Девушка что-то невнятно прогудела мне в подмышку. В это время она начала потихоньку сползать по скользкой ткани тренировочного комбинезона, и потому попыталась ухватиться крепче, опять впившись в меня пальцами. У неё точно нет когтей?
Сначала я хотел терпеливо дождаться, пока Алиса просто сползёт на пол — глядишь, её это хоть немного отрезвит. Но потом сообразил, что в таком состоянии подобные мелочи её не остановят, и точно так же она продолжит цепляться уже за мои ноги, отчего безумие ситуации только усугубится. Поэтому я аккуратно придержал соскальзывающую девушку под бёдра.
Вин!
— Алиса, ну какого?.. Вот и что ты мне предлагаешь сейчас сделать? — мрачно спросил я не столько у своей абордажной доли, сколько у окружающего пространства. Нелепость происходящего и смешила, и злила одновременно.
— У нас в таких случаях пользуются транквилизаторами, — отозвалось пространство голосом Югера. — Например, когда детёныши проявляют агрессию или во время циклических приступов бешенства у самок.
— Хорошая идея, — тяжело вздохнул я в ответ. — Только у вас нужное вещество само вырабатывается, куснул — и готово, а тут...
— Ну не скажи, — поддержал ксеноса радостно ухмыляющийся Шон. — Там попробуй кусни для начала, без кусалок останешься и чего-нибудь ещё нужного! Жизни, например.
— Мы цивилизованные существа, — возразил Югер. — С момента обретения разума не было ни оного случая летального исхода при контактах с самками, а транквилизатор применяется для их же пользы. Нестабильность собственной психики любой личности доставляет проблемы в первую очередь ей самой.
— В любом случае, ничего подходящего на этом корабле нет, — проворчал я. — Из всей фармацевтики только наркоту можно достать без проблем. Вин! Алиса, если ты не возьмёшь себя в руки, мне придётся принять решительные меры. Если я тебя оглушу, тебе вряд ли это понравится!
Она не отреагировала, словно вовсе не услышала, а у меня от привкуса её страха уже начало неметь горло. Противное ощущение.
— Помочь? — подал голос Таймар.
— Чем? — на всякий случай уточнил я, а то с него станется.
— Транквилизатором, — пояснил илиец. В два шага приблизился и, не дожидаясь моего ответа, надавил на какую-то точку на шее Алисы. Мгновение, другое — и девушка обмякла, я едва успел перехватить её поудобнее.
— Спасибо, — сказал прочувствованно, укладывая Алису на пол в углу зала. — Знать бы ещё, что её до такой степени испугало!
— Вообще я никому и ничему не верю.
— Нет, не может этого быть. У вас такой
здоровый цвет лица, такие живые глаза.
Не верить ничему — да ведь это смерть!
Евгений Шварц, «Тень»
Алиса Лесина
Очнувшись, я некоторое время лежала с закрытыми глазами и пыталась понять, где нахожусь.
Под спиной было жёстко, но это единственное, что доставляло неудобство. Одежда оставалась при мне, ничего не болело, разве что саднили кончики пальцев; всё это помогало сохранять спокойствие. Где-то совсем рядом раздавались резкие бессвязные возгласы и другие совсем уж непонятные звуки, однако последние никак меня не касались, и пока я решила их игнорировать.
Тем более, через пару мгновений вспомнились события, предварявшие забытьё, и меня накрыло смесью пережитого панического ужаса и стыда — за то, как висела на Кляксе и как умудрилась грохнуться в обморок от страха. Некоторое время я тонула в этих ощущениях, а потом всё же заставила себя открыть глаза, сесть и осмотреться.
Решимости хватило ненадолго, потому что взгляд сразу зацепился за причину недавней паники: огромную, зелёную, мохнатую смесь гусеницы с пауком. Но в этот раз я хоть немного была готова, поэтому лишь судорожно вздохнула и начала медленно отползать, пока не уткнулась спиной в ближайший угол. Там и сжалась, обхватив руками колени и бдительно следя за стремительными движениями длинных, чёрных, глянцевито блестящих ног.
Новый приступ страха оказался не столь сокрушительным, я даже сумела припомнить, что это чудовище — на самом деле представитель дружественного разумного вида. Слегка полегчало; ровно настолько, чтобы на пару мгновений отвлечься от наблюдения за опасной тварью и оценить происходящее. А после этого прежние чувства поутихли и разбавились новыми — удивлением, любопытством, даже восторгом.
Кажется, это был тренировочный бой. Двое на двое — Клякса и тот угрюмый здоровяк, который вынес меня с грузовика, против паука и гибкого жилистого шатена. Чуть в стороне сидел ещё один зритель, невысокий плюгавый человечек с лысой шишковатой головой, который выглядел равнодушным и словно бы совсем не следил за происходящим, пялясь в потолок.
Паук дрался страшно. Приподнявшись на четырёх широко расставленных ногах, двумя оставшимися наносил стремительные и, наверное, убийственные удары. Однако люди, как ни странно, противостояли ему уверенно, двигаясь с запредельной точностью и ловкостью — никогда бы не подумала, что такое возможно. И при взгляде на две фигуры в облегающих тренировочных костюмах, я стала бояться ксеноса ещё меньше.
Особенно впечатлял «мой» пират. Да, его партнёр тоже был хорош, но он-то выглядел человеком и двигался как человек — скорее всего, не изменённый, как подумалось вначале, а киборг. А вот движения Кляксы завораживали. Прозвище очень подходило ему и в этом смысле: размытый от скорости чёрный силуэт, плавность жестов и текучесть поз — смертоносное совершенство. Несмотря на все побочные эффекты, которые наверняка существовали, Клякса являлся произведением искусства. Кто бы его ни создал, он был гением...
Моё пробуждение, наверное, заметили быстро, только прерываться не стали. За следующий час или даже больше я вполне могла бы заскучать, но никуда не девшийся страх не позволял расслабиться. Гигантский паук примелькался, я даже пришла к выводу, что он не такой страшный, как земные насекомые: и мех похож на нормальный звериный, и расцветка весёленькая. Но вот ноги, морда... В общем, я с нетерпением ждала, когда тренировка наконец завершится и я смогу вернуться в каюту. Сделать это самостоятельно мешал страх встречи с кем-то из местных обитателей, который сейчас пересиливал фобию.
Когда Клякса, а с ним и остальные, двинулся ко мне, я поспешила подняться на ноги, чтобы встречать опасность «во всеоружии». То есть, в моём случае, подготовленной к побегу.
По мере приближения паука сердцебиение моё учащалось, а к горлу подкатил ком. Я постаралась сосредоточиться на дыхании, а руки сами собой судорожно стиснули воротник комбинезона в инстинктивной попытке прикрыть горло.
— Что это было? — спросил Клякса задумчиво. Потом добавил, разглядывая меня: — И есть.
Проследил за взглядом, направленным на верийца, нахмурился.
— Я п-просто п-пауков б-боюсь, — прозаикалась я.
— Вин! — ругнулся пират, явно в последний момент заменив словцо покрепче. — Да тебя легче пристрелить, чем возиться!
Я торопливо закивала: сейчас подобная участь не казалась такой уж ужасной. А если этот вериец подойдёт ещё ближе, я точно посчитаю её лучшим и единственным выходом!
И паук действительно шагнул, вот только, на удивление, от меня. Два раза переставил длинные суставчатые ноги — и оказался в десятке метров.
— Какая занятная самочка, — прощёлкал он, причём в голосе мне послышалось веселье и даже сочувствие. — У моих сородичей тоже такое бывает.
— Какое — такое? — полюбопытствовал шатен.
— Беспричинный страх, вызванный особями вашего вида, — пояснил вериец. — Забавно. Всё-таки мы очень похожи.
— Ладно, хватит болтать. Пойдём, катастрофа, — проворчал Клякса, протягивая мне руку.
Я тут же за неё ухватилась, шагнула ближе, с трудом подавляя желание прижаться. Когда он был рядом, я не так боялась: наверное, просыпались какие-то дремучие инстинкты, признававшие в этом мужчине защитника. И на то, что рядом со мной жестокий убийца, мне сейчас было плевать. Даже наоборот, хорошо: он наверняка справится с тем пауком, если вдруг что.
До каюты мы добрались быстро и молча, и только там я наконец сумела вздохнуть свободнее и первым делом проговорила смущённо:
— Прости, пожалуйста, я не хотела!
— Не хотела чего? — мрачно уточнил он.
— Вешаться на тебя. Ну, то есть вот так себя вести. Если бы я знала, что он там, может быть, не так остро отреагировала, но эффект неожиданности... — опустив взгляд, я виновато развела руками. Хотя в возможность собственного спокойствия при первой встрече с этим и сама не верила.
— Вин! — шумно вздохнул пират. — Объясни мне, женщина, почему я до сих пор с тобой вожусь?
Я благоразумно промолчала, скромно сцепив перед собой руки в замок и всем видом изображая раскаяние. Выдвигать предположение о том, что он на самом деле добрый, а вот эта вся агрессия — маска, я, конечно, не стала: даже на мой взгляд это похоже на бред, а он, чего доброго, не сдержится после такого.
— Молчишь? Вот и я не знаю, — проворчал Клякса. — Почему ты от этого не вылечилась? Что, на Земле перевелись психиатры с психоаналитиками?!
— Нет, — я качнула головой и призналась: — Боялась. С отметкой от психоаналитика могли не взять на «дикую» специальность, а я не хотела рисковать, на анонимное лечение же тогда не было денег.
— Ой, дура! — протянул он устало, прикрыв ладонью лицо.
— Ну, это давно, при поступлении было, — спорить я не стала, тем более и сама не считала этот свой поступок особенно умным. — А потом уже стыдно было признаваться, что я эту проблему утаила. В общем, вот как-то так и вышло...
— А твои строгие братья вместе с папашей не догадались дочку вылечить?
— Так они не знали, — я развела руками, мельком глянула на мужчину и перевела дух: Клякса выглядел лишь самую малость раздосадованным и явно не сердился.
— Как это? — опешил пират. — Контролируя тебя во всём, они даже не знали о фобии?!
— Пауки не пытались ухаживать за мной в институте, — мрачно пошутила я.
— Вин, ну и семейка. Ладно, возьми мне что-нибудь поесть, я в душ, — бросил Клякса и скрылся за дверцей в санузел.
Я же, окончательно поверив, что моя истерика не возымела необратимых последствий, послушно отправилась накрывать на стол. Конечно, при наличии синтезатора это невеликое достижение, но другого способа отплатить за доброе отношение прямо сейчас я не видела. А поблагодарить стоило, хоть как-то, потому что...
Да, с одной стороны, я вроде бы ничего предосудительного не сделала: ну подумаешь, попыталась на этом мужчине спрятаться от опасности. Да, это была буквально истерика, я не дурачилась, а просто не могла себя контролировать. Но большинству мужчин женские истерики неприятны, и если к человеку родному и близкому они проявляют снисходительность, то рассчитывать на неё посторонней девице — глупо. А Клякса — не мой друг и не товарищ по учёбе, он даже не случайный знакомый, он преступник, пират, человек жёсткий и лишённый сентиментальности. Скорее стоило ожидать, что он оттолкнёт, ударит — не обязательно сильно, просто отвесит отрезвляющую оплеуху, или хотя бы встряхнёт. Да все мои мужчины — и отец, и братья, — в сходной ситуации поступили бы именно так! И, может, это было бы верным решением: да, неприятно, даже больно, но зато приводит в чувство.
Однако ничего подобного Клякса не сделал, он вообще не попытался применить ко мне силу. Это было странно, неожиданно, но — приятно и точно достойно искренней благодарности.
Мужчина вышел вскоре, в привычных уже лёгких «домашних» штанах, глянул на старательно сервированный стол, потом на меня. Ухмыльнулся весело, но промолчал и устроился в кресле.
— Это ты на тренировке так? — вырвалось у меня при виде цепочки небольших синяков у мужчины под лопаткой.
— Что — на тренировке? — уточнил он.
— Ну, у тебя там синяки... — я попыталась на себе показать, где именно.
Клякса сначала нахмурился в замешательстве, а потом просветлел лицом и бросил на меня до крайности ехидный взгляд.
— Представь себе, нет, это случилось чуть раньше, — весело ответил мужчина. — Ты, оказывается, страшная женщина, мою шкуру не так-то просто повредить.
— Это что, я?.. — сообразила с опозданием и тут же почувствовала себя круглой дурой. — Прости, пожалуйста!
— Посмотрим на твоё поведение, — отмахнулся он с улыбкой, потом добавил спокойно: — Да не дёргайся ты, я не злюсь. Лучше присоединяйся.
Глеб «Клякса» Жаров
Пять суток до очистной станции прошли в общем спокойно. Я бы сказал даже, скучно, но будни приятно разнообразила моя абордажная доля. Алиса больше не чудила так, как со своей фобией, и вообще старалась больше не показывать носа из каюты, но прожив с ней в одном помещении несколько дней, я понял, зачем люди заводят домашних животных.
Одиночество последних лет я переносил спокойно. Не получал от него удовольствия, но ценил его удобство и пользу. По сути, теперь изменилось не так много: своё прошлое и проблемы я с Алисой не обсуждал, доверял ей не больше, чем абордажникам, и при необходимости избавиться от неё моя рука, наверное, больше не дрогнет. Но всё же... всё же.
Я уже и забыл, когда последний раз спал так спокойно и глубоко, как теперь, прижимая к себе этот живой и беспокойный источник тепла; наверное, до изменения. А ещё странно было обнаружить, что присутствие постороннего существа на собственной территории и даже в личном пространстве не вызывает тревогу, а даже доставляет некоторое удовольствие. На неё приятно было смотреть, меня не тяготили её цвет, вкус и запах — в отличие от большинства окружающих. Не вызывали отторжения и сиюминутные эмоции, подслушанные случайными прикосновениями. Во всяком случае, большинство этих эмоций, а встретить в космосе пауков достаточно трудно.
В общем, Алиса была почти как Югер, только лучше: того же вида, доставляющая эстетическое удовольствие и достаточно наивная. С ней не приходилось следить за каждым жестом и даже мыслью, чтобы ненароком не дать пищи для размышлений, достаточно было просто не болтать лишнего.
Сегодня мне предстояло новое развлечение: выгул Алисы на станции. Надо было купить что-то из одежды для девушки и медицинского барахла, присосаться к галактической инфосети — поискать хоть что-нибудь про Тортугу, посетить несколько интересных мест, пополнить запасы вирткино и других материалов для убийства времени. И, главное, никуда при этом не вляпаться. Будь я один, и последний пункт не вызывал бы затруднений, но девчонка, похоже, отличается особым везением.
— Готова? — спросил я, оглядывая переминающуюся с ноги на ногу Алису. Ответ на свой вопрос я видел и так, готова она была разве что под кровать забиться, но идти ведь всё равно надо.
Девушка сурово нахмурилась, явно подбадривая себя, отрывисто кивнула. А потом вдруг уставилась меня с надеждой и заговорила неуверенно, робко. Я в первый момент решил, что она всё же соберётся остаться, но — нет, речь шла совсем об ином...
— Клякса, а можно... то есть я понимаю, что, наверное, это слишком много, и мне не стоит об этом просить, но... не сердись, пожалуйста! В общем... можно мне связаться с домом? — выдохнула Алиса напряжённо, словно ожидала за эту просьбу удара. — Я многого не прошу, хотя бы просто дать весточку, что жива! Я даже не буду говорить, что случилось. Просто сообщу, что задержалась на планете, и...
— Ты думаешь, сложно отследить, откуда пришло сообщение? — уточнил я, вопросительно вскинув бровь.
Сначала я хотел терпеливо дождаться, пока Алиса просто сползёт на пол — глядишь, её это хоть немного отрезвит. Но потом сообразил, что в таком состоянии подобные мелочи её не остановят, и точно так же она продолжит цепляться уже за мои ноги, отчего безумие ситуации только усугубится. Поэтому я аккуратно придержал соскальзывающую девушку под бёдра.
Вин!
— Алиса, ну какого?.. Вот и что ты мне предлагаешь сейчас сделать? — мрачно спросил я не столько у своей абордажной доли, сколько у окружающего пространства. Нелепость происходящего и смешила, и злила одновременно.
— У нас в таких случаях пользуются транквилизаторами, — отозвалось пространство голосом Югера. — Например, когда детёныши проявляют агрессию или во время циклических приступов бешенства у самок.
— Хорошая идея, — тяжело вздохнул я в ответ. — Только у вас нужное вещество само вырабатывается, куснул — и готово, а тут...
— Ну не скажи, — поддержал ксеноса радостно ухмыляющийся Шон. — Там попробуй кусни для начала, без кусалок останешься и чего-нибудь ещё нужного! Жизни, например.
— Мы цивилизованные существа, — возразил Югер. — С момента обретения разума не было ни оного случая летального исхода при контактах с самками, а транквилизатор применяется для их же пользы. Нестабильность собственной психики любой личности доставляет проблемы в первую очередь ей самой.
— В любом случае, ничего подходящего на этом корабле нет, — проворчал я. — Из всей фармацевтики только наркоту можно достать без проблем. Вин! Алиса, если ты не возьмёшь себя в руки, мне придётся принять решительные меры. Если я тебя оглушу, тебе вряд ли это понравится!
Она не отреагировала, словно вовсе не услышала, а у меня от привкуса её страха уже начало неметь горло. Противное ощущение.
— Помочь? — подал голос Таймар.
— Чем? — на всякий случай уточнил я, а то с него станется.
— Транквилизатором, — пояснил илиец. В два шага приблизился и, не дожидаясь моего ответа, надавил на какую-то точку на шее Алисы. Мгновение, другое — и девушка обмякла, я едва успел перехватить её поудобнее.
— Спасибо, — сказал прочувствованно, укладывая Алису на пол в углу зала. — Знать бы ещё, что её до такой степени испугало!
ГЛАВА 4, в которой Алиса составляет новые знакомства.
— Вообще я никому и ничему не верю.
— Нет, не может этого быть. У вас такой
здоровый цвет лица, такие живые глаза.
Не верить ничему — да ведь это смерть!
Евгений Шварц, «Тень»
Алиса Лесина
Очнувшись, я некоторое время лежала с закрытыми глазами и пыталась понять, где нахожусь.
Под спиной было жёстко, но это единственное, что доставляло неудобство. Одежда оставалась при мне, ничего не болело, разве что саднили кончики пальцев; всё это помогало сохранять спокойствие. Где-то совсем рядом раздавались резкие бессвязные возгласы и другие совсем уж непонятные звуки, однако последние никак меня не касались, и пока я решила их игнорировать.
Тем более, через пару мгновений вспомнились события, предварявшие забытьё, и меня накрыло смесью пережитого панического ужаса и стыда — за то, как висела на Кляксе и как умудрилась грохнуться в обморок от страха. Некоторое время я тонула в этих ощущениях, а потом всё же заставила себя открыть глаза, сесть и осмотреться.
Решимости хватило ненадолго, потому что взгляд сразу зацепился за причину недавней паники: огромную, зелёную, мохнатую смесь гусеницы с пауком. Но в этот раз я хоть немного была готова, поэтому лишь судорожно вздохнула и начала медленно отползать, пока не уткнулась спиной в ближайший угол. Там и сжалась, обхватив руками колени и бдительно следя за стремительными движениями длинных, чёрных, глянцевито блестящих ног.
Новый приступ страха оказался не столь сокрушительным, я даже сумела припомнить, что это чудовище — на самом деле представитель дружественного разумного вида. Слегка полегчало; ровно настолько, чтобы на пару мгновений отвлечься от наблюдения за опасной тварью и оценить происходящее. А после этого прежние чувства поутихли и разбавились новыми — удивлением, любопытством, даже восторгом.
Кажется, это был тренировочный бой. Двое на двое — Клякса и тот угрюмый здоровяк, который вынес меня с грузовика, против паука и гибкого жилистого шатена. Чуть в стороне сидел ещё один зритель, невысокий плюгавый человечек с лысой шишковатой головой, который выглядел равнодушным и словно бы совсем не следил за происходящим, пялясь в потолок.
Паук дрался страшно. Приподнявшись на четырёх широко расставленных ногах, двумя оставшимися наносил стремительные и, наверное, убийственные удары. Однако люди, как ни странно, противостояли ему уверенно, двигаясь с запредельной точностью и ловкостью — никогда бы не подумала, что такое возможно. И при взгляде на две фигуры в облегающих тренировочных костюмах, я стала бояться ксеноса ещё меньше.
Особенно впечатлял «мой» пират. Да, его партнёр тоже был хорош, но он-то выглядел человеком и двигался как человек — скорее всего, не изменённый, как подумалось вначале, а киборг. А вот движения Кляксы завораживали. Прозвище очень подходило ему и в этом смысле: размытый от скорости чёрный силуэт, плавность жестов и текучесть поз — смертоносное совершенство. Несмотря на все побочные эффекты, которые наверняка существовали, Клякса являлся произведением искусства. Кто бы его ни создал, он был гением...
Моё пробуждение, наверное, заметили быстро, только прерываться не стали. За следующий час или даже больше я вполне могла бы заскучать, но никуда не девшийся страх не позволял расслабиться. Гигантский паук примелькался, я даже пришла к выводу, что он не такой страшный, как земные насекомые: и мех похож на нормальный звериный, и расцветка весёленькая. Но вот ноги, морда... В общем, я с нетерпением ждала, когда тренировка наконец завершится и я смогу вернуться в каюту. Сделать это самостоятельно мешал страх встречи с кем-то из местных обитателей, который сейчас пересиливал фобию.
Когда Клякса, а с ним и остальные, двинулся ко мне, я поспешила подняться на ноги, чтобы встречать опасность «во всеоружии». То есть, в моём случае, подготовленной к побегу.
По мере приближения паука сердцебиение моё учащалось, а к горлу подкатил ком. Я постаралась сосредоточиться на дыхании, а руки сами собой судорожно стиснули воротник комбинезона в инстинктивной попытке прикрыть горло.
— Что это было? — спросил Клякса задумчиво. Потом добавил, разглядывая меня: — И есть.
Проследил за взглядом, направленным на верийца, нахмурился.
— Я п-просто п-пауков б-боюсь, — прозаикалась я.
— Вин! — ругнулся пират, явно в последний момент заменив словцо покрепче. — Да тебя легче пристрелить, чем возиться!
Я торопливо закивала: сейчас подобная участь не казалась такой уж ужасной. А если этот вериец подойдёт ещё ближе, я точно посчитаю её лучшим и единственным выходом!
И паук действительно шагнул, вот только, на удивление, от меня. Два раза переставил длинные суставчатые ноги — и оказался в десятке метров.
— Какая занятная самочка, — прощёлкал он, причём в голосе мне послышалось веселье и даже сочувствие. — У моих сородичей тоже такое бывает.
— Какое — такое? — полюбопытствовал шатен.
— Беспричинный страх, вызванный особями вашего вида, — пояснил вериец. — Забавно. Всё-таки мы очень похожи.
— Ладно, хватит болтать. Пойдём, катастрофа, — проворчал Клякса, протягивая мне руку.
Я тут же за неё ухватилась, шагнула ближе, с трудом подавляя желание прижаться. Когда он был рядом, я не так боялась: наверное, просыпались какие-то дремучие инстинкты, признававшие в этом мужчине защитника. И на то, что рядом со мной жестокий убийца, мне сейчас было плевать. Даже наоборот, хорошо: он наверняка справится с тем пауком, если вдруг что.
До каюты мы добрались быстро и молча, и только там я наконец сумела вздохнуть свободнее и первым делом проговорила смущённо:
— Прости, пожалуйста, я не хотела!
— Не хотела чего? — мрачно уточнил он.
— Вешаться на тебя. Ну, то есть вот так себя вести. Если бы я знала, что он там, может быть, не так остро отреагировала, но эффект неожиданности... — опустив взгляд, я виновато развела руками. Хотя в возможность собственного спокойствия при первой встрече с этим и сама не верила.
— Вин! — шумно вздохнул пират. — Объясни мне, женщина, почему я до сих пор с тобой вожусь?
Я благоразумно промолчала, скромно сцепив перед собой руки в замок и всем видом изображая раскаяние. Выдвигать предположение о том, что он на самом деле добрый, а вот эта вся агрессия — маска, я, конечно, не стала: даже на мой взгляд это похоже на бред, а он, чего доброго, не сдержится после такого.
— Молчишь? Вот и я не знаю, — проворчал Клякса. — Почему ты от этого не вылечилась? Что, на Земле перевелись психиатры с психоаналитиками?!
— Нет, — я качнула головой и призналась: — Боялась. С отметкой от психоаналитика могли не взять на «дикую» специальность, а я не хотела рисковать, на анонимное лечение же тогда не было денег.
— Ой, дура! — протянул он устало, прикрыв ладонью лицо.
— Ну, это давно, при поступлении было, — спорить я не стала, тем более и сама не считала этот свой поступок особенно умным. — А потом уже стыдно было признаваться, что я эту проблему утаила. В общем, вот как-то так и вышло...
— А твои строгие братья вместе с папашей не догадались дочку вылечить?
— Так они не знали, — я развела руками, мельком глянула на мужчину и перевела дух: Клякса выглядел лишь самую малость раздосадованным и явно не сердился.
— Как это? — опешил пират. — Контролируя тебя во всём, они даже не знали о фобии?!
— Пауки не пытались ухаживать за мной в институте, — мрачно пошутила я.
— Вин, ну и семейка. Ладно, возьми мне что-нибудь поесть, я в душ, — бросил Клякса и скрылся за дверцей в санузел.
Я же, окончательно поверив, что моя истерика не возымела необратимых последствий, послушно отправилась накрывать на стол. Конечно, при наличии синтезатора это невеликое достижение, но другого способа отплатить за доброе отношение прямо сейчас я не видела. А поблагодарить стоило, хоть как-то, потому что...
Да, с одной стороны, я вроде бы ничего предосудительного не сделала: ну подумаешь, попыталась на этом мужчине спрятаться от опасности. Да, это была буквально истерика, я не дурачилась, а просто не могла себя контролировать. Но большинству мужчин женские истерики неприятны, и если к человеку родному и близкому они проявляют снисходительность, то рассчитывать на неё посторонней девице — глупо. А Клякса — не мой друг и не товарищ по учёбе, он даже не случайный знакомый, он преступник, пират, человек жёсткий и лишённый сентиментальности. Скорее стоило ожидать, что он оттолкнёт, ударит — не обязательно сильно, просто отвесит отрезвляющую оплеуху, или хотя бы встряхнёт. Да все мои мужчины — и отец, и братья, — в сходной ситуации поступили бы именно так! И, может, это было бы верным решением: да, неприятно, даже больно, но зато приводит в чувство.
Однако ничего подобного Клякса не сделал, он вообще не попытался применить ко мне силу. Это было странно, неожиданно, но — приятно и точно достойно искренней благодарности.
Мужчина вышел вскоре, в привычных уже лёгких «домашних» штанах, глянул на старательно сервированный стол, потом на меня. Ухмыльнулся весело, но промолчал и устроился в кресле.
— Это ты на тренировке так? — вырвалось у меня при виде цепочки небольших синяков у мужчины под лопаткой.
— Что — на тренировке? — уточнил он.
— Ну, у тебя там синяки... — я попыталась на себе показать, где именно.
Клякса сначала нахмурился в замешательстве, а потом просветлел лицом и бросил на меня до крайности ехидный взгляд.
— Представь себе, нет, это случилось чуть раньше, — весело ответил мужчина. — Ты, оказывается, страшная женщина, мою шкуру не так-то просто повредить.
— Это что, я?.. — сообразила с опозданием и тут же почувствовала себя круглой дурой. — Прости, пожалуйста!
— Посмотрим на твоё поведение, — отмахнулся он с улыбкой, потом добавил спокойно: — Да не дёргайся ты, я не злюсь. Лучше присоединяйся.
Глеб «Клякса» Жаров
Пять суток до очистной станции прошли в общем спокойно. Я бы сказал даже, скучно, но будни приятно разнообразила моя абордажная доля. Алиса больше не чудила так, как со своей фобией, и вообще старалась больше не показывать носа из каюты, но прожив с ней в одном помещении несколько дней, я понял, зачем люди заводят домашних животных.
Одиночество последних лет я переносил спокойно. Не получал от него удовольствия, но ценил его удобство и пользу. По сути, теперь изменилось не так много: своё прошлое и проблемы я с Алисой не обсуждал, доверял ей не больше, чем абордажникам, и при необходимости избавиться от неё моя рука, наверное, больше не дрогнет. Но всё же... всё же.
Я уже и забыл, когда последний раз спал так спокойно и глубоко, как теперь, прижимая к себе этот живой и беспокойный источник тепла; наверное, до изменения. А ещё странно было обнаружить, что присутствие постороннего существа на собственной территории и даже в личном пространстве не вызывает тревогу, а даже доставляет некоторое удовольствие. На неё приятно было смотреть, меня не тяготили её цвет, вкус и запах — в отличие от большинства окружающих. Не вызывали отторжения и сиюминутные эмоции, подслушанные случайными прикосновениями. Во всяком случае, большинство этих эмоций, а встретить в космосе пауков достаточно трудно.
В общем, Алиса была почти как Югер, только лучше: того же вида, доставляющая эстетическое удовольствие и достаточно наивная. С ней не приходилось следить за каждым жестом и даже мыслью, чтобы ненароком не дать пищи для размышлений, достаточно было просто не болтать лишнего.
Сегодня мне предстояло новое развлечение: выгул Алисы на станции. Надо было купить что-то из одежды для девушки и медицинского барахла, присосаться к галактической инфосети — поискать хоть что-нибудь про Тортугу, посетить несколько интересных мест, пополнить запасы вирткино и других материалов для убийства времени. И, главное, никуда при этом не вляпаться. Будь я один, и последний пункт не вызывал бы затруднений, но девчонка, похоже, отличается особым везением.
— Готова? — спросил я, оглядывая переминающуюся с ноги на ногу Алису. Ответ на свой вопрос я видел и так, готова она была разве что под кровать забиться, но идти ведь всё равно надо.
Девушка сурово нахмурилась, явно подбадривая себя, отрывисто кивнула. А потом вдруг уставилась меня с надеждой и заговорила неуверенно, робко. Я в первый момент решил, что она всё же соберётся остаться, но — нет, речь шла совсем об ином...
— Клякса, а можно... то есть я понимаю, что, наверное, это слишком много, и мне не стоит об этом просить, но... не сердись, пожалуйста! В общем... можно мне связаться с домом? — выдохнула Алиса напряжённо, словно ожидала за эту просьбу удара. — Я многого не прошу, хотя бы просто дать весточку, что жива! Я даже не буду говорить, что случилось. Просто сообщу, что задержалась на планете, и...
— Ты думаешь, сложно отследить, откуда пришло сообщение? — уточнил я, вопросительно вскинув бровь.
