Марию нашли совсем рядом с точкой прорыва, без сознания и без повреждений, если не считать таковыми несколько ссадин. Рядом лежала пара трупов, которые отправили в ближайший морг. Выводы патрульных, которые не видели тьмы в душах, были вполне логичны: кто ещё, если не ведьма, мог выжить рядом с эпицентром? Спасибо хоть до самосуда не дошло, жители порой не сдерживались, и даже полицейские — не всегда. Тех, кто подвергал опасности город и впускал за стены Оплота врагов, ненавидели жарко и искренне: предатель всегда хуже неприятеля.
Пробежав взглядом список инквизиторов, которые уничтожали демонов, Александр недовольно проворчал пару ругательств и снова закурил: оба командира, старшие троек, лежали сейчас в госпитале на территории крепости, восстанавливаясь под присмотром лучших алхимиков и врачей, уцелели молодые рядовые боевики, которым самостоятельное расследование не доверишь. Яростные, сильные, умелые бойцы, они оба совсем не годились на эту роль.
Доверять же абы кому Александр не собирался. Ему не нравилось это дело, чутьё подсказывало, что тут всё непросто и не сводится к одному случайному нелепому совпадению, а куда глубже и значительнее. Да и предупреждение патриарха… Инквизитор не верил в предвидение, но Иоанн слишком часто испытывал это неверие на прочность, предсказывая удивительно точно и недвусмысленно. Его слова про змею…
Не Марию ли Лебедь имел в виду патриарх на смертном одре? Не случайно ведь заговорил о предупреждениях только теперь, когда Александр её забрал. Честно ли назвала своё имя эта женщина? Не обманулся ли он сам, вглядываясь в её душу? Да, тьму можно спрятать глубоко в недра собственной сути, иначе охота на ведьм была бы куда проще, достаточно инквизиторам в штатском прогуливаться по улицам и внимательно смотреть по сторонам. Но увы, ведьмы умели прятаться.
Вот только ни разу ещё на его памяти ни одна ведьма не сумела подменить тьму светом. А если научилась? Обманывать чутьё, взывать… С этим следовало разобраться, и разобраться кому-то, на кого можно полностью положиться. Особо доверенных людей в следственном отделе Инквизиции хватало, начиная с командовавшего им Юлия по прозвищу Огонь, но им хватало своей работы, а кого легко отвлечь и заменить — те совсем не годились в сыщики.
А ещё слишком давило чувство ответственности именно за это дело. Обычное и не первый раз встреченное явление: поймавший зов инквизитор почти всегда не мог после этого выбросить зовущего из головы, и хотя крайне редко по-настоящему сближался, но старался проследить за судьбой и не выпускать из поля зрения. Хорошо, что подобное случалось редко.
Природу воззвания, как и многие другие вещи, возникшие после или во время Апокалипсиса, объяснить рациональными категориями не получалось. У Иоанна имелся на это готовый ответ: инквизиторов, как единственное спасение, призывали вера и свет спасённого, больше того, именно из этой веры и этой мольбы вообще родились те, кого в древности называли Псами Господними.
Александр в это не верил. Он точно знал, что к богу, несмотря на все принятые названия, Инквизиция не имела никакого отношения, и как она возникла — тоже прекрасно помнил. Но не спорил. Фактами они оба владели одинаковыми, а выводы… Слишком много было вопросов, на которые патриарх и Великий инквизитор смотрели по-разному.
Как бы то ни было, но светлые души, случалось, взывали о помощи. Неосознанно, но никогда — по пустякам, обычно речь шла об угрозе жизни. А оказавшийся поблизости инквизитор — слышал и чувствовал острое не желание даже, необходимость прийти к тому, кому он требовался сейчас. Поначалу это чувство пугало, особенно тогда, когда о существовании подобного явления ещё не знали, а с годами и опытом начало даже доставлять удовольствие.
Оттого неожиданней было ощутить зов в изоляторе, слабый и тянущий вниз, к клеткам. Туда, где по всем законам не должно быть ни искры, ни лучика. И каково же было удивление Александра, отыскавшего не только столь светлую душу, но и заметившего ещё пару женщин, не лишённых искры.
Под обоими этими делами стояла подпись одного и того же следователя, Дионисия. Официально инквизиторы действительно не носили фамилий, но подцепили от окружающих обращение по прозвищам, а кроме того, для более точного указания имелась дата посвящения. Очень редко ученики «созревали» для этого одновременно, несмотря на то, что училось их достаточно много, а такой случай с тёзками Чёрный помнил всего один. Иронично, что это были два Александра, оба уже покойные.
Проще было бы считать по порядковым номерам, но так легко не только ориентироваться самим инквизиторам, но ещё и вычислить общее количество, и общие потери, а эти числа не афишировалось.
Найдя в картотеке, стоявшей здесь же, в его кабинете, нужное личное дело, Великий инквизитор мгновенно вспомнил того, кому оно принадлежало. Его уже проверяли чуть больше года назад, но проблем не выявили. Значит, стоило проверить ещё раз лично.
Хорошо бы и делом этой светлой души заняться самому, но когда?
Размышления прервал вежливый стук в дверь, который заставил Александра привычно сложить бумаги и прикрыть менее ценными папками, а через несколько мгновений на пороге появился Марк.
— Здравствуй, брат! Я привёл секретаря, как и обещал. Лазарь Неделя.
— Здравствуйте, ваше превосходительство, — склонил голову юноша, вошедший в кабинет за инквизитором.
— Добрый день, — кивнул Александр и поднялся, чтобы приблизиться и внимательней оглядеть новое приобретение.
В обычных серых брюках, чистой накрахмаленной светлой рубашке и при галстуке, он выглядел белой вороной среди привычных чёрных мундиров. Очень лощёной и тощей белой вороной: воротник неуклюже топорщился, притянутый к тонкой шее галстуком, а тонкие чистые пальцы, сжимавшие потёртую бумажную папку, выглядели гладко обструганными сухими белыми веточками. Инквизитора бы из такого точно не вышло, тут Марк был прав.
Да из него и посыльный вряд ли мог получиться, такому сидеть в тихом месте и пачкать пальцы чернилами, но Великий инквизитор не стал придираться без проверки. При всём уважении народа к инквизиторам, их побаивались, о башне Закона ходили зловещие слухи и набрать желающих работать там не из ордена было не так-то просто, разве что из родни инквизиторов.
Несмотря на то, что они отказывались от семей и фамилий, уходя в орден, многие не прекращали общения с близкими. Так раньше это место занимал отец одного из подопечных, но две недели назад его здоровье внезапно сильно ухудшилось, и старик ушёл на заслуженный отдых, а замены до сих пор не нашлось.
Под внимательным взглядом Великого инквизитора Неделя смешался, слегка втянул голову в плечи, но Александр не обратил на это внимания: обычный страх. Главное, не шарахнулся с криком, а остальное можно пережить. Зато в нём не не чуялось тьмы; почему-то точнее всего Чёрный определял эти признаки именно по запаху, как лёгкий душок гнили и плесени.
Света в Неделе, впрочем, тоже не ощущалось. Обычный человек со своими недостатками и плюсами. Да и упомянутая Марком жажда мести наверняка оставила свой отпечаток, возможно, прежде мальчишка был светлее.
— Ты хорошо запоминаешь людей? — спросил Александр.
Лазарь так растерялся, что отважился поднять взгляд на Великого инквизитора, наверное, ожидая увидеть насмешку в глазах.
— Неплохо, — ответил осторожно. — Лучше лица, имена — хуже.
— Придётся научиться. Первое задание. Найди брата Михаила по прозвищу Мохнатый и передай мою просьбу зайти. Что-то не так? — Александр вопросительно приподнял брови, заметив пробежавшую по лицу мальчишки тень. — Не сумеешь запомнить?
— Простите, ваше превосходительство, ничего такого.
— Говори. Я не люблю, когда врут, — инквизитор скривился, и даже Марк не удержал недовольной гримасы: грубую ложь чувствовали все братья, и звучала она… Неприятно.
— Я думал, моя работа будет касаться бумаг и звонков, а не службы посыльного!
— Может, и будет. В первую очередь мне нужен человек, который будет выполнять поручения, а сидеть на месте и крутить телефон прекрасно мог твой предшественник. Вопрос исчерпан?
— Да, ваше превосходительство, — вновь склонил голову Лазарь. Он явно остался недоволен, но утешать юнца никто не собирался.
— Не задерживайся, — велел Александр. Потенциальный секретарь наконец опомнился и вышел. — Я не думаю, что он останется надолго.
— Другого найдём, — философски заключил Марк. — Пожалуй, этим и займусь.
Может, Лазарь Неделя и понимал что-то в делопроизводстве, и сообразительностью тоже отличался, но оптимизма началом своей работы не внушал. Научиться ходить по этажам можно, если ноги здоровы, а вот смирение и терпение — вещи куда более тонкие и сложные, терпеть же неповиновение, ропот и лень у себя под рукой Великий инквизитор не собирался.
Александр успел закончить изучение дел, связаться с начальником следственного отдела и попросить завтра прислать к нему сомнительного инквизитора, заодно убедившись, что все подходящие специалисты действительно более чем загружены. Потом запросил в архиве алхимиков всё, что было у них на Марию Лебедь, дождался посыльного с тонкой папкой и внимательно изучил фотографию вместе с немногочисленными материалами, придя к выводу, что имя своё женщина, скорее всего, назвала честно.
Да и документы её нашлись, в сумке, обнаруженной рядом с другим, изувеченным телом. К счастью, полицейские не стали приписывать вещи к ближайшему трупу, занесли как отдельную улику, а все трупы сдали как неопознанные. Опознавать их должны были после вскрытия, но что-то пошло не так.
Бюро судмедэкспертизы порадовало, что материалы по нужному делу готовы, и пообещало прислать с нарочным. Обрадовались, что дело наконец востребовали: пока следствие не началось, тела занимали места в небольшом и не таком уж вместительном морге. Да и родственники опознанных покойников начали задавать вопросы.
Чем больше он выяснял, тем сильнее радовался той случайности, которая вынудила заинтересоваться делом. Наверное, в течение недели до него бы всё-таки добрались, но с куда большим скандалом, а скандалов Великий инквизитор не любил.
Марии Лебедь было тридцать два, специальность соответствовала роду занятий — травоведение и лекарственные составы. Очень ценная для горожан, но не самая популярная: энергетики и мастера металлов считались куда престижнее. Судя по отметкам в дипломе, не редкий бриллиант, но толковая. Дело не могло похвастаться обилием подробностей: кроме университетских документов, тут были только малоинтересные выписки, прошения и сводки. Разрешение на открытие аптеки, аккуратно и в срок внесённые взносы в счёт компенсации обучения, коль уж отказалась работать на благо города там, где велели. Дополнительные узкоспециальные курсы, подтверждение квалификации…
Ничего, за что можно зацепиться. Разве что нежелание отработки обучения и источник средств на собственную аптеку, но всё это могло объясняться самыми безобидными причинами. И уж точно это не проливало свет на происшествие в «Уютном гнезде».
Александр привычно спрятал все лишние бумаги в сейф — он терпеть не мог, когда на столе лежало что-то, не нужное в настоящий момент, — и докурил очередную сигарету, когда на пороге, привычно без стука, появился Мохнатый. Один.
— Чего ты хотел? — хмуро спросил он, пожал руку Александра и уселся напротив.
— А где мальчишка? — нахмурился хозяин кабинета.
— Меня ищет, — пожал плечами Михаил. — Так в чём вопрос?
Мохнатым он был, ради разнообразия, за дело, а не из духа противоречия, просто это не всякий знал. Чёрные волосы на голове были подстрижены очень коротко, обнажая залысины на лбу и висках, брился он тоже тщательно, и даже, поговаривали, подстригал брови, а причину прозвища скрывал глухой мундир. Это могло стать предметом для шуток, но крупный, могучий, угрюмый мужчина одним взглядом отбивал желание насмешничать.
— У твоих не было претензий по тёмному изолятору? — не стал тратить время на объяснения Великий инквизитор.
— У моих претензий вообще не бывает, сам знаешь. Споров в последнее время не было, попыток подтасовки — тоже. А вообще… — он запнулся. — Вроде было несколько оправдательных приговоров, так-то — дело редкое, но это тебе надо с судебными говорить, наше дело маленькое.
— Работы больше не стало?
Михаил некоторое время помолчал, потёр широкой тёмной ладонью, больше похожей на руку шахтёра, широкий тяжёлый подбородок. Александр не торопил.
— Глянуть надо, — наконец решил он. — Но, кажется, как будто поменьше.
— Чем когда?
— Чем раньше.
— Сделай общую сводку, лучше как можно скорее.
— Сделаю. Всё?
Александр разрешил, и посетитель вышел, провожаемый задумчивым взглядом.
Палачами становились те инквизиторы, кому не посчастливилось выжить там, где стоило бы умереть, негодные больше ни к какой службе. Сорвавшиеся, сломанные и — умирающие, поэтому никакие ведьмы и проклятия их не страшили. Их вообще ничего не страшило.
Александр точно знал, что у инквизиторов нет души, но когда умирало то, что её заменяло, это выглядело… жалко.
Когда Мохнатый ушёл, Чёрный ещё несколько минут просидел, прикрыв глаза и рассеянно массируя переносицу, потом снова закурил и подошёл к несгораемому шкафу, также запертому на замок, чтобы проверить смутную догадку.
Несмотря на то, что он всё делал для выживания тех, кому мог помочь, и ни на минуту не допускал мысли о сдаче, в победу над демонами Великий инквизитор не верил. В лучшем случае ждал паритета и установления взаимных границ, в худшем… Впрочем, в вымирание человечества тоже не верилось. У демонов тоже имелись слабые места, и, пытаясь свести людей до положения рабов, они сами готовили почву для будущих проблем. Легко предаваться порокам, когда ты ни в чём не нуждаешься, не ограничен в потреблении и в источниках удовольствия, а когда ты — раб…
Аскеза не каждого может сделать счастливым, но непременно закалит того, кто выдержит её, и поможет выковать сильный характер. У таких людей тоже есть свои пороки и своя тьма, но не Александром и не сейчас было замечено: демоны предпочитали в пищу безвольных и мягких — словно волки, отбивавшие от стада самое слабое животное. И в конечном итоге установится всё тот же паритет.
Великий инквизитор пришёл к этой мысли уже лет двадцать назад, до сих пор не встретил ни одного аргумента, способного изменить картину в любую сторону, и с тех пор предпочитал, не отвлекаясь на пустые фантазии, следовать древнему завету: делай что должно, и будь что будет.
Когда Михаил упомянул уменьшившееся количество работы для палачей, в голову пришла одна спорная мысль, которую стоило проверить: а не стало ли меньше стычек с демонами на территории Оплота?
Будь благословенна бюрократия, проверить это оказалось нетрудно: все случаи столкновений, помимо отчётов и докладов, фиксировались в специальном журнале, который, вместе с архивом, Александру доставили в течение десяти минут. И даже поверхностный взгляд подтвердил это обстоятельство: цифры десть лет назад и за прошлый год отличались очень заметно, на треть. Не удивительно, что этого всего не заметили: количество инквизиторов никому не приходило в голову ограничивать, а что больше их стало уезжать за пределы Оплота, обеспечивая безопасность соседних стран… Медленные перемены к лучшему сложно замечать, особенно если влияет на них такое множество факторов, что за всеми не уследишь.
Пробежав взглядом список инквизиторов, которые уничтожали демонов, Александр недовольно проворчал пару ругательств и снова закурил: оба командира, старшие троек, лежали сейчас в госпитале на территории крепости, восстанавливаясь под присмотром лучших алхимиков и врачей, уцелели молодые рядовые боевики, которым самостоятельное расследование не доверишь. Яростные, сильные, умелые бойцы, они оба совсем не годились на эту роль.
Доверять же абы кому Александр не собирался. Ему не нравилось это дело, чутьё подсказывало, что тут всё непросто и не сводится к одному случайному нелепому совпадению, а куда глубже и значительнее. Да и предупреждение патриарха… Инквизитор не верил в предвидение, но Иоанн слишком часто испытывал это неверие на прочность, предсказывая удивительно точно и недвусмысленно. Его слова про змею…
Не Марию ли Лебедь имел в виду патриарх на смертном одре? Не случайно ведь заговорил о предупреждениях только теперь, когда Александр её забрал. Честно ли назвала своё имя эта женщина? Не обманулся ли он сам, вглядываясь в её душу? Да, тьму можно спрятать глубоко в недра собственной сути, иначе охота на ведьм была бы куда проще, достаточно инквизиторам в штатском прогуливаться по улицам и внимательно смотреть по сторонам. Но увы, ведьмы умели прятаться.
Вот только ни разу ещё на его памяти ни одна ведьма не сумела подменить тьму светом. А если научилась? Обманывать чутьё, взывать… С этим следовало разобраться, и разобраться кому-то, на кого можно полностью положиться. Особо доверенных людей в следственном отделе Инквизиции хватало, начиная с командовавшего им Юлия по прозвищу Огонь, но им хватало своей работы, а кого легко отвлечь и заменить — те совсем не годились в сыщики.
А ещё слишком давило чувство ответственности именно за это дело. Обычное и не первый раз встреченное явление: поймавший зов инквизитор почти всегда не мог после этого выбросить зовущего из головы, и хотя крайне редко по-настоящему сближался, но старался проследить за судьбой и не выпускать из поля зрения. Хорошо, что подобное случалось редко.
Природу воззвания, как и многие другие вещи, возникшие после или во время Апокалипсиса, объяснить рациональными категориями не получалось. У Иоанна имелся на это готовый ответ: инквизиторов, как единственное спасение, призывали вера и свет спасённого, больше того, именно из этой веры и этой мольбы вообще родились те, кого в древности называли Псами Господними.
Александр в это не верил. Он точно знал, что к богу, несмотря на все принятые названия, Инквизиция не имела никакого отношения, и как она возникла — тоже прекрасно помнил. Но не спорил. Фактами они оба владели одинаковыми, а выводы… Слишком много было вопросов, на которые патриарх и Великий инквизитор смотрели по-разному.
Как бы то ни было, но светлые души, случалось, взывали о помощи. Неосознанно, но никогда — по пустякам, обычно речь шла об угрозе жизни. А оказавшийся поблизости инквизитор — слышал и чувствовал острое не желание даже, необходимость прийти к тому, кому он требовался сейчас. Поначалу это чувство пугало, особенно тогда, когда о существовании подобного явления ещё не знали, а с годами и опытом начало даже доставлять удовольствие.
Оттого неожиданней было ощутить зов в изоляторе, слабый и тянущий вниз, к клеткам. Туда, где по всем законам не должно быть ни искры, ни лучика. И каково же было удивление Александра, отыскавшего не только столь светлую душу, но и заметившего ещё пару женщин, не лишённых искры.
Под обоими этими делами стояла подпись одного и того же следователя, Дионисия. Официально инквизиторы действительно не носили фамилий, но подцепили от окружающих обращение по прозвищам, а кроме того, для более точного указания имелась дата посвящения. Очень редко ученики «созревали» для этого одновременно, несмотря на то, что училось их достаточно много, а такой случай с тёзками Чёрный помнил всего один. Иронично, что это были два Александра, оба уже покойные.
Проще было бы считать по порядковым номерам, но так легко не только ориентироваться самим инквизиторам, но ещё и вычислить общее количество, и общие потери, а эти числа не афишировалось.
Найдя в картотеке, стоявшей здесь же, в его кабинете, нужное личное дело, Великий инквизитор мгновенно вспомнил того, кому оно принадлежало. Его уже проверяли чуть больше года назад, но проблем не выявили. Значит, стоило проверить ещё раз лично.
Хорошо бы и делом этой светлой души заняться самому, но когда?
Размышления прервал вежливый стук в дверь, который заставил Александра привычно сложить бумаги и прикрыть менее ценными папками, а через несколько мгновений на пороге появился Марк.
— Здравствуй, брат! Я привёл секретаря, как и обещал. Лазарь Неделя.
— Здравствуйте, ваше превосходительство, — склонил голову юноша, вошедший в кабинет за инквизитором.
— Добрый день, — кивнул Александр и поднялся, чтобы приблизиться и внимательней оглядеть новое приобретение.
В обычных серых брюках, чистой накрахмаленной светлой рубашке и при галстуке, он выглядел белой вороной среди привычных чёрных мундиров. Очень лощёной и тощей белой вороной: воротник неуклюже топорщился, притянутый к тонкой шее галстуком, а тонкие чистые пальцы, сжимавшие потёртую бумажную папку, выглядели гладко обструганными сухими белыми веточками. Инквизитора бы из такого точно не вышло, тут Марк был прав.
Да из него и посыльный вряд ли мог получиться, такому сидеть в тихом месте и пачкать пальцы чернилами, но Великий инквизитор не стал придираться без проверки. При всём уважении народа к инквизиторам, их побаивались, о башне Закона ходили зловещие слухи и набрать желающих работать там не из ордена было не так-то просто, разве что из родни инквизиторов.
Несмотря на то, что они отказывались от семей и фамилий, уходя в орден, многие не прекращали общения с близкими. Так раньше это место занимал отец одного из подопечных, но две недели назад его здоровье внезапно сильно ухудшилось, и старик ушёл на заслуженный отдых, а замены до сих пор не нашлось.
Под внимательным взглядом Великого инквизитора Неделя смешался, слегка втянул голову в плечи, но Александр не обратил на это внимания: обычный страх. Главное, не шарахнулся с криком, а остальное можно пережить. Зато в нём не не чуялось тьмы; почему-то точнее всего Чёрный определял эти признаки именно по запаху, как лёгкий душок гнили и плесени.
Света в Неделе, впрочем, тоже не ощущалось. Обычный человек со своими недостатками и плюсами. Да и упомянутая Марком жажда мести наверняка оставила свой отпечаток, возможно, прежде мальчишка был светлее.
Прода от 04.12.2023, 21:15
— Ты хорошо запоминаешь людей? — спросил Александр.
Лазарь так растерялся, что отважился поднять взгляд на Великого инквизитора, наверное, ожидая увидеть насмешку в глазах.
— Неплохо, — ответил осторожно. — Лучше лица, имена — хуже.
— Придётся научиться. Первое задание. Найди брата Михаила по прозвищу Мохнатый и передай мою просьбу зайти. Что-то не так? — Александр вопросительно приподнял брови, заметив пробежавшую по лицу мальчишки тень. — Не сумеешь запомнить?
— Простите, ваше превосходительство, ничего такого.
— Говори. Я не люблю, когда врут, — инквизитор скривился, и даже Марк не удержал недовольной гримасы: грубую ложь чувствовали все братья, и звучала она… Неприятно.
— Я думал, моя работа будет касаться бумаг и звонков, а не службы посыльного!
— Может, и будет. В первую очередь мне нужен человек, который будет выполнять поручения, а сидеть на месте и крутить телефон прекрасно мог твой предшественник. Вопрос исчерпан?
— Да, ваше превосходительство, — вновь склонил голову Лазарь. Он явно остался недоволен, но утешать юнца никто не собирался.
— Не задерживайся, — велел Александр. Потенциальный секретарь наконец опомнился и вышел. — Я не думаю, что он останется надолго.
— Другого найдём, — философски заключил Марк. — Пожалуй, этим и займусь.
Может, Лазарь Неделя и понимал что-то в делопроизводстве, и сообразительностью тоже отличался, но оптимизма началом своей работы не внушал. Научиться ходить по этажам можно, если ноги здоровы, а вот смирение и терпение — вещи куда более тонкие и сложные, терпеть же неповиновение, ропот и лень у себя под рукой Великий инквизитор не собирался.
Александр успел закончить изучение дел, связаться с начальником следственного отдела и попросить завтра прислать к нему сомнительного инквизитора, заодно убедившись, что все подходящие специалисты действительно более чем загружены. Потом запросил в архиве алхимиков всё, что было у них на Марию Лебедь, дождался посыльного с тонкой папкой и внимательно изучил фотографию вместе с немногочисленными материалами, придя к выводу, что имя своё женщина, скорее всего, назвала честно.
Да и документы её нашлись, в сумке, обнаруженной рядом с другим, изувеченным телом. К счастью, полицейские не стали приписывать вещи к ближайшему трупу, занесли как отдельную улику, а все трупы сдали как неопознанные. Опознавать их должны были после вскрытия, но что-то пошло не так.
Бюро судмедэкспертизы порадовало, что материалы по нужному делу готовы, и пообещало прислать с нарочным. Обрадовались, что дело наконец востребовали: пока следствие не началось, тела занимали места в небольшом и не таком уж вместительном морге. Да и родственники опознанных покойников начали задавать вопросы.
Чем больше он выяснял, тем сильнее радовался той случайности, которая вынудила заинтересоваться делом. Наверное, в течение недели до него бы всё-таки добрались, но с куда большим скандалом, а скандалов Великий инквизитор не любил.
Марии Лебедь было тридцать два, специальность соответствовала роду занятий — травоведение и лекарственные составы. Очень ценная для горожан, но не самая популярная: энергетики и мастера металлов считались куда престижнее. Судя по отметкам в дипломе, не редкий бриллиант, но толковая. Дело не могло похвастаться обилием подробностей: кроме университетских документов, тут были только малоинтересные выписки, прошения и сводки. Разрешение на открытие аптеки, аккуратно и в срок внесённые взносы в счёт компенсации обучения, коль уж отказалась работать на благо города там, где велели. Дополнительные узкоспециальные курсы, подтверждение квалификации…
Ничего, за что можно зацепиться. Разве что нежелание отработки обучения и источник средств на собственную аптеку, но всё это могло объясняться самыми безобидными причинами. И уж точно это не проливало свет на происшествие в «Уютном гнезде».
Александр привычно спрятал все лишние бумаги в сейф — он терпеть не мог, когда на столе лежало что-то, не нужное в настоящий момент, — и докурил очередную сигарету, когда на пороге, привычно без стука, появился Мохнатый. Один.
— Чего ты хотел? — хмуро спросил он, пожал руку Александра и уселся напротив.
— А где мальчишка? — нахмурился хозяин кабинета.
— Меня ищет, — пожал плечами Михаил. — Так в чём вопрос?
Мохнатым он был, ради разнообразия, за дело, а не из духа противоречия, просто это не всякий знал. Чёрные волосы на голове были подстрижены очень коротко, обнажая залысины на лбу и висках, брился он тоже тщательно, и даже, поговаривали, подстригал брови, а причину прозвища скрывал глухой мундир. Это могло стать предметом для шуток, но крупный, могучий, угрюмый мужчина одним взглядом отбивал желание насмешничать.
— У твоих не было претензий по тёмному изолятору? — не стал тратить время на объяснения Великий инквизитор.
— У моих претензий вообще не бывает, сам знаешь. Споров в последнее время не было, попыток подтасовки — тоже. А вообще… — он запнулся. — Вроде было несколько оправдательных приговоров, так-то — дело редкое, но это тебе надо с судебными говорить, наше дело маленькое.
— Работы больше не стало?
Михаил некоторое время помолчал, потёр широкой тёмной ладонью, больше похожей на руку шахтёра, широкий тяжёлый подбородок. Александр не торопил.
— Глянуть надо, — наконец решил он. — Но, кажется, как будто поменьше.
— Чем когда?
— Чем раньше.
— Сделай общую сводку, лучше как можно скорее.
— Сделаю. Всё?
Александр разрешил, и посетитель вышел, провожаемый задумчивым взглядом.
Палачами становились те инквизиторы, кому не посчастливилось выжить там, где стоило бы умереть, негодные больше ни к какой службе. Сорвавшиеся, сломанные и — умирающие, поэтому никакие ведьмы и проклятия их не страшили. Их вообще ничего не страшило.
Александр точно знал, что у инквизиторов нет души, но когда умирало то, что её заменяло, это выглядело… жалко.
Когда Мохнатый ушёл, Чёрный ещё несколько минут просидел, прикрыв глаза и рассеянно массируя переносицу, потом снова закурил и подошёл к несгораемому шкафу, также запертому на замок, чтобы проверить смутную догадку.
Несмотря на то, что он всё делал для выживания тех, кому мог помочь, и ни на минуту не допускал мысли о сдаче, в победу над демонами Великий инквизитор не верил. В лучшем случае ждал паритета и установления взаимных границ, в худшем… Впрочем, в вымирание человечества тоже не верилось. У демонов тоже имелись слабые места, и, пытаясь свести людей до положения рабов, они сами готовили почву для будущих проблем. Легко предаваться порокам, когда ты ни в чём не нуждаешься, не ограничен в потреблении и в источниках удовольствия, а когда ты — раб…
Аскеза не каждого может сделать счастливым, но непременно закалит того, кто выдержит её, и поможет выковать сильный характер. У таких людей тоже есть свои пороки и своя тьма, но не Александром и не сейчас было замечено: демоны предпочитали в пищу безвольных и мягких — словно волки, отбивавшие от стада самое слабое животное. И в конечном итоге установится всё тот же паритет.
Великий инквизитор пришёл к этой мысли уже лет двадцать назад, до сих пор не встретил ни одного аргумента, способного изменить картину в любую сторону, и с тех пор предпочитал, не отвлекаясь на пустые фантазии, следовать древнему завету: делай что должно, и будь что будет.
Когда Михаил упомянул уменьшившееся количество работы для палачей, в голову пришла одна спорная мысль, которую стоило проверить: а не стало ли меньше стычек с демонами на территории Оплота?
Будь благословенна бюрократия, проверить это оказалось нетрудно: все случаи столкновений, помимо отчётов и докладов, фиксировались в специальном журнале, который, вместе с архивом, Александру доставили в течение десяти минут. И даже поверхностный взгляд подтвердил это обстоятельство: цифры десть лет назад и за прошлый год отличались очень заметно, на треть. Не удивительно, что этого всего не заметили: количество инквизиторов никому не приходило в голову ограничивать, а что больше их стало уезжать за пределы Оплота, обеспечивая безопасность соседних стран… Медленные перемены к лучшему сложно замечать, особенно если влияет на них такое множество факторов, что за всеми не уследишь.
