Но пока бежала, не могла выкинуть из головы слова Кости. Нет, не с той завуалированной угрозой, а последние, до боли обидные и до ужаса правдивые. Я в самом деле одинока. Когда-то у меня была семья, полноценная и дружная. Нас было четверо: папа, мама, старшая сестра и я. А потом отец встретил другую женщину и ушел из семьи, забрав с собой мою сестру. Ну, или по крайней мере нам так с матерью тогда казалось… Инесса сама тяготила больше к отцу и во время развода на судебном разбирательстве отдала свой голос ему. Для матери это был огромный удар, словно нож в спину. Судья прислушался к желанию ребенка и постановил так, что нас разлучили. Нет, нам выделяли дни, когда мы должны были с ней видеться, чтобы сестринская связь не порвалась. Но чем старше становилась Инесса, тем скучнее ей было встречаться со мной. Когда я достигла четырнадцати лет, сестра стала уже совершеннолетней, поступила при поддержке отца в университет в другом городе и обо мне забыла совсем. Помню, я тогда крайне бесилась, пыталась что-то сделать…
Но в итоге всё вовсе разрушила.
Находясь в обиде на старшую сестру, я решила ей отомстить: решила вставить палки в колеса её успеху. В тот же миг отец расстался со своей второй женой, без памяти влюбившись в молоденькую девушку, свою новую секретаршу. Пусть фирма у Котова была и не большая, зато достаточно успешная и даже прибыльная. Он не виделся со мной, но помогал и обеспечивал наше с мамой проживание. А после встречи с секретаршей он разорился. Фирма обанкротилась, все пути на восстановление исчезли, как и новая любовь отца. Было понятно, что она причастна к этому, но без должной поддержке свыше никто не стал браться за дело.
Что сказать, я всё же добилась желаемого: без постоянного спонсирования Инесса быстро скатилась вниз, пока ей вовсе не пришлось забрать документы из университета. В противном случае – её бы отчислили и последствия были куда хуже. Что с ней сейчас – я не представляю. А что касается отца – жив, здоров, устроился в неплохую фирму, нашел новую пассию и оставил в прошлом не только свое дело, но и свою семью.
Я поступила тогда крайне эгоистично, о чем уже не раз успела пожалеть. Нет, правда. Получив большую власть в руки, решила, что могу творить всё, что заблагорассудится,… но не кому-то, а только мне. Кажется, я теперь до конца своих дней не смогу исправить всего того, что натворила и уж тем более искупить свою вину. Наверное, это скудное существование и сплошные нападки одноклассника и есть мое наказание свыше за содеянное.
Только вот смиренно всё принимать и мириться я не намерена.
Добежав до девчонок, я присоединилась к ним, изредка принимая подачи мяча и, по большей части, думая над сложившейся ситуацией. То, что мне необходима защита – нельзя отрицать. Как бы я ни пыталась понадеяться на лучшее, Зверев со своим дружком от задуманного не отступятся. Так или иначе, придется кому-то рассказать. Но вот кому можно довериться? И услышат ли они меня?
До конца физры я так и эдак прокручивала ситуацию, пыталась предвидеть все развития событий и, в конце концов, взвесив все «за и против», решила огорчить мамочку.
С занятия я уходила твёрдо уверенная, что всё пока не так уж и плохо, как это кажется на первый взгляд. Можно ведь и наладить, было бы только желание. И на удивление, оно у меня появилось. Пока маленькое, как росточек, проклюнувшийся из семени, но главное появилось.
Воодушевленная внутренним решением, я не заметила, как пролетел весь учебный день, как дошла до дома и уже сидела за ноутбуком, держа в руках тарелку и поедая разогретый в микроволновке суп. Привычно пощелкав по нужным конкам, вошла в социальную сеть. На удивление, ко мне кто-то просился в друзья. Подумав, что это очередной скорострел, решила по-быстрому его отправить в подписчики и углубиться в изучение беседы нашего класса, где из отборного мата школоты можно выудить новость о нашем классе, школе или даже городе. Но открыв страницу с заявками в друзья, я на время зависла.
«Инесса Свиридова», - светилась надпись около небольшой аватарки.
Сглотнув вставшее комом в горле мясо, я отложила в тарелку и приблизилась к экрану ноута.
- Вспомнишь солнышко – вот и лучик, - нервно усмехнулась я, открывая станочку Инессы. Рука подрагивала, и сердце участило свой бег в волнении. Не верилось, что сестра решила вдруг ни с того ни с сего найти меня и попроситься в друзья.
Фамилия – ерунда, она ведь и замуж могло к этому времени выйти. Только вот фотографии… Я рассматривала их и так, и этак, силясь найти похожие черты или же вовсе разглядеть в этой девушке свою сестру. Как назло, возраста они были с ней одного. Но как бы я ни пыталась, в её бесцветных глазах и тусклой улыбке я не видела родного человека, в знакомых чертах натыкалась на незнакомку, а пролистав её ленту, вовсе поняла, что это очередная «торговка». Так называемый активист, который пытается продвинуть и рассказать о своем интернет-магазине всем-всем на свете.
Немого подумав, я отклонила запрос, открыла беседу класса и, взяв в руки уже подстывший суп, углубилась в чтение. Как оказалось – не зря. Завтра нас ждало мероприятие – интеллектуальная игра с параллельными классами. От нас требовалось шесть человек в команду и как обычно – ни соглашался никто. Я, староста и Максим, человек активный, но недалекий и потому ничем не способный помочь - вот и весь набор.
- Кажется, в очередной раз придется покраснеть, - поморщилась я. Закрыв ноут, попила чай, помыла за собой посуду и засела за домашнюю работу.
Пришлось повозиться с математикой, попытаться запомнить формулы по химии, а после прочесть «Гранатовый браслет» Куприна. Нет, я не имею ничего против этого автора, «Олесю» вон проглотила летом на «ура». Но вот отчего-то именно эта повесть шла тяжело. Может от того, что я была не настроена на чтение, может просто не мое. Наверное, с каждым бывает такое: пытаешь прочесть какую-то книгу сто раз и тут же забрасываешь на паре первых страниц, но спустя время на сто первой попытке ты проглатываешь историю с таким аппетитом и удовольствием, что готов взорваться от счастья. Потому что понимаешь – это великолепно. Потому что понимаешь – книга твоя. И она зашла именно сейчас только по той причине, что только в этот момент ты нуждаешься в чем-то подобном. По крайней мере, со мной такое было не раз.
Вскоре пришла со смены мама. Усталая и подавленная, она с трудом поужинала, а после ушла в свою комнату. Не скажу, что мама не была привычна к работе, скорее наоборот. Но после того, как отец разорился, по неясно какой причине часть его долгов перешла на нас. Мама работала в неплохой конторе до того момента, пока ей не пришлось находить подработку. Из-за подработки она не успевала справляться на основной работе и её мягко выпроводили вон. После этого сплошной рок неудач последовал за нами: перед мамой закрывали двери везде, кроме небольших фирм, нуждающихся в простом рабочем персонале. Угу, в уборщиках.
Так что матери сейчас было не то, что до разговоров, вообще до существования. В такие моменты мне кажется, что она вот-вот рассыплется, развалится и придется её после собираться по кусочкам, как пазл. По частям восстанавливать, склеивать… Это больно, видеть такое с главным человеком в твоей жизни – мамой. Человеком, который всегда был опорой для тебя.
Подойти к ней со своими проблемами я не смогла, отложив разговор на завтра. Мать проспится, отдохнет, немного придется в себя и вот тогда можно будет её огорчить.
Склизкая жаба неприятно забарахталась внутри. Если бы я могла справиться со всем сама, то не тревожила её по пустякам.
На следующий день ничего криминального не произошло, даже скорее наоборот – была тишь да гладь. В частности потому, что Мишки с Костей в школе не было совсем. Отсидев шесть уроков, мы со старостой и ещё четырьмя шалопаями пошли на иргу в стиле ЧГК. Среди семи команд (а тут были все классы с девятого по одиннадцатый) мы заняли последнее место. Увы, мы со старостой особыми интеллектуалами не были, а уж оставшиеся сокомандники, пришедшие лишь для количества, и тем более.
«Ашки» и «бешки» смотрели на нас с нескрываемым превосходством и злорадством. Так, словно мы таракашки под их ногами, а они тут – истинные цари. Что, впрочем, отчасти правда. Одиннадцатый «А» полностью состоял из элиты, так называемых богатых наследников. В одиннадцатом «Б» была элита второго сорта, проще говоря, дети интеллигенции. И только наш класс составляли дети простых рабочих. За исключением Князевой, конечно же. Она упорно оставалась с нами, проводя свое время с друзьями из «А».
Это неправильно – ещё в школе устраивать слоевое деление. Но видно свыше кто-то думает иначе, подстроив всё под случайность. Хотя… подобное притягивается к подобному, ведь так?
Не ясно только, почему Лизка свою полярность никак не может поймать.
В общем-то, наша команда, стоило только жури объявиться результаты, первая вылетела из читального зала, где, в основном, и проходили подобного рода мероприятия, и, схватив рюкзаки, быстро умчались домой. В частности по тому, что читальный зал находился от нашего класса наискосок. Да, терпеть подобные взгляды неприятно никому из нас, поэтому не удивительно, что мы так стремимся скорее покинуть их общество.
Придя домой, я устало свалилась на диван. Чувствуя себя сухофруктом, я просто прикрыла ненадолго глаза, пытаясь справиться со своей слабостью. Ни что так не выматывало меня, как активный мозговой штурм. Уж не знаю почему, может, просто думать вовсе не моя привилегия. Смешно звучит. Особенно для той, которая стремится в медалисты.
Очередная насмешка. Как будто кто-то даст медаль дочери простой уборщицы.
Перевернувшись на бок, я прислушалась к тишине. Матери не было дома и меня это очень заинтересовало. Ведь сегодня по плану у неё должен быть выходной. Один из немногих дней, когда родительница может действительно себе позволить поспать дольше обычного и даже повидаться со своей дочерью не только поздно вечером.
Немного полежав, я поела, прибралась в доме и сделала домашку. Матери всё не было. Заволновавшись, я позвонила ей и не раз. Но толку то, если «абонент вне зоны действия»? До восьми я проторчала у двери как на иголках, ожидая, что очередное пищание домофона – это дело рук мамы.
Ближе к девяти открылась дверь, и я увидела на пороге родительницу. Как обычно, она выглядела усталой и подавленной, зато с полным пакетом продуктов.
- Ходила в магазин? – невзначай поинтересовалась я, помогая ей разобрать сумку.
- Да, зашла по пути. Позвонила сегодня Токарева, попросила заменить её на работе.
- Ты опять осталась без выходного, - грустно улыбнулась я. Вот и вся причина моим волнениям. У маминой коллеги был маленький сын с довольно слабым иммунитетом. Он часто болел, и тёть Наташе приходилось постоянно отпрашиваться, находя себе замену.
- Ничего, зато у меня теперь есть уже три окна на будущее.
«Мне бы твой оптимизм», - усмехнулась я.
Свернув пакет, положила его ко всем остальным. Поставила разогревать нам ужин.
- А я пришла, смотрю, тебя нет. Телефон тоже не отвечает.
Мать удивленно посмотрела на меня. А после залезла в карман кофты, выудив разряженный мобильник.
- Опять отрубился. Ну что за зарядка, - вздохнула мама, уходя на поиски зарядника. Что-то в её движениях мне казалось дерганным, неестественным. Но да разве ж расскажет? Свои проблемы она предпочитает держать при себе. Наверное, как и я свои.
В молчании мы поужинали и разбрелись по своим комнатам. Мама, не перенося тишину, включила телевизор, а я села в соц сеть, занимаясь привычным – выуживая новости из беседы нашего класса. На удивление, в этот раз пропущенных сообщений было куда больше обычного. И когда я зашла, то поняла почему: одноклассница скинула фотографии, сделанные тайком для нашего будущего выпускного проекта, и на одном из фото была я. Одна. В самой нелепой позе. Меня не волновало, когда я успела так присесть. Мен волновало то, какого слона раздул из этой мухи Мишка Зверев, подняв такую волну, что полкласса писали комментарий за комментарием, насмехаясь надо мной. И вместо доброго смеха я видела лишь сплошную злую насмешку. Да, я не блистала особо пластичностью тела и уж тем более фотогеничностью. Будто бы остальная сотня фотографий не была столь же нелепой и смешной.
Обиженно захлопнув ноутбук, я уже представила, как завтра весь класс начнет тыкать в меня пальцем, пародировать и подтрунивать на эту тему.
Взволнованно покрутив волосы, я подошла к матери. Рассказала ли я ей всё? Нет, у меня не хватило на это смелости. Я лишь сказала, что Зверев считает меня пиньятой и активно избивает в свою угоду битой. Что он делает меня изгоем класса, унижает и часто оскорбляет. И что продолжаться это дальше не может, я же беззащитная девушка, а этот двухметровый шкаф этим пользуется, обижая невинных.
Мама поняла, что говорить с классной руководительницей бесполезно и решила сходить к родителям Зверева. Пусть приструнят своего дитя. В конце концов, мы тоже не хотим рушить жизнь человеку заявлением в полицию.
- Естественный отбор – это преимущественное выживание и размножение наиболее приспособленных особей каждого вида и гибель менее приспособленных организмов. Естественный отбор основывается на генетическом разнообразии и избыточной численности особей в популяции…
Галина Васильевна стоял у доски, рассказывая нам то, что мы проходили два года назад, но при этому обогащая и обобщая наши знания в данной области. Я собиралась поступать в медицинский на медсестру, поэтому буду сдавать ЕГЭ по биологии. Так что «откосить» от урока у меня нет возможности.
Молодая женщина заправила за ухо упавшую на лицо прядь волос, приостановившись на минуту и смочив горло. Начертив на доске примитивную схему, она продолжила рассказывать.
- Наименее приспособленные имеют меньше шансов оставить потомство и чаще погибают. Таким образом,..
- …естественный отбор – это результат борьбы за существование, - проговорила я вместе с ней. А так как сидела за первой партой перед учительским столом, то Галина Васильевна меня услышала и, кивнув в знак верности моих суждений, повторила ту же фразу.
Я скучающе продолжила смотреть на занавески, подперев голову рукой. Не поймите меня неправильно, но тема была так себе, и получать её с большой охотой как-то не желалось совсем.
Заметив неодобрительный взгляд преподавательницы, я выпрямилась, откинувшись на спинку стула и положив руки на стол. Погипнотизировав стену с доской, я скосила в сторону глаза. На первом ряду одноклассник, спрятавшись за книжкой, сидел в телефоне, пытаясь пройти очередной уровень очередной игры. Посмотрев в другую сторону, заметила Зверева. Тот рассматривал оценивающе класс, будто бы выбирая новую жертву. Нет, после разговора он не отстал от меня, скорее стал более сдержанным, что ли. Он мог пройти мимо и задеть меня плечом. Если шел впереди, мог закрыть перед носом дверь и долго держать её, не давая мне зайти. Мог поставить подножку и якобы случайно толкнуть. Мог высказаться неприлично в мою сторону, а потом добавить: «Ой, она же слышит. Сейчас пойдет опять мамке пожалуется». Пожалуй, это теперь стало его коронной фразой. Всё, что касалось меня, заканчивалось именно этими словами. Как молитва заканчивается «Аминь», так и фраза, брошенная в адрес Русланы Котовой - «мамке пожалуется».
Но в итоге всё вовсе разрушила.
Находясь в обиде на старшую сестру, я решила ей отомстить: решила вставить палки в колеса её успеху. В тот же миг отец расстался со своей второй женой, без памяти влюбившись в молоденькую девушку, свою новую секретаршу. Пусть фирма у Котова была и не большая, зато достаточно успешная и даже прибыльная. Он не виделся со мной, но помогал и обеспечивал наше с мамой проживание. А после встречи с секретаршей он разорился. Фирма обанкротилась, все пути на восстановление исчезли, как и новая любовь отца. Было понятно, что она причастна к этому, но без должной поддержке свыше никто не стал браться за дело.
Что сказать, я всё же добилась желаемого: без постоянного спонсирования Инесса быстро скатилась вниз, пока ей вовсе не пришлось забрать документы из университета. В противном случае – её бы отчислили и последствия были куда хуже. Что с ней сейчас – я не представляю. А что касается отца – жив, здоров, устроился в неплохую фирму, нашел новую пассию и оставил в прошлом не только свое дело, но и свою семью.
Я поступила тогда крайне эгоистично, о чем уже не раз успела пожалеть. Нет, правда. Получив большую власть в руки, решила, что могу творить всё, что заблагорассудится,… но не кому-то, а только мне. Кажется, я теперь до конца своих дней не смогу исправить всего того, что натворила и уж тем более искупить свою вину. Наверное, это скудное существование и сплошные нападки одноклассника и есть мое наказание свыше за содеянное.
Только вот смиренно всё принимать и мириться я не намерена.
Добежав до девчонок, я присоединилась к ним, изредка принимая подачи мяча и, по большей части, думая над сложившейся ситуацией. То, что мне необходима защита – нельзя отрицать. Как бы я ни пыталась понадеяться на лучшее, Зверев со своим дружком от задуманного не отступятся. Так или иначе, придется кому-то рассказать. Но вот кому можно довериться? И услышат ли они меня?
До конца физры я так и эдак прокручивала ситуацию, пыталась предвидеть все развития событий и, в конце концов, взвесив все «за и против», решила огорчить мамочку.
С занятия я уходила твёрдо уверенная, что всё пока не так уж и плохо, как это кажется на первый взгляд. Можно ведь и наладить, было бы только желание. И на удивление, оно у меня появилось. Пока маленькое, как росточек, проклюнувшийся из семени, но главное появилось.
Воодушевленная внутренним решением, я не заметила, как пролетел весь учебный день, как дошла до дома и уже сидела за ноутбуком, держа в руках тарелку и поедая разогретый в микроволновке суп. Привычно пощелкав по нужным конкам, вошла в социальную сеть. На удивление, ко мне кто-то просился в друзья. Подумав, что это очередной скорострел, решила по-быстрому его отправить в подписчики и углубиться в изучение беседы нашего класса, где из отборного мата школоты можно выудить новость о нашем классе, школе или даже городе. Но открыв страницу с заявками в друзья, я на время зависла.
«Инесса Свиридова», - светилась надпись около небольшой аватарки.
Сглотнув вставшее комом в горле мясо, я отложила в тарелку и приблизилась к экрану ноута.
- Вспомнишь солнышко – вот и лучик, - нервно усмехнулась я, открывая станочку Инессы. Рука подрагивала, и сердце участило свой бег в волнении. Не верилось, что сестра решила вдруг ни с того ни с сего найти меня и попроситься в друзья.
Фамилия – ерунда, она ведь и замуж могло к этому времени выйти. Только вот фотографии… Я рассматривала их и так, и этак, силясь найти похожие черты или же вовсе разглядеть в этой девушке свою сестру. Как назло, возраста они были с ней одного. Но как бы я ни пыталась, в её бесцветных глазах и тусклой улыбке я не видела родного человека, в знакомых чертах натыкалась на незнакомку, а пролистав её ленту, вовсе поняла, что это очередная «торговка». Так называемый активист, который пытается продвинуть и рассказать о своем интернет-магазине всем-всем на свете.
Немого подумав, я отклонила запрос, открыла беседу класса и, взяв в руки уже подстывший суп, углубилась в чтение. Как оказалось – не зря. Завтра нас ждало мероприятие – интеллектуальная игра с параллельными классами. От нас требовалось шесть человек в команду и как обычно – ни соглашался никто. Я, староста и Максим, человек активный, но недалекий и потому ничем не способный помочь - вот и весь набор.
- Кажется, в очередной раз придется покраснеть, - поморщилась я. Закрыв ноут, попила чай, помыла за собой посуду и засела за домашнюю работу.
Пришлось повозиться с математикой, попытаться запомнить формулы по химии, а после прочесть «Гранатовый браслет» Куприна. Нет, я не имею ничего против этого автора, «Олесю» вон проглотила летом на «ура». Но вот отчего-то именно эта повесть шла тяжело. Может от того, что я была не настроена на чтение, может просто не мое. Наверное, с каждым бывает такое: пытаешь прочесть какую-то книгу сто раз и тут же забрасываешь на паре первых страниц, но спустя время на сто первой попытке ты проглатываешь историю с таким аппетитом и удовольствием, что готов взорваться от счастья. Потому что понимаешь – это великолепно. Потому что понимаешь – книга твоя. И она зашла именно сейчас только по той причине, что только в этот момент ты нуждаешься в чем-то подобном. По крайней мере, со мной такое было не раз.
Вскоре пришла со смены мама. Усталая и подавленная, она с трудом поужинала, а после ушла в свою комнату. Не скажу, что мама не была привычна к работе, скорее наоборот. Но после того, как отец разорился, по неясно какой причине часть его долгов перешла на нас. Мама работала в неплохой конторе до того момента, пока ей не пришлось находить подработку. Из-за подработки она не успевала справляться на основной работе и её мягко выпроводили вон. После этого сплошной рок неудач последовал за нами: перед мамой закрывали двери везде, кроме небольших фирм, нуждающихся в простом рабочем персонале. Угу, в уборщиках.
Так что матери сейчас было не то, что до разговоров, вообще до существования. В такие моменты мне кажется, что она вот-вот рассыплется, развалится и придется её после собираться по кусочкам, как пазл. По частям восстанавливать, склеивать… Это больно, видеть такое с главным человеком в твоей жизни – мамой. Человеком, который всегда был опорой для тебя.
Подойти к ней со своими проблемами я не смогла, отложив разговор на завтра. Мать проспится, отдохнет, немного придется в себя и вот тогда можно будет её огорчить.
Склизкая жаба неприятно забарахталась внутри. Если бы я могла справиться со всем сама, то не тревожила её по пустякам.
На следующий день ничего криминального не произошло, даже скорее наоборот – была тишь да гладь. В частности потому, что Мишки с Костей в школе не было совсем. Отсидев шесть уроков, мы со старостой и ещё четырьмя шалопаями пошли на иргу в стиле ЧГК. Среди семи команд (а тут были все классы с девятого по одиннадцатый) мы заняли последнее место. Увы, мы со старостой особыми интеллектуалами не были, а уж оставшиеся сокомандники, пришедшие лишь для количества, и тем более.
«Ашки» и «бешки» смотрели на нас с нескрываемым превосходством и злорадством. Так, словно мы таракашки под их ногами, а они тут – истинные цари. Что, впрочем, отчасти правда. Одиннадцатый «А» полностью состоял из элиты, так называемых богатых наследников. В одиннадцатом «Б» была элита второго сорта, проще говоря, дети интеллигенции. И только наш класс составляли дети простых рабочих. За исключением Князевой, конечно же. Она упорно оставалась с нами, проводя свое время с друзьями из «А».
Это неправильно – ещё в школе устраивать слоевое деление. Но видно свыше кто-то думает иначе, подстроив всё под случайность. Хотя… подобное притягивается к подобному, ведь так?
Не ясно только, почему Лизка свою полярность никак не может поймать.
В общем-то, наша команда, стоило только жури объявиться результаты, первая вылетела из читального зала, где, в основном, и проходили подобного рода мероприятия, и, схватив рюкзаки, быстро умчались домой. В частности по тому, что читальный зал находился от нашего класса наискосок. Да, терпеть подобные взгляды неприятно никому из нас, поэтому не удивительно, что мы так стремимся скорее покинуть их общество.
Придя домой, я устало свалилась на диван. Чувствуя себя сухофруктом, я просто прикрыла ненадолго глаза, пытаясь справиться со своей слабостью. Ни что так не выматывало меня, как активный мозговой штурм. Уж не знаю почему, может, просто думать вовсе не моя привилегия. Смешно звучит. Особенно для той, которая стремится в медалисты.
Очередная насмешка. Как будто кто-то даст медаль дочери простой уборщицы.
Перевернувшись на бок, я прислушалась к тишине. Матери не было дома и меня это очень заинтересовало. Ведь сегодня по плану у неё должен быть выходной. Один из немногих дней, когда родительница может действительно себе позволить поспать дольше обычного и даже повидаться со своей дочерью не только поздно вечером.
Немного полежав, я поела, прибралась в доме и сделала домашку. Матери всё не было. Заволновавшись, я позвонила ей и не раз. Но толку то, если «абонент вне зоны действия»? До восьми я проторчала у двери как на иголках, ожидая, что очередное пищание домофона – это дело рук мамы.
Ближе к девяти открылась дверь, и я увидела на пороге родительницу. Как обычно, она выглядела усталой и подавленной, зато с полным пакетом продуктов.
- Ходила в магазин? – невзначай поинтересовалась я, помогая ей разобрать сумку.
- Да, зашла по пути. Позвонила сегодня Токарева, попросила заменить её на работе.
- Ты опять осталась без выходного, - грустно улыбнулась я. Вот и вся причина моим волнениям. У маминой коллеги был маленький сын с довольно слабым иммунитетом. Он часто болел, и тёть Наташе приходилось постоянно отпрашиваться, находя себе замену.
- Ничего, зато у меня теперь есть уже три окна на будущее.
«Мне бы твой оптимизм», - усмехнулась я.
Свернув пакет, положила его ко всем остальным. Поставила разогревать нам ужин.
- А я пришла, смотрю, тебя нет. Телефон тоже не отвечает.
Мать удивленно посмотрела на меня. А после залезла в карман кофты, выудив разряженный мобильник.
- Опять отрубился. Ну что за зарядка, - вздохнула мама, уходя на поиски зарядника. Что-то в её движениях мне казалось дерганным, неестественным. Но да разве ж расскажет? Свои проблемы она предпочитает держать при себе. Наверное, как и я свои.
В молчании мы поужинали и разбрелись по своим комнатам. Мама, не перенося тишину, включила телевизор, а я села в соц сеть, занимаясь привычным – выуживая новости из беседы нашего класса. На удивление, в этот раз пропущенных сообщений было куда больше обычного. И когда я зашла, то поняла почему: одноклассница скинула фотографии, сделанные тайком для нашего будущего выпускного проекта, и на одном из фото была я. Одна. В самой нелепой позе. Меня не волновало, когда я успела так присесть. Мен волновало то, какого слона раздул из этой мухи Мишка Зверев, подняв такую волну, что полкласса писали комментарий за комментарием, насмехаясь надо мной. И вместо доброго смеха я видела лишь сплошную злую насмешку. Да, я не блистала особо пластичностью тела и уж тем более фотогеничностью. Будто бы остальная сотня фотографий не была столь же нелепой и смешной.
Обиженно захлопнув ноутбук, я уже представила, как завтра весь класс начнет тыкать в меня пальцем, пародировать и подтрунивать на эту тему.
Взволнованно покрутив волосы, я подошла к матери. Рассказала ли я ей всё? Нет, у меня не хватило на это смелости. Я лишь сказала, что Зверев считает меня пиньятой и активно избивает в свою угоду битой. Что он делает меня изгоем класса, унижает и часто оскорбляет. И что продолжаться это дальше не может, я же беззащитная девушка, а этот двухметровый шкаф этим пользуется, обижая невинных.
Мама поняла, что говорить с классной руководительницей бесполезно и решила сходить к родителям Зверева. Пусть приструнят своего дитя. В конце концов, мы тоже не хотим рушить жизнь человеку заявлением в полицию.
Глава 3.
- Естественный отбор – это преимущественное выживание и размножение наиболее приспособленных особей каждого вида и гибель менее приспособленных организмов. Естественный отбор основывается на генетическом разнообразии и избыточной численности особей в популяции…
Галина Васильевна стоял у доски, рассказывая нам то, что мы проходили два года назад, но при этому обогащая и обобщая наши знания в данной области. Я собиралась поступать в медицинский на медсестру, поэтому буду сдавать ЕГЭ по биологии. Так что «откосить» от урока у меня нет возможности.
Молодая женщина заправила за ухо упавшую на лицо прядь волос, приостановившись на минуту и смочив горло. Начертив на доске примитивную схему, она продолжила рассказывать.
- Наименее приспособленные имеют меньше шансов оставить потомство и чаще погибают. Таким образом,..
- …естественный отбор – это результат борьбы за существование, - проговорила я вместе с ней. А так как сидела за первой партой перед учительским столом, то Галина Васильевна меня услышала и, кивнув в знак верности моих суждений, повторила ту же фразу.
Я скучающе продолжила смотреть на занавески, подперев голову рукой. Не поймите меня неправильно, но тема была так себе, и получать её с большой охотой как-то не желалось совсем.
Заметив неодобрительный взгляд преподавательницы, я выпрямилась, откинувшись на спинку стула и положив руки на стол. Погипнотизировав стену с доской, я скосила в сторону глаза. На первом ряду одноклассник, спрятавшись за книжкой, сидел в телефоне, пытаясь пройти очередной уровень очередной игры. Посмотрев в другую сторону, заметила Зверева. Тот рассматривал оценивающе класс, будто бы выбирая новую жертву. Нет, после разговора он не отстал от меня, скорее стал более сдержанным, что ли. Он мог пройти мимо и задеть меня плечом. Если шел впереди, мог закрыть перед носом дверь и долго держать её, не давая мне зайти. Мог поставить подножку и якобы случайно толкнуть. Мог высказаться неприлично в мою сторону, а потом добавить: «Ой, она же слышит. Сейчас пойдет опять мамке пожалуется». Пожалуй, это теперь стало его коронной фразой. Всё, что касалось меня, заканчивалось именно этими словами. Как молитва заканчивается «Аминь», так и фраза, брошенная в адрес Русланы Котовой - «мамке пожалуется».
