Вычтем оплату за проезд туда-сюда на автобусе - девять, и сумму за выкуриваемую за день пачку сигарет «Винстон слимс» - тридцать три гривны, плюс пиво… Интересно, сколько десятков лет надо откладывать остаток, чтобы насобирать хотя бы на билет в один конец… до Мексики… У нее долг в Киеве уже два года висит– полторы штуки баксов ее друзьям… Но как жить без мечты – правильно?!.
Даже теряюсь, не знаю, что сказать моей тете…
Пишу Анюте: «Позорище. Вы вчера там совсем перепились? Какого по скайпу всем подряд названивали?»
«Я на работе. Хватит писать, у меня график очень напряженный- выносить снег совком из-под двойного ларька в течение 1,5 часов помимо всего прочего» и следом: « А ты знаешь, почему я в таком состоянии? Тичер йога-студии М* хотел со мной трахаться, а я ему отказала. Они, видишь ли, не принимают отказа. Меня хотели насильно принудить, но я их послала. Я, знаешь ли, их уделала тем, что хард-тренировку прошла за два с половиной месяца а не за 108 раз две тренировки в неделю и вел их М*. Теперь они используют знание и силы на принудительное траханье. Ничего. Все и так ясно было с самого начала. А мне тут предлагают много работ. Сижу, выбираю. Все почему-то офигивают от моего опыта работы в универе. Тоже мне переферия».
Ёпт… Наверное, и с утра «разговелась»… Сколько там, в универе работала эта работница? Лет пять от силы. Усраться – опыт. Главное – умение преподнести. Откладываю телефон. Не успела я проснуться, а уже устала и день кажется таким говенным, что хоть в петлю.
Воскресенье. Я должна быть в магазине, как ни крути. Многие барышни в свой выходной запасы свои хомячьи пополняют в виде пряжи или вышивок…
Кофе, молоко, сигарета. Дима ушел на стоянку раньше. Обещал меня подвезти. Считаю минуты: пятнадцать топать до машины, поздоровкаться с охраной, анекдотом перекинуться – еще десять, провернуть ключ зажигания. Вот тут может «несподiванка» случиться. Аккумулятор называется. А еще конкретнее – с т а р ы й аккумулятор.
« Подумай, как тебе получить все наследство вместе с имуществом после смерти матери (надеюсь, она будет жить долго). Есть альтернатива – ты в присутствии нотариуса пишешь на мать дарственную при условии, что она напишет в свою очередь дарственную по ее смерти (пусть долго живет) на нас двоих пополам, то есть одновременно составляются два документа. Я, в свою очередь, пишу дарственную на тебя при жизни и убираюсь подальше без ничего, разумеется, с своими вещами, купленными за свои заработанные деньги» - очередное послание от сестры.
Я поднимаю брови. Потом нахмуриваю. Затем опять перечитываю. Что она курит, колет, нюхает, добавляет в бухло? – нужное подчеркнуть. Не мозг, а просто какое-то оружие тотального уничтожения… А схемы-то, схемы!
«Вы деньги с карточки сняли?»
«За обналичивание денег с карточки банк взимает 1% с суммы. Сняли. Мама дала мне тысячу, чтобы я купила конфет и печенья на девять дней. А еще я её покрашу и она пойдёт и сделает легкую химию. За неиспользованные запечатанные лекарства сделают возврат через два дня, когда будет менеджер»
«Возврат лекарств?! – обалдеваю снова. – Это ж незаконно!»
«У нас там золотая карточка по скидкам! Дура, конечно, деньги нам вернут!»
Все. Не могу больше. Отключаю интернет.
Дима подвозит меня к магазину. Долгий нудный день… Возвращаемся вдвоем домой в сопровождении луча чистого лунного света. Зеленый цвет светофора. И недалеко от подъезда запрокидываю голову, высматривая в стылых, покрытых снегом ветках деревьев созвездия. Папа был помешан на звездах. Мог бесконечно долго говорить о них, о легендах, о расстояниях, о галактиках, о «черных дырах»… и еще много о чем. В школе на уроках астрономии царила тишина, когда я выступала с рефератами… Бесконечно давно это было. А, может, это было в моей прошлой жизни… Его со мной больше нет. Я впиваюсь ногтями в ладошки, чтоб отвлечь себя. В лифте открываю вайбер, чтобы скрыть набрякшие слезами глаза. Наивная. И дочь и сын, живущие в разных городах, в один голос выдают варианты: «Никогда не забыть, как дедушка рассказывал про звезды. Помнишь, мамуль, как мы вместе с ним коптили стекла, чтобы посмотреть полное солнечное затмение?! Как всем нам жутко и страшно было, когда на несколько минут солнце словно погасло и как дедушка утешал нас, что сегодня мир точно не умрет и мы все еще поживем».
Судорожно сглатываю. Начинаю шуршать в сумочке в поисках ключей, развязываю шарф, снимаю шапку. Делаю много суетливых движений. Отодвигая.
Отодвигая. От. Себя. Боль.
Но. Она. Со. Мной. Рядом. Вгрызается в глотку строгим ошейником, передавливая дыхание. А у меня нет защитного слоя шерсти, чтобы хоть немного притушить острые металлические зазубрины. Я захожу в квартиру, прячусь в ванной под предлогом, что срочно надо. И, включая на полную кран, обнимая двумя руками раковину и открыв рот, начинаю рыдать, хватая воздух. Слезы градом. Жгут. Выедают глаза. Я отдаюсь истерике всего на пару минут. Потом умываюсь. Выхожу, тру веки спонжиками, смоченными мицеллярной водой.
- Тушь едкая, - сообщаю. – Да и вязать целый день устала.
Оправдываюсь.
Муж знает, что я вру. Он уже открыл холодильник, вылавливая оттуда все съестное. И бодро так говорит:
- Жра-ать хочется! Давай, грей!
- Сию минуту!..
Понедельник. Спрашиваю у сестры, поехала ли мама в пенсионный. Отвечает: «Да, купила новую шапку и двинула по инстанциям».
Пишу: «Вам задание: сфотографировать могилу деда,( мы с мамой обсуждали это) чтобы я могла оценить степень работ по захоронению папы. Человека, который наведет там порядок, мы уже нашли»
Она: «Где нашли человека? Здесь в ритуальной службе сказали, что нужно копать на глубину 1,8 м. На базаре сказали, что недавно похоронили урну в гробу. Здесь не знают правила захоронения урн. Хоть бумажку из столицы возьмите, а то не поймут без печати»
Я: «Какую ещё бумажку?»
Она: «О правилах захоронения урны»
Бред, ей-богу!
Я: «Сегодня пересмотрела список документов на выдачу праха. Я маме отдала свидетельство о смерти, как раз оно здесь нужно. Скажи ей, когда освободится от беготни, чтобы прислала мне его»
Она: «Ок. Как только – так сразу. Я маму убедила, что ордена деда Степана получит Егор, наш двоюродный брат, ордена маминого папы Музагита получит наш другой двоюродный брат Сергей. Папины ордена получим мы с тобой. Я склонна к тому чтобы они остались у тебя- я чту его заслуги в своей памяти, а ты- старшая сестра. Согласна? Я думаю, что это очень правильно»
Как они надоели! То наследство загодя делили, теперь ордена! Ну, что за люди?!
Девять дней. Вторник. Пришли Геша и Владик. Фото с черной лентой. Рюмка с водкой, кусочек хлеба, горящая церковная свеча. Отче наш. Постный борщ и коливо… Сообщения детей «Поминаем дедушку». Рюмка в моих трясущихся руках… Я в черном…
Как бежит время. Уже девять дней. Мой папа стал прахом… Царствие небесное…
Уже поздно вечером – звонок. Мама. Снимаю трубку.
- Алло. Привет, мам.
- Ну что? Отпраздновали там? – спрашивает, словно мы день рождения-юбилей отмечали.
Мой разум ошалело мечется в попытках соединить понятия «смерть» и «отпраздновали» и возникает ощущение, что кровь закипает в сосудах головы.
- От… отпраздновали? – тихо переспрашиваю.
- Ну да, там, водочки выпили, закусили чем-нибудь вкусненьким, - терпеливо объясняет она. – «Подарочки» раздали людям, или, допустим, соседям.
«Подарочки»?? Я совсем перестаю понимать, о чем речь. И снова эхом отзываюсь:
- «Подарочки»? Какие?
- Конфеты с печеньем в пакетиках. Я вот на тысячу гривен купила самых дорогих. Влетело в копеечку, между прочим. А Аня, умничка, разложила, каждому поровну.
Хорошо, что я сижу на кровати.
- Валя приходила, борщ варила. Мы тут собрались, кто рядом живет. Тоже отметили. Чего молчишь? Ты, кстати, мне еще отчет не предоставила. До копеечки, куда деньги растранжирила!
Нет конца моему изумлению.
- Какой отчет? Что растранжирила?
- Женя тебе деньги привез, я привезла, сослуживцы с разных стран на похороны прислали, отчитайся мне!
- С каких разных стран? То, что сослуживцы дали – Анюте на карту Дима сбросил.
- А в «одноклассниках» тебе денег накидали – меня не нае*ешь, дорогая! Мне Вера все рассказала!
Вера – сестра мамы…
- В «одноклассниках»? Денег накидали?! И куда же это??? – я по-прежнему туплю и повторяю, как попугай.
- Отчет предоставь, - рявкает она грозно, - и чеки тоже!
Дима стоит рядом со мной. Слушает. И на его лице смесь ужаса и смеха.
- Чеки? У попа тоже чек взять?! И у носильщиков, да? – взрываюсь и кричу. – И паталогоанатом тоже выпишет и печать об оказанных услугах поставит!
Меня колотит от абсурда, который происходит со мной. Дима забирает мобилу:
- Михална! Напились уже, да? Ну и ложитесь спать. Расходы на бумажке напишем – устроит вариант? И – да! Валюшке привет! И Вере вашей, долбо*бке!
И отключается. Я сгибаюсь вдвое на одеяле и реву в подушку. До рвоты тошно. До безумия. У меня в мозгах что-то невыносимо жжет, отделяя куски разной величины.
Дима оплетает меня руками и ногами и с силой прижимает к себе:
- Успокойся, любимая, успокойся. Она просто нажралась. Не надо так реагировать. Пожалуйста, родная моя… Ну и мамаша у тебя, я х*ею…
Следующим вечером раздается звонок от сына.
- Мамуль, привет! Что там у вас происходит?
Ну вот. Опять я не в курсе.
- Привет, котенок.
- Тут бабушка звонила по обычному телефону. Наговорила черт знает что. Я тебе на почту скину. У меня прога установлена автоматической записи. Послушай. У нее реально крыша съехала?
- Я без понятия. Скидывай. Как у тебя?
- Да норм, работаю. Устаю сильно. То дневная, то ночная смена. Ничего, скоро график устаканят, буду работать, как белый человек. Ну, пока, целую…
Открываю файл.
«Внучек! Внуучек! – голос вдовы протяжный, несчастный. – Спасибо тебе, что согласился поговорить со мной. Ты все уже знаешь. Что я такого сделала, не знаю. Может ты мне правду скажешь, за что на меня обиделись? Почему Витина сестра не выходит со мной на связь. И твоя мама тоже. Все сочувствия ей посылают. Мне еще никто не посочувствовал. Все деньги ей посылаются! – тут она начинает всхлипывать. – Все сочувствия идут ей на карточку! Это мне сестра передала с Миргорода. Ты вообще слышишь меня?
- Слышу, бабушка, слышу.
- Мне сегодня звонит Вера с Миргорода, говорит, слушай, я тут компьютер открыла - все летчики, все, с кем мы служили, все сочувствия ей выражают! Я не понимаю, что случилось!
- Бабушка! В смысле, тебе не передавали сочувствия?
- Да никто мне ничего не передавал! Никто абсолютно!
- Я звонил, мой папа тоже, и внучка твоя! Ты забыла, что ли?
- Да? – удивляется и не верит.
- Ты сейчас выпившая, что ли, ба?
- Я?! Я вообще не пью! Мне требуется операция на сердце! Мне клапан менять надо! Не надо из меня алкоголика делать! Вот из меня твоя мама сделала на весь интернет, что я алкоголик! – она почти кричит.
- Ба, ты мне звонила пару дней назад, пьяная. Ты чего там пьешь, а?
- Я звонила? Аня, - зовет вдова дочь свою, - а мы звонили кому-нибудь? А! Та то Валя из соцслужбы приходила и мы выпили совсем немножко! Мне ж нельзя, я вообще в рот не беру! Не делай из меня бухло последнее!
- Да я и не делаю, ба!
- Я просто хриплю, гриппом болела!
И тут подмешивается голос моей сестры:
- И плюс посттравматический синдром, тебе ж сказали сегодня!
- Да! – жизнерадостно подтверждает вдова. – Посттравматический… Особенно после того, как я трупным ядом отравилась!
- Каким?
- Трупным. И мне теперь так плохо! Ну, хоть ты меня выслушал! ..А?.. Кто пришел? Валя? Ну, проходи! Все, внучек, потом еще свяжемся!»
Дурдом полный. Пожимаю плечами.
Потошнила внуку, попыталась оправдаться, с удовольствием оторвалась от разговора ради подружки-Валюшки. Что та принесла? Очередной супчик? Никто ж в этом доме ничего приготовить не может, правда? Две лежачие убогие… А тут целый чудесный соцработничек явился!..
Мысли мои невольно сворачивают на наследство. Наслышана я про то, как дома или квартиры завещают вот таким волшебным феям-соцработникам. У меня полгода есть определиться с подачей заявления…
Утро выдается еще более «кращiм»: дочь из Ростова.
- Мамуль, а зачем вы вместе с Димой бабушку отравили?
Слышу ее хохот.
Зависаю, как винда на моем стареньком нетбуке:
- В смысле – отравили?
- Она мне вчера рассказывала, что вы ее не кормили и даже воды не давали, а потом отравили!
- Гм! – прокручиваю ленту воспоминаний, - да ела она, - выдаю спросонья.
- И вы даже «мивину» ей запретили покупать.
- Мля! Вот бредище!..
- Да! Говорила, что ты кучу денег отгребла, а похороны вообще бесплатные были. И ей, вдове, ни копеечки не дала.
- Бесплатные?!
Внутренности моего черепа опять закипают. Жжет так, что я лихорадочно начинаю вспоминать, чем я могу потушить боль в голове. Болтаю кофе растворимый. Молока нет уже. Засовываю между зубов сигарету. Чирк зажигалкой. Вдох. Сизая струя дыма вниз.
- А мы случайно не выпихивали ее ночью на улицу? Чтоб шла пешком сама на вокзал?
- Ой, нет. Диме спасибо, хоть отвез вдову! Но ваш холодильник ломился от еды! А ты ее так и не покормила! Ма?! А у нее руки отсохли, что ли, она самостоятельно не могла себе на хлеб колбасы положить? Анюта там что-то вякала на заднем фоне. Отлично они закладывают за воротник!
Опять не знаю, что ответить. Глотаю свой «черный шмурдяк», курю. Офигеваю.
- Прямо Чернобыльский выброс какой-то… от Нины то ли Михалны, то ли Музагитовны… - бормочу.
- Видать, деньжата на «горiлочку» имеются!
- Да видать… Свобода их накрыла, что ли… И водку по «закуткам» прятать не надо…
- А что там делает Валюшка?
- А ты ее откуда знаешь, доча?
- Соседушка через пять-шесть домов. Дедушка на дух ее не переносил. А теперь – лучшая подружка?
- Мало того, доня, она еще и в соцработниках числится!
- Мамуль! Поимеет она всех! И дом подгребет.
Я тоскливо и безнадежно вздыхаю. Вялая, как выброшенная на берег рыба.
- Будет вдова чудить – в дурку сдам, - говорю, - а баксы на ее содержание пойдут.
- А как же ее клапан сердечный? – спрашивает дочь, по-прежнему смеясь, - не шутка – по сорок тачек купленную землю возить с дороги на огород свой, под цветочки элитные раскладывать. Клапан не беспокоит. А тут зима – вспомнила… Да еще дочь оказалась отравительницей и воровкой. Бабушка так и сказала: «мама твоя меня отравила и все деньги у меня украла»!
- Бедная. Бедная вдова, - отвечаю. – Не померла ишо от отравы-то, да и выпить шо имеетцо…
Ржем.
Может, с моральной стороны и неприлично. Но, действительно, этот маразм в такой час вызывает нервное ржание…
Дальше радует сестрица моя: «Гидазепам назначается как дневной транквилизатор при истощении нервной системы. Наркотических веществ не содержит. Мама принимала четверть таблетки при скорой реанимации при приступах сердца. За полтора года её организм сильно истощился. Сейчас пошла на процедуры для ног, завтра начинает прокалываться по сердцу».
Вроде, этот транк Анюта принимала. И вдова туда же? А если пивом да водочкой запить… вся грязь из нутра наружу полезет.
«Своей бездарной жизнью ты зарвалась и намеренно своими действиями сводишь мать в могилу. Я считаю, что ты обобрала мать, а мне её деньги не нужны, поскольку я способна сама заработать на себя, что о тебе сказать никак нельзя!!! Иди к черту...»
Даже теряюсь, не знаю, что сказать моей тете…
Пишу Анюте: «Позорище. Вы вчера там совсем перепились? Какого по скайпу всем подряд названивали?»
«Я на работе. Хватит писать, у меня график очень напряженный- выносить снег совком из-под двойного ларька в течение 1,5 часов помимо всего прочего» и следом: « А ты знаешь, почему я в таком состоянии? Тичер йога-студии М* хотел со мной трахаться, а я ему отказала. Они, видишь ли, не принимают отказа. Меня хотели насильно принудить, но я их послала. Я, знаешь ли, их уделала тем, что хард-тренировку прошла за два с половиной месяца а не за 108 раз две тренировки в неделю и вел их М*. Теперь они используют знание и силы на принудительное траханье. Ничего. Все и так ясно было с самого начала. А мне тут предлагают много работ. Сижу, выбираю. Все почему-то офигивают от моего опыта работы в универе. Тоже мне переферия».
Ёпт… Наверное, и с утра «разговелась»… Сколько там, в универе работала эта работница? Лет пять от силы. Усраться – опыт. Главное – умение преподнести. Откладываю телефон. Не успела я проснуться, а уже устала и день кажется таким говенным, что хоть в петлю.
Воскресенье. Я должна быть в магазине, как ни крути. Многие барышни в свой выходной запасы свои хомячьи пополняют в виде пряжи или вышивок…
Кофе, молоко, сигарета. Дима ушел на стоянку раньше. Обещал меня подвезти. Считаю минуты: пятнадцать топать до машины, поздоровкаться с охраной, анекдотом перекинуться – еще десять, провернуть ключ зажигания. Вот тут может «несподiванка» случиться. Аккумулятор называется. А еще конкретнее – с т а р ы й аккумулятор.
« Подумай, как тебе получить все наследство вместе с имуществом после смерти матери (надеюсь, она будет жить долго). Есть альтернатива – ты в присутствии нотариуса пишешь на мать дарственную при условии, что она напишет в свою очередь дарственную по ее смерти (пусть долго живет) на нас двоих пополам, то есть одновременно составляются два документа. Я, в свою очередь, пишу дарственную на тебя при жизни и убираюсь подальше без ничего, разумеется, с своими вещами, купленными за свои заработанные деньги» - очередное послание от сестры.
Я поднимаю брови. Потом нахмуриваю. Затем опять перечитываю. Что она курит, колет, нюхает, добавляет в бухло? – нужное подчеркнуть. Не мозг, а просто какое-то оружие тотального уничтожения… А схемы-то, схемы!
«Вы деньги с карточки сняли?»
«За обналичивание денег с карточки банк взимает 1% с суммы. Сняли. Мама дала мне тысячу, чтобы я купила конфет и печенья на девять дней. А еще я её покрашу и она пойдёт и сделает легкую химию. За неиспользованные запечатанные лекарства сделают возврат через два дня, когда будет менеджер»
«Возврат лекарств?! – обалдеваю снова. – Это ж незаконно!»
«У нас там золотая карточка по скидкам! Дура, конечно, деньги нам вернут!»
Все. Не могу больше. Отключаю интернет.
Дима подвозит меня к магазину. Долгий нудный день… Возвращаемся вдвоем домой в сопровождении луча чистого лунного света. Зеленый цвет светофора. И недалеко от подъезда запрокидываю голову, высматривая в стылых, покрытых снегом ветках деревьев созвездия. Папа был помешан на звездах. Мог бесконечно долго говорить о них, о легендах, о расстояниях, о галактиках, о «черных дырах»… и еще много о чем. В школе на уроках астрономии царила тишина, когда я выступала с рефератами… Бесконечно давно это было. А, может, это было в моей прошлой жизни… Его со мной больше нет. Я впиваюсь ногтями в ладошки, чтоб отвлечь себя. В лифте открываю вайбер, чтобы скрыть набрякшие слезами глаза. Наивная. И дочь и сын, живущие в разных городах, в один голос выдают варианты: «Никогда не забыть, как дедушка рассказывал про звезды. Помнишь, мамуль, как мы вместе с ним коптили стекла, чтобы посмотреть полное солнечное затмение?! Как всем нам жутко и страшно было, когда на несколько минут солнце словно погасло и как дедушка утешал нас, что сегодня мир точно не умрет и мы все еще поживем».
Судорожно сглатываю. Начинаю шуршать в сумочке в поисках ключей, развязываю шарф, снимаю шапку. Делаю много суетливых движений. Отодвигая.
Отодвигая. От. Себя. Боль.
Но. Она. Со. Мной. Рядом. Вгрызается в глотку строгим ошейником, передавливая дыхание. А у меня нет защитного слоя шерсти, чтобы хоть немного притушить острые металлические зазубрины. Я захожу в квартиру, прячусь в ванной под предлогом, что срочно надо. И, включая на полную кран, обнимая двумя руками раковину и открыв рот, начинаю рыдать, хватая воздух. Слезы градом. Жгут. Выедают глаза. Я отдаюсь истерике всего на пару минут. Потом умываюсь. Выхожу, тру веки спонжиками, смоченными мицеллярной водой.
- Тушь едкая, - сообщаю. – Да и вязать целый день устала.
Оправдываюсь.
Муж знает, что я вру. Он уже открыл холодильник, вылавливая оттуда все съестное. И бодро так говорит:
- Жра-ать хочется! Давай, грей!
- Сию минуту!..
Понедельник. Спрашиваю у сестры, поехала ли мама в пенсионный. Отвечает: «Да, купила новую шапку и двинула по инстанциям».
Пишу: «Вам задание: сфотографировать могилу деда,( мы с мамой обсуждали это) чтобы я могла оценить степень работ по захоронению папы. Человека, который наведет там порядок, мы уже нашли»
Она: «Где нашли человека? Здесь в ритуальной службе сказали, что нужно копать на глубину 1,8 м. На базаре сказали, что недавно похоронили урну в гробу. Здесь не знают правила захоронения урн. Хоть бумажку из столицы возьмите, а то не поймут без печати»
Я: «Какую ещё бумажку?»
Она: «О правилах захоронения урны»
Бред, ей-богу!
Я: «Сегодня пересмотрела список документов на выдачу праха. Я маме отдала свидетельство о смерти, как раз оно здесь нужно. Скажи ей, когда освободится от беготни, чтобы прислала мне его»
Она: «Ок. Как только – так сразу. Я маму убедила, что ордена деда Степана получит Егор, наш двоюродный брат, ордена маминого папы Музагита получит наш другой двоюродный брат Сергей. Папины ордена получим мы с тобой. Я склонна к тому чтобы они остались у тебя- я чту его заслуги в своей памяти, а ты- старшая сестра. Согласна? Я думаю, что это очень правильно»
Как они надоели! То наследство загодя делили, теперь ордена! Ну, что за люди?!
Девять дней. Вторник. Пришли Геша и Владик. Фото с черной лентой. Рюмка с водкой, кусочек хлеба, горящая церковная свеча. Отче наш. Постный борщ и коливо… Сообщения детей «Поминаем дедушку». Рюмка в моих трясущихся руках… Я в черном…
Как бежит время. Уже девять дней. Мой папа стал прахом… Царствие небесное…
Уже поздно вечером – звонок. Мама. Снимаю трубку.
- Алло. Привет, мам.
- Ну что? Отпраздновали там? – спрашивает, словно мы день рождения-юбилей отмечали.
Мой разум ошалело мечется в попытках соединить понятия «смерть» и «отпраздновали» и возникает ощущение, что кровь закипает в сосудах головы.
- От… отпраздновали? – тихо переспрашиваю.
- Ну да, там, водочки выпили, закусили чем-нибудь вкусненьким, - терпеливо объясняет она. – «Подарочки» раздали людям, или, допустим, соседям.
«Подарочки»?? Я совсем перестаю понимать, о чем речь. И снова эхом отзываюсь:
- «Подарочки»? Какие?
- Конфеты с печеньем в пакетиках. Я вот на тысячу гривен купила самых дорогих. Влетело в копеечку, между прочим. А Аня, умничка, разложила, каждому поровну.
Хорошо, что я сижу на кровати.
- Валя приходила, борщ варила. Мы тут собрались, кто рядом живет. Тоже отметили. Чего молчишь? Ты, кстати, мне еще отчет не предоставила. До копеечки, куда деньги растранжирила!
Нет конца моему изумлению.
- Какой отчет? Что растранжирила?
- Женя тебе деньги привез, я привезла, сослуживцы с разных стран на похороны прислали, отчитайся мне!
- С каких разных стран? То, что сослуживцы дали – Анюте на карту Дима сбросил.
- А в «одноклассниках» тебе денег накидали – меня не нае*ешь, дорогая! Мне Вера все рассказала!
Вера – сестра мамы…
- В «одноклассниках»? Денег накидали?! И куда же это??? – я по-прежнему туплю и повторяю, как попугай.
- Отчет предоставь, - рявкает она грозно, - и чеки тоже!
Дима стоит рядом со мной. Слушает. И на его лице смесь ужаса и смеха.
- Чеки? У попа тоже чек взять?! И у носильщиков, да? – взрываюсь и кричу. – И паталогоанатом тоже выпишет и печать об оказанных услугах поставит!
Меня колотит от абсурда, который происходит со мной. Дима забирает мобилу:
- Михална! Напились уже, да? Ну и ложитесь спать. Расходы на бумажке напишем – устроит вариант? И – да! Валюшке привет! И Вере вашей, долбо*бке!
И отключается. Я сгибаюсь вдвое на одеяле и реву в подушку. До рвоты тошно. До безумия. У меня в мозгах что-то невыносимо жжет, отделяя куски разной величины.
Дима оплетает меня руками и ногами и с силой прижимает к себе:
- Успокойся, любимая, успокойся. Она просто нажралась. Не надо так реагировать. Пожалуйста, родная моя… Ну и мамаша у тебя, я х*ею…
Следующим вечером раздается звонок от сына.
- Мамуль, привет! Что там у вас происходит?
Ну вот. Опять я не в курсе.
- Привет, котенок.
- Тут бабушка звонила по обычному телефону. Наговорила черт знает что. Я тебе на почту скину. У меня прога установлена автоматической записи. Послушай. У нее реально крыша съехала?
- Я без понятия. Скидывай. Как у тебя?
- Да норм, работаю. Устаю сильно. То дневная, то ночная смена. Ничего, скоро график устаканят, буду работать, как белый человек. Ну, пока, целую…
Открываю файл.
«Внучек! Внуучек! – голос вдовы протяжный, несчастный. – Спасибо тебе, что согласился поговорить со мной. Ты все уже знаешь. Что я такого сделала, не знаю. Может ты мне правду скажешь, за что на меня обиделись? Почему Витина сестра не выходит со мной на связь. И твоя мама тоже. Все сочувствия ей посылают. Мне еще никто не посочувствовал. Все деньги ей посылаются! – тут она начинает всхлипывать. – Все сочувствия идут ей на карточку! Это мне сестра передала с Миргорода. Ты вообще слышишь меня?
- Слышу, бабушка, слышу.
- Мне сегодня звонит Вера с Миргорода, говорит, слушай, я тут компьютер открыла - все летчики, все, с кем мы служили, все сочувствия ей выражают! Я не понимаю, что случилось!
- Бабушка! В смысле, тебе не передавали сочувствия?
- Да никто мне ничего не передавал! Никто абсолютно!
- Я звонил, мой папа тоже, и внучка твоя! Ты забыла, что ли?
- Да? – удивляется и не верит.
- Ты сейчас выпившая, что ли, ба?
- Я?! Я вообще не пью! Мне требуется операция на сердце! Мне клапан менять надо! Не надо из меня алкоголика делать! Вот из меня твоя мама сделала на весь интернет, что я алкоголик! – она почти кричит.
- Ба, ты мне звонила пару дней назад, пьяная. Ты чего там пьешь, а?
- Я звонила? Аня, - зовет вдова дочь свою, - а мы звонили кому-нибудь? А! Та то Валя из соцслужбы приходила и мы выпили совсем немножко! Мне ж нельзя, я вообще в рот не беру! Не делай из меня бухло последнее!
- Да я и не делаю, ба!
- Я просто хриплю, гриппом болела!
И тут подмешивается голос моей сестры:
- И плюс посттравматический синдром, тебе ж сказали сегодня!
- Да! – жизнерадостно подтверждает вдова. – Посттравматический… Особенно после того, как я трупным ядом отравилась!
- Каким?
- Трупным. И мне теперь так плохо! Ну, хоть ты меня выслушал! ..А?.. Кто пришел? Валя? Ну, проходи! Все, внучек, потом еще свяжемся!»
Дурдом полный. Пожимаю плечами.
Потошнила внуку, попыталась оправдаться, с удовольствием оторвалась от разговора ради подружки-Валюшки. Что та принесла? Очередной супчик? Никто ж в этом доме ничего приготовить не может, правда? Две лежачие убогие… А тут целый чудесный соцработничек явился!..
Мысли мои невольно сворачивают на наследство. Наслышана я про то, как дома или квартиры завещают вот таким волшебным феям-соцработникам. У меня полгода есть определиться с подачей заявления…
Утро выдается еще более «кращiм»: дочь из Ростова.
- Мамуль, а зачем вы вместе с Димой бабушку отравили?
Слышу ее хохот.
Зависаю, как винда на моем стареньком нетбуке:
- В смысле – отравили?
- Она мне вчера рассказывала, что вы ее не кормили и даже воды не давали, а потом отравили!
- Гм! – прокручиваю ленту воспоминаний, - да ела она, - выдаю спросонья.
- И вы даже «мивину» ей запретили покупать.
- Мля! Вот бредище!..
- Да! Говорила, что ты кучу денег отгребла, а похороны вообще бесплатные были. И ей, вдове, ни копеечки не дала.
- Бесплатные?!
Внутренности моего черепа опять закипают. Жжет так, что я лихорадочно начинаю вспоминать, чем я могу потушить боль в голове. Болтаю кофе растворимый. Молока нет уже. Засовываю между зубов сигарету. Чирк зажигалкой. Вдох. Сизая струя дыма вниз.
- А мы случайно не выпихивали ее ночью на улицу? Чтоб шла пешком сама на вокзал?
- Ой, нет. Диме спасибо, хоть отвез вдову! Но ваш холодильник ломился от еды! А ты ее так и не покормила! Ма?! А у нее руки отсохли, что ли, она самостоятельно не могла себе на хлеб колбасы положить? Анюта там что-то вякала на заднем фоне. Отлично они закладывают за воротник!
Опять не знаю, что ответить. Глотаю свой «черный шмурдяк», курю. Офигеваю.
- Прямо Чернобыльский выброс какой-то… от Нины то ли Михалны, то ли Музагитовны… - бормочу.
- Видать, деньжата на «горiлочку» имеются!
- Да видать… Свобода их накрыла, что ли… И водку по «закуткам» прятать не надо…
- А что там делает Валюшка?
- А ты ее откуда знаешь, доча?
- Соседушка через пять-шесть домов. Дедушка на дух ее не переносил. А теперь – лучшая подружка?
- Мало того, доня, она еще и в соцработниках числится!
- Мамуль! Поимеет она всех! И дом подгребет.
Я тоскливо и безнадежно вздыхаю. Вялая, как выброшенная на берег рыба.
- Будет вдова чудить – в дурку сдам, - говорю, - а баксы на ее содержание пойдут.
- А как же ее клапан сердечный? – спрашивает дочь, по-прежнему смеясь, - не шутка – по сорок тачек купленную землю возить с дороги на огород свой, под цветочки элитные раскладывать. Клапан не беспокоит. А тут зима – вспомнила… Да еще дочь оказалась отравительницей и воровкой. Бабушка так и сказала: «мама твоя меня отравила и все деньги у меня украла»!
- Бедная. Бедная вдова, - отвечаю. – Не померла ишо от отравы-то, да и выпить шо имеетцо…
Ржем.
Может, с моральной стороны и неприлично. Но, действительно, этот маразм в такой час вызывает нервное ржание…
Дальше радует сестрица моя: «Гидазепам назначается как дневной транквилизатор при истощении нервной системы. Наркотических веществ не содержит. Мама принимала четверть таблетки при скорой реанимации при приступах сердца. За полтора года её организм сильно истощился. Сейчас пошла на процедуры для ног, завтра начинает прокалываться по сердцу».
Вроде, этот транк Анюта принимала. И вдова туда же? А если пивом да водочкой запить… вся грязь из нутра наружу полезет.
«Своей бездарной жизнью ты зарвалась и намеренно своими действиями сводишь мать в могилу. Я считаю, что ты обобрала мать, а мне её деньги не нужны, поскольку я способна сама заработать на себя, что о тебе сказать никак нельзя!!! Иди к черту...»
