Тело сразу показалось тяжёлым, и порыв мокрого ветра бросил в лицо отчётливый запах гари. Тем временем Назар уже оттащил мальчишку подальше, чтобы занимающееся пламя не смогло достать его даже случайно, и устало сказал:
— Всё, отпускай.
Ведьма разжала ладонь, и Катя, почуяв свободу, бросилась к своему товарищу. Остатки барьера окончательно растворились в ночном воздухе.
— Сколько у нас времени? — спросил Назар, всё ещё кашляя. Мила, наконец, выдохнула с некоторым облегчением. Проведя дрожащей рукой по его щеке, она опустила взгляд на свои пальцы, на которых остались чёрные пятна копоти, и задумчиво произнесла:
— Минут пятнадцать ещё есть. Вся компания подвалит сюда не раньше, чем с того края парка станет заметен пожар.
Лас на это только усмехнулся.
— Отлично. Через пятнадцать минут здесь будет ещё и полиция. Зря я, что ли, дядьке оперу прикурить давал?
И он щёлкнул зажигалкой. Маленькая золотая искра, сорвавшись с руки Солнечного эльфа, взметнулась ввысь и растворилась в тёмных ветвях тополей. Почти тотчас же со стороны аллеи послышались знакомые шаги, и Лас, радостно улыбаясь, бросился навстречу.
— Итиль, ты как всегда вовремя!
Это действительно был Ярослав. Подойдя ближе, он остановился на границе света, который отбрасывало пламя пожара, и, внимательно оглядевшись вокруг, произнёс:
— Нет, опоздал немного. Арвен подбросила меня до парка, а сама отправилась к своим на ту сторону. Так что мне пришлось ориентироваться на барьер. Твоя работа?
Лас снова почувствовал, что его прямо распирает от гордости.
— Ставил я, а держала Мила. Круто, да?
— Руа бы вам обоим надавала по шее за такую беспечность, — усмехнулся Итиль. — Почему меня не позвал на подстраховку? Что с мелкими?
Слегка покрасневшая Мила смущённо захихикала. С появлением Ярослава напряжение, которое она всё ещё ощущала после всплеска своего магического дара, растаяло окончательно, и ведьма, поёжившись, наконец, убрала амулет под одежду и застегнула куртку.
— Девочка просто напугана, — сказал Лас. — А пацан, похоже, под наркотой, и траванулся угарным газом. Но я уже вызвал полицию и скорую.
Итиль кивнул, давая понять, что видел золотую искру Ласа, отправленную с известием к полицейскому патрулю.
— Тогда уходим отсюда. Без нас разберутся.
Действительно, медлить было нельзя. Развалины полыхали вовсю, и огонь, должно быть, уже был виден на другой стороне парка, где местные пацаны выясняли отношения с байкерами. Через несколько минут здесь соберётся толпа народу, подъедет полиция и скорая, и начнётся страшная суматоха. А Лас обещал Кате вытащить её из этой передряги без последствий. Именно поэтому Итиль сейчас здесь: без его помощи даже Анариэ не под силу изменить чью-либо судьбу. Лунный рыцарь уже не раз делал это, и сейчас стоило полностью довериться ему.
Мила позвала Катю, и Ярослав, набросив на всю компанию свой Лориэнский Плащ — покров невидимой защиты, увёл друзей подальше от места происшествия.
Завтра эта школьница проснётся уже другим человеком. Её товарищи даже не вспомнят о том, что она вместе с ними прыгала на дискотеке и курила траву, а родители в разговоре с участковым будут уверенно говорить, что их дочь по вечерам ходила в школу, на факультатив по истории. И молодой преподаватель, Назар Александрович, конечно же, это подтвердит.
Дверь в её сказку открылась, но Мила всё никак не могла в это поверить. Ей казалось, что она по-прежнему стоит на пороге, не решаясь переступить заветную черту.
Ярослав проводил их до самого дома. Они с Назаром шли рядом, плечом к плечу, тихо и буднично разговаривая о музейных делах, и Мила смотрела на это со смесью восхищения и горечи. За всю дорогу эльфы не обмолвились ни единым словом о сегодняшних событиях, словно и не было ничего, словно они возвращались с обыкновенной праздничной прогулки по городу. Но на лице Назара всё ещё темнели основательно размазанные пятна копоти, и его куртка тоже здорово пострадала от огня и гари.
«Они привыкли… — думала Мила, едва сдерживая слёзы. — Как можно привыкнуть к этому? Как?!»
Разумеется, она была благодарна Назару не только за то, что он не оттолкнул её, когда она просилась к нему в ученики. Но также и за то, что сейчас он не жалеет её, как девчонку, и не сюсюкает, как с маленькой. Он очень терпелив и много занимается с ней — и в теории, и на практике, в реальной жизни. Раньше Мила даже представить себе не могла, что обычный мир для магов выглядит настолько по-другому. Наверное, она была просто к этому не готова…
— Поздравляю, Лас. Твоя ученица — это что-то потрясающее!
Мила вздрогнула: Ярослав, одобрительно улыбаясь, смотрел прямо на неё, и его глаза сверкали, как настоящие звёзды. Назар рассмеялся. Они уже стояли у калитки его дома. Пора было прощаться.
— Ну да, Мила молодец! — с нескрываемой гордостью сказал Назар, доставая из кармана ключи. — Честно говоря, я боялся, что ты не удержишь барьер. В первый раз всё-таки, — добавил он, повернувшись к ней.
Улыбка Назара была просто ослепительной. Мила смущённо и радостно зажмурилась. Конечно, она никогда не решится сказать ему о том, почему в ней сегодня включились все скрытые резервы, и она справилась с заданием, к которому, по сути, была ещё не готова.
Мила продолжала думать об этом весь вечер: за ужином в полутёмной кухне, и потом, когда они вместе поднялись в комнату Назара, прихватив с собой чай и сладости. Она улыбалась, слыша, как её наставник — крутой парень и сильный маг — сокрушается, словно школьник:
— Блин, куртку теперь только выбросить… Что бы такое завтра соврать, когда мама это увидит?
— Скажи правду: человека спасал из пожара.
— Так она и поверит, ага. И вообще, родителям лучше не знать, что мы были там, где пожар… А, придумал! Скажу, на улице петарды взрывали, в меня случайно прилетело.
Мила весело смеялась, а внутри тревожным эхом всё ещё отзывалась мысль о том, как сильно она испугалась за него тогда…
Назар уступил ей свою кровать, а сам, вытащив из стенного шкафа видавший виды походный рюкзак, принялся раскатывать на полу спальник. Пока он готовил постели, Мила пошла в ванную.
Коттедж, где жила семья Назара, был большим, а по сравнению с её маленькой хрущёвской квартирой даже огромным. Взрослые предлагали выделить для гостьи отдельную комнату, но Назар решительно отказался, мотивируя это тем, что если они разбегутся по разным углам, то и поговорить будет некогда. Мила видела, как он покраснел, заметив понимающую улыбку своей мамы. Впрочем, ей самой в тот момент стало немного неловко, но ведь не станешь никому объяснять, что они — просто друзья, и им действительно нужно о многом побеседовать.
Назар казался Миле не просто классным, а совершенно невероятным. И именно поэтому она не хотела допускать и мысли о том, что между ними могут завязаться отношения. Дружба — это святое, она не заканчивается, даже если между друзьями возникают разногласия. А любовь… Мила вздохнула, совсем некстати вспомнив о том, о чём вспоминать не хотелось, и, завернувшись в большое полотенце, вылезла из ванной.
Над раковиной висело зеркало со светильником, которое сейчас было мутным от горячего пара. Проведя по нему рукой, Мила глянула на своё отражение. Из зеркала на неё смотрели большие испуганные глаза, и лицо, усыпанное веснушками и обрамлённое мокрыми рыжими волосами, казалось фантастически жалким.
«Ведьма! — усмехнулась она сама себе. — Ну, какая из меня ведьма? Я сейчас даже вспомнить не могу, каким образом смогла увидеть верную информацию и удержать барьер. Скорее всего, это получилось потому, что Назар был рядом, из-за его силы. А у одной меня и не вышло бы ничего…»
На груди, на мокром шнурке висело латунное колечко с вязью эльфийских рун. Кольцо всевластья. Магический передатчик, обеспечивающий прямую связь ученика со своим наставником. Мила не решилась его снять, даже забираясь в ванну. А сейчас, дотронувшись до кольца рукой, она вдруг почувствовала, как качнулся под ногами пол и стены ванной поехали куда-то в стороны. Из зеркала, из мутной глади, сверкая и грохоча, прямо на неё мчался поезд. Его фары отбрасывали в пространство слепящий свет, из-под огромных колёс разлетались искры. Мила охнула и, безотчётно вцепившись рукой в мокрый бортик раковины, отшатнулась назад.
Она ясно видела, как седой машинист, от всей фигуры которого веяло леденящим ужасом, меняется в лице, глядя прямо перед собой. И как бросается к нему проводница в синей форменной куртке — судорожным жестом хватает за плечо, потом обнимает за шею, что-то кричит прямо на ухо. Поезд грохочет так, что слов не разобрать, но Мила слышит: «Это Вестник! Тормози!!!» А потом, сквозь кошмарный скрежет колёс и звон разбитого стекла, она отчётливо видит лицо проводницы… и слышит собственный визг, доносящийся словно из другой реальности. «Стрелка! Переведи стрелку!» Лобовое стекло поезда осыпается звёздным дождём, и щёку девушки в синей форме перечёркивает кровавая полоса. А на приборной панели, мигающей красным, сквозь осколки разбитого стекла прорастают голубые незабудки…
В этот момент дверь ванной распахнулась, и Мила, обернувшись так резко, что едва не поскользнулась на мокрой плитке пола, с размаху ткнулась лицом в грудь Назара.
— Что случилось? Ты не поранилась?
Он прижал её к себе так крепко, что она ощутила его взволнованное дыхание и сумасшедший стук сердца. «Стрелка! Стрелка!» — всё ещё звенело в ушах.
— Небесный Поезд…
Мила чувствовала, как от пережитого шока тело становится мягким и медленным, не позволяющим отстраниться и разжать рук, судорожно сомкнутых за спиной друга. А Назар гладил её по мокрым волосам, по голым плечам, не скрытым полотенцем, и успокаивал:
— Зеркало разбилось — ерунда. Главное, что с тобой всё в порядке. Это было видение, да? Пойдём, чаю выпьешь — он ещё не остыл. Пойдём.
Она едва доплелась на ватных ногах до комнаты и, рухнув на пол, на разложенный спальник, прислонилась спиной к стене. От спальника приятно пахло костром, а от чая, который заботливо протянул ей Назар, земляникой. Сердце всё ещё взволнованно прыгало в груди, и руки, державшие чашку, мелко дрожали, но Мила всё-таки улыбнулась и, посмотрев прямо в лицо своему наставнику, произнесла:
— Где-то в вашем городе должна быть остановка поезда для мёртвых. Станция Китеж.
Услышав это, Назар сильно побледнел.
— Кажется, началось… — пробормотал он задумчиво и, помолчав, добавил: — Летом наш музей будет проводить раскопки рядом с городом, на холмах. Но это не совсем про археологию, там другая причина... Дело непростое, твоя помощь нам с Итилем могла бы здорово пригодиться. А твой магический дар развивается не по дням, а по часам, один сегодняшний день чего стоит! Хочешь с нами?
Мила вдруг почувствовала, что именно должна ответить. Не поняла, не сообразила, а именно почувствовала — словно щёлкнул внутри невидимый переключатель, рождая неуловимый, лёгкий импульс, который, тем не менее, она могла очень ясно осознать. Да, именно повинуясь этому импульсу, она сегодня предсказывала разные события и держала магический барьер, установленный её наставником. Именно благодаря этому чувству смогла увидеть в зеркале Небесный Поезд. И теперь она знает, как вызвать этот импульс снова! Она может это сделать сама! Просто невероятно…
— Это не обсуждается, — произнесла Мила торжественно, и Назар, весело фыркнув в ответ, протянул ей конфету.
Июнь выдался тёплым и сухим, и погода оказалась, пожалуй, единственным фактором, который Ласа безоговорочно радовал. Выпускные экзамены были в самом разгаре, так что бегать между учебными корпусами со стопками книг и тетрадей было намного приятнее по сухому асфальту и без зонта. А на раскопе и того лучше: сейчас даже представлять не хотелось, как бы они тут стали возиться с лопатами в ямах, наполненных липкой глинистой грязью. Но что касается всего остального…
Прислонив лопату к отвесно стёсанной стенке бугра, Лас снял с головы косынку и вытер мокрое лицо.
— Сейчас бы в речку… Алиэ, сколько нам тут ещё торчать?
— Ещё полчасика потерпите, — отозвалась Наташа.
Она сидела, опершись спиной о ствол старой лозы, почти до земли свесившей корявые ветви с растрескавшейся корой, и, держа на коленях полевой журнал, обобщала данные с основного раскопа. Сейчас там под руководством Эльнары и Мирославы трудились студенты, а Лас, Сэм и Алиэ должны были создавать видимость работы здесь — на том самом месте, где ещё в девятнадцатом веке сильный оползень полностью разрушил средневековую часовню.
Мила с помощью своего дара указала точное место, но, сверив его с картой, на которой был обозначен геологический разлом, Итиль решил пока не рисковать и велел тянуть время, сколько это будет возможно. Поэтому сейчас Лас и Сэм создавали видимость работы, филигранно обтёсывая склон бугра, но ни на метр не углубляясь в землю.
Семён тоже отставил свою лопату и окинул удовлетворённым взглядом солидную кучу камней, якобы накопанных здесь, но на самом деле принесённых с основного раскопа и с берега реки.
— Красота! — заметил он. — Но я бы лучше со студентами потусил. На городище всяко веселее.
— Ага, там весело, — подтвердила Наташа. — Вчера нашли два браслета, перстень и льячку. Лас, жалко тебя не было!
Эльфёнок вздохнул с явным сожалением.
— Ну, что поделать. Зато все экзамены сдал, теперь только диплом остался. Кстати, — добавил он, встрепенувшись. — Сэм, что у тебя за история вчера произошла? Я от ребят краем уха слышал, что ты поругался с «главным по тарелочкам»?
Семён хмыкнул и сплюнул сквозь зубы. «Главным по тарелочкам» они между собой называли того самого московского чиновника, который искал здесь вход в иные миры. На самом деле его звали Владимир Васильевич, но друзья так обращались к нему только в личной беседе, а за глаза всегда именовали этим слегка презрительным прозвищем.
— Поругаться не поругался, просто отказал. Жёстко.
Наташа ехидно хихикнула на эти слова, а Сэм продолжил, брезгливо скривив губы:
— Он мне денег предлагал, представляешь? За такую мерзость… Выбрал момент, когда Ярика не было поблизости, отводит меня в сторону и говорит: «Ты ведь здесь фактически помощник начальника экспедиции, так? А почему ваш старший оплату тебе положил, как простому рабочему?» Я чуть было не ляпнул: «Не твоё собачье дело», — хорошо, вовремя прикусил язык. А он: «Понимаю, у вас свои отношения, и тем, что прошло по музейным бумагам, я уже не распоряжаюсь. Но у меня такое чувство, что Ярослав не совсем откровенен со мной насчёт результатов поиска часовни. Если бы ты смог проверить это, я бы тоже в долгу не остался».
Услышав это, Лас только присвистнул:
— Офигеть! — и нервно рассмеялся.
Что касается распределения выделенных на экспедицию денег, то этим вопросом занималась Анна Валентиновна. Ярослав только передал ей список участников с пометками об их заданиях и количестве времени, которое каждый должен отработать по договору. Из-за выпускных экзаменов в университете Лас официально не смог взять на себя обязанность помощника начальника экспедиции, и они с Сэмом ещё в самом начале решили, что эту работу будут выполнять вместе. Но поскольку Лас периодически уезжал из лагеря в город, а Сэм находился там постоянно, то «главный по тарелочкам» решил, что менестрель по всем статьям подходит на роль обиженного «второго», и предложил ему шпионить за своим лучшим другом.
— Всё, отпускай.
Ведьма разжала ладонь, и Катя, почуяв свободу, бросилась к своему товарищу. Остатки барьера окончательно растворились в ночном воздухе.
— Сколько у нас времени? — спросил Назар, всё ещё кашляя. Мила, наконец, выдохнула с некоторым облегчением. Проведя дрожащей рукой по его щеке, она опустила взгляд на свои пальцы, на которых остались чёрные пятна копоти, и задумчиво произнесла:
— Минут пятнадцать ещё есть. Вся компания подвалит сюда не раньше, чем с того края парка станет заметен пожар.
Лас на это только усмехнулся.
— Отлично. Через пятнадцать минут здесь будет ещё и полиция. Зря я, что ли, дядьке оперу прикурить давал?
И он щёлкнул зажигалкой. Маленькая золотая искра, сорвавшись с руки Солнечного эльфа, взметнулась ввысь и растворилась в тёмных ветвях тополей. Почти тотчас же со стороны аллеи послышались знакомые шаги, и Лас, радостно улыбаясь, бросился навстречу.
— Итиль, ты как всегда вовремя!
Это действительно был Ярослав. Подойдя ближе, он остановился на границе света, который отбрасывало пламя пожара, и, внимательно оглядевшись вокруг, произнёс:
— Нет, опоздал немного. Арвен подбросила меня до парка, а сама отправилась к своим на ту сторону. Так что мне пришлось ориентироваться на барьер. Твоя работа?
Лас снова почувствовал, что его прямо распирает от гордости.
— Ставил я, а держала Мила. Круто, да?
— Руа бы вам обоим надавала по шее за такую беспечность, — усмехнулся Итиль. — Почему меня не позвал на подстраховку? Что с мелкими?
Слегка покрасневшая Мила смущённо захихикала. С появлением Ярослава напряжение, которое она всё ещё ощущала после всплеска своего магического дара, растаяло окончательно, и ведьма, поёжившись, наконец, убрала амулет под одежду и застегнула куртку.
— Девочка просто напугана, — сказал Лас. — А пацан, похоже, под наркотой, и траванулся угарным газом. Но я уже вызвал полицию и скорую.
Итиль кивнул, давая понять, что видел золотую искру Ласа, отправленную с известием к полицейскому патрулю.
— Тогда уходим отсюда. Без нас разберутся.
Действительно, медлить было нельзя. Развалины полыхали вовсю, и огонь, должно быть, уже был виден на другой стороне парка, где местные пацаны выясняли отношения с байкерами. Через несколько минут здесь соберётся толпа народу, подъедет полиция и скорая, и начнётся страшная суматоха. А Лас обещал Кате вытащить её из этой передряги без последствий. Именно поэтому Итиль сейчас здесь: без его помощи даже Анариэ не под силу изменить чью-либо судьбу. Лунный рыцарь уже не раз делал это, и сейчас стоило полностью довериться ему.
Мила позвала Катю, и Ярослав, набросив на всю компанию свой Лориэнский Плащ — покров невидимой защиты, увёл друзей подальше от места происшествия.
Завтра эта школьница проснётся уже другим человеком. Её товарищи даже не вспомнят о том, что она вместе с ними прыгала на дискотеке и курила траву, а родители в разговоре с участковым будут уверенно говорить, что их дочь по вечерам ходила в школу, на факультатив по истории. И молодой преподаватель, Назар Александрович, конечно же, это подтвердит.
Часть 8
Дверь в её сказку открылась, но Мила всё никак не могла в это поверить. Ей казалось, что она по-прежнему стоит на пороге, не решаясь переступить заветную черту.
Ярослав проводил их до самого дома. Они с Назаром шли рядом, плечом к плечу, тихо и буднично разговаривая о музейных делах, и Мила смотрела на это со смесью восхищения и горечи. За всю дорогу эльфы не обмолвились ни единым словом о сегодняшних событиях, словно и не было ничего, словно они возвращались с обыкновенной праздничной прогулки по городу. Но на лице Назара всё ещё темнели основательно размазанные пятна копоти, и его куртка тоже здорово пострадала от огня и гари.
«Они привыкли… — думала Мила, едва сдерживая слёзы. — Как можно привыкнуть к этому? Как?!»
Разумеется, она была благодарна Назару не только за то, что он не оттолкнул её, когда она просилась к нему в ученики. Но также и за то, что сейчас он не жалеет её, как девчонку, и не сюсюкает, как с маленькой. Он очень терпелив и много занимается с ней — и в теории, и на практике, в реальной жизни. Раньше Мила даже представить себе не могла, что обычный мир для магов выглядит настолько по-другому. Наверное, она была просто к этому не готова…
— Поздравляю, Лас. Твоя ученица — это что-то потрясающее!
Мила вздрогнула: Ярослав, одобрительно улыбаясь, смотрел прямо на неё, и его глаза сверкали, как настоящие звёзды. Назар рассмеялся. Они уже стояли у калитки его дома. Пора было прощаться.
— Ну да, Мила молодец! — с нескрываемой гордостью сказал Назар, доставая из кармана ключи. — Честно говоря, я боялся, что ты не удержишь барьер. В первый раз всё-таки, — добавил он, повернувшись к ней.
Улыбка Назара была просто ослепительной. Мила смущённо и радостно зажмурилась. Конечно, она никогда не решится сказать ему о том, почему в ней сегодня включились все скрытые резервы, и она справилась с заданием, к которому, по сути, была ещё не готова.
Мила продолжала думать об этом весь вечер: за ужином в полутёмной кухне, и потом, когда они вместе поднялись в комнату Назара, прихватив с собой чай и сладости. Она улыбалась, слыша, как её наставник — крутой парень и сильный маг — сокрушается, словно школьник:
— Блин, куртку теперь только выбросить… Что бы такое завтра соврать, когда мама это увидит?
— Скажи правду: человека спасал из пожара.
— Так она и поверит, ага. И вообще, родителям лучше не знать, что мы были там, где пожар… А, придумал! Скажу, на улице петарды взрывали, в меня случайно прилетело.
Мила весело смеялась, а внутри тревожным эхом всё ещё отзывалась мысль о том, как сильно она испугалась за него тогда…
Назар уступил ей свою кровать, а сам, вытащив из стенного шкафа видавший виды походный рюкзак, принялся раскатывать на полу спальник. Пока он готовил постели, Мила пошла в ванную.
Коттедж, где жила семья Назара, был большим, а по сравнению с её маленькой хрущёвской квартирой даже огромным. Взрослые предлагали выделить для гостьи отдельную комнату, но Назар решительно отказался, мотивируя это тем, что если они разбегутся по разным углам, то и поговорить будет некогда. Мила видела, как он покраснел, заметив понимающую улыбку своей мамы. Впрочем, ей самой в тот момент стало немного неловко, но ведь не станешь никому объяснять, что они — просто друзья, и им действительно нужно о многом побеседовать.
Назар казался Миле не просто классным, а совершенно невероятным. И именно поэтому она не хотела допускать и мысли о том, что между ними могут завязаться отношения. Дружба — это святое, она не заканчивается, даже если между друзьями возникают разногласия. А любовь… Мила вздохнула, совсем некстати вспомнив о том, о чём вспоминать не хотелось, и, завернувшись в большое полотенце, вылезла из ванной.
Над раковиной висело зеркало со светильником, которое сейчас было мутным от горячего пара. Проведя по нему рукой, Мила глянула на своё отражение. Из зеркала на неё смотрели большие испуганные глаза, и лицо, усыпанное веснушками и обрамлённое мокрыми рыжими волосами, казалось фантастически жалким.
«Ведьма! — усмехнулась она сама себе. — Ну, какая из меня ведьма? Я сейчас даже вспомнить не могу, каким образом смогла увидеть верную информацию и удержать барьер. Скорее всего, это получилось потому, что Назар был рядом, из-за его силы. А у одной меня и не вышло бы ничего…»
На груди, на мокром шнурке висело латунное колечко с вязью эльфийских рун. Кольцо всевластья. Магический передатчик, обеспечивающий прямую связь ученика со своим наставником. Мила не решилась его снять, даже забираясь в ванну. А сейчас, дотронувшись до кольца рукой, она вдруг почувствовала, как качнулся под ногами пол и стены ванной поехали куда-то в стороны. Из зеркала, из мутной глади, сверкая и грохоча, прямо на неё мчался поезд. Его фары отбрасывали в пространство слепящий свет, из-под огромных колёс разлетались искры. Мила охнула и, безотчётно вцепившись рукой в мокрый бортик раковины, отшатнулась назад.
Она ясно видела, как седой машинист, от всей фигуры которого веяло леденящим ужасом, меняется в лице, глядя прямо перед собой. И как бросается к нему проводница в синей форменной куртке — судорожным жестом хватает за плечо, потом обнимает за шею, что-то кричит прямо на ухо. Поезд грохочет так, что слов не разобрать, но Мила слышит: «Это Вестник! Тормози!!!» А потом, сквозь кошмарный скрежет колёс и звон разбитого стекла, она отчётливо видит лицо проводницы… и слышит собственный визг, доносящийся словно из другой реальности. «Стрелка! Переведи стрелку!» Лобовое стекло поезда осыпается звёздным дождём, и щёку девушки в синей форме перечёркивает кровавая полоса. А на приборной панели, мигающей красным, сквозь осколки разбитого стекла прорастают голубые незабудки…
В этот момент дверь ванной распахнулась, и Мила, обернувшись так резко, что едва не поскользнулась на мокрой плитке пола, с размаху ткнулась лицом в грудь Назара.
— Что случилось? Ты не поранилась?
Он прижал её к себе так крепко, что она ощутила его взволнованное дыхание и сумасшедший стук сердца. «Стрелка! Стрелка!» — всё ещё звенело в ушах.
— Небесный Поезд…
Мила чувствовала, как от пережитого шока тело становится мягким и медленным, не позволяющим отстраниться и разжать рук, судорожно сомкнутых за спиной друга. А Назар гладил её по мокрым волосам, по голым плечам, не скрытым полотенцем, и успокаивал:
— Зеркало разбилось — ерунда. Главное, что с тобой всё в порядке. Это было видение, да? Пойдём, чаю выпьешь — он ещё не остыл. Пойдём.
Она едва доплелась на ватных ногах до комнаты и, рухнув на пол, на разложенный спальник, прислонилась спиной к стене. От спальника приятно пахло костром, а от чая, который заботливо протянул ей Назар, земляникой. Сердце всё ещё взволнованно прыгало в груди, и руки, державшие чашку, мелко дрожали, но Мила всё-таки улыбнулась и, посмотрев прямо в лицо своему наставнику, произнесла:
— Где-то в вашем городе должна быть остановка поезда для мёртвых. Станция Китеж.
Услышав это, Назар сильно побледнел.
— Кажется, началось… — пробормотал он задумчиво и, помолчав, добавил: — Летом наш музей будет проводить раскопки рядом с городом, на холмах. Но это не совсем про археологию, там другая причина... Дело непростое, твоя помощь нам с Итилем могла бы здорово пригодиться. А твой магический дар развивается не по дням, а по часам, один сегодняшний день чего стоит! Хочешь с нами?
Мила вдруг почувствовала, что именно должна ответить. Не поняла, не сообразила, а именно почувствовала — словно щёлкнул внутри невидимый переключатель, рождая неуловимый, лёгкий импульс, который, тем не менее, она могла очень ясно осознать. Да, именно повинуясь этому импульсу, она сегодня предсказывала разные события и держала магический барьер, установленный её наставником. Именно благодаря этому чувству смогла увидеть в зеркале Небесный Поезд. И теперь она знает, как вызвать этот импульс снова! Она может это сделать сама! Просто невероятно…
— Это не обсуждается, — произнесла Мила торжественно, и Назар, весело фыркнув в ответ, протянул ей конфету.
Глава 2. Станция Китеж
Часть 1
Июнь выдался тёплым и сухим, и погода оказалась, пожалуй, единственным фактором, который Ласа безоговорочно радовал. Выпускные экзамены были в самом разгаре, так что бегать между учебными корпусами со стопками книг и тетрадей было намного приятнее по сухому асфальту и без зонта. А на раскопе и того лучше: сейчас даже представлять не хотелось, как бы они тут стали возиться с лопатами в ямах, наполненных липкой глинистой грязью. Но что касается всего остального…
Прислонив лопату к отвесно стёсанной стенке бугра, Лас снял с головы косынку и вытер мокрое лицо.
— Сейчас бы в речку… Алиэ, сколько нам тут ещё торчать?
— Ещё полчасика потерпите, — отозвалась Наташа.
Она сидела, опершись спиной о ствол старой лозы, почти до земли свесившей корявые ветви с растрескавшейся корой, и, держа на коленях полевой журнал, обобщала данные с основного раскопа. Сейчас там под руководством Эльнары и Мирославы трудились студенты, а Лас, Сэм и Алиэ должны были создавать видимость работы здесь — на том самом месте, где ещё в девятнадцатом веке сильный оползень полностью разрушил средневековую часовню.
Мила с помощью своего дара указала точное место, но, сверив его с картой, на которой был обозначен геологический разлом, Итиль решил пока не рисковать и велел тянуть время, сколько это будет возможно. Поэтому сейчас Лас и Сэм создавали видимость работы, филигранно обтёсывая склон бугра, но ни на метр не углубляясь в землю.
Семён тоже отставил свою лопату и окинул удовлетворённым взглядом солидную кучу камней, якобы накопанных здесь, но на самом деле принесённых с основного раскопа и с берега реки.
— Красота! — заметил он. — Но я бы лучше со студентами потусил. На городище всяко веселее.
— Ага, там весело, — подтвердила Наташа. — Вчера нашли два браслета, перстень и льячку. Лас, жалко тебя не было!
Эльфёнок вздохнул с явным сожалением.
— Ну, что поделать. Зато все экзамены сдал, теперь только диплом остался. Кстати, — добавил он, встрепенувшись. — Сэм, что у тебя за история вчера произошла? Я от ребят краем уха слышал, что ты поругался с «главным по тарелочкам»?
Семён хмыкнул и сплюнул сквозь зубы. «Главным по тарелочкам» они между собой называли того самого московского чиновника, который искал здесь вход в иные миры. На самом деле его звали Владимир Васильевич, но друзья так обращались к нему только в личной беседе, а за глаза всегда именовали этим слегка презрительным прозвищем.
— Поругаться не поругался, просто отказал. Жёстко.
Наташа ехидно хихикнула на эти слова, а Сэм продолжил, брезгливо скривив губы:
— Он мне денег предлагал, представляешь? За такую мерзость… Выбрал момент, когда Ярика не было поблизости, отводит меня в сторону и говорит: «Ты ведь здесь фактически помощник начальника экспедиции, так? А почему ваш старший оплату тебе положил, как простому рабочему?» Я чуть было не ляпнул: «Не твоё собачье дело», — хорошо, вовремя прикусил язык. А он: «Понимаю, у вас свои отношения, и тем, что прошло по музейным бумагам, я уже не распоряжаюсь. Но у меня такое чувство, что Ярослав не совсем откровенен со мной насчёт результатов поиска часовни. Если бы ты смог проверить это, я бы тоже в долгу не остался».
Услышав это, Лас только присвистнул:
— Офигеть! — и нервно рассмеялся.
Что касается распределения выделенных на экспедицию денег, то этим вопросом занималась Анна Валентиновна. Ярослав только передал ей список участников с пометками об их заданиях и количестве времени, которое каждый должен отработать по договору. Из-за выпускных экзаменов в университете Лас официально не смог взять на себя обязанность помощника начальника экспедиции, и они с Сэмом ещё в самом начале решили, что эту работу будут выполнять вместе. Но поскольку Лас периодически уезжал из лагеря в город, а Сэм находился там постоянно, то «главный по тарелочкам» решил, что менестрель по всем статьям подходит на роль обиженного «второго», и предложил ему шпионить за своим лучшим другом.
