— Это решаемо, — обтекаемо ответила Алия. Тризар явно что-то почуял в ее голосе, и ее настрой ему не понравился.
«Потерпи, милый», — с нежностью подумала она.
В рядах разбойников началось шевеление, пара мужчин отошла от костра и направилась к пленникам. Алия поняла, что момент настал. Путы она уже перерезала — разбойники ее больше лапали, а не обыскивали, вот и удалось спрятать осколок ножа меж пальцами. Теперь она была свободна и готова действовать.
Склонившись к Тризару, она прошептала на ухо, стараясь вложить в свою просьбу всю душу, убедить его:
— Не мешай мне. Доверься. Все будет хорошо.
И не успел Тризар ответить ей, как она уже поднималась во весь рост.
Разбойники, которые направлялись к ним, "слегка" напряглись, когда она с самым независимым видом прошла мимо них, похлопав одного из них по щеке. Но еще бо?льшее удивление испытал главарь разбойников, к которому подошла Алия и на чьих коленях она вольготно расположилась, обвив руками его шею и рассмеявшись:
— Я ведь достанусь лучшему?
Этот неказистый, страшный и непривлекательный мужчина, завоевавший авторитет среди таких же отбросов, растерялся, но тут же пришел в себя, чему немало способствовал жар бедер красавицы и ее обворожительная улыбка. Главарь разбойников прижал к себе девицу и махнул своим ребятам, чтобы возвращались. Он собирался расслабиться.
Алии тут же налили вина, которое она выпила, облизнув губы так, что пирушка едва не перешла в групповое изнасилование. Но все же она не пересекла грань, и мужчины пока не собирались набрасываться на нее. Они шутили, ели, пили, а она подбадривала их, то дразня, то откровенно восхищаясь ими. Особое внимание она уделила главарю, на чьих коленях сидеть было очень неудобно, и колдуну, мрачному мужику с неприятной ухмылкой на лице. Он поглядывал на нее с откровенной похотью, и Алия понимала, что если бы не воля предводителя разбойников, колдун взял бы ее здесь и сейчас. Неудивительно, что это безмозглое стадо такое озабоченное — они, наверное, годами не видят женщин. Караваны состоят почти всегда из мужчин, а оазисов здесь поблизости нет. Так что желание четырех десятков страшных немытых мужиков ощущалось в воздухе во всех смыслах слова, однако Алия продолжала играть свою роль. Она умела быть желанной, и сейчас ей не составляло труда играть чувствами мужчин, управлять ими — чуть улыбнуться, уклониться от наглой руки, продемонстрировать изгиб шеи, прижаться бедрами к члену, сквозь ткань чувствуя твердую плоть. О, на этом инструменте она умела играть великолепно! И на протяжении нескольких часов Алия то доводила всех до грани, то отступала, не позволяя пирушке перейти в откровенный секс, но и не давая разбойникам вспомнить о пленниках. Попав в свою стихию, Алия перестала думать о своих чувствах — она играла роль, как много лет до этого. И мужчины оценили ее старания. Лишь когда в пещеру стали проникать первые лучи солнца, главарь разбойников вспомнил, что он еще не развлекся с горячей пленницей. Хлопнув ее по округлым бедрам, которые лапал всю ночь, он потянул Алию в проход, спрятанный за грязной тряпкой, которая шла тут за занавеску. Уже уходя, Алия бросила взгляд через плечо на колдуна и призывно ему улыбнулась. В этой улыбке было все — вызов, желание, стимул и мольба. После такого ни один мужчина не смог бы устоять, не смог и этот. Едва Алия с предводителем разбойников уединились, и последний принялся срывать с нее и без того немногочисленную одежду (хотя после платьев наложницы штаны и рубашка, пусть рваные, были куда более приличными и много чего прикрывающими), как в маленькую пещеру буквально ворвался колдун.
— Че тебе, Хэс? — рыкнул недовольно главарь, уже развязывая штаны.
— Не хошь поделиться, Бери? — эдак небрежно, но с затаенной в глазах злостью поинтересовался колдун.
— Катись отсюда! Не для тебя эта ягодка. Вон, иди, подрочи на зеркало! — И разбойник загоготал, не замечая, как опасно разгораются глаза колдуна.
Алия внимательно наблюдала за мужчинами, одной рукой придерживая порванную рубашку, а другой сжимая осколок ножа, уже раз подаривший ей свободу. Разбойники тем временем продолжали выяснять отношения. Вот гогочущий главарь вздрогнул, его тело охватило зеленое колдовское пламя, и уже через минуту на пол холодной пещеры рухнул обгоревший скелет. Алия замерла, не сводя взгляда с приближающегося колдуна. Когда он склонился к ней, жадно целуя, она, сдержав отвращение (от нового "любовника" несло, как от старого осла), чувственно прошептала:
— Ты все же победил…
— Да… Да… Да… Ахкгх…
На Алию хлынул поток крови из перерезанной шеи. Колдун рухнул на пол рядом со скелетом своей недавней жертвы.
Из главной пещеры уже некоторое время доносились странные звуки, и теперь, освободившись, Алия бросилась туда, надеясь найти и успеть спасти Тризара. Но тот сам выбежал ей навстречу, вмиг схватив, заключив в крепкие объятия. Она услышала его тяжелое судорожное дыхание и осторожно погладила по спине — куда дотянулась.
— Идем, — холодно, даже грубо произнес он, разорвав объятия и бросив равнодушный взгляд на трупы на полу. Его стальные пальцы сжали ее запястье, и он потянул ее прочь из логова разбойников. В большой пещере оказалось пугающе пусто — почти полсотни людей исчезло, осталась лишь еда, кислое вино и песок на земле. Очень много песка, и какой-то он был странный… Кажется, Алия догадывалась, куда все делись.
Однако не успела она как следует полюбоваться останками разбойников, которых ей пришлось терпеть всю ночь, как Тризар выволок ее в пустыню. На миг яркое солнце ослепило ее, заставив рефлекторно прикрыть глаза рукой. Край рубашки пополз вниз, и ей пришлось хватать порванную ткань и кое-как кутаться. А Тризар уже мчался вперед!
— Да ты остановишься или нет?! — не выдержала Алия, чьи нервы были на пределе.
Тризар вдруг обернулся, она посмотрела ему в лицо — и отшатнулась. Этот страшный взгляд заставил ее почувствовать себя неуютно, хотя мало что в этой жизни могло смутить бывшую королевскую наложницу! Алия даже опустила голову, рассматривая песок под ногами и край рубашки, на которой засыхала чужая кровь.
— Никогда. Больше. Так. Не делай, — тяжело произнес он, одними словами придавливая Алию к песку.
Повисла неприятная напряженная тишина, которую разорвал тихий шелест его шагов. Это привело Алию в чувство, и она устремилась вслед за Тризаром, пылая гневом.
— А ну стой! Тризар, демоны Глубин, стой!
Он наконец послушался, обернулся, губы его были плотно сжаты, а взгляд до сих пор убивал ее.
— Не смей меня обвинять, — холодно, стараясь не повышать на него голос, произнесла она, тяжело дыша. — Если ты хотел милую невинную девочку, которая краснела бы при слове член, то стоило купить себе рабыню-девственницу, а не отбивать у собственного короля наложницу! Ты знал, кого выбирал! И я только что спасла нас! Ты мог бы поблагодарить, а не обращаться со мной, как со шлюхой!
Она не заметила, как начала кричать — поведение Тризара задело ее куда сильнее, чем она хотела показать. Но ее собственное возмущение немало удивило его.
— Я не называл тебя… — Он осекся. — Неважно. Я ни в чем тебя не обвинял.
— Тогда зачем ты так со мной разговариваешь?!
— Я волновался!
— Поэтому я виновата?!
— Ты хоть понимаешь, что сделала?!
— Всего несколько часов пококетничала с этим отребьем! Подумаешь! Или с королем можно, а с ними нельзя?! У тебя странные взгляды!
— Ни с кем нельзя! Алия, проклятье! Не в этом дело! Я чуть сума не сошел! Ты заставила меня смотреть! Ненавижу! — Выкрикнул он и послал в ближайший бархан огромный огненный шар, который растекся по склону черной лужицей.
Алия отшатнулась, чувствуя страх. Но боялась она не Тризара, она боялась за него. В его голосе было столько боли и отчаяния, что она невольно вспомнила момент в тронном зале в Эльтареле, когда он ждал ее вердикта, ее выбора, уверенный в том, что она уйдет с Эгралом.
Он долго смотрел на плавящийся песок, а Алия не смела нарушить молчание. Наконец Тризар повернулся к ней и тихо произнес:
— Ты хоть понимаешь, как я за тебя боялся? Ты ведь заставляла себя…
— Меня же не пытали, — усмехнулась Алия и осеклась под его взглядом.
— Для меня нет разницы… Это страшно — не суметь спасти того, кто дорог… А я не мог… Смотрел и не мог ничего сделать, чтобы спасти тебя…
Она подошла к нему, действуя скорее на эмоциях, чем разумом, обняла его и потерлась щекой о накидку на груди.
— Все уже закончилось. Мы спаслись. Не думай о прошлом, там остается лишь плохое.
— А хорошее? — поинтересовался Тризар, кажется, приходя в себе и возвращая себе привычную веселость.
— Хорошее сейчас со мной, — с лукавой улыбкой намекнула она, а потом добавила серьезно: — Давай вернемся. У меня вся одежда в крови, да и припасы нужны.
Она потянула его за руку, и он покорно последовал за ней.
Она закашлялась, пытаясь отплеваться — при падении песок попал в рот, и теперь приходилось страдать еще и от этого. Тризар быстро спустился с бархана и присел рядом, помогая ей встать.
— Просто споткнулась, — попыталась оправдаться она, но он все равно не поверил.
— Ты устала. — В его голосе послышалась неподдельная забота и беспокойство. — Потерпи еще немного, блоки, поставленные лизоблюдами Эграла, рассыпаются, уже завтра или даже сегодня мы сможем перенестись в Байокр.
— Ох, хорошая новость, — простонала она, поднимаясь.
Он продолжал придерживать ее и смотреть с ненавистной жалостью.
— Я справлюсь сама, Тризар, — не очень-то мило ответила она, пытаясь выдернуть свою руку из его больших ладоней. Но он не послушал ее, этот упрямый осел! Подхватил на руки и понес.
— Бесполезно спорить?
— Ты же умная женщина.
— Умная и обладающая хорошим обонянием. От тебя несет.
— Как будто ты пахнешь розами, принцесса, — ухмыльнулся он.
— Ты устанешь.
— Нет.
Тишина.
— Я вижу, как ты улыбаешься, — произнес Тризар тоном паладинам, допрашивающего чернокнижника.
— А я и не скрываю.
Ему осталось обиженно молчать. Честно говоря, Алии очень нравилось ездить на руках, и если бы не ее вопиющая забота о Тризаре, она бы давно настояла на таком способе передвижения. Все же ее место было именно на руках у любящего ее мужчины! Она ведь не простая женщина.
— Тризар, а ты квагр?
Он споткнулся и чуть не упал, заставив Алию крепко вцепиться руками ему в плечи и зашипеть:
— Осторожнее! Не мешок с отрубями несешь!
— А ты могла бы быть повежливее, — огрызнулся Тризар.
— Еще чего, — провокационно улыбнулась Алия. — Неси меня и не возмущайся.
— Ты истинная госпожа. Теперь я понимаю, как все мужчины Шарэта оказались у твоих ног.
— Это достаточно просто. Мужчины — да и женщины — весьма предсказуемы. Большинство людей и нелюдей не блещут умом. Их легко провести.
— Коварная демоница, — с любовью произнес Тризар. — Но я все равно не хочу, чтобы ты меня оскорбляла.
— Я не оскорбляла.
— Ты назвала меня грязным полукровкой!
— Я всего лишь предположила.
— Большая разница!
— Но у меня ведь были основания, — мягко заметила Алия.
Тризар еще сильнее насупился, и ей пришлось бросить на него умоляюще-насмешливый взгляд.
— И какие? — наконец поинтересовался он, смирившись с жестокой реальностью.
— У тебя широкие плечи, — довольно произнесла она, поглаживая его по плечам.
— Ты людей видела?
— Но ведь это другое! Я сравниваю тебя не со смертными, а с эльфами. Для пустынного эльфа ты не так изящен.
— Всего лишь чуть шире плечи! Мы, эльфы, не должны быть одинаковыми. Таких, как я, немало.
— А темно-синие глаза? — хитро поинтересовалась Алия, откровенно любуясь этой чернотой, в глубине которой рождалась прекрасная синева.
— Ты заметила? — удивился Тризар.
— Сразу же, еще при первой встречи на улицах Эльтарела лет сто назад. Ты тогда закутал лицо, но твои темно-синие глаза я узнала сразу, увидев тебя в Шарэте.
Он промолчал, сейчас не нужны были слова. Она чувствовала его, как самого себя, и взгляд его был красноречивее любых пламенных фраз.
Вдруг Тризар остановился и поставил Алию на раскаленный песок, чей жар ощущался даже сквозь плотную кожу сапог.
— Что случилось?
— Блоки спали, сейчас перенесемся.
Алия мысленно вздохнула, одновременно радуясь перспективе выбраться, наконец, из этой демоновой пустыне и страшась тех отвратительных ощущений, которые вызывал прыжок.
— Знаешь, а ты права, — неожиданно произнес Тризар, вырывая ее из собственных мыслей.
— Ты все же квагр? — откровенно не поверила Алия. Она предполагала, что в роду Тризара чистая кровь эльфов разбавлялась человеческой, но не настолько же…
— Нет. Не совсем. Моя мать была квагром, — признался он. — Отец познакомился с ней на западном побережье. Она была наложницей, очень красивой и, как он рассказывал, со скверным характером. Он полюбил ее, они прожили несколько месяцев у моря, а потом он увез ее в Эльтарел. Правда, Асдель мама так и не увидела. Она умерла родами, подарив мне жизнь. Это случилось посреди пустыни, где не было даже элементарных удобств, не то что лекаря.
— А почему твой отец просто не перенес ее, он же был магом?
— Женщина, носящая дитя, не переживет магический прыжок, это очень опасно для здоровья. Вернее, сама женщина выживет, а вот ребенок точно погибнет… А мама не хотела, чтобы я умер, — грустно усмехнулся Тризар, откидывая со лба прядь волос. — Мне достались ее темно-синие глаза.
Алия посмотрела прямо в чернильную синеву и влюблено произнесла:
— Они прекрасны.
Тризар усмехнулся, пытаясь скрыть за смехом грусть:
— Так тебе во мне нравятся глаза? Не богатство, красота, сила или успехи в постели?
— Нет, — смеясь, ответила Алия, словно не стояла сейчас посреди раскаленной пустыни, уставшая и измученная. — У тебя отвратительный характер, ты не настолько красив, как ты думаешь, богатством меня не удивить, ну а успехами в постели — тем более. Так что пришлось влюбляться в твои глаза.
— Меня это устраивает, — более низким тоном произнес Тризар, склоняясь к ней и касаясь своим лбом ее лба. Этот жест почему-то показался ей куда более чувственным, чем любой из их поцелуев.
— Нам пора, — напомнил он, отстраняясь. Она кинула, показывая, что готова, и они перенеслись в пространстве.
Алия внимательно вгляделась в свое отражение и еще раз провела расческой (со всеми зубцами!) по волосам. Последствия месячного путешествия по пустыни придется исправлять долго. Лицо обветрилось, губы потрескались, волосы стали сухими и ломкими, про кожу рук и особенно ног и говорить нечего! Это ужасно!
Алия отложила расческу и опустилась на край кровати. Комнатка, которую выделили Тризару, могла поразить воображение только раба с рудников, другие разумные существа едва ли сочли ее достойной для проживания. Она была настолько мала, что вмещала в себя лишь кровать, достаточно узкую для двух нелюдей, зеркало, пару стульев и один небольшой покосившийся столик. Разве это можно считать приличным жильем? Но после пустыни и раскаленного песка под спиной Алия готова была смириться с временными неудобствами. В то, что Тризар вернет ей достойную жизнь, она не сомневалась.
— Мм, ты так прекрасна, — произнес Тризар, не сводя с нее страстного взгляда. Она обернулась и посмотрела на застывшую в дверях фигуру мужского великолепия.
«Потерпи, милый», — с нежностью подумала она.
В рядах разбойников началось шевеление, пара мужчин отошла от костра и направилась к пленникам. Алия поняла, что момент настал. Путы она уже перерезала — разбойники ее больше лапали, а не обыскивали, вот и удалось спрятать осколок ножа меж пальцами. Теперь она была свободна и готова действовать.
Склонившись к Тризару, она прошептала на ухо, стараясь вложить в свою просьбу всю душу, убедить его:
— Не мешай мне. Доверься. Все будет хорошо.
И не успел Тризар ответить ей, как она уже поднималась во весь рост.
Разбойники, которые направлялись к ним, "слегка" напряглись, когда она с самым независимым видом прошла мимо них, похлопав одного из них по щеке. Но еще бо?льшее удивление испытал главарь разбойников, к которому подошла Алия и на чьих коленях она вольготно расположилась, обвив руками его шею и рассмеявшись:
— Я ведь достанусь лучшему?
Этот неказистый, страшный и непривлекательный мужчина, завоевавший авторитет среди таких же отбросов, растерялся, но тут же пришел в себя, чему немало способствовал жар бедер красавицы и ее обворожительная улыбка. Главарь разбойников прижал к себе девицу и махнул своим ребятам, чтобы возвращались. Он собирался расслабиться.
Алии тут же налили вина, которое она выпила, облизнув губы так, что пирушка едва не перешла в групповое изнасилование. Но все же она не пересекла грань, и мужчины пока не собирались набрасываться на нее. Они шутили, ели, пили, а она подбадривала их, то дразня, то откровенно восхищаясь ими. Особое внимание она уделила главарю, на чьих коленях сидеть было очень неудобно, и колдуну, мрачному мужику с неприятной ухмылкой на лице. Он поглядывал на нее с откровенной похотью, и Алия понимала, что если бы не воля предводителя разбойников, колдун взял бы ее здесь и сейчас. Неудивительно, что это безмозглое стадо такое озабоченное — они, наверное, годами не видят женщин. Караваны состоят почти всегда из мужчин, а оазисов здесь поблизости нет. Так что желание четырех десятков страшных немытых мужиков ощущалось в воздухе во всех смыслах слова, однако Алия продолжала играть свою роль. Она умела быть желанной, и сейчас ей не составляло труда играть чувствами мужчин, управлять ими — чуть улыбнуться, уклониться от наглой руки, продемонстрировать изгиб шеи, прижаться бедрами к члену, сквозь ткань чувствуя твердую плоть. О, на этом инструменте она умела играть великолепно! И на протяжении нескольких часов Алия то доводила всех до грани, то отступала, не позволяя пирушке перейти в откровенный секс, но и не давая разбойникам вспомнить о пленниках. Попав в свою стихию, Алия перестала думать о своих чувствах — она играла роль, как много лет до этого. И мужчины оценили ее старания. Лишь когда в пещеру стали проникать первые лучи солнца, главарь разбойников вспомнил, что он еще не развлекся с горячей пленницей. Хлопнув ее по округлым бедрам, которые лапал всю ночь, он потянул Алию в проход, спрятанный за грязной тряпкой, которая шла тут за занавеску. Уже уходя, Алия бросила взгляд через плечо на колдуна и призывно ему улыбнулась. В этой улыбке было все — вызов, желание, стимул и мольба. После такого ни один мужчина не смог бы устоять, не смог и этот. Едва Алия с предводителем разбойников уединились, и последний принялся срывать с нее и без того немногочисленную одежду (хотя после платьев наложницы штаны и рубашка, пусть рваные, были куда более приличными и много чего прикрывающими), как в маленькую пещеру буквально ворвался колдун.
— Че тебе, Хэс? — рыкнул недовольно главарь, уже развязывая штаны.
— Не хошь поделиться, Бери? — эдак небрежно, но с затаенной в глазах злостью поинтересовался колдун.
— Катись отсюда! Не для тебя эта ягодка. Вон, иди, подрочи на зеркало! — И разбойник загоготал, не замечая, как опасно разгораются глаза колдуна.
Алия внимательно наблюдала за мужчинами, одной рукой придерживая порванную рубашку, а другой сжимая осколок ножа, уже раз подаривший ей свободу. Разбойники тем временем продолжали выяснять отношения. Вот гогочущий главарь вздрогнул, его тело охватило зеленое колдовское пламя, и уже через минуту на пол холодной пещеры рухнул обгоревший скелет. Алия замерла, не сводя взгляда с приближающегося колдуна. Когда он склонился к ней, жадно целуя, она, сдержав отвращение (от нового "любовника" несло, как от старого осла), чувственно прошептала:
— Ты все же победил…
— Да… Да… Да… Ахкгх…
На Алию хлынул поток крови из перерезанной шеи. Колдун рухнул на пол рядом со скелетом своей недавней жертвы.
Из главной пещеры уже некоторое время доносились странные звуки, и теперь, освободившись, Алия бросилась туда, надеясь найти и успеть спасти Тризара. Но тот сам выбежал ей навстречу, вмиг схватив, заключив в крепкие объятия. Она услышала его тяжелое судорожное дыхание и осторожно погладила по спине — куда дотянулась.
— Идем, — холодно, даже грубо произнес он, разорвав объятия и бросив равнодушный взгляд на трупы на полу. Его стальные пальцы сжали ее запястье, и он потянул ее прочь из логова разбойников. В большой пещере оказалось пугающе пусто — почти полсотни людей исчезло, осталась лишь еда, кислое вино и песок на земле. Очень много песка, и какой-то он был странный… Кажется, Алия догадывалась, куда все делись.
Однако не успела она как следует полюбоваться останками разбойников, которых ей пришлось терпеть всю ночь, как Тризар выволок ее в пустыню. На миг яркое солнце ослепило ее, заставив рефлекторно прикрыть глаза рукой. Край рубашки пополз вниз, и ей пришлось хватать порванную ткань и кое-как кутаться. А Тризар уже мчался вперед!
— Да ты остановишься или нет?! — не выдержала Алия, чьи нервы были на пределе.
Тризар вдруг обернулся, она посмотрела ему в лицо — и отшатнулась. Этот страшный взгляд заставил ее почувствовать себя неуютно, хотя мало что в этой жизни могло смутить бывшую королевскую наложницу! Алия даже опустила голову, рассматривая песок под ногами и край рубашки, на которой засыхала чужая кровь.
— Никогда. Больше. Так. Не делай, — тяжело произнес он, одними словами придавливая Алию к песку.
Повисла неприятная напряженная тишина, которую разорвал тихий шелест его шагов. Это привело Алию в чувство, и она устремилась вслед за Тризаром, пылая гневом.
— А ну стой! Тризар, демоны Глубин, стой!
Он наконец послушался, обернулся, губы его были плотно сжаты, а взгляд до сих пор убивал ее.
— Не смей меня обвинять, — холодно, стараясь не повышать на него голос, произнесла она, тяжело дыша. — Если ты хотел милую невинную девочку, которая краснела бы при слове член, то стоило купить себе рабыню-девственницу, а не отбивать у собственного короля наложницу! Ты знал, кого выбирал! И я только что спасла нас! Ты мог бы поблагодарить, а не обращаться со мной, как со шлюхой!
Она не заметила, как начала кричать — поведение Тризара задело ее куда сильнее, чем она хотела показать. Но ее собственное возмущение немало удивило его.
— Я не называл тебя… — Он осекся. — Неважно. Я ни в чем тебя не обвинял.
— Тогда зачем ты так со мной разговариваешь?!
— Я волновался!
— Поэтому я виновата?!
— Ты хоть понимаешь, что сделала?!
— Всего несколько часов пококетничала с этим отребьем! Подумаешь! Или с королем можно, а с ними нельзя?! У тебя странные взгляды!
— Ни с кем нельзя! Алия, проклятье! Не в этом дело! Я чуть сума не сошел! Ты заставила меня смотреть! Ненавижу! — Выкрикнул он и послал в ближайший бархан огромный огненный шар, который растекся по склону черной лужицей.
Алия отшатнулась, чувствуя страх. Но боялась она не Тризара, она боялась за него. В его голосе было столько боли и отчаяния, что она невольно вспомнила момент в тронном зале в Эльтареле, когда он ждал ее вердикта, ее выбора, уверенный в том, что она уйдет с Эгралом.
Он долго смотрел на плавящийся песок, а Алия не смела нарушить молчание. Наконец Тризар повернулся к ней и тихо произнес:
— Ты хоть понимаешь, как я за тебя боялся? Ты ведь заставляла себя…
— Меня же не пытали, — усмехнулась Алия и осеклась под его взглядом.
— Для меня нет разницы… Это страшно — не суметь спасти того, кто дорог… А я не мог… Смотрел и не мог ничего сделать, чтобы спасти тебя…
Она подошла к нему, действуя скорее на эмоциях, чем разумом, обняла его и потерлась щекой о накидку на груди.
— Все уже закончилось. Мы спаслись. Не думай о прошлом, там остается лишь плохое.
— А хорошее? — поинтересовался Тризар, кажется, приходя в себе и возвращая себе привычную веселость.
— Хорошее сейчас со мной, — с лукавой улыбкой намекнула она, а потом добавила серьезно: — Давай вернемся. У меня вся одежда в крови, да и припасы нужны.
Она потянула его за руку, и он покорно последовал за ней.
***
Она закашлялась, пытаясь отплеваться — при падении песок попал в рот, и теперь приходилось страдать еще и от этого. Тризар быстро спустился с бархана и присел рядом, помогая ей встать.
— Просто споткнулась, — попыталась оправдаться она, но он все равно не поверил.
— Ты устала. — В его голосе послышалась неподдельная забота и беспокойство. — Потерпи еще немного, блоки, поставленные лизоблюдами Эграла, рассыпаются, уже завтра или даже сегодня мы сможем перенестись в Байокр.
— Ох, хорошая новость, — простонала она, поднимаясь.
Он продолжал придерживать ее и смотреть с ненавистной жалостью.
— Я справлюсь сама, Тризар, — не очень-то мило ответила она, пытаясь выдернуть свою руку из его больших ладоней. Но он не послушал ее, этот упрямый осел! Подхватил на руки и понес.
— Бесполезно спорить?
— Ты же умная женщина.
— Умная и обладающая хорошим обонянием. От тебя несет.
— Как будто ты пахнешь розами, принцесса, — ухмыльнулся он.
— Ты устанешь.
— Нет.
Тишина.
— Я вижу, как ты улыбаешься, — произнес Тризар тоном паладинам, допрашивающего чернокнижника.
— А я и не скрываю.
Ему осталось обиженно молчать. Честно говоря, Алии очень нравилось ездить на руках, и если бы не ее вопиющая забота о Тризаре, она бы давно настояла на таком способе передвижения. Все же ее место было именно на руках у любящего ее мужчины! Она ведь не простая женщина.
— Тризар, а ты квагр?
Он споткнулся и чуть не упал, заставив Алию крепко вцепиться руками ему в плечи и зашипеть:
— Осторожнее! Не мешок с отрубями несешь!
— А ты могла бы быть повежливее, — огрызнулся Тризар.
— Еще чего, — провокационно улыбнулась Алия. — Неси меня и не возмущайся.
— Ты истинная госпожа. Теперь я понимаю, как все мужчины Шарэта оказались у твоих ног.
— Это достаточно просто. Мужчины — да и женщины — весьма предсказуемы. Большинство людей и нелюдей не блещут умом. Их легко провести.
— Коварная демоница, — с любовью произнес Тризар. — Но я все равно не хочу, чтобы ты меня оскорбляла.
— Я не оскорбляла.
— Ты назвала меня грязным полукровкой!
— Я всего лишь предположила.
— Большая разница!
— Но у меня ведь были основания, — мягко заметила Алия.
Тризар еще сильнее насупился, и ей пришлось бросить на него умоляюще-насмешливый взгляд.
— И какие? — наконец поинтересовался он, смирившись с жестокой реальностью.
— У тебя широкие плечи, — довольно произнесла она, поглаживая его по плечам.
— Ты людей видела?
— Но ведь это другое! Я сравниваю тебя не со смертными, а с эльфами. Для пустынного эльфа ты не так изящен.
— Всего лишь чуть шире плечи! Мы, эльфы, не должны быть одинаковыми. Таких, как я, немало.
— А темно-синие глаза? — хитро поинтересовалась Алия, откровенно любуясь этой чернотой, в глубине которой рождалась прекрасная синева.
— Ты заметила? — удивился Тризар.
— Сразу же, еще при первой встречи на улицах Эльтарела лет сто назад. Ты тогда закутал лицо, но твои темно-синие глаза я узнала сразу, увидев тебя в Шарэте.
Он промолчал, сейчас не нужны были слова. Она чувствовала его, как самого себя, и взгляд его был красноречивее любых пламенных фраз.
Вдруг Тризар остановился и поставил Алию на раскаленный песок, чей жар ощущался даже сквозь плотную кожу сапог.
— Что случилось?
— Блоки спали, сейчас перенесемся.
Алия мысленно вздохнула, одновременно радуясь перспективе выбраться, наконец, из этой демоновой пустыне и страшась тех отвратительных ощущений, которые вызывал прыжок.
— Знаешь, а ты права, — неожиданно произнес Тризар, вырывая ее из собственных мыслей.
— Ты все же квагр? — откровенно не поверила Алия. Она предполагала, что в роду Тризара чистая кровь эльфов разбавлялась человеческой, но не настолько же…
— Нет. Не совсем. Моя мать была квагром, — признался он. — Отец познакомился с ней на западном побережье. Она была наложницей, очень красивой и, как он рассказывал, со скверным характером. Он полюбил ее, они прожили несколько месяцев у моря, а потом он увез ее в Эльтарел. Правда, Асдель мама так и не увидела. Она умерла родами, подарив мне жизнь. Это случилось посреди пустыни, где не было даже элементарных удобств, не то что лекаря.
— А почему твой отец просто не перенес ее, он же был магом?
— Женщина, носящая дитя, не переживет магический прыжок, это очень опасно для здоровья. Вернее, сама женщина выживет, а вот ребенок точно погибнет… А мама не хотела, чтобы я умер, — грустно усмехнулся Тризар, откидывая со лба прядь волос. — Мне достались ее темно-синие глаза.
Алия посмотрела прямо в чернильную синеву и влюблено произнесла:
— Они прекрасны.
Тризар усмехнулся, пытаясь скрыть за смехом грусть:
— Так тебе во мне нравятся глаза? Не богатство, красота, сила или успехи в постели?
— Нет, — смеясь, ответила Алия, словно не стояла сейчас посреди раскаленной пустыни, уставшая и измученная. — У тебя отвратительный характер, ты не настолько красив, как ты думаешь, богатством меня не удивить, ну а успехами в постели — тем более. Так что пришлось влюбляться в твои глаза.
— Меня это устраивает, — более низким тоном произнес Тризар, склоняясь к ней и касаясь своим лбом ее лба. Этот жест почему-то показался ей куда более чувственным, чем любой из их поцелуев.
— Нам пора, — напомнил он, отстраняясь. Она кинула, показывая, что готова, и они перенеслись в пространстве.
Глава 5. Байокр, или Вместе
Алия внимательно вгляделась в свое отражение и еще раз провела расческой (со всеми зубцами!) по волосам. Последствия месячного путешествия по пустыни придется исправлять долго. Лицо обветрилось, губы потрескались, волосы стали сухими и ломкими, про кожу рук и особенно ног и говорить нечего! Это ужасно!
Алия отложила расческу и опустилась на край кровати. Комнатка, которую выделили Тризару, могла поразить воображение только раба с рудников, другие разумные существа едва ли сочли ее достойной для проживания. Она была настолько мала, что вмещала в себя лишь кровать, достаточно узкую для двух нелюдей, зеркало, пару стульев и один небольшой покосившийся столик. Разве это можно считать приличным жильем? Но после пустыни и раскаленного песка под спиной Алия готова была смириться с временными неудобствами. В то, что Тризар вернет ей достойную жизнь, она не сомневалась.
— Мм, ты так прекрасна, — произнес Тризар, не сводя с нее страстного взгляда. Она обернулась и посмотрела на застывшую в дверях фигуру мужского великолепия.
