И никто не заметил, как Гвиневра взбежала по лестнице, задыхаясь от слез обиды и унижения. Почти никто. Только Ланселот, едва заметно подал знак Моргане, что идет в замок и бросился следом за королевою, Моргана не сразу сообразила, проводила его следом и только сейчас заметила белое платье королевы, мелькнувшее в окнах, а Кармелид снова начал ворковать с Марди, многозначительно глядя на Артура принялся гладить ее по животу, а Марди тихо и счастливо засмеялась ему в плечо. Агата приблизилась, было, но Кармелид красноречиво указал ей пальцем, чтобы та отошла. Она покорилась, с жадностью вглядываясь в Марди, которая не поняла, почему даже со стороны короля сегодня вдруг к ней такое внимание и принимала все за чистую монету.
***
Моргана нашла Артура на кладбище. Она знала, где его искать и не удивилась даже, увидев его между двух могил – Гавейна и Кея. Он стоял, понурив голову, не решаясь даже взглянуть на приближающуюся Моргану.
-Я плохой король, – сказал он только, когда она позвала его по имени.
-Да, - не стала спорить фея, - я бы даже сказала, что отвратительный.
-Как думаешь, наш сын…- начал Артур, но Моргана порывисто прервала его, приложив палец к его губам, в полумраке блеснули слезы на ее бледном лице:
-У нас нет сына, и не будет. Скоро родится ребенок у Кармелида, и я буду считать его своим, но нашего сына нет. Я не полюблю его, он не мой, но я уже никого не полюблю.
-Я совершил ошибку, - с горечью признал Артур и медленно спустился на колени, провел рукою по могильному камню, расчищая его сорной травы, какого-то мусора, листьев, нанесенных холодным ветром и земли, - почему Мелеаганту все удается, а мне нет? Я всего лишь хочу счастья своему народу!
-Всё идет…не как мы желаем. – тяжело ответила фея, не зная, что еще сказать ему.
-Я остался один, - продолжил Артур, будто бы беседуя сам с собою, - вокруг пустота, и не у кого просить прощения, или силы, понимаешь? Жена мне не жена, наставник мне не наставник, мой названный брат оказался предателем…
-У тебя осталась я! – она взглянула на него прямо и сурово.
-Мой брат убит, мой другой названный брат убит, я король насмешки! У меня был чудесный шанс, но я не сумел принять его!
-Артур, Артур! – Моргана развернула его лицо к себе, - взгляни на меня, услышь! Гавейн был твоим названным братом, но он предал твой приказ. Это был его выбор. Гвиневру ты не любил. Ланселот… он спас тебе жизнь! Он спас жизнь мне! У нас все будет хорошо, когда у Марди появится ребенок, он вберет в себя силу Грааля и все начнется с самого начала, прогоним саксонцев, прогоним…
Артур не заметил ни ее прикосновения, ни ее горячих, напитанных внутренним плачем слез, ничего. Он погрузился в свое горе так глубоко, что не хотел ее видеть. Она заметила это и со всего размаха отвесила ему звонкую оплеуху, разрывая похоронную тишину.
На Артура нашло что-то. Он вдруг расхохотался, глядя на Моргану, а потом одним рывком сжал ее в объятиях до боли, до того, что ее кости хрустнули под его весом.
-Идиот! – заорала Моргана и с трудом высвободилась из его объятий, отдышалась с трудом, сползая на землю, цепляясь за свое горло.
Артур выпустил ее покорно. Его взгляд снова стал обычным, он протянул руку Моргане и поднял ее с земли, несмотря на ее сопротивление, порожденное страхом.
-Холодает, - заметил он самым будничным тоном, набрасывая на ее подрагивающие плечи свой плащ.
Глава 80
Ланселот всё же среагировал вовремя. Его присутствие на встрече двором короля Артура не особенно было заметным, да у Морганы были дела сейчас поважнее – помимо того, что она должна была как-то уладить дела, накопившиеся в ее отсутствие, ей требовалось начать обдумывать дело о Чаше и Кармелиде – Ланселот ни разу не сомневался, что Артур не сможет придумать ничего, чтобы найти достойный выход. Конечно, то, что войны не случилось, Ланселота не расстроило – он мечтал о боевой славе, но тогда, когда у него не было никого, любя же Гвиневру, рыцарь отдавал себе отчёт, что не будь его, Гвиневра не выберется никак, не сможет позаботиться о себе и её просто сметут в сторону: у неё нет зубов и когтей Морганы, нет отцовской хитрости и выживания, нет ничего! По факту королева была хрупким цветком, вырванным из родной уютной земли и брошенным в край ветров, где каждый порыв гнул её к земле – королеву не приняли во дворе, её не любил (а с недавних пор открыто избегал) король, подруга вышла замуж и это нужно было учитывать, бывшая кормилица прислуживала теперь новой возлюбленной отца, который, в свою очередь, использовал дочь для укрепления своих позиций.
Гвиневра бежала по коридорам, плача, Ланселот успевал её нагнать, как раз, чтобы остаться с нею наедине, утешить, сказать, что всё пройдёт…
-Гвиневра! – крикнул Ланселот в отчаянии, подбегая к ней, замершей от его приближения. Она взглянула на него красными опухшими глазами и дрожащим голосом с несвойственным ей высокомерием и потому фальшиво, промолвила:
-Я ваша королева…рыцарь!
В эту минуту даже она сама себе не верила, но до ужаса боялась показаться слабой. Снова слабой! Только такой её все и видели, только такой она себя и показывала – глупой, слабой, нуждающейся в защите!
Ланселот устало вздохнул:
-Гвиневра, я рос под воспитанием Леди Озера, моя названная сестра – возлюблённая принца де Горра, на переговорах с которым я недавно был, я прошатался по землям Британии не один год с Морганой! – неужели ты думаешь, что пытаясь мне грубить, ты меня оттолкнёшь? У меня уже панцирь от всех насмешек, высокомерия, злословия, шуток…
-Я должна тебя защитить, - Гвиневра попыталась отступить на шаг, вся её грубость рушилась, всё её напускное высокомерия стремительно оставляло её.
-Бесполезно, - Ланселот сделал порывистый шаг к ней, взял её тонкую руку в свои, - Гвиневра, я вернулся к тебе. Не бойся, Артур ничего не сделает, мы будем таиться, как прежде, прошу, взгляни на меня! Моргана заставила его отказаться от всяких идей… ему пока так проще. Позже мы что-нибудь придумаем, будем свободны… ты веришь мне?
Она не знала, как верить…можно ли вообще верить хоть чему-нибудь в этом мире! Даже солнце могло обмануть, но видела взгляд Ланселота, полный любви и тихой печали, которая сопровождает любовь и сжала тонкими пальцами его руку, как смогла – слов не было, слова с недавних пор не были в чести, ими легко управлять, ими легко лгать и обманывать, а здесь… это прикосновение, тайный подарок, тайна! – вот что было важнее, искреннее, памятнее.
-Я люблю тебя, - шепнул Ланселот, не потому что боялся, что их подслушают в коридорах, а потому что не мог сказать это громко – казалось, произнеси эту фразу, выкрикни, и Гвиневра исчезнет, словно бледный образ почти реального счастья.
-Однажды…- прошептала Гвиневра и доверчиво прижалась к рыцарю, передавая всю себя, всю жизнь свою в его руки.
***
-Ты действительно хочешь на мне жениться? – Лилиан уточнила уже в пятый раз, не веря, отказываясь верить в происходящее, - я же…
-Что? – Мелеагант прищурился, глядя на неё с усмешкой, он уже отвечал на все её «я же», призванные одуматься принца де Горра от брака с нею. Она любила его, но боялась той чести, той жизни, которую он предлагал ей – это ведь…статус! Титул! Куда…как же?
-А народ?! – Лилиан показалось, что она нашла спасение, - Мелеагант, я тебя люблю, но твоему народу не понравится, если ты женишься на такой как я! У меня нет титула, имени, рода, богатств, ничего нет!
-Уриен? – предложил Мелеагант, глядя на друга. Лилиан не знала, что Мелеагант долго советовался с Уриеном до того, как сделать по земле своей такое объявление о свадьбе…он, быть может, сомневался бы и дольше (все-таки, принц!), но граф не выдержал:
-Ты любишь её, она любит тебя! Не упускайте это! Ты же не хочешь походить на меня? Я люблю женщину, с которой не могу быть, я бы женился на ней и отдал бы ей всё, а ты…
-А народ? – Мелеагант тогда взглянул на графа, ища его совета, - народу не понравится, что она не из древних кровей.
-А когда ты, в последний раз, не мог справиться со своим народом? – обозлился Уриен, - ты что, Артур, что ли?
Аргумент был справедливым. Лилиан не знала, что по всем концам земли де Горр постепенно начали рассказывать про Лилиан. Завлекать народ угощениями и празднествами, но, на удивление Мелеаганта, особенного протеста и не было.
-Наконец-то, женится! - слышалось в толпе.
-Не из знати-то, невеста, - замечали рядом.
-А оно и к лучшему…
-Может, она ведьма7 говорят, она лечит…
-Целитель! Дочь Леди Озера!
-Ну, тогда пусть и не знатная будет!
Словом, понравилось такое положение не всем, но принц действовал одновременно двумя видами подавления: подкупом и страхом. Были устроены театральные представления, барды получили крупные заказы на создание мистерий и песен о Лилиан, декламировались стихи в её честь… с другой стороны, особенно говорливых из числа тех, кто сам планировал связать свой
род с родом Мелеагантом, обвиняли в неожиданном казнокрадстве…или вредительстве и казнили перед народом. Народ плевался в их сторону, а Лилиан, сама того почти не ведая, стала вдруг популярна…
-А народ тебя любит, - мягко улыбнулся Уриен, зная, что через три дня, когда Лилиан поедет впервые по городу как жена принца, толпа встретит её ликованием.
-Не знаю! – Лилиан метнулась, - у меня…все мои близкие…
-Я знаю, - обозначил Мелеагант, - но так складывается жизнь.
-А вдруг я буду плохой женой? – Лилиан желала стать супругой принца, но до ужаса боялась не оправдать его надежд, ожиданий…
-Ну да, ну да, - Уриен не удержался и залился хохотом, красноречиво глядя на Мелеаганта, - конечно…
Мелеагант сам не выдержал. Его губы дрогнули в едва заметной тонкой улыбке.
-Ты…правда этого хочешь? – тихо спросила Лилиан, касаясь плеча Мелеаганта, - меня всё устраивает, я не…
-Да, - откликнулся принц, не дожидаясь, пока она закончит, наверное, самую нелепую фразу из всех, когда-либо произнесенных ею, он коснулся ее руки, переплел свои пальцы с ее пальцами, другой рукою прижал к себе, - Лилиан, приёмная дочь Леди Озера, мой нежный цветок, моя целительница…
-Это была моя целительница! – напомнил Уриен, но Мелеагант только на мгновение оторвал руку от талии Лилиан, не глядя схватил чернильницу со стола и метнул её себе за спину, не целясь особенно в Уриена, но намекая ему на то, что вмешиваться не стоит.
Чернильница, скорее всего и не попала бы в Уриена, но одна из вежливых теней Мелеаганта, вынырнула из стены, довольно мурькнула и поправила лапкой-ручкой чернильницу в сторону Уриена и та красиво описала дугу в воздухе перед тем, как разлить свое содержимое по его камзолу.
Уриен разразился отборной бранью, Тень испуганно (если они могут бояться), нырнула в стену, Лилиан тихонько засмеялась, прижимая лицо к плечу принца…
***
-Король, - Кармелид начал свою пылкую, заготовленную речь, едва возникнув на пороге Малого Зала, где уже находились переговорщики: Монтессори (которого Моргана успела посвятить в курс дела), сама Моргана, Артур, Ланселот (а не надо было попадать в такой переплёт!) и прибывший для переговоров Мерлин, - я, кажется, имею тоже право на присутствие!
-Имеешь, - согласился Артур, надеясь, что сейчас кусок потолка обрушится на герцога. Он уже показывал, что поставил их в зависимость, понимая, что может выкручивать руки всем вокруг из-за того только факта, что нужен ребенок… войну они снова не развяжут, не посмеют уже. Не допустят…
Моргана пришла на помощь Артуру и промолвила с удивлением:
-Я лично послала за тобою служанку! Должно быть, вы разминулись? Мы ждали твоего прихода, герцог… решили, что ты нас не посетишь и начали без тебя.
-Напрасно! – заметил Кармелид, грубо отодвигая одно из кресел и садясь напротив Артура, что было допустимо в случае переговоров только такой же царственной особе… Моргана, однако, не отреагировала на эту наглость, растягивая губы в улыбке, Ланселот не был знаком с такими правилами вообще, как и Артур, а Мерлин решил, что если Моргана не возмущается, значит, и ему не следует, что до Монтессори, то тот предпочитал бы оказаться незамеченным…
-А этот что здесь делает? – спросил герцог, переводя взгляд на Монтессори, разрушая его маскировку.
-Нам нужен ещё один светлый ум, а это самый светлый, - заметил Мерлин, и сэр Монтессори благодарно кивнул друиду.
-Почему не посоветовались со мною? – возмутился Кармелид, - может быть, я против…
-Но остальные против не были, - мягко возразил Мерлин, - Ланселот, как член совета…
-С каких пор какой-то безродный рыцарь здесь?! – оборвал Мерлина герцог, - он вообще не имеет права здесь быть!
Неожиданно, не успела Моргана среагировать, на возмущение герцога отозвался Артур, он произнес спокойным и тихим голосом, заставляя Ланселота слегка поежиться от неприятного холодка:
-Ланселот имеет право здесь быть, он был на переговорах с Мелеагантом и будет здесь.
-Хорошо, - буркнул Кармелид, которому явно не понравилось резкое изменение в тоне Артура, - но Монтессори!
-Могу уйти? – Монтессори поднялся, собираясь покинуть зал, но и Моргана, и Артур одновременно, не сговариваясь, с двух сторон громыхнули:
-Сидеть!
Рыцарь, испуганно ойкнув, поспешил сесть на свое место и полностью покориться судьбе, Моргана, сообразив, что слишком остро отреагировала на возмущение Кармелида, решила сгладить ситуацию:
-М…милый герцог, - заговорила она ласково, - неужели вы сомневаетесь в своей позиции, что не хотите допустить по просьбе дамы…моей просьбе нашего друга?
Кармелиду очень понравилось, как ласково заговорила Моргана! Он оценивающе скользнул по её фигуре, по бурно вздымающейся груди и снисходительно дозволил присутствие Монтессори.
А у Артура непреодолимо зачесались кулаки, так захотелось ему приложить герцога об столешницу!
***
Мэтт Марсер не мог поверить, что та девушка, однажды ввалившаяся в логово Гайи на Тракте, будет когда-либо стоять перед ним в роскошном платье из шелка нежного кремового цвета, которое расходилось от тонкой талии пышною многослойною юбкою и расшивались эти юбки серебряными лентами и жемчугами, создавая дивное кружево… корсаж же платья не был расшит жемчугом и был лаконично и изящно расшит теми же серебряными лентами. Целительнице было непривычно стоять перед кучей народа в платье с открытыми рукавами, она поводила плечами, пытаясь ощутить ткань, но ничего не было – только серебряные браслеты создавали на запястьях чудаковатые узоры, да нарисованные специальной краской узоры по плечам – диковинные, витые, позволяли обмануться.
Мелеагант был облачен в бархатный наряд, с серебряным шитьём и темно-красными вставками ткани на вороте и рукавах, он был собран, сосредоточен и прекрасен. Настоящий принц, или даже…король! Корона сидела на его голове так, как должно, и смотрелась пугающе естественно!
Это была потрясающая пара! Разбойник с тракта, ныне священник принца де Горра видел много пар, где царила любовь, где жила ненависть или плясала страсть. У каждой пары был свой путь. Ненависть порою держала крепче любви, любовь могла угаснуть или перейти в покой, страсть же была обречена на безумство, смерть или пепел…
