- Уезжать, конечно, будет страшно, да еще маму тут оставлять. Но у неё сейчас есть Триф, и болезнь ушла. И ты рядом будешь с ней, ведь не оставишь в беде, если что случится? – спросила подругу, а та закивала головой в знак согласия. – Значит, поеду со спокойным сердцем. И навещать буду, ведь в академии есть каникулы. А выучусь, найду работу. В библиотеке, например.
Это я сказала, вспомнив, что мне предстоит прочесть гору книг по проклятиям. Не могла же я сказать Лесе, что намерена обучаться магии.
- А что такое «библиотака»? – удивилась подружка.
- Библиотека – это собрание множества книг по разным темам, которые собраны в одном месте и хранятся там в специальных шкафах, стоящих в ряды и возвышаются от пола до потолка. В библиотеки приходят люди и выбирают книгу, которую хотят прочесть. Библиотекари выдают книги, записывают, обеспечивают порядок. Говорят, в академии библиотека занимает целой дом в несколько этажей.
- Целый дом? – протянула Леся, даже забыла прикрыть рот, а глаза были круглыми от удивления. – Так сколько же там книг? Не уж-то столько написали?
- Люди стремятся к знаниям и их записывают, чтобы с ними могли познакомиться другие, и каждый добавляет к уже записанному свои знания, - объясняла я подруге, как могла проще, избегая незнакомых для неё слов.
- И ты решила их все прочитать и выучить? Так ты же из этой библио-те-ки не выйдешь, - Леся произнесла длинное слово по слогам. – Так и помрешь там, над книгами.
И подруга заревела, а я в её мыслях увидела настоящее горе по моей загубленной жизни, что я, такая непутевая деваха решила угробить свою жизнь в стенах какого-то большого дома со шкафами от пола до потолка, но не познать ни любви, ни иметь детей.
- Ну, что ты! – приобняла я Лесю за плечи и погладила её светлые волосы. – Уж больно мрачную картину ты для меня нарисовала. Учатся в академии всего пять-шесть лет, а все книги еще никто не смог прочесть. Это надо быть бессмертным. Так что у меня будет время и полюбить, и на все другое.
- Тогда ладно, - успокоилась подружка. – Ты только нас не забывай.
На следующий день мы отправились к себе в деревню. Телега медленно двигалась в сторону Весенки. Дядька Сатиш и Леся разговаривали и обсуждали подготовку к свадьбе, которую назначили на первый месяц осени, сразу после уборки урожая.
Меня не было всего два дня, а я переживала за учителя, словно оставляла его на целый год. Всю обратную дорогу я старалась уловить границу, за которой я буду ощущать ментальную связь с Алькором, и заулыбалась, когда поймала отголоски этого. Учитель меня ждал. Едва слышимый голос становился четче, и моё сердце начинало стучать чаще. С вдохновением начала рассказывать о поездке, о маме, будущей родне Леси.
- Я рад, Малина, что с твоей мамой все благополучно, впрочем, я и не сомневался, что так будет.
Мне так захотелось очутиться рядом с ним, хоть в астральном теле, но вовремя очнулась и отбросила эту мысль, так как моё безжизненное тело могло испугать спутников. Но «ушла» не я, а астрал учителя появился рядом со мной, присел рядом на край телеги, а его призрачная рука легла на мою руку.
Я повернулась, убедиться, что мои спутники, сидящие впереди, все так же заняты разговором и смотрят только вперед.
- Не беспокойся, Малина, они меня не увидят. Я внушил им не поворачиваться. Оказывается, не чувствовать тебя – это…
Алькор не договорил, замолчал, а я считывала его эмоции, раздирающие монстра Проклятого леса. В них была печаль и радость одновременно. Он грустил о предстоящей разлуке, так как понял, что даже на два дня ему трудно не чувствовать меня, и радовался тому, что впервые ощущал что-то, совсем не похожее на равнодушие, злость или ненависть.
- Вы боитесь произнести то, что чувствуете, господин Алькор, - сказала я.
- Я не боялся бы, если точно мог дать характеристику тому, что чувствую к тебе. Пока не могу.
Так мы доехали да первых огородов деревни. Учитель исчез, пообещав, что вечером мы вновь начнем прерванные занятия магией.
Лето прошло стремительно. За хлопотами с пчелами и огородом дни пролетали за днями, сменяя один на другой, как две капли похожие между собой. Только беседы с учителем вносили оживление и … чувство беспокойства, когда ждешь назначенного времени, считая минуты, а потом замираешь от томления, когда учитель появляется перед тобой или ты слышишь его ласковый баритон в голове:
- Здравствуй, Малина.
И почему мне так неспокойно только от звука его голоса? Почему его взгляд серебристых глаз уже не холодит меня, а вызывает жар, который заставляет учащенно биться сердце и закручивать внутренности в животе? Почему мне так хочется быть там, в его лесу, вместе с ним?
За лето только еще раз мы смогли навестить маму. Вернее Леська долго канючила и выговаривала, что я не скучаю по родительнице, раз не прошу деда Есея свозить в Старки. А когда сам старик пасечник проникся и дал согласие, подруга тут же напросилась съездить с нами. Мы с дедом только посмеялись! Как же, нашла повод, чтобы увидеться с женихом.
Всю дорогу подружка рассказывала, что шьет и вышивает себе свадебное платье, а мать больше не ворчит на неё. Даже отец меньше стал болеть и шутит, что его хворь от плохого характера жены. Погостили мы всего вечер, а на следующее утро уже поехали обратно – летняя работа не терпит того, чтобы её откладывали.
Мой дракон рос. Однажды мне даже показалось, что по моему лицу пробежала рябь из чешуек, как у змеи. Стало так жутко! Но тут же зверь внутри укоризненно выговорил:
- Сама говорила, что мы одно целое, и своей же кожи испугалась!
Да! Стоит привыкнуть, что в облике дракона я совсем не буду похожа на себя. После этого происшествия, я совсем стала нелюдимой. Учитель предупредил, что если начались видимые проявления зверя, которые мне еще трудно контролировать, то они будут проходить чаще и в большей мере до полного оборота. Кроме чешуи, могут появиться когти или вертикальный зрачок. Если бы я жила среди драконов, то эти моменты были бы праздником для всей семьи, в которой молодой дракон готовиться к вылету из гнезда, но среди людей это могло привести к непредвиденным осложнениям. Не дай боги, если кто увидит у меня чешую или когти!
Осень порадовала хорошими урожаями овощей и злаков, приятной погодой, грибными полянами в лесу и Леськиной свадьбой. Когда я сказала учителю, что буду подружкой невесты, то мне преподнесли очень красивое платье, от которого, впрочем, пришлось отказаться. Не могла же я быть красивее и нарядней самой невесты! Алькор понял, и через несколько дней у меня был простой по крою сарафан, но с вышивкой по подолу. Видно, что украшался он профессиональной мастерицей. К сарафану прилагалась белая кружевная рубашка.
Увидев мои обновки, подруга была в восторге, но вскоре её охи и ахи утихли, и я прочла в мыслях Леси, что в своем платье, хоть оно и с вышивкой, она будет выглядеть блекло. Пришлось поменяться нарядами. Если честно, привлекать к себе внимание я не хотела, пусть все взоры будут сосредоточены на новобрачной.
Свадьба прошла весело. Из нашей деревни приехали только родители невесты, и я с дедом Есеем. Я впервые видела мать Леси, тетку Марьку, смеющейся. Есей пел свои частушки-нескладушки, а мы танцевали. Со стороны же жениха была почти вся его деревня.
Опять пришла зима, а я каждый день ждала встречи с учителем и ждала вылета дракона. У меня проявлялись и когти, и становился вертикальным зрачок, все чаще ломило спину, как будто у меня вырастал горб. Приходилось в такие минуты прятаться ото всех. Хорошо, что Есей был подслеповат, и мне удавалось вовремя спрятаться за печкой или улизнуть в чулан, или выскочить на улицу. Алькор сказал, что к весне я встану на крыло, а к этому времени мне лучше быть отсюда подальше, чтобы не испугать людей, но с другой стороны, одну меня лучше не оставлять, что бы он смог помочь, ведь первый оборот вызывает много эмоций, которые могут вылиться в непредсказуемые поступки. Главное – суметь человеческой сути подчинить звериную. Желание лететь затмевает все мысли. Это рассказывал учитель, вспоминая свой первый оборот. А я уже во снах парила в облаках. И не одна. Себя я не видела, но рядом парил Ледяной монстр. Его крылья с искрами инея на перепонках блестели в лучах солнца, чешуя отливала синим льдом, а серебристые глаза дракона смотрели на меня. И этого монстра я читала своим, принадлежащим мне.
Знал ли Алькор о моих снах и мыслях? Знал! Я чувствовала это в его эмоциях, в них все больше было грусти о нашей скорой разлуке, и он, и я это понимали.
Зимой я чаще ездила к маме, старалась подольше побыть с ней, ведь и она знала, что скоро мне предстоит уехать. Она уже начала сборы. Трифа матушка посвятила в нашу тайну, он же предложил отвезти меня с саму столицу, но я отказалась. Не хватало еще того, что по дороге может случиться неприятность, и Триф не доедет до дому! Разбойников хватает на трактах. Я полечу.
Алькор тоже готовился. Он показал мне кучу вещей, которые понадобятся мне в академии.
- Учитель! – не удержалась я от восклицания, когда увидела несколько сундуков и стопок тетрадей и книг. – Да даже дракону это все не унести! Или мне телегу к себе пристегивать?!
- Зачем тебе все это везти и нести самой? Я договорюсь с обозниками, они доставят все в столицу и оставят на хранение в гостинице. А ты приедешь и все получишь. Не пристало дочери Огненного клана щеголять в крестьянских платьях.
Вот опять он о моей высокородной крови заговорил! Как понять не может, что не чувствую я себя леди, ведь до сих пор за коровами в хлеву убираю и грядки пропалываю! Как при таком образе жизни мнить себя отпрыском знатной фамилии! Смешно же! Но учитель все настаивает на том, чтобы в академию я поступала под фамилией отца – Малиной Огненной. Даже сказал, чтобы я взяла своё свидетельство о рождении. А еще я представила, как монстр будет договариваться с обозниками! Смеялись уже вдвоем.
- Лучше бы тебе поступить в академию драконов в Высоких горах, там и с родней быстрее познакомилась. Но ты воспитывалась среди людей, а, значит, тебе будет удобнее в людской академии. В ней тоже драконы учатся, которые в этом королевстве Тирасты живут. Это в здешних северных лесах о них сказки рассказывают, а на юге целые поселения драконов есть.
Сейчас мы занимались только ментальной магией. Учитель настоял на том, что должна же я хоть что-то не знать, а то мне не интересно будет. Налегали на ментальные щиты, которые я ставила сейчас играючи, и даже Алькор уже не сразу мог их преодолеть. Но до самого учителя мне было еще далеко. Его щит я не могла даже сдвинуть, если он только сам невзначай не приоткрывался.
- Не переживай, Малина, - утешал меня лорд. – Когда у тебя будет дракон, то твои силы в магии увеличатся. Тогда ты эти щиты как орешки щелкать будешь. Уже скоро.
- Откуда знаете?
- Вижу! И чувствую! Спину тебе все чаще ломит, ты все время плечами поводишь. У меня тоже так было. Ты только не бойся, это в первый раз оборот причиняет боль, ведь магия создает тебе новое тело, более мощное и большее твоему человеческому.
Не удержалась от вопроса:
- Вот мы рождаемся людьми, жить можем как люди, а как магия может нас сделать драконами? Ведь и у людей маги есть.
- Кровь у нас разная. И магия разная. У нас магия внутри нас, мы как источник силы, она у нас не кончается. А людям надо резерв пополнять. Как бы человеческий маг не был силен, а он может потратить все свои силы и выгореть.
- Но ведь та, что тебя прокляла, тоже растратила свою магию, хотя была драконом? – удивилась я.
- Она прошла темный ритуал и заплатила за него своим источником силы и жизни. Отдала за то, чтобы проклятие было не снимаемым.
Может мне тоже поискать что-то подобное, чтобы снять проклятие? Если ничего другого не найду. Это только я подумала, как услышала крик:
- Не смей! Не смей. Не смей…
На лорда Алькора было страшно смотреть. Его глаза сверкали льдом, а белые волосы, как на ветру, хлестали по плечам. От него повеяло таким холодом, что у меня стала застывать кровь в жилах, и я поняла, что вижу не иллюзию, а астральное тело учителя.
- Не смей даже думать о таком! Неужели ты думаешь, что я приму твою жертву и смогу дальше жить?! Девчонка!
Я так испугалась внезапной вспышки ярости, что даже не поставила тепловой щит, и не поставлю, так как поняла, что монстр не сдерживает свою силу, и у меня уже закоченело тело, и язык примерз к зубам. Мне даже смотреть уже было больно, выступившие слезы становились льдинками прямо в глазах.
Очнулась я в своей кровати под теплым одеялом, и дед Есей пытался влить мне в рот теплый чай с медом.
- И где ты так обмерзла? Как кто толкнул меня в бок, проснулся, а ты лежишь вся в инее. Что случилось? – допытывался старик, увидя, что я пришла в себя.
«Прости меня Малина!» - тут же раздался в голове голос учителя. – «Прости! Чуть не убил тебя! Так испугала твоя мысль о жертве ради меня! Поправляйся, не буду пока докучать тебе». И исчез. И мне так жалко стало и его, и себя, что я заплакала.
- Так что случилось? – продолжал спрашивать дед, а я только ревела.
- Ну что мокроту разводишь? – уже рассердился Есей. – Я за тебя отвечаю перед матерью, а ты что? Раздетая на мороз выскакивала? Так на улице, вроде, и не морозно.
А потом, словно догадавшись, воскликнул:
- Монстр Ледяной чащобы! Ты, что, ночью в лес ходила? Убиться решила?!
Ну не говорить же ему, что это сам монстр сюда приходил. Поэтому я молчала, а дед долго еще топал своим костылем, но когда успокоился, продолжил отпаивать меня горячим чаем с малиной и медом.
Три дня пролежала, приходя в себя, потела и, как будто, оттаивала. Алькора не осуждала – сама виновата, что мысли дурные в голову полезли. Хотя… Что значит любить? Задумалась. Ведь определения дать не могу. Но это не только физическое влечение, это еще единство душ и судеб. И способность без страха пойти на любую жертву во имя любимого человека не испугала меня, лишь бы тот, кого я люблю, был жив и счастлив. Но будет ли? Нет.
Пока я отлеживалась, учитель не давал о себе знать. Только после того, как я полностью восстановилась, Алькор появился в виде голоса, и заявил, что он опасен и на иллюзии не готов. Первая наша беседа состояла из взаимных извинений друг перед другом, и какой-то скованности в общении. Не знаю как учитель, но мне хотелось плакать.
- Прости меня, Малина, за эту боль. Меньше всего на свете я хотел, чтобы ты проливала слезы обо мне. Я ведь не раз предупреждал тебя, что мне не нужна твоя жизнь в виде жертвы проклятию. Одумайся! Не позволяй себя влюбиться в меня! Прошу! – почти простонал Алькор, когда увидел мои слезы.
- Поздно! – зло ответила я, вытирая мокрые глаза, так как слова мужчины причиняли обиду. – Я давно влюблена. С того первого раза, когда увидела наяву в твоем Проклятом лесу. Ты единственный из чужих людей проявил заботу обо мне. Я стала тебе небезразлична! Хотя ты говорил, что заинтересовался мной из-за скуки. И ты сам боишься признаться, что тоже полюбил меня! Признайся! Скажи мне это! – уже кричала я монстру.
- Люблю… - чуть слышно прозвучал ответ после минутного молчания, как шелест листьев в кроне дерева, когда ветерок налетит на массу зелени в ветвях.
Это я сказала, вспомнив, что мне предстоит прочесть гору книг по проклятиям. Не могла же я сказать Лесе, что намерена обучаться магии.
- А что такое «библиотака»? – удивилась подружка.
- Библиотека – это собрание множества книг по разным темам, которые собраны в одном месте и хранятся там в специальных шкафах, стоящих в ряды и возвышаются от пола до потолка. В библиотеки приходят люди и выбирают книгу, которую хотят прочесть. Библиотекари выдают книги, записывают, обеспечивают порядок. Говорят, в академии библиотека занимает целой дом в несколько этажей.
- Целый дом? – протянула Леся, даже забыла прикрыть рот, а глаза были круглыми от удивления. – Так сколько же там книг? Не уж-то столько написали?
- Люди стремятся к знаниям и их записывают, чтобы с ними могли познакомиться другие, и каждый добавляет к уже записанному свои знания, - объясняла я подруге, как могла проще, избегая незнакомых для неё слов.
- И ты решила их все прочитать и выучить? Так ты же из этой библио-те-ки не выйдешь, - Леся произнесла длинное слово по слогам. – Так и помрешь там, над книгами.
И подруга заревела, а я в её мыслях увидела настоящее горе по моей загубленной жизни, что я, такая непутевая деваха решила угробить свою жизнь в стенах какого-то большого дома со шкафами от пола до потолка, но не познать ни любви, ни иметь детей.
- Ну, что ты! – приобняла я Лесю за плечи и погладила её светлые волосы. – Уж больно мрачную картину ты для меня нарисовала. Учатся в академии всего пять-шесть лет, а все книги еще никто не смог прочесть. Это надо быть бессмертным. Так что у меня будет время и полюбить, и на все другое.
- Тогда ладно, - успокоилась подружка. – Ты только нас не забывай.
На следующий день мы отправились к себе в деревню. Телега медленно двигалась в сторону Весенки. Дядька Сатиш и Леся разговаривали и обсуждали подготовку к свадьбе, которую назначили на первый месяц осени, сразу после уборки урожая.
Меня не было всего два дня, а я переживала за учителя, словно оставляла его на целый год. Всю обратную дорогу я старалась уловить границу, за которой я буду ощущать ментальную связь с Алькором, и заулыбалась, когда поймала отголоски этого. Учитель меня ждал. Едва слышимый голос становился четче, и моё сердце начинало стучать чаще. С вдохновением начала рассказывать о поездке, о маме, будущей родне Леси.
- Я рад, Малина, что с твоей мамой все благополучно, впрочем, я и не сомневался, что так будет.
Мне так захотелось очутиться рядом с ним, хоть в астральном теле, но вовремя очнулась и отбросила эту мысль, так как моё безжизненное тело могло испугать спутников. Но «ушла» не я, а астрал учителя появился рядом со мной, присел рядом на край телеги, а его призрачная рука легла на мою руку.
Я повернулась, убедиться, что мои спутники, сидящие впереди, все так же заняты разговором и смотрят только вперед.
- Не беспокойся, Малина, они меня не увидят. Я внушил им не поворачиваться. Оказывается, не чувствовать тебя – это…
Алькор не договорил, замолчал, а я считывала его эмоции, раздирающие монстра Проклятого леса. В них была печаль и радость одновременно. Он грустил о предстоящей разлуке, так как понял, что даже на два дня ему трудно не чувствовать меня, и радовался тому, что впервые ощущал что-то, совсем не похожее на равнодушие, злость или ненависть.
- Вы боитесь произнести то, что чувствуете, господин Алькор, - сказала я.
- Я не боялся бы, если точно мог дать характеристику тому, что чувствую к тебе. Пока не могу.
Так мы доехали да первых огородов деревни. Учитель исчез, пообещав, что вечером мы вновь начнем прерванные занятия магией.
Лето прошло стремительно. За хлопотами с пчелами и огородом дни пролетали за днями, сменяя один на другой, как две капли похожие между собой. Только беседы с учителем вносили оживление и … чувство беспокойства, когда ждешь назначенного времени, считая минуты, а потом замираешь от томления, когда учитель появляется перед тобой или ты слышишь его ласковый баритон в голове:
- Здравствуй, Малина.
И почему мне так неспокойно только от звука его голоса? Почему его взгляд серебристых глаз уже не холодит меня, а вызывает жар, который заставляет учащенно биться сердце и закручивать внутренности в животе? Почему мне так хочется быть там, в его лесу, вместе с ним?
За лето только еще раз мы смогли навестить маму. Вернее Леська долго канючила и выговаривала, что я не скучаю по родительнице, раз не прошу деда Есея свозить в Старки. А когда сам старик пасечник проникся и дал согласие, подруга тут же напросилась съездить с нами. Мы с дедом только посмеялись! Как же, нашла повод, чтобы увидеться с женихом.
Всю дорогу подружка рассказывала, что шьет и вышивает себе свадебное платье, а мать больше не ворчит на неё. Даже отец меньше стал болеть и шутит, что его хворь от плохого характера жены. Погостили мы всего вечер, а на следующее утро уже поехали обратно – летняя работа не терпит того, чтобы её откладывали.
Мой дракон рос. Однажды мне даже показалось, что по моему лицу пробежала рябь из чешуек, как у змеи. Стало так жутко! Но тут же зверь внутри укоризненно выговорил:
- Сама говорила, что мы одно целое, и своей же кожи испугалась!
Да! Стоит привыкнуть, что в облике дракона я совсем не буду похожа на себя. После этого происшествия, я совсем стала нелюдимой. Учитель предупредил, что если начались видимые проявления зверя, которые мне еще трудно контролировать, то они будут проходить чаще и в большей мере до полного оборота. Кроме чешуи, могут появиться когти или вертикальный зрачок. Если бы я жила среди драконов, то эти моменты были бы праздником для всей семьи, в которой молодой дракон готовиться к вылету из гнезда, но среди людей это могло привести к непредвиденным осложнениям. Не дай боги, если кто увидит у меня чешую или когти!
Глава 7
Осень порадовала хорошими урожаями овощей и злаков, приятной погодой, грибными полянами в лесу и Леськиной свадьбой. Когда я сказала учителю, что буду подружкой невесты, то мне преподнесли очень красивое платье, от которого, впрочем, пришлось отказаться. Не могла же я быть красивее и нарядней самой невесты! Алькор понял, и через несколько дней у меня был простой по крою сарафан, но с вышивкой по подолу. Видно, что украшался он профессиональной мастерицей. К сарафану прилагалась белая кружевная рубашка.
Увидев мои обновки, подруга была в восторге, но вскоре её охи и ахи утихли, и я прочла в мыслях Леси, что в своем платье, хоть оно и с вышивкой, она будет выглядеть блекло. Пришлось поменяться нарядами. Если честно, привлекать к себе внимание я не хотела, пусть все взоры будут сосредоточены на новобрачной.
Свадьба прошла весело. Из нашей деревни приехали только родители невесты, и я с дедом Есеем. Я впервые видела мать Леси, тетку Марьку, смеющейся. Есей пел свои частушки-нескладушки, а мы танцевали. Со стороны же жениха была почти вся его деревня.
Опять пришла зима, а я каждый день ждала встречи с учителем и ждала вылета дракона. У меня проявлялись и когти, и становился вертикальным зрачок, все чаще ломило спину, как будто у меня вырастал горб. Приходилось в такие минуты прятаться ото всех. Хорошо, что Есей был подслеповат, и мне удавалось вовремя спрятаться за печкой или улизнуть в чулан, или выскочить на улицу. Алькор сказал, что к весне я встану на крыло, а к этому времени мне лучше быть отсюда подальше, чтобы не испугать людей, но с другой стороны, одну меня лучше не оставлять, что бы он смог помочь, ведь первый оборот вызывает много эмоций, которые могут вылиться в непредсказуемые поступки. Главное – суметь человеческой сути подчинить звериную. Желание лететь затмевает все мысли. Это рассказывал учитель, вспоминая свой первый оборот. А я уже во снах парила в облаках. И не одна. Себя я не видела, но рядом парил Ледяной монстр. Его крылья с искрами инея на перепонках блестели в лучах солнца, чешуя отливала синим льдом, а серебристые глаза дракона смотрели на меня. И этого монстра я читала своим, принадлежащим мне.
Знал ли Алькор о моих снах и мыслях? Знал! Я чувствовала это в его эмоциях, в них все больше было грусти о нашей скорой разлуке, и он, и я это понимали.
Зимой я чаще ездила к маме, старалась подольше побыть с ней, ведь и она знала, что скоро мне предстоит уехать. Она уже начала сборы. Трифа матушка посвятила в нашу тайну, он же предложил отвезти меня с саму столицу, но я отказалась. Не хватало еще того, что по дороге может случиться неприятность, и Триф не доедет до дому! Разбойников хватает на трактах. Я полечу.
Алькор тоже готовился. Он показал мне кучу вещей, которые понадобятся мне в академии.
- Учитель! – не удержалась я от восклицания, когда увидела несколько сундуков и стопок тетрадей и книг. – Да даже дракону это все не унести! Или мне телегу к себе пристегивать?!
- Зачем тебе все это везти и нести самой? Я договорюсь с обозниками, они доставят все в столицу и оставят на хранение в гостинице. А ты приедешь и все получишь. Не пристало дочери Огненного клана щеголять в крестьянских платьях.
Вот опять он о моей высокородной крови заговорил! Как понять не может, что не чувствую я себя леди, ведь до сих пор за коровами в хлеву убираю и грядки пропалываю! Как при таком образе жизни мнить себя отпрыском знатной фамилии! Смешно же! Но учитель все настаивает на том, чтобы в академию я поступала под фамилией отца – Малиной Огненной. Даже сказал, чтобы я взяла своё свидетельство о рождении. А еще я представила, как монстр будет договариваться с обозниками! Смеялись уже вдвоем.
- Лучше бы тебе поступить в академию драконов в Высоких горах, там и с родней быстрее познакомилась. Но ты воспитывалась среди людей, а, значит, тебе будет удобнее в людской академии. В ней тоже драконы учатся, которые в этом королевстве Тирасты живут. Это в здешних северных лесах о них сказки рассказывают, а на юге целые поселения драконов есть.
Сейчас мы занимались только ментальной магией. Учитель настоял на том, что должна же я хоть что-то не знать, а то мне не интересно будет. Налегали на ментальные щиты, которые я ставила сейчас играючи, и даже Алькор уже не сразу мог их преодолеть. Но до самого учителя мне было еще далеко. Его щит я не могла даже сдвинуть, если он только сам невзначай не приоткрывался.
- Не переживай, Малина, - утешал меня лорд. – Когда у тебя будет дракон, то твои силы в магии увеличатся. Тогда ты эти щиты как орешки щелкать будешь. Уже скоро.
- Откуда знаете?
- Вижу! И чувствую! Спину тебе все чаще ломит, ты все время плечами поводишь. У меня тоже так было. Ты только не бойся, это в первый раз оборот причиняет боль, ведь магия создает тебе новое тело, более мощное и большее твоему человеческому.
Не удержалась от вопроса:
- Вот мы рождаемся людьми, жить можем как люди, а как магия может нас сделать драконами? Ведь и у людей маги есть.
- Кровь у нас разная. И магия разная. У нас магия внутри нас, мы как источник силы, она у нас не кончается. А людям надо резерв пополнять. Как бы человеческий маг не был силен, а он может потратить все свои силы и выгореть.
- Но ведь та, что тебя прокляла, тоже растратила свою магию, хотя была драконом? – удивилась я.
- Она прошла темный ритуал и заплатила за него своим источником силы и жизни. Отдала за то, чтобы проклятие было не снимаемым.
Может мне тоже поискать что-то подобное, чтобы снять проклятие? Если ничего другого не найду. Это только я подумала, как услышала крик:
- Не смей! Не смей. Не смей…
На лорда Алькора было страшно смотреть. Его глаза сверкали льдом, а белые волосы, как на ветру, хлестали по плечам. От него повеяло таким холодом, что у меня стала застывать кровь в жилах, и я поняла, что вижу не иллюзию, а астральное тело учителя.
- Не смей даже думать о таком! Неужели ты думаешь, что я приму твою жертву и смогу дальше жить?! Девчонка!
Я так испугалась внезапной вспышки ярости, что даже не поставила тепловой щит, и не поставлю, так как поняла, что монстр не сдерживает свою силу, и у меня уже закоченело тело, и язык примерз к зубам. Мне даже смотреть уже было больно, выступившие слезы становились льдинками прямо в глазах.
Очнулась я в своей кровати под теплым одеялом, и дед Есей пытался влить мне в рот теплый чай с медом.
- И где ты так обмерзла? Как кто толкнул меня в бок, проснулся, а ты лежишь вся в инее. Что случилось? – допытывался старик, увидя, что я пришла в себя.
«Прости меня Малина!» - тут же раздался в голове голос учителя. – «Прости! Чуть не убил тебя! Так испугала твоя мысль о жертве ради меня! Поправляйся, не буду пока докучать тебе». И исчез. И мне так жалко стало и его, и себя, что я заплакала.
- Так что случилось? – продолжал спрашивать дед, а я только ревела.
- Ну что мокроту разводишь? – уже рассердился Есей. – Я за тебя отвечаю перед матерью, а ты что? Раздетая на мороз выскакивала? Так на улице, вроде, и не морозно.
А потом, словно догадавшись, воскликнул:
- Монстр Ледяной чащобы! Ты, что, ночью в лес ходила? Убиться решила?!
Ну не говорить же ему, что это сам монстр сюда приходил. Поэтому я молчала, а дед долго еще топал своим костылем, но когда успокоился, продолжил отпаивать меня горячим чаем с малиной и медом.
Три дня пролежала, приходя в себя, потела и, как будто, оттаивала. Алькора не осуждала – сама виновата, что мысли дурные в голову полезли. Хотя… Что значит любить? Задумалась. Ведь определения дать не могу. Но это не только физическое влечение, это еще единство душ и судеб. И способность без страха пойти на любую жертву во имя любимого человека не испугала меня, лишь бы тот, кого я люблю, был жив и счастлив. Но будет ли? Нет.
Пока я отлеживалась, учитель не давал о себе знать. Только после того, как я полностью восстановилась, Алькор появился в виде голоса, и заявил, что он опасен и на иллюзии не готов. Первая наша беседа состояла из взаимных извинений друг перед другом, и какой-то скованности в общении. Не знаю как учитель, но мне хотелось плакать.
- Прости меня, Малина, за эту боль. Меньше всего на свете я хотел, чтобы ты проливала слезы обо мне. Я ведь не раз предупреждал тебя, что мне не нужна твоя жизнь в виде жертвы проклятию. Одумайся! Не позволяй себя влюбиться в меня! Прошу! – почти простонал Алькор, когда увидел мои слезы.
- Поздно! – зло ответила я, вытирая мокрые глаза, так как слова мужчины причиняли обиду. – Я давно влюблена. С того первого раза, когда увидела наяву в твоем Проклятом лесу. Ты единственный из чужих людей проявил заботу обо мне. Я стала тебе небезразлична! Хотя ты говорил, что заинтересовался мной из-за скуки. И ты сам боишься признаться, что тоже полюбил меня! Признайся! Скажи мне это! – уже кричала я монстру.
- Люблю… - чуть слышно прозвучал ответ после минутного молчания, как шелест листьев в кроне дерева, когда ветерок налетит на массу зелени в ветвях.
