Телефонный звонок прервал нашу идиллию. На том конце заговорили по-русски.
– Да... Я вас прекрасно понимаю, – отвечал я, слушая взволнованного собеседника. – Нет, он в полном порядке. Нет, не ронял и не царапал, не успел еще… Что? Мне надо подумать... – пообещав перезвонить в ближайшее время, я закончил разговор.
Алла подошла ко мне с двумя бокалами гранатового вина, поставила их на журнальный столик и присела, тесно прижавшись ко мне.
– Кто это был?
– Владелец салона мотоциклов. Оказывается, Дукати уже забронировал какой-то местный тип, важная шишка, насколько я понял, для своего отпрыска. Мужик кроет себя матом, что не предупредил об этом сотрудников. Мотоцикл совсем недавно привезли по заказу, но без лишней шумихи, для кого он стоит. Думал, вечером заедет в салон и скажет своим. Ведь не каждый день покупают такого зверя.
– Я пахну тобой, – заявила Алла, пригубив вино. – Это меня заводит…
– Ты вообще слушаешь меня?
– Муррр… Пошли в кафе?
– Понятно. Если хочешь, чтоб мы вышли, тебе придется смыть меня, – улыбнулся я и обнял ее. – У меня есть идея по поводу этой ситуации. Сейчас позвоню этому мужику, потом водные процедуры и выходим, – игриво ущипнул я за зад свою бестию.
Зачастую я боялся себя, находясь рядом с ней. Она пробуждала во мне первобытный инстинкт – грубо воспользоваться самкой для продолжения рода. Провоцировала повадками и жестами тела, манипулируя своей женственностью и порочностью. Я боялся своих необузданных монстров, которые отражались каждый раз в запотевшем зеркале после приема душа. Она этого и добивалась…
Я обнял ее, не желая отпускать. Объятия для меня нечто большее, чем просто касание… Это безмолвный взгляд, когда родственные души, как капли ртути, стремятся к единению. Всякий раз, обнимая свою женщину, я испытывал нечто схожее с возрождением, без которого, наверное, реально можно сойти с ума, умереть ментально.
– Задушишь…
– Задушу!
– Души…
– Все, брысь! Мне надо позвонить, – с трудом отстранив Аллу, потому как снова зациклился на ней, я набрал хозяину салона.
– Вы звонили мне насчет Дьявола, – осмыслив сказанное, я чуть не рассмеялся. – Да, я подумал. Видите ли, моя боевая подруга течет от этого агрегата… Понимаете, о чем я? Насколько затруднительно Ваше положение? Даже так... В таком случае, у меня есть к вам предложение. Что, если мы проведем обмен? На два мотоцикла, сумма которых чуть превышает стоимость самого Дукати. Я хочу воспользоваться случаем и вашей нелегкой ситуацией, – деловито вещал я.
– Поскольку я облажался, то готов выслушать Вас, – с нотками отчаяния ответил мой собеседник.
– Я не настолько бесчестен, как Вы подумали, – усмехнулся я с легким сожалением. – Все намного проще. Взамен мотоцикла я хочу красненькую машину для девушки примерно в той же ценовой категории. Что-нибудь из Киа. Вы сможете организовать обмен? Уверен, у вас есть тесные связи с автосалонами. Вы заберете Дукати немедленно, а я готов подождать. Как вам такой расклад?
– Минутку… Да, это приемлемо. Я согласен, – он едва сдерживал облегчение. – Я могу устроить доставку в течение двух дней. Вас это устроит?
– Вполне.
На этой приятной ноте этом наши переговоры завершились.
– Он согласился? – обрадовалась Алла, слушавшая наш диалог с открытым ртом.
– А что ему оставалось делать? Конечно. У дилеров и производителей между собой своя ценовая политика, и он ничего не теряет. А теперь собирайся, – шлепнул я Аллу, направляя ее к шкафу, и набрал номер Макса.
– Здорова, шалун! – крикнул я в трубку. – Если ты хочешь свои фотки, то немедленно приглашаешь нас на чашку кофе! Через час в нашем кафе. Отлично! Будем.
Молодой официант приятной наружности, издали заметив нашу веселую компанию, попридержал освободившийся столик неподалеку от входа.
– Принес? – спросил сосед, усаживая свою девушку.
– И что это было? – протянул я ему флешку. – Мог бы предупредить…
– Радуем подписчиков как можем. И друзей в том числе, – заулыбался Максим.
– Больше не проси таких вещей, – серьезно ответил я, получив утвердительный кивок.
Мы помолчали, оценивая грамотно поданные коктейли в цветовых гаммах тропики, крепкий алкоголь и чудесный американо со льдом.
– Кстати, по поводу членства… – начал было Максим.
– Не произноси это слово больше… Навидался! – возмутился я со смехом.
– Дослушай… Ты же искал тир, верно? Так вот, мне порекомендовали хороший стрелковый клуб. Мы можем пойти туда вместе и стать… ну этими, – рассмеялся он. – Надо только оформить заявку для рассмотрения.
– Хорошо. Я всегда готов. Созвонимся и поедем. Спасибо.
Алла взяла мою руку, положила под столом себе на бедра и накрыла своей. Не отпуская, начала своими изящными пальцами гладить мои. Я сжал ее ногу в ответ, снова потерявшись в этой женщине.
– Друг, ты здесь? – спросил Максим, держа свой снифтер коньяка в руке. – За вас! За ваш очаг!
Я поднял рюмку золотой текилы, окинул взором проходящих мимо людей, наших друзей, Аллу. Я все еще пребывал в своих мыслях.
– Она всегда ждет меня… Как она чувствует мой приход – не понимаю. Прихожу без звонка, открываю дверь ключом, а она у порога встречает. И глазки блестят, будто меня год не было... а я же недавно вышел... Мне есть куда возвращаться, понимаете? Дом не там, где мы живем. Дом там, где находится любящий человек.
– Хорошо сказал… Неожиданно, но впечатляюще, – заметил Максим, отойдя после моей внезапной тирады.
– Неожиданно и впечатляюще было несколько часов назад у нас перед окном, – ехидно припомнил я. – Все, меняем тему.
– Меняем, – согласился он. – Послезавтра приглашаю на вечеринку. Не у нас. Я скину адрес, подъедете туда. Вам бы транспортом обзавестись...
– Скоро будет кое-что. Уже заказал.
– Я видела тебя на мотике сегодня, – вспомнила Наташа. – Классный такой, черный.
– Да, эм-м… Меня подвезли и попросили присмотреть за ним. Завтра заберут с утра.
Протрепавшись еще с час, мы пошли гулять, заодно провожая друг друга.
– Я позвоню насчет клуба на днях. Еще раз спасибо… И извини, если что, – сказал Максим на прощание.
– Все нормально! Спокойной ночи, – улыбнулся я. – Тематик, блин...
Мы с Аллой постояли обнявшись, пока Максим с Наташей не скрылись за своей дверью.
– Алл, ты поднимись, а я через несколько минут догоню. Посижу во дворике, покурю и приду. Ладно?
– Все в порядке? – она с тревогой посмотрела мне в глаза.
– Все замечательно, – успокоил я ее.
– Хорошо… Не задерживайся, – поцеловав меня, нехотя ушла.
Я присел на скамейку, зажег сигарету и достал телефон:
– Здравствуй, Гиорги. Это… – начал я.
– Здравствуй. Да, узнал по голосу, – перебил меня он. -- Вряд ли забудешь… Откуда у тебя мой номер?
– Я знаю, ты в городе, – пропустил я его вопрос мимо ушей. – И, вероятнее всего, пасешь меня… Я бы хотел встретиться с тобой, Гиорги.
– Назначь время и место.
Проговорив еще минуты две, я докурил и пошел к томившейся в ожидании любимой женщине.
Молодой человек в процессе своего становления как личности невольно окунается в пучину страсти к роковым женщинам, от которых кровь вскипает, наделенных безграничной женственностью. Более зрелым мужчинам присуща внутренняя борьба соблазна и верности. Ситуация коренным образом меняется, когда самец достигает пика некой осознанности, что он всецело одержим лишь одной-единственной. Вся структура души и половая составляющая, вся мужская эгоистическая сущность начинает нуждаться в постоянном физическом и духовном ощущении ее присутствия. Разве посвящение себя той, которая овладела тобой полностью – не это ли истинное наслаждение для мужчины...?!
Преобразуется и женщина. Она начинает сиять, отдавая вдвойне свою женскую энергетику... Так замыкается круг взаимного вожделения.
И в пике этой осознанности я четко понимал, что мои чувства к Алле – именно любовь. Я ощущал это каждый божий день… когда целовал эти изумительные губы… когда сливался с губами ниже… когда мои ладони намокали от ее желаний… когда кусал ее соски, проталкивая себя все глубже… когда проникал сзади и зверел от вида ее шикарной задницы… Я искренне любил ее всеми фибрами души, когда она была рядом, и еще больше, когда не видел ее. Проникался ею, когда она благодарила мои труды своими оргазмами, и с не меньшей дрожью переживал вместе с ней, пока она кончала.
Каждый вздох моего дыхания был молитвой…
Но и этого ей было мало. Алла хотела всецелого, вечного, ежесекундного поглощения…
Я проснулся первым и долго лежал рядом с Аллой неподвижно, глядя на нее спящую, не пытаясь дотронуться. Уже было невыносимо поглощать ее сексуальность, что она таила. Все эти дни она изводила, появляясь в поле зрения с намерениями вести себя, как шлюха, коих выставляют напоказ. Она была непредсказуемой сукой, от которой у меня сбивался ритм дыхания, а сердцебиение было слышно извне. Она заставляла смотреть на нее и быть полностью прикованным к ее действиям. Она делала это с такой непринужденностью, будто это я умолял…
Сейчас мне хотелось ее ощущать лишь тактильно, вкушая аромат женского тела…
Я натянул полоску тонкой ткани на глаза и, не касаясь, лежал насколько было возможно близко к ней. С повязкой я больше не дергался, как это было ранее. Я понял, что это внутреннее “неспокойствие” происходило от визуального контакта и мне было неловко выглядеть глупым сосунком. Даже с закрытыми глазами я видел ее улыбку и то, с какой грацией она потягивалась во сне. Я ловил слухом ее малейшие шорохи и обнюхивал пространство вокруг. Мои рецепторы были максимально обострены в попытке прочувствовать накал. Поток жара, исходящий от ее тела и медленно тающий в воздухе, заставлял трепетать все мое нутро. От неведомых, непередаваемых ощущений моя сущность дробилась на подвластные ей частицы, у которых не было выбора, кроме как служить той девочке, что жила в ней. Я понял, что готов прикончить любого, кто хоть ненароком дотронется до нее.
Я возжелал ее слепо… Буквально слепо. И нечаянно коснулся ее плечика губами. Не поцелуй. Просто ядерное прикосновение… Мои глаза увлажнились от потока счастья.
– Доброе утро, – промурлыкала Алла. – Уже шалим?
– Извини, – ответил я с идиотской гримасой.
– Ты хоть спал?
– Не-а…
– И поэтому решил напялить мои трусы себе на глаза? – рассмеялась она, взглянув на меня.
– Они ж не пригодны больше!
– Ты рвал их долго, кстати…
– Очень качественные.
Она резво закинула мои руки к изголовью кровати и прошептала на ухо, что началась игра по отгадыванию.
– Не лапать только! Понял?
Я не успел возразить, потому что к моему рту сразу был приставлен ее торчащий сосок.
– Это ж легко, – сказал я и облизал всю ареолу.
– Левая или правая?
– Трудно сказать… Может, урожай с левого берега?
– Правильно. А это?
В следующую секундуу в меня уткнулись пальцы ее ног.
– Правая стопа… А есть что-нибудь из центральных частей?
– Молчи и целуй каждый пальчик.
– Совсем мадам разошлась, – для вида воспротивился я, целуя ее ножку.
Затем она сама примкнула ко мне с самым страстным поцелуем.
– Я знаю! Это твои губы! – проговорил я дурачась, освободившись от ее строптивого языка.
– Ладно… Тогда отведай другие.
Алла на секунду замешкалась, забралась выше, перекинула ногу через меня и слегка нависла. Ее запах, этот сладкий яд, парализовал меня. Она манила своей женственностью, превращая меня в нелюдя, готового растерзать ее всем, что было у меня в наличии… Прежде чем слиться со мной, она прогревала себя моим дыханием. Я стянул с себя повязку, и перед моими глазами оказался набухший клитор, слегка разведенные губки и влажная, блестящая щель между ними. Она стиснула меня бедрами и закинула голову назад. Я знал, что это означает… Но мне надо было выйти по неотложным делам, и я бережно скинул ее с себя.
– Алл, мне собираться надо. Дождись вечера, джана.
– Нет! – разъярилась она, лишенная сладкого.
– Давай, брысь-ка. Мне скоро выходить.
– Опять меня одну оставляешь...
– Ненадолго, Алл.
Весь день я думал о ней и рвался к ней. И лишь вечером добрался до нее, накинулся изголодавший, не сдерживая себя… Я безумно хотел эту женщину!
Позднее, утолив жажду, я поцеловал ее копчик и присел на край кровати. Долго смотрел, как она безмолвно лежит и не шевелится. Ее нижняя губа подергивалась, как у обиженного ребенка, но причиной ее тремора была вовсе не обида. По ее промежности стекала белая, чуть прозрачная жидкость и капала на черную простыню. Контраст завораживал и возбуждал на новый круг.
– Опять смотришь на меня? – спросила она, все так же лежа с закрытыми глазами.
– Да, – даже не удивился я.
– Посмотри на свою подушку. Видишь пятна?
– Вижу.
– Я ее трахала днем… Подложила ее под себя и терлась. Не могла остановиться, чувствуя, как накатывает волна… Кончила, когда представила, что это твое лицо, и наши губы целуются там внизу.
– Так вот почему ты была готовенькая…
– Я текла после этого. Изводила себя, не вынимая подушку. Тебя ждала. Утром, когда ты ушел, она тобой пахла и я не…
– А теперь явно тобой.
– Не меняй… поспи на ней.
– Хорошо, – улыбнулся я. – Чокнутая…
– Развяжи свою чокнутую и я покажу, как это делала!
– Э-э, нет! С нее хватит. Настрадалась она…
– Ты не понял. Я на тебе покажу!
– Ты еще не просохла.
– Брезгуешь? – спросила она довольно-таки дерзко, с пламенем в глазах.
– Вовсе нет. Просто я еще не закончил с тобой. Я хочу, чтоб у тебя вытекало из обеих дырок…
– Гад..! – выругалась моя бесстыжая сучка с привязанными к кровати руками. – Гад… – повторила она на тон ниже и выпятила в прогибе голый зад.
– Знаешь, нам определенно не хватает красного вина. Я схожу… Побудь здесь, ладно? Выслушав, какая меня ожидает кара, если немедля не освобожу ее, я наигранно уступил и развязал узлы веревки.
Алла кокетливо вскочила на ноги, и, не скрывая потеки из промежности, направилась в душ. Ритмичные движения ее задницы приковали мой взгляд, и я снова почувствовал прилив некоего бешенства. Этой ночью я отключил свои сентиментальные чувства, которые порой мешали мне вдоволь проявлять свой необузданный нрав, и грязно использовал Аллу словно тару с обольстительными формами.
В одних трусах она вышла из душевой при спальне и прислонилась к дверному косяку. Похоть в ее глазах искрилась не так, как несколько часов назад. Теперь она была смешана с удовлетворенностью от моего грубоватого поведения.
– Ты насиловал... – нарушила она молчание. Не спросила, а просто подытожила. Улыбнувшись, вернулась на кровать, и ее походка говорила о превращении из неукротимой львицы в довольного котенка.
Я с возбуждающей смесью желания и ненависти проследил, как Алла подошла и села на край кровати, чуть поодаль. Нет, моя ненависть была направлена не на нее, отнюдь. Я понимал, что не могу в полной мере обеспечить ее тем, о чем она втайне мечтала. О возможности постоянно быть вместе. Я стремился, но тщетные попытки только выводили меня из себя. Вот это и огорчало.
– Если бы мог, то продолжил, – прорычал я на заключение Аллы. – Так же...
– У тебя будет много шансов продолжить. Так же, – лукаво ответила Алла. – Я устрою, не беспокойся.
Я не сомневался в словах этой женщины, повседневная мнимая покорность которой лишь вызывала восторг, и я чувствовал себя богом, когда моя выносливость выдерживала ее темперамент и являлась причиной ее мультиоргазмов.
– Да... Я вас прекрасно понимаю, – отвечал я, слушая взволнованного собеседника. – Нет, он в полном порядке. Нет, не ронял и не царапал, не успел еще… Что? Мне надо подумать... – пообещав перезвонить в ближайшее время, я закончил разговор.
Алла подошла ко мне с двумя бокалами гранатового вина, поставила их на журнальный столик и присела, тесно прижавшись ко мне.
– Кто это был?
– Владелец салона мотоциклов. Оказывается, Дукати уже забронировал какой-то местный тип, важная шишка, насколько я понял, для своего отпрыска. Мужик кроет себя матом, что не предупредил об этом сотрудников. Мотоцикл совсем недавно привезли по заказу, но без лишней шумихи, для кого он стоит. Думал, вечером заедет в салон и скажет своим. Ведь не каждый день покупают такого зверя.
– Я пахну тобой, – заявила Алла, пригубив вино. – Это меня заводит…
– Ты вообще слушаешь меня?
– Муррр… Пошли в кафе?
– Понятно. Если хочешь, чтоб мы вышли, тебе придется смыть меня, – улыбнулся я и обнял ее. – У меня есть идея по поводу этой ситуации. Сейчас позвоню этому мужику, потом водные процедуры и выходим, – игриво ущипнул я за зад свою бестию.
Зачастую я боялся себя, находясь рядом с ней. Она пробуждала во мне первобытный инстинкт – грубо воспользоваться самкой для продолжения рода. Провоцировала повадками и жестами тела, манипулируя своей женственностью и порочностью. Я боялся своих необузданных монстров, которые отражались каждый раз в запотевшем зеркале после приема душа. Она этого и добивалась…
Я обнял ее, не желая отпускать. Объятия для меня нечто большее, чем просто касание… Это безмолвный взгляд, когда родственные души, как капли ртути, стремятся к единению. Всякий раз, обнимая свою женщину, я испытывал нечто схожее с возрождением, без которого, наверное, реально можно сойти с ума, умереть ментально.
– Задушишь…
– Задушу!
– Души…
– Все, брысь! Мне надо позвонить, – с трудом отстранив Аллу, потому как снова зациклился на ней, я набрал хозяину салона.
– Вы звонили мне насчет Дьявола, – осмыслив сказанное, я чуть не рассмеялся. – Да, я подумал. Видите ли, моя боевая подруга течет от этого агрегата… Понимаете, о чем я? Насколько затруднительно Ваше положение? Даже так... В таком случае, у меня есть к вам предложение. Что, если мы проведем обмен? На два мотоцикла, сумма которых чуть превышает стоимость самого Дукати. Я хочу воспользоваться случаем и вашей нелегкой ситуацией, – деловито вещал я.
– Поскольку я облажался, то готов выслушать Вас, – с нотками отчаяния ответил мой собеседник.
– Я не настолько бесчестен, как Вы подумали, – усмехнулся я с легким сожалением. – Все намного проще. Взамен мотоцикла я хочу красненькую машину для девушки примерно в той же ценовой категории. Что-нибудь из Киа. Вы сможете организовать обмен? Уверен, у вас есть тесные связи с автосалонами. Вы заберете Дукати немедленно, а я готов подождать. Как вам такой расклад?
– Минутку… Да, это приемлемо. Я согласен, – он едва сдерживал облегчение. – Я могу устроить доставку в течение двух дней. Вас это устроит?
– Вполне.
На этой приятной ноте этом наши переговоры завершились.
– Он согласился? – обрадовалась Алла, слушавшая наш диалог с открытым ртом.
– А что ему оставалось делать? Конечно. У дилеров и производителей между собой своя ценовая политика, и он ничего не теряет. А теперь собирайся, – шлепнул я Аллу, направляя ее к шкафу, и набрал номер Макса.
– Здорова, шалун! – крикнул я в трубку. – Если ты хочешь свои фотки, то немедленно приглашаешь нас на чашку кофе! Через час в нашем кафе. Отлично! Будем.
Молодой официант приятной наружности, издали заметив нашу веселую компанию, попридержал освободившийся столик неподалеку от входа.
– Принес? – спросил сосед, усаживая свою девушку.
– И что это было? – протянул я ему флешку. – Мог бы предупредить…
– Радуем подписчиков как можем. И друзей в том числе, – заулыбался Максим.
– Больше не проси таких вещей, – серьезно ответил я, получив утвердительный кивок.
Мы помолчали, оценивая грамотно поданные коктейли в цветовых гаммах тропики, крепкий алкоголь и чудесный американо со льдом.
– Кстати, по поводу членства… – начал было Максим.
– Не произноси это слово больше… Навидался! – возмутился я со смехом.
– Дослушай… Ты же искал тир, верно? Так вот, мне порекомендовали хороший стрелковый клуб. Мы можем пойти туда вместе и стать… ну этими, – рассмеялся он. – Надо только оформить заявку для рассмотрения.
– Хорошо. Я всегда готов. Созвонимся и поедем. Спасибо.
Алла взяла мою руку, положила под столом себе на бедра и накрыла своей. Не отпуская, начала своими изящными пальцами гладить мои. Я сжал ее ногу в ответ, снова потерявшись в этой женщине.
– Друг, ты здесь? – спросил Максим, держа свой снифтер коньяка в руке. – За вас! За ваш очаг!
Я поднял рюмку золотой текилы, окинул взором проходящих мимо людей, наших друзей, Аллу. Я все еще пребывал в своих мыслях.
– Она всегда ждет меня… Как она чувствует мой приход – не понимаю. Прихожу без звонка, открываю дверь ключом, а она у порога встречает. И глазки блестят, будто меня год не было... а я же недавно вышел... Мне есть куда возвращаться, понимаете? Дом не там, где мы живем. Дом там, где находится любящий человек.
– Хорошо сказал… Неожиданно, но впечатляюще, – заметил Максим, отойдя после моей внезапной тирады.
– Неожиданно и впечатляюще было несколько часов назад у нас перед окном, – ехидно припомнил я. – Все, меняем тему.
– Меняем, – согласился он. – Послезавтра приглашаю на вечеринку. Не у нас. Я скину адрес, подъедете туда. Вам бы транспортом обзавестись...
– Скоро будет кое-что. Уже заказал.
– Я видела тебя на мотике сегодня, – вспомнила Наташа. – Классный такой, черный.
– Да, эм-м… Меня подвезли и попросили присмотреть за ним. Завтра заберут с утра.
Протрепавшись еще с час, мы пошли гулять, заодно провожая друг друга.
– Я позвоню насчет клуба на днях. Еще раз спасибо… И извини, если что, – сказал Максим на прощание.
– Все нормально! Спокойной ночи, – улыбнулся я. – Тематик, блин...
Мы с Аллой постояли обнявшись, пока Максим с Наташей не скрылись за своей дверью.
– Алл, ты поднимись, а я через несколько минут догоню. Посижу во дворике, покурю и приду. Ладно?
– Все в порядке? – она с тревогой посмотрела мне в глаза.
– Все замечательно, – успокоил я ее.
– Хорошо… Не задерживайся, – поцеловав меня, нехотя ушла.
Я присел на скамейку, зажег сигарету и достал телефон:
– Здравствуй, Гиорги. Это… – начал я.
– Здравствуй. Да, узнал по голосу, – перебил меня он. -- Вряд ли забудешь… Откуда у тебя мой номер?
– Я знаю, ты в городе, – пропустил я его вопрос мимо ушей. – И, вероятнее всего, пасешь меня… Я бы хотел встретиться с тобой, Гиорги.
– Назначь время и место.
Проговорив еще минуты две, я докурил и пошел к томившейся в ожидании любимой женщине.
ГЛАВА 9 (Нрав)
Молодой человек в процессе своего становления как личности невольно окунается в пучину страсти к роковым женщинам, от которых кровь вскипает, наделенных безграничной женственностью. Более зрелым мужчинам присуща внутренняя борьба соблазна и верности. Ситуация коренным образом меняется, когда самец достигает пика некой осознанности, что он всецело одержим лишь одной-единственной. Вся структура души и половая составляющая, вся мужская эгоистическая сущность начинает нуждаться в постоянном физическом и духовном ощущении ее присутствия. Разве посвящение себя той, которая овладела тобой полностью – не это ли истинное наслаждение для мужчины...?!
Преобразуется и женщина. Она начинает сиять, отдавая вдвойне свою женскую энергетику... Так замыкается круг взаимного вожделения.
И в пике этой осознанности я четко понимал, что мои чувства к Алле – именно любовь. Я ощущал это каждый божий день… когда целовал эти изумительные губы… когда сливался с губами ниже… когда мои ладони намокали от ее желаний… когда кусал ее соски, проталкивая себя все глубже… когда проникал сзади и зверел от вида ее шикарной задницы… Я искренне любил ее всеми фибрами души, когда она была рядом, и еще больше, когда не видел ее. Проникался ею, когда она благодарила мои труды своими оргазмами, и с не меньшей дрожью переживал вместе с ней, пока она кончала.
Каждый вздох моего дыхания был молитвой…
Но и этого ей было мало. Алла хотела всецелого, вечного, ежесекундного поглощения…
***
Я проснулся первым и долго лежал рядом с Аллой неподвижно, глядя на нее спящую, не пытаясь дотронуться. Уже было невыносимо поглощать ее сексуальность, что она таила. Все эти дни она изводила, появляясь в поле зрения с намерениями вести себя, как шлюха, коих выставляют напоказ. Она была непредсказуемой сукой, от которой у меня сбивался ритм дыхания, а сердцебиение было слышно извне. Она заставляла смотреть на нее и быть полностью прикованным к ее действиям. Она делала это с такой непринужденностью, будто это я умолял…
Сейчас мне хотелось ее ощущать лишь тактильно, вкушая аромат женского тела…
Я натянул полоску тонкой ткани на глаза и, не касаясь, лежал насколько было возможно близко к ней. С повязкой я больше не дергался, как это было ранее. Я понял, что это внутреннее “неспокойствие” происходило от визуального контакта и мне было неловко выглядеть глупым сосунком. Даже с закрытыми глазами я видел ее улыбку и то, с какой грацией она потягивалась во сне. Я ловил слухом ее малейшие шорохи и обнюхивал пространство вокруг. Мои рецепторы были максимально обострены в попытке прочувствовать накал. Поток жара, исходящий от ее тела и медленно тающий в воздухе, заставлял трепетать все мое нутро. От неведомых, непередаваемых ощущений моя сущность дробилась на подвластные ей частицы, у которых не было выбора, кроме как служить той девочке, что жила в ней. Я понял, что готов прикончить любого, кто хоть ненароком дотронется до нее.
Я возжелал ее слепо… Буквально слепо. И нечаянно коснулся ее плечика губами. Не поцелуй. Просто ядерное прикосновение… Мои глаза увлажнились от потока счастья.
– Доброе утро, – промурлыкала Алла. – Уже шалим?
– Извини, – ответил я с идиотской гримасой.
– Ты хоть спал?
– Не-а…
– И поэтому решил напялить мои трусы себе на глаза? – рассмеялась она, взглянув на меня.
– Они ж не пригодны больше!
– Ты рвал их долго, кстати…
– Очень качественные.
Она резво закинула мои руки к изголовью кровати и прошептала на ухо, что началась игра по отгадыванию.
– Не лапать только! Понял?
Я не успел возразить, потому что к моему рту сразу был приставлен ее торчащий сосок.
– Это ж легко, – сказал я и облизал всю ареолу.
– Левая или правая?
– Трудно сказать… Может, урожай с левого берега?
– Правильно. А это?
В следующую секундуу в меня уткнулись пальцы ее ног.
– Правая стопа… А есть что-нибудь из центральных частей?
– Молчи и целуй каждый пальчик.
– Совсем мадам разошлась, – для вида воспротивился я, целуя ее ножку.
Затем она сама примкнула ко мне с самым страстным поцелуем.
– Я знаю! Это твои губы! – проговорил я дурачась, освободившись от ее строптивого языка.
– Ладно… Тогда отведай другие.
Алла на секунду замешкалась, забралась выше, перекинула ногу через меня и слегка нависла. Ее запах, этот сладкий яд, парализовал меня. Она манила своей женственностью, превращая меня в нелюдя, готового растерзать ее всем, что было у меня в наличии… Прежде чем слиться со мной, она прогревала себя моим дыханием. Я стянул с себя повязку, и перед моими глазами оказался набухший клитор, слегка разведенные губки и влажная, блестящая щель между ними. Она стиснула меня бедрами и закинула голову назад. Я знал, что это означает… Но мне надо было выйти по неотложным делам, и я бережно скинул ее с себя.
– Алл, мне собираться надо. Дождись вечера, джана.
– Нет! – разъярилась она, лишенная сладкого.
– Давай, брысь-ка. Мне скоро выходить.
– Опять меня одну оставляешь...
– Ненадолго, Алл.
Весь день я думал о ней и рвался к ней. И лишь вечером добрался до нее, накинулся изголодавший, не сдерживая себя… Я безумно хотел эту женщину!
Позднее, утолив жажду, я поцеловал ее копчик и присел на край кровати. Долго смотрел, как она безмолвно лежит и не шевелится. Ее нижняя губа подергивалась, как у обиженного ребенка, но причиной ее тремора была вовсе не обида. По ее промежности стекала белая, чуть прозрачная жидкость и капала на черную простыню. Контраст завораживал и возбуждал на новый круг.
– Опять смотришь на меня? – спросила она, все так же лежа с закрытыми глазами.
– Да, – даже не удивился я.
– Посмотри на свою подушку. Видишь пятна?
– Вижу.
– Я ее трахала днем… Подложила ее под себя и терлась. Не могла остановиться, чувствуя, как накатывает волна… Кончила, когда представила, что это твое лицо, и наши губы целуются там внизу.
– Так вот почему ты была готовенькая…
– Я текла после этого. Изводила себя, не вынимая подушку. Тебя ждала. Утром, когда ты ушел, она тобой пахла и я не…
– А теперь явно тобой.
– Не меняй… поспи на ней.
– Хорошо, – улыбнулся я. – Чокнутая…
– Развяжи свою чокнутую и я покажу, как это делала!
– Э-э, нет! С нее хватит. Настрадалась она…
– Ты не понял. Я на тебе покажу!
– Ты еще не просохла.
– Брезгуешь? – спросила она довольно-таки дерзко, с пламенем в глазах.
– Вовсе нет. Просто я еще не закончил с тобой. Я хочу, чтоб у тебя вытекало из обеих дырок…
– Гад..! – выругалась моя бесстыжая сучка с привязанными к кровати руками. – Гад… – повторила она на тон ниже и выпятила в прогибе голый зад.
– Знаешь, нам определенно не хватает красного вина. Я схожу… Побудь здесь, ладно? Выслушав, какая меня ожидает кара, если немедля не освобожу ее, я наигранно уступил и развязал узлы веревки.
Алла кокетливо вскочила на ноги, и, не скрывая потеки из промежности, направилась в душ. Ритмичные движения ее задницы приковали мой взгляд, и я снова почувствовал прилив некоего бешенства. Этой ночью я отключил свои сентиментальные чувства, которые порой мешали мне вдоволь проявлять свой необузданный нрав, и грязно использовал Аллу словно тару с обольстительными формами.
В одних трусах она вышла из душевой при спальне и прислонилась к дверному косяку. Похоть в ее глазах искрилась не так, как несколько часов назад. Теперь она была смешана с удовлетворенностью от моего грубоватого поведения.
– Ты насиловал... – нарушила она молчание. Не спросила, а просто подытожила. Улыбнувшись, вернулась на кровать, и ее походка говорила о превращении из неукротимой львицы в довольного котенка.
Я с возбуждающей смесью желания и ненависти проследил, как Алла подошла и села на край кровати, чуть поодаль. Нет, моя ненависть была направлена не на нее, отнюдь. Я понимал, что не могу в полной мере обеспечить ее тем, о чем она втайне мечтала. О возможности постоянно быть вместе. Я стремился, но тщетные попытки только выводили меня из себя. Вот это и огорчало.
– Если бы мог, то продолжил, – прорычал я на заключение Аллы. – Так же...
– У тебя будет много шансов продолжить. Так же, – лукаво ответила Алла. – Я устрою, не беспокойся.
Я не сомневался в словах этой женщины, повседневная мнимая покорность которой лишь вызывала восторг, и я чувствовал себя богом, когда моя выносливость выдерживала ее темперамент и являлась причиной ее мультиоргазмов.
