже… рад за нее.
Когда стало уже почти все равно, где остановиться, полускрытая за каменными уступами маленькая поляна у излучины ручья стала долгожданным спасением. Заросли колючего кустарника и небрежно сваленные друг на друга каменные глыбы давали, пусть обманчивое и ненадежное, но сладостное ощущение безопасности.
Почему эта вспышка силы так надолго вывела ее из строя? Или она все никак не восстановится после… а об этом надо стараться совсем не думать, хотя воспоминания даже теперь вызывали прежние чувства, только с привкусом горечи. Он, возможно, и правда не в себе, да и никогда уже не станет прежним. И, может быть, все же правы они… Но даже если так, он все равно не может по-другому.
Исказительница околдовала тебя.
Непонятно только, зачем. Такая мелкая цель для той, что когда-то смогла исказить всю Арду. И за что? Он ничем не обидел ее, когда считал простой человеческой девушкой. Он не ожидал от нее признательности, просто не мог вести себя иначе, так его воспитали, и следовать внушениям Элронда получалось само собой, ибо всегда полностью отвечало безотчетным стремлениям.
Он бы также поступил по отношению к любому, ее… мм… красота, которую он разглядел потом и вспыхнувшие особые чувства совершенно ни при чем. Зачем было играть с ним, манить иллюзией любви… страсти, не чистой и возвышенной, но всепоглощающей и незаметно ставшей чем-то большим?
Навязчиво крутящиеся в голове мысли и правда могут свести с ума… надо смириться, что на некоторые вопросы ответов не получить, и дальше делать то, что должен. В предстоящих сражениях с отродьями сгущающейся Тьмы отнести к ним ее он не может, пусть даже и лжет себе — легко найти желанное забвение. А все остальное оставить на потом.
На разведенном Сэмом костре — Арагорн было неодобрительно поморщился, но решил, что им это необходимо — жарились аппетитно пахнущие колбаски и оставшиеся у запасливых хоббитов картофельные клубни.
