Но радоваться Александр не спешил. Слишком оптимистичная и благостная картина, чтобы в неё поверить. Скорее, враг придумал что-то другое. Либо собирает силы для следующего сильного удара, либо изменил тактику, начал действовать тоньше и гораздо меньше попадаться, если работы убавилось не только у патрулей, но и у палачей. Вот только как это понять?
Эта война отличалась от всего, что знал Великий инквизитор и прежняя человеческая история, здесь не работали знакомые схемы и тактические приёмы. Демоны никогда не нападали группами больше десятка, и даже такое количество встречалось очень редко. Большое скопление возбуждённых людей на открытом воздухе почти наверняка провоцировало прорыв. Если люди испытывали тёмные эмоции, и происходило это не в подземелье, это могло вызвать прорыв и в помещении. Стало понятно, что большое скопление человеческих душ и эмоций являлось обязательным условием.
Конечно, это всё не касалось призывов. Такие вещи вполне могли пройти незамеченными, и это тоже было новым правилом новой войны и сильно осложняло охоту на ведьм.
Но сильнее всего в этой войне Великого инквизитора злила невозможность разведки. В отличие от демонов, достаточно свободно перемещающихся в человеческом мире, к себе они никого не пускали. Пленить кого-то из них тоже не выходило: они предпочитали умирать, находясь в сознании, а вырубить не до смерти не получилось ни разу.
Нередко ведьмы шли на контакт, иногда даже искренне раскаивались в содеянном и рассказывали всё что знали, и это был основной источник знаний. Но демоны никогда не распространялись перед ними о своей родине, численности, внутренних порядках и целях, так что помогало это лишь отчасти. К счастью, именно в той части, которая была важнее: Инквизиция пополняла знания о ритуалах, о возможностях демонов и ведьм, и постоянно совершенствовала методы поиска.
Разведки, конечно, не хватало, но определённая тактика сложилась, да и с оружием не было проблем. Выручали алхимики, в новом мире заменившие большую часть учёных.
Кто бы мог подумать полвека назад, что эти фантазёры и шарлатаны, бессмысленный пережиток тёмного прошлого, окажутся столь ценны! История сделала новый вираж. «Лженаука», давшая когда-то почву другим, «настоящим» наукам, вобрала в себя их плоды — и взошла на их останках. Крепкая, стройная и незаменимая.
Алхимики давали всё не только городу, вырабатывая электричество, преобразуя металлы и придумывая лекарства, но и Инквизиции. Создавали лезвия, стойкие к крови демонов, и скорострельное оружие, блокирующие способности наручники для ведьм и приборы для обнаружения их влияния. Заставляли работать клятвы. Работали над способами обнаружения ритуалов и расширения радиуса этого обнаружения.
Этого хватало, чтобы сохранять в войне какой-никакой паритет, пусть и на сравнительно небольшой территории, но остро недоставало для перелома ситуации. А Великий инквизитор, хотя и не верил в человеческую победу, рассматривал все доступные варианты и старался делать всё, от него зависящее, чтобы её добиться. Но для этого требовалось больше узнать о врагах.
Возможно, старшие ведьмы обладали недостающими сведениями, но захватить таких живьём удавалось редко, и они не шли на сделку. Они с Инквизицией были врагами. Идейными, в отличие от молоденьких наивных девчонок, польстившихся на быстрое могущество.
Не было ли появление алхимика Марии Лебедь ходом противника? Той самой сменой тактики, которую он подозревал?
Да, Александр встречал разные светлые души. Вопреки расхожему мнению, среди детей их было не намного больше, чем среди взрослых: они зачастую ещё не понимали, что такое хорошо и плохо, а детские жадность и эгоизм оставались жадностью и эгоизмом. Вот по-настоящему тёмные детские души инквизитору не попадались ни разу, они не успевали запятнать себя страшными пороками, а свет… Старики и дети, подростки, молодые мужчины и многодетные матери — не было никакой закономерности.
Мария Лебедь не была ничем хуже или лучше их, она легко могла оказаться обычной светлой душой. Если бы не нашлась живой на месте прорыва высшего демона, да ещё без сознания. Во сне и забытьи даже самые сильные люди становились куда уязвимей для пришельцев из тьмы.
Было бы куда проще, если бы он вовсе не узнал о существовании этой женщины. Не отправился с проверкой, не спустился в подземелье, не обратил внимания… Казнили бы её или нет — неважно, главное, их бы тогда не связал зов. К счастью, ничего сверхъестественного он от инквизитора не требовал, и при необходимости чувство можно было заглушить, но слишком подозрительна его своевременность.
Размышления Александра прервал стук в дверь, а вслед за ним, не дождавшись разрешения, в кабинет шагнул секретарь, уже куда менее лощёный, чем в первый визит. Аккуратно уложенные светлые волосы растрепались, галстук сбился, лицо горело лихорадочным румянцем от непривычных нагрузок, и дышал мальчишка тяжело.
— Ваше превосходительство, к сожалению, я не нашёл Мохнатого. Мне сказали, что он покинул башню, и я решил, что бессмысленно…
— Я не разрешал садиться, — одёрнул готового опуститься в кресло Неделю Великий инквизитор. Лазарь растерянно замер возле кресла, но опомнился и выпрямился. — Зачем ты пришёл в башню Закона? — сцепив пальцы на столе, спросил Александр.
— Я хотел принести пользу и помочь…
— Ещё слово лжи, и разговор закончится, — скривился хозяин кабинета.
— Я хотел отомстить за смерть родителей, — побледнев, мальчишка опустил глаза, но тут же изумлённо вскинулся, когда Александр ответил на это:
— Хорошо. Почему тебя это удивляет? Хорошо, что ты сказал правду. Мотив… человеческий. Честный. Не ты первый приходишь сюда для этого, так или иначе месть ведёт почти каждого, — размеренно проговорил он, рассматривая неловко перетаптывающегося с ноги на ногу секретаря. — Не знаю, что увидел в тебе брат Марк, но что-то, наверное, увидел, поэтому я не выгоню тебя прямо сейчас и дам ещё один шанс. Если ты, конечно, захочешь. Знаешь, на чём держится Инквизиция?
— На вере? — неуверенно предположил Лазарь.
— Ещё предположения будут? Нет. Вера тут ни при чём. Любой инквизитор знает, что основа — дисциплина. Внешние рамки не нужны только тому, у кого есть собственные, более прочные и жёсткие, — он говорил спокойно и размеренно, и с каждым словом всё яснее понимал: этот мальчишка здесь ненадолго. В глазах читался яростный протест, который, конечно, можно было преодолеть, но ради чего? — Я вижу, что у тебя есть собственное мнение на этот счёт. Но право на него требуется заслужить.
— Я не…
— А право высказывать его тогда, когда не спрашивают, тем более, — слегка повысил голос Александр, оборвав растерянное бормотание. — У твоего предшественника оно было. Пока для тебя в утешение есть только одна старая мудрость: чтобы отдавать приказы, сначала нужно научиться их исполнять. И задавать правильные уточняющие вопросы, чтобы исполнить приказ наилучшим образом. Итак, ты хочешь попытаться или подобные порядки не для тебя?
— Я постараюсь, — всё же ответил Неделя, хотя сверкал глазами по-прежнему недовольно, упрямо и недобро.
«Жаль», — подумал Александр, но лишать мальчишку шанса не стал. Что-то же Марк в нём разглядел!
— Отправляйся по этому адресу, — он размашисто написал нужную улицу и номер дома на небольшом обрывке, — найди там ближайшего патрульного. Скажи ему… — инквизитор запнулся, окинул секретаря оценивающим взглядом и раздосадованно поморщился. — Ничего не говори, просто отдай записку, сейчас напишу. Сядь.
Как бы ни отреагировал Неделя на разнос, но выводы всё же сделать сумел, поэтому опустился в кресло осторожно, а не как у себя дома.
Александру понадобилось несколько минут, чтобы составить послание к неизвестному полицейскому. На него было куда больше надежды, чем на отдувающегося после бега мальчишку, который, сжав руки на коленях, с рассеянным разочарованием разглядывал кабинет Великого инквизитора. Наверное, наслушался историй о несметных богатствах, спрятанных в Трёхглавой крепости, и надеялся встретить здесь именно их, а не скупо обставленную комнату без окон, с выкрашенными в глубокий зелёный цвет стенами и с единственным источником света — настольной лампой. Потолочный светильник тоже имелся, но пользовались им редко, только когда в кабинете собиралось совещание. Мебель, конечно, стояла добротная и качественная, но совсем не такая, какую можно было назвать роскошной.
— Поясню, — решил Великий инквизитор, складывая и запечатывая конверт. — Вместе с патрульным вы, руководствуясь этой бумагой, войдёте в дом по адресу. Там соберёте для хозяйки вещи. Пару платьев, обувь, бельё, халат, расчёску… Догадаетесь. Соберёте, аккуратно закроете за собой дверь, и ты доставишь вещи сюда. Если что-то из вещей хозяйки пропадёт — лично спущу шкуру, Вопросы?
— Один. Как добраться до этого адреса? Я города не знаю, — смущённо, но всё-таки уточнил мальчишка. По делу, это порадовало. Может, и правда из него получится что-то приличное?
— Хороший вопрос, — рассеянно заметил Александр и потянулся за телефонной трубкой.
Лебедь жила достаточно далеко от Трёхглавой крепости, и на дорогу посыльный мог потратить слишком много времени, поэтому стоило выделить ему машину. Обычную, конечно, аэромобили существовали для куда более срочных дел, а его загадочная находка наверняка ещё спала: слишком измождённой выглядела, чтобы быстро прийти в себя.
После ухода секретаря Александр вернулся к делам. История спасённой женщины не шла из головы, и для того, чтобы сосредоточиться на рутине, пришлось приложить усилия и потратить время.
Ситуация складывалась патовая: дело выглядело достаточно важным, чтобы не спускать на тормозах и разобраться со всей тщательностью, но не настолько срочным, чтобы ради него отвлекать хороших следователей. В конце концов пришлось согласиться на не самый лучший, но всё же — компромисс: самому вновь расспросить Марию и осмотреть место трагедии, и уже по результатам выбирать исполнителя.
Только приняв это решение, он сумел наконец полностью переключиться на планы, прошения и докладные записки. Интересно, какая часть населения понимала, что работа зловещего и жуткого Великого инквизитора — именно это, а не сражения, казни, пытки и чудовищные ритуалы?
Направляясь в башню Закона, чтобы стать инквизитором, Лазарь и сам не понимал, на что рассчитывал. Не только горожане, но и жители всех окрестных, и даже более удалённых поселений прекрасно знали: инквизиторы сражаются с демонами отнюдь не молитвенным словом, кротостью и смирением, а доброй сталью и серебром. Крепкие и суровые мужчины, воины, а не священники, и если кто слышал от них слова ободрения и поддержки, то вовсе не из Святого Писания. Даже послушники отличались крепостью тела и выносливостью, в детстве Лазарь знался с одним мальчишкой, у которого старший брат служил инквизитором, и младший мечтал отправиться по его стопам, много рассказывал.
Где твёрдая рука и верная сабля, а где — тихий книжный мальчик, которому была прямая дорога в алхимики?
Но он остался один, и, кроме мести, у него не осталось ничего, поэтому — пришёл. И совсем не удивился решительному отказу, для этого собеседнику хватило просто окинуть просителя внимательным взглядом. Юноша уже начал обдумывать другие пути и способы, но вдруг инквизитор предложил неожиданное: стать секретарём самого Великого инквизитора.
Лазарь дышать боялся, почувствовав, что поймал удачу за хвост, и не то что согласился — полетел на крыльях! Это было лучшее, на что он мог рассчитывать с его способностями. Вот только действительность вскоре вернула юношу с небес на землю.
О Великом инквизиторе ходили противоречивые слухи. Одни рисовали его ангелом на земле — этаким белокурым героем с горящим взором и пламенеющим мечом, другие — хищным и жутким чудовищем, способным убивать взглядом, с оскаленной клыкастой пастью и пламенем Геенны в глазах.
А Великий инквизитор Александр, прозванный Чёрным, оказался… скучен. Среднего роста, худощавый, прокуренный мужчина с бледным лицом, длинными желтоватыми от табака пальцами и глазами, которые из-за теней под ними казались запавшими. Впрочем, эти глаза были единственной примечательной чертой: странные, светло-коричневые, они выглядели жёлтыми и нечеловеческими.
В отличие от поведения. Резкий, равнодушный, заносчивый человек с замашками самодура. Совсем не то, чего ожидал Лазарь и к чему мог подготовиться.
И работу ему назначили вовсе не ту, на которую рассчитывал. С письмами, кажется, Великий инквизитор разбирался самостоятельно, а его решил использовать как посыльного. Неделя, выросший в ласке и заботе, совсем не привык к подобному отношению, поэтому пренебрежение страшно задевало. Однако он всё же не был дураком, сумел придержать недовольство при себе и не вспылил, даже получив обидный и незаслуженный разнос. А следующее задание…
Это оказалось даже интересно. Не бегать по идиотской башне с её запутанными ходами, бесконечными лестницами, на которых Лазарь чуть не умер, и контрольно-пропускными пунктами, а проехаться на автомобиле, привезти вещи — сущие мелочи. Но, главное, очень интересно, что это за женщина такая, о которой столь своеобразно заботится Великий инквизитор?
В инквизиции служили только мужчины, о случаях принятия туда женщин даже слухов не ходило. И вообще в башне Закона, насколько знал Лазарь, даже сторонний персонал по непонятной причине набирали только мужского пола. И тут вдруг — женщина.
Вариант оставался один, какой-то личный интерес. О женатых инквизиторах Неделя никогда не слышал, а вот о том, что у них порой случаются любовницы — говорили, хотя и вполголоса, с оглядкой, и уж точно не про главу этой организации. Неужели он решил так цинично нарушить собственные правила?
Неразговорчивый шофёр, хмурый пожилой мужчина, поздоровавшийся кивком и ни слова не сказавший по дороге, не добавил Лазарю уверенности и спокойствия: всё казалось, что о пассажире он думает что-то плохое и подозревает его в каком-то преступлении.
Накрутив себя по дороге, Лазарь старался держаться увереннее, обращаясь к патрульному, но всё равно — робел. Повезло, что подвернулся ему также пожилой, как водитель, но вальяжный и общительный тип.
— Ну давай свою записку, чего с тобой делать, — усмехнулся полицейский в густые усы, поглядывая на стоящую неподалёку машину с символом Инквизиции на капоте — скрещенные сабли в ветвях тёрна и одинокая лилия. Её присутствие куда лучше убеждало патрульного в честности мальчишки, чем его неуверенное блеяние. — А что же, у Великого инквизитора поопытнее никого не нашлось? — спросил всё-таки, неспешно вскрывая конверт.
— Значит, не нашлось, — буркнул Лазарь.
Прочитав послание, в лице полицейский не изменился, как юноша подспудно надеялся, не начал извиняться и тон не изменил. Пожал плечами, вздохнул и проговорил:
— Ну идём, секретарь Великого инквизитора, посмотрим. Что с Маришкой-то стряслось? Неделю носа не кажет, аптека закрыта, а теперь вот вы явились, вещи собираете…
— Спросите у Великого инквизитора, — ответил Лазарь. Постарался говорить холодно, но получилось всё равно — обиженно. Он бы и рад был гордо промолчать, скрыв тайну, только тайны никакой не знал.
Прода от 05.12.2023, 20:37
Эта война отличалась от всего, что знал Великий инквизитор и прежняя человеческая история, здесь не работали знакомые схемы и тактические приёмы. Демоны никогда не нападали группами больше десятка, и даже такое количество встречалось очень редко. Большое скопление возбуждённых людей на открытом воздухе почти наверняка провоцировало прорыв. Если люди испытывали тёмные эмоции, и происходило это не в подземелье, это могло вызвать прорыв и в помещении. Стало понятно, что большое скопление человеческих душ и эмоций являлось обязательным условием.
Конечно, это всё не касалось призывов. Такие вещи вполне могли пройти незамеченными, и это тоже было новым правилом новой войны и сильно осложняло охоту на ведьм.
Но сильнее всего в этой войне Великого инквизитора злила невозможность разведки. В отличие от демонов, достаточно свободно перемещающихся в человеческом мире, к себе они никого не пускали. Пленить кого-то из них тоже не выходило: они предпочитали умирать, находясь в сознании, а вырубить не до смерти не получилось ни разу.
Нередко ведьмы шли на контакт, иногда даже искренне раскаивались в содеянном и рассказывали всё что знали, и это был основной источник знаний. Но демоны никогда не распространялись перед ними о своей родине, численности, внутренних порядках и целях, так что помогало это лишь отчасти. К счастью, именно в той части, которая была важнее: Инквизиция пополняла знания о ритуалах, о возможностях демонов и ведьм, и постоянно совершенствовала методы поиска.
Разведки, конечно, не хватало, но определённая тактика сложилась, да и с оружием не было проблем. Выручали алхимики, в новом мире заменившие большую часть учёных.
Кто бы мог подумать полвека назад, что эти фантазёры и шарлатаны, бессмысленный пережиток тёмного прошлого, окажутся столь ценны! История сделала новый вираж. «Лженаука», давшая когда-то почву другим, «настоящим» наукам, вобрала в себя их плоды — и взошла на их останках. Крепкая, стройная и незаменимая.
Алхимики давали всё не только городу, вырабатывая электричество, преобразуя металлы и придумывая лекарства, но и Инквизиции. Создавали лезвия, стойкие к крови демонов, и скорострельное оружие, блокирующие способности наручники для ведьм и приборы для обнаружения их влияния. Заставляли работать клятвы. Работали над способами обнаружения ритуалов и расширения радиуса этого обнаружения.
Этого хватало, чтобы сохранять в войне какой-никакой паритет, пусть и на сравнительно небольшой территории, но остро недоставало для перелома ситуации. А Великий инквизитор, хотя и не верил в человеческую победу, рассматривал все доступные варианты и старался делать всё, от него зависящее, чтобы её добиться. Но для этого требовалось больше узнать о врагах.
Возможно, старшие ведьмы обладали недостающими сведениями, но захватить таких живьём удавалось редко, и они не шли на сделку. Они с Инквизицией были врагами. Идейными, в отличие от молоденьких наивных девчонок, польстившихся на быстрое могущество.
Не было ли появление алхимика Марии Лебедь ходом противника? Той самой сменой тактики, которую он подозревал?
Да, Александр встречал разные светлые души. Вопреки расхожему мнению, среди детей их было не намного больше, чем среди взрослых: они зачастую ещё не понимали, что такое хорошо и плохо, а детские жадность и эгоизм оставались жадностью и эгоизмом. Вот по-настоящему тёмные детские души инквизитору не попадались ни разу, они не успевали запятнать себя страшными пороками, а свет… Старики и дети, подростки, молодые мужчины и многодетные матери — не было никакой закономерности.
Мария Лебедь не была ничем хуже или лучше их, она легко могла оказаться обычной светлой душой. Если бы не нашлась живой на месте прорыва высшего демона, да ещё без сознания. Во сне и забытьи даже самые сильные люди становились куда уязвимей для пришельцев из тьмы.
Было бы куда проще, если бы он вовсе не узнал о существовании этой женщины. Не отправился с проверкой, не спустился в подземелье, не обратил внимания… Казнили бы её или нет — неважно, главное, их бы тогда не связал зов. К счастью, ничего сверхъестественного он от инквизитора не требовал, и при необходимости чувство можно было заглушить, но слишком подозрительна его своевременность.
Размышления Александра прервал стук в дверь, а вслед за ним, не дождавшись разрешения, в кабинет шагнул секретарь, уже куда менее лощёный, чем в первый визит. Аккуратно уложенные светлые волосы растрепались, галстук сбился, лицо горело лихорадочным румянцем от непривычных нагрузок, и дышал мальчишка тяжело.
— Ваше превосходительство, к сожалению, я не нашёл Мохнатого. Мне сказали, что он покинул башню, и я решил, что бессмысленно…
— Я не разрешал садиться, — одёрнул готового опуститься в кресло Неделю Великий инквизитор. Лазарь растерянно замер возле кресла, но опомнился и выпрямился. — Зачем ты пришёл в башню Закона? — сцепив пальцы на столе, спросил Александр.
— Я хотел принести пользу и помочь…
— Ещё слово лжи, и разговор закончится, — скривился хозяин кабинета.
— Я хотел отомстить за смерть родителей, — побледнев, мальчишка опустил глаза, но тут же изумлённо вскинулся, когда Александр ответил на это:
— Хорошо. Почему тебя это удивляет? Хорошо, что ты сказал правду. Мотив… человеческий. Честный. Не ты первый приходишь сюда для этого, так или иначе месть ведёт почти каждого, — размеренно проговорил он, рассматривая неловко перетаптывающегося с ноги на ногу секретаря. — Не знаю, что увидел в тебе брат Марк, но что-то, наверное, увидел, поэтому я не выгоню тебя прямо сейчас и дам ещё один шанс. Если ты, конечно, захочешь. Знаешь, на чём держится Инквизиция?
— На вере? — неуверенно предположил Лазарь.
— Ещё предположения будут? Нет. Вера тут ни при чём. Любой инквизитор знает, что основа — дисциплина. Внешние рамки не нужны только тому, у кого есть собственные, более прочные и жёсткие, — он говорил спокойно и размеренно, и с каждым словом всё яснее понимал: этот мальчишка здесь ненадолго. В глазах читался яростный протест, который, конечно, можно было преодолеть, но ради чего? — Я вижу, что у тебя есть собственное мнение на этот счёт. Но право на него требуется заслужить.
— Я не…
— А право высказывать его тогда, когда не спрашивают, тем более, — слегка повысил голос Александр, оборвав растерянное бормотание. — У твоего предшественника оно было. Пока для тебя в утешение есть только одна старая мудрость: чтобы отдавать приказы, сначала нужно научиться их исполнять. И задавать правильные уточняющие вопросы, чтобы исполнить приказ наилучшим образом. Итак, ты хочешь попытаться или подобные порядки не для тебя?
— Я постараюсь, — всё же ответил Неделя, хотя сверкал глазами по-прежнему недовольно, упрямо и недобро.
«Жаль», — подумал Александр, но лишать мальчишку шанса не стал. Что-то же Марк в нём разглядел!
— Отправляйся по этому адресу, — он размашисто написал нужную улицу и номер дома на небольшом обрывке, — найди там ближайшего патрульного. Скажи ему… — инквизитор запнулся, окинул секретаря оценивающим взглядом и раздосадованно поморщился. — Ничего не говори, просто отдай записку, сейчас напишу. Сядь.
Как бы ни отреагировал Неделя на разнос, но выводы всё же сделать сумел, поэтому опустился в кресло осторожно, а не как у себя дома.
Александру понадобилось несколько минут, чтобы составить послание к неизвестному полицейскому. На него было куда больше надежды, чем на отдувающегося после бега мальчишку, который, сжав руки на коленях, с рассеянным разочарованием разглядывал кабинет Великого инквизитора. Наверное, наслушался историй о несметных богатствах, спрятанных в Трёхглавой крепости, и надеялся встретить здесь именно их, а не скупо обставленную комнату без окон, с выкрашенными в глубокий зелёный цвет стенами и с единственным источником света — настольной лампой. Потолочный светильник тоже имелся, но пользовались им редко, только когда в кабинете собиралось совещание. Мебель, конечно, стояла добротная и качественная, но совсем не такая, какую можно было назвать роскошной.
— Поясню, — решил Великий инквизитор, складывая и запечатывая конверт. — Вместе с патрульным вы, руководствуясь этой бумагой, войдёте в дом по адресу. Там соберёте для хозяйки вещи. Пару платьев, обувь, бельё, халат, расчёску… Догадаетесь. Соберёте, аккуратно закроете за собой дверь, и ты доставишь вещи сюда. Если что-то из вещей хозяйки пропадёт — лично спущу шкуру, Вопросы?
— Один. Как добраться до этого адреса? Я города не знаю, — смущённо, но всё-таки уточнил мальчишка. По делу, это порадовало. Может, и правда из него получится что-то приличное?
— Хороший вопрос, — рассеянно заметил Александр и потянулся за телефонной трубкой.
Лебедь жила достаточно далеко от Трёхглавой крепости, и на дорогу посыльный мог потратить слишком много времени, поэтому стоило выделить ему машину. Обычную, конечно, аэромобили существовали для куда более срочных дел, а его загадочная находка наверняка ещё спала: слишком измождённой выглядела, чтобы быстро прийти в себя.
После ухода секретаря Александр вернулся к делам. История спасённой женщины не шла из головы, и для того, чтобы сосредоточиться на рутине, пришлось приложить усилия и потратить время.
Ситуация складывалась патовая: дело выглядело достаточно важным, чтобы не спускать на тормозах и разобраться со всей тщательностью, но не настолько срочным, чтобы ради него отвлекать хороших следователей. В конце концов пришлось согласиться на не самый лучший, но всё же — компромисс: самому вновь расспросить Марию и осмотреть место трагедии, и уже по результатам выбирать исполнителя.
Только приняв это решение, он сумел наконец полностью переключиться на планы, прошения и докладные записки. Интересно, какая часть населения понимала, что работа зловещего и жуткого Великого инквизитора — именно это, а не сражения, казни, пытки и чудовищные ритуалы?
Прода от 06.12.2023, 19:43
***
Направляясь в башню Закона, чтобы стать инквизитором, Лазарь и сам не понимал, на что рассчитывал. Не только горожане, но и жители всех окрестных, и даже более удалённых поселений прекрасно знали: инквизиторы сражаются с демонами отнюдь не молитвенным словом, кротостью и смирением, а доброй сталью и серебром. Крепкие и суровые мужчины, воины, а не священники, и если кто слышал от них слова ободрения и поддержки, то вовсе не из Святого Писания. Даже послушники отличались крепостью тела и выносливостью, в детстве Лазарь знался с одним мальчишкой, у которого старший брат служил инквизитором, и младший мечтал отправиться по его стопам, много рассказывал.
Где твёрдая рука и верная сабля, а где — тихий книжный мальчик, которому была прямая дорога в алхимики?
Но он остался один, и, кроме мести, у него не осталось ничего, поэтому — пришёл. И совсем не удивился решительному отказу, для этого собеседнику хватило просто окинуть просителя внимательным взглядом. Юноша уже начал обдумывать другие пути и способы, но вдруг инквизитор предложил неожиданное: стать секретарём самого Великого инквизитора.
Лазарь дышать боялся, почувствовав, что поймал удачу за хвост, и не то что согласился — полетел на крыльях! Это было лучшее, на что он мог рассчитывать с его способностями. Вот только действительность вскоре вернула юношу с небес на землю.
О Великом инквизиторе ходили противоречивые слухи. Одни рисовали его ангелом на земле — этаким белокурым героем с горящим взором и пламенеющим мечом, другие — хищным и жутким чудовищем, способным убивать взглядом, с оскаленной клыкастой пастью и пламенем Геенны в глазах.
А Великий инквизитор Александр, прозванный Чёрным, оказался… скучен. Среднего роста, худощавый, прокуренный мужчина с бледным лицом, длинными желтоватыми от табака пальцами и глазами, которые из-за теней под ними казались запавшими. Впрочем, эти глаза были единственной примечательной чертой: странные, светло-коричневые, они выглядели жёлтыми и нечеловеческими.
В отличие от поведения. Резкий, равнодушный, заносчивый человек с замашками самодура. Совсем не то, чего ожидал Лазарь и к чему мог подготовиться.
И работу ему назначили вовсе не ту, на которую рассчитывал. С письмами, кажется, Великий инквизитор разбирался самостоятельно, а его решил использовать как посыльного. Неделя, выросший в ласке и заботе, совсем не привык к подобному отношению, поэтому пренебрежение страшно задевало. Однако он всё же не был дураком, сумел придержать недовольство при себе и не вспылил, даже получив обидный и незаслуженный разнос. А следующее задание…
Это оказалось даже интересно. Не бегать по идиотской башне с её запутанными ходами, бесконечными лестницами, на которых Лазарь чуть не умер, и контрольно-пропускными пунктами, а проехаться на автомобиле, привезти вещи — сущие мелочи. Но, главное, очень интересно, что это за женщина такая, о которой столь своеобразно заботится Великий инквизитор?
В инквизиции служили только мужчины, о случаях принятия туда женщин даже слухов не ходило. И вообще в башне Закона, насколько знал Лазарь, даже сторонний персонал по непонятной причине набирали только мужского пола. И тут вдруг — женщина.
Вариант оставался один, какой-то личный интерес. О женатых инквизиторах Неделя никогда не слышал, а вот о том, что у них порой случаются любовницы — говорили, хотя и вполголоса, с оглядкой, и уж точно не про главу этой организации. Неужели он решил так цинично нарушить собственные правила?
Неразговорчивый шофёр, хмурый пожилой мужчина, поздоровавшийся кивком и ни слова не сказавший по дороге, не добавил Лазарю уверенности и спокойствия: всё казалось, что о пассажире он думает что-то плохое и подозревает его в каком-то преступлении.
Накрутив себя по дороге, Лазарь старался держаться увереннее, обращаясь к патрульному, но всё равно — робел. Повезло, что подвернулся ему также пожилой, как водитель, но вальяжный и общительный тип.
— Ну давай свою записку, чего с тобой делать, — усмехнулся полицейский в густые усы, поглядывая на стоящую неподалёку машину с символом Инквизиции на капоте — скрещенные сабли в ветвях тёрна и одинокая лилия. Её присутствие куда лучше убеждало патрульного в честности мальчишки, чем его неуверенное блеяние. — А что же, у Великого инквизитора поопытнее никого не нашлось? — спросил всё-таки, неспешно вскрывая конверт.
— Значит, не нашлось, — буркнул Лазарь.
Прочитав послание, в лице полицейский не изменился, как юноша подспудно надеялся, не начал извиняться и тон не изменил. Пожал плечами, вздохнул и проговорил:
— Ну идём, секретарь Великого инквизитора, посмотрим. Что с Маришкой-то стряслось? Неделю носа не кажет, аптека закрыта, а теперь вот вы явились, вещи собираете…
— Спросите у Великого инквизитора, — ответил Лазарь. Постарался говорить холодно, но получилось всё равно — обиженно. Он бы и рад был гордо промолчать, скрыв тайну, только тайны никакой не знал.
