Седоволосый Кастанеда вздохнул и закрыл рукой лицо.
— Господи, Рихард…
Он отвернулся к зияющему сумраком окну и на некоторое время позволил оппоненту лицезреть свою сгорбленную сухощавую фигуру со спины. Потом снова вздохнул и развернулся обратно.
— Знаешь, что это?
Кастанеда старший достал из кармана какой-то минерал, крупный серебристо-фиолетовый огранённый кристалл, слегка светящийся в полумраке сарая. Кристалл был столь чистым, что когда за окном проплывали тени, мелькающие отсветы давали блики на его полированных гранях.
— Контрабанда, – продолжал Эрих, вертя минерал в руке. – Он запрещает мне вывозить его за пределы базы, но я всё равно ношу с собой. Ну хотя не похоже, чтобы это его сильно беспокоило, – он повернул руку, показав чёрную точку, похожую на запонку, у себя на манжете.
— Я знаю, что это, – оборвал его Рихард, с отвращением глядя на кристалл.
— Да. Элькса-катализатор, – произнёс Эрих, наконец. – Это вещество, запускающее реакцию превращения в организме панты. Что ты чувствуешь, когда видишь его? Ничего, кроме отвращения, правда? Ну да оставим твои личные предубеждения, связанные с трагическим прошлым… Речь о другом. А именно о том, что панты, обладающие потенциалом, по какой-то причине испытывают влечение к нему. Вот просто так, как и ты сейчас, глядя на этот кристалл… кто-то из них не сможет даже отвести глаз. Почему бы это?
Рихард молчал. Учёный снова спрятал кристалл и продолжил говорить.
— Это вещество запускает процесс, – ещё раз повторил он. – Организм панты сам производит металл, сам начинает формировать новые органы, сам претерпевает превращение. Мы лишь помогаем его пережить и сделать киборга полноценным в функциональном плане. Потенциал эльксарима заложен у панты на генетическом уровне. Есть генетическая программа, согласно которой всё это происходит. Конфигурация кибернетической системы эльксарима определяется исключительно его индивидуальными характеристиками – мы не можем задать её сами! Многие особенности характера, наклонности и даже просто привычки, которыми обладает панта, оказываются потом проявлениями индивидуальности у эльксарима! Да послушай же, Рихард – даже мышечные волокна под кожей у панты могут быть ориентированы специальным образом, соответствующим его индивидуальной кибернетике на стадии эльксарима! Панта – это «личинка» эльксарима! Это научный факт, и мои психологические травмы здесь ни при чём! Признай уже это…
Он снова отвернулся к окну и перевёл дыхание. Младший Кастанеда по-прежнему смотрел с неверием и скорбью.
— Если даже они действительно «гусеницы», как ты говоришь, – я сделаю всё, чтобы они никогда не становились «бабочками», – печально произнёс он. – Превратить этих живых и подвижных ребятишек в бесчувственных роботов – это слишком жестоко!
— Перестань, Рихард – у них есть чувства, – устало отозвался Эрих, не оборачиваясь.
Тогда учитель подошёл к киборгу, и вдруг ударил его с размаху по лицу ладонью. На мгновение он испугался сам (а вдруг всё-таки ответит – тут уж легко не отделаешься), вжал было голову в плечи – но когда снова поднял глаза, то как и ожидал, увидел эльксарима в той же самой позе и с тем же вечно безразличным выражением лица.
— Где?! Где его чувства?! Он даже не среагировал!
Эрих захохотал и совсем по-дружески похлопал киборга по плечу, покрытому жёсткой бронёй.
— Гаррис! Вот это мой братец в своём репертуаре, познакомься! Атакует внезапно в любой непонятной ситуации… Досталось тебе? Надо было лучше оставить шлем.
— Не надо. Я в порядке, – ровным голосом отозвался киборг.
— Зато вот я тут весьма эмоционально на тебя реагирую сегодня, – продолжил учёный, вновь обращаясь к брату. – Только эффекта никакого, правильно? Возможно, он мудрее нас обоих, раз не разменивается на подобную ерунду…
— Почему он вообще не дал сдачи? Ведь он в десятки раз сильнее меня! – спросил Рихард. – Почему ты не прикажешь ему здесь же со мной покончить? Я не понимаю…
— Хорошо. Гаррис, убей моего брата.
На мгновение у Рихарда душа ушла в пятки. Но эльксарим лишь повернул голову и посмотрел на профессора, словно в замешательстве.
— Не бойся. Он под предохранительным приказом генерала, – объяснил тот. – Даже я не могу отменить его – субординация не та. Прости, Гаррис, это был просто тест.
— Я в порядке, – снова повторил киборг, и Эрих, глядя на него, вдруг улыбнулся так нежно, будто видел перед собой дитя, а не солдата-полуробота.
— А ты не видишь, что он сейчас чувствует? – спросил он у брата. Тот лишь пожал плечами. – Вот я – вижу. Их чувства гораздо тоньше наших, потому нам и трудно их заметить. Но поверь мне, они по-прежнему живые люди, хоть и воспринимают мир несколько иначе.
— По мне так тупой истукан, и ничего больше, – презрительно выругался Рихард. – Я никогда не стану помогать вам.
— Как знаешь, брат, как знаешь… Просто хотел поговорить с тобой, – с готовностью сдался Эрих. – В конце концов, я слежу за ними. Постараюсь распознать проявления инстинкта по поведению.
Он поднёс было к уху телефон, чтобы вызвать машину, но вдруг снова отвёл его и поднял взгляд на Рихарда.
— Однако я тоже никогда не перейду на твою сторону. Как только ты мог предложить мне уйти и бросить своих ребят на генерала? Нет, брат. Я никогда не воспользуюсь своей «свободой».
Уже сидя в машине на пути домой, проигрывая в уме только что пережитый разговор, Рихард уловил вдруг кое-что в словах брата, отчего сердце его кольнуло подозрением. «Он наблюдает за ними? Что он имел в виду?!» Надавив на педаль газа, учитель изменил маршрут и вместо своего дома подъехал к дому, где жила Эви. Девочка сама открыла ему, родители её в этот день задерживались на работе.
— Учитель? Что случилось?
Ворвавшись в дом, Кастанеда не сказал хозяйке ни слова и сразу начал метаться по комнатам, заглядывая во все щёлочки. Он исследовал крышки столов, складки мягкой мебели и верхние поверхности шкафов под потолками. Шифоньер с учебниками… Одёжный шкаф в комнате девочки…
— Чёрт!
Он вытащил что-то микроскопическое из складок школьной блузки и, бросив на пол, яростно растоптал. Потом нечто обнаружилось также сверху, на подвесном шкафчике.
— «Жучки»?! – догадалась Эви, рассмотрев мусор, оставшийся на полу. – Откуда?
— Чёрт! – снова выругался директор, сняв ещё одно миниатюрное устройство с верхней одежды панты. – Они шпионят за нами!
Вечное спокойствие военных, невозмутимая уверенность его брата, с которой он выдавал ему обрывки якобы засекреченной информации, выводили его из себя. Он как будто играл с ним. Все эти речи, все эти встречи… для чего? Да просто чтобы помахать красной тряпкой перед его носом, другой причины Рихард не видел.
«Ничего же… – произнёс он про себя. – Я покажу тебе силу тех, кого ты счёл недостойными силы! Уже скоро. Только жди…»
Ранним солнечным утром Эви делала лёгкую зарядку в своей комнате. Если бы кто-нибудь, проходя мимо дома, поднял глаза и заглянул в окно, то смог бы разглядеть тонкий силуэт двенадцатилетней девушки за занавеской. Её тело, облачённое в облегающий тренировочный костюм, двигалось грациозно и ритмично; комплекс упражнений состоял лишь из простейшей дыхательной гимнастики и растяжек – но это не умаляло всей красоты исполнения. Наконец, девочка замерла, сделав глубокий вдох, а потом отдёрнула штору и резко распахнула настежь окно. Когда свежий утренний воздух, насыщенный ароматом океанской соли, наполнил её лёгкие, по телу Эви пробежала вдруг волна трепетной дрожи, но вновь открыв глаза, девочка успокоила дыхание и, сложив руки в медитативном жесте, уверенно взглянула навстречу занимающемуся над океаном новому дню.
— Это чувство, о котором ты говоришь, оно не нравится тебе? – спрашивал Рихард Кастанеда.
Они с Эви уединились на безлюдном песчаном пляже. Юная панта смотрела на линию горизонта, где гладь океана сливалась с полуденным небом.
— Оно пугает тебя?
— Скорее… интригует, – отвечала она.
— И ты даже сейчас чувствуешь это?
— Конечно, – сказала Эви. – Здесь… оно сильнее, чем дома или в школе.
Она сделала очередной глубокий вдох и закрыла глаза. Кастанеда поднялся и, пройдясь мимо ученицы, ласково провёл рукой по её волосам. Девочка уже погрузилась в медитативный транс.
— Не волнуйся, Эви, – произнёс учитель. – Ты очень важна для нас… Для меня. Ты – моя муза. Скоро мы со всем этим покончим. Вместе.
Улыбка скользнула по её лицу, и Рихард услышал тихий голос панты.
— Всё в порядке, учитель, – произнесла она сквозь транс. – Я контролирую это.
Необычно сильный порыв морского бриза повеял вдруг странным металлического оттенка ароматом, и прибой, разбившись о камни, обрызгал тела людей потоком мельчайших, едва ощутимых брызг. Лицо Рихарда выразило трепетное изумление. Он повернулся и двинулся прочь вдоль побережья, не желая больше отвлекать свою юную ученицу. Внезапно он поверил в невозможное: ему показалось, что та невидимая нить связи, протянувшаяся между ними, существует теперь не только в его воображении. И он убоялся своей природной неуклюжести, что могла бы прервать эту связь.
Земляная дорожка петляла по пересечённой местности между деревцами и кочками, покрытыми травой. Девочка из старшего класса забежала слегка вперёд и помахала Эви ручкой. Та нажала на кнопку и отключила музыку в плеере, не замедляя темпа.
— Что?
— Эви. Ты ведь знаешь про штурмовой отряд?
— Какой? – панта непонимающе наморщила носик.
— Что, не знаешь что ли?! – девочка изумилась, а затем обречённо пожала плечами. – Ну вот. А я-то надеялась выведать у тебя хотя бы какую-нибудь подсказку…
Эви подбежала к ней вплотную и заглянула прямо в лицо.
— Ты сказала, штурмовой отряд? Тот самый… штурмовой отряд? Он что, существует?!
— Послушай, Эви, ты что-то как с дуба рухнула! – воскликнула девочка удивлённо. – Об этом же говорят! И Учитель наш какой-то сам не свой в последнее время. Ты разве не замечала? Бьюсь об заклад, они уже тренируются где-то совсем рядом! Вот и я хочу их найти. Не хочется, знаешь ли, упустить свой шанс надрать задницу военным. Бывай, подруга!
Она ускорилась, а Эви остановилась как вкопанная, не в силах переварить услышанное. Сердце стучало у неё в ушах, ошалев то ли от ошеломляющей новости, то ли от внезапно прервавшегося кросса. «Штурмовой… отряд? – лихорадочно соображала она. – Сейчас?.. Здесь?!. Постойте… говорят… КТО говорит об этом?! И почему, чёрт возьми, я узнаю об этом последней?!»
Окончив тренировку спецотряда, Рихард Кастанеда собирался уже было уходить, когда встретился взглядом с Эви.
—Ты не идёшь обедать? – осведомился он у панты. – У тебя ко мне какие-то вопросы, дитя моё?
Его большая ладонь ласково коснулась её плеча, но взгляд девочки оставался твёрдым и решительным.
— Учитель. Штурмовой отряд существует? – прямо спросила Эви.
— Я вижу, тебе хотелось бы этого? – загадочно переспросил Рихард вместо ответа.
Панта сверкнула глазами.
— Что за шутки, Учитель? Разве вы не говорили о том, как я нужна вам? Разве не я должна была узнать об отряде первой? И… вы даже не пригласите меня, Учитель?!
— Терпение, Эви, – отвечал Кастанеда, улыбнувшись. – Мы вместе – выше всех. И мы – победим. Не сомневайся.
Сказав так, он похлопал панту по плечу и неспешно удалился, оставив девочку в замешательстве.
— Почему вы уходите от ответа, Учитель?!
Сидя под раскидистым платаном, Эви удручённо молчала. Мысли – в беспорядке… Это не справедливо! Почему Кастанеда отказывается с ней говорить?.. Конечно же, у военных всюду глаза и уши – но он мог хотя бы дать ей наводку! Ветер, повеявший со стороны океана, вдруг прояснил сознание Эви. Она вновь прокрутила в уме слова, произнесённые Учителем, и невольно повторила их вслух:
— Мы вместе выше всех…
«Вместе… В месте!.. В месте, которое выше всех прочих мест… Это же ключевая фраза!» Догадка оказалась такой простой, что панта ужаснулась собственной невнимательности. Припомнив поведение Кастанеды в последние дни, восстановив в памяти его уроки, девочка отметила, что подобная фраза мелькала в его речах и раньше.
На следующий день, поднявшись в перерыве между уроками на крышу школы в намерении пообедать домашней едой, Эви заметила одну парочку, прошмыгнувшую по лестнице на башню. Девушка и парень из десятого класса кропотливо обшаривали крышу. Они перевернули каждый плохо лежащий камешек, попытались расшатать кирпичи в кладке, и даже заглянули под крайние черепицы, рискуя вывалиться за бордюр и разбиться о камень. Наконец их отвлёк смешок за спиной.
— Вы что, крышу вознамерились разобрать?
Двое оглянулись: у входа стояла Эви, облизывая вилку.
— Напрасная трата времени, – хитро промолвила девочка. – Это не самое высокое место.
— Эви! Ты что-то знаешь?! Ты уже нашла штурмовой отряд?!
Ребята обступили малышку, но та лишь пожала плечами и убрала вилку в контейнер из-под обеда.
— Нет. Пока – нет.
Ещё вчерашним вечером вместе с Кассандрой, той самой девочкой, которая рассказала Эви о существовании отряда, они убежали в лес и, преодолев несколько километров, оказались на одной из тренировочных площадок спецотряда. Об этих площадках было известно немногим, и ещё меньше физически могли обойти их без специальных приспособлений. Место, укрытое глубоко в чаще леса. Проплешина, где деревья по некой причине поредели, да и сами выглядели куцыми, словно ощипанными мифическим великаном. Это были старые секвойи, уходившие в высоту на десятки метров. Словно в нарядные платья, они были облачены в гимнастические приспособления: платформы, перекладины, прямые и наклонные доски, канаты, трапеции и верёвочные лестницы. На земле распростёрлась пара уже упавших со всей мишурой деревьев – немое напоминание о том риске, которому подвергал себя любой, осмелившийся тренироваться здесь. Лишь самым искусным пантам покорялись высоты старых секвой.
Девочки остановились, и Эви указала ввысь, на верхушку самой высокой секвойи, где едва виднелась украшенная лентами и цветами деревянная платформа.
— Ты уверена, что это здесь? – спросила Кассандра, поёжившись.
— Это самое высокое место на полуострове, – твёрдо ответила Эви.
Кассандра подошла и коснулась потрескавшейся коры старого дерева, напряжённо сглотнув.
— А это… безопасно?
Эви уже отступила на несколько шагов к соседнему дереву, готовясь взять необходимый для манёвров разгон.
— Касс, – произнесла она, разминаясь. – Не хочешь – не надо. Тебя никто не заставляет вступать в штурмовой отряд. Это личное дело каждого.
Девочка вспыхнула и тотчас заняла место на шаг позади. Толчок… Разбег… Движения Эви были точны и предельно скоординированы, складываясь воедино в головокружительном взлёте. Ни миллиметра в сторону. Ни миллисекунды задержки. Каждое касание казалось столь невесомым, будто юная панта, оторвавшись от твёрдой почвы, обрела крылья. Весь подъём занял не больше минуты.
— Ты уже бывала здесь раньше? – спросила Кассандра, переведя дыхание, когда они достигли верхней платформы.
— Примерно каждую неделю, – ответила Эви, осматриваясь.
Стройные тела девочек обдувал пронизывающий ветер, воздух был разрежен и свеж. Вдруг Кассандра указала на пол:
— Это вы тут в крестики-нолики играли?
— Нет… Это карта, – заключила Эви, вглядевшись в рисунок.
— Господи, Рихард…
Он отвернулся к зияющему сумраком окну и на некоторое время позволил оппоненту лицезреть свою сгорбленную сухощавую фигуру со спины. Потом снова вздохнул и развернулся обратно.
— Знаешь, что это?
Кастанеда старший достал из кармана какой-то минерал, крупный серебристо-фиолетовый огранённый кристалл, слегка светящийся в полумраке сарая. Кристалл был столь чистым, что когда за окном проплывали тени, мелькающие отсветы давали блики на его полированных гранях.
— Контрабанда, – продолжал Эрих, вертя минерал в руке. – Он запрещает мне вывозить его за пределы базы, но я всё равно ношу с собой. Ну хотя не похоже, чтобы это его сильно беспокоило, – он повернул руку, показав чёрную точку, похожую на запонку, у себя на манжете.
— Я знаю, что это, – оборвал его Рихард, с отвращением глядя на кристалл.
— Да. Элькса-катализатор, – произнёс Эрих, наконец. – Это вещество, запускающее реакцию превращения в организме панты. Что ты чувствуешь, когда видишь его? Ничего, кроме отвращения, правда? Ну да оставим твои личные предубеждения, связанные с трагическим прошлым… Речь о другом. А именно о том, что панты, обладающие потенциалом, по какой-то причине испытывают влечение к нему. Вот просто так, как и ты сейчас, глядя на этот кристалл… кто-то из них не сможет даже отвести глаз. Почему бы это?
Рихард молчал. Учёный снова спрятал кристалл и продолжил говорить.
— Это вещество запускает процесс, – ещё раз повторил он. – Организм панты сам производит металл, сам начинает формировать новые органы, сам претерпевает превращение. Мы лишь помогаем его пережить и сделать киборга полноценным в функциональном плане. Потенциал эльксарима заложен у панты на генетическом уровне. Есть генетическая программа, согласно которой всё это происходит. Конфигурация кибернетической системы эльксарима определяется исключительно его индивидуальными характеристиками – мы не можем задать её сами! Многие особенности характера, наклонности и даже просто привычки, которыми обладает панта, оказываются потом проявлениями индивидуальности у эльксарима! Да послушай же, Рихард – даже мышечные волокна под кожей у панты могут быть ориентированы специальным образом, соответствующим его индивидуальной кибернетике на стадии эльксарима! Панта – это «личинка» эльксарима! Это научный факт, и мои психологические травмы здесь ни при чём! Признай уже это…
Он снова отвернулся к окну и перевёл дыхание. Младший Кастанеда по-прежнему смотрел с неверием и скорбью.
— Если даже они действительно «гусеницы», как ты говоришь, – я сделаю всё, чтобы они никогда не становились «бабочками», – печально произнёс он. – Превратить этих живых и подвижных ребятишек в бесчувственных роботов – это слишком жестоко!
— Перестань, Рихард – у них есть чувства, – устало отозвался Эрих, не оборачиваясь.
Тогда учитель подошёл к киборгу, и вдруг ударил его с размаху по лицу ладонью. На мгновение он испугался сам (а вдруг всё-таки ответит – тут уж легко не отделаешься), вжал было голову в плечи – но когда снова поднял глаза, то как и ожидал, увидел эльксарима в той же самой позе и с тем же вечно безразличным выражением лица.
— Где?! Где его чувства?! Он даже не среагировал!
Эрих захохотал и совсем по-дружески похлопал киборга по плечу, покрытому жёсткой бронёй.
— Гаррис! Вот это мой братец в своём репертуаре, познакомься! Атакует внезапно в любой непонятной ситуации… Досталось тебе? Надо было лучше оставить шлем.
— Не надо. Я в порядке, – ровным голосом отозвался киборг.
— Зато вот я тут весьма эмоционально на тебя реагирую сегодня, – продолжил учёный, вновь обращаясь к брату. – Только эффекта никакого, правильно? Возможно, он мудрее нас обоих, раз не разменивается на подобную ерунду…
— Почему он вообще не дал сдачи? Ведь он в десятки раз сильнее меня! – спросил Рихард. – Почему ты не прикажешь ему здесь же со мной покончить? Я не понимаю…
— Хорошо. Гаррис, убей моего брата.
На мгновение у Рихарда душа ушла в пятки. Но эльксарим лишь повернул голову и посмотрел на профессора, словно в замешательстве.
— Не бойся. Он под предохранительным приказом генерала, – объяснил тот. – Даже я не могу отменить его – субординация не та. Прости, Гаррис, это был просто тест.
— Я в порядке, – снова повторил киборг, и Эрих, глядя на него, вдруг улыбнулся так нежно, будто видел перед собой дитя, а не солдата-полуробота.
— А ты не видишь, что он сейчас чувствует? – спросил он у брата. Тот лишь пожал плечами. – Вот я – вижу. Их чувства гораздо тоньше наших, потому нам и трудно их заметить. Но поверь мне, они по-прежнему живые люди, хоть и воспринимают мир несколько иначе.
— По мне так тупой истукан, и ничего больше, – презрительно выругался Рихард. – Я никогда не стану помогать вам.
— Как знаешь, брат, как знаешь… Просто хотел поговорить с тобой, – с готовностью сдался Эрих. – В конце концов, я слежу за ними. Постараюсь распознать проявления инстинкта по поведению.
Он поднёс было к уху телефон, чтобы вызвать машину, но вдруг снова отвёл его и поднял взгляд на Рихарда.
— Однако я тоже никогда не перейду на твою сторону. Как только ты мог предложить мне уйти и бросить своих ребят на генерала? Нет, брат. Я никогда не воспользуюсь своей «свободой».
Уже сидя в машине на пути домой, проигрывая в уме только что пережитый разговор, Рихард уловил вдруг кое-что в словах брата, отчего сердце его кольнуло подозрением. «Он наблюдает за ними? Что он имел в виду?!» Надавив на педаль газа, учитель изменил маршрут и вместо своего дома подъехал к дому, где жила Эви. Девочка сама открыла ему, родители её в этот день задерживались на работе.
— Учитель? Что случилось?
Ворвавшись в дом, Кастанеда не сказал хозяйке ни слова и сразу начал метаться по комнатам, заглядывая во все щёлочки. Он исследовал крышки столов, складки мягкой мебели и верхние поверхности шкафов под потолками. Шифоньер с учебниками… Одёжный шкаф в комнате девочки…
— Чёрт!
Он вытащил что-то микроскопическое из складок школьной блузки и, бросив на пол, яростно растоптал. Потом нечто обнаружилось также сверху, на подвесном шкафчике.
— «Жучки»?! – догадалась Эви, рассмотрев мусор, оставшийся на полу. – Откуда?
— Чёрт! – снова выругался директор, сняв ещё одно миниатюрное устройство с верхней одежды панты. – Они шпионят за нами!
Вечное спокойствие военных, невозмутимая уверенность его брата, с которой он выдавал ему обрывки якобы засекреченной информации, выводили его из себя. Он как будто играл с ним. Все эти речи, все эти встречи… для чего? Да просто чтобы помахать красной тряпкой перед его носом, другой причины Рихард не видел.
«Ничего же… – произнёс он про себя. – Я покажу тебе силу тех, кого ты счёл недостойными силы! Уже скоро. Только жди…»
Глава 8 - Штурмовой отряд
Ранним солнечным утром Эви делала лёгкую зарядку в своей комнате. Если бы кто-нибудь, проходя мимо дома, поднял глаза и заглянул в окно, то смог бы разглядеть тонкий силуэт двенадцатилетней девушки за занавеской. Её тело, облачённое в облегающий тренировочный костюм, двигалось грациозно и ритмично; комплекс упражнений состоял лишь из простейшей дыхательной гимнастики и растяжек – но это не умаляло всей красоты исполнения. Наконец, девочка замерла, сделав глубокий вдох, а потом отдёрнула штору и резко распахнула настежь окно. Когда свежий утренний воздух, насыщенный ароматом океанской соли, наполнил её лёгкие, по телу Эви пробежала вдруг волна трепетной дрожи, но вновь открыв глаза, девочка успокоила дыхание и, сложив руки в медитативном жесте, уверенно взглянула навстречу занимающемуся над океаном новому дню.
— Это чувство, о котором ты говоришь, оно не нравится тебе? – спрашивал Рихард Кастанеда.
Они с Эви уединились на безлюдном песчаном пляже. Юная панта смотрела на линию горизонта, где гладь океана сливалась с полуденным небом.
— Оно пугает тебя?
— Скорее… интригует, – отвечала она.
— И ты даже сейчас чувствуешь это?
— Конечно, – сказала Эви. – Здесь… оно сильнее, чем дома или в школе.
Она сделала очередной глубокий вдох и закрыла глаза. Кастанеда поднялся и, пройдясь мимо ученицы, ласково провёл рукой по её волосам. Девочка уже погрузилась в медитативный транс.
— Не волнуйся, Эви, – произнёс учитель. – Ты очень важна для нас… Для меня. Ты – моя муза. Скоро мы со всем этим покончим. Вместе.
Улыбка скользнула по её лицу, и Рихард услышал тихий голос панты.
— Всё в порядке, учитель, – произнесла она сквозь транс. – Я контролирую это.
Необычно сильный порыв морского бриза повеял вдруг странным металлического оттенка ароматом, и прибой, разбившись о камни, обрызгал тела людей потоком мельчайших, едва ощутимых брызг. Лицо Рихарда выразило трепетное изумление. Он повернулся и двинулся прочь вдоль побережья, не желая больше отвлекать свою юную ученицу. Внезапно он поверил в невозможное: ему показалось, что та невидимая нить связи, протянувшаяся между ними, существует теперь не только в его воображении. И он убоялся своей природной неуклюжести, что могла бы прервать эту связь.
Земляная дорожка петляла по пересечённой местности между деревцами и кочками, покрытыми травой. Девочка из старшего класса забежала слегка вперёд и помахала Эви ручкой. Та нажала на кнопку и отключила музыку в плеере, не замедляя темпа.
— Что?
— Эви. Ты ведь знаешь про штурмовой отряд?
— Какой? – панта непонимающе наморщила носик.
— Что, не знаешь что ли?! – девочка изумилась, а затем обречённо пожала плечами. – Ну вот. А я-то надеялась выведать у тебя хотя бы какую-нибудь подсказку…
Эви подбежала к ней вплотную и заглянула прямо в лицо.
— Ты сказала, штурмовой отряд? Тот самый… штурмовой отряд? Он что, существует?!
— Послушай, Эви, ты что-то как с дуба рухнула! – воскликнула девочка удивлённо. – Об этом же говорят! И Учитель наш какой-то сам не свой в последнее время. Ты разве не замечала? Бьюсь об заклад, они уже тренируются где-то совсем рядом! Вот и я хочу их найти. Не хочется, знаешь ли, упустить свой шанс надрать задницу военным. Бывай, подруга!
Она ускорилась, а Эви остановилась как вкопанная, не в силах переварить услышанное. Сердце стучало у неё в ушах, ошалев то ли от ошеломляющей новости, то ли от внезапно прервавшегося кросса. «Штурмовой… отряд? – лихорадочно соображала она. – Сейчас?.. Здесь?!. Постойте… говорят… КТО говорит об этом?! И почему, чёрт возьми, я узнаю об этом последней?!»
Окончив тренировку спецотряда, Рихард Кастанеда собирался уже было уходить, когда встретился взглядом с Эви.
—Ты не идёшь обедать? – осведомился он у панты. – У тебя ко мне какие-то вопросы, дитя моё?
Его большая ладонь ласково коснулась её плеча, но взгляд девочки оставался твёрдым и решительным.
— Учитель. Штурмовой отряд существует? – прямо спросила Эви.
— Я вижу, тебе хотелось бы этого? – загадочно переспросил Рихард вместо ответа.
Панта сверкнула глазами.
— Что за шутки, Учитель? Разве вы не говорили о том, как я нужна вам? Разве не я должна была узнать об отряде первой? И… вы даже не пригласите меня, Учитель?!
— Терпение, Эви, – отвечал Кастанеда, улыбнувшись. – Мы вместе – выше всех. И мы – победим. Не сомневайся.
Сказав так, он похлопал панту по плечу и неспешно удалился, оставив девочку в замешательстве.
— Почему вы уходите от ответа, Учитель?!
Сидя под раскидистым платаном, Эви удручённо молчала. Мысли – в беспорядке… Это не справедливо! Почему Кастанеда отказывается с ней говорить?.. Конечно же, у военных всюду глаза и уши – но он мог хотя бы дать ей наводку! Ветер, повеявший со стороны океана, вдруг прояснил сознание Эви. Она вновь прокрутила в уме слова, произнесённые Учителем, и невольно повторила их вслух:
— Мы вместе выше всех…
«Вместе… В месте!.. В месте, которое выше всех прочих мест… Это же ключевая фраза!» Догадка оказалась такой простой, что панта ужаснулась собственной невнимательности. Припомнив поведение Кастанеды в последние дни, восстановив в памяти его уроки, девочка отметила, что подобная фраза мелькала в его речах и раньше.
На следующий день, поднявшись в перерыве между уроками на крышу школы в намерении пообедать домашней едой, Эви заметила одну парочку, прошмыгнувшую по лестнице на башню. Девушка и парень из десятого класса кропотливо обшаривали крышу. Они перевернули каждый плохо лежащий камешек, попытались расшатать кирпичи в кладке, и даже заглянули под крайние черепицы, рискуя вывалиться за бордюр и разбиться о камень. Наконец их отвлёк смешок за спиной.
— Вы что, крышу вознамерились разобрать?
Двое оглянулись: у входа стояла Эви, облизывая вилку.
— Напрасная трата времени, – хитро промолвила девочка. – Это не самое высокое место.
— Эви! Ты что-то знаешь?! Ты уже нашла штурмовой отряд?!
Ребята обступили малышку, но та лишь пожала плечами и убрала вилку в контейнер из-под обеда.
— Нет. Пока – нет.
Ещё вчерашним вечером вместе с Кассандрой, той самой девочкой, которая рассказала Эви о существовании отряда, они убежали в лес и, преодолев несколько километров, оказались на одной из тренировочных площадок спецотряда. Об этих площадках было известно немногим, и ещё меньше физически могли обойти их без специальных приспособлений. Место, укрытое глубоко в чаще леса. Проплешина, где деревья по некой причине поредели, да и сами выглядели куцыми, словно ощипанными мифическим великаном. Это были старые секвойи, уходившие в высоту на десятки метров. Словно в нарядные платья, они были облачены в гимнастические приспособления: платформы, перекладины, прямые и наклонные доски, канаты, трапеции и верёвочные лестницы. На земле распростёрлась пара уже упавших со всей мишурой деревьев – немое напоминание о том риске, которому подвергал себя любой, осмелившийся тренироваться здесь. Лишь самым искусным пантам покорялись высоты старых секвой.
Девочки остановились, и Эви указала ввысь, на верхушку самой высокой секвойи, где едва виднелась украшенная лентами и цветами деревянная платформа.
— Ты уверена, что это здесь? – спросила Кассандра, поёжившись.
— Это самое высокое место на полуострове, – твёрдо ответила Эви.
Кассандра подошла и коснулась потрескавшейся коры старого дерева, напряжённо сглотнув.
— А это… безопасно?
Эви уже отступила на несколько шагов к соседнему дереву, готовясь взять необходимый для манёвров разгон.
— Касс, – произнесла она, разминаясь. – Не хочешь – не надо. Тебя никто не заставляет вступать в штурмовой отряд. Это личное дело каждого.
Девочка вспыхнула и тотчас заняла место на шаг позади. Толчок… Разбег… Движения Эви были точны и предельно скоординированы, складываясь воедино в головокружительном взлёте. Ни миллиметра в сторону. Ни миллисекунды задержки. Каждое касание казалось столь невесомым, будто юная панта, оторвавшись от твёрдой почвы, обрела крылья. Весь подъём занял не больше минуты.
— Ты уже бывала здесь раньше? – спросила Кассандра, переведя дыхание, когда они достигли верхней платформы.
— Примерно каждую неделю, – ответила Эви, осматриваясь.
Стройные тела девочек обдувал пронизывающий ветер, воздух был разрежен и свеж. Вдруг Кассандра указала на пол:
— Это вы тут в крестики-нолики играли?
— Нет… Это карта, – заключила Эви, вглядевшись в рисунок.
