Неужели кто-то из колдунов выжил?!
Велегор резко отвернулся, отчего длинные пряди хлестнули его по лицу, и выбежал из пещеры – как раз вовремя, чтобы встретить осторожно подкрадывавшихся к ней близнецов. При его появлении оба вскрикнули от неожиданности и испуганно уставились на товарища.
- Ты живой! – поразился Рамон. – Мы слышали твой голос, ты с кем-то говорил! И звуки!
- Ну так и чего вы ещё здесь? – тяжело дыша от лихорадочных мыслей, рассердился Велегор. – Я же сказал бежать и будить Нифонта!
- Что там было? – проигнорировал его тираду Рамон. – Ну же, расскажи!
- Ничего, - отрывисто бросил юный колдун, оглядываясь на пещеру. – Но трупов там действительно много.
- Ну вот, я же говорил! Что ты делаешь?..
Велегор вытянул руки, растопыривая пальцы, и братья испуганно ухватились друг за друга: земля под ногами дрогнула. Треснула скала, покатились мелкие камешки по склону, ухнула твердь, проседая под чудовищным напором. Лицо юного колдуна почернело от прилившей крови, губы побелели, по лбу скатились крупные капли пота.
- Велегор! Что ты делаешь?! Бежим отсюда!
- Велегор! Перестань! – Равен с ужасом посмотрел на перекошенное лицо товарища. – Хватит, Велегор!
Первые крупные камни рухнули вниз, верхушка холма дрогнула и провалилась, сплющивая то, что осталось от пещеры, за несколько бесконечно долгих секунд. Каменистый холм просел, как от удара гигантского кулака, и только сейчас Велегор пошатнулся на ослабевших ногах, медленно оседая на подрагивавшую тропу.
- Велегор! Не спи, что же ты! Равен!
Близнецы подхватили обессиленного товарища под локти и буквально потащили его на себе, бегом спускаясь к подножию холма. Вслед им катились камни, но, к их счастью, крупного обвала не случилось: холм был для этого недостаточно высок.
Ни один из них не оборачивался, но оба знали: проклятой пещеры больше не существовало. Поддавшись внезапному порыву, Велегор стёр последнее воспоминание здесь, в Валлии, о своей матери, ведьме по имени Виверия.
- Рамон, Равен! Мальчики! Вот вы где! – встретил их на поляне разбуженный обвалом учитель. – Неужто я заснул? Как так получилось? А где же вы пропадали? Почему меня не подняли?
- По-пожалели, - отвечал Равен, стуча зубами.
- Что это с вашим товарищем? Ваша милость, баронет! Мессир Велегор?..
- Я немного… устал… - пробормотал тот, не поднимая головы.
- Он упал, - подсказал испуганный Рамон, когда Нифонт, вскрикнув, указал на тонкую струйку крови у носа мальчика. – Мы решили прогуляться, а там обвал… камнем задело…
- Скорее, скорее домой! – переполошился наставник, поддерживая юного баронета. – Мальчики, живо отвязывайте лошадей!
До поместья добрались быстро. Нифонт сдал Велегора с рук на руки родному отцу, рассыпавшись в извинениях за то, что не уследил. Януш бегло взглянул на сына, чуть нахмурился, внимательно посмотрел на близнецов, прятавшихся за спиной у учителя с плохо и тщетно скрываемым потрясением на одинаковых лицах, и вздохнул. Нифонта успокоил и заверил, что ничего страшного с его сыном не произошло, и что он, Януш, утверждает это как лекарь со всей уверенностью.
Как только они остались вдвоём, Януш тотчас отвёл Велегора в постель, помог раздеться – походную сумку отложил вместе с вещами в сторону – напоил поданным кухаркой чаем и лишь затем провёл ладонью по нахмуренному, покрытому болезненной испариной лбу.
Велегор открыл глаза.
- Ты… ты ведь всё понял, да? – прошептал мальчик.
Януш не сразу ответил, отворачиваясь, чтобы намочить тряпицу в воде.
- Прости, - снова разомкнул губы Велегор. – Я не думал… не знал… не хотел… или хотел?.. Я уже не помню…
Лекарь молча обтёр горящее, бледное лицо сына, избегая прямого взгляда, но Велегор сам перехватил его руку.
- Папа, - зашептал мальчик быстро и горячо, - кто-то из них выжил… и он здесь, в Валлии… они… пришли за мной…
- О ком ты говоришь, Велегор? – с тревогой спросил лекарь. – Кто выжил? Кто здесь?
Тот не ответил: растеряв последние силы, заснул на середине разговора. Януш отвёл прилипшие к влажному лбу чёрные волосы, поправил одеяло, прочёл молитву, поглаживая сына по плечу. Лицо Велегора постепенно расслаблялось во сне, и лекарь ещё долгое время смотрел в родное лицо, пытаясь угадать, прочесть по знакомым чертам, что же всё-таки произошло на прогулке. Пожилой наставник Рамона и Равена не смог сказать ничего похожего на правду, зато её явно знали близнецы. Если завтра Велегор не расскажет сам, придётся вызывать братьев на разговор. Случилось что-то необычное, и Януш хотел узнать всё как можно скорее.
Позвав кухарку и попросив её посидеть с Велегором, лекарь написал короткую записку и велел конюху, единственному слуге в доме, доставить её во дворец. Слуга обернулся быстро, ещё и темнеть не начало, и доложил, что письмо попало по назначению: король Нестор оказался на месте. Придворный лакей снизошёл до ожидавшего ответа конюха, заявив, что его величество прочёл записку тотчас, несмотря на неотложные дела. С тем довольный слуга и уехал: дело было сделано.
Смеркалось; Велегор проснулся и даже немного поел, но почти сразу вновь провалился в глубокий и на этот раз абсолютно здоровый сон. Януш убедился, что с сыном всё хорошо, и позволил себе отойти, вновь оставив кухарку вместо себя – на всякий случай.
На свежем воздухе Януш почувствовал себя лучше. Его не покидало дурное предчувствие. Он был уверен в своей правоте, когда просил Нестора прислать ему несколько человек для охраны, и сейчас вышел из дома в надежде, что бравые королевские рыцари вот-вот появятся на дороге. Это, конечно, казалось маловероятным; скорее всего, Нестор лично займётся этим вопросом, и охрану пришлёт в лучшем случае завтра, да и то предварительно вызвав его во дворец, но всё же Януш захотел проверить.
Темнело быстро: пока лекарь дошёл от дома до каменной кладки забора, припорошенная снегом дорога проглядывалась не более чем на несколько шагов. Зато загородная тишина помогла различить цокот копыт ещё до того, как из-за поворота извилистой тропы блеснуло несколько ярких огоньков походных фонарей.
- Мессир Януш! – воскликнул знакомый голос, когда группа всадников приблизилась к воротам. – Что это ты делаешь на улице в такой поздний час?!
- Феодор, - щурясь, разглядел Януш, - каким ветром?..
- Едем к любезной сестрице по делу, - не стал томить Большой Питон, спрыгивая с коня. – Решили сделать небольшой крюк и уточнить: знаешь ли этого человека?
Феодор щёлкнул пальцами, и двое уже знакомых Янушу телохранителей сдёрнули с лошади связанного по рукам и ногам мужчину.
- Ползал, ищейка, по всему Галагату, всё о тебе выпрашивал. И где, и с кем, и когда… Ты меня знаешь, я церемониться не стал. Кто его знает, зачем ты ему понадобился? Честные люди в тёмных переулках справки не наводят. Вдруг убивец? У меня глаз намётанный, мессир Януш, душегубов вычисляю на раз… Но решил проверить, всё равно по пути. Знаком ли?
И Феодор подтолкнул человека вперёд, вскидывая фонарь едва ли не к самому его лицу.
- Мессир дохтор… - прохрипел тот. – Рази ж я так сильно изменился, што ты меня не признаёшь?
Януш даже рот приоткрыл, вглядываясь в грубые черты помятого, щетинистого лица, бритую голову, поверх которой молодцы Феодора кое-как нахлобучили меховую шапку, засаленную, дырявую одежду. Он почти не изменился со дня их последней встречи, и всё-таки Януш не верил своим глазам.
- Бе… Бекс… - поражённо выдохнул лекарь. – Бекс!
- Знакомы, - констатировал один из телохранителей.
- Ясное дело, - спокойно парировал второй, - а вот насколько хорошо…
- Ну что скажешь? – нетерпеливо махнул рукой Большой Питон. – Желанная встреча-то? Если нет, ты не стесняйся, мы мигом – забудешь, что его видел!
- Нет, нет, - очнулся Януш, - это… конечно, я его знаю! Развяжите…
Феодор бросил ещё один неодобрительный взгляд, когда освобождённый от пут бродяга едва не плюхнулся лекарю под ноги, и запрыгнул в седло.
- Ну, бывай, мессир Януш, - попрощался Большой Питон, - обращайся, если что…
Бандиты пришпорили коней, срываясь с места в галоп, и спустя несколько секунд они остались вдвоём. Лекарь и человек из прошлого, встрече с которым он был совсем не рад.
Бекс допивал вторую чашку ароматного грога, принесённого кухаркой; говорил быстро, торопясь, с набитым ртом; срываясь то в хохот, то в конвульсивную дрожь, поминутно оглядываясь на входную дверь. Лекарь принял его прямо в гостиной, едва ли не на пороге, но бывший мародёр подобным приёмом не смутился: плюхнулся в предложенное кресло, расстегнул заляпанный дорожной грязью плащ, скинул засаленную шапку на пол.
- А ты не пьёшь? А?! Не меняешься, гляжу… - и Бекс наливал обе чаши, не ожидая ответной реакции. – Про то, что чудо-дохтор из небытия вернулся, да ещё с довеском, уже весь Галагат знает! А вот куда ты делся, так сразу мне никто не сказал, пришлось допрашивать. То тебя сам монарх на руках во дворец занёс, то вдруг вытурил аж за пределы столицы… Но я так подумал: раз с титулованными лобызаешься, значит, монетки водятся! А?! Угадал, хе-хе? А даже если и обделил тебя твой друг-король, то уж во всяком случае подскажешь, к кому обратиться! Может, местечко тёплое при дворе обеспечишь? Я ведь лучшим конюхом у графа Устина был, помнишь, нет?! Ах, ну конечно, ты тогда слыл важной птицей, на чернь свысока глядел… - и Бекс пододвигал чашу с остывшим грогом лекарю. – Да пей же, не выматывай душу! Ну что я один, в самом-то деле?! Так как, поможешь по старой дружбе? Уж я как услыхал, что ты на родину вернулся, все закоулки перенюхал! Стыдно сказать, мессир дохтор, но за эти два с лишним года, что я тут живу – вот всё то время, как с Островов-то выбрался – ни один пёс не дал мне приличной работы! Побираюсь изо дня в день, в деревнях в основном промышляю, кому огород помочь вспахать, кому со скотиной управиться, дом починить, а у кого и украсть чего по мелочи… Ой, да ты не вороти нос, и не с такими знался-то! – вдруг вскакивал Бекс, выкатывая налитые кровью глаза. – Как будто не знаешь… как будто не был там… морда всё такая же чистая, да и сам… мало изменился… шрамы только и седина… а я?! Ты посмотри на меня, мессир Януш! Что я? Меня нет уже, нет совсем, и это они, проклятые колдуны, во всём виноваты! В голове их голоса по сию пору звучат… их приказы! Семь лет в шахте!.. – и мародёр вытирал пьяные слёзы, впихивая чашу с грогом лекарю в руку.
Януш позволял ему говорить, внимательно рассматривая окосевшее, небритое, с красными прожилками лицо, и мучительно обдумывал дальнейшие шаги. Бекс был явно не в себе. Лекарь подозревал у него серьёзные проблемы с головой, что не удивляло: долгие годы в шахте, пытки, полное подавление собственной воли колдунами – всё это внушало опасения за его душевное здоровье, но Януш видел, что Бексу, несмотря ни на что, ещё можно помочь. Бывший мародёр казался вменяемым, и лекарь знал, что почти наверняка сумел бы его вылечить.
Вот только пришёл Бекс вовсе не за помощью.
- Так что же, уговоришь друга своего коронованного? Дадут мне место при дворе? Да пей же ты, мессир доктор, зря я наливал, что ли?!
- Я никогда не просил его о подобном, - медленно проговорил Януш. – Несмотря на то, что работал на него много лет и заслужил его уважение и благодарность…
- Да ну?! – хрюкнул похабным смешком Бекс, но лекарь продолжал:
- За годы службы у герцога Нестора Ликонта я неоднократно сталкивался с различными ядами, которыми его пытались отравить враги. Я всегда проверял пищу и воду патрона, и за несколько лет научился различать отраву по цвету и запаху… даже если она не имела ни того, ни другого…
Глаза Бекса блестели лихорадочно, почти безумно, и с каждым словом лекаря он будто деревенел. Януш аккуратно отставил свою чашу с остывшим грогом, которую так настойчиво впихивал ему мародёр, и внимательно посмотрел на Бекса. Тот не пошевелился, даже распахнутого рта не закрыл, во все глаза наблюдая за Янушем.
- Зачем ты хочешь убить меня, Бекс? – грустно спросил лекарь.
Мародёр подскочил так стремительно, что Януш едва успел отшатнуться: в руке бывшего кучера тускло блеснуло ржавое лезвие.
- Да что же ты упрямый-то такой, мессир Януш, - прохрипел Бекс. – Глотнул бы разок – и всего делов! Пошто душу мытаришь? Теперь резать придётся…
Случаются в жизни особенные ситуации, когда понимаешь, что время разговоров вышло. Януш увидел дикую искру в безумных глазах и не стал взывать к погибающей совести – Бекс пришёл убивать.
Он рванулся вперёд, лекарь – назад, к спасительной двери. Наружу, в объятия ледяного ветра и одиноких колючих снежинок, оба вывалились почти одновременно, так что Януш не успел даже сбежать с крыльца: Бекс набросился сзади, повалив его на землю, и оба скатились по ступеням вниз, на твёрдую землю с подмёрзшими за вечер опавшими листьями.
- Да не вертись ты… - раздался над самым ухом пыхтящий голос Бекса. – Ну же…
Януш сумел всё же вывернуться из захвата так, чтобы выставить одну руку между горлом и ножом, попытался спихнуть мародёра с себя и тут же охнул от удара в лицо.
- Эй! – окликнул их возмущённый голос кухарки. – Ты чего тут устроил, оборванец?! Тебя барон обогрел, накормил, а ты в драку! Ах ты ж шваль бродячая! А вот я сейчас сына кликну! Гоар! Гоар! Живей сюда!..
Бекс на миг обернулся, и Януш использовал момент для рывка. Получилось; мародёр с руганью свалился наземь, а лекарь бросился прочь. Он хотел увести убийцу как можно дальше от дома, и успел даже выбежать за ворота, когда Бекс вновь настиг его, опрокидывая на землю.
На этот раз мародёр не церемонился: двинул по почкам, в пах, ударил по лицу раз, другой, третий. Ослабевший после болезни, растерявшийся Януш ничем не мог ответить одержимому, а от силы, с которой Бекс выбивал из него жизнь, звенело в ушах и расплывались перед глазами белые круги.
Чиркнуло ржавое лезвие; подбородок обожгло болью. Януш перехватил руку мародёра, вслепую дёрнул его пальцы на себя, так что тот взвыл, выпуская нож из ослабевшей ладони. Бекс, впрочем, не растерялся: хотя вывернутый сустав и не давал вновь ухватить потерявшийся в жухлой листве нож, вторая рука была по-прежнему здоровой, и ею-то мародёр и ухватился за горло лекаря, сжимая пальцы.
Януш даже вскрикнуть не сумел: Бекс почти вырвал у него кадык. Почти – потому что в последний миг нечто набросилось на мародёра сзади, сметая его в сторону, и в мертвенном свете полной луны Януш увидел огромного зверя с ощеренной клыкастой пастью.
- Волкодлак! – заверещала от крыльца кухарка. – Волкодла-ак!!! Гоар, Гоар! Неси топор!!!
Бекс в ужасе глянул на острые зубы, с которых капала на землю вязкая жёлтая слюна, шарахнулся в сторону, не удержался, упал на спину, неловко перекатился и почти на четвереньках побежал в сторону леса. Зверь рыкнул, издал жуткий утробный вой, но за мародёром не погнался, обратив всё своё внимание на распростёртого на земле лекаря. Януш не шевелился, поражённо разглядывая уродливую морду, мощный торс и чрезвычайно умные, почти человеческие глаза. Зверь рассматривал его тоже; даже коротко рыкнул, будто приветствуя лекаря.
Велегор резко отвернулся, отчего длинные пряди хлестнули его по лицу, и выбежал из пещеры – как раз вовремя, чтобы встретить осторожно подкрадывавшихся к ней близнецов. При его появлении оба вскрикнули от неожиданности и испуганно уставились на товарища.
- Ты живой! – поразился Рамон. – Мы слышали твой голос, ты с кем-то говорил! И звуки!
- Ну так и чего вы ещё здесь? – тяжело дыша от лихорадочных мыслей, рассердился Велегор. – Я же сказал бежать и будить Нифонта!
- Что там было? – проигнорировал его тираду Рамон. – Ну же, расскажи!
- Ничего, - отрывисто бросил юный колдун, оглядываясь на пещеру. – Но трупов там действительно много.
- Ну вот, я же говорил! Что ты делаешь?..
Велегор вытянул руки, растопыривая пальцы, и братья испуганно ухватились друг за друга: земля под ногами дрогнула. Треснула скала, покатились мелкие камешки по склону, ухнула твердь, проседая под чудовищным напором. Лицо юного колдуна почернело от прилившей крови, губы побелели, по лбу скатились крупные капли пота.
- Велегор! Что ты делаешь?! Бежим отсюда!
- Велегор! Перестань! – Равен с ужасом посмотрел на перекошенное лицо товарища. – Хватит, Велегор!
Первые крупные камни рухнули вниз, верхушка холма дрогнула и провалилась, сплющивая то, что осталось от пещеры, за несколько бесконечно долгих секунд. Каменистый холм просел, как от удара гигантского кулака, и только сейчас Велегор пошатнулся на ослабевших ногах, медленно оседая на подрагивавшую тропу.
- Велегор! Не спи, что же ты! Равен!
Близнецы подхватили обессиленного товарища под локти и буквально потащили его на себе, бегом спускаясь к подножию холма. Вслед им катились камни, но, к их счастью, крупного обвала не случилось: холм был для этого недостаточно высок.
Ни один из них не оборачивался, но оба знали: проклятой пещеры больше не существовало. Поддавшись внезапному порыву, Велегор стёр последнее воспоминание здесь, в Валлии, о своей матери, ведьме по имени Виверия.
- Рамон, Равен! Мальчики! Вот вы где! – встретил их на поляне разбуженный обвалом учитель. – Неужто я заснул? Как так получилось? А где же вы пропадали? Почему меня не подняли?
- По-пожалели, - отвечал Равен, стуча зубами.
- Что это с вашим товарищем? Ваша милость, баронет! Мессир Велегор?..
- Я немного… устал… - пробормотал тот, не поднимая головы.
- Он упал, - подсказал испуганный Рамон, когда Нифонт, вскрикнув, указал на тонкую струйку крови у носа мальчика. – Мы решили прогуляться, а там обвал… камнем задело…
- Скорее, скорее домой! – переполошился наставник, поддерживая юного баронета. – Мальчики, живо отвязывайте лошадей!
До поместья добрались быстро. Нифонт сдал Велегора с рук на руки родному отцу, рассыпавшись в извинениях за то, что не уследил. Януш бегло взглянул на сына, чуть нахмурился, внимательно посмотрел на близнецов, прятавшихся за спиной у учителя с плохо и тщетно скрываемым потрясением на одинаковых лицах, и вздохнул. Нифонта успокоил и заверил, что ничего страшного с его сыном не произошло, и что он, Януш, утверждает это как лекарь со всей уверенностью.
Как только они остались вдвоём, Януш тотчас отвёл Велегора в постель, помог раздеться – походную сумку отложил вместе с вещами в сторону – напоил поданным кухаркой чаем и лишь затем провёл ладонью по нахмуренному, покрытому болезненной испариной лбу.
Велегор открыл глаза.
- Ты… ты ведь всё понял, да? – прошептал мальчик.
Януш не сразу ответил, отворачиваясь, чтобы намочить тряпицу в воде.
- Прости, - снова разомкнул губы Велегор. – Я не думал… не знал… не хотел… или хотел?.. Я уже не помню…
Лекарь молча обтёр горящее, бледное лицо сына, избегая прямого взгляда, но Велегор сам перехватил его руку.
- Папа, - зашептал мальчик быстро и горячо, - кто-то из них выжил… и он здесь, в Валлии… они… пришли за мной…
- О ком ты говоришь, Велегор? – с тревогой спросил лекарь. – Кто выжил? Кто здесь?
Тот не ответил: растеряв последние силы, заснул на середине разговора. Януш отвёл прилипшие к влажному лбу чёрные волосы, поправил одеяло, прочёл молитву, поглаживая сына по плечу. Лицо Велегора постепенно расслаблялось во сне, и лекарь ещё долгое время смотрел в родное лицо, пытаясь угадать, прочесть по знакомым чертам, что же всё-таки произошло на прогулке. Пожилой наставник Рамона и Равена не смог сказать ничего похожего на правду, зато её явно знали близнецы. Если завтра Велегор не расскажет сам, придётся вызывать братьев на разговор. Случилось что-то необычное, и Януш хотел узнать всё как можно скорее.
Позвав кухарку и попросив её посидеть с Велегором, лекарь написал короткую записку и велел конюху, единственному слуге в доме, доставить её во дворец. Слуга обернулся быстро, ещё и темнеть не начало, и доложил, что письмо попало по назначению: король Нестор оказался на месте. Придворный лакей снизошёл до ожидавшего ответа конюха, заявив, что его величество прочёл записку тотчас, несмотря на неотложные дела. С тем довольный слуга и уехал: дело было сделано.
Смеркалось; Велегор проснулся и даже немного поел, но почти сразу вновь провалился в глубокий и на этот раз абсолютно здоровый сон. Януш убедился, что с сыном всё хорошо, и позволил себе отойти, вновь оставив кухарку вместо себя – на всякий случай.
На свежем воздухе Януш почувствовал себя лучше. Его не покидало дурное предчувствие. Он был уверен в своей правоте, когда просил Нестора прислать ему несколько человек для охраны, и сейчас вышел из дома в надежде, что бравые королевские рыцари вот-вот появятся на дороге. Это, конечно, казалось маловероятным; скорее всего, Нестор лично займётся этим вопросом, и охрану пришлёт в лучшем случае завтра, да и то предварительно вызвав его во дворец, но всё же Януш захотел проверить.
Темнело быстро: пока лекарь дошёл от дома до каменной кладки забора, припорошенная снегом дорога проглядывалась не более чем на несколько шагов. Зато загородная тишина помогла различить цокот копыт ещё до того, как из-за поворота извилистой тропы блеснуло несколько ярких огоньков походных фонарей.
- Мессир Януш! – воскликнул знакомый голос, когда группа всадников приблизилась к воротам. – Что это ты делаешь на улице в такой поздний час?!
- Феодор, - щурясь, разглядел Януш, - каким ветром?..
- Едем к любезной сестрице по делу, - не стал томить Большой Питон, спрыгивая с коня. – Решили сделать небольшой крюк и уточнить: знаешь ли этого человека?
Феодор щёлкнул пальцами, и двое уже знакомых Янушу телохранителей сдёрнули с лошади связанного по рукам и ногам мужчину.
- Ползал, ищейка, по всему Галагату, всё о тебе выпрашивал. И где, и с кем, и когда… Ты меня знаешь, я церемониться не стал. Кто его знает, зачем ты ему понадобился? Честные люди в тёмных переулках справки не наводят. Вдруг убивец? У меня глаз намётанный, мессир Януш, душегубов вычисляю на раз… Но решил проверить, всё равно по пути. Знаком ли?
И Феодор подтолкнул человека вперёд, вскидывая фонарь едва ли не к самому его лицу.
- Мессир дохтор… - прохрипел тот. – Рази ж я так сильно изменился, што ты меня не признаёшь?
Януш даже рот приоткрыл, вглядываясь в грубые черты помятого, щетинистого лица, бритую голову, поверх которой молодцы Феодора кое-как нахлобучили меховую шапку, засаленную, дырявую одежду. Он почти не изменился со дня их последней встречи, и всё-таки Януш не верил своим глазам.
- Бе… Бекс… - поражённо выдохнул лекарь. – Бекс!
- Знакомы, - констатировал один из телохранителей.
- Ясное дело, - спокойно парировал второй, - а вот насколько хорошо…
- Ну что скажешь? – нетерпеливо махнул рукой Большой Питон. – Желанная встреча-то? Если нет, ты не стесняйся, мы мигом – забудешь, что его видел!
- Нет, нет, - очнулся Януш, - это… конечно, я его знаю! Развяжите…
Феодор бросил ещё один неодобрительный взгляд, когда освобождённый от пут бродяга едва не плюхнулся лекарю под ноги, и запрыгнул в седло.
- Ну, бывай, мессир Януш, - попрощался Большой Питон, - обращайся, если что…
Бандиты пришпорили коней, срываясь с места в галоп, и спустя несколько секунд они остались вдвоём. Лекарь и человек из прошлого, встрече с которым он был совсем не рад.
Глава 7. Человек из прошлого
Бекс допивал вторую чашку ароматного грога, принесённого кухаркой; говорил быстро, торопясь, с набитым ртом; срываясь то в хохот, то в конвульсивную дрожь, поминутно оглядываясь на входную дверь. Лекарь принял его прямо в гостиной, едва ли не на пороге, но бывший мародёр подобным приёмом не смутился: плюхнулся в предложенное кресло, расстегнул заляпанный дорожной грязью плащ, скинул засаленную шапку на пол.
- А ты не пьёшь? А?! Не меняешься, гляжу… - и Бекс наливал обе чаши, не ожидая ответной реакции. – Про то, что чудо-дохтор из небытия вернулся, да ещё с довеском, уже весь Галагат знает! А вот куда ты делся, так сразу мне никто не сказал, пришлось допрашивать. То тебя сам монарх на руках во дворец занёс, то вдруг вытурил аж за пределы столицы… Но я так подумал: раз с титулованными лобызаешься, значит, монетки водятся! А?! Угадал, хе-хе? А даже если и обделил тебя твой друг-король, то уж во всяком случае подскажешь, к кому обратиться! Может, местечко тёплое при дворе обеспечишь? Я ведь лучшим конюхом у графа Устина был, помнишь, нет?! Ах, ну конечно, ты тогда слыл важной птицей, на чернь свысока глядел… - и Бекс пододвигал чашу с остывшим грогом лекарю. – Да пей же, не выматывай душу! Ну что я один, в самом-то деле?! Так как, поможешь по старой дружбе? Уж я как услыхал, что ты на родину вернулся, все закоулки перенюхал! Стыдно сказать, мессир дохтор, но за эти два с лишним года, что я тут живу – вот всё то время, как с Островов-то выбрался – ни один пёс не дал мне приличной работы! Побираюсь изо дня в день, в деревнях в основном промышляю, кому огород помочь вспахать, кому со скотиной управиться, дом починить, а у кого и украсть чего по мелочи… Ой, да ты не вороти нос, и не с такими знался-то! – вдруг вскакивал Бекс, выкатывая налитые кровью глаза. – Как будто не знаешь… как будто не был там… морда всё такая же чистая, да и сам… мало изменился… шрамы только и седина… а я?! Ты посмотри на меня, мессир Януш! Что я? Меня нет уже, нет совсем, и это они, проклятые колдуны, во всём виноваты! В голове их голоса по сию пору звучат… их приказы! Семь лет в шахте!.. – и мародёр вытирал пьяные слёзы, впихивая чашу с грогом лекарю в руку.
Януш позволял ему говорить, внимательно рассматривая окосевшее, небритое, с красными прожилками лицо, и мучительно обдумывал дальнейшие шаги. Бекс был явно не в себе. Лекарь подозревал у него серьёзные проблемы с головой, что не удивляло: долгие годы в шахте, пытки, полное подавление собственной воли колдунами – всё это внушало опасения за его душевное здоровье, но Януш видел, что Бексу, несмотря ни на что, ещё можно помочь. Бывший мародёр казался вменяемым, и лекарь знал, что почти наверняка сумел бы его вылечить.
Вот только пришёл Бекс вовсе не за помощью.
- Так что же, уговоришь друга своего коронованного? Дадут мне место при дворе? Да пей же ты, мессир доктор, зря я наливал, что ли?!
- Я никогда не просил его о подобном, - медленно проговорил Януш. – Несмотря на то, что работал на него много лет и заслужил его уважение и благодарность…
- Да ну?! – хрюкнул похабным смешком Бекс, но лекарь продолжал:
- За годы службы у герцога Нестора Ликонта я неоднократно сталкивался с различными ядами, которыми его пытались отравить враги. Я всегда проверял пищу и воду патрона, и за несколько лет научился различать отраву по цвету и запаху… даже если она не имела ни того, ни другого…
Глаза Бекса блестели лихорадочно, почти безумно, и с каждым словом лекаря он будто деревенел. Януш аккуратно отставил свою чашу с остывшим грогом, которую так настойчиво впихивал ему мародёр, и внимательно посмотрел на Бекса. Тот не пошевелился, даже распахнутого рта не закрыл, во все глаза наблюдая за Янушем.
- Зачем ты хочешь убить меня, Бекс? – грустно спросил лекарь.
Мародёр подскочил так стремительно, что Януш едва успел отшатнуться: в руке бывшего кучера тускло блеснуло ржавое лезвие.
- Да что же ты упрямый-то такой, мессир Януш, - прохрипел Бекс. – Глотнул бы разок – и всего делов! Пошто душу мытаришь? Теперь резать придётся…
Случаются в жизни особенные ситуации, когда понимаешь, что время разговоров вышло. Януш увидел дикую искру в безумных глазах и не стал взывать к погибающей совести – Бекс пришёл убивать.
Он рванулся вперёд, лекарь – назад, к спасительной двери. Наружу, в объятия ледяного ветра и одиноких колючих снежинок, оба вывалились почти одновременно, так что Януш не успел даже сбежать с крыльца: Бекс набросился сзади, повалив его на землю, и оба скатились по ступеням вниз, на твёрдую землю с подмёрзшими за вечер опавшими листьями.
- Да не вертись ты… - раздался над самым ухом пыхтящий голос Бекса. – Ну же…
Януш сумел всё же вывернуться из захвата так, чтобы выставить одну руку между горлом и ножом, попытался спихнуть мародёра с себя и тут же охнул от удара в лицо.
- Эй! – окликнул их возмущённый голос кухарки. – Ты чего тут устроил, оборванец?! Тебя барон обогрел, накормил, а ты в драку! Ах ты ж шваль бродячая! А вот я сейчас сына кликну! Гоар! Гоар! Живей сюда!..
Бекс на миг обернулся, и Януш использовал момент для рывка. Получилось; мародёр с руганью свалился наземь, а лекарь бросился прочь. Он хотел увести убийцу как можно дальше от дома, и успел даже выбежать за ворота, когда Бекс вновь настиг его, опрокидывая на землю.
На этот раз мародёр не церемонился: двинул по почкам, в пах, ударил по лицу раз, другой, третий. Ослабевший после болезни, растерявшийся Януш ничем не мог ответить одержимому, а от силы, с которой Бекс выбивал из него жизнь, звенело в ушах и расплывались перед глазами белые круги.
Чиркнуло ржавое лезвие; подбородок обожгло болью. Януш перехватил руку мародёра, вслепую дёрнул его пальцы на себя, так что тот взвыл, выпуская нож из ослабевшей ладони. Бекс, впрочем, не растерялся: хотя вывернутый сустав и не давал вновь ухватить потерявшийся в жухлой листве нож, вторая рука была по-прежнему здоровой, и ею-то мародёр и ухватился за горло лекаря, сжимая пальцы.
Януш даже вскрикнуть не сумел: Бекс почти вырвал у него кадык. Почти – потому что в последний миг нечто набросилось на мародёра сзади, сметая его в сторону, и в мертвенном свете полной луны Януш увидел огромного зверя с ощеренной клыкастой пастью.
- Волкодлак! – заверещала от крыльца кухарка. – Волкодла-ак!!! Гоар, Гоар! Неси топор!!!
Бекс в ужасе глянул на острые зубы, с которых капала на землю вязкая жёлтая слюна, шарахнулся в сторону, не удержался, упал на спину, неловко перекатился и почти на четвереньках побежал в сторону леса. Зверь рыкнул, издал жуткий утробный вой, но за мародёром не погнался, обратив всё своё внимание на распростёртого на земле лекаря. Януш не шевелился, поражённо разглядывая уродливую морду, мощный торс и чрезвычайно умные, почти человеческие глаза. Зверь рассматривал его тоже; даже коротко рыкнул, будто приветствуя лекаря.
