На пуфике она увидела перчатки похожего цвета и материала, как платье, и легкую серебристую шляпку с украшением в виде цветка бузины. А около кровати – черные туфли с бантами. Только Эйслин примерила это все, как в дверь постучали.
       – Ты готова? – донеслось с той стороны.
       – Да… - неуверенно ответила она.
       Дверь открылась. Появился Скрех в том же костюме и маске, что и во время первой их встречи.
       – Хорошо, что ты уже собралась, - одобрительно кивнул он, мельком оглядев на ней платье. - Мы идем на бал. Я обещал представить тебя королеве.
       – Прямо с утра? – растерялась Эйслин.
       – У нас время суток не слишком меняется и не имеет значения. Бал в твою честь, между прочим.
       Эйслин этому не обрадовалась. Балы она и без того не особенно любила, а в таком месте и вовсе хотелось лишний раз не высовываться! Но с другой стороны, надо же посмотреть на местность, в которой ей придется жить. Эта страшная истина, понемногу доходила до нее, как сквозь толщу воды: она останется здесь на всю жизнь. Подумав об этом, Эйслин словно приросла к полу. Ей показалось, что вокруг нее заплясали тени с жуткими лицами.
       – Ты идешь? – сквозь еще более плотную толщу воды донесся шероховатый голос Скреха.
       – Да... Иду.
       Несколькими глубокими вдохами она вернула себе самообладание. Но вдруг заметила, что Скрех, наклонив голову, стоит слишком близко к ней. Перья на его маске едва не касалась виска Эйслин. Сквозь прорези виднелись полуприкрытые глаза. А сам Скрех как будто втягивал носом воздух рядом. Она почувствовала его дыхание на своей щеке, уловив в нем запах дождя.
       Эйслин испуганно отшатнулась, больно ударившись бедром о спинку кровати.
       – У тебя на волосы что-то налипло, - видя, как она кривится от боли и настороженно смотрит, небрежно пояснил Скрех. – Хотел убрать.
       Эйслин машинально обхватила пальцами выбившиеся из косы пряди и ощупала их. У нее в ладони осталась паутина и кусочек сухого листа. И откуда они взялись? Вроде бы она недавно тщательно расчесывалась. Впрочем, без зеркала это сделать трудно.
       Скрех уже приготовился идти. Бросив на него опасливый взгляд, Эйслин двинулась следом. Она подумала, что, может, будет лучше поселиться у королевы, если та позволит. Все-таки необходимость жить у постороннего мужчины вгоняла Эйслин в краску и вызывала в теле дрожь.
       

***

       – Мы пойдем пешком? – удивилась Эйслин, когда Скрех повел ее сквозь туман.
       – Да. Хочу показать тебе наши земли.
       Эйслин, конечно, удивилась, что нет никакого экипажа. Она впервые видела, чтобы на бал шли пешком! Не то, чтобы ей не хотелось прогуляться. Туфли подошли впору, в них ногам было удобно. А земли и впрямь хотелось осмотреть. Но привычное восприятие мира давало о себе знать. Туфли наверняка запылятся. И еще Эйслин немножко опасалась, что кругом подстерегают опасности. А Скрех не взял свое копье. Она спросила об этом.
       – Тени и разного рода твари нападают в приграничье, - ответил он, не глядя на собеседницу. – В город они не проникают. Такие, как я, не дают им это сделать.
       – Но ты ведь сейчас ушел.
       – Я позаботился о защите.
       – Выходит, ты…
       – Страж границы.
       – Вот как. Почетная должность, наверное, - задумалась Эйслин. – Хоть и опасная.
       – Опасная – да, - хмуро отозвался Скрех. – А насчет почетной… это как посмотреть.
       Он ушел в свои мысли. Дальше пошли в молчании. Для Эйслин земли вокруг мало чем отличались от приграничья. Везде тянулись пустоши, усыпанные пеплом. Изредка попадались одинокие сухие деревья и кустарники. В темном небе то и дело мелькали росчерки – черные или серые. Присмотревшись, Эйслин поняла, что это птицы. Вороны. Они летали, оглашая воздух карканьем. Временами они появлялись на сухих ветках деревьев. Проходя мимо них, Эйслин ловила на себе изучающий колкий взгляд. От резко раздающегося тут и там карканья она невольно вздрагивала.
       Потом появилась трава. Серая, лишенная красок. Она неприятно хрустела под ногами, словно покрытая тонким слоем хрустального инея. Временами в ней даже виднелись цветы – черные, с толстыми стеблями и острыми шипами. Случайно наступив на один такой цветок, Эйслин тут же отшатнулась: из примятого листа потек густой бордовый сок, похожий на кровь.
       Вскоре послышалось журчание, и Эйслин увидела справа черное полотно реки. Но и в нем были свои странности! Разинув рот, Эйслин наблюдала, как широкая ткань реки, извиваясь, идет на подъем и исчезает в небе!
       – Река Снов, - послышался над ухом голос Скреха. – Уносит обрывки мыслей и воспоминаний.
       – В нее тоже лучше не заглядывать и руки не мыть? – решила уточнить Эйслин.
       – Ты быстро все схватываешь, - Скрех улыбнулся уголком рта.
       Через некоторое время Эйслин стали попадаться на глаза угловатые сооружения причудливых форм. Чем-то они напоминали жилище Скреха, но были сделаны из серого камня или из почерневшей древесины. А потом она увидела первых жителей этого странного города.
       Некоторые походили на Скреха. Высокие мужчины и женщины с бледной кожей, заостренными ушами, пепельными волосами и черными узорами на коже. Они появлялись из тумана – гибкие, почти бесшумные, словно тени. Едва увидев Эйслин, они замирали, не сводя с нее изучающих взглядов. И так неприятно ощущались эти взгляды, они словно проникали под кожу! Хотелось найти какое-нибудь укрытие и спрятаться там. Но Скрех невозмутимо вел ее дальше.
       Эйслин замечала, что фейри будто бы принюхиваются, когда она проходила мимо них. Один из них – высокий мужчина со впалыми щеками и длинными спутанными космами – и вовсе поравнялся и пошел рядом с Эйслин. На его лице выделялись черные узоры, напоминающие стрелы.
       – Это то, о чем я думаю? – низким гортанным голосом спросил он у Скреха.
       – Вероятно. Но имей в виду: этот росток не для тебя.
       Мужчина осклабился и проводил Эйслин взглядом, полным сожаления. Поняв, что говорили о ней, она густо покраснела и ускорила шаг.
       А потом появились другие. Выплыли из-за углов, как фантомы. И при виде них, Эйслин испуганно замедлилась. У нее в груди похолодело. Если смотреть мельком, то казалось, что это такие же фейри. Но если приглядеться… Их лица и фигуры казались… стертыми. Именно такая ассоциация пришла в голову Эйслин. Словно кто-то прошелся по портрету мокрой тряпкой, смазав краски. Так выглядели лица существ. На них почти не выделялись черты. Лишь на некоторых можно было заметить тусклые, вращающиеся и совершенно безумные глаза. Все эти существа стекались к Эйслин, словно темные мотыльки на свет фонаря.
       – Такая яркая…. – шелестело со всех сторон. – Настоящая!
       – Как тебя зовут, прелестный лучик?
       К ней потянулись десятки исхудавших рук со скрюченными пальцами.
       – Не смотри им в глаза и не называй своего имени, - прошипел над самым ее ухом Скрех.
       Эйслин замерла, не шевелясь. От присутствия рядом этих существ ее охватила паника. В глазах потемнело. Она чувствовала: вот-вот упадет в обморок.
       – Пошли прочь! – вдруг зарычал Скрех. Резкими взмахами рук он разгонял толпу безумцев.
       Существа, нехотя, расходились, но продолжали наблюдать из теней. Эйслин все еще чувствовала на себе их взгляды.
       – Таков мой дом, - глядя куда-то сквозь туман, произнес Скрех. - Тир-на-Скайт. Иначе говоря – земли теней. Я вижу, тебе не очень нравится?
       – Совсем не нравится, - не стала лгать Эйслин, шумными вдохами и выдохами восстанавливая ритм сердца. – Все не так, как в сказках!
       – На то это и сказки, - хмыкнул он, увлекая свою спутницу дальше, - чтобы рассказывать лишь о привлекательной стороне.
       – Но почему все вокруг такое… - Эйслин так и не сумела подобрать подходящего слова.
       Скрех, видимо, прекрасно понял, о чем она.
       – Наши земли такими стали из-за проклятия. Теперь здесь только тени. Как и мы сами – тени тех, кем были однажды.
       Новость о проклятии еще больше встревожила Эйслин.
       – Проклятие все еще опасно? – невольно вырвалось у нее.
       – Думаю, все, что могло, оно уже сделало, - едва заметно пожал плечами Скрех.
       – Но эти… - Эйслин опасливо следила за притаившимися фигурами, - они едва не напали на меня!
       – Ты – яркое пятно света среди здешнего сумрака, - усмехнулся краешком губ Скрех. – Неудивительно, что те, в ком света уже не осталось, тянутся к тебе.
       – Но кто они такие?
       – Мои собратья. Мы все зовемся Шеду. Теневые фейри.
       – Но вы немного разные, - Эйслин невольно выделила слово «немного».
       – Верно. Проклятие повлияло на всех по-разному. Кто-то стал тенью или превратился в воронов. Кто-то – в таких, как я. А кто-то потерял почти всю свою сущность, став Безликим. Но все мы Шеду. И у нас общий исток. Кстати, мы пришли.
       Скрех указал на массивное здание впереди.
       – Дом Воронов и Теней. Дворец королевы Скайтры.
       Такой же угловатый и причудливый, но достаточно большой, дворец тускло блестел многочисленными шпилями и гладкими обсидиановыми стенами. Окна в них напоминали разинутые в безмолвном крике рты. Во дворе торчало из земли засохшее дерево бузины. Оно походило на молчаливого и поникшего стража. Сухие листья и сморщенные ягоды грустно покачивались на легком ветру.
       Эйслин совсем расхотелось идти во дворец, но Скрех уверенно увлек ее за собой. Пристально взглянув в обсидиановую поверхность стены, она вместо своего отражения увидела чье-то бледное испуганное лицо с широко раскрытым ртом. Эйслин, охнув, отстранилась.
       – Здесь застыли отголоски воспоминаний, - пояснил Скрех. – Некоторые довольно неприятны.
       «Здесь вообще ничего нет приятного!» - с тоской подумала Эйслин.
       У каменных ворот стояли двое стражников. У них тоже были стертые лица, а вместо рук – размашистые вороньи крылья. При виде Эйслин они оживились, задергались, начали что-то шептать, раскинув крылья.
       – Мы приглашены на бал, - глухо сообщил Скрех. – Дайте пройти.
       Безликие разочарованно отступили, что-то бормоча голосами, похожими на птичий клекот.
       – Здесь тоже есть эти существа? – тихо спросила Эйслин, когда она и Скрех прошли через ворота.
       – Да. Мы все служим королеве, и они – не исключение. И вороны, и Безликие стекаются во дворец, чтобы жить в Ее тени. Это дает им хоть какое-то утешение.
       Внутри, после сплетения темных коридоров, ждал бальный зал, пол которого выложен черно-белыми зеркальными плитами. Ноги Эйслин скользили по ним. На всякий случай она не смотрела вниз, чтобы опять не поймать чей-то неприятный образ. В зале уже собрались Шеду, чьи лица скрывались под черными, серыми масками с перьями. Бросая на них взгляд, Эйслин видела, что не под каждой маской есть лицо. Под некоторыми скрывался лишь густой дым.
       Звучала музыка – та самая надрывная, странная, которая слышалась в тот вечер, в королевском саду, во время танца со Скрехом. Увидев, кто ее исполняет, Эйслин нервно сглотнула: Безликие, с вороньими крыльями вместо рук. Они походили на стражников у входа во дворец. Скрипки и флейты играли сами собой, вися в воздухе около смазанных лиц музыкантов.
       По мере того, как Эйслин и Скрех продвигались по залу, все разговоры смолкали, а взгляды устремлялись на новоприбывшую. Ей от этого делалось неуютно. И почему Скрех не дал ей маску? Как только они вдвоем приблизились к музыкантам, те тоже замерли, впившись в Эйслин взглядами. Инструменты перестали играть, безвольно повиснув в воздухе. На зал опустилась тишина.
       Скрех подвел Эйслин почти к самому трону из спутанных корней бузины. На нем сидела женщина в платье из паутины, переплетенной с дымом и пожухлыми листьями. Через плечи был перекинут плащ с вороньими перьями. Прическа из черных с пепельными прядями волос напоминала птичье гнездо. Под белой полупрозрачной кожей пульсировали черные жилы. На лице резко выделялись глаза, похожие на два черных провала, и пухлые губы, цвета черничного вина.
       Несколько Безликих жались к трону. На многочисленных выступах корней сидели вороны, как бы окружая королеву черным ореолом. В звенящем молчании зала Скрех подтолкнул Эйслин еще ближе. Она не знала, какие тут порядки, но сделала реверанс, как и тогда, во время представления королю Лейстории. Сейчас этот миг казался Эйслин смутным миражом в далеком тумане.
       Скрех тоже поклонился.
       – Скайтра, Мать Пепла, приветствую тебя, - глухо произнес он, глядя на королеву. – Хочу представить тебе ее.
       Как только он это произнес, королева вскочила с трона и одним прыжком оказалась рядом. Эйслин от неожиданности чуть сама не подпрыгнула. Скайтра приблизилась к ней почти вплотную, обдав тлетворным ароматом. Эйслин удержала себя от того, чтобы брезгливо не отшатнуться. Королева взяла ее за руку. Ледяное прикосновение худой сморщенной руки неприятно отозвалось на коже. Затем она взяла Эйслин за подбородок.
       – Так-так… вот ты какая! Славная… яркая! – голос Скайтры напоминал визгливое безумное бормотание. Она разглядывала Эйслин с неким вожделением. – Ты принес мне особенное угощение, Скрех?
       Эйслин пронзил ужас от этих слов. Она стояла, будто вросшая в пол, боясь шелохнуться.
       – Ты разве не улавливаешь нечто большее рядом с ней? - невозмутимо ответил Скрех.
       Скайтра втянула ртом воздух возле лица Эйслин, обдав запахом тления и дыма. Ее черные глаза сделались еще крупнее.
       – Я ведь обещал, что найду способ, - продолжал говорить Скрех. – И свое слово сдержу. Я и она связаны кровью. Мне кажется, это может сработать.
       Будто завороженная присутствием Эйслин, королева принялась обходить ее по кругу, осматривать, обнюхивать. Придворные собрались в плотные кучки и о чем-то шептались.
       – У тебя наверняка есть имя… - мечтательно и с оттенком сожаления произнесла Скайтра. – Хорошее имя, полное света.
       Эйслин молчала, вспомнив, что Скрех велел ей не называть своего имени. Конечно, это касалось Безликих, но королева внушала ей не меньшую неприязнь. Не было никакого желания представляться ей, хоть Эйслин и понимала, что ведет себя невежливо. Но Скайтра, казалось, не обратила на это внимания. Томно прикрыв глаза и крепко сжав руку новоприбывшей, она продолжала бормотать:
       – Какая же прелесть! Сотканная из нитей жизни, судьбы и света…
       Она сжала руку Эйслин еще сильнее. Та сперва прикусила губу, затем не выдержала:
       – Вы делаете мне больно.
       – Ах, прости! – спохватившись, королева резко разжала пальцы и отошла.
       Бросив взгляд на свой локоть, Эйслин увидела там черные следы от тонких пальцев.
       – Ну? – Скайтра истерично возвысила голос. – Что за вульгарная тишина?! Где музыка? Музыка и танцы! Прошу! Кавалеры приглашают дам.
       Музыканты встрепенулись и тут же захлопали крыльями. Их инструменты мгновенно поднялись в воздух и заиграли протяжную мелодию для танца. Скрех подошел и поклонился Эйслин, приглашая ее. Она была рада прогнать охватившую ее скованность и немного размяться.
       Танцующие пары закружились, выводя причудливые фейские узоры. Эйслин быстро подхватила ритм. Скрех уверенно вел ее. А движения напоминали смесь известных ей танцев. Уходя в очередную замысловатую фигуру менуэта, Эйслин заметила, что королева не сводит с нее глаз. Как и многие в этом зале, впрочем.
       – Извини, конечно, - зашептала она Скреху, едва они отдалились от трона, - но ваша королева похожа на безумную!
       – Так и есть, - ничуть не оскорбился он, увлекая Эйслин в кружение. – Это тоже из-за проклятия. Даже ее имя звучит как: «та, что стала тенью земли».
       – Почему она говорила про угощение? Королева хочет… съесть меня?