- Заткнись, - приказал Курт. Я видел, что он начинает злиться, и ускорил темп. – Заткнись, твою мать!!!
Он бы ударил меня, но в этот миг его позвал Рэй. Я закончил читать молитву и закрыл глаза. Я слишком устал к тому моменту, чтобы сопротивляться неизбежному, и быстро терял последние силы. С трудом я различил голос Рэя, но не понял, что он сказал.
- Проверь.
Я услышал шаги и понял, что Рэй покинул комнату.
- Неужели твой старик догадался, где нас искать? – задумчиво проговорил Спрут, и я распахнул глаза, загораясь безумной надеждой. – Нет, вряд ли… только Отто знает, где я, а для этого его надо найти… Ну-ка, маленький ублюдок, - он сжал мои волосы, наматывая на кулак, - что ты рассказал Топору?
Я рассказал Джино всё, но не называл имён информаторов, просто упустил их в рассказе, счёл неважными. Нет, Джино никак не мог меня отыскать. Я сам отрезал себе пути к спасению…
…А потом всё произошло быстро. Лесли стоял спиной к соседнему залу, и автоматной очередью его снесло в сторону. Спрут отпрянул в сторону, к пистолету, лежавшему на стуле, и сделал несколько выстрелов в ответ – бессмысленных, бесполезных; стрелявший из соседнего зала был надёжно скрыт половиной уцелевшей стены и грудами строительного мусора. Похоже, Курт это тоже понял, как и то, что, оставаясь в комнате, он становится доступной мишенью. Автоматная очередь прошлась по стене справа от меня, чудом не зацепив стола; стрелявший не собирался прекращать огонь, не давая Спруту и секунды передышки. Я не мог видеть своего палача, но был уверен, что мой неожиданный спаситель не даст ему уйти.
Видимо, это понял и Спрут: я различил едва слышную из-за выстрелов ругань, а затем, когда автоматный ливень прекратился всего на секунду – хлопнувшую дверь балкона. Посыпались стёкла, раздался грохот на пожарной лестнице, и тот, кто находился в соседнем зале, прекратил огонь.
Я увидел огромную фигуру, увешанную оружием: человек прыгнул в комнату и метнулся к балкону. Я услышал несколько выстрелов, но впустую: Спруту удалось уйти.
- Сука! - мужчина ринулся ко мне, забрасывая автомат за спину. – Трусливый ублюдок!!! Олег, ты живой?
Совсем близко я увидел злые зелёные глаза. Николай беспрестанно ругался, распутывая на мне верёвки, и я слушал его, даже не пытаясь как-то помочь. Он помог мне сесть, вглядываясь мне в лицо.
- Ты…
- Встать можешь? – перебил меня Николай. – Можешь идти?!
Я посмотрел вниз, на отёкшие, кровоточащие ступни, приподнялся, но тотчас повалился обратно. Ног я не чувствовал. Ремизов сообразил быстрее меня.
- Не можешь, - сказал он. – Жди здесь! С места не двигайся, понял?!
Ник так меня встряхнул, что я едва не упал назад, на залитый кровью стол.
- Ты… один…
- Я здесь один, - быстро подтвердил Николай. – Снял всех помощников Спрута. Вителли скоро подъедет. Сиди здесь, - снимая с плеча автомат, распорядился он. – Я пошёл… за ним. Убить суку.
Несколько секунд я просидел, слушая, как трясётся пожарная лестница под весом Ремизова. Затем медленно опустился на пол – и на четвереньках пополз к своей одежде. В голове было удивительно ясно. После неожиданного появления Ника и избавления от дальнейших пыток на меня снизошло какое-то необыкновенное, сродни помешательству, нечеловеческое спокойствие. Я знал, что мне делать, и делал это без всякой спешки, последовательно и методично.
Вначале я оделся. Перевернулся на спину и, стиснув зубы, натянул на себя изрезанные джинсы и порванную рубашку, мгновенно пропитавшиеся красным. С трудом, не сдерживая стонов, надел кроссовки, не тратя времени на то, чтобы завязать шнурки. Лесли лежал рядом с моей одеждой; я забрал его автомат и пополз в сторону балкона, туда, где исчезли Спрут с Ником. В доме стояла непроницаемая тишина, и я не мог понять, куда они делись. Оставаться на месте я не собирался: если Ник не догонит Спрута, тот вернётся, а я хотел найти его первым.
У стеклянной двери я решил подняться. Опираясь о створку повисшей на одной петле двери, я кое-как подтянулся на руках. Тело пронзила дикая боль, по позвоночнику вверх, и я вцепился в дверь, едва не повалившись обратно на пол. Дыхание перехватило, перед глазами поплыли белые пятна, осколки разбитого стекла впились в ладонь, но створку я не выпустил. Я знал – стоит мне разжать пальцы, я свалюсь на пол и уже не встану.
Переждав несколько секунд, я медленно отстранился и сделал шаг. Боль вспыхнула с новой силой, и только жажда добраться до своего палача удержала меня на ногах.
Я выбрался на пожарную лестницу и посмотрел вниз. Всё это время мы находились на шестом этаже; лестница вела наверх, и я начал подъём. Я не знал, куда побежал Спрут, и шёл на крышу, чтобы оглядеться. Я поднялся вверх всего на два этажа и выбрался на парапет.
Крыша казалась безлюдной, я не слышал ни звука, но на всякий случай покрепче стиснул автомат, держа его одной рукой. Второй я всё пытался найти опору, но здесь, под низким, тяжёлым небом, ухватиться было не за что. Трансформаторная будка, шахта лифта, несколько сломанных антенн и кучи мусора – Спрута тут не было. Как и Ника.
Я медленно пересёк крышу и опустился на колени, окидывая взглядом окрестности. Дом и в самом деле пристроился на окраине города, как я и предполагал: вокруг теснилось ещё несколько домов пониже, невдалеке виднелось шоссе, по которому носились автомобили, и ни один из них не сворачивал к этому блоку. Сюда вела только одна узкая дорога, вдоль которой я не заметил ни одной припаркованной машины: район явно приготовили под снос. Мне показалось, что я на острове, и ни один из проходящих мимо кораблей, автомобилей автострады, не замечал сигнальных огней о помощи.
Я перегнулся через край, заглядывая вниз. Двор, окружённый заброшенными домами, казался отсюда каменным колодцем, и в самом его центре лицом вниз лежал Рэй.
Я знал, что у Спрута несколько помощников; теперь, когда я увидел Рэя, мне стало понятно, что Ник сделал с остальными. Я даже не удивился, не задал себе вопроса, как он один мог расправиться со всеми.
Из подъезда показалась голова Ника: русский метнулся за груду мусора, тут же сориентировался, что на крыше сижу я, а не Спрут, и, высунувшись, с яростью махнул рукой, приказывая мне сматываться.
Для этого требовалось хотя бы подняться, а у меня почти не осталось сил. К тому моменту от непрерывного болевого шока в голове помрачилось, но когда от автострады к нашему кварталу на бешеной скорости помчались две чёрные машины, я сразу догадался, кто это.
Джино всё-таки нашёл меня. Я до сих пор не понимал, как у него это получилось, я не оставил никаких следов. Но он сумел это сделать, и, Боже, как же я был этому рад.
Два джипа взвизгнули тормозами, заворачивая к нашему двору, и в тот же момент за спиной раздался голос.
- Вырвался всё-таки…
Я обернулся.
Спрут забрался на крышу по той же пожарной лестнице, по которой поднялся я. Как ни старался Ник, он упустил его, и сейчас Спрут стоял передо мной, нацелив дуло пистолета мне в переносицу. Он пришёл, чтобы добить меня, и я встал на колени, глядя ему в глаза. Я не надеялся выжить, но хотел забрать его с собой. И я поднял автомат.
- Ты не сможешь… - оскалился он, и ухмылка примёрзла к его губам, когда я спустил курок.
Мне нечего было ему сказать, и я ничего не желал слышать. Очередью из автомата ему распороло бедро, и лицо его исказила гримаса боли и злости. Спрут припал на колено, пытаясь зажать фонтанирующую кровь, и вскинул на меня перекошенное лицо.
- Слабак, - прошипел он. – Ты не сможешь! На свалке… мне пришлось помочь тебе! Ты бы не спустил курок. Ты бы не смог! Но ты не лучше, чем я… мой напарник… такой же, как я…
Я понял, что ещё секунда – и я действительно не смогу. Поэтому я спустил курок.
И в тот же миг проклял создателей кольта М16, когда услышал глухой щелчок осечки. Острая боль в позвоночнике пронзила меня; я пошатнулся.
Спрут метнулся вперёд, выбивая автомат у меня из рук, и одним ударом опрокинул меня на спину, отбрасывая к краю крыши. Я окинул мутным взглядом каменный колодец двора. Там, задрав голову вверх, стоял Джино. Две машины с настежь распахнутыми дверьми были пусты; минута – и люди Вителли будут здесь, на крыше. Ник наблюдал за нами через прицел винтовки, и я понял, что они не дадут Спруту уйти. Даже если он успеет убить меня – он уже покойник. С этой мыслью я и обернулся, а Спрут вновь вскинул руку с пистолетом.
- Всё, напарник… - осклабился он. – Конец. Умрём вместе…
Он выпрямился во весь рост, и это стало его последней ошибкой. Ник увидел его и выстрелил – в тот самый миг, когда сам Спрут нажал на курок. Не промахнулся ни один – но из-за меткости Ника Спрут пошатнулся, и пуля лишь обожгла мне плечо. Он начал заваливаться назад, попытался удержать равновесие, и рухнул вниз.
Но не упал. Вцепившись двумя руками в бортик, он всё ещё боролся за жизнь. Я видел, как медленно, медленно сползают его пальцы с парапета. Если бы я мог встать на ноги, я бы отдавил ему ладонь, скинул бы вниз — но я был слишком слаб, и я боялся его. Курт запросто мог перехватить мою руку и утащить за собой.
Мы посмотрели друг другу в глаза; Курт ухмыльнулся откровенно и грязно, будто я по-прежнему находился в его власти, и расплылся в уродливом оскале.
Он не изменился, даже ощущая дыхание смерти. Он стал ещё гаже, ещё ожесточённее, ещё страшнее. Страх липкими щупальцами опутал меня. Он вернётся, он будет снова и снова пытать меня, и каждый день являться в кошмарах…
Снизу раздались выстрелы; Спрут вздрогнул и разжал пальцы.
Это были самые незабываемые мгновения в моей жизни. Я смотрел на падающее тело.
Потом последовал удар.
- Эй!
Кто-то дёрнул меня за плечо – назад, подальше от края, и я не удержался, рухнув прямо под ноги двум парням в костюмах.
Один из них подбежал к краю, заглянул вниз, махнул кому-то рукой.
Меня ухватили под локти, поставили на ноги, и я смог снова увидеть то, что было внизу. Ник что-то говорил Вителли, указывая винтовкой на бесформенную человеческую массу, лежавшую в нескольких шагах от них, и Джино медленно кивал, глядя вверх.
- Идти можешь?
Я отрицательно покачал головой.
Силы оставили меня; перед глазами расплывались белые пятна, острая боль в позвоночнике и пульсация по всему телу занимали все мои мысли. Я хотел, чтобы всё кончилось.
Ещё я хотел увидеть Спрута. Убедиться, что он мёртв.
Спуск занял несколько долгих минут – лифт в этом полуразвалившемся доме давно не работал, лестница не имела перил и покосилась. Я заметил трупы на нижних этажах; работа Ника или итальянцев. До самого выхода подручные Вителли почти тащили меня на себе, я едва переставлял ноги.
- Олег!
Парни деликатно отошли в сторону; ноги тут же подкосились, и Джино едва успел меня поддержать. Я увидел его лицо – потемневшее, напряжённое, с глубоко залёгшими складками на лбу, с часто пульсирующей жилкой у виска, и глаза – тревожные, блестящие, отчаянно злые. Я хотел сказать ему, что всё в порядке, но вряд ли бы он мне поверил. Белоснежная рубашка, которую мне когда-то подарил Примо, пропиталась красным, светлые джинсы потемнели, лицо и шея были обожжены, волосы спутались и слиплись от запекшейся крови, я почти не держался на ногах. Хорошо, что он не видел того, что скрывала одежда.
- Олег…
Я попытался заговорить; наружу вырвался хриплый звук, и я оставил попытки. Отстранив Джино, я сделал несколько нетвёрдых шагов в сторону Спрута. Под телом расплылась тёмная лужа; Курт развалился на земле так же, как лежал я на залитом кровью столе.
- Мёртв, - проронил Николай на русском. – После такого не выживают.
Я смотрел в открытые серые глаза и ничего не чувствовал. Я только боялся, что он сейчас встанет, и весь ужас повторится заново.
- Люди Вителли зачищают периметр, - снова произнес Ник. – Хотя я не оставляю после себя мусор.
- Как… вы нашли…
Я говорил на английском: хотел, чтобы Джино нас понимал.
- Вителли позвонил мне, - с молчаливого согласия итальянцев продолжил Ник. – И я сразу вспомнил про Большого Бена.
Информатор Сандерсона! Проклятый негр, который ничего не сказал мне, но, как видно, раскололся на допросе Николая.
- Я пообещал ему много денег, и он согласился встретиться. От него я получил адрес Ленца. Пришлось попотеть, но я узнал, куда тебя забрал Спрут. Потом направился сюда. Когда убедился, что тебя действительно держат здесь, предупредил Вителли. Пока я зачищал территорию, он уже ехал сюда.
- Ты так и не сказал мне, - перебил Джино. – Почему не сообщил раньше? Мои ребята сделали бы всё быстрее, чем это сделал ты!
Я оторвал взгляд от мёртвого тела и посмотрел на Ника. Бывший десантник помолчал.
- Я подумал, - медленно проговорил он, - что лучше не рисковать. Среди ваших людей мог быть предатель. Кто-то мог предупредить Спрута, что я нашёл его и иду за ним.
Я вцепился в руку Вителли.
- Сэм! – прохрипел я. – Это был Сэм! Он впустил их в дом… и убил Джона!
Я заметил, как напряглись помощники Вителли, как сам Джино нахмурился, глядя мне в глаза, но никто не успел сказать ни слова: из парадной показались Энцо с тремя парнями в кожаных куртках. Заметив меня, Энцо на миг замер: должно быть, не сразу узнал. Потом осторожно подошёл ближе, убирая оружие.
- Всё чисто, - бросил он, не глядя на меня. – Больше никого.
Ладонь Джино накрыла мои сведенные судорогой пальцы.
- Это правда? – тихо спросил он. – То, что ты сказал?
Я молча кивнул. Ярость при воспоминании о предателе вспыхнула с новой силой; Джино смотрел мне в глаза, и я молился, чтобы он мне поверил.
- Хорошо, - не повышая голоса, проговорил он. – Хорошо.
Вителли окинул меня взглядом, долгим, тяжёлым, и мне захотелось умереть. Провалиться сквозь землю, исчезнуть. Я ненавидел себя. Всё это было так неправильно, так… больно…
- Пойдём, - сказал Джино. Боковым зрением я заметил, как кто-то из итальянцев подходит к лежащему в центре двора Рэю, ногой переворачивая его на спину; кажется, тот ещё дышал. Энцо садился во второй джип, стоящий рядом. – Это только раны, бамбино, а они заживут. Садись в машину. Я…
Грянул выстрел; Вителли пошатнулся и схватился за грудь.
- Ник!!! – дико закричал я, подхватывая оседающего мужчину.
Я вцепился в локоть Вителли, пытаясь удержать его на ногах. Мы оба упали рядом с джипом, и в натёртой до блеска двери я увидел собственное отражение – совершенно чужое, жуткое, перекошенное лицо с безумными глазами.
Энцо был уже рядом: он растерянно посмотрел на стремительно бледнеющего патрона, затем на меня.
- Ник! – я вскинул голову, отыскивая среди склонившихся фигур знакомое лицо. – Сделай что-нибудь!
Мои руки шарили по груди итальянца, дёргали галстук, пытаясь распустить тугой узел. Вителли задыхался; его кожа приобрела землистый оттенок, глаза закатились.
- Олег!
Я слышал, как меня зовёт Николай, но всё искал и не находил следа от пули.
Он бы ударил меня, но в этот миг его позвал Рэй. Я закончил читать молитву и закрыл глаза. Я слишком устал к тому моменту, чтобы сопротивляться неизбежному, и быстро терял последние силы. С трудом я различил голос Рэя, но не понял, что он сказал.
- Проверь.
Я услышал шаги и понял, что Рэй покинул комнату.
- Неужели твой старик догадался, где нас искать? – задумчиво проговорил Спрут, и я распахнул глаза, загораясь безумной надеждой. – Нет, вряд ли… только Отто знает, где я, а для этого его надо найти… Ну-ка, маленький ублюдок, - он сжал мои волосы, наматывая на кулак, - что ты рассказал Топору?
Я рассказал Джино всё, но не называл имён информаторов, просто упустил их в рассказе, счёл неважными. Нет, Джино никак не мог меня отыскать. Я сам отрезал себе пути к спасению…
…А потом всё произошло быстро. Лесли стоял спиной к соседнему залу, и автоматной очередью его снесло в сторону. Спрут отпрянул в сторону, к пистолету, лежавшему на стуле, и сделал несколько выстрелов в ответ – бессмысленных, бесполезных; стрелявший из соседнего зала был надёжно скрыт половиной уцелевшей стены и грудами строительного мусора. Похоже, Курт это тоже понял, как и то, что, оставаясь в комнате, он становится доступной мишенью. Автоматная очередь прошлась по стене справа от меня, чудом не зацепив стола; стрелявший не собирался прекращать огонь, не давая Спруту и секунды передышки. Я не мог видеть своего палача, но был уверен, что мой неожиданный спаситель не даст ему уйти.
Видимо, это понял и Спрут: я различил едва слышную из-за выстрелов ругань, а затем, когда автоматный ливень прекратился всего на секунду – хлопнувшую дверь балкона. Посыпались стёкла, раздался грохот на пожарной лестнице, и тот, кто находился в соседнем зале, прекратил огонь.
Я увидел огромную фигуру, увешанную оружием: человек прыгнул в комнату и метнулся к балкону. Я услышал несколько выстрелов, но впустую: Спруту удалось уйти.
- Сука! - мужчина ринулся ко мне, забрасывая автомат за спину. – Трусливый ублюдок!!! Олег, ты живой?
Совсем близко я увидел злые зелёные глаза. Николай беспрестанно ругался, распутывая на мне верёвки, и я слушал его, даже не пытаясь как-то помочь. Он помог мне сесть, вглядываясь мне в лицо.
- Ты…
- Встать можешь? – перебил меня Николай. – Можешь идти?!
Я посмотрел вниз, на отёкшие, кровоточащие ступни, приподнялся, но тотчас повалился обратно. Ног я не чувствовал. Ремизов сообразил быстрее меня.
- Не можешь, - сказал он. – Жди здесь! С места не двигайся, понял?!
Ник так меня встряхнул, что я едва не упал назад, на залитый кровью стол.
- Ты… один…
- Я здесь один, - быстро подтвердил Николай. – Снял всех помощников Спрута. Вителли скоро подъедет. Сиди здесь, - снимая с плеча автомат, распорядился он. – Я пошёл… за ним. Убить суку.
Несколько секунд я просидел, слушая, как трясётся пожарная лестница под весом Ремизова. Затем медленно опустился на пол – и на четвереньках пополз к своей одежде. В голове было удивительно ясно. После неожиданного появления Ника и избавления от дальнейших пыток на меня снизошло какое-то необыкновенное, сродни помешательству, нечеловеческое спокойствие. Я знал, что мне делать, и делал это без всякой спешки, последовательно и методично.
Вначале я оделся. Перевернулся на спину и, стиснув зубы, натянул на себя изрезанные джинсы и порванную рубашку, мгновенно пропитавшиеся красным. С трудом, не сдерживая стонов, надел кроссовки, не тратя времени на то, чтобы завязать шнурки. Лесли лежал рядом с моей одеждой; я забрал его автомат и пополз в сторону балкона, туда, где исчезли Спрут с Ником. В доме стояла непроницаемая тишина, и я не мог понять, куда они делись. Оставаться на месте я не собирался: если Ник не догонит Спрута, тот вернётся, а я хотел найти его первым.
У стеклянной двери я решил подняться. Опираясь о створку повисшей на одной петле двери, я кое-как подтянулся на руках. Тело пронзила дикая боль, по позвоночнику вверх, и я вцепился в дверь, едва не повалившись обратно на пол. Дыхание перехватило, перед глазами поплыли белые пятна, осколки разбитого стекла впились в ладонь, но створку я не выпустил. Я знал – стоит мне разжать пальцы, я свалюсь на пол и уже не встану.
Переждав несколько секунд, я медленно отстранился и сделал шаг. Боль вспыхнула с новой силой, и только жажда добраться до своего палача удержала меня на ногах.
Я выбрался на пожарную лестницу и посмотрел вниз. Всё это время мы находились на шестом этаже; лестница вела наверх, и я начал подъём. Я не знал, куда побежал Спрут, и шёл на крышу, чтобы оглядеться. Я поднялся вверх всего на два этажа и выбрался на парапет.
Крыша казалась безлюдной, я не слышал ни звука, но на всякий случай покрепче стиснул автомат, держа его одной рукой. Второй я всё пытался найти опору, но здесь, под низким, тяжёлым небом, ухватиться было не за что. Трансформаторная будка, шахта лифта, несколько сломанных антенн и кучи мусора – Спрута тут не было. Как и Ника.
Я медленно пересёк крышу и опустился на колени, окидывая взглядом окрестности. Дом и в самом деле пристроился на окраине города, как я и предполагал: вокруг теснилось ещё несколько домов пониже, невдалеке виднелось шоссе, по которому носились автомобили, и ни один из них не сворачивал к этому блоку. Сюда вела только одна узкая дорога, вдоль которой я не заметил ни одной припаркованной машины: район явно приготовили под снос. Мне показалось, что я на острове, и ни один из проходящих мимо кораблей, автомобилей автострады, не замечал сигнальных огней о помощи.
Я перегнулся через край, заглядывая вниз. Двор, окружённый заброшенными домами, казался отсюда каменным колодцем, и в самом его центре лицом вниз лежал Рэй.
Я знал, что у Спрута несколько помощников; теперь, когда я увидел Рэя, мне стало понятно, что Ник сделал с остальными. Я даже не удивился, не задал себе вопроса, как он один мог расправиться со всеми.
Из подъезда показалась голова Ника: русский метнулся за груду мусора, тут же сориентировался, что на крыше сижу я, а не Спрут, и, высунувшись, с яростью махнул рукой, приказывая мне сматываться.
Для этого требовалось хотя бы подняться, а у меня почти не осталось сил. К тому моменту от непрерывного болевого шока в голове помрачилось, но когда от автострады к нашему кварталу на бешеной скорости помчались две чёрные машины, я сразу догадался, кто это.
Джино всё-таки нашёл меня. Я до сих пор не понимал, как у него это получилось, я не оставил никаких следов. Но он сумел это сделать, и, Боже, как же я был этому рад.
Два джипа взвизгнули тормозами, заворачивая к нашему двору, и в тот же момент за спиной раздался голос.
- Вырвался всё-таки…
Я обернулся.
Спрут забрался на крышу по той же пожарной лестнице, по которой поднялся я. Как ни старался Ник, он упустил его, и сейчас Спрут стоял передо мной, нацелив дуло пистолета мне в переносицу. Он пришёл, чтобы добить меня, и я встал на колени, глядя ему в глаза. Я не надеялся выжить, но хотел забрать его с собой. И я поднял автомат.
- Ты не сможешь… - оскалился он, и ухмылка примёрзла к его губам, когда я спустил курок.
Мне нечего было ему сказать, и я ничего не желал слышать. Очередью из автомата ему распороло бедро, и лицо его исказила гримаса боли и злости. Спрут припал на колено, пытаясь зажать фонтанирующую кровь, и вскинул на меня перекошенное лицо.
- Слабак, - прошипел он. – Ты не сможешь! На свалке… мне пришлось помочь тебе! Ты бы не спустил курок. Ты бы не смог! Но ты не лучше, чем я… мой напарник… такой же, как я…
Я понял, что ещё секунда – и я действительно не смогу. Поэтому я спустил курок.
И в тот же миг проклял создателей кольта М16, когда услышал глухой щелчок осечки. Острая боль в позвоночнике пронзила меня; я пошатнулся.
Спрут метнулся вперёд, выбивая автомат у меня из рук, и одним ударом опрокинул меня на спину, отбрасывая к краю крыши. Я окинул мутным взглядом каменный колодец двора. Там, задрав голову вверх, стоял Джино. Две машины с настежь распахнутыми дверьми были пусты; минута – и люди Вителли будут здесь, на крыше. Ник наблюдал за нами через прицел винтовки, и я понял, что они не дадут Спруту уйти. Даже если он успеет убить меня – он уже покойник. С этой мыслью я и обернулся, а Спрут вновь вскинул руку с пистолетом.
- Всё, напарник… - осклабился он. – Конец. Умрём вместе…
Он выпрямился во весь рост, и это стало его последней ошибкой. Ник увидел его и выстрелил – в тот самый миг, когда сам Спрут нажал на курок. Не промахнулся ни один – но из-за меткости Ника Спрут пошатнулся, и пуля лишь обожгла мне плечо. Он начал заваливаться назад, попытался удержать равновесие, и рухнул вниз.
Но не упал. Вцепившись двумя руками в бортик, он всё ещё боролся за жизнь. Я видел, как медленно, медленно сползают его пальцы с парапета. Если бы я мог встать на ноги, я бы отдавил ему ладонь, скинул бы вниз — но я был слишком слаб, и я боялся его. Курт запросто мог перехватить мою руку и утащить за собой.
Мы посмотрели друг другу в глаза; Курт ухмыльнулся откровенно и грязно, будто я по-прежнему находился в его власти, и расплылся в уродливом оскале.
Он не изменился, даже ощущая дыхание смерти. Он стал ещё гаже, ещё ожесточённее, ещё страшнее. Страх липкими щупальцами опутал меня. Он вернётся, он будет снова и снова пытать меня, и каждый день являться в кошмарах…
Снизу раздались выстрелы; Спрут вздрогнул и разжал пальцы.
Это были самые незабываемые мгновения в моей жизни. Я смотрел на падающее тело.
Потом последовал удар.
- Эй!
Кто-то дёрнул меня за плечо – назад, подальше от края, и я не удержался, рухнув прямо под ноги двум парням в костюмах.
Один из них подбежал к краю, заглянул вниз, махнул кому-то рукой.
Меня ухватили под локти, поставили на ноги, и я смог снова увидеть то, что было внизу. Ник что-то говорил Вителли, указывая винтовкой на бесформенную человеческую массу, лежавшую в нескольких шагах от них, и Джино медленно кивал, глядя вверх.
- Идти можешь?
Я отрицательно покачал головой.
Силы оставили меня; перед глазами расплывались белые пятна, острая боль в позвоночнике и пульсация по всему телу занимали все мои мысли. Я хотел, чтобы всё кончилось.
Ещё я хотел увидеть Спрута. Убедиться, что он мёртв.
Спуск занял несколько долгих минут – лифт в этом полуразвалившемся доме давно не работал, лестница не имела перил и покосилась. Я заметил трупы на нижних этажах; работа Ника или итальянцев. До самого выхода подручные Вителли почти тащили меня на себе, я едва переставлял ноги.
- Олег!
Парни деликатно отошли в сторону; ноги тут же подкосились, и Джино едва успел меня поддержать. Я увидел его лицо – потемневшее, напряжённое, с глубоко залёгшими складками на лбу, с часто пульсирующей жилкой у виска, и глаза – тревожные, блестящие, отчаянно злые. Я хотел сказать ему, что всё в порядке, но вряд ли бы он мне поверил. Белоснежная рубашка, которую мне когда-то подарил Примо, пропиталась красным, светлые джинсы потемнели, лицо и шея были обожжены, волосы спутались и слиплись от запекшейся крови, я почти не держался на ногах. Хорошо, что он не видел того, что скрывала одежда.
- Олег…
Я попытался заговорить; наружу вырвался хриплый звук, и я оставил попытки. Отстранив Джино, я сделал несколько нетвёрдых шагов в сторону Спрута. Под телом расплылась тёмная лужа; Курт развалился на земле так же, как лежал я на залитом кровью столе.
- Мёртв, - проронил Николай на русском. – После такого не выживают.
Я смотрел в открытые серые глаза и ничего не чувствовал. Я только боялся, что он сейчас встанет, и весь ужас повторится заново.
- Люди Вителли зачищают периметр, - снова произнес Ник. – Хотя я не оставляю после себя мусор.
- Как… вы нашли…
Я говорил на английском: хотел, чтобы Джино нас понимал.
- Вителли позвонил мне, - с молчаливого согласия итальянцев продолжил Ник. – И я сразу вспомнил про Большого Бена.
Информатор Сандерсона! Проклятый негр, который ничего не сказал мне, но, как видно, раскололся на допросе Николая.
- Я пообещал ему много денег, и он согласился встретиться. От него я получил адрес Ленца. Пришлось попотеть, но я узнал, куда тебя забрал Спрут. Потом направился сюда. Когда убедился, что тебя действительно держат здесь, предупредил Вителли. Пока я зачищал территорию, он уже ехал сюда.
- Ты так и не сказал мне, - перебил Джино. – Почему не сообщил раньше? Мои ребята сделали бы всё быстрее, чем это сделал ты!
Я оторвал взгляд от мёртвого тела и посмотрел на Ника. Бывший десантник помолчал.
- Я подумал, - медленно проговорил он, - что лучше не рисковать. Среди ваших людей мог быть предатель. Кто-то мог предупредить Спрута, что я нашёл его и иду за ним.
Я вцепился в руку Вителли.
- Сэм! – прохрипел я. – Это был Сэм! Он впустил их в дом… и убил Джона!
Я заметил, как напряглись помощники Вителли, как сам Джино нахмурился, глядя мне в глаза, но никто не успел сказать ни слова: из парадной показались Энцо с тремя парнями в кожаных куртках. Заметив меня, Энцо на миг замер: должно быть, не сразу узнал. Потом осторожно подошёл ближе, убирая оружие.
- Всё чисто, - бросил он, не глядя на меня. – Больше никого.
Ладонь Джино накрыла мои сведенные судорогой пальцы.
- Это правда? – тихо спросил он. – То, что ты сказал?
Я молча кивнул. Ярость при воспоминании о предателе вспыхнула с новой силой; Джино смотрел мне в глаза, и я молился, чтобы он мне поверил.
- Хорошо, - не повышая голоса, проговорил он. – Хорошо.
Вителли окинул меня взглядом, долгим, тяжёлым, и мне захотелось умереть. Провалиться сквозь землю, исчезнуть. Я ненавидел себя. Всё это было так неправильно, так… больно…
- Пойдём, - сказал Джино. Боковым зрением я заметил, как кто-то из итальянцев подходит к лежащему в центре двора Рэю, ногой переворачивая его на спину; кажется, тот ещё дышал. Энцо садился во второй джип, стоящий рядом. – Это только раны, бамбино, а они заживут. Садись в машину. Я…
Грянул выстрел; Вителли пошатнулся и схватился за грудь.
- Ник!!! – дико закричал я, подхватывая оседающего мужчину.
Я вцепился в локоть Вителли, пытаясь удержать его на ногах. Мы оба упали рядом с джипом, и в натёртой до блеска двери я увидел собственное отражение – совершенно чужое, жуткое, перекошенное лицо с безумными глазами.
Энцо был уже рядом: он растерянно посмотрел на стремительно бледнеющего патрона, затем на меня.
- Ник! – я вскинул голову, отыскивая среди склонившихся фигур знакомое лицо. – Сделай что-нибудь!
Мои руки шарили по груди итальянца, дёргали галстук, пытаясь распустить тугой узел. Вителли задыхался; его кожа приобрела землистый оттенок, глаза закатились.
- Олег!
Я слышал, как меня зовёт Николай, но всё искал и не находил следа от пули.
