Она ответила, что дорогу к дому старика Есея еще не забыла и обязательно вскоре придет. Я же видела, как загорелись от этих слов глаза тетки Руды. Сейчас новость быстро распространиться по селу, а значит и дядька Гнат вскоре появится с проверкой.
Так и вышло. Не прошло и часа, как дядька ввалился в дом Есея с гримасой злости на лице. Мы же сидели и только что попили чай с булочками, что я напекла утром.
- Мир этому дому, - прогудел Гнат, опускаясь грузно на лавку. – Был в вашем доме, Малина. Где мать? Умерла? Почему никому не сказали? И почему ты тут? Собирайся! Нечего жить у чужих людей! У нас поселишься!
- И тебе мира, дядя, - поздоровалась я. – Мама жива, слава богам. Вышла замуж за Трифа и сейчас у него живет, а я осталась помогать деду Есею, так как у него работаю. Мама согласилась на мой переезд к нему, да и чужим человеком он уже давно перестал для нас быть. А вот к вам не поеду. Мне на пасеке больше нравится.
По мере того, как я говорила, лицо дяди вытягивалось от удивления, он даже приоткрыл рот, что рассмешило даже старика, который начинал кряхтеть, скрывая смех.
- Вышла замуж? – только и сказал Гнат, все еще не веря моим словам. – Да кому она нужна! Ведь одной ногой уже за гранью была!
- Маму маг вылечил. Триф её в город возил. Там и в храм они сходили, клятву богам дали. Так что мама сейчас здорова, а с Трифа проклятие спало. Маг подтвердил, - озвучила я доступную для всех версию событий.
- Да…, - протянул дядя. – А я думал к тебе Триф ездит. Вот ведь! А почему от общества все скрыли?
- Так не хотели пересудов и лишних разговоров. Знать, не молоденькие жених с невестой, чтобы праздновать, - заговорил Есей. – Сестра твоя – женщина хорошая, хозяйка справная, так что заживут сейчас счастливо, тем более, что проклятия больше нет. Радоваться должен, что твоя сестрица здорова и мужа нашла.
- Так-то оно так, но…, - протянул Гнат и замолчал, видимо, не мог найти аргументов и этому «так».
- Можете съездить, навестить их, - предложила я дяде. – Трифа вы знаете.
- Съезжу. И с матерью твоей поговорю, Малина. Все же не должна ты у чужих людей жить.
- И работать, - продолжила я слова Гната. – Не перееду я к вам. Мне и здесь хорошо. И работа с пчелами мне нравится. И мама не согласится.
- Это мы еще посмотрим, - вставая, сказал дядя. – Ты пока живешь в нашей деревне и должна подчиняться правилам нашего общества. Староста решит, раз мать тебя здесь оставила.
- Деда, - обратилась я к Есею, когда за Гнатом закрылась дверь. – Он действительно сможет забрать меня по решению старосты?
- Может то может, да только кто ему даст! – воинственно ответил старик. – Не переживай! У тебя мать есть и отчим, как глава вашей семьи есть. Если они решили, что доверяют мне тебя, то так и будет.
Я успокоилась, да и учитель тут же подтвердил, что не даст меня в обиду. «Приду и заморожу!» - повторил он свою угрозу, но сейчас я слышала в ней больше сарказма, чем действительно желания наказать смертью кого-то. Я улыбалась и почувствовала ответную улыбку, от которой стало тепло и спокойно. Зверь внутри заурчал, как котенок, посылая мысль, что наш дракон самый сильный, красивый, смелый и только наш, и она всегда будет с ним. Драконица уже присвоила себе монстра Ледяной чащобы! А я, человек, только тяжело вздохнула, посылая зверю мысль, что проклятие не дает нам быть рядом с нашим драконом. Зверь не понял моих терзаний, заявляя, что мы же все преодолеем. Восторженность драконицы умиляла! Наивный ребенок!
Эти внутренние разговоры звучали как бред. Сейчас я чувствовала себя намного старше, поэтому не спорила, а скорее увещевала, но с мыслью, что этот монстр наш, не спорила. Наш так наш. Я тоже так думала.
Леся забегала ко мне, я угощала её медом, а она рассказывала деревенские новости. Главной, конечно, была свадьба моей матери и её отъезд. Подруга уверяла, что не все в это верят, а продолжают настаивать, что моя мама умерла, а я по каким-то причинам скрываю это. Вот уж нелепица!
- Больше всех тетка Рудка ярится, - рассказывала Леся. – Представляешь, заявила, что надо стражу вызвать и тебя арестовать, как ведьму, которая свою мать в жертву Проклятому лесу принесла. Поэтому мы труп твоей матери и не найдем. Староста даже пригрозил, что запрет её в амбаре на неделю, если она не угомониться. А дядя твой съездил в Старки, к твоей маме. Вернулся злой и недовольный. Гин рассказал, что его отец бесится, что твоя мама опять замуж без позволения семьи вышла. А еще по секрету сказал, что твой отчим Триф ему чуть в глаз не дал за неуважение к его жене.
- Гин оклемался после случая с разбойниками, - продолжала подруга. - Сейчас опять хвост распустил, бахвалится, что скоро Гнат его в город отправит на учебу к какому-то знакомому столяру, что бы тот научил сына мебель мастерить.
Тут Леся замолчала, как бы решая говорить дальше или нет, а потом выпалила:
- А меня сватать приезжали. По совету твоей мамы.
Я от такой новости просто потеряла дар речи.
- Тетя Рина рассказала обо мне одному вдовцу. У него жена родами умерла, дочка маленькая растет. Хозяйство хоть и не богатое, но справное, а сам он молодой еще. Двадцати трех не исполнилось. Но у них в селе с невестами нехватка. Вдовушки есть, но старше его. А у нас в Весенках, наоборот, с женихами недобор. Так что не только ко мне из Старок сваты могут приехать.
- И как ты? Согласилась?
- Думаю еще. На вид он пригож, да только кто в душу заглянет? Боязно. Но ведь твоя мама плохого не посоветует?! – вопросительно-утвердительно произнесла подруга. – Мы к нему скоро съездим с отцом. Как бы в гости к твоей маме. Поговорим, присмотримся. Может ты с нами поедешь? Маму свою повидаешь и мне компанию составишь?
Дед Есей подхватился, заявляя:
- Поезжай, Малинка. Мы ведь и так с тобой собирались к Рине.
Решено! А заодно и посмотрим на жениха Леси. Мне ведь ничего не стоит заглянуть в его душу.
Это было мое второе посещение дома Трифа. Первый раз был, когда перевозили маму, тогда же отпраздновали свадьбу в кругу немногочисленной родни. Большого застолья никто не хотел. Я и Есей на следующий день отправились обратно в Весенки, так что мне было интересно посмотреть, как устроилась матушка. Я скучала и переживала за неё, хотя была уверенна, что смерть больше ей не грозит.
Сатиш, отец Леси, был худощавым мужчиной с впалыми глазами и темными кругами под ними. Он болел какой-то грудной болезнью и часто кашлял. Только микстуры нашей травницы поддерживали в нем силы. По-хорошему ему бы надо обратиться к лекарю-магу, но денег на это у семьи Леси не было. Характером он был полной противоположностью своей жене Маре. Если тетка Марька отличалась склочностью, то дядька Сатиш был добродушен и всегда спокоен. Они уравновешивали друг друга. Моя подруга была нравом в отца.
Лошадь и телегу нам для поездки дал Есей. Он и загрузил её подарками для матушки и сватов Леськи. Наряжаться я не стала, не хотелось выглядеть лучше на фоне предполагаемой невесты. А вот ей, когда мы собирались, подарила самый красивый платок и ленты, что были у меня.
Подруга всю дорогу была молчаливой и задумчивой. Я же пыталась разговорить её, но пришлось ментально придать её мыслям веру в себя, поэтому к концу дороги Леся ожила и смотрела бодрее.
Мама встретила меня объятиями, которых мне так не хватало в разлуке с ней. Отстранившись, я вглядывалась в её лицо и мысли. Она была счастлива! И не только моим приездом, а всей ситуацией с замужеством и своей семейной жизнью. У меня даже навернулись слезы радости за неё. Триф здоровался с Сатишем, а мама уже обнимала Лесю.
К обеду должны были прийти сваты и женихом. Мама отозвала меня в сторонку и заговорила шепотом:
- Триф этого жениха, Стана, хвалит. Говорит, что мужчина он добрый, спокойный. Но ты уж посмотри на него по своему, по-магически, как ты умеешь. Хочется для твоей подружки счастливой жизни.
- А как ты тут сама, мама?
- Хорошо. Тут народ как-то добрее, что ли. Нет таких, как мой братец или его жена, а может Триф меня от таких отгораживает, но встретили меня хорошо. Может тебе все же переехать к нам? А то я волнуюсь за тебя.
- Нет, мамочка, я останусь ближе к… У Есея я останусь. А защитник у меня есть, не переживай. Да и я сама сейчас сильнее стала. Во мне же зверь растет. А он уже рычать может.
- Знаю я, к кому ты хочешь быть ближе, - мама проворчала, улыбнулась, но потом заговорила серьезно. – Ты бы поостереглась влюбляться в него. Монстр Проклятого леса все же. Или век решила у леса жить? Смотри, Малина, будете ходить рядом друг с другом, а вместе быть не сможете.
- Я найду, как снять проклятие, - уверенно ответила маме. – Вот для тебя же нашли с учителем способ спасения, и для него оно есть. И учиться я обязательно поеду.
- Что же, я рада, что твоя влюбленность не лишает тебя разума, и надеюсь, господин Алькор не воспользуется твоей привязанностью к нему, чтобы держать тебя рядом.
- Мама, - протянула я укоризненно. – Учитель не такой! Он тоже хочет, чтобы я училась в академии.
К нам подошла Леся. Она была взволнована и нервничала. В голове у подруги путались мысли, но я успокоила её, что мы не дадим её в обиду.
В назначенное время пришли гости. Естественно, что я первым делом взглянула на ауру предполагаемого жениха, не смотря на его внешность. Аура была чиста. Ни дурных мыслей, ни болезней и проклятий не было, а вот аура его матушки была с серым пятном, а думы о том, что сын мог бы выбрать в невесты кого побогаче. Но это не беда, решила я, стоит только ей поближе познакомиться с Лесей, как она изменит своё мнение.
За накрытым столом проходила неспешная беседа. Пришлось ментально подруге прибавить смелости, а то на первые вопросы к ней, она не могла ответить, словно язык проглотила и глаз не могла поднять. Стан был доброжелателен и с интересом смотрел на невесту. По его мыслям поняла, что Леся ему нравится, но сама подруга пока от характеристик воздерживалась.
Я оказалась права по будущей свекрови. Ей понравилась скромность девушки. Серость в ауре пропадала. Ни одной дурной мысли о Лесе в головах родни жениха тоже не было. Это же просто замечательно! В благожелательной обстановке и любовь появится! Так думала я.
Вскоре последовали вопросы о желании жениха и невесты пойти по жизни вместе. Стан не раздумывая ответил «да», Леся тоже кивнула головой, краснея и бледнея одновременно. И я её понимала! Это же так страшно, решиться на изменения в жизни. Потом долго поднимали стопки с медовухой за радостное событие и предстоящую свадьбу, а Стан и Леся, посаженные рядом на лавку, несмело кидали друг на друга робкие взгляды, но потом жених все же решился и взял маленькую ладонь невесты в свою руку.
Когда гости были уже в изрядном подпитии, Стан предложил Лесе и мне пройти к нему в дом, благо он находился на соседней улице, посмотреть на хозяйство и познакомиться с дочуркой. Смотреть на излияния счастья взрослого поколения нам было не интересно, а вот взглянуть, где будет жить после свадьбы подруга, оказалось занимательным. Село было большим. Увидев нас, из домов стали выглядывать соседи, а вездесущая малышня побежала следом, с бесхитростной простотой обсуждая чужачек.
- Гляди, двоих ведет! Которая просватанная-то? – послышалось сзади.
- Дурачина! – звонкий голос девчонки ответил. – За руку кого держит? Та и невеста.
- А другая-то краше! Я бы её выбрал!
- Говорю же, что ты дурачина! Ты сначала усы отрасти! – и девочка передразнила мальчишку его словами о выборе.
- Это тебе завидно! Вот не возьму тебя в жены, посмотрю что ты делать будешь, - обиженно пробурчали в ответ.
А мы шли, переглядывались, и смеялись.
Дом Стана был новый, как и другие хозяйственные постройки, по двору ходили куры, а из хлева слышалось повизгивание поросят. Показ жених начал с подворья:
- Тут изба моего прадеда стояла, а когда меня оженили, родители помогли новый дом срубить, живность купили. Жена у меня крепкая была, хозяйственная, думал век проживем… Тут вот хлев для коровы и свиней. Загон для гусей есть, но они к закату с озера возвращаются. Колодец свой в огороде. И ходить далеко не надо и поливать удобнее.
Потом хозяин проводил нас в дом. Поразил высокий потолок, так как у нас избы строили пониже, так дров зимой меньше идет. Увидев, как мы задираем головы, рассматривая массивные балки перекрытия, побеленные, как и печь, Стан сказал:
- Я попросил срубить на несколько венцов больше, чтобы в доме было легко дышать.
Тут из-за печи вышла старушка, ведя за руку маленькую беловолосую девочку в нарядном сарафанчике.
- А это нянюшка наша, баба Нюша. Помогает за дочуркой моей, Мирой, ухаживать, да воспитывать. По хозяйству опять же помогает по мере сил, да и живет почти тут, с нами. Одинокая она.
Мы поздоровались и познакомились, а девочка все пряталась за юбкой бабушки, выглядывая и оглядывая нас. Правда, страха в ней не было. Стан подхватил малышку и поднял на вытянутые руки, а та заливисто сразу захохотала. Вот и еще один показатель того, что Стан добрый человек.
Леся протянула руки, чтобы взять Миру себе, та посмотрела и в ответ протянула свои ручки, без боязни пошла к чужому человеку.
Но я не удивилась. Дети и животные часто чувствуют хорошее к себе отношение. Подруга обняла девочку, прижимая к себе, а я поняла, что Леся уже посчитала её своей. Вот так, с первого взгляда её сердце отозвалось любовью к этой малышке. Стан смотрел внимательно, ему надо было понять, сможет ли новая жена стать настоящей матерью для чужого ребенка, и успокоился, когда понял, что переживать об этом не стоит. Мира уже обнимала Лесю за шею, и они о чем-то тихо шептались, посмеиваясь.
Не прошло и часа, как Леся и Стан уже оживленно разговаривали, а девочка попеременно залазила на колени то к отцу, то к подруге и была рада таким вниманием к себе. Вскоре стало темнеть, и мы вернулись в дом Трифа, где гости уже расходились после посиделок, слышались даже вопросы «Ты меня уважаешь?» и «Выпьем на посошок!».
Леся и её отец остались ночевать у нас. Сатишу постелили в сенях, а я и Леся залезли на полати, где еще проговорили до полуночи.
- Ты знаешь, мне уже совсем не страшно выходить за Стана замуж. Он показался мне основательным и надежным, а его дочка словно уже моя, такая лапушка, - сказала подруга.
- Да, - подтвердила я выводы Леси. – Он тебя не обидит. Надеюсь, ты будешь счастлива.
- А ты? Так тебе никто из парней и не приглянулся?
- Чтобы кого-то полюбить, его нужно узнать. А кого я знаю? Ну, встречаю парня на улице, ну, знаю его имя, но ведь со мной даже не здороваются! Хорошо хоть последнее время в спину камни не кидают и не обзывают, - посетовала я. – Да и нет моей судьбы в деревне. Если честно, я еще подучусь и в столицу уеду, поступлю в академию. Только ты никому об этом не говори, а то опять злословить будут.
- Не бойся, не расскажу! – клятвенно сложила ладошки у груди подруга. – Только это же страшно – одной уехать так далеко! Где эта академия! И чему там учат? И что ты делать будешь, когда выучишься? Так ты уже не вернешься к нам?
Леся засыпала меня вопросами, а в её мыслях было полное непонимание моих замыслов. Нет, отговаривать она меня не стала, но чувствовалось осуждение того, что я отказываюсь от привычной для неё жизни.
Так и вышло. Не прошло и часа, как дядька ввалился в дом Есея с гримасой злости на лице. Мы же сидели и только что попили чай с булочками, что я напекла утром.
- Мир этому дому, - прогудел Гнат, опускаясь грузно на лавку. – Был в вашем доме, Малина. Где мать? Умерла? Почему никому не сказали? И почему ты тут? Собирайся! Нечего жить у чужих людей! У нас поселишься!
- И тебе мира, дядя, - поздоровалась я. – Мама жива, слава богам. Вышла замуж за Трифа и сейчас у него живет, а я осталась помогать деду Есею, так как у него работаю. Мама согласилась на мой переезд к нему, да и чужим человеком он уже давно перестал для нас быть. А вот к вам не поеду. Мне на пасеке больше нравится.
По мере того, как я говорила, лицо дяди вытягивалось от удивления, он даже приоткрыл рот, что рассмешило даже старика, который начинал кряхтеть, скрывая смех.
- Вышла замуж? – только и сказал Гнат, все еще не веря моим словам. – Да кому она нужна! Ведь одной ногой уже за гранью была!
- Маму маг вылечил. Триф её в город возил. Там и в храм они сходили, клятву богам дали. Так что мама сейчас здорова, а с Трифа проклятие спало. Маг подтвердил, - озвучила я доступную для всех версию событий.
- Да…, - протянул дядя. – А я думал к тебе Триф ездит. Вот ведь! А почему от общества все скрыли?
- Так не хотели пересудов и лишних разговоров. Знать, не молоденькие жених с невестой, чтобы праздновать, - заговорил Есей. – Сестра твоя – женщина хорошая, хозяйка справная, так что заживут сейчас счастливо, тем более, что проклятия больше нет. Радоваться должен, что твоя сестрица здорова и мужа нашла.
- Так-то оно так, но…, - протянул Гнат и замолчал, видимо, не мог найти аргументов и этому «так».
- Можете съездить, навестить их, - предложила я дяде. – Трифа вы знаете.
- Съезжу. И с матерью твоей поговорю, Малина. Все же не должна ты у чужих людей жить.
- И работать, - продолжила я слова Гната. – Не перееду я к вам. Мне и здесь хорошо. И работа с пчелами мне нравится. И мама не согласится.
- Это мы еще посмотрим, - вставая, сказал дядя. – Ты пока живешь в нашей деревне и должна подчиняться правилам нашего общества. Староста решит, раз мать тебя здесь оставила.
- Деда, - обратилась я к Есею, когда за Гнатом закрылась дверь. – Он действительно сможет забрать меня по решению старосты?
- Может то может, да только кто ему даст! – воинственно ответил старик. – Не переживай! У тебя мать есть и отчим, как глава вашей семьи есть. Если они решили, что доверяют мне тебя, то так и будет.
Я успокоилась, да и учитель тут же подтвердил, что не даст меня в обиду. «Приду и заморожу!» - повторил он свою угрозу, но сейчас я слышала в ней больше сарказма, чем действительно желания наказать смертью кого-то. Я улыбалась и почувствовала ответную улыбку, от которой стало тепло и спокойно. Зверь внутри заурчал, как котенок, посылая мысль, что наш дракон самый сильный, красивый, смелый и только наш, и она всегда будет с ним. Драконица уже присвоила себе монстра Ледяной чащобы! А я, человек, только тяжело вздохнула, посылая зверю мысль, что проклятие не дает нам быть рядом с нашим драконом. Зверь не понял моих терзаний, заявляя, что мы же все преодолеем. Восторженность драконицы умиляла! Наивный ребенок!
Эти внутренние разговоры звучали как бред. Сейчас я чувствовала себя намного старше, поэтому не спорила, а скорее увещевала, но с мыслью, что этот монстр наш, не спорила. Наш так наш. Я тоже так думала.
Леся забегала ко мне, я угощала её медом, а она рассказывала деревенские новости. Главной, конечно, была свадьба моей матери и её отъезд. Подруга уверяла, что не все в это верят, а продолжают настаивать, что моя мама умерла, а я по каким-то причинам скрываю это. Вот уж нелепица!
- Больше всех тетка Рудка ярится, - рассказывала Леся. – Представляешь, заявила, что надо стражу вызвать и тебя арестовать, как ведьму, которая свою мать в жертву Проклятому лесу принесла. Поэтому мы труп твоей матери и не найдем. Староста даже пригрозил, что запрет её в амбаре на неделю, если она не угомониться. А дядя твой съездил в Старки, к твоей маме. Вернулся злой и недовольный. Гин рассказал, что его отец бесится, что твоя мама опять замуж без позволения семьи вышла. А еще по секрету сказал, что твой отчим Триф ему чуть в глаз не дал за неуважение к его жене.
- Гин оклемался после случая с разбойниками, - продолжала подруга. - Сейчас опять хвост распустил, бахвалится, что скоро Гнат его в город отправит на учебу к какому-то знакомому столяру, что бы тот научил сына мебель мастерить.
Тут Леся замолчала, как бы решая говорить дальше или нет, а потом выпалила:
- А меня сватать приезжали. По совету твоей мамы.
Я от такой новости просто потеряла дар речи.
- Тетя Рина рассказала обо мне одному вдовцу. У него жена родами умерла, дочка маленькая растет. Хозяйство хоть и не богатое, но справное, а сам он молодой еще. Двадцати трех не исполнилось. Но у них в селе с невестами нехватка. Вдовушки есть, но старше его. А у нас в Весенках, наоборот, с женихами недобор. Так что не только ко мне из Старок сваты могут приехать.
- И как ты? Согласилась?
- Думаю еще. На вид он пригож, да только кто в душу заглянет? Боязно. Но ведь твоя мама плохого не посоветует?! – вопросительно-утвердительно произнесла подруга. – Мы к нему скоро съездим с отцом. Как бы в гости к твоей маме. Поговорим, присмотримся. Может ты с нами поедешь? Маму свою повидаешь и мне компанию составишь?
Дед Есей подхватился, заявляя:
- Поезжай, Малинка. Мы ведь и так с тобой собирались к Рине.
Решено! А заодно и посмотрим на жениха Леси. Мне ведь ничего не стоит заглянуть в его душу.
Это было мое второе посещение дома Трифа. Первый раз был, когда перевозили маму, тогда же отпраздновали свадьбу в кругу немногочисленной родни. Большого застолья никто не хотел. Я и Есей на следующий день отправились обратно в Весенки, так что мне было интересно посмотреть, как устроилась матушка. Я скучала и переживала за неё, хотя была уверенна, что смерть больше ей не грозит.
Сатиш, отец Леси, был худощавым мужчиной с впалыми глазами и темными кругами под ними. Он болел какой-то грудной болезнью и часто кашлял. Только микстуры нашей травницы поддерживали в нем силы. По-хорошему ему бы надо обратиться к лекарю-магу, но денег на это у семьи Леси не было. Характером он был полной противоположностью своей жене Маре. Если тетка Марька отличалась склочностью, то дядька Сатиш был добродушен и всегда спокоен. Они уравновешивали друг друга. Моя подруга была нравом в отца.
Лошадь и телегу нам для поездки дал Есей. Он и загрузил её подарками для матушки и сватов Леськи. Наряжаться я не стала, не хотелось выглядеть лучше на фоне предполагаемой невесты. А вот ей, когда мы собирались, подарила самый красивый платок и ленты, что были у меня.
Подруга всю дорогу была молчаливой и задумчивой. Я же пыталась разговорить её, но пришлось ментально придать её мыслям веру в себя, поэтому к концу дороги Леся ожила и смотрела бодрее.
Мама встретила меня объятиями, которых мне так не хватало в разлуке с ней. Отстранившись, я вглядывалась в её лицо и мысли. Она была счастлива! И не только моим приездом, а всей ситуацией с замужеством и своей семейной жизнью. У меня даже навернулись слезы радости за неё. Триф здоровался с Сатишем, а мама уже обнимала Лесю.
К обеду должны были прийти сваты и женихом. Мама отозвала меня в сторонку и заговорила шепотом:
- Триф этого жениха, Стана, хвалит. Говорит, что мужчина он добрый, спокойный. Но ты уж посмотри на него по своему, по-магически, как ты умеешь. Хочется для твоей подружки счастливой жизни.
- А как ты тут сама, мама?
- Хорошо. Тут народ как-то добрее, что ли. Нет таких, как мой братец или его жена, а может Триф меня от таких отгораживает, но встретили меня хорошо. Может тебе все же переехать к нам? А то я волнуюсь за тебя.
- Нет, мамочка, я останусь ближе к… У Есея я останусь. А защитник у меня есть, не переживай. Да и я сама сейчас сильнее стала. Во мне же зверь растет. А он уже рычать может.
- Знаю я, к кому ты хочешь быть ближе, - мама проворчала, улыбнулась, но потом заговорила серьезно. – Ты бы поостереглась влюбляться в него. Монстр Проклятого леса все же. Или век решила у леса жить? Смотри, Малина, будете ходить рядом друг с другом, а вместе быть не сможете.
- Я найду, как снять проклятие, - уверенно ответила маме. – Вот для тебя же нашли с учителем способ спасения, и для него оно есть. И учиться я обязательно поеду.
- Что же, я рада, что твоя влюбленность не лишает тебя разума, и надеюсь, господин Алькор не воспользуется твоей привязанностью к нему, чтобы держать тебя рядом.
- Мама, - протянула я укоризненно. – Учитель не такой! Он тоже хочет, чтобы я училась в академии.
К нам подошла Леся. Она была взволнована и нервничала. В голове у подруги путались мысли, но я успокоила её, что мы не дадим её в обиду.
В назначенное время пришли гости. Естественно, что я первым делом взглянула на ауру предполагаемого жениха, не смотря на его внешность. Аура была чиста. Ни дурных мыслей, ни болезней и проклятий не было, а вот аура его матушки была с серым пятном, а думы о том, что сын мог бы выбрать в невесты кого побогаче. Но это не беда, решила я, стоит только ей поближе познакомиться с Лесей, как она изменит своё мнение.
За накрытым столом проходила неспешная беседа. Пришлось ментально подруге прибавить смелости, а то на первые вопросы к ней, она не могла ответить, словно язык проглотила и глаз не могла поднять. Стан был доброжелателен и с интересом смотрел на невесту. По его мыслям поняла, что Леся ему нравится, но сама подруга пока от характеристик воздерживалась.
Я оказалась права по будущей свекрови. Ей понравилась скромность девушки. Серость в ауре пропадала. Ни одной дурной мысли о Лесе в головах родни жениха тоже не было. Это же просто замечательно! В благожелательной обстановке и любовь появится! Так думала я.
Вскоре последовали вопросы о желании жениха и невесты пойти по жизни вместе. Стан не раздумывая ответил «да», Леся тоже кивнула головой, краснея и бледнея одновременно. И я её понимала! Это же так страшно, решиться на изменения в жизни. Потом долго поднимали стопки с медовухой за радостное событие и предстоящую свадьбу, а Стан и Леся, посаженные рядом на лавку, несмело кидали друг на друга робкие взгляды, но потом жених все же решился и взял маленькую ладонь невесты в свою руку.
Когда гости были уже в изрядном подпитии, Стан предложил Лесе и мне пройти к нему в дом, благо он находился на соседней улице, посмотреть на хозяйство и познакомиться с дочуркой. Смотреть на излияния счастья взрослого поколения нам было не интересно, а вот взглянуть, где будет жить после свадьбы подруга, оказалось занимательным. Село было большим. Увидев нас, из домов стали выглядывать соседи, а вездесущая малышня побежала следом, с бесхитростной простотой обсуждая чужачек.
- Гляди, двоих ведет! Которая просватанная-то? – послышалось сзади.
- Дурачина! – звонкий голос девчонки ответил. – За руку кого держит? Та и невеста.
- А другая-то краше! Я бы её выбрал!
- Говорю же, что ты дурачина! Ты сначала усы отрасти! – и девочка передразнила мальчишку его словами о выборе.
- Это тебе завидно! Вот не возьму тебя в жены, посмотрю что ты делать будешь, - обиженно пробурчали в ответ.
А мы шли, переглядывались, и смеялись.
Дом Стана был новый, как и другие хозяйственные постройки, по двору ходили куры, а из хлева слышалось повизгивание поросят. Показ жених начал с подворья:
- Тут изба моего прадеда стояла, а когда меня оженили, родители помогли новый дом срубить, живность купили. Жена у меня крепкая была, хозяйственная, думал век проживем… Тут вот хлев для коровы и свиней. Загон для гусей есть, но они к закату с озера возвращаются. Колодец свой в огороде. И ходить далеко не надо и поливать удобнее.
Потом хозяин проводил нас в дом. Поразил высокий потолок, так как у нас избы строили пониже, так дров зимой меньше идет. Увидев, как мы задираем головы, рассматривая массивные балки перекрытия, побеленные, как и печь, Стан сказал:
- Я попросил срубить на несколько венцов больше, чтобы в доме было легко дышать.
Тут из-за печи вышла старушка, ведя за руку маленькую беловолосую девочку в нарядном сарафанчике.
- А это нянюшка наша, баба Нюша. Помогает за дочуркой моей, Мирой, ухаживать, да воспитывать. По хозяйству опять же помогает по мере сил, да и живет почти тут, с нами. Одинокая она.
Мы поздоровались и познакомились, а девочка все пряталась за юбкой бабушки, выглядывая и оглядывая нас. Правда, страха в ней не было. Стан подхватил малышку и поднял на вытянутые руки, а та заливисто сразу захохотала. Вот и еще один показатель того, что Стан добрый человек.
Леся протянула руки, чтобы взять Миру себе, та посмотрела и в ответ протянула свои ручки, без боязни пошла к чужому человеку.
Но я не удивилась. Дети и животные часто чувствуют хорошее к себе отношение. Подруга обняла девочку, прижимая к себе, а я поняла, что Леся уже посчитала её своей. Вот так, с первого взгляда её сердце отозвалось любовью к этой малышке. Стан смотрел внимательно, ему надо было понять, сможет ли новая жена стать настоящей матерью для чужого ребенка, и успокоился, когда понял, что переживать об этом не стоит. Мира уже обнимала Лесю за шею, и они о чем-то тихо шептались, посмеиваясь.
Не прошло и часа, как Леся и Стан уже оживленно разговаривали, а девочка попеременно залазила на колени то к отцу, то к подруге и была рада таким вниманием к себе. Вскоре стало темнеть, и мы вернулись в дом Трифа, где гости уже расходились после посиделок, слышались даже вопросы «Ты меня уважаешь?» и «Выпьем на посошок!».
Леся и её отец остались ночевать у нас. Сатишу постелили в сенях, а я и Леся залезли на полати, где еще проговорили до полуночи.
- Ты знаешь, мне уже совсем не страшно выходить за Стана замуж. Он показался мне основательным и надежным, а его дочка словно уже моя, такая лапушка, - сказала подруга.
- Да, - подтвердила я выводы Леси. – Он тебя не обидит. Надеюсь, ты будешь счастлива.
- А ты? Так тебе никто из парней и не приглянулся?
- Чтобы кого-то полюбить, его нужно узнать. А кого я знаю? Ну, встречаю парня на улице, ну, знаю его имя, но ведь со мной даже не здороваются! Хорошо хоть последнее время в спину камни не кидают и не обзывают, - посетовала я. – Да и нет моей судьбы в деревне. Если честно, я еще подучусь и в столицу уеду, поступлю в академию. Только ты никому об этом не говори, а то опять злословить будут.
- Не бойся, не расскажу! – клятвенно сложила ладошки у груди подруга. – Только это же страшно – одной уехать так далеко! Где эта академия! И чему там учат? И что ты делать будешь, когда выучишься? Так ты уже не вернешься к нам?
Леся засыпала меня вопросами, а в её мыслях было полное непонимание моих замыслов. Нет, отговаривать она меня не стала, но чувствовалось осуждение того, что я отказываюсь от привычной для неё жизни.
