— Ну да, — кивнул Сэм, усмехнувшись. — У меня бы не заржавело сказать, куда бы ему пойти с такими предложениями. Только ради Ярика сдержался: ему и без меня проблем хватает. Я вообще за эту экспедицию денег брать не хотел, но кое-кто, — он стрельнул глазами в сторону Наташи, — доходчиво объяснил, почему на документах обязательно должна стоять моя подпись. И пришлось смириться с неизбежностью.
— Ладно, не ворчи, маргинальная личность, — отмахнулась Алиэ. — Иначе был бы сейчас на положении нашей блондинки, никто бы тебя здесь всерьёз не воспринимал.
— Фи, сравнила тоже! — лукаво рассмеялся менестрель.
Юля, несмотря на явное неодобрение коллег из музея, проводила в экспедиции всё свободное время, включая выходные, и домой уходила только ночевать. Её попытка выпросить отпуск на время раскопок успехом не увенчалась: аргументы у директора были железные. «Извини, Юля, но отпустить тебя я никак не могу, — развела руками Анна Валентиновна. — Ярослав на поле, у Назара сессия, так что если у Клавдии Михайловны в отделе совсем не останется помощников, мы провалим важное региональное мероприятие. А ты в последние месяцы очень хорошо справлялась, так что я рассчитываю на тебя». Причины были объективными и достаточно вескими, поэтому Юля не могла открыто обвинить Анну Валентиновну в том, что она прикрывает Ярослава, хотя это было действительно так.
Однако влюблённой блондинке никто не мог запретить появляться в лагере в нерабочее время, и здесь она проявила просто неожиданную изобретательность. Через своего отца, занимавшего в городской администрации должность начальника Отдела по делам молодёжи, Юля договорилась с руководством местной газеты о том, что в качестве внештатного корреспондента будет освещать события, происходящие на раскопе. При таком положении дел начальник экспедиции Ярослав не только не мог запретить ей находиться в лагере, но и был вынужден время от времени давать интервью, общаясь с девушкой, присутствие которой приносило ему одни проблемы.
Юля совершенно не вписывалась в компанию участников экспедиции. К Наташе она относилась как к сопернице, всячески давая ей это понять. И хотя саму принцессу невозможно было вывести из себя глупыми шутками и неуместными подколами, её подруги Эльнара и Мирослава с большим трудом удерживались от того, чтобы не вытащить блондинку с территории лагеря за волосы. Конфликты девушек обычно гасили Сэм или Лас, тщательно оберегая Ярослава от всего, что не касалось непосредственно экспедиции. Итилю хватало проблем с начальством, к тому же на нём была вся организация научной работы и хозяйственных вопросов, поэтому друзья старались, как могли. Но Семён в последнее время тоже всё чаще говорил, что у него уже «дёргается глаз от этой вертихвостки», и, опасаясь, что его острый язык когда-нибудь его подведёт, засылал «парламентёром в стан врага» Милу.
Мила ладила с блондинкой на удивление хорошо. Возможно, так получалось потому, что она просто была дружелюбным и неконфликтным человеком, который не ожидает, что люди окажутся лучше, чем они есть на самом деле. А может, ей помогали её магические способности. Но, так или иначе, Мила оказалась в лагере единственной, кому удавалось спокойно и даже почти по-дружески общаться с Юлей. О чём они говорили, оставаясь наедине, Мила никому не рассказывала, даже Ласу. На прямые вопросы о том, как ей удалось уладить очередной скандал и унять очередную истерику, она лишь улыбалась и отшучивалась. Но щедро усыпанные веснушками щёки Милы при этом неизменно розовели, и Лас понимал, что его ученице часто приходится выслушивать от несдержанной на язык блондинки такие откровения, о которых Итиль не должен даже догадываться.
Время, которое было необходимо провести на раскопе, закончилось, и друзья уже собирались отправиться в лагерь на ужин, когда рядом послышались шаги и голоса. На бугор со стороны реки поднимались двое: Ярослав и «главный по тарелочкам».
— Лёгок на помине, — буркнул Сэм и, бросив мрачный взгляд на московского чиновника, снова сплюнул сквозь зубы.
Лас тоже нахмурился, но промолчал. А как только «начальники» остановились на краю раскопа, он демонстративно медленно принялся собирать инструменты, показывая тем самым, что их рабочий день подошёл к концу. Один беглый взгляд на Итиля дал эльфёнку понять, что дело плохо. Но, к счастью, кроме него этого никто не заметил: Ярослав держался уверенно и спокойно, как всегда.
— Вот, Владимир Васильевич. Работа идёт.
«Главный по тарелочкам» был высоким моложавым мужчиной под пятьдесят. Он приезжал в город на своём роскошном внедорожнике утром в субботу и уезжал вечером в воскресенье, ночевал у кого-то из местных чиновников на даче и на раскопе никогда не задерживался надолго. Одевался он почти по молодёжному, но его тёртые джинсы, разноцветные футболки и новенькие кроссовки явно были куплены не на местном рынке. Улыбка его казалась не настоящей и на фоне нарочито простых манер выглядела так, будто была искусственно приклеена к лицу. Ласу думалось, что если бы этот человек вёл себя так, как привык в Москве, на работе, на высокой должности, не пытаясь изображать жителя периферии и рубаху-парня, то общение с ним, возможно, ни у кого здесь не вызывало бы такого дискомфорта.
Остановившись на самом краю ямы рядом с кучей камней, Владимир Васильевич покивал головой:
— Вижу, вижу. За сегодня хорошо прибавилось. Насколько вы углубились, ребятки?
Услышав это панибратское «ребятки», Лас почувствовал себя так, словно рядом с ним проехались ножом по стеклу. Бросив взгляд на Семёна, он заметил, что менестрель, опустив глаза в землю, кусает губы, явно с трудом удерживаясь от того, чтобы что-нибудь случайно не сказать. Сам эльфёнок тоже не испытывал ни малейшего желания разговаривать с чиновником.
— На два метра, — бодро отрапортовала Наташа недрогнувшим голосом. Она уже выбралась из-под лозы и, зажав под мышкой полевой журнал, сейчас стояла по стойке смирно напротив «начальников», улыбаясь самой глупейшей улыбкой, на которую была способна. Лас на мгновение ощутил, как в его сердце шевельнулось восхищение: «Во даёт!»
— Хм, — усмехнулся «главный по тарелочкам», облизав девушку масляным взглядом.
Старательно делая вид, будто его это не задело, Ярослав сказал:
— Я просил ребят копать как можно осторожнее. Вы же сами видели карту: разлом находится прямо под нами. Так что мы при всём желании не можем продвигаться быстрее.
— Хм, — повторил чиновник, теперь уже задумчиво. Несколько долгих минут он внимательно оглядывал раскоп, потирая рукой гладко выбритый подбородок, а потом повернулся к Итилю и негромко заметил, глядя ему прямо в глаза:
— Я не просто видел карту, а очень внимательно её изучил. Вижу, что вы стараетесь, и это похвально: мне бы самому тоже не хотелось никаких эксцессов. Но вот что, Ярослав. Я не первый год живу на этом свете. Формально здесь не к чему придраться, только чутьё меня ещё никогда не подводило. Поэтому если до следующих выходных вы не сможете предоставить мне никаких артефактов, доказывающих то, что часовня реально существовала, я буду вынужден прекратить сотрудничество с вашим музеем.
Это была угроза. Лас внутренне ахнул, представив то, что подразумевалось под этими словами: толпа наёмных рабочих, разрывающих бугор экскаваторами. Но Ярослав даже бровью не повёл. Твёрдо выдержав испытывающий взгляд чиновника, он ответил спокойно и холодно:
— Мы сделаем всё, что от нас зависит.
«Главный по тарелочкам» покачал головой, чему-то непонятно усмехнулся и, на прощание кокетливо подмигнув Наташе, повернулся и зашагал вниз по тропинке к лагерю.
Прошло несколько минут, прежде чем все наконец выдохнули. Итиль присел на траву, больше не скрывая ни тревоги, ни усталости, и ребята окружили его. Первым молчание нарушил Сэм:
— Вот баран! Ну, почему нельзя набить ему морду?!
— Потому что он баран, — невесело усмехнулась Алиэ. — Такому человеку невозможно объяснить, что есть вещи, где ни деньги, ни связи, ни власть ничего не решают.
— Да, ему не докажешь, — кивнул Лас. — К здравому смыслу взывать бесполезно. Нужен подлинный артефакт, и у нас на это всего неделя. Итиль, что думаешь?
Ярослав только тяжело вздохнул и, подняв голову к небу, по которому лениво плыли яркие предзакатные облака, пробормотал:
— Никаких идей. Но артефакт должен найтись обязательно: у нас нет вариантов.
Когда друзья спустились на пляж, небо уже совершенно окрасилось в розовый цвет, оповещая о том, что скоро холмы накроет короткая летняя ночь. Лас предложил не идти пока в лагерь, а сначала искупаться перед ужином, и ребята с радостью поддержали эту идею. Все понимали, что пока «главный по тарелочкам» не уедет отсюда на своём джипе, им лучше не попадаться ему на глаза. Особенно Итилю. И особенно перед студентами, которые работали здесь под его руководством: авторитет начальника экспедиции должен оставаться высоким несмотря ни на что.
Вода в реке была тёплой, как парное молоко. Во время купания мысли Ласа постепенно успокоились и приняли новое направление: он вдруг понял, что очень хочет есть. В несколько широких гребков догнав Итиля, который уже добрался до середины реки, Лас окликнул его и спросил, не видел ли он, проходя по лагерю, что девушки готовили на ужин?
Итиль рассмеялся.
— Ох, как же я об этом не подумал? Вы с Сэмом, наверное, страшно голодные! Кажется, там был рыбный суп и макароны с тушёнкой.
— А ты, небось, тоже не обедал? — догадался Лас.
— Даже не помню…
— Ну, ясно!.. Давай, наперегонки?
Весело переглянувшись, эльфы сразу же рванули к берегу. Лас очень старался, но в этот раз обогнать Итиля ему не удалось. Эта игра уже стала привычной в их маленькой компании, случайно зародившись несколько лет назад, когда они вчетвером впервые отправились в эльфийский поход и, стоя лагерем у реки, больше месяца жили вместе в одной палатке. Хотя все четверо эльфов плавали хорошо, но в догонялки на воде играли только Лас и Итиль. Алиэ понимала, что ей всё равно не угнаться за парнями, а Семён берёг травмированную руку. Поэтому оба они предпочитали смотреть на шоу с берега, отчаянно визжа, хлопая и размахивая майками и полотенцами, как флагами.
Однако в этот раз веселье было испорчено самым печальным образом. У воды в позе фотомодели стояла Юля, одетая в белые шорты и короткий топ, украшенный стразами. Старательно делая вид, что не замечает присутствия Наташи, она с интересом наблюдала, как друзья резвятся в воде, а едва они выбрались на берег, обратилась к Итилю:
— Не знала, что ты так хорошо плаваешь. Спасёшь меня, если я буду тонуть?
Итиль бросил на неё взгляд, полный демонстративно мрачного безразличия, и прошёл мимо — к Алиэ, которая подавала ему футболку. Взяв из рук Сэма свою майку, Лас повернулся к блондинке и молча, с досадой, постучал пальцем по своему лбу, словно говоря: «Думай, что болтаешь, балда!». Видевший это Сэм тут же захихикал и, подмигнув растерявшейся девушке, весело похлопал её по загорелой руке:
— Утони уже, наконец, куда-нибудь. А, Юль? Хоть на время ужина. А потом я сам тебя спасу, обещаю.
После ужина Семён, верный своему обещанию, отправился развлекать — и отвлекать — Юлю. А Итиль, Лас, Алиэ и Мила потихоньку от всех нырнули в большую армейскую палатку, которую работавшие в экспедиции студенты прозвали «капитанской». Вероятно, дело было не столько в том, что в этой палатке ночевали начальник экспедиции и его ближайшие помощники, сколько в том, что в ней располагался их штаб. Планы, карты, журналы с отчётами, измерительные приборы, а также найденные археологические образцы, лопаты и провиант — всё хранилось там, разложенное по своим местам и находившееся в идеальном порядке. Ярослав с самого начала определил для всех участников экспедиции по кусочку общего дела, за который они несли ответственность, и строго спрашивал о выполнении, не допуская никакого разгильдяйства. Во всём, что касалось раскопок, любимчиков у него не было, и поблажек никому ждать не приходилось. А видя, как серьёзно настроены их старшие, студенты тоже старались не отставать, поэтому работа на основном раскопе шла достаточно бодро.
Сейчас весь народ тусил у большого костра: оттуда доносились весёлые голоса вперемежку с песнями, смехом и звуками гитары. Лас застегнул палатку изнутри и вернулся к ребятам, которые сидели вокруг раскладного стола. Небольшая походная лампа освещала разложенную посередине карту, рядом стояли кружки с чаем.
— Я тут кое о чём подумал, — сказал Лас, возвращаясь к прерванному разговору. — Почему бы не попросить помощи у наших наставников? Ситуация слишком серьёзная.
— Я тоже думал об этом, — откликнулся Итиль. — Но вряд ли они нам чем-то сейчас помогут. Мы ещё ничего не выяснили, и пока нет никакой конкретной проблемы, которая требовала бы срочного вмешательства Фроди, Руа и Андрея. А самодурство «главного по тарелочкам» — не магия, поэтому нам в этом вопросе тоже пока надо действовать обычными методами.
Алиэ скептически покачала головой.
— Бодаться с чиновником такого уровня? С нашей стороны это было бы слишком самоуверенно.
— Нет, зачем бодаться, — поспешил успокоить её Итиль. — Такую войну мы не потянем в любом случае. Но было бы здорово, если бы нашёлся вариант отвлечь его внимание. Занять его чем-нибудь несущественным… не знаю. Игрушку какую-то найти.
Пристально глянув на друга, Лас с сомнением в голосе заметил:
— Ну, допустим. А потом? Даже если этот вариант сработает, то всё равно ненадолго. У нас ведь нет никакой стратегии. Наша цель — сделать так, чтобы «главный по тарелочкам» навсегда отказался от идеи искать здесь своё НЛО. И уехал отсюда нафиг. А для этого мы сами должны ясно представлять, что случится, если вход в иные миры вдруг будет обнаружен. Может, конечно, это всё городские байки, а на самом деле ничего нет. Но если есть? И что тогда?
— Мне кажется, это не байки, — вступила в разговор Мила. Она произнесла эти слова очень тихо и словно бы неуверенно, но ребята сразу оживились:
— Ты так думаешь? Ты что-то чувствуешь? Ты что-то видела?
Слегка смутившись от такого пристального внимания, Мила опустила глаза.
— Ну… нет, ничего нового. Только мне не даёт покоя тот поезд. Я вам рассказывала. И проводница… — Мила вдруг осеклась, бросив быстрый взгляд из-под ресниц в сторону Наташи, но тут же, спохватившись, пояснила: — Наташ, помнишь, ты меня конфетами угощала? Когда у Семёна весной был квартирник? Мне кажется, у той проводницы на куртке были точно такие же незабудки, как на фантиках. Я тогда решила: какое смешное совпадение! А сейчас отчего-то стало не по себе, когда об этом вспомнила.
Алиэ вздрогнула, сразу с тревогой повернувшись к Итилю. А он молчал и, опустив голову, разглядывал блики на поверхности чая в своей чашке. Казалось, что Лунный рыцарь что-то напряжённо обдумывает, но Лас был готов поклясться, что в данный момент его друг очень сильно растерян. Они явно вышли на верный след, но сейчас, при девушках, обсуждение этого вопроса стоило прекратить, и эльфёнок поспешно сказал, прервав неловкое молчание:
— Ладно, оставим это пока. Давайте лучше подумаем, чем можно отвлечь «главного по тарелочкам». Мила, ты можешь по карте определить, нет ли тут поблизости какого-нибудь предмета из той часовни, который мы могли бы откопать? Что-то из утвари, железные оклады икон или кресты, например.
— Ладно, не ворчи, маргинальная личность, — отмахнулась Алиэ. — Иначе был бы сейчас на положении нашей блондинки, никто бы тебя здесь всерьёз не воспринимал.
— Фи, сравнила тоже! — лукаво рассмеялся менестрель.
Юля, несмотря на явное неодобрение коллег из музея, проводила в экспедиции всё свободное время, включая выходные, и домой уходила только ночевать. Её попытка выпросить отпуск на время раскопок успехом не увенчалась: аргументы у директора были железные. «Извини, Юля, но отпустить тебя я никак не могу, — развела руками Анна Валентиновна. — Ярослав на поле, у Назара сессия, так что если у Клавдии Михайловны в отделе совсем не останется помощников, мы провалим важное региональное мероприятие. А ты в последние месяцы очень хорошо справлялась, так что я рассчитываю на тебя». Причины были объективными и достаточно вескими, поэтому Юля не могла открыто обвинить Анну Валентиновну в том, что она прикрывает Ярослава, хотя это было действительно так.
Однако влюблённой блондинке никто не мог запретить появляться в лагере в нерабочее время, и здесь она проявила просто неожиданную изобретательность. Через своего отца, занимавшего в городской администрации должность начальника Отдела по делам молодёжи, Юля договорилась с руководством местной газеты о том, что в качестве внештатного корреспондента будет освещать события, происходящие на раскопе. При таком положении дел начальник экспедиции Ярослав не только не мог запретить ей находиться в лагере, но и был вынужден время от времени давать интервью, общаясь с девушкой, присутствие которой приносило ему одни проблемы.
Юля совершенно не вписывалась в компанию участников экспедиции. К Наташе она относилась как к сопернице, всячески давая ей это понять. И хотя саму принцессу невозможно было вывести из себя глупыми шутками и неуместными подколами, её подруги Эльнара и Мирослава с большим трудом удерживались от того, чтобы не вытащить блондинку с территории лагеря за волосы. Конфликты девушек обычно гасили Сэм или Лас, тщательно оберегая Ярослава от всего, что не касалось непосредственно экспедиции. Итилю хватало проблем с начальством, к тому же на нём была вся организация научной работы и хозяйственных вопросов, поэтому друзья старались, как могли. Но Семён в последнее время тоже всё чаще говорил, что у него уже «дёргается глаз от этой вертихвостки», и, опасаясь, что его острый язык когда-нибудь его подведёт, засылал «парламентёром в стан врага» Милу.
Мила ладила с блондинкой на удивление хорошо. Возможно, так получалось потому, что она просто была дружелюбным и неконфликтным человеком, который не ожидает, что люди окажутся лучше, чем они есть на самом деле. А может, ей помогали её магические способности. Но, так или иначе, Мила оказалась в лагере единственной, кому удавалось спокойно и даже почти по-дружески общаться с Юлей. О чём они говорили, оставаясь наедине, Мила никому не рассказывала, даже Ласу. На прямые вопросы о том, как ей удалось уладить очередной скандал и унять очередную истерику, она лишь улыбалась и отшучивалась. Но щедро усыпанные веснушками щёки Милы при этом неизменно розовели, и Лас понимал, что его ученице часто приходится выслушивать от несдержанной на язык блондинки такие откровения, о которых Итиль не должен даже догадываться.
Время, которое было необходимо провести на раскопе, закончилось, и друзья уже собирались отправиться в лагерь на ужин, когда рядом послышались шаги и голоса. На бугор со стороны реки поднимались двое: Ярослав и «главный по тарелочкам».
— Лёгок на помине, — буркнул Сэм и, бросив мрачный взгляд на московского чиновника, снова сплюнул сквозь зубы.
Лас тоже нахмурился, но промолчал. А как только «начальники» остановились на краю раскопа, он демонстративно медленно принялся собирать инструменты, показывая тем самым, что их рабочий день подошёл к концу. Один беглый взгляд на Итиля дал эльфёнку понять, что дело плохо. Но, к счастью, кроме него этого никто не заметил: Ярослав держался уверенно и спокойно, как всегда.
— Вот, Владимир Васильевич. Работа идёт.
«Главный по тарелочкам» был высоким моложавым мужчиной под пятьдесят. Он приезжал в город на своём роскошном внедорожнике утром в субботу и уезжал вечером в воскресенье, ночевал у кого-то из местных чиновников на даче и на раскопе никогда не задерживался надолго. Одевался он почти по молодёжному, но его тёртые джинсы, разноцветные футболки и новенькие кроссовки явно были куплены не на местном рынке. Улыбка его казалась не настоящей и на фоне нарочито простых манер выглядела так, будто была искусственно приклеена к лицу. Ласу думалось, что если бы этот человек вёл себя так, как привык в Москве, на работе, на высокой должности, не пытаясь изображать жителя периферии и рубаху-парня, то общение с ним, возможно, ни у кого здесь не вызывало бы такого дискомфорта.
Остановившись на самом краю ямы рядом с кучей камней, Владимир Васильевич покивал головой:
— Вижу, вижу. За сегодня хорошо прибавилось. Насколько вы углубились, ребятки?
Услышав это панибратское «ребятки», Лас почувствовал себя так, словно рядом с ним проехались ножом по стеклу. Бросив взгляд на Семёна, он заметил, что менестрель, опустив глаза в землю, кусает губы, явно с трудом удерживаясь от того, чтобы что-нибудь случайно не сказать. Сам эльфёнок тоже не испытывал ни малейшего желания разговаривать с чиновником.
— На два метра, — бодро отрапортовала Наташа недрогнувшим голосом. Она уже выбралась из-под лозы и, зажав под мышкой полевой журнал, сейчас стояла по стойке смирно напротив «начальников», улыбаясь самой глупейшей улыбкой, на которую была способна. Лас на мгновение ощутил, как в его сердце шевельнулось восхищение: «Во даёт!»
— Хм, — усмехнулся «главный по тарелочкам», облизав девушку масляным взглядом.
Старательно делая вид, будто его это не задело, Ярослав сказал:
— Я просил ребят копать как можно осторожнее. Вы же сами видели карту: разлом находится прямо под нами. Так что мы при всём желании не можем продвигаться быстрее.
— Хм, — повторил чиновник, теперь уже задумчиво. Несколько долгих минут он внимательно оглядывал раскоп, потирая рукой гладко выбритый подбородок, а потом повернулся к Итилю и негромко заметил, глядя ему прямо в глаза:
— Я не просто видел карту, а очень внимательно её изучил. Вижу, что вы стараетесь, и это похвально: мне бы самому тоже не хотелось никаких эксцессов. Но вот что, Ярослав. Я не первый год живу на этом свете. Формально здесь не к чему придраться, только чутьё меня ещё никогда не подводило. Поэтому если до следующих выходных вы не сможете предоставить мне никаких артефактов, доказывающих то, что часовня реально существовала, я буду вынужден прекратить сотрудничество с вашим музеем.
Это была угроза. Лас внутренне ахнул, представив то, что подразумевалось под этими словами: толпа наёмных рабочих, разрывающих бугор экскаваторами. Но Ярослав даже бровью не повёл. Твёрдо выдержав испытывающий взгляд чиновника, он ответил спокойно и холодно:
— Мы сделаем всё, что от нас зависит.
«Главный по тарелочкам» покачал головой, чему-то непонятно усмехнулся и, на прощание кокетливо подмигнув Наташе, повернулся и зашагал вниз по тропинке к лагерю.
Прошло несколько минут, прежде чем все наконец выдохнули. Итиль присел на траву, больше не скрывая ни тревоги, ни усталости, и ребята окружили его. Первым молчание нарушил Сэм:
— Вот баран! Ну, почему нельзя набить ему морду?!
— Потому что он баран, — невесело усмехнулась Алиэ. — Такому человеку невозможно объяснить, что есть вещи, где ни деньги, ни связи, ни власть ничего не решают.
— Да, ему не докажешь, — кивнул Лас. — К здравому смыслу взывать бесполезно. Нужен подлинный артефакт, и у нас на это всего неделя. Итиль, что думаешь?
Ярослав только тяжело вздохнул и, подняв голову к небу, по которому лениво плыли яркие предзакатные облака, пробормотал:
— Никаких идей. Но артефакт должен найтись обязательно: у нас нет вариантов.
Часть 2
Когда друзья спустились на пляж, небо уже совершенно окрасилось в розовый цвет, оповещая о том, что скоро холмы накроет короткая летняя ночь. Лас предложил не идти пока в лагерь, а сначала искупаться перед ужином, и ребята с радостью поддержали эту идею. Все понимали, что пока «главный по тарелочкам» не уедет отсюда на своём джипе, им лучше не попадаться ему на глаза. Особенно Итилю. И особенно перед студентами, которые работали здесь под его руководством: авторитет начальника экспедиции должен оставаться высоким несмотря ни на что.
Вода в реке была тёплой, как парное молоко. Во время купания мысли Ласа постепенно успокоились и приняли новое направление: он вдруг понял, что очень хочет есть. В несколько широких гребков догнав Итиля, который уже добрался до середины реки, Лас окликнул его и спросил, не видел ли он, проходя по лагерю, что девушки готовили на ужин?
Итиль рассмеялся.
— Ох, как же я об этом не подумал? Вы с Сэмом, наверное, страшно голодные! Кажется, там был рыбный суп и макароны с тушёнкой.
— А ты, небось, тоже не обедал? — догадался Лас.
— Даже не помню…
— Ну, ясно!.. Давай, наперегонки?
Весело переглянувшись, эльфы сразу же рванули к берегу. Лас очень старался, но в этот раз обогнать Итиля ему не удалось. Эта игра уже стала привычной в их маленькой компании, случайно зародившись несколько лет назад, когда они вчетвером впервые отправились в эльфийский поход и, стоя лагерем у реки, больше месяца жили вместе в одной палатке. Хотя все четверо эльфов плавали хорошо, но в догонялки на воде играли только Лас и Итиль. Алиэ понимала, что ей всё равно не угнаться за парнями, а Семён берёг травмированную руку. Поэтому оба они предпочитали смотреть на шоу с берега, отчаянно визжа, хлопая и размахивая майками и полотенцами, как флагами.
Однако в этот раз веселье было испорчено самым печальным образом. У воды в позе фотомодели стояла Юля, одетая в белые шорты и короткий топ, украшенный стразами. Старательно делая вид, что не замечает присутствия Наташи, она с интересом наблюдала, как друзья резвятся в воде, а едва они выбрались на берег, обратилась к Итилю:
— Не знала, что ты так хорошо плаваешь. Спасёшь меня, если я буду тонуть?
Итиль бросил на неё взгляд, полный демонстративно мрачного безразличия, и прошёл мимо — к Алиэ, которая подавала ему футболку. Взяв из рук Сэма свою майку, Лас повернулся к блондинке и молча, с досадой, постучал пальцем по своему лбу, словно говоря: «Думай, что болтаешь, балда!». Видевший это Сэм тут же захихикал и, подмигнув растерявшейся девушке, весело похлопал её по загорелой руке:
— Утони уже, наконец, куда-нибудь. А, Юль? Хоть на время ужина. А потом я сам тебя спасу, обещаю.
После ужина Семён, верный своему обещанию, отправился развлекать — и отвлекать — Юлю. А Итиль, Лас, Алиэ и Мила потихоньку от всех нырнули в большую армейскую палатку, которую работавшие в экспедиции студенты прозвали «капитанской». Вероятно, дело было не столько в том, что в этой палатке ночевали начальник экспедиции и его ближайшие помощники, сколько в том, что в ней располагался их штаб. Планы, карты, журналы с отчётами, измерительные приборы, а также найденные археологические образцы, лопаты и провиант — всё хранилось там, разложенное по своим местам и находившееся в идеальном порядке. Ярослав с самого начала определил для всех участников экспедиции по кусочку общего дела, за который они несли ответственность, и строго спрашивал о выполнении, не допуская никакого разгильдяйства. Во всём, что касалось раскопок, любимчиков у него не было, и поблажек никому ждать не приходилось. А видя, как серьёзно настроены их старшие, студенты тоже старались не отставать, поэтому работа на основном раскопе шла достаточно бодро.
Сейчас весь народ тусил у большого костра: оттуда доносились весёлые голоса вперемежку с песнями, смехом и звуками гитары. Лас застегнул палатку изнутри и вернулся к ребятам, которые сидели вокруг раскладного стола. Небольшая походная лампа освещала разложенную посередине карту, рядом стояли кружки с чаем.
— Я тут кое о чём подумал, — сказал Лас, возвращаясь к прерванному разговору. — Почему бы не попросить помощи у наших наставников? Ситуация слишком серьёзная.
— Я тоже думал об этом, — откликнулся Итиль. — Но вряд ли они нам чем-то сейчас помогут. Мы ещё ничего не выяснили, и пока нет никакой конкретной проблемы, которая требовала бы срочного вмешательства Фроди, Руа и Андрея. А самодурство «главного по тарелочкам» — не магия, поэтому нам в этом вопросе тоже пока надо действовать обычными методами.
Алиэ скептически покачала головой.
— Бодаться с чиновником такого уровня? С нашей стороны это было бы слишком самоуверенно.
— Нет, зачем бодаться, — поспешил успокоить её Итиль. — Такую войну мы не потянем в любом случае. Но было бы здорово, если бы нашёлся вариант отвлечь его внимание. Занять его чем-нибудь несущественным… не знаю. Игрушку какую-то найти.
Пристально глянув на друга, Лас с сомнением в голосе заметил:
— Ну, допустим. А потом? Даже если этот вариант сработает, то всё равно ненадолго. У нас ведь нет никакой стратегии. Наша цель — сделать так, чтобы «главный по тарелочкам» навсегда отказался от идеи искать здесь своё НЛО. И уехал отсюда нафиг. А для этого мы сами должны ясно представлять, что случится, если вход в иные миры вдруг будет обнаружен. Может, конечно, это всё городские байки, а на самом деле ничего нет. Но если есть? И что тогда?
— Мне кажется, это не байки, — вступила в разговор Мила. Она произнесла эти слова очень тихо и словно бы неуверенно, но ребята сразу оживились:
— Ты так думаешь? Ты что-то чувствуешь? Ты что-то видела?
Слегка смутившись от такого пристального внимания, Мила опустила глаза.
— Ну… нет, ничего нового. Только мне не даёт покоя тот поезд. Я вам рассказывала. И проводница… — Мила вдруг осеклась, бросив быстрый взгляд из-под ресниц в сторону Наташи, но тут же, спохватившись, пояснила: — Наташ, помнишь, ты меня конфетами угощала? Когда у Семёна весной был квартирник? Мне кажется, у той проводницы на куртке были точно такие же незабудки, как на фантиках. Я тогда решила: какое смешное совпадение! А сейчас отчего-то стало не по себе, когда об этом вспомнила.
Алиэ вздрогнула, сразу с тревогой повернувшись к Итилю. А он молчал и, опустив голову, разглядывал блики на поверхности чая в своей чашке. Казалось, что Лунный рыцарь что-то напряжённо обдумывает, но Лас был готов поклясться, что в данный момент его друг очень сильно растерян. Они явно вышли на верный след, но сейчас, при девушках, обсуждение этого вопроса стоило прекратить, и эльфёнок поспешно сказал, прервав неловкое молчание:
— Ладно, оставим это пока. Давайте лучше подумаем, чем можно отвлечь «главного по тарелочкам». Мила, ты можешь по карте определить, нет ли тут поблизости какого-нибудь предмета из той часовни, который мы могли бы откопать? Что-то из утвари, железные оклады икон или кресты, например.
