— Да! — выпалил Кергал. Потом прислушался к ощущениям и вдруг понял, что не может припомнить, было ли в его жизни что-то хоть вполовину такое же приятное, как волнующие прикосновения девушки, и нетвёрдо возразил самому себе: — Нет. — Вздохнул протяжно, мотнул головой, опять сжал ладонями виски и потерянно решил: — Не знаю…
— Ясно, — вздохнул Аспис. — Пойдём. Не волнуйся, тебе ничего не грозит. Я хочу спросить совета одного опытного старого змея, прежде чем совершать какие-то шаги. Есть несколько идей, как можно облегчить твоё состояние, но я вообще не уверен, что тебе действительно нужна помощь.
Кергал безропотно последовал за старшим, испытывая громадное облегчение: появился кто-то, способный решить эту сложную непривычную проблему. И это тоже было ново и странно — чувство неодиночества, наличия рядом кого-то, кто примет, поймёт и поможет. Зачем ему это чувство и зачем Аспису во всё это лезть? Вопрос был пока слишком сложным, и Кель хоть и задавал его себе, но предпочитал не сосредоточиваться на нём, полагаясь на чутьё и инстинкты, разрешавшие полностью довериться белому змею.
— Кель, а ты ничего не вспомнил о том вечере? — дежурно спросил Аспис. И не удержался от усталого вздоха, когда тот лишь равнодушно тряхнул головой.
С памятью у парня всё было... сложно.
Кергал стремительно развивался. Его разум жадно впитывал всё, что касалось адаптации в окружающем мире — про общение и мотивы окружающих, про магию, про писаные и неписаные правила. Оказалось даже, что он умеет читать и писать, хотя почерк при этом оставлял желать лучшего. Но Кель продолжал полностью игнорировать, безжалостно отметая, всё, что никак не касалось его самого. То есть где-то в подсознании, конечно, отпечатывалось всё, с чем змей сталкивался, но выудить это не получалось. Да Аспис пока толком и не пытался, боясь сделать хуже, и потому терпеливо ждал и надеялся, что по мере выправления общего состояния пропадёт и избирательность памяти.
Змеи пришли в незнакомую комнату. Кергал насторожённо огляделся, прислушиваясь к собственным ощущениям. Опасности вроде не было, но...
— Мы в покоях Зарка, — правильно истолковал его беспокойство Аспис. — Просто у него хранится переговорный артефакт, шумка. Зарк единственный из нас умеет с ним ладить, когда нужно подстроить или сделать что-то ещё более серьёзное.
Он уже давно заметил, что Кергал понимает гораздо больше, чем можно предположить после первого знакомства, и потому не видел смысла излишне сюсюкать с парнем. Объяснял всё подробно, простыми словами, но без снисходительности. И, кажется, Келя такая линия общения полностью устраивала.
Артефакт представлял собой большую витую ракушку, розовато-кремовую с зелёными узорами. На вид вполне обычную, а вот на энергетическом уровне она представляла собой плотный клубок линий — Кергал это почувствовал и даже вздрогнул от неожиданного успеха, отчего потерял концентрацию и упустил это ощущение.
Приложив раковину к уху, как ребёнок, слушающий «шум моря», Аспис на несколько секунд замер с очень сосредоточенным видом, потом вздохнул и отложил артефакт на стол.
— Его нет на месте. Пару минут подождём, если не отзовётся — я дам тебе успокоительного эликсира, чтобы немного притупить чувства, и пойдём на занятия. А вечером ещё раз попробуем.
Но едва он договорил, как раковина слабо засветилась голубым и по комнате поплыл громкий шелест.
— Надо же! — хмыкнул Аспис себе под нос и активировал артефакт, жестом предложив Кергалу садиться.
— Ну что там у тебя опять стряслось? — донёсся из раковины сварливый старческий голос.
— У меня — ничего, — честно ответил змей. — Один сложный ученик, хочу проконсультироваться с тобой как со специалистом по болезням разума.
С этими словами мужчина положил раковину на бок, раскрывом к себе, и сплёл заклинание. Между мужчиной и устройством возникло облако пара, в котором отчётливо, очень контрастно проступило изображение.
В большом, мягком и бесформенном кресле, напоминающем неплотно набитый мешок, расслабленно сидел крепкий старик. Резкие черты лица, ещё больше подчёркнутые глубокими прямыми морщинами, строгий взгляд. В изображении было слишком много сине-зелёных оттенков, поэтому разобрать цвет глаз и волос не получалось, и вообще лицо выглядело довольно странно. Но Кергала посетило смутное ощущение узнавания: он точно где-то видел этого мужчину. Не с этими приметными перьями вместо бровей и чешуёй, обрамляющей лицо, но точно видел! Может, в прошлой жизни, в столице? Может, даже до канализации... Было же там что-то, верно?
— Это он? — задумчиво уточнил сине-зелёный мужчина из артефакта, рассматривая Келя. Тому очень захотелось подняться и спрятаться подальше от взгляда, но к стулу придавила тяжёлая ладонь сидевшего рядом Асписа, которая легла на плечо.
— Он.
— И ты даже можешь дать внятное объяснение, почему он так на меня похож? — голос старика зазвучал откровенно язвительно, а губы скривила желчная ухмылка.
— Давай потом, а? — поморщился Аспис.
— Ну да, пороть тебя надо было, определённо, раньше, сейчас-то уже что! — хохотнул он, но всё-таки подобрался. — Ладно, что там ещё с бедным парнем, помимо дурной наследственности?
Кергал, внимательно слушавший разговор, окончательно перестал понимать, о чём идёт речь и почему незнакомец должен был пороть белого змея. Но спрашивать, конечно, поостерёгся, больше озадаченный словами мужчины об их сходстве. Пока Аспис рассказывал, Кель, продолжая вполуха слушать, тихо поднялся со своего места и отошёл в угол, где стоял широкий резной комод, а над ним — висело зеркало. Как раз последнее молодого змея и интересовало.
Несколько секунд он пристально разглядывал своё отражение, то и дело косясь на увлечённого разговором старика, — сравнивал. Хмурился, довольно похоже копируя выражение лица, пальцами стягивал кожу, чтобы изобразить складки. Но даже без этих ухищрений было понятно: да, действительно, сходство немалое. Вот где он видел лицо того мужчины и вот почему оно показалось знакомым: напоминало собственное. Его Кергал знал не очень хорошо — не имел привычки разглядывать, да и негде особо было, — оттого и не понял сразу.
Теперь бы понять, что делать с этим открытием...
— Да оставь ты парня в покое, — голос старика ворвался в размышления Келя, привлекая внимание. — Если ты не напортачил с диагностикой и всё именно так, как говоришь, то лечение подобрал верное и делаешь всё, что можешь в этих обстоятельствах. Я бы ещё кое-что смог, но мозги — не твоя сильная сторона, — он хохотнул, довольный собственной шуткой. — А дальше можно только ждать. Общение со сверстниками ему точно на пользу, а что до той девчонки... ну объясни ему, откуда берутся дети, и ладно. Ты уже большой, вон, на практике разобрался. Неоднократно. Или сам до сих пор не понял, как такое получилось? — ухмылка стала донельзя гнусной.
— Спрашивается, и зачем Змея дёрнула меня за хвост к тебе обратиться? — риторически пробормотал Аспис.
— Можно подумать, у тебя есть выбор! — фыркнул собеседник. — Бес как?
— Осваивается, — белый змей развёл руками. — Да сам знаешь, он рассудительней нас обоих, вместе взятых, уж с ним точно ничего не случится.
— Тоже верно, — согласился старик. — В кого только пошёл... А этого — береги, и так парню досталось. Если наворотишь дел — хвост оторву. И ещё что-нибудь.
— Отрывалку не сломай, — равнодушно отмахнулся Аспис. — У вас там как? Тихо?
— Тихо, — спокойно подтвердил тот. — Хотя у местных какие-то странные волнения, не нравится мне всё это. И предчувствие дурное. Может, нам всё-таки начать перебираться домой, а?
— Рано ещё. Здесь тоже слишком неспокойно. Надеюсь, король успеет навести порядок, а мы — разберёмся с убийцей...
— С каким ещё убийцей?
— Зарк разве не доложил? — удивился белый змей.
— Он, может, и доложил, но до меня пока не дошло. Давай-ка подробнее...
Разговор из-за этого затянулся, а Кергал — заскучал. Слушать про чужую смерть и её причины было неинтересно, поэтому парень побродил по комнате, с интересом осмотрел ракушку, не прикасаясь. Потом подошёл к окну и выглянул в парк. Сейчас, при свете дня, тот казался чересчур пустым и открытым, поэтому никакого желания прогуляться не вызывал: слишком ненадёжно, слишком опасно. То ли дело ночью!
Аспис наблюдал за ним вполглаза, просто на всякий случай. Рассказ об убийстве много времени не занял, да и в лишние подробности мужчина не вдавался — толку! Витол — целитель, а не следователь, только потешить старика детективной историей без конца.
— Ну что, Кель, пойдём? — позвал он сына, завершив разговор.
— Почему я на него похож? — тут же спросил тот.
Ожидаемо...
— Потому что это был твой дед, — глубоко вздохнув, признался Аспис. Когда-то следовало всё рассказать, почему не сейчас?
— Дед? — озадаченно уточнил Кергал. — А... мама? И папа?
— О твоей маме я, увы, ничего не знаю, остаётся надеяться — ты сам что-нибудь вспомнишь. А отец твой — я.
— Почему? — совсем растерялся Кель.
— Я чувствую в тебе родную кровь, так что сомневаться не приходится.
— Нет. Почему... только теперь? — нахмурился парень.
Очень справедливый вопрос, да. Барес его в своё время не задавал — слишком маленьким был, а потом всё как-то само собой решилось. Но Змея не помиловала, пришлось его услышать. От взрослого парня, который пережил такое — врагу не пожелаешь....
— Я не знал, что ты появился на свет. Не знал, что ты существуешь и что тебе нужна помощь. Просто не мог предположить, — ровно, веско заговорил Аспис, стараясь ничем не выдать волнения. — Почувствовал только здесь, когда ты оказался рядом. Но сразу говорить не стал, ты был не в том состоянии.
— А теперь?
— Теперь ты уже достаточно здраво рассуждаешь, чтобы воспринимать эту информацию. Тем более подвернулся удачный повод.
Несколько секунд они шли молча. Кергал задумчиво смотрел под ноги, Аспис — косился на него, ожидая реакции и продолжения. Ждал чего угодно, но готовился к худшему — к тому, что парень потребует больше никогда к нему не приближаться.
— И что теперь? — повторил Кель.
— То есть? — не понял белый змей. — Поясни, что ты имеешь в виду.
— Теперь ты уйдёшь? — наконец сформулировал он.
— Нет.
— Но уже есть Барес, он настоящий. Правильный.
— Ты тоже настоящий, — немного нервно усмехнулся Аспис. — Да, сейчас ты болеешь, но это значит только, что тебе куда больше нужна помощь, чем Баресу. Если бы я только мог знать, что ты оказался в беде...
— Нашёл бы? — недоверчиво покосился Кергал.
— Да.
От этого разговора было не по себе, он казался наигранным и неестественным — идут два мужика и обсуждают столь странные вопросы. Но змей отчётливо понимал, что всё так и должно быть. Что Кергал, несмотря на наружность, пока ещё подросток, а не взрослый мужчина. Даже в чём-то ребёнок. И разговаривать с ним нужно именно так — прямо, просто и возможно более откровенно, пусть даже речь идёт о чувствах и душевных привязанностях — то есть о том, о чём Аспис совершенно не умел и не любил говорить.
До нужного класса, завернув по дороге за успокоительными каплями, они опять шли в тишине. Старшего змея приободряло уже то, что сын не ругался и не спешил в чём-то обвинять отца — может, понимал, что тот говорит правду и не мог помочь раньше, а может, просто не задумывался о том, что эта помощь была ему нужна. Он ведь выживал, он привык так жить, и потому не осознавал ещё, насколько всё это было... чудовищно.
— А мама? Её можно найти? — тихо спросил Кель уже возле нужной двери.
— Мы постараемся, — после короткой паузы всё-таки пообещал Аспис. — Через несколько дней будет удачный момент для ритуала, попробуем выяснить хотя бы, жива она, нет и как далеко находится.
— Спасибо, — ещё тише выдохнул парень. Потом вдруг подался вперёд, порывисто обнял ошарашенного таким неожиданным проявлением чувств родителя и ещё до того, как тот сумел среагировать, отстранился.
— Пожалуйста. Кель, будь осторожен, хорошо? Если возникнут ещё какие-то проблемы, сомнения — приходи сразу ко мне, договорились?
— Да.
Остаток учебного дня Кергал провёл в глубокой задумчивости. Выполнять задания у него получалось через раз, но его это не заботило. Всё внимание молодого змея занимали последние новости, на фоне которых даже немного померкли впечатления от знакомства с очаровательной девушкой Дорикой.
Кель ощущал удивительную лёгкость.
Он не один. Есть настоящая семья, которой он нужен. Он больше не наблюдает за чужой жизнью через прозрачную завесу защитных чар, которую нельзя преодолеть. Он — живёт, он — настоящий! Это немного страшно, очень волнующе, в груди от этого появляется странное колюче-приятное ощущение, а ещё почему-то хочется улыбаться.
Надолго ли? Помогло ли снадобье, или он просто устал бояться, или внутри что-то продолжало меняться — в лучшую сторону? У Келя не было ответа на этот вопрос, да и искать его не хотелось. Хотелось жить, несмотря на то, что он плохо понимал — каково это. Но желал узнать. И это было приятно.
С того момента, как я твёрдо решила поговорить с Асписом по-взрослому, минуло уже семь дней, и я по-прежнему цеплялась за любой повод этого не делать. При встрече сразу же ощетинивалась колючками и норовила поскорее сбежать, если шансов на это не оставалось — язвила. Понимала, насколько глупо это выглядит со стороны, но ничего не могла с собой поделать. Злилась — уже больше на себя, чем на него, — но при встрече всё повторялось вновь.
А особенно злило мучительное осознание, что это всё — результат моих страхов. К Аспису просто не получалось оставаться равнодушной, и я боялась того, что останется, если убрать ненависть и обиду.
Слава Создателю, имелась отдушина, которая не давала погрязнуть в личных переживаниях: ученики. Подготовка к занятиям и сами занятия отнимали кучу сил и времени, кроме того, приходилось решать чисто хозяйственные вопросы. Мрон, конечно, очень многое брал на себя, но я старалась хотя бы быть в курсе.
Наконец, не давали скучать постоянные мелкие происшествия, случавшиеся в школе. То один мальчик где-то найдёт ежа и притащит, но зверёк сбежит, напугает ночью девочку из соседней комнаты, и от визга весь коридор проснётся. То двое ребят из-за девочки подерутся, и потом вдруг выяснится, что у них этот конфликт давно, ещё с другого мира, но до этого как-то удавалось от старших скрывать. То на занятиях по обороту кого-нибудь заклинит в змеиной форме, и он с перепугу удерёт из класса, пока учитель отвлёкся на других, не менее перепуганных.
Да и про капитана с его расследованием забыть не получалось. Я наблюдала за коллегами и учениками, пытаясь понять, чего стремился добиться убийца, но так и не пришла ни к какому выводу. Со смертью несчастного парня в школе не изменилось ничего: здешние обитатели уже пережили происшествие, их куда сильнее занимала каждодневная рутина. Было горько, обидно и стыдно перед мёртвым стражником, но выхода из этой ситуации я не видела.
В общем, на личное почти не оставалось времени. Днём. А ночью... Да и ночью, пожалуй, тоже: я слишком уставала, чтобы подолгу лежать без сна. Просто немного изменился состав кошмаров, теперь снилось прошлое, а не бессюжетная дрянь.
Проснувшись после очередного кошмара незадолго до общей побудки и выгнав
— Ясно, — вздохнул Аспис. — Пойдём. Не волнуйся, тебе ничего не грозит. Я хочу спросить совета одного опытного старого змея, прежде чем совершать какие-то шаги. Есть несколько идей, как можно облегчить твоё состояние, но я вообще не уверен, что тебе действительно нужна помощь.
Кергал безропотно последовал за старшим, испытывая громадное облегчение: появился кто-то, способный решить эту сложную непривычную проблему. И это тоже было ново и странно — чувство неодиночества, наличия рядом кого-то, кто примет, поймёт и поможет. Зачем ему это чувство и зачем Аспису во всё это лезть? Вопрос был пока слишком сложным, и Кель хоть и задавал его себе, но предпочитал не сосредоточиваться на нём, полагаясь на чутьё и инстинкты, разрешавшие полностью довериться белому змею.
— Кель, а ты ничего не вспомнил о том вечере? — дежурно спросил Аспис. И не удержался от усталого вздоха, когда тот лишь равнодушно тряхнул головой.
С памятью у парня всё было... сложно.
Кергал стремительно развивался. Его разум жадно впитывал всё, что касалось адаптации в окружающем мире — про общение и мотивы окружающих, про магию, про писаные и неписаные правила. Оказалось даже, что он умеет читать и писать, хотя почерк при этом оставлял желать лучшего. Но Кель продолжал полностью игнорировать, безжалостно отметая, всё, что никак не касалось его самого. То есть где-то в подсознании, конечно, отпечатывалось всё, с чем змей сталкивался, но выудить это не получалось. Да Аспис пока толком и не пытался, боясь сделать хуже, и потому терпеливо ждал и надеялся, что по мере выправления общего состояния пропадёт и избирательность памяти.
Змеи пришли в незнакомую комнату. Кергал насторожённо огляделся, прислушиваясь к собственным ощущениям. Опасности вроде не было, но...
— Мы в покоях Зарка, — правильно истолковал его беспокойство Аспис. — Просто у него хранится переговорный артефакт, шумка. Зарк единственный из нас умеет с ним ладить, когда нужно подстроить или сделать что-то ещё более серьёзное.
Он уже давно заметил, что Кергал понимает гораздо больше, чем можно предположить после первого знакомства, и потому не видел смысла излишне сюсюкать с парнем. Объяснял всё подробно, простыми словами, но без снисходительности. И, кажется, Келя такая линия общения полностью устраивала.
Артефакт представлял собой большую витую ракушку, розовато-кремовую с зелёными узорами. На вид вполне обычную, а вот на энергетическом уровне она представляла собой плотный клубок линий — Кергал это почувствовал и даже вздрогнул от неожиданного успеха, отчего потерял концентрацию и упустил это ощущение.
Приложив раковину к уху, как ребёнок, слушающий «шум моря», Аспис на несколько секунд замер с очень сосредоточенным видом, потом вздохнул и отложил артефакт на стол.
— Его нет на месте. Пару минут подождём, если не отзовётся — я дам тебе успокоительного эликсира, чтобы немного притупить чувства, и пойдём на занятия. А вечером ещё раз попробуем.
Но едва он договорил, как раковина слабо засветилась голубым и по комнате поплыл громкий шелест.
— Надо же! — хмыкнул Аспис себе под нос и активировал артефакт, жестом предложив Кергалу садиться.
— Ну что там у тебя опять стряслось? — донёсся из раковины сварливый старческий голос.
— У меня — ничего, — честно ответил змей. — Один сложный ученик, хочу проконсультироваться с тобой как со специалистом по болезням разума.
С этими словами мужчина положил раковину на бок, раскрывом к себе, и сплёл заклинание. Между мужчиной и устройством возникло облако пара, в котором отчётливо, очень контрастно проступило изображение.
В большом, мягком и бесформенном кресле, напоминающем неплотно набитый мешок, расслабленно сидел крепкий старик. Резкие черты лица, ещё больше подчёркнутые глубокими прямыми морщинами, строгий взгляд. В изображении было слишком много сине-зелёных оттенков, поэтому разобрать цвет глаз и волос не получалось, и вообще лицо выглядело довольно странно. Но Кергала посетило смутное ощущение узнавания: он точно где-то видел этого мужчину. Не с этими приметными перьями вместо бровей и чешуёй, обрамляющей лицо, но точно видел! Может, в прошлой жизни, в столице? Может, даже до канализации... Было же там что-то, верно?
— Это он? — задумчиво уточнил сине-зелёный мужчина из артефакта, рассматривая Келя. Тому очень захотелось подняться и спрятаться подальше от взгляда, но к стулу придавила тяжёлая ладонь сидевшего рядом Асписа, которая легла на плечо.
— Он.
— И ты даже можешь дать внятное объяснение, почему он так на меня похож? — голос старика зазвучал откровенно язвительно, а губы скривила желчная ухмылка.
— Давай потом, а? — поморщился Аспис.
— Ну да, пороть тебя надо было, определённо, раньше, сейчас-то уже что! — хохотнул он, но всё-таки подобрался. — Ладно, что там ещё с бедным парнем, помимо дурной наследственности?
Кергал, внимательно слушавший разговор, окончательно перестал понимать, о чём идёт речь и почему незнакомец должен был пороть белого змея. Но спрашивать, конечно, поостерёгся, больше озадаченный словами мужчины об их сходстве. Пока Аспис рассказывал, Кель, продолжая вполуха слушать, тихо поднялся со своего места и отошёл в угол, где стоял широкий резной комод, а над ним — висело зеркало. Как раз последнее молодого змея и интересовало.
Несколько секунд он пристально разглядывал своё отражение, то и дело косясь на увлечённого разговором старика, — сравнивал. Хмурился, довольно похоже копируя выражение лица, пальцами стягивал кожу, чтобы изобразить складки. Но даже без этих ухищрений было понятно: да, действительно, сходство немалое. Вот где он видел лицо того мужчины и вот почему оно показалось знакомым: напоминало собственное. Его Кергал знал не очень хорошо — не имел привычки разглядывать, да и негде особо было, — оттого и не понял сразу.
Теперь бы понять, что делать с этим открытием...
— Да оставь ты парня в покое, — голос старика ворвался в размышления Келя, привлекая внимание. — Если ты не напортачил с диагностикой и всё именно так, как говоришь, то лечение подобрал верное и делаешь всё, что можешь в этих обстоятельствах. Я бы ещё кое-что смог, но мозги — не твоя сильная сторона, — он хохотнул, довольный собственной шуткой. — А дальше можно только ждать. Общение со сверстниками ему точно на пользу, а что до той девчонки... ну объясни ему, откуда берутся дети, и ладно. Ты уже большой, вон, на практике разобрался. Неоднократно. Или сам до сих пор не понял, как такое получилось? — ухмылка стала донельзя гнусной.
— Спрашивается, и зачем Змея дёрнула меня за хвост к тебе обратиться? — риторически пробормотал Аспис.
— Можно подумать, у тебя есть выбор! — фыркнул собеседник. — Бес как?
— Осваивается, — белый змей развёл руками. — Да сам знаешь, он рассудительней нас обоих, вместе взятых, уж с ним точно ничего не случится.
— Тоже верно, — согласился старик. — В кого только пошёл... А этого — береги, и так парню досталось. Если наворотишь дел — хвост оторву. И ещё что-нибудь.
— Отрывалку не сломай, — равнодушно отмахнулся Аспис. — У вас там как? Тихо?
— Тихо, — спокойно подтвердил тот. — Хотя у местных какие-то странные волнения, не нравится мне всё это. И предчувствие дурное. Может, нам всё-таки начать перебираться домой, а?
— Рано ещё. Здесь тоже слишком неспокойно. Надеюсь, король успеет навести порядок, а мы — разберёмся с убийцей...
— С каким ещё убийцей?
— Зарк разве не доложил? — удивился белый змей.
— Он, может, и доложил, но до меня пока не дошло. Давай-ка подробнее...
Разговор из-за этого затянулся, а Кергал — заскучал. Слушать про чужую смерть и её причины было неинтересно, поэтому парень побродил по комнате, с интересом осмотрел ракушку, не прикасаясь. Потом подошёл к окну и выглянул в парк. Сейчас, при свете дня, тот казался чересчур пустым и открытым, поэтому никакого желания прогуляться не вызывал: слишком ненадёжно, слишком опасно. То ли дело ночью!
Аспис наблюдал за ним вполглаза, просто на всякий случай. Рассказ об убийстве много времени не занял, да и в лишние подробности мужчина не вдавался — толку! Витол — целитель, а не следователь, только потешить старика детективной историей без конца.
— Ну что, Кель, пойдём? — позвал он сына, завершив разговор.
— Почему я на него похож? — тут же спросил тот.
Ожидаемо...
— Потому что это был твой дед, — глубоко вздохнув, признался Аспис. Когда-то следовало всё рассказать, почему не сейчас?
— Дед? — озадаченно уточнил Кергал. — А... мама? И папа?
— О твоей маме я, увы, ничего не знаю, остаётся надеяться — ты сам что-нибудь вспомнишь. А отец твой — я.
— Почему? — совсем растерялся Кель.
— Я чувствую в тебе родную кровь, так что сомневаться не приходится.
— Нет. Почему... только теперь? — нахмурился парень.
Очень справедливый вопрос, да. Барес его в своё время не задавал — слишком маленьким был, а потом всё как-то само собой решилось. Но Змея не помиловала, пришлось его услышать. От взрослого парня, который пережил такое — врагу не пожелаешь....
— Я не знал, что ты появился на свет. Не знал, что ты существуешь и что тебе нужна помощь. Просто не мог предположить, — ровно, веско заговорил Аспис, стараясь ничем не выдать волнения. — Почувствовал только здесь, когда ты оказался рядом. Но сразу говорить не стал, ты был не в том состоянии.
— А теперь?
— Теперь ты уже достаточно здраво рассуждаешь, чтобы воспринимать эту информацию. Тем более подвернулся удачный повод.
Несколько секунд они шли молча. Кергал задумчиво смотрел под ноги, Аспис — косился на него, ожидая реакции и продолжения. Ждал чего угодно, но готовился к худшему — к тому, что парень потребует больше никогда к нему не приближаться.
— И что теперь? — повторил Кель.
— То есть? — не понял белый змей. — Поясни, что ты имеешь в виду.
— Теперь ты уйдёшь? — наконец сформулировал он.
— Нет.
— Но уже есть Барес, он настоящий. Правильный.
— Ты тоже настоящий, — немного нервно усмехнулся Аспис. — Да, сейчас ты болеешь, но это значит только, что тебе куда больше нужна помощь, чем Баресу. Если бы я только мог знать, что ты оказался в беде...
— Нашёл бы? — недоверчиво покосился Кергал.
— Да.
От этого разговора было не по себе, он казался наигранным и неестественным — идут два мужика и обсуждают столь странные вопросы. Но змей отчётливо понимал, что всё так и должно быть. Что Кергал, несмотря на наружность, пока ещё подросток, а не взрослый мужчина. Даже в чём-то ребёнок. И разговаривать с ним нужно именно так — прямо, просто и возможно более откровенно, пусть даже речь идёт о чувствах и душевных привязанностях — то есть о том, о чём Аспис совершенно не умел и не любил говорить.
До нужного класса, завернув по дороге за успокоительными каплями, они опять шли в тишине. Старшего змея приободряло уже то, что сын не ругался и не спешил в чём-то обвинять отца — может, понимал, что тот говорит правду и не мог помочь раньше, а может, просто не задумывался о том, что эта помощь была ему нужна. Он ведь выживал, он привык так жить, и потому не осознавал ещё, насколько всё это было... чудовищно.
— А мама? Её можно найти? — тихо спросил Кель уже возле нужной двери.
— Мы постараемся, — после короткой паузы всё-таки пообещал Аспис. — Через несколько дней будет удачный момент для ритуала, попробуем выяснить хотя бы, жива она, нет и как далеко находится.
— Спасибо, — ещё тише выдохнул парень. Потом вдруг подался вперёд, порывисто обнял ошарашенного таким неожиданным проявлением чувств родителя и ещё до того, как тот сумел среагировать, отстранился.
— Пожалуйста. Кель, будь осторожен, хорошо? Если возникнут ещё какие-то проблемы, сомнения — приходи сразу ко мне, договорились?
— Да.
Остаток учебного дня Кергал провёл в глубокой задумчивости. Выполнять задания у него получалось через раз, но его это не заботило. Всё внимание молодого змея занимали последние новости, на фоне которых даже немного померкли впечатления от знакомства с очаровательной девушкой Дорикой.
Кель ощущал удивительную лёгкость.
Он не один. Есть настоящая семья, которой он нужен. Он больше не наблюдает за чужой жизнью через прозрачную завесу защитных чар, которую нельзя преодолеть. Он — живёт, он — настоящий! Это немного страшно, очень волнующе, в груди от этого появляется странное колюче-приятное ощущение, а ещё почему-то хочется улыбаться.
Надолго ли? Помогло ли снадобье, или он просто устал бояться, или внутри что-то продолжало меняться — в лучшую сторону? У Келя не было ответа на этот вопрос, да и искать его не хотелось. Хотелось жить, несмотря на то, что он плохо понимал — каково это. Но желал узнать. И это было приятно.
***
С того момента, как я твёрдо решила поговорить с Асписом по-взрослому, минуло уже семь дней, и я по-прежнему цеплялась за любой повод этого не делать. При встрече сразу же ощетинивалась колючками и норовила поскорее сбежать, если шансов на это не оставалось — язвила. Понимала, насколько глупо это выглядит со стороны, но ничего не могла с собой поделать. Злилась — уже больше на себя, чем на него, — но при встрече всё повторялось вновь.
А особенно злило мучительное осознание, что это всё — результат моих страхов. К Аспису просто не получалось оставаться равнодушной, и я боялась того, что останется, если убрать ненависть и обиду.
Слава Создателю, имелась отдушина, которая не давала погрязнуть в личных переживаниях: ученики. Подготовка к занятиям и сами занятия отнимали кучу сил и времени, кроме того, приходилось решать чисто хозяйственные вопросы. Мрон, конечно, очень многое брал на себя, но я старалась хотя бы быть в курсе.
Наконец, не давали скучать постоянные мелкие происшествия, случавшиеся в школе. То один мальчик где-то найдёт ежа и притащит, но зверёк сбежит, напугает ночью девочку из соседней комнаты, и от визга весь коридор проснётся. То двое ребят из-за девочки подерутся, и потом вдруг выяснится, что у них этот конфликт давно, ещё с другого мира, но до этого как-то удавалось от старших скрывать. То на занятиях по обороту кого-нибудь заклинит в змеиной форме, и он с перепугу удерёт из класса, пока учитель отвлёкся на других, не менее перепуганных.
Да и про капитана с его расследованием забыть не получалось. Я наблюдала за коллегами и учениками, пытаясь понять, чего стремился добиться убийца, но так и не пришла ни к какому выводу. Со смертью несчастного парня в школе не изменилось ничего: здешние обитатели уже пережили происшествие, их куда сильнее занимала каждодневная рутина. Было горько, обидно и стыдно перед мёртвым стражником, но выхода из этой ситуации я не видела.
В общем, на личное почти не оставалось времени. Днём. А ночью... Да и ночью, пожалуй, тоже: я слишком уставала, чтобы подолгу лежать без сна. Просто немного изменился состав кошмаров, теперь снилось прошлое, а не бессюжетная дрянь.
Проснувшись после очередного кошмара незадолго до общей побудки и выгнав
