Гэри мой тон не понравился. Мужчина стиснул кулак, явно раззадорился и влился:
— Тебе бы, Эрин, помалкивать о моём сыне.
— Почему это?
— Ты ни черта не знаешь.
— Да нет. Знаю, что вы его убили.
Гэрриэт Дженкенс стиснул зубы так сильно, что на шее проступили вены.
— У тебя даже мимика его, — ядовито выплюнул мужчина, — маленькая копия Руперта. Раз уж ты у нас такая осведомлённая, может, расскажешь, как погиб мой сын?
— Артефакт его убил.
— О нет. — Он начал приближаться. Я отступила на шаг и упёрлась пятками в колёсико койки. — Кто тебе это сказал? Мой сын был героем, поступил на военную службу, потому что не мог по-другому. У него была девушка. Невеста. Он бы стал лучшим рациомагом в истории. И его смерть — трагическая случайность. Лайнер просто не взлетел.
— Артефакты его не вернут, — произнесла я, лишь бы хоть что-нибудь произнести.
— Отдай мне медальон и кольцо. Я был у тебя в голове, я знаю, где они. Но будет лучше, если ты отдашь их добровольно. Я слишком много сил потратил, чтобы их найти. Слишком много жертв… получилось. Не становись одной из них. Обойдёмся без кровопролития, хорошо?
Рядом испуганно всхрипнул Корни. Я сглотнула железобетонный ком в горле.
— Эти артефакты опасны. Люди умирают с ними, — в отчаянии буквально проблеяла.
— Они опасны из-за твоего отца, Эрин! Я! Я придумал «Виту»! Все плетения придумал я! Я говорил ничего не менять, они были безопасны, понятно? Я тестировал их на сыне. Ты думаешь, я бы стал так рисковать?!
— Я видела плетения. — И зачем это ляпнула? — Рациомагу такое не создать.
— Ну, конечно, солнышко. Дай мне артефакты, и я тебе сам всё покажу.
— Я не могу. Я знаю, что вы хотите сделать.
Гэрриэт Дженкенс опасно улыбнулся, будто внезапно передумал играть свою партию и резко перешёл к финальному аккорду:
— И что же такое я хочу сделать?
— Плетение в медальоне старое, — тихо проговорила, мысленно стараясь разработать хоть какой-то план действий. Но кроме разговора, других идей не было. — Может быть, его придумали вы. Но его не меняли. Обновляли, но не меняли. Оно никогда не было безопасным. Вы тестировали смертельный артефакт на сыне, но не можете этого признать. Пол просто умер раньше, чем его убил артефакт. Вы сняли эти часы и хранили их всё это время. А потом подарили их Джошу. Те же часы, что были на вашем сыне. Никто не менял в них плетение, мистер Дженкенс, и вы знаете это. Часы убили Джоша. И они убили бы Пола.
— М-м… версия так себе, ну да ладно.
— Вы ждали, пока артефакты убьют носителей, потому что без этого их не снять, чтобы возродить «Виту». Если только…
Я задумчиво замерла.
— Что? — мило «полюбопытствовал» рациомаг.
— Если только вы вообще знали, на ком они. — Меня внезапно осенило. — Но вы же не знали, да? Уош пробрался в «Берлингер» не сам, а по вашей наводке. Он слил кучу данных, все начали паниковать, и вам это было на руку, ведь это был отвлекающий манёвр. Целью были документы по «Вите», да?
Мистер Дженкенс даже будто бы с восхищением хмыкнул.
— Уош… да, жаль его.
Я поражённо выдохнула, однако всеми силами старалась собрать и мысли, и эмоции в единое стрессоустойчивое целое.
— Но и это не всё.
— Ну… попробуй, удиви меня, — улыбнулся мужчина. Ему словно нравилось, что кто-то раскрыл его, видимо, излишне уникальный план.
— Три артефакта не сработают.
— Почему это?
— Тело Пола сгнило в земле. Не на кого их вешать.
— Пф.
— Это значит, что даже если наделить чьё-то телом разумом, чувствами и физической силой, этот человек никогда не станет Полом. У него не будет главного — личности. Но вы и эту проблему решили, да?
— Может быть.
У меня есть суперспособность.
Я умею видеть артефакты.
Я всегда знала, что что-то не так, всё тело зудело и чесалось от осознания неестественности, я просто не могла понять, в чём дело. Предполагала, что всё из-за моей руки.
Глаза налились слезами. Слова прозвучали обречённо:
— Его нога это артефакт.
Гэрриэт Дженкенс посмотрел на дверь затуманенным взглядом. Вздохнул. Слишком спокойно. Смиренно.
— Дилан хороший мальчик. Но он не Пол.
Я покрутила головой, не веря в происходящее.
— Как вы могли? Вы растили его на убой?
— Если ты спрашиваешь, специально ли я ему ногу отрезал, то конечно нет. Дилан просто идиот, сам виноват. Я бы и так придумал, как вживить в него артефакт. К счастью, протез оказался идеальным вариантом. Никому и в голову не придёт заподозрить магию в инвалиде. Ещё и в ребёнке. Хочешь расскажу, что я сделал?
— Нет.
Но разве ему было дело до моего мнения?
— Я пустил рациомагию в голову Пола, и вытянул из его головы плетения, полностью повторяющие его мозг. А потом вживил их в Дилана. — Мистер Дженкенс победно улыбнулся и хвастливо расправил плечи, будто ждал аплодисментов.
— Это не сработает, — безжалостно опустила его с небес на землю.
Он недовольно засопел.
— Ну и почему?
— Потому что артефакты должны создавать артефактники.
— Да, доченька Берлингера, само собой. Ты, как и твой папаша, сильно недооцениваешь магов.
— Но она права, — вступился вдруг Корни. — Только артефактник знает, КАК складывать плетение из ничего.
— М? Да? Ну что ж, это мы сейчас и проверим. Чего ты застыла? Руперт в Эмире, Дерек тоже. О «Вите», кроме них, никто не знает. Уже. Жаль, что ты не пошла навстречу, Эрин. Мне, правда, искренне жаль.
Я ткнула пальцем ему за плечо.
— Э-э… Дерек не в Эмире.
Не знаю, как он это сделал, но двери разъехались совершенно бесшумно. Последние слова Гэрриэта он слушал с видом притаившегося зверя, вот-вот готового выпрыгнуть на жертву.
Мистер Дженкенс в одно движение обернулся, но не успел даже вскрикнуть, как в палату ворвались люди в полицейской форме и скрутили сопротивляющегося и порыкивающего мужчину.
— Мне тоже жаль, Гэри. Я знал, что ты чокнутый, но не думал, что настолько.
Дерек Юргес властной походкой зашагал ко мне, намеренно игнорируя все проклятья со стороны бывшего напарника. Отец Ника приблизился вплотную, вытянул руку и… запустил её мне за шею. Я потрясённо замерла, даже не зная, как на это реагировать.
Он отлепил от кожи совершенно невесомый датчик. Возможно и записывающее устройство вдобавок.
— Это же незаконно, — удивленно прошептала.
— Не думай об этом, — отмахнулся Юргес. — Я так надеялся, что ты принесёшь артефакт ко мне, Эрин. Но ты конечно… дочь своего отца.
— Я хотела спасти друга, — тихо покаялась.
— Эти артефакты опасны. Не знаю, слышала ли ты новости, но Джейсон Уэльс умер. Линда Карильо тоже. Так что просто отдай мне медальон и кольцо, хорошо? Мы их уничтожим, и больше никто не пострадает.
— Хорошо.
Я кивнула и запустила руку под футболку, принимаясь дрожащими пальцами ковыряться в чашечках лифчика.
Я же не идиотка — прятать артефакты в карманах.
Дерек Юргес сохранял железную выдержку, когда увидел в моей протянутой руке кольцо. Я не удержалась и поделилась:
— Знаете… а ваш сын не такой уж плохой. Он, конечно, козёл, но… умный.
Юргес-старший забрал кольцо, повертел его в руках и вопросительно взглянул на меня. Я достала медальон и вздохнула.
— Мы вместе извлекли плетение… и обновили его.
— НЕТ!
Поздно.
Я сделала резкий выпад в сторону и прижала артефакт к груди Джоша. Корни стоял наготове, ещё у входа в больницу прочитав в мыслях мой примерный план действий.
— Быстро, давай!!! — закричала, когда почувствовала, как Дерек Юргес начал оттаскивать меня от рыжего друга.
Корни создал сгусток энергии и молниеносно направил его Джошу в голову.
Тут уже стало не до борьбы — мы синхронно рухнули на пол, накрыли голову руками — стандартная мера безопасности, если магия выходит из-под контроля. Теперь я это знала. Жаль, что такой ценой.
На полу пролежали недолго, хотя внутренне для нас прошла целая вечность. Память охотливо подкидывала воспоминания из прошлого, я ждала взрыва.
Не дождалась.
Корни стал подниматься первым. Завозился, тяжело дыша, взглянул на плетение и охнул:
— Эрин!!!
Я вскочила следом и недоумённо уставилась на наши труды. За мной поднялся и Юргес-старший.
— А где..? — не поняла.
— Это ты скажи!
Ни магии, ни артефакта не было. Нигде.
— Куда всё делось?! — шокировано обратился ко мне рациомаг.
Но я владела той же информацией, что и он. То есть — никакой. Мы могли только предполагать, и выводы оказались неутешительными.
— Молодцы, — впервые нам довелось услышать в голосе Дерека Юргеса панику, — вы спалили ему мозг.
Уже полгода прошло с тех пор, как он шедеврально пролетел двенадцать этажей и пережил три операции. Структуру костей в целом восстановили, пересадили и срастили повреждённые ткани, почти завершили курс реабилитации.
За это время Эван понял две вещи: во-первых, если бы Эрин жила в столице, её рука восстановилась бы быстрее. В Эмире оказалась потрясающая программа реабилитации, включающая в себя множество процедур — начиная от массажа мизинцев вплоть до искусственной стимуляции нужных отделов мозга электрическими импульсами. Во-вторых, он понял, как было бы здорово, если бы он тогда рухнул на гравиплатформу и больше не очнулся.
— Дэппер, сделай лицо попроще! — в приказном тоне обратился к нему начальник. Приблизился, с размаху хлопнул по плечу, будто ударил клюшкой по шарику для гольфа.
— Извини, Дерек. Устал, — сухо отозвался Эван и продолжил выжигать взглядом игриво меняющиеся цифры. «28», «27», «26»… лифт не торопился.
— Ясное дело, такую сделку закрыть, — уважительно кивнул Юргес-старший.
— Было непросто. — Эван моргнул, понимая, что хоть что-нибудь ответить всё равно придётся.
— Это дело надо отметить.
— Спасибо, не хочется.
— Что это вдруг?
— Говорю же — устал.
— Да ладно, ты ж у нас супергерой, что тебя может утомить?
— Именно поэтому я хочу отдохнуть, — терпеливо принялся объяснять Эван. — День был тяжёлый. Впереди ещё много дел, клиенты хотят новый артефакт.
— Ты увиливаешь, а я очень не люблю, когда увиливают, — предупредил Дерек, на что Эван только насмешливо хмыкнул. Запугивать? Серьёзно? После того, что он пережил?
— Я хочу выспаться, — меланхолично отозвался Дэппер.
— Похвально. Но ты мне нужен на семейном ужине.
Тут у Эвана предательски дёрнулась бровь.
— В смысле?
— Мелкий говнюк приедет на весенние праздники, у нас семейный ужин. Чтобы мы все не сдохли, нам нужна компания умных людей. Ты мой умный запасной план.
— Ты хочешь, чтобы я для тебя развлекал Ника?
— На стажировке у тебя получилось ему мозги вправить, может, и сейчас поможешь.
— Я не клоун.
— Дэппер, ты заколебал, — раздражённо вздохнул Юргес-старший. — На ужине мы с тобой обсудим деловое предложение. Ты придёшь сегодня в девять, это приказ. Эту свою тоже приводи.
Дерек раздражённо выдохнул, развернулся и пошёл в обратную от лифта сторону. Тот как раз подъехал. Эван зашёл в кабину в одиночестве, понемногу расслабившись и позволив себе сморщиться от боли.
Обезболивающие не помогали. Он глотал таблетки пачками, потом добился, чтобы ему налепили пластырь, чуть ли не каждый час автоматически впрыскивающий лекарства. Усталость накатывала зверская, а сна не было. Если и был, то нервный, с кошмарами и холодным потом. Врачи обследовали его каждую неделю, но явных признаков для такой сильной боли не находили. По анализам он был почти здоров, осталось закончить лишь поддерживающий курс терапии.
Он звонил отцу, и тот посоветовал сходить к психиатру.
Эван честно рассмеялся в трубку, но с каждым днём ему становилось всё хуже, и смеяться как-то перехотелось.
У него на руках был нужный контакт, делов-то — отправить заявку с удобным временем, но… нет. Какой, к чёрту, психиатр. Что ему рассказывать? Всё хорошо, только спать не хочется? Ха-ха.
Он немного, совсем чуть-чуть, скучал по Акамару. Ему нравились узкие улицы, плотно стоящие друг к другу здания, тяжесть нависающих железнодорожных путей, возможность за час проехать весь город. Столица была похожа на бескрайнее поле, для большинства людей — имитация свободы. Для Эвана — ещё большее лицемерие, чем в родном городе. Акамар хотя бы сразу показывал, что они живут в коробке, вокруг не было лозунгов о невероятных возможностях и прозрачного купола, не было «движения без границ!» и океана у ног, которого нельзя коснуться. Акамар был спокойным, размеренным, как раз для учёных — неспешный ритм помогал сосредоточиться на важном, заниматься своими делами, а не бежать по карьерной лестнице.
Эвану не хватало сырости, повсюду преследующей тени, шума и тряски поездов. Столица оазисом распласталась по пустыне, солнце ослепляло каждый кусочек земли, всё как на ладони. Постоянно приходилось напоминать себе о куполе, иначе можно было свихнуться от страха сгореть заживо. Воздух был сухим, вязким, всё время хотелось пить.
— Ой, ты сегодня рано. — Тина отвлеклась и случайно задела кастрюлю, та полетела вниз. Все поморщились от неприятного звука.
— Приехал бы на час раньше, если бы не пробки, — абсолютно честно сказал Эван, расслабляя тугой галстук. Сделал глубокий вдох, но легче не стало.
— Ужин ещё не готов, — виновато сообщила девушка, продолжив кухарничать, — сейчас мясо потушу и на смену.
— Ладно.
Ему немного, совсем чуть-чуть, не хватало своего огромного дома в Акамаре. Жизнь в квартире, даже у берега океана, не шла ни в какое сравнение с ощущением простора и воздуха, возможностью «путешествовать» по трём этажам, выходить на крышу, чувствовать естественную свежесть, рассматривать звёзды без всякого пупырчатого купола.
Эван встал к панорамному окну, бесстрастно уставился на взволнованный океан.
— Всё хорошо? — осторожно уточнила Тина, заглянув в комнату.
— Да. — Эван не обернулся. — Юргес зовёт нас на семейный ужин. Раз у тебя смена, то я пойду один. Ты отдохни лучше.
— Нет, я в ночную сегодня, до двенадцати, думаю, успею.
Эван задрал бровь.
— Серьёзно? Пойдёшь со мной, вместо того, чтобы поспать?
— Да я не устала. Схожу с тобой, конечно.
Если бы кто только знал, как его раздражала эта святая жертвенность. Ну неужели у неё нет своих желаний? Неужели она спать, мать твою, не хочет?!
— Спасибо, — скупо улыбнулся он и почувствовал нежное прикосновение женских пальцев к своему ремню.
Тина подобралась со спины, нежно уткнулась носом в мужскую рубашку, её руки стали игриво поглаживать ширинку.
— Сегодня не получится. — Он отошёл в сторону, вырываясь из объятий.
— Ты переживаешь? — эмпатично отозвалась девушка, прижав руки к груди. — Давай попробуем. Может, всё получится.
Эван не хотел.
С одной стороны, он физически задыхался без своей крыши, без возможности облокотиться на перила, смотреть на пустынную оранжевую ветку, слушать бренчание редких поездов и остаться наедине с мыслями. С другой, чувствовал непомерную вину перед Тиной. За её доброту, ласку, умение быть рядом несмотря ни на что. Ему хотелось сделать для неё хоть что-то, что прекратит этот порочный круг под названием «Главное, чтобы у тебя всё было хорошо, Эван».
Уже почти месяц у них не получалось.
Вернее, не получалось у него, Эвана, а Тина героически терпела, с пониманием приговаривала: «Ничего страшного, после операции нужно восстановиться, на это потребуется время. Не переживай. Так случается».
В этот раз она вновь взяла всю ответственность на себя, стянула с него брюки и старалась.
— Тебе бы, Эрин, помалкивать о моём сыне.
— Почему это?
— Ты ни черта не знаешь.
— Да нет. Знаю, что вы его убили.
Гэрриэт Дженкенс стиснул зубы так сильно, что на шее проступили вены.
— У тебя даже мимика его, — ядовито выплюнул мужчина, — маленькая копия Руперта. Раз уж ты у нас такая осведомлённая, может, расскажешь, как погиб мой сын?
— Артефакт его убил.
— О нет. — Он начал приближаться. Я отступила на шаг и упёрлась пятками в колёсико койки. — Кто тебе это сказал? Мой сын был героем, поступил на военную службу, потому что не мог по-другому. У него была девушка. Невеста. Он бы стал лучшим рациомагом в истории. И его смерть — трагическая случайность. Лайнер просто не взлетел.
— Артефакты его не вернут, — произнесла я, лишь бы хоть что-нибудь произнести.
— Отдай мне медальон и кольцо. Я был у тебя в голове, я знаю, где они. Но будет лучше, если ты отдашь их добровольно. Я слишком много сил потратил, чтобы их найти. Слишком много жертв… получилось. Не становись одной из них. Обойдёмся без кровопролития, хорошо?
Рядом испуганно всхрипнул Корни. Я сглотнула железобетонный ком в горле.
— Эти артефакты опасны. Люди умирают с ними, — в отчаянии буквально проблеяла.
— Они опасны из-за твоего отца, Эрин! Я! Я придумал «Виту»! Все плетения придумал я! Я говорил ничего не менять, они были безопасны, понятно? Я тестировал их на сыне. Ты думаешь, я бы стал так рисковать?!
— Я видела плетения. — И зачем это ляпнула? — Рациомагу такое не создать.
— Ну, конечно, солнышко. Дай мне артефакты, и я тебе сам всё покажу.
— Я не могу. Я знаю, что вы хотите сделать.
Гэрриэт Дженкенс опасно улыбнулся, будто внезапно передумал играть свою партию и резко перешёл к финальному аккорду:
— И что же такое я хочу сделать?
— Плетение в медальоне старое, — тихо проговорила, мысленно стараясь разработать хоть какой-то план действий. Но кроме разговора, других идей не было. — Может быть, его придумали вы. Но его не меняли. Обновляли, но не меняли. Оно никогда не было безопасным. Вы тестировали смертельный артефакт на сыне, но не можете этого признать. Пол просто умер раньше, чем его убил артефакт. Вы сняли эти часы и хранили их всё это время. А потом подарили их Джошу. Те же часы, что были на вашем сыне. Никто не менял в них плетение, мистер Дженкенс, и вы знаете это. Часы убили Джоша. И они убили бы Пола.
— М-м… версия так себе, ну да ладно.
— Вы ждали, пока артефакты убьют носителей, потому что без этого их не снять, чтобы возродить «Виту». Если только…
Я задумчиво замерла.
— Что? — мило «полюбопытствовал» рациомаг.
— Если только вы вообще знали, на ком они. — Меня внезапно осенило. — Но вы же не знали, да? Уош пробрался в «Берлингер» не сам, а по вашей наводке. Он слил кучу данных, все начали паниковать, и вам это было на руку, ведь это был отвлекающий манёвр. Целью были документы по «Вите», да?
Мистер Дженкенс даже будто бы с восхищением хмыкнул.
— Уош… да, жаль его.
Я поражённо выдохнула, однако всеми силами старалась собрать и мысли, и эмоции в единое стрессоустойчивое целое.
— Но и это не всё.
— Ну… попробуй, удиви меня, — улыбнулся мужчина. Ему словно нравилось, что кто-то раскрыл его, видимо, излишне уникальный план.
— Три артефакта не сработают.
— Почему это?
— Тело Пола сгнило в земле. Не на кого их вешать.
— Пф.
— Это значит, что даже если наделить чьё-то телом разумом, чувствами и физической силой, этот человек никогда не станет Полом. У него не будет главного — личности. Но вы и эту проблему решили, да?
— Может быть.
У меня есть суперспособность.
Я умею видеть артефакты.
Я всегда знала, что что-то не так, всё тело зудело и чесалось от осознания неестественности, я просто не могла понять, в чём дело. Предполагала, что всё из-за моей руки.
Глаза налились слезами. Слова прозвучали обречённо:
— Его нога это артефакт.
Гэрриэт Дженкенс посмотрел на дверь затуманенным взглядом. Вздохнул. Слишком спокойно. Смиренно.
— Дилан хороший мальчик. Но он не Пол.
Я покрутила головой, не веря в происходящее.
— Как вы могли? Вы растили его на убой?
— Если ты спрашиваешь, специально ли я ему ногу отрезал, то конечно нет. Дилан просто идиот, сам виноват. Я бы и так придумал, как вживить в него артефакт. К счастью, протез оказался идеальным вариантом. Никому и в голову не придёт заподозрить магию в инвалиде. Ещё и в ребёнке. Хочешь расскажу, что я сделал?
— Нет.
Но разве ему было дело до моего мнения?
— Я пустил рациомагию в голову Пола, и вытянул из его головы плетения, полностью повторяющие его мозг. А потом вживил их в Дилана. — Мистер Дженкенс победно улыбнулся и хвастливо расправил плечи, будто ждал аплодисментов.
— Это не сработает, — безжалостно опустила его с небес на землю.
Он недовольно засопел.
— Ну и почему?
— Потому что артефакты должны создавать артефактники.
— Да, доченька Берлингера, само собой. Ты, как и твой папаша, сильно недооцениваешь магов.
— Но она права, — вступился вдруг Корни. — Только артефактник знает, КАК складывать плетение из ничего.
— М? Да? Ну что ж, это мы сейчас и проверим. Чего ты застыла? Руперт в Эмире, Дерек тоже. О «Вите», кроме них, никто не знает. Уже. Жаль, что ты не пошла навстречу, Эрин. Мне, правда, искренне жаль.
Я ткнула пальцем ему за плечо.
— Э-э… Дерек не в Эмире.
Не знаю, как он это сделал, но двери разъехались совершенно бесшумно. Последние слова Гэрриэта он слушал с видом притаившегося зверя, вот-вот готового выпрыгнуть на жертву.
Мистер Дженкенс в одно движение обернулся, но не успел даже вскрикнуть, как в палату ворвались люди в полицейской форме и скрутили сопротивляющегося и порыкивающего мужчину.
— Мне тоже жаль, Гэри. Я знал, что ты чокнутый, но не думал, что настолько.
Дерек Юргес властной походкой зашагал ко мне, намеренно игнорируя все проклятья со стороны бывшего напарника. Отец Ника приблизился вплотную, вытянул руку и… запустил её мне за шею. Я потрясённо замерла, даже не зная, как на это реагировать.
Он отлепил от кожи совершенно невесомый датчик. Возможно и записывающее устройство вдобавок.
— Это же незаконно, — удивленно прошептала.
— Не думай об этом, — отмахнулся Юргес. — Я так надеялся, что ты принесёшь артефакт ко мне, Эрин. Но ты конечно… дочь своего отца.
— Я хотела спасти друга, — тихо покаялась.
— Эти артефакты опасны. Не знаю, слышала ли ты новости, но Джейсон Уэльс умер. Линда Карильо тоже. Так что просто отдай мне медальон и кольцо, хорошо? Мы их уничтожим, и больше никто не пострадает.
— Хорошо.
Я кивнула и запустила руку под футболку, принимаясь дрожащими пальцами ковыряться в чашечках лифчика.
Я же не идиотка — прятать артефакты в карманах.
Дерек Юргес сохранял железную выдержку, когда увидел в моей протянутой руке кольцо. Я не удержалась и поделилась:
— Знаете… а ваш сын не такой уж плохой. Он, конечно, козёл, но… умный.
Юргес-старший забрал кольцо, повертел его в руках и вопросительно взглянул на меня. Я достала медальон и вздохнула.
— Мы вместе извлекли плетение… и обновили его.
— НЕТ!
Поздно.
Я сделала резкий выпад в сторону и прижала артефакт к груди Джоша. Корни стоял наготове, ещё у входа в больницу прочитав в мыслях мой примерный план действий.
— Быстро, давай!!! — закричала, когда почувствовала, как Дерек Юргес начал оттаскивать меня от рыжего друга.
Корни создал сгусток энергии и молниеносно направил его Джошу в голову.
Тут уже стало не до борьбы — мы синхронно рухнули на пол, накрыли голову руками — стандартная мера безопасности, если магия выходит из-под контроля. Теперь я это знала. Жаль, что такой ценой.
На полу пролежали недолго, хотя внутренне для нас прошла целая вечность. Память охотливо подкидывала воспоминания из прошлого, я ждала взрыва.
Не дождалась.
Корни стал подниматься первым. Завозился, тяжело дыша, взглянул на плетение и охнул:
— Эрин!!!
Я вскочила следом и недоумённо уставилась на наши труды. За мной поднялся и Юргес-старший.
— А где..? — не поняла.
— Это ты скажи!
Ни магии, ни артефакта не было. Нигде.
— Куда всё делось?! — шокировано обратился ко мне рациомаг.
Но я владела той же информацией, что и он. То есть — никакой. Мы могли только предполагать, и выводы оказались неутешительными.
— Молодцы, — впервые нам довелось услышать в голосе Дерека Юргеса панику, — вы спалили ему мозг.
ЧАСТЬ 3. ЛЮДИ
Глава 1
Уже полгода прошло с тех пор, как он шедеврально пролетел двенадцать этажей и пережил три операции. Структуру костей в целом восстановили, пересадили и срастили повреждённые ткани, почти завершили курс реабилитации.
За это время Эван понял две вещи: во-первых, если бы Эрин жила в столице, её рука восстановилась бы быстрее. В Эмире оказалась потрясающая программа реабилитации, включающая в себя множество процедур — начиная от массажа мизинцев вплоть до искусственной стимуляции нужных отделов мозга электрическими импульсами. Во-вторых, он понял, как было бы здорово, если бы он тогда рухнул на гравиплатформу и больше не очнулся.
— Дэппер, сделай лицо попроще! — в приказном тоне обратился к нему начальник. Приблизился, с размаху хлопнул по плечу, будто ударил клюшкой по шарику для гольфа.
— Извини, Дерек. Устал, — сухо отозвался Эван и продолжил выжигать взглядом игриво меняющиеся цифры. «28», «27», «26»… лифт не торопился.
— Ясное дело, такую сделку закрыть, — уважительно кивнул Юргес-старший.
— Было непросто. — Эван моргнул, понимая, что хоть что-нибудь ответить всё равно придётся.
— Это дело надо отметить.
— Спасибо, не хочется.
— Что это вдруг?
— Говорю же — устал.
— Да ладно, ты ж у нас супергерой, что тебя может утомить?
— Именно поэтому я хочу отдохнуть, — терпеливо принялся объяснять Эван. — День был тяжёлый. Впереди ещё много дел, клиенты хотят новый артефакт.
— Ты увиливаешь, а я очень не люблю, когда увиливают, — предупредил Дерек, на что Эван только насмешливо хмыкнул. Запугивать? Серьёзно? После того, что он пережил?
— Я хочу выспаться, — меланхолично отозвался Дэппер.
— Похвально. Но ты мне нужен на семейном ужине.
Тут у Эвана предательски дёрнулась бровь.
— В смысле?
— Мелкий говнюк приедет на весенние праздники, у нас семейный ужин. Чтобы мы все не сдохли, нам нужна компания умных людей. Ты мой умный запасной план.
— Ты хочешь, чтобы я для тебя развлекал Ника?
— На стажировке у тебя получилось ему мозги вправить, может, и сейчас поможешь.
— Я не клоун.
— Дэппер, ты заколебал, — раздражённо вздохнул Юргес-старший. — На ужине мы с тобой обсудим деловое предложение. Ты придёшь сегодня в девять, это приказ. Эту свою тоже приводи.
Дерек раздражённо выдохнул, развернулся и пошёл в обратную от лифта сторону. Тот как раз подъехал. Эван зашёл в кабину в одиночестве, понемногу расслабившись и позволив себе сморщиться от боли.
Обезболивающие не помогали. Он глотал таблетки пачками, потом добился, чтобы ему налепили пластырь, чуть ли не каждый час автоматически впрыскивающий лекарства. Усталость накатывала зверская, а сна не было. Если и был, то нервный, с кошмарами и холодным потом. Врачи обследовали его каждую неделю, но явных признаков для такой сильной боли не находили. По анализам он был почти здоров, осталось закончить лишь поддерживающий курс терапии.
Он звонил отцу, и тот посоветовал сходить к психиатру.
Эван честно рассмеялся в трубку, но с каждым днём ему становилось всё хуже, и смеяться как-то перехотелось.
У него на руках был нужный контакт, делов-то — отправить заявку с удобным временем, но… нет. Какой, к чёрту, психиатр. Что ему рассказывать? Всё хорошо, только спать не хочется? Ха-ха.
Он немного, совсем чуть-чуть, скучал по Акамару. Ему нравились узкие улицы, плотно стоящие друг к другу здания, тяжесть нависающих железнодорожных путей, возможность за час проехать весь город. Столица была похожа на бескрайнее поле, для большинства людей — имитация свободы. Для Эвана — ещё большее лицемерие, чем в родном городе. Акамар хотя бы сразу показывал, что они живут в коробке, вокруг не было лозунгов о невероятных возможностях и прозрачного купола, не было «движения без границ!» и океана у ног, которого нельзя коснуться. Акамар был спокойным, размеренным, как раз для учёных — неспешный ритм помогал сосредоточиться на важном, заниматься своими делами, а не бежать по карьерной лестнице.
Эвану не хватало сырости, повсюду преследующей тени, шума и тряски поездов. Столица оазисом распласталась по пустыне, солнце ослепляло каждый кусочек земли, всё как на ладони. Постоянно приходилось напоминать себе о куполе, иначе можно было свихнуться от страха сгореть заживо. Воздух был сухим, вязким, всё время хотелось пить.
— Ой, ты сегодня рано. — Тина отвлеклась и случайно задела кастрюлю, та полетела вниз. Все поморщились от неприятного звука.
— Приехал бы на час раньше, если бы не пробки, — абсолютно честно сказал Эван, расслабляя тугой галстук. Сделал глубокий вдох, но легче не стало.
— Ужин ещё не готов, — виновато сообщила девушка, продолжив кухарничать, — сейчас мясо потушу и на смену.
— Ладно.
Ему немного, совсем чуть-чуть, не хватало своего огромного дома в Акамаре. Жизнь в квартире, даже у берега океана, не шла ни в какое сравнение с ощущением простора и воздуха, возможностью «путешествовать» по трём этажам, выходить на крышу, чувствовать естественную свежесть, рассматривать звёзды без всякого пупырчатого купола.
Эван встал к панорамному окну, бесстрастно уставился на взволнованный океан.
— Всё хорошо? — осторожно уточнила Тина, заглянув в комнату.
— Да. — Эван не обернулся. — Юргес зовёт нас на семейный ужин. Раз у тебя смена, то я пойду один. Ты отдохни лучше.
— Нет, я в ночную сегодня, до двенадцати, думаю, успею.
Эван задрал бровь.
— Серьёзно? Пойдёшь со мной, вместо того, чтобы поспать?
— Да я не устала. Схожу с тобой, конечно.
Если бы кто только знал, как его раздражала эта святая жертвенность. Ну неужели у неё нет своих желаний? Неужели она спать, мать твою, не хочет?!
— Спасибо, — скупо улыбнулся он и почувствовал нежное прикосновение женских пальцев к своему ремню.
Тина подобралась со спины, нежно уткнулась носом в мужскую рубашку, её руки стали игриво поглаживать ширинку.
— Сегодня не получится. — Он отошёл в сторону, вырываясь из объятий.
— Ты переживаешь? — эмпатично отозвалась девушка, прижав руки к груди. — Давай попробуем. Может, всё получится.
Эван не хотел.
С одной стороны, он физически задыхался без своей крыши, без возможности облокотиться на перила, смотреть на пустынную оранжевую ветку, слушать бренчание редких поездов и остаться наедине с мыслями. С другой, чувствовал непомерную вину перед Тиной. За её доброту, ласку, умение быть рядом несмотря ни на что. Ему хотелось сделать для неё хоть что-то, что прекратит этот порочный круг под названием «Главное, чтобы у тебя всё было хорошо, Эван».
Уже почти месяц у них не получалось.
Вернее, не получалось у него, Эвана, а Тина героически терпела, с пониманием приговаривала: «Ничего страшного, после операции нужно восстановиться, на это потребуется время. Не переживай. Так случается».
В этот раз она вновь взяла всю ответственность на себя, стянула с него брюки и старалась.
