— Неожиданный поворот, — заметил я себе под нос.
— Почему? — полюбопытствовал собеседник.
— У нас тоже есть какие-то сказки про сходящих с неба богов с громами и молниями, только наши легенды могут иметь под собой любое другое основание. А вот появление в ваших сказках существ, столь сильно отличающихся от вас самих, и впрямь не оставляет иных вариантов.
— Нет, я спрашиваю о другом. Почему этот поворот неожиданный? Люди знают наши сказки. Во времена первых контактов они отчасти очень осложнили поиск общего языка, а частью — напротив, помогли. Без них мы бы долго не догадались о наличии у вас интеллекта.
— Значит, эти сведения прошли мимо меня, — развёл я руками.
Опять повисла тишина. Югер терпеливо ждал, закончу я на этом разговор или продолжу спрашивать, а я пытался придумать ещё какой-нибудь полезный вопрос.
Пожалуй, ничего нового вериец мне не сказал, просто подкрепил уверенность. К чему-то подобному приходил любой человек, внимательно рассмотревший «Ветреницу» и слышавший хоть какие-то истории про «Тортугу».
Жалко, в глубине души я надеялся на большее. Не верил, но мечтать, говорят, не вредно.
С другой стороны, вот так посидеть в хорошей компании — тоже дорогого стоит. Пусть не поговорить, но хотя бы помолчать по душам.
Чёртово изменение! Кто бы мне сказал десять лет назад, что на человеческом корабле меня будет успокаивать общество гигантского хородового паука...
— Что тебя гложет? — выдержав положенную верийскими традициями паузу ожидания, задал вопрос уже сам Югер.
— То есть?
— Ты чем-то озабочен и напряжён. Мне трудно поверить, что так взволновало тебя общество этой самочки... девушки, значит, за прошедшие несколько часов случилось что-то ещё. Что-то кроме «Тортуги»?..
С ответом я помедлил. Вряд ли Югер стучит капитану, да и тайна невелика, но я слишком отвык обсуждать с кем-то собственные мысли и предположения и привыкать к этому сейчас — глупо. В здешней среде оголять душу даже в малости чревато проблемами, чужими слабостями тут пользуются охотно и умело.
А с другой стороны, может статься, что сейчас на кону вся моя жизнь, да и не только она: я ведь не знаю, чем обернётся щедрость капитана, но почти уверен, что легко не будет. Так что привыкнуть к хорошему я попросту не успею.
— Серый предложил мне занять его место. Сказал, что устал и желает удалиться на покой, а «Ветреницу» пристроить в надёжные руки.
— И ты справедливо подозреваешь подвох, — закончил за меня Югер. Помолчал. — Я подумаю, чем можно помочь. Если что-то появится — скажу.
— Спасибо.
Дольше задерживаться было бессмысленно, поэтому я распрощался и отправился в свою каюту, на долгожданную встречу с душем.
— ...Этого просто не вынести!
— А что вам нужно вынести? — спросила Алиса.
(Она всегда была готова услужить.) — Давайте, я помогу!
Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране Чудес»
Алиса Лесина
Когда за спиной Кляксы закрылась дверь, я не удержалась от шумного облегчённого вздоха, осела на постель, прикрыв глаза, и добрых пару минут вот так лежала без движения и единой мысли.
Произошедший короткий разговор, по сути ни о чём, страшно утомил. Я не могла отделаться от ощущения, что в благодушие и снисходительность Клякса играет, и каждую секунду ожидала, что ему уже надоест, и это нервное напряжение совершенно вымотало. Но что поделать, если благородные пираты существуют только в сказках, и я не могла поверить, что вот этот человек, убивающий походя, без малейшей тени сомнения, вдруг ни с того ни с сего проникся симпатией к случайной жертве.
Действительно радовало и хоть немного успокаивало только одно: что я могу быть полезной ему как врач, а к полезному имуществу относятся куда бережней, чем к даже очень дорогому хламу. На моём же месте бережное отношение — это невероятная роскошь, за которую многое можно отдать.
Наверное, когда-нибудь я привыкну и перестану дёргаться от каждого косого взгляда.
Переведя дух и успокоившись, я сразу же пожалела о том, что отказалась пойти с мужчиной. Сама час назад планировала узнать как можно больше о местных обитателях и их образе жизни, о корабле и прочем, а как только представилась возможность высунуть нос из относительно безопасного убежища — поджала хвост!
Впрочем, долго корить себя я не стала. Наверняка они тренируются регулярно, и мне ещё предоставится возможность понаблюдать за этим. А пока я решила, пользуясь одиночеством, последовать примеру Кляксы. Как водится, лучший способ разгрузить голову и нервы — нагрузить тело. Места тут вполне достаточно, и даже музыку я сумела запустить, хотя и пришлось помучиться с поиском чего-то подходящего.
Первое время, пока разминалась, я насторожённо поглядывала на дверь, опасаясь возвращения хозяина. Но тот не спешил, и я потихоньку успокоилась, перестала придумывать себе страшилки и втянулась, уже привычно сожалея об отсутствии партнёра. Но за прошедший год вне Земли я уже вполне освоилась в одиночестве, и даже почти не потеряла форму.
Мелькнувшую, было, нелепую мысль научить танцевать Кляксу, я поспешила отогнать.
Разминка, час тренировки, душ — за всё это время меня никто не побеспокоил. И вот я сидела на краю постели и лениво решала, лечь ли спать прямо сейчас или придумать себе какое-нибудь другое занятие, чтобы дождаться хозяина и не позволить ему застать меня врасплох, спящей.
Каюту наполняла незнакомая музыка, знакомой у Кляксы вообще нашлось немного. Кажется, это было что-то очень старое: вязкое, торжественное, состоящее из странных тягучих звуков незнакомого мне инструмента. Почему-то я была уверена, что это именно инструмент, а не электронная композиция.
Эта музыка в моём представлении плохо сочеталась с пиратом и убийцей, однако отлично подходила к виду «из окна», который я созерцала. Медленно текущая и переливающаяся всеми цветами спектра туманность словно танцевала, подчиняясь тяжёлым волнам странной музыки.
Впрочем, медленным это движение только казалось, а ведь там, в этой нарисованной реальности, за секунды проносились десятки и сотни тысяч лет...
— Ты планируешь повеситься? — насмешливый голос Кляксы, прозвучавший за спиной, заставил дёрнуться, едва не кувырнувшись на пол, и спешно обернуться.
Мужчина стоял у двери в душевую, привалившись плечом к стене и скрестив на груди руки, и смотрел на меня со слабой усмешкой на губах. Лёгкий комбинезон лип к телу, волосы склеились в сосульки; кажется, тренировалась абордажная команда с полной отдачей.
— Почему ты так решил? — озадачилась я.
Музыка умолкла почти сразу, очевидно, подчинившись безмолвному приказу хозяина каюты.
— Ты сидишь в полумраке, пялишься на звёзды и слушаешь Баха. О чём ещё можно думать в такой ситуации? — засмеялся он. Свет тем временем разгорелся ярче, а туманность, напротив, погасла.
— Ну не знаю, — почему-то я почувствовала смущение. — Знакомой музыки я у тебя не нашла, только вот эта. Мне показалось, она хорошо сочетается с этим видом, да и не такая уж мрачная. Разве нет?
— Пожалуй, — кивнул Клякса, отклеился от стены и начал раздеваться. Процесс оказался недолгим: кроме комбинезона на нём ничего не было. — Но атмосфера суицидальная. Впрочем, я вообще не люблю звёзды, так что, наверное, предвзят.
— Не любишь звёзды? — озадаченно переспросила я и кивнула на стену. — А зачем тогда это?!
— Чтобы не забываться, — спокойно пожал плечами мужчина, бросил одежду в чистку и ушёл в душ, явственно давая понять, что продолжать этот разговор не намерен.
А я проводила Кляксу растерянным взглядом. Я с самого начала толком не понимала поведения этого человека, а теперь, кажется, отчаялась разобраться в нём впредь...
Вернулся мужчина быстро, я успела только добраться до терминала с целью выбрать себе какую-нибудь еду из местного синтезатора и накрепко застопорилась: глаза разбегались от широты выбора. До сих пор я пользовалась только «избранным» хозяина, не до разносолов было, а теперь решила проверить, что вообще здесь есть. И теперь было интересно уже другое: существует ли в природе блюдо, которого нет в списке?
— Собираешься ужинать? Прекрасно, и на мою долю что-нибудь прихвати, — попросил Клякса. — На твой вкус.
Сейчас пират нашёл нужным одеться и щеголял в свободных светлых штанах. То ли он не всегда расхаживает нагишом, то ли специально для меня сделал исключение — я в любом случае была благодарна за эту малость.
— Судя по всему, мой вкус во многом совпадает с твоим, — пробормотала я, заставила себя прервать муки выбора и вернулась к «избранному». Разберусь с этим многообразием как-нибудь в другой раз.
Аппарат сработал быстро, в многоэтажной нише через пару мгновений появились тарелки с едой и напитки. Мгновение я поколебалась, но потом решила побыть хорошей девочкой и немного подлизаться к мужчине, так что сначала отнесла к столу ужин для него, а потом вернулась за своим.
Клякса всё это время полулежал на кровати, подпирая голову ладонью, и наблюдал за мной с весёлыми искорками в глазах. Однако насмехаться не стал, даже кивком поблагодарил за заботу, усаживаясь за стол. Кресло в каюте было всего одно, так что мне осталось только присесть на край кровати, держа свою тарелку одной рукой.
— Я понимаю, что вопрос, наверно, прозвучит слишком нагло, но... что это за корабль? — нарушила я тишину через некоторое время, когда пират расправился с большей частью еды и явно утолил основной голод.
По своим родным знаю, особенно по отцу: пока мужчина голоден, к нему под руку лучше не лезть. Зато, напротив, после еды — лучший момент о чём-нибудь попросить или сообщить неприятную новость. Сытые мужчины слегка осоловелы и весьма благодушны.
Так, нет! Не думать о доме! Не хватало ещё расклеиться снова...
— Что значит — «что за корабль»? — уточнил Клякса.
— Ну... Взять хотя бы вот этот синтезатор или систему доставки, я уж не знаю, что это на самом деле. Как это работает? Насколько я знаю, обычные синтезаторы вырабатывают только питательную бурду: невкусную, зато полезную, а тут еда неотличима от нормальной, приготовленной из настоящих продуктов, причём приготовленной хорошо. Или вот ещё нападение на транспорт. Как получилось, что вы сумели выдернуть его из гиперпространства? Разве это возможно?.. — поскольку мужчина не пытался меня прервать, вопросы потянулись друг за другом. Но потом я осеклась: — Что я такого весёлого сказала?!
— Не бери в голову, — отмахнулся пират, стирая с лица улыбку. — Если бы я знал ответы на эти вопросы, я бы, может, и поделился ими. Но увы, я не хозяин этого корабля и даже не капитан, просто наёмный работник. Оружие. И в такие тонкости меня не посвящают.
С этими словами Клякса поднялся с кресла, сладко потянулся всем телом и пошёл за добавкой. Я проводила его взглядом, почти не удивлённая тем, что в полном смысле любуюсь. Всё же если забыть, в каком качестве я здесь нахожусь и кто этот человек, наблюдать за ним было приятно: уж очень красиво двигался.
Интересно, что заставило его пойти в пираты? Или он всегда был таким — хладнокровным убийцей, не ценящим человеческую жизнь?
Но этот вопрос я, конечно, озвучивать не стала, памятуя нежелание Кляксы говорить о личном. Расчётливый циник всяко лучше порывистого садиста, а без прочей информации я прекрасно проживу.
— То есть, корабль необычный и странный на самом деле? Это мне не почудилось от безграмотности? Просто я совсем в них не разбираюсь...
— Более чем, — кивнул мужчина, усаживаясь обратно в кресло с напитком в руках и отвечая мне задумчивым взглядом.
— Но ведь здесь, наверное, и медицинская аппаратура какая-то есть. Наверное, весьма совершенная. Зачем тогда на корабле нужен врач? — нахмурилась я. Чувствовала, что ступаю по тонкому льду и сама провоцирую собеседника на шуточки по поводу моих талантов, но неопределённость слишком тяготила, чтобы забыть о ней хоть на минуту.
— Не нужен, — спокойно согласился Клякса. — А вот лично мне вполне пригодится. Например, оценить последствия изменения, я же не знаю, что и как могло проявиться за эти шесть лет, а после операции мне рекомендовали наблюдаться у хорошего врача, — он усмехнулся скептически, явно имея в виду свой образ жизни и количество «хороших врачей» в окружении. — Ну, и протез не мешало бы проверить. А доверять себя непонятной автоматике неизвестного происхождения я не готов, не говоря уже о костоправах с левых станций. Ну так что, по рукам? Или у тебя есть другие предложения?
— Отпустить меня домой? — предложила заискивающе, с неуверенной улыбкой. Конечно, предложение Кляксы не просто щедрое, оно лучше всего, на что я смела бы здесь всерьёз рассчитывать. Но...
Всё-таки жизнь среди пиратов — не то, о чём я мечтала. Даже в такой роли.
Собеседник в ответ рассмеялся, отсалютовал мне своим напитком и неожиданно сказал:
— Почему бы и нет? Только задай мне этот вопрос через три недели, тогда я смогу ответить точно. Тем более, до тех пор мы всё равно не попадём в места, откуда летают рейсовые корабли в сторону Солнечной империи. Нет, я могу оставить тебя на первой попавшейся очистной станции, но вряд ли ты под «отпустить» имела в виду именно это, да?
— Нет! То есть да! То есть я согласна, — заверила его и поспешила переключиться на деловой тон, пока Клякса не передумал: — Сделаю всё, что сумею. Теперь хотя бы понятно, какие нам нужны препараты и приборы. Только я ведь не генетик, наоборот, дикий специалист; я не очень-то хорошо разбираюсь в мутациях...
— Всяко лучше меня, — отмахнулся Клякса. — Тем более, тебе не гены мои потрошить надо, а оценить нынешнее состояние организма. И не ограничивайся только этими проблемами, мало ли, что ещё пригодится.
— Хорошо, не буду. А почему у тебя такое прозвище — Клякса? — спросила я, меняя тему. — Из-за того, что ты быстро двигаешься, словно расплываешься перед глазами?
— Нет, — улыбнулся он. — Просто один бывший... коллега долго трепал мне нервы, и в какой-то момент я пригрозил, что если он продолжит в том же духе, от него останется неопрятная клякса.
— За это и прозвали? — уточнила я.
— Не совсем. Клякса получилась почти аккуратной, — спокойно пояснил он. — Больше меня цеплять не пытались, но прозвище всё равно приклеилось. Да, в общем, нормальное, бывает хуже.
Разговор оборвался. Мужчина с отсутствующим видом размышлял о чём-то своём, а я пыталась поверить в его честность — и про врача, и про три недели. И потихоньку начала прикидывать, что именно мне нужно для проверки здоровья своего неожиданного пациента.
Мысли о побеге ещё бродили в голове, но скорее как мечты, чем как планы. Нужно здраво оценивать собственные силы и умения: хоть я и прожила целую вахту на малообжитой планете, и доказала собственную самостоятельность, но быть тихой домашней девочкой от этого не перестала. Сейчас я буквально попала в другую реальность, о которой знала только из обрывков новостей и разных развлекательных источников — книг, вирткино и прочих, — и сложно придумать глупость большую, чем отказ от опеки и защиты Кляксы. Независимо от причин его странной снисходительности.
— А чем вы вообще тут развлекаетесь? — наконец не выдержала я тишины.
— Вешаемся с тоски, — хмыкнул Клякса. — Думаешь, просто так, что ли, твоё появление вызвало ажиотаж? Космические перелёты — тоскливая штука, а «Ветреница» хоть и необычный корабль, но даже она не способна мгновенно перемещаться в пространстве.
— Почему? — полюбопытствовал собеседник.
— У нас тоже есть какие-то сказки про сходящих с неба богов с громами и молниями, только наши легенды могут иметь под собой любое другое основание. А вот появление в ваших сказках существ, столь сильно отличающихся от вас самих, и впрямь не оставляет иных вариантов.
— Нет, я спрашиваю о другом. Почему этот поворот неожиданный? Люди знают наши сказки. Во времена первых контактов они отчасти очень осложнили поиск общего языка, а частью — напротив, помогли. Без них мы бы долго не догадались о наличии у вас интеллекта.
— Значит, эти сведения прошли мимо меня, — развёл я руками.
Опять повисла тишина. Югер терпеливо ждал, закончу я на этом разговор или продолжу спрашивать, а я пытался придумать ещё какой-нибудь полезный вопрос.
Пожалуй, ничего нового вериец мне не сказал, просто подкрепил уверенность. К чему-то подобному приходил любой человек, внимательно рассмотревший «Ветреницу» и слышавший хоть какие-то истории про «Тортугу».
Жалко, в глубине души я надеялся на большее. Не верил, но мечтать, говорят, не вредно.
С другой стороны, вот так посидеть в хорошей компании — тоже дорогого стоит. Пусть не поговорить, но хотя бы помолчать по душам.
Чёртово изменение! Кто бы мне сказал десять лет назад, что на человеческом корабле меня будет успокаивать общество гигантского хородового паука...
— Что тебя гложет? — выдержав положенную верийскими традициями паузу ожидания, задал вопрос уже сам Югер.
— То есть?
— Ты чем-то озабочен и напряжён. Мне трудно поверить, что так взволновало тебя общество этой самочки... девушки, значит, за прошедшие несколько часов случилось что-то ещё. Что-то кроме «Тортуги»?..
С ответом я помедлил. Вряд ли Югер стучит капитану, да и тайна невелика, но я слишком отвык обсуждать с кем-то собственные мысли и предположения и привыкать к этому сейчас — глупо. В здешней среде оголять душу даже в малости чревато проблемами, чужими слабостями тут пользуются охотно и умело.
А с другой стороны, может статься, что сейчас на кону вся моя жизнь, да и не только она: я ведь не знаю, чем обернётся щедрость капитана, но почти уверен, что легко не будет. Так что привыкнуть к хорошему я попросту не успею.
— Серый предложил мне занять его место. Сказал, что устал и желает удалиться на покой, а «Ветреницу» пристроить в надёжные руки.
— И ты справедливо подозреваешь подвох, — закончил за меня Югер. Помолчал. — Я подумаю, чем можно помочь. Если что-то появится — скажу.
— Спасибо.
Дольше задерживаться было бессмысленно, поэтому я распрощался и отправился в свою каюту, на долгожданную встречу с душем.
ГЛАВА 3, в которой Алиса пьёт чай и видит сны
— ...Этого просто не вынести!
— А что вам нужно вынести? — спросила Алиса.
(Она всегда была готова услужить.) — Давайте, я помогу!
Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране Чудес»
Алиса Лесина
Когда за спиной Кляксы закрылась дверь, я не удержалась от шумного облегчённого вздоха, осела на постель, прикрыв глаза, и добрых пару минут вот так лежала без движения и единой мысли.
Произошедший короткий разговор, по сути ни о чём, страшно утомил. Я не могла отделаться от ощущения, что в благодушие и снисходительность Клякса играет, и каждую секунду ожидала, что ему уже надоест, и это нервное напряжение совершенно вымотало. Но что поделать, если благородные пираты существуют только в сказках, и я не могла поверить, что вот этот человек, убивающий походя, без малейшей тени сомнения, вдруг ни с того ни с сего проникся симпатией к случайной жертве.
Действительно радовало и хоть немного успокаивало только одно: что я могу быть полезной ему как врач, а к полезному имуществу относятся куда бережней, чем к даже очень дорогому хламу. На моём же месте бережное отношение — это невероятная роскошь, за которую многое можно отдать.
Наверное, когда-нибудь я привыкну и перестану дёргаться от каждого косого взгляда.
Переведя дух и успокоившись, я сразу же пожалела о том, что отказалась пойти с мужчиной. Сама час назад планировала узнать как можно больше о местных обитателях и их образе жизни, о корабле и прочем, а как только представилась возможность высунуть нос из относительно безопасного убежища — поджала хвост!
Впрочем, долго корить себя я не стала. Наверняка они тренируются регулярно, и мне ещё предоставится возможность понаблюдать за этим. А пока я решила, пользуясь одиночеством, последовать примеру Кляксы. Как водится, лучший способ разгрузить голову и нервы — нагрузить тело. Места тут вполне достаточно, и даже музыку я сумела запустить, хотя и пришлось помучиться с поиском чего-то подходящего.
Первое время, пока разминалась, я насторожённо поглядывала на дверь, опасаясь возвращения хозяина. Но тот не спешил, и я потихоньку успокоилась, перестала придумывать себе страшилки и втянулась, уже привычно сожалея об отсутствии партнёра. Но за прошедший год вне Земли я уже вполне освоилась в одиночестве, и даже почти не потеряла форму.
Мелькнувшую, было, нелепую мысль научить танцевать Кляксу, я поспешила отогнать.
Разминка, час тренировки, душ — за всё это время меня никто не побеспокоил. И вот я сидела на краю постели и лениво решала, лечь ли спать прямо сейчас или придумать себе какое-нибудь другое занятие, чтобы дождаться хозяина и не позволить ему застать меня врасплох, спящей.
Каюту наполняла незнакомая музыка, знакомой у Кляксы вообще нашлось немного. Кажется, это было что-то очень старое: вязкое, торжественное, состоящее из странных тягучих звуков незнакомого мне инструмента. Почему-то я была уверена, что это именно инструмент, а не электронная композиция.
Эта музыка в моём представлении плохо сочеталась с пиратом и убийцей, однако отлично подходила к виду «из окна», который я созерцала. Медленно текущая и переливающаяся всеми цветами спектра туманность словно танцевала, подчиняясь тяжёлым волнам странной музыки.
Впрочем, медленным это движение только казалось, а ведь там, в этой нарисованной реальности, за секунды проносились десятки и сотни тысяч лет...
— Ты планируешь повеситься? — насмешливый голос Кляксы, прозвучавший за спиной, заставил дёрнуться, едва не кувырнувшись на пол, и спешно обернуться.
Мужчина стоял у двери в душевую, привалившись плечом к стене и скрестив на груди руки, и смотрел на меня со слабой усмешкой на губах. Лёгкий комбинезон лип к телу, волосы склеились в сосульки; кажется, тренировалась абордажная команда с полной отдачей.
— Почему ты так решил? — озадачилась я.
Музыка умолкла почти сразу, очевидно, подчинившись безмолвному приказу хозяина каюты.
— Ты сидишь в полумраке, пялишься на звёзды и слушаешь Баха. О чём ещё можно думать в такой ситуации? — засмеялся он. Свет тем временем разгорелся ярче, а туманность, напротив, погасла.
— Ну не знаю, — почему-то я почувствовала смущение. — Знакомой музыки я у тебя не нашла, только вот эта. Мне показалось, она хорошо сочетается с этим видом, да и не такая уж мрачная. Разве нет?
— Пожалуй, — кивнул Клякса, отклеился от стены и начал раздеваться. Процесс оказался недолгим: кроме комбинезона на нём ничего не было. — Но атмосфера суицидальная. Впрочем, я вообще не люблю звёзды, так что, наверное, предвзят.
— Не любишь звёзды? — озадаченно переспросила я и кивнула на стену. — А зачем тогда это?!
— Чтобы не забываться, — спокойно пожал плечами мужчина, бросил одежду в чистку и ушёл в душ, явственно давая понять, что продолжать этот разговор не намерен.
А я проводила Кляксу растерянным взглядом. Я с самого начала толком не понимала поведения этого человека, а теперь, кажется, отчаялась разобраться в нём впредь...
Вернулся мужчина быстро, я успела только добраться до терминала с целью выбрать себе какую-нибудь еду из местного синтезатора и накрепко застопорилась: глаза разбегались от широты выбора. До сих пор я пользовалась только «избранным» хозяина, не до разносолов было, а теперь решила проверить, что вообще здесь есть. И теперь было интересно уже другое: существует ли в природе блюдо, которого нет в списке?
— Собираешься ужинать? Прекрасно, и на мою долю что-нибудь прихвати, — попросил Клякса. — На твой вкус.
Сейчас пират нашёл нужным одеться и щеголял в свободных светлых штанах. То ли он не всегда расхаживает нагишом, то ли специально для меня сделал исключение — я в любом случае была благодарна за эту малость.
— Судя по всему, мой вкус во многом совпадает с твоим, — пробормотала я, заставила себя прервать муки выбора и вернулась к «избранному». Разберусь с этим многообразием как-нибудь в другой раз.
Аппарат сработал быстро, в многоэтажной нише через пару мгновений появились тарелки с едой и напитки. Мгновение я поколебалась, но потом решила побыть хорошей девочкой и немного подлизаться к мужчине, так что сначала отнесла к столу ужин для него, а потом вернулась за своим.
Клякса всё это время полулежал на кровати, подпирая голову ладонью, и наблюдал за мной с весёлыми искорками в глазах. Однако насмехаться не стал, даже кивком поблагодарил за заботу, усаживаясь за стол. Кресло в каюте было всего одно, так что мне осталось только присесть на край кровати, держа свою тарелку одной рукой.
— Я понимаю, что вопрос, наверно, прозвучит слишком нагло, но... что это за корабль? — нарушила я тишину через некоторое время, когда пират расправился с большей частью еды и явно утолил основной голод.
По своим родным знаю, особенно по отцу: пока мужчина голоден, к нему под руку лучше не лезть. Зато, напротив, после еды — лучший момент о чём-нибудь попросить или сообщить неприятную новость. Сытые мужчины слегка осоловелы и весьма благодушны.
Так, нет! Не думать о доме! Не хватало ещё расклеиться снова...
— Что значит — «что за корабль»? — уточнил Клякса.
— Ну... Взять хотя бы вот этот синтезатор или систему доставки, я уж не знаю, что это на самом деле. Как это работает? Насколько я знаю, обычные синтезаторы вырабатывают только питательную бурду: невкусную, зато полезную, а тут еда неотличима от нормальной, приготовленной из настоящих продуктов, причём приготовленной хорошо. Или вот ещё нападение на транспорт. Как получилось, что вы сумели выдернуть его из гиперпространства? Разве это возможно?.. — поскольку мужчина не пытался меня прервать, вопросы потянулись друг за другом. Но потом я осеклась: — Что я такого весёлого сказала?!
— Не бери в голову, — отмахнулся пират, стирая с лица улыбку. — Если бы я знал ответы на эти вопросы, я бы, может, и поделился ими. Но увы, я не хозяин этого корабля и даже не капитан, просто наёмный работник. Оружие. И в такие тонкости меня не посвящают.
С этими словами Клякса поднялся с кресла, сладко потянулся всем телом и пошёл за добавкой. Я проводила его взглядом, почти не удивлённая тем, что в полном смысле любуюсь. Всё же если забыть, в каком качестве я здесь нахожусь и кто этот человек, наблюдать за ним было приятно: уж очень красиво двигался.
Интересно, что заставило его пойти в пираты? Или он всегда был таким — хладнокровным убийцей, не ценящим человеческую жизнь?
Но этот вопрос я, конечно, озвучивать не стала, памятуя нежелание Кляксы говорить о личном. Расчётливый циник всяко лучше порывистого садиста, а без прочей информации я прекрасно проживу.
— То есть, корабль необычный и странный на самом деле? Это мне не почудилось от безграмотности? Просто я совсем в них не разбираюсь...
— Более чем, — кивнул мужчина, усаживаясь обратно в кресло с напитком в руках и отвечая мне задумчивым взглядом.
— Но ведь здесь, наверное, и медицинская аппаратура какая-то есть. Наверное, весьма совершенная. Зачем тогда на корабле нужен врач? — нахмурилась я. Чувствовала, что ступаю по тонкому льду и сама провоцирую собеседника на шуточки по поводу моих талантов, но неопределённость слишком тяготила, чтобы забыть о ней хоть на минуту.
— Не нужен, — спокойно согласился Клякса. — А вот лично мне вполне пригодится. Например, оценить последствия изменения, я же не знаю, что и как могло проявиться за эти шесть лет, а после операции мне рекомендовали наблюдаться у хорошего врача, — он усмехнулся скептически, явно имея в виду свой образ жизни и количество «хороших врачей» в окружении. — Ну, и протез не мешало бы проверить. А доверять себя непонятной автоматике неизвестного происхождения я не готов, не говоря уже о костоправах с левых станций. Ну так что, по рукам? Или у тебя есть другие предложения?
— Отпустить меня домой? — предложила заискивающе, с неуверенной улыбкой. Конечно, предложение Кляксы не просто щедрое, оно лучше всего, на что я смела бы здесь всерьёз рассчитывать. Но...
Всё-таки жизнь среди пиратов — не то, о чём я мечтала. Даже в такой роли.
Собеседник в ответ рассмеялся, отсалютовал мне своим напитком и неожиданно сказал:
— Почему бы и нет? Только задай мне этот вопрос через три недели, тогда я смогу ответить точно. Тем более, до тех пор мы всё равно не попадём в места, откуда летают рейсовые корабли в сторону Солнечной империи. Нет, я могу оставить тебя на первой попавшейся очистной станции, но вряд ли ты под «отпустить» имела в виду именно это, да?
— Нет! То есть да! То есть я согласна, — заверила его и поспешила переключиться на деловой тон, пока Клякса не передумал: — Сделаю всё, что сумею. Теперь хотя бы понятно, какие нам нужны препараты и приборы. Только я ведь не генетик, наоборот, дикий специалист; я не очень-то хорошо разбираюсь в мутациях...
— Всяко лучше меня, — отмахнулся Клякса. — Тем более, тебе не гены мои потрошить надо, а оценить нынешнее состояние организма. И не ограничивайся только этими проблемами, мало ли, что ещё пригодится.
— Хорошо, не буду. А почему у тебя такое прозвище — Клякса? — спросила я, меняя тему. — Из-за того, что ты быстро двигаешься, словно расплываешься перед глазами?
— Нет, — улыбнулся он. — Просто один бывший... коллега долго трепал мне нервы, и в какой-то момент я пригрозил, что если он продолжит в том же духе, от него останется неопрятная клякса.
— За это и прозвали? — уточнила я.
— Не совсем. Клякса получилась почти аккуратной, — спокойно пояснил он. — Больше меня цеплять не пытались, но прозвище всё равно приклеилось. Да, в общем, нормальное, бывает хуже.
Разговор оборвался. Мужчина с отсутствующим видом размышлял о чём-то своём, а я пыталась поверить в его честность — и про врача, и про три недели. И потихоньку начала прикидывать, что именно мне нужно для проверки здоровья своего неожиданного пациента.
Мысли о побеге ещё бродили в голове, но скорее как мечты, чем как планы. Нужно здраво оценивать собственные силы и умения: хоть я и прожила целую вахту на малообжитой планете, и доказала собственную самостоятельность, но быть тихой домашней девочкой от этого не перестала. Сейчас я буквально попала в другую реальность, о которой знала только из обрывков новостей и разных развлекательных источников — книг, вирткино и прочих, — и сложно придумать глупость большую, чем отказ от опеки и защиты Кляксы. Независимо от причин его странной снисходительности.
— А чем вы вообще тут развлекаетесь? — наконец не выдержала я тишины.
— Вешаемся с тоски, — хмыкнул Клякса. — Думаешь, просто так, что ли, твоё появление вызвало ажиотаж? Космические перелёты — тоскливая штука, а «Ветреница» хоть и необычный корабль, но даже она не способна мгновенно перемещаться в пространстве.
