Две машины с материка оказались полицейскими. А третья, прибывшая со стороны Гаттарии, принадлежала Рихарду Кастанеде. Выйдя в сопровождении Эви, он отдал указание. Полицейские подхватили ослабевшего панту под руки и повели к машине директора.
— Вы самовольно нарушили комендантский час, юноша, – произнёс тот. – Думаю, пребывание под стражей до утра остудит ваш пыл.
Когда пленённый мальчик поравнялся с Эви, на его лице отразилась отчаянная ненависть.
— Ты… Как ты посмела сдать меня?! Ты же сказала, что готова отпустить…
— Это решение было ошибкой, – ответила девочка, скрестив на груди руки. – Ты один из нас, Солетт. Я должна была тебя спасти.
Мальчик плюнул ей в лицо и перевёл исполненный злобы взгляд на Кастанеду.
— Вы всё твердите, что военные совершают над нами насилие… Ну и хороши же вы, господин директор… – прошипел он. – Посмотрите на себя! Кто теперь совершает насилие?! Я ХОЧУ развиться! Я ХОЧУ РАЗВИТЬСЯ! – задыхаясь, отчаянно прокричал он, но полицейские уже сажали его в машину.
На следующее утро Рихард Кастанеда раньше обычного подошёл к школе: нужно было проведать мятежника, запертого в дисциплинарном кабинете, провести с ним поучительную беседу и наконец отпустить домой. Кастанеде и самому не слишком нравились подобные методы, и признаться честно, он испытывал некоторую вину перед Солеттом – но только так можно было заставить панту остыть. Отворив входную дверь, директор почувствовал, как похолодело внутри: сигнализация молчала. Он со всех ног бросился на второй этаж, где находилась комната наказаний – но было уже поздно. Двое полицейских, приставленных для охраны пленника, валялись без сознания, дверь в комнату – распахнута настежь, сама комната – разумеется, пуста. Рихард присмотрелся: металлическая задвижка замка была ровно и аккуратно перерезана прямо через железную дверь. Разрез на двери был настолько точным, будто бы взломщик уверенно знал, где именно следовало резать. Ни миллиметром больше. Рихард догадывался, что за незваный гость посетил его школу этой ночью. Панту выкрали прямо у него из-под носа, проникнув в его святая святых с такой лёгкостью, о какой он не мог и помыслить! Учитель остановился посреди опустевшей комнаты и в бессилии сжал кулаки.
— Эрих… – по буквам процедил он.
Знаменитость всей школы, юная красавица Эсмиральда, была отличной пловчихой. В этот день она задержалась допоздна, тренируясь в водах океана. Сумерки уже спустились на побережье, но тёмная вода притягивала девочку даже ещё больше. Она не удержалась от того, чтобы проплыть в последний раз вокруг небольшого кораллового островка и, вернувшись обратно, выбралась наконец на каменистый берег. Последние лучи заходящего солнца очертили стройный силуэт девочки, которая уже начала оформляться в девушку. Влага блестела на её гладкой обнажённой коже. Она сняла резиновую шапочку, развязала пучок, и вьющиеся золотистого оттенка волосы упали ей на плечи пышной копной. Вдруг кто-то подошёл из темноты и протянул девочке полотенце.
— О, спасибо, Фрол!
Она как раз ждала своего бойфренда, но протерев глаза и взглянув на того, кто находился рядом, вскрикнула от испуга.
— Ах, Солетт!
Эсмиральда потеряла было равновесие, споткнувшись, но под её спиной оказалась вдруг рука пришельца. Он поддержал её, не дав упасть, и они замерли на мгновение. Мальчик был ниже девочки ростом и младше на год, но то, как легко ему удавалось держать её, выдавало его многократно возросшую физическую силу. Дыхание эльксарима оставалось ровным и спокойным, ни единый мускул не дрогнул на его лице.
— Ты… ты же пропал! А… отстань!
Солетт осторожно поддержал девочку под спину, чтобы та могла встать, и отошёл назад. Эсмиральде не хотелось смотреть, но невольно она всё-таки оглядела его тело, задержав взгляд на металлических деталях. Она настолько привыкла к тому невзрачному, стеснительному мальчику, который постоянно краснел и опускал глаза, стоило только ей оказаться рядом, что прямой, безотрывный взгляд эльксарима заставил её почувствовать себя странно. Теперь перед ней был другой.
— Что тебе надо?! Да как ты посмел… – девушка стыдливо закрылась полотенцем, будто на ней не было купальника.
— Прости.
Солетт опустил глаза, и из-под ниспадавших на его лоб волос вдруг выдвинулись две прозрачные панели, прикрыв их, словно защитные очки. Он развернулся и медленно двинулся было в сторону лесной границы, но вдруг замер и взглянул на девочку снова.
— Я буду всегда ждать тебя на той стороне, сестра.
Эта фраза, смысл которой заставил её вздрогнуть, и его силуэт в свете лунных лучей, а ещё каскад электрических искр, которые он за собой оставил, проведя пальцами по упругим металлическим волоскам на макушке – это воспоминание осталось в душе юной Эсмиральды против её собственной воли…
— Эсма, пошли.
Высокий темноволосый парень подошёл к девочке сзади. Та сидела у границы волн, на поросшем мхом камне и, подперев рукой подбородок, задумчиво смотрела в темноту леса.
— Эсма! Куку, ты ещё здесь?
Мальчик шутливо ткнул её в подмышки, и только тогда Эсмиральда, вздрогнув, заметила его присутствие.
— Фрол!.. Тьфу, напугал…
— Ты чего сидишь как статуя? Приходил что ли кто? – поинтересовался парень.
— Солетт.
— Что?! О Боже… Он ничего не сделал с тобой?! – взволнованно спросил Фрол.
— Полотенце… дал, – ответила Эсмиральда, покраснев.
Она протянула мальчику полотенце, но тот ударил её по руке, словно она показала ему змею. Махровая ткань выпала из рук девочки.
— Выбрось сейчас же! Вдруг оно отравлено или ещё что?
— Фрол…
— Надеюсь, ты не вытиралась им?
— Ну Фрол!.. Это просто полотенце!
Никогда раньше Эсмиральда не замечала, что её новый бойфренд может так раздражать. Он вдруг показался ей таким бестактным и недалёким, что девочка удивилась, как она могла подружиться с ним. Тем временем Фрол подкрался к полотенцу и осторожно поднял его двумя пальцами за край, будто оно могло взорваться в руках.
— Всё-таки тут что-то должно быть нечисто… – произнёс он. – Не просто так же он приходил… О! Смотри-ка! Здесь какая-то нашивка…
Панты рассмотрели пришитый к полотенцу лоскут с надписью. Это было письмо, какое-то послание. «Для Кастанеды Р. Встретимся первого числа, в наше время в нашем месте. Кастанеда Э.», – гласило оно.
— Это для нашего учителя… от его старшего брата! – воскликнул Фрол.
— Я передам ему. У нас завтра тренировка.
Эсмиральда выхватила у него полотенце.
— У нас тоже.
— Завтра же выходной… Всё равно я передам! Солетт мне отдал его, – настояла Эсмиральда.
Она уже собрала свои вещи в сумочку и двинулась вверх по лестнице, высеченной в склоне плато.
— Ты что, не доверяешь мне? – не отставал Фрол. – И потом, это был не Солетт, а просто робот, которого из него сделали. Ты ведь не глупа, не покупайся на их трюки.
— Киборг…
Девочка остановилась, посмотрела на него и вздохнула.
— Это был он, Фрол, – произнесла она. – Он… смутился, как обычно… Совсем как раньше, понимаешь? И вот так делал, – она провела рукой по волосам, изобразив навязчивое движение эльксарима. – Только у него там какая-то штука была, на макушке… Это был Солетт, точно!
— Такие привычки могут просто на уровне рефлексов в голове остаться… – начал было Фрол, но Эсмиральда перебила его.
— Прости… Ты не мог бы пойти домой? Что-то у меня сегодня нет настроения…
— Я провожу тебя до дома…
— Фрол. Я смогу за себя постоять не хуже тебя. Не нужно.
Девочка заспешила вверх по ступенькам, и вскоре скрылась из вида. Когда её сумочка исчезла за краем возвышенности, Фрол с досадой сжал кулаки и опустил глаза. Солнце уже село за океан. Начиналось время комендантского часа.
Эсмиральда пребывала не в настроении весь следующий месяц. Она перестала встречаться с Фролом. Её печаль и задумчивость не остались незамеченными для окружающих. Однажды после тренировки спецотряда к девочке подошла Эви.
— Не занято?
Эсмиральда вынула из правого уха наушник, обратив внимание на малышку.
— Это ты, Эви… Что?
Вместо ответа Эви молниеносным движением просунула руку в её нагрудный карман. Эсмиральда попыталась пресечь эту беспардонную попытку проникновения в свою личную жизнь, но ухватив Эви, обнаружила, что та уже держит в руке плеер.
— Что это ты слушаешь? Боже! Какая тоска, – поморщилась она, пролистав список воспроизведения. – Не мудрено, что такая хмурая ходишь.
— На вкус и цвет, знаешь ли…
— Ты же раньше вроде металлом увлекалась.
— Это тоже металл.
— О-о-ох… Ладно, рассказывай, давай, что случилось, – малышка устроилась рядом с красавицей поудобнее.
Взгляд Эсмиральды, печальный и как будто растерянный, был направлен вдаль.
— Эви, – произнесла она, не глядя на подругу. Её голос приглушился почти до шёпота. – Мне кажется, я люблю его.
— Кого?
— …Солетта.
— О Господи! Эсма! – Эви провела рукой по лицу. – Что бы он тебе ни сказал, это просто потому, что ему так приказали, как роботу. Понимаешь? Нельзя покупаться на такие трюки!
Эсмиральда тяжело вздохнула, но вдруг поднялась с места.
— Ты не понимаешь… Я… я знала Солетта с первого класса, знала, что я ему нравлюсь, и всё такое. Ну, как и многим другим мальчикам. Я думала, что он просто коротышка, серая мышка, забитый такой… Всё время глаза отводил, стоило мне на него посмотреть… Меня это даже забавляло! – она продолжала смотреть вдаль, будто обращалась не к Эви, а к Богу, сокрытому за пеленой пространства. – А теперь… Я… Я никогда не видела его таким, понимаешь?! Это был он, он не был как робот, нет – не как оживший мертвец или что-то в этом роде… Но он был такой… взрослый, что ли! Честное слово, Эви, мне показалось, будто ему двадцать лет сразу стало! Будто это я теперь маленькая девочка, перед ним… А он ведь по-прежнему коротышка… – девочка нервно хихикнула, и из глаз её вытекли капельки слёз. – Да он ниже меня на голову, Эви!.. Я не понимаю, почему… но совершенно не могу теперь перестать о нём думать! Совершенно не могу понять… Это просто наваждение! Он мне снится, Эви! Я чувствую себя такой жалкой!.. Я хочу… Я хочу…
Она совсем уже расплакалась перед малышкой, но та ударила её по лицу, не дав произнести запретное.
— Замолчи! Не смей!
Эсмиральда прикрыла губы рукой, её плечи дрожали. Обернувшись, она бросилась бежать и исчезла в гуще леса.
— Не смей даже думать об этом, – тихо сказала Эви ей вслед.
Эсмиральда бесследно пропала через несколько месяцев. А потом пропал и Фрол. Мальчик не сильно переживал из-за разрыва с красавицей школы, и даже успел завести себе новую «пару». Незадачливый ухажёр не был даже членом спецотряда – никто и не подозревал о том, что на него зачем-то позарятся военные.
Рихард Кастанеда исправно получил записку от брата, и хотя считал его конченым человеком, «фашистом», всё же, как и всегда, не стал отказываться от встречи. Возможно, братские узы ещё связывали их, но скорее – Рихард не терял надежды отстоять перед братом свои идеалы. Как бы там ни было, когда наступила обозначенная в записке дата, директор воспользовался своей личной машиной и в одиночку подъехал к заброшенному полуразвалившемуся сараю на перекрёстке земляных дорожек. Место располагалось в некотором удалении от полуострова, и серое, нудное дождливое небо начало действовать на директора удручающе, стоило ему покинуть уютный салон автомобиля. Настроение упало ещё больше, когда он вошёл в сарайчик и увидел там заклятого врага в сопровождении недочеловека в серебристых доспехах. Он оглядел высокого бронированного юношу с такой брезгливостью во взгляде, будто тот был похож на вурдалака или зомби.
— Убери его! – потребовал он с порога безо всяких церемоний.
— Здравствуй, Рихард, – поздоровался Кастанеда старший. – Ты о нём? – он кивнул в сторону киборга. – Это обычная мера предосторожности.
— Я приехал один, как ты видишь, – огрызнулся младший. – Безо всяких телохранителей. Так что будь добр проявить уважение!
— Наш водитель уехал. А снаружи холодно и идёт дождь, – спокойным, как всегда, голосом произнёс Эрих. – Пожалей мальчика.
Рихард недовольно скривился. «Ишь ты, строит из себя заботливого папочку!» - раздражённо отметил он про себя. Но возражать всё-таки не стал, решив лучше перейти прямо к делу.
— Так зачем вызывал? Я никогда не соглашусь с вами сотрудничать.
— Твой спецотряд. Я знаю, что ты запрещаешь им посещать в школе мои медосмотры. Почему? – спросил Эрих.
— Потому что я знаю, что это твои осмотры, – усмехнулся Рихард. – И знаю, какую цель они преследуют.
— Ты неправ, Рихард.
— В чём я неправ?! – вскричал учитель в гневе. – В том, что ты под прикрытием «медосмотров» отбираешь перспективных для своей армии?! Заносишь циферки в свои каталоги?! Ведёшь «реестр мутантов», да?!
— Ты неправ, что скрываешь их от меня.
— Ну конечно! А ты бы хотел, чтобы я преподнёс их тебе на блюдечке с голубой каёмочкой? Эти ребята под моей опекой, и я сделаю всё, чтобы уберечь их от тебя!
— Пойми, Рихард: всё, что ты делаешь – это пытаешься защитить их от самих себя.
— Если надо – то пусть так! – категорично заявил Рихард. – Человек должен уметь обуздывать монстра внутри себя.
Эрих снял берет и тяжело вздохнул.
— Те, кто приходит в твой спецотряд – это самые прогрессивные панты, самые талантливые и способные, так? – произнёс он.
— Ну да, потому ты так хочешь сделать их своими солдатами! Я понял, – заметил Рихард с сарказмом.
— Я не о том, брат. Это ребята с выраженной элькса-индукцией. Если бы я промерил их, то уверен – значения были бы высокими, – продолжал Эрих, не реагируя на насмешки. – А это значит не только то, что генерал их хочет. Но и то, что сами они будут чувствовать инстинкт.
— Нет никакого «инстинкта»! – воскликнул Рихард. – Ты просто выдумал его, чтобы оправдывать свои зверства. Я научу ребят оставаться людьми!
— Рихард. Ты не знаешь, что они чувствуют, и не узнаешь никогда, поэтому не будь столь самонадеян. Вспомни Бена Беккера, – когда Эрих произнёс это имя, учитель невольно вздрогнул. – Продолжишь в том же духе – и кто-то из твоего отряда неминуемо закончит, как он.
— Ну да, конечно.
— Они доверяют тебе. Но ты злоупотребляешь их доверием, Рихард! Ты велишь им идти против собственной природы, но что – если эта природа окажется слишком сильна? Прошу: позволь мне помочь хотя бы тем из них, кто больше всего в этом нуждается!
Эти слова ничуть не поколебали решимость Рихарда Кастанеды. Услышав их, он со снисходительным сочувствием посмотрел на брата.
— Ты просто жалок, Эрих! Я понимаю, что тебе тяжело жить, неся на себе крест того, что ты делаешь, и чтобы оправдаться перед самим собой, ты продолжаешь верить в красивые сказки о том, что элькса-мутация необходима пантам. Но взгляни же правде в глаза: твои насильственные эксперименты не имеют никакой связи с природой или инстинктами! Ты всего лишь стал пешкой, ты вляпался в грязную историю, Эрих. Ты УБИЙЦА и мучитель, и ничего больше тут нет! Пойми же это! – он вдруг вытянул правую руку, и в глазах его, наполненных состраданием, зажёгся отчаянный огонь. – Возьми меня за руку, брат, и давай прекратим это вместе. Ты можешь сделать это даже сейчас. Ты свободен, Эрих, ещё не поздно остановиться и начать новую жизнь! Ведь я же смог!
— Вы самовольно нарушили комендантский час, юноша, – произнёс тот. – Думаю, пребывание под стражей до утра остудит ваш пыл.
Когда пленённый мальчик поравнялся с Эви, на его лице отразилась отчаянная ненависть.
— Ты… Как ты посмела сдать меня?! Ты же сказала, что готова отпустить…
— Это решение было ошибкой, – ответила девочка, скрестив на груди руки. – Ты один из нас, Солетт. Я должна была тебя спасти.
Мальчик плюнул ей в лицо и перевёл исполненный злобы взгляд на Кастанеду.
— Вы всё твердите, что военные совершают над нами насилие… Ну и хороши же вы, господин директор… – прошипел он. – Посмотрите на себя! Кто теперь совершает насилие?! Я ХОЧУ развиться! Я ХОЧУ РАЗВИТЬСЯ! – задыхаясь, отчаянно прокричал он, но полицейские уже сажали его в машину.
На следующее утро Рихард Кастанеда раньше обычного подошёл к школе: нужно было проведать мятежника, запертого в дисциплинарном кабинете, провести с ним поучительную беседу и наконец отпустить домой. Кастанеде и самому не слишком нравились подобные методы, и признаться честно, он испытывал некоторую вину перед Солеттом – но только так можно было заставить панту остыть. Отворив входную дверь, директор почувствовал, как похолодело внутри: сигнализация молчала. Он со всех ног бросился на второй этаж, где находилась комната наказаний – но было уже поздно. Двое полицейских, приставленных для охраны пленника, валялись без сознания, дверь в комнату – распахнута настежь, сама комната – разумеется, пуста. Рихард присмотрелся: металлическая задвижка замка была ровно и аккуратно перерезана прямо через железную дверь. Разрез на двери был настолько точным, будто бы взломщик уверенно знал, где именно следовало резать. Ни миллиметром больше. Рихард догадывался, что за незваный гость посетил его школу этой ночью. Панту выкрали прямо у него из-под носа, проникнув в его святая святых с такой лёгкостью, о какой он не мог и помыслить! Учитель остановился посреди опустевшей комнаты и в бессилии сжал кулаки.
— Эрих… – по буквам процедил он.
Знаменитость всей школы, юная красавица Эсмиральда, была отличной пловчихой. В этот день она задержалась допоздна, тренируясь в водах океана. Сумерки уже спустились на побережье, но тёмная вода притягивала девочку даже ещё больше. Она не удержалась от того, чтобы проплыть в последний раз вокруг небольшого кораллового островка и, вернувшись обратно, выбралась наконец на каменистый берег. Последние лучи заходящего солнца очертили стройный силуэт девочки, которая уже начала оформляться в девушку. Влага блестела на её гладкой обнажённой коже. Она сняла резиновую шапочку, развязала пучок, и вьющиеся золотистого оттенка волосы упали ей на плечи пышной копной. Вдруг кто-то подошёл из темноты и протянул девочке полотенце.
— О, спасибо, Фрол!
Она как раз ждала своего бойфренда, но протерев глаза и взглянув на того, кто находился рядом, вскрикнула от испуга.
— Ах, Солетт!
Эсмиральда потеряла было равновесие, споткнувшись, но под её спиной оказалась вдруг рука пришельца. Он поддержал её, не дав упасть, и они замерли на мгновение. Мальчик был ниже девочки ростом и младше на год, но то, как легко ему удавалось держать её, выдавало его многократно возросшую физическую силу. Дыхание эльксарима оставалось ровным и спокойным, ни единый мускул не дрогнул на его лице.
— Ты… ты же пропал! А… отстань!
Солетт осторожно поддержал девочку под спину, чтобы та могла встать, и отошёл назад. Эсмиральде не хотелось смотреть, но невольно она всё-таки оглядела его тело, задержав взгляд на металлических деталях. Она настолько привыкла к тому невзрачному, стеснительному мальчику, который постоянно краснел и опускал глаза, стоило только ей оказаться рядом, что прямой, безотрывный взгляд эльксарима заставил её почувствовать себя странно. Теперь перед ней был другой.
— Что тебе надо?! Да как ты посмел… – девушка стыдливо закрылась полотенцем, будто на ней не было купальника.
— Прости.
Солетт опустил глаза, и из-под ниспадавших на его лоб волос вдруг выдвинулись две прозрачные панели, прикрыв их, словно защитные очки. Он развернулся и медленно двинулся было в сторону лесной границы, но вдруг замер и взглянул на девочку снова.
— Я буду всегда ждать тебя на той стороне, сестра.
Эта фраза, смысл которой заставил её вздрогнуть, и его силуэт в свете лунных лучей, а ещё каскад электрических искр, которые он за собой оставил, проведя пальцами по упругим металлическим волоскам на макушке – это воспоминание осталось в душе юной Эсмиральды против её собственной воли…
— Эсма, пошли.
Высокий темноволосый парень подошёл к девочке сзади. Та сидела у границы волн, на поросшем мхом камне и, подперев рукой подбородок, задумчиво смотрела в темноту леса.
— Эсма! Куку, ты ещё здесь?
Мальчик шутливо ткнул её в подмышки, и только тогда Эсмиральда, вздрогнув, заметила его присутствие.
— Фрол!.. Тьфу, напугал…
— Ты чего сидишь как статуя? Приходил что ли кто? – поинтересовался парень.
— Солетт.
— Что?! О Боже… Он ничего не сделал с тобой?! – взволнованно спросил Фрол.
— Полотенце… дал, – ответила Эсмиральда, покраснев.
Она протянула мальчику полотенце, но тот ударил её по руке, словно она показала ему змею. Махровая ткань выпала из рук девочки.
— Выбрось сейчас же! Вдруг оно отравлено или ещё что?
— Фрол…
— Надеюсь, ты не вытиралась им?
— Ну Фрол!.. Это просто полотенце!
Никогда раньше Эсмиральда не замечала, что её новый бойфренд может так раздражать. Он вдруг показался ей таким бестактным и недалёким, что девочка удивилась, как она могла подружиться с ним. Тем временем Фрол подкрался к полотенцу и осторожно поднял его двумя пальцами за край, будто оно могло взорваться в руках.
— Всё-таки тут что-то должно быть нечисто… – произнёс он. – Не просто так же он приходил… О! Смотри-ка! Здесь какая-то нашивка…
Панты рассмотрели пришитый к полотенцу лоскут с надписью. Это было письмо, какое-то послание. «Для Кастанеды Р. Встретимся первого числа, в наше время в нашем месте. Кастанеда Э.», – гласило оно.
— Это для нашего учителя… от его старшего брата! – воскликнул Фрол.
— Я передам ему. У нас завтра тренировка.
Эсмиральда выхватила у него полотенце.
— У нас тоже.
— Завтра же выходной… Всё равно я передам! Солетт мне отдал его, – настояла Эсмиральда.
Она уже собрала свои вещи в сумочку и двинулась вверх по лестнице, высеченной в склоне плато.
— Ты что, не доверяешь мне? – не отставал Фрол. – И потом, это был не Солетт, а просто робот, которого из него сделали. Ты ведь не глупа, не покупайся на их трюки.
— Киборг…
Девочка остановилась, посмотрела на него и вздохнула.
— Это был он, Фрол, – произнесла она. – Он… смутился, как обычно… Совсем как раньше, понимаешь? И вот так делал, – она провела рукой по волосам, изобразив навязчивое движение эльксарима. – Только у него там какая-то штука была, на макушке… Это был Солетт, точно!
— Такие привычки могут просто на уровне рефлексов в голове остаться… – начал было Фрол, но Эсмиральда перебила его.
— Прости… Ты не мог бы пойти домой? Что-то у меня сегодня нет настроения…
— Я провожу тебя до дома…
— Фрол. Я смогу за себя постоять не хуже тебя. Не нужно.
Девочка заспешила вверх по ступенькам, и вскоре скрылась из вида. Когда её сумочка исчезла за краем возвышенности, Фрол с досадой сжал кулаки и опустил глаза. Солнце уже село за океан. Начиналось время комендантского часа.
Эсмиральда пребывала не в настроении весь следующий месяц. Она перестала встречаться с Фролом. Её печаль и задумчивость не остались незамеченными для окружающих. Однажды после тренировки спецотряда к девочке подошла Эви.
— Не занято?
Эсмиральда вынула из правого уха наушник, обратив внимание на малышку.
— Это ты, Эви… Что?
Вместо ответа Эви молниеносным движением просунула руку в её нагрудный карман. Эсмиральда попыталась пресечь эту беспардонную попытку проникновения в свою личную жизнь, но ухватив Эви, обнаружила, что та уже держит в руке плеер.
— Что это ты слушаешь? Боже! Какая тоска, – поморщилась она, пролистав список воспроизведения. – Не мудрено, что такая хмурая ходишь.
— На вкус и цвет, знаешь ли…
— Ты же раньше вроде металлом увлекалась.
— Это тоже металл.
— О-о-ох… Ладно, рассказывай, давай, что случилось, – малышка устроилась рядом с красавицей поудобнее.
Взгляд Эсмиральды, печальный и как будто растерянный, был направлен вдаль.
— Эви, – произнесла она, не глядя на подругу. Её голос приглушился почти до шёпота. – Мне кажется, я люблю его.
— Кого?
— …Солетта.
— О Господи! Эсма! – Эви провела рукой по лицу. – Что бы он тебе ни сказал, это просто потому, что ему так приказали, как роботу. Понимаешь? Нельзя покупаться на такие трюки!
Эсмиральда тяжело вздохнула, но вдруг поднялась с места.
— Ты не понимаешь… Я… я знала Солетта с первого класса, знала, что я ему нравлюсь, и всё такое. Ну, как и многим другим мальчикам. Я думала, что он просто коротышка, серая мышка, забитый такой… Всё время глаза отводил, стоило мне на него посмотреть… Меня это даже забавляло! – она продолжала смотреть вдаль, будто обращалась не к Эви, а к Богу, сокрытому за пеленой пространства. – А теперь… Я… Я никогда не видела его таким, понимаешь?! Это был он, он не был как робот, нет – не как оживший мертвец или что-то в этом роде… Но он был такой… взрослый, что ли! Честное слово, Эви, мне показалось, будто ему двадцать лет сразу стало! Будто это я теперь маленькая девочка, перед ним… А он ведь по-прежнему коротышка… – девочка нервно хихикнула, и из глаз её вытекли капельки слёз. – Да он ниже меня на голову, Эви!.. Я не понимаю, почему… но совершенно не могу теперь перестать о нём думать! Совершенно не могу понять… Это просто наваждение! Он мне снится, Эви! Я чувствую себя такой жалкой!.. Я хочу… Я хочу…
Она совсем уже расплакалась перед малышкой, но та ударила её по лицу, не дав произнести запретное.
— Замолчи! Не смей!
Эсмиральда прикрыла губы рукой, её плечи дрожали. Обернувшись, она бросилась бежать и исчезла в гуще леса.
— Не смей даже думать об этом, – тихо сказала Эви ей вслед.
Глава 7 - Встреча братьев
Эсмиральда бесследно пропала через несколько месяцев. А потом пропал и Фрол. Мальчик не сильно переживал из-за разрыва с красавицей школы, и даже успел завести себе новую «пару». Незадачливый ухажёр не был даже членом спецотряда – никто и не подозревал о том, что на него зачем-то позарятся военные.
Рихард Кастанеда исправно получил записку от брата, и хотя считал его конченым человеком, «фашистом», всё же, как и всегда, не стал отказываться от встречи. Возможно, братские узы ещё связывали их, но скорее – Рихард не терял надежды отстоять перед братом свои идеалы. Как бы там ни было, когда наступила обозначенная в записке дата, директор воспользовался своей личной машиной и в одиночку подъехал к заброшенному полуразвалившемуся сараю на перекрёстке земляных дорожек. Место располагалось в некотором удалении от полуострова, и серое, нудное дождливое небо начало действовать на директора удручающе, стоило ему покинуть уютный салон автомобиля. Настроение упало ещё больше, когда он вошёл в сарайчик и увидел там заклятого врага в сопровождении недочеловека в серебристых доспехах. Он оглядел высокого бронированного юношу с такой брезгливостью во взгляде, будто тот был похож на вурдалака или зомби.
— Убери его! – потребовал он с порога безо всяких церемоний.
— Здравствуй, Рихард, – поздоровался Кастанеда старший. – Ты о нём? – он кивнул в сторону киборга. – Это обычная мера предосторожности.
— Я приехал один, как ты видишь, – огрызнулся младший. – Безо всяких телохранителей. Так что будь добр проявить уважение!
— Наш водитель уехал. А снаружи холодно и идёт дождь, – спокойным, как всегда, голосом произнёс Эрих. – Пожалей мальчика.
Рихард недовольно скривился. «Ишь ты, строит из себя заботливого папочку!» - раздражённо отметил он про себя. Но возражать всё-таки не стал, решив лучше перейти прямо к делу.
— Так зачем вызывал? Я никогда не соглашусь с вами сотрудничать.
— Твой спецотряд. Я знаю, что ты запрещаешь им посещать в школе мои медосмотры. Почему? – спросил Эрих.
— Потому что я знаю, что это твои осмотры, – усмехнулся Рихард. – И знаю, какую цель они преследуют.
— Ты неправ, Рихард.
— В чём я неправ?! – вскричал учитель в гневе. – В том, что ты под прикрытием «медосмотров» отбираешь перспективных для своей армии?! Заносишь циферки в свои каталоги?! Ведёшь «реестр мутантов», да?!
— Ты неправ, что скрываешь их от меня.
— Ну конечно! А ты бы хотел, чтобы я преподнёс их тебе на блюдечке с голубой каёмочкой? Эти ребята под моей опекой, и я сделаю всё, чтобы уберечь их от тебя!
— Пойми, Рихард: всё, что ты делаешь – это пытаешься защитить их от самих себя.
— Если надо – то пусть так! – категорично заявил Рихард. – Человек должен уметь обуздывать монстра внутри себя.
Эрих снял берет и тяжело вздохнул.
— Те, кто приходит в твой спецотряд – это самые прогрессивные панты, самые талантливые и способные, так? – произнёс он.
— Ну да, потому ты так хочешь сделать их своими солдатами! Я понял, – заметил Рихард с сарказмом.
— Я не о том, брат. Это ребята с выраженной элькса-индукцией. Если бы я промерил их, то уверен – значения были бы высокими, – продолжал Эрих, не реагируя на насмешки. – А это значит не только то, что генерал их хочет. Но и то, что сами они будут чувствовать инстинкт.
— Нет никакого «инстинкта»! – воскликнул Рихард. – Ты просто выдумал его, чтобы оправдывать свои зверства. Я научу ребят оставаться людьми!
— Рихард. Ты не знаешь, что они чувствуют, и не узнаешь никогда, поэтому не будь столь самонадеян. Вспомни Бена Беккера, – когда Эрих произнёс это имя, учитель невольно вздрогнул. – Продолжишь в том же духе – и кто-то из твоего отряда неминуемо закончит, как он.
— Ну да, конечно.
— Они доверяют тебе. Но ты злоупотребляешь их доверием, Рихард! Ты велишь им идти против собственной природы, но что – если эта природа окажется слишком сильна? Прошу: позволь мне помочь хотя бы тем из них, кто больше всего в этом нуждается!
Эти слова ничуть не поколебали решимость Рихарда Кастанеды. Услышав их, он со снисходительным сочувствием посмотрел на брата.
— Ты просто жалок, Эрих! Я понимаю, что тебе тяжело жить, неся на себе крест того, что ты делаешь, и чтобы оправдаться перед самим собой, ты продолжаешь верить в красивые сказки о том, что элькса-мутация необходима пантам. Но взгляни же правде в глаза: твои насильственные эксперименты не имеют никакой связи с природой или инстинктами! Ты всего лишь стал пешкой, ты вляпался в грязную историю, Эрих. Ты УБИЙЦА и мучитель, и ничего больше тут нет! Пойми же это! – он вдруг вытянул правую руку, и в глазах его, наполненных состраданием, зажёгся отчаянный огонь. – Возьми меня за руку, брат, и давай прекратим это вместе. Ты можешь сделать это даже сейчас. Ты свободен, Эрих, ещё не поздно остановиться и начать новую жизнь! Ведь я же смог!
